— Нет, Дэйлмор. Мне ни к чему этот опыт. Ноги моей больше не будет на Западе.
И Хикок, и сержант рассмеялись
— Вот так крушатся надежды, — сказал, улыбаясь, Хикок.
Подручный Смайли принес на стол стаканы с виски и закуску. Через полчаса по лестнице спустились индейцы со следопытом. Индейцы вышли на улицу, а следопыт пополнил компанию за столом.
— Что там с индианкой, Тобакко? — спросил Дэйлмор.
Старик покачал головой.
— Плохо дело. Туберкулез. Харнскотт сказал, что не протянет и двух-трех месяцев.
— Понятно, — вздохнул сержант. — Это было видно по ее изможденному лицу.
В салун вошел запыхавшийся помощник шерифа.
— Дэйлмор, по-моему, краснокожий просит тебя на выход.
— Пойдем, Тобакко, — позвал следопыта сержант. — Наверное, Голубая Сова хочет сказать мне что-то напоследок.
Они вышли на веранду. Индейцы сидели на своих маленьких лошадках прямо перед входом в салун.
— Милла ханска кола Хинакага Нто, — быстро Проговорил индеец на своем певучем языке. — Войенихан!.. Х-ган! Оглала купело Паха Сапа… Аке уанчинйанкин ктело.
Не успел Дэйлмор попросить Брэйди перевести это, как Голубая Сова снял со своей шеи амулет и бросил его сержанту со словами:
— Хинакага уакан… Охан!
Индейцы пришпорили лошадок, и они понесли их по главной улице Кинли на запад, поднимая облака густой пыли.
— Что он сказал, Брэйди? — спросил Дэйлмор, наблюдая за удалявшимися всадниками.
— Он сказал, что Длинный Нож — друг Голубой Совы, что уважает и гордится тобой… сказал, что оглала направляются в Черные холмы. Индеец прощается и надеется увидеться с тобой снова.
— Хм-м, добрые слова.
— Еще он сказал, чтобы ты носил этот амулет священной совы, которая приносит счастье.
Дэйлмор разжал кулак. На его ладони лежала индейская поделка, искусно вырезанная из дерева голова совы на тонком замшевом шнурке. Талантливый мастер приложил немало усилий, чтобы вышло это произведение индейского искусства. Перышко к перышку, и ослепительное сияние невидящих глаз: вместо глаз светились две крупинки чистейшего золота.
— Стоящая вещица, даже если отбросить то, что она священна, — заметил Брэйди, пожевывая табачную жвачку.
— Согласен, — сказал Дэйлмор. — Мне она нравится… Ну что, старина, у нас было беспокойное утро. — Он повесил амулет на шею и добавил с улыбкой:
— И пусть золотые глаза священной совы оградят нас от подобных переделок в будущем.
Глава 5
И Хикок, и сержант рассмеялись
— Вот так крушатся надежды, — сказал, улыбаясь, Хикок.
Подручный Смайли принес на стол стаканы с виски и закуску. Через полчаса по лестнице спустились индейцы со следопытом. Индейцы вышли на улицу, а следопыт пополнил компанию за столом.
— Что там с индианкой, Тобакко? — спросил Дэйлмор.
Старик покачал головой.
— Плохо дело. Туберкулез. Харнскотт сказал, что не протянет и двух-трех месяцев.
— Понятно, — вздохнул сержант. — Это было видно по ее изможденному лицу.
В салун вошел запыхавшийся помощник шерифа.
— Дэйлмор, по-моему, краснокожий просит тебя на выход.
— Пойдем, Тобакко, — позвал следопыта сержант. — Наверное, Голубая Сова хочет сказать мне что-то напоследок.
Они вышли на веранду. Индейцы сидели на своих маленьких лошадках прямо перед входом в салун.
— Милла ханска кола Хинакага Нто, — быстро Проговорил индеец на своем певучем языке. — Войенихан!.. Х-ган! Оглала купело Паха Сапа… Аке уанчинйанкин ктело.
Не успел Дэйлмор попросить Брэйди перевести это, как Голубая Сова снял со своей шеи амулет и бросил его сержанту со словами:
— Хинакага уакан… Охан!
Индейцы пришпорили лошадок, и они понесли их по главной улице Кинли на запад, поднимая облака густой пыли.
— Что он сказал, Брэйди? — спросил Дэйлмор, наблюдая за удалявшимися всадниками.
— Он сказал, что Длинный Нож — друг Голубой Совы, что уважает и гордится тобой… сказал, что оглала направляются в Черные холмы. Индеец прощается и надеется увидеться с тобой снова.
— Хм-м, добрые слова.
— Еще он сказал, чтобы ты носил этот амулет священной совы, которая приносит счастье.
Дэйлмор разжал кулак. На его ладони лежала индейская поделка, искусно вырезанная из дерева голова совы на тонком замшевом шнурке. Талантливый мастер приложил немало усилий, чтобы вышло это произведение индейского искусства. Перышко к перышку, и ослепительное сияние невидящих глаз: вместо глаз светились две крупинки чистейшего золота.
— Стоящая вещица, даже если отбросить то, что она священна, — заметил Брэйди, пожевывая табачную жвачку.
— Согласен, — сказал Дэйлмор. — Мне она нравится… Ну что, старина, у нас было беспокойное утро. — Он повесил амулет на шею и добавил с улыбкой:
— И пусть золотые глаза священной совы оградят нас от подобных переделок в будущем.
Глава 5
Дэйлмор вернулся в форт после трехдневного увольнения, чтобы снова с головой окунуться в повседневные армейские заботы. Посещение Кинли, как и предсказывал майор, пошло ему на пользу. Он взбодрился, выглядел теперь свежим и целеустремленным.
Свои обязанности первого сержанта он исполнял уверенно, четко, заслуживая одобрение вышестоящих офицеров. Побывавшие после него в Кинли солдаты узнали о событиях в салуне «Подкова», в которых их первый сержант сыграл достойную роль, и в форте только и ходили разговоры, что об увольнении Дэйлмора.
— А, что за прекрасный парень — наш сержант! — говорил какой-нибудь старослужащий.
— Да, что там говорить, порядочный человек, — соглашался другой.
— Ну, на кой черт ему нужно было спасать краснокожего? — покачивал головой третий. — А вот поди ж ты, поступил по-человечески. И не посмотрел, что индеец из клана Убийцы Пауни.
Кенни Фрейзер, слыша подобные речи, лишь хмурился, с плохо скрытым ожесточением поглядывая на Дэйлмора.
— Тоже мне герой! — морщился он. — Погиб его друг, а он вынимает из петли злейшего врага и носит на шее грязный индейский талисман.
Испытывая всем своим нутром жгучую ненависть к первому сержанту, Фрейзер, однако, не делал никаких попыток развязать очередную драку. Грозное обещание майора Кларка разжаловать зачинщика загнало все мстительные мысли второго сержанта в самые дальние закоулки ума. Оказаться рядовым было для него равносильно смерти. Он отлично понимал, что его ждет, когда годами истязаемые им солдаты увидят его без нашивок на рукаве, а значит, без авторитета и власти Но, несмотря на это, Фрейзер затаил в душе жестокую обиду на первого сержанта и только ждал удобного случая, чтобы отплатить ему за свое унижение.
Тем временем капризная, непостоянная осень 1867 года резко сменилась холодной зимой с ее сильными морозами и частыми снежными буранами. Отсроченные на ноябрь переговоры в форте Ларами состоялись и не принесли удовлетворения правительственным чиновникам. Красное Облако, Бешеный Конь, Убийца Пауни и другие влиятельные вожди тетонов не явились к месту встречи. Уполномоченные индейские посланцы передали белой стороне конкретное безапелляционное условие вождей: пока армия не закроет Боузменский тракт и не уберется из трех новых фортов в долине Паудер Ривер, ни о каких встречах между белыми и индейцами не может идти и речи. Таким образом, хрупкое перемирие на границе закончилось, и снова в воздухе запахло войной из-за неуступчивости двух воюющих сторон. Все объяснялось довольно просто. Армия не хотела терять завоеванных позиций — открытой важной дороги на Боузмен и возведенных на ней фортов, а индейцы всеми силами пытались удержать в своих руках их последнее заповедное убежище — долины рек Танг и Паудер.
Уезжая ни с чем из форта Ларами, белые члены комиссии все же послали вождям тетонов приглашение встретиться по весне там же. Но все понимали, что вряд ли можно ожидать от краснокожих вождей каких-либо уступок в их жестких условиях.
Долгие зимние месяцы в форте Кинли шла подготовка к возможным военным действиям в предстоящем сезоне. Велись стрельбы и учения. Каждый солдат холил и лелеял вверенную ему лошадь, держал в чистоте и порядке огнестрельное оружие и острый клинок. Новобранцы набирались уму-разуму под наблюдением сержантов и старослужащих. На этот раз обошлось без случаев дезертирства, хотя армейская жизнь не всем пришлась по вкусу, большей частью тем, кто надеялся легко отбыть положенный срок, не очень утруждая себя. И никто не знал, как повернутся дела, когда необстрелянные парни понюхают пороху в первых схватках с индейцами.
Прошла зима. И вот в конце апреля в форт прискакали два фермера верхом на взмыленных лошадях и мигом рассеяли обыденную скуку. Это были крепко сбитые бородатые поселенцы с хмурыми смуглыми лицами.
— Где тут у вас главный начальник? — спросил один из них у кучки кавалеристов, с любопытством взиравших на прибывших.
— Что случилось, ребята? — задал вопрос какой-то из солдат.
— Нам нужен начальник, — настаивал поселенец.
Вышедший из казармы Дэйлмор прикрикнул на подчиненных, и те успокоились.
— Майор Кларк у себя в канцелярии, — сказал он, подходя к поселенцам.
— Проводите нас к нему, — попросил тот же фермер.
— Идемте.
В канцелярии находились все трое офицеров форта. Они играли в покер, когда зашел первый сержант.
— В чем дело, Дэйлмор? — сидевший напротив двери Кларк бросил взгляд на сержанта поверх развернутых в руке карт. Капитан Черч и лейтенант Трауд даже не оглянулись, увлеченные ходом игры.
— Сэр, в форт приехали два фермера, — сказал Дэйлмор. — Они хотят видеть вас.
Почесывая пальцем лоб и глядя в карты, майор пробормотал:
— Два фермера, говоришь?.. Та-ак. Это интересно. — И он умолк, обдумывая очередной ход.
Покачав головой, Дэйлмор повторил:
— Сэр, к вам просятся два поселенца. Судя по их взмыленным лошадям, они прибыли по срочному делу.
— Ах, вот как, — произнес Кларк, бросив карты на стол. — Ну что ж, сержант, зови их сюда. — Повернув голову к лейтенанту, он бросил: — Трауд, убери колоду.
Фермеры вошли в канцелярию и остановились рядом с дверью. Они мяли шляпы в руках, не зная, с чего начать.
— Ну, друзья, что вас привело ко мне в форт Кинли? — помог им Кларк.
Тот, кто спрашивал солдат, и тут взял слово:
— Я — Смит. Джошуа Смит. А это, — он кивнул на своего спутника, — Герберт Грин. Мы с Енотового Ручья. Сегодня утром, на рассвете, наши фермы подверглись нападению индейцев…
Глаза майора загорелись. Енотовый Ручей протекал в двадцати милях от форта, за городком Кинли. Опять краснокожие взялись за бесчинства, невзирая на то, что поблизости были солдаты.
— Ну-ну, продолжай, — кивнул он фермеру.
— Они налетели неожиданно. Спалили несколько строений и угнали весь скот.
— Есть жертвы?
— Слава богу, обошлось без этого.
— Какие индейцы? Куда они убрались?
— Тетоны, — со злостью сказал фермер. — Кто же еще! Сделав свое темное дело, они подались прямиком на север. Помогите нам, сэр. Верните наш скот.
Кларк прищурил глаза и хлопнул ладонями по бедрам.
— Черт возьми, наглости краснокожих нет предела… Трауд, возьмешь с собой эскадрон «Б» и двух сержантов. По пути заедешь в городок и захватишь там Брэйди или еще каких-нибудь следопытов. Догони налетчиков, проучи их и отбей тот скот, что они угнали… Торопись. Дэйлмор, помоги лейтенанту в сборах. И еще, Трауд, мне кажется, настал час для новобранцев проявить себя. Они поедут с тобой.
Лейтенант подошел к майору и тихо сказал ему на ухо:
— Сэр, мне достаточно одного сержанта. Вы же знаете, какие натянутые отношения между ними. Пусть кто-нибудь из них останется в форте, а я возьму с собой капрала Честера.
Лицо майора стало жестким.
— Нет, Трауд! — прогремел он. — Здесь армия, а не пансион благородных девиц, которые капризничают и строят друг дружке козни. Тут даются приказы, и их надо выполнять, оставив личные дела в стороне… Довольно, дорога каждая минута.
Спустя три четверти часа из дубовых ворот форта выскочил эскадрон «Б» с новобранцами и понесся по направлению к городку Ни Брэйди, ни других белых следопытов в нем не оказалось. Пришлось нанять пятерых индейцев из племени арикара, — грязных, оборванных пьяниц, приспособившихся к цивилизации, но не потерявших еще своего природного дара — отыскивать следы и следовать по ним. Все они довольно сносно говорили по-английски и клялись, что поведут Длинных Ножей хоть на край света, чтобы те смогли покарать их злейших наследственных врагов — тетонов.
Едва задержавшись на Енотовом Ручье, где еще пахло пожарищем, эскадрон помчался дальше на север. Двое фермеров, попрощавшись с семьями, отправились вместе с ними. Арикары на своих маленьких выносливых лошадках скакали впереди, направляя солдат по широкому свежему следу налетчиков. Он тянулся по бесконечной прерии, нырял в многочисленные лощины и овраги, пересекал ручьи и речки, берега которых поросли разными породами деревьев: канадским тополем, увитым лозами дикого винограда, липой, дубом, кленом и орешником.
Погоня продолжалась до самого вечера. Застоявшиеся в форте кавалерийские лошади буквально рвали узду, не зная усталости. Благодаря им расстояние между налетчиками и преследующим их эскадроном вскоре сократилось до минимума Об этом говорило и поведение индейских следопытов: они уже не неслись впереди, сломя голову, а, почувствовав близость своих краснокожих врагов, заметно попридержали бег лошадок Наконец они остановились на берегу неглубокого ручья и замахали солдатам руками
— Кажется, приехали, — произнес Трауд, спешиваясь и разминая ноги.
По его команде уставшие солдаты спрыгнули на землю Некоторые прилегли, не выпуская из рук поводьев. Арикары подъехали к Трауду и сержантам. Высокий худой арикара с орлиным профилем был, по-видимому, у них главным. Пригубив из фляжки виски, он сказал
— Тетоны там, на другом берегу, за холмами
— Кто тебе об этом сказал? — ухмыльнулся Фрейзер, — Великий Дух?
— Горят костры, — лаконично ответил арикара.
— Где, черт побери, ты видишь костры, воин?
Индеец презрительно хмыкнул.
— У арикара есть вот это. — Он выразительно прикоснулся к своему носу — Я не знаю, что на этом месте у моего бледнолицего брата
— Нашел брата, краснокожая сволочь! — процедил злобно Фрейзер, отвернувшись и сплюнув с досады.
— Может быть, тебе показалось? — спросил Дзидмор, поглядывая на индейца.
Тот непонимающе воззрился на первого сержанта, затем гордо произнес:
— Гусиная Шея живет с белыми и пьет огненную воду, но он видит как крапчатый орел и чувствует запахи не хуже охотящейся ласки.
Арикары отъехали чуть в сторону и, спрыгнув с лошадей, уселись в кружок. Они достали из перекинутых через плечи сумок зеркальца и краски и принялись разрисовывать свои лица самыми фантастическими узорами.
Трауд и сержанты с интересом наблюдали за индейскими гримерами.
— Уж не собираются эти алкоголики сразиться с тетонами? — вопросил лейтенант.
Дэйлмор улыбнулся и сказал:
— Знаю я этих «храбрецов». Все их племя — никчемные люди. Арикары будут бить себя в грудь и кричать, что они — герои до тех пор, пока не увидят сиу. Заслышав боевой клич тетонов, они будут помогать лошадям грызть удила, чтобы побыстрее смыться. Тетоны, насколько мне известно, всегда выколачивали из них пыль.
— А для чего ж тогда этот маскарад с красками? — поинтересовался Трауд.
— Привычка, — ответил Дэйлмор. — Но способны они лишь на то, чтобы содрать скальп с убитого нами тетона.
Трауд позволил людям отдохнуть еще несколько минут. Все уже знали, что враг поблизости. Старослужащие со знанием дела проверяли оружие, осматривали лошадей и сбрую. Новобранцы старались сохранять спокойствие, но это им удавалось с трудом. Каждый из них знал, что предстоит боевое крещение.
Фермеры чувствовали себя уверенно. Да и как могло быть по-другому, когда они ехали за тем, чтобы вернуть свое отнятое имущество?
— Пора, — сказал Трауд. — По коням!
В беспорядке переправившись через ручей, эскадрон на другом берегу выстроился в боевую колонну по четыре человека в ряд с развернутым впереди звездно-полосатым флагом. На гребень холма солдаты поднимались медленно, соблюдая порядок и тишину. В долине за холмом они увидели расположившихся на ночь индейцев. Их было около сотни. Угнанный скот стоял по одну сторону стоянки, верховые лошади — по другую. Налетчики настолько были уверены в своей безопасности, что даже не выставили часовых. Они сидели кучками вокруг костров, готовя себе ужин из забитых бычков.
— Дэйлмор, — обратился лейтенант к первому сержанту, — атакуем краснокожих всем эскадроном, но, спустившись в долину, ты с первым взводом отклоняйся влево и угоняй скот. Мы с Фрейзером ударим по стоянке… Ясно?
— Да, сэр, — ответил Дэйлмор и передал первому взводу приказ Трауда.
— Сигнал к атаке! — выкрикнул лейтенант, вынимая из кобуры шестизарядный кольт
Вечернюю тишину пронизали чистые звуки армейской трубы, и эскадрон помчался вниз по склону холма.
Косые лучи опускавшегося за горизонт солнца засверкали на кавалерийских клинках. Расстояние в четыреста ярдов до стоянки было покрыто за считанное время. Но индейцы, хотя и были внезапно атакованы, сумели схватить оружие и вскочить на лошадей. О скоте они уже не думали, да было и поздно: первый взвод Дэйлмора отрезал к нему дорогу. Издав боевые кличи, краснокожие ринулись навстречу эскадрону. Мгновение, и ожидавшие отпора кавалеристы тесным клином пронеслись мимо краснокожих. Те применили одну из своих любимых уловок. Не доезжая до передовых солдат нескольких ярдов, они разделились на две равные группы и, скача навстречу, обогнули мчавшийся во весь опор эскадрон, потеряв при этом от пуль только двух воинов. Пока Трауд с Фрейзером разворачивали солдат, индейцы соединились и стремительно поскакали по долине на северо-запад.
— Черт! — сквозь зубы прошипел лейтенант. — Хитрые бестии! Трубить отбой! — со злостью в голосе бросил он горнисту.
Разгоряченные атакой солдаты, еще судорожно сжимая в руках поводья и сабли, просили Трауда начать погоню за индейцами.
— Отставить разговоры! — резко сказал он и снова приказал горнисту: — Труби отбой!
Прозвучали протяжные звуки трубы, и солдаты спешились, некоторые из них продолжали наблюдать за удалявшимися тетонами. Сержанты и лейтенант, спрыгнув с лошадей, подошли к брошенной стоянке.
— Вот наш честно заработанный ужин, — сказал Трауд, поглядывая на насаженные на вертела куски телятины.
Фрейзер потянул носом и крякнул, уловив аппетитный запах свежеподжаренного мяса.
— В самом деле, сэр, вы правы. За этим ужином стоило отмахать столько пыльных миль.
Дэйлмор отвлек внимание лейтенанта:
— Ну, что я вам говорил, сэр. Смотрите туда!
Трауд проследил за движением руки первого сержанта и увидел, как пятеро арикар, столпившись вокруг двух погибших тетонов, приступили к своей кровавой работе. Сначала с убитых сняли скальпы, затем раздели донага. Ухмыляясь и гомоня на своем диком тарабарском наречии, палачи сдирали с помощью ножей полоски кожи, отрезали фаланги пальцев несчастных и укладывали все это в сумки.
Лейтенант Трауд поморщился и приказал:
— Дэйлмор, отгони этих шакалов прочь.
Сержант бросился в гущу арикар, расталкивая их в стороны. Они с недоумением взирали на него, сделав вид, что с ними обошлись несправедливо. Гусиная Шея, цепляя к поясу окровавленный скальп, недовольно проговорил:
— Белые люди как женщины. Они слишком мягки,
— Оставь свои мнения при себе, вождь. — Дэйлмор бросил на индейца свирепый взгляд. — К тому же эти мнения высказывает тот, кто не пошевелил и пальцем, чтобы заслуженно присвоить себе скальп.
Гусиная Шея пожал плечами.
— Тетоны поступили бы с убитыми арикарами так же.
Дэйлмор с презрением посмотрел на полуцивилизованного дикаря.
— И поступили бы более чем справедливо. Тетоны — боевой народ, а не трусливые койоты.
Прозрачный намек сержанта индеец понял, но не отважился что-либо возразить. Собрав своих арикаров, он повел их к дальнему костру. Они расселись вокруг него и принялись за уничтожение жареных кусков телятины.
Дэйлмор смотрел на них. Как испытанный, верный присяге и своему долгу солдат, он честно сражался с индейцами. В частности — с тетонами. Порой испытывая к ним жгучую ненависть, он в глубине души отдавал им должное за их воинственный дух, за то, что они, в конце концов, сражаются за свою родину. Это были настоящие и бескомпромиссные враги, биться с которыми почиталось за честь на границе. А трусоватые, спившиеся арикары, вынесшие из своего прошлого лишь обычай укладывать немытые волосы на бок и лютую злобу к кочевникам-тетонам, вызывали в нем по меньшей мере отвращение. И это несмотря на то, что они всегда готовы были послужить белым в качестве неплохих следопытов. У Дэйлмора был свой, прямой взгляд на вещи и на людей, к какой бы они расе не принадлежали.
Отвернувшись от краснокожих, он пошел к костру, где сидели Трауд и Фрейзер.
— Мне показалось, что ты испортил им удовольствие, — заметил лейтенант после того, как Дэйлмор присел и отрезал себе мяса. — Гусиная Шея выглядел оскорбленным.
— Я ведь говорил вам, сэр, арикары — никчемные люди, — сказал сержант. — Проявляют чудеса храбрости только над трупом тетона.
Кенни Фрейзер, усиленно работая квадратными челюстями, небрежно бросил:
— По мне они будь хоть в пять раз трусливей, лишь бы добросовестно искали следы тетонских подлецов. — Он взглянул на Трауда и усмехнулся: — В отличие от вас, сэр, я бы с удовольствием понаблюдал, что бы арикары сделали с теми трупами дальше.
— Фрейзер! — поморщился лейтенант. — Как ты можешь?
Фрейзер почесал острием ножа за ухом и лениво произнес, смачно рыгнув:
— Для меня все едино, что потрошить тушу бизона, что брюхо нечестивого язычника. Уж поверьте, сэр, я бы не отвел глаза, если бы арикары продемонстрировали это.
— Жестокости и равнодушия тебе не занимать, это точно, — вставил Дэйлмор, не глядя на Фрейзера.
— Не отрицаю, — согласился Фрейзер. — Когда дело касается грязных дикарей, мне наплевать, что будет обо мне думать первый сержант Дэйлмор.
— Тебе наплевать и на то, как ты обходишься с солдатами! — резче произнес Дэйлмор.
— Ты опять за свое, нравоучитель! — Фрейзер откинул корпус и сжал кулаки так, что хрустнули суставы.
— Сейчас же прекратить перепалку! — рявкнул Трауд, звонко шлепнув ладонью по бедру. — Идиоты, на вас смотрят подчиненные!.. В боевом походе вы себе позволяете слишком много. Еще одно слово от любого из вас, и я разоружу его и отправлю под конвоем в форт!
Несколько минут все трое молчали. Сержанты старались смотреть в любую сторону, только не в глаза друг другу. Очередная склока ожесточила их еще больше.
«Я же говорил майору, — с досадой размышлял лейтенант, — что неблагоразумно посылать в один поход этих двух боевых петухов».
— Черт побери! — гаркнул он вслух. — Вы не только испортили настроение себе, но и у меня теперь нервы не в порядке.
Со вздохом Дэйлмор промолвил:
— Извините, сэр. Я не сдержался.
— Что скажешь ты, Фрейзер? — Трауд бросил взгляд на второго сержанта.
— Он сам меня задел, — пробурчал Фрейзер. — Пусть свои умные замечания держит за зубами, и все будет о'кей.
Покончив с мясом, они выпили по кружке горячего кофе. Наступила ночь. Над восточным краем горизонта поднялась бледная луна. Окаймлявшие долину деревья закачали ветвями под неравномерными волнами ночного бриза.
— Вот что, — промолвил лейтенант, отставляя в сторону пустую кружку, — гнаться за индейцами вечером бессмысленно. Это, кажется, ясно. Я предлагаю продолжить погоню утром. Мы выполнили одну часть задачи, поставленной перед нами Кларком, — отбили скот. Проучить же их, как приказывал он, едва ли мы сумели.
Сержанты согласно кивнули головами.
— Значит, утром снова в седло? — спросил Фрейзер.
— Конечно, — ответил Трауд. — Отдохнут люди, отдохнут лошади. Мы обязаны наконец задать краснокожим такую трепку, чтобы они помнили ее всегда. — Он посмотрел на второго сержанта. — Фрейзер, предупреди солдат и арикаров.
С первыми лучам солнца отдохнувший эскадрон покинул уютную долину, попрощавшись с фермерами, которые погнали свой вновь обретенный скот на юг, к Енотовому Ручью. Как всегда, пятерка арикаров была впереди, направляя солдат по индейскому следу. Остановки были короткими. Подкрепившись галетами и кофе, люди снова прыгали в седла и гнали лошадей все дальше на северо-запад. Так прошел день. Затем еще один. Позади остались Песчаные Холмы, берега рек Найобрэра и Уайт. К полудню третьего дня эскадрон переправился через бурную Шайен Ривер.
Индейский след уходил прямиком на северо-запад, и каждый уже знал, куда стремятся налетчики. Тетоны ехали к Черным Холмам. После полудня четвертого дня преследования отроги Черных Холмов становились ближе с каждой пройденной милей. След индейцев был настолько свежим, что Трауд приказал солдатам пустить лошадей шагом и прекратить все разговоры.
— Сэр, мне кажется, лучше бы нам остановиться и выслать вперед разведчиков, — предложил Дэйлмор Трауду.
Проехав еще несколько ярдов, Трауд повернулся в седле и сделал знак рукой спешиваться. Солдаты спрыгнули на землю, размяли ноги. Арикары остались на лошадях, посматривая на лейтенанта.
— Дэйлмор, — сказал Трауд. — Этим займешься ты. Возьми с собой Гусиную Шею и поезжай вперед. Если индейцы будут на марше, определи, куда они едут. Мы перережем им путь. Если они на отдыхе, тогда поточнее запомни место, чтобы мы их прихлопнули прежде, чем они опомнятся и разбегутся в разные стороны.
— Сэр, боюсь, мне придется ехать одному. Гусиная Шея — арикара. Никто из этого племени не осмелится сунуться вперед, когда тетоны так близко.
Трауд махнул Гусиной Шее рукой. Тот подъехал с неохотой и уставился на лейтенанта.
— Поедешь с сержантом на разведку? — спросил лейтенант.
Индеец замотал головой.
— Арикары — следопыты, — сказал он. — Они идут по следу, чтобы Длинные Ножи покарали сиу. Разве сержант не сможет пройти вперед без помощи Гусиной Шеи?
— О, боже! — вздохнул Трауд. — Немудрено, что тетоны всегда выколачивали пыль из этих трусов… Езжай один, сержант.
Дэйлмор проехал что-то около мили и остановил лошадь перед рощей из дубов и вязов. Интуиция подсказывала ему, что тетоны где-то поблизости, может быть, прямо за этой рощей. Он привязал лошадь к дереву и быстрым шагом пошел вперед. На другом конце рощи он остановился, прячась за толстый ствол векового дуба. В полумиле от него тетоны медленно ехали на запад мимо первых отрогов Черных Холмов, мерно покачиваясь в такт движению пони. Задние всадники иногда оборачивались. Дэйлмор понимал, что тетоны прекрасно знают о преследующем их эскадроне Длинных Ножей. Все эти четыре дня они гнали своих лошадей так же, как это делали солдаты, но теперь, оказавшись под сенью родных гор, они позволили себе расслабиться и уже не спешили так, как раньше. Должно быть, их стойбище было совсем недалеко. Дэйлмор бросился бежать через рощу и, прыгнув на жеребца, поскакал назад.
Трауд выслушал первого сержанта с нетерпением. Его глаза загорелись тем особым огнем, который озаряет лица храбрых солдат в предвкушении боя. По его команде эскадрон вскочил на лошадей и тронулся на запад, оставив след тетонов в стороне.
Насколько это было возможно, люди старались производить как можно меньше шума. Ведь индейцы ехали где-то севернее их тем же курсом. Через четыре мили эскадрон свернул на север, к почти такой же рощице, в какой побывал Дэйлмор. Проехав через нее, солдаты замерли в ожидании, вытягивая шеи и пытаясь сквозь ветви разглядеть местность перед гранитной стеной Черных Холмов. Разговоров не было слышно.
Свои обязанности первого сержанта он исполнял уверенно, четко, заслуживая одобрение вышестоящих офицеров. Побывавшие после него в Кинли солдаты узнали о событиях в салуне «Подкова», в которых их первый сержант сыграл достойную роль, и в форте только и ходили разговоры, что об увольнении Дэйлмора.
— А, что за прекрасный парень — наш сержант! — говорил какой-нибудь старослужащий.
— Да, что там говорить, порядочный человек, — соглашался другой.
— Ну, на кой черт ему нужно было спасать краснокожего? — покачивал головой третий. — А вот поди ж ты, поступил по-человечески. И не посмотрел, что индеец из клана Убийцы Пауни.
Кенни Фрейзер, слыша подобные речи, лишь хмурился, с плохо скрытым ожесточением поглядывая на Дэйлмора.
— Тоже мне герой! — морщился он. — Погиб его друг, а он вынимает из петли злейшего врага и носит на шее грязный индейский талисман.
Испытывая всем своим нутром жгучую ненависть к первому сержанту, Фрейзер, однако, не делал никаких попыток развязать очередную драку. Грозное обещание майора Кларка разжаловать зачинщика загнало все мстительные мысли второго сержанта в самые дальние закоулки ума. Оказаться рядовым было для него равносильно смерти. Он отлично понимал, что его ждет, когда годами истязаемые им солдаты увидят его без нашивок на рукаве, а значит, без авторитета и власти Но, несмотря на это, Фрейзер затаил в душе жестокую обиду на первого сержанта и только ждал удобного случая, чтобы отплатить ему за свое унижение.
Тем временем капризная, непостоянная осень 1867 года резко сменилась холодной зимой с ее сильными морозами и частыми снежными буранами. Отсроченные на ноябрь переговоры в форте Ларами состоялись и не принесли удовлетворения правительственным чиновникам. Красное Облако, Бешеный Конь, Убийца Пауни и другие влиятельные вожди тетонов не явились к месту встречи. Уполномоченные индейские посланцы передали белой стороне конкретное безапелляционное условие вождей: пока армия не закроет Боузменский тракт и не уберется из трех новых фортов в долине Паудер Ривер, ни о каких встречах между белыми и индейцами не может идти и речи. Таким образом, хрупкое перемирие на границе закончилось, и снова в воздухе запахло войной из-за неуступчивости двух воюющих сторон. Все объяснялось довольно просто. Армия не хотела терять завоеванных позиций — открытой важной дороги на Боузмен и возведенных на ней фортов, а индейцы всеми силами пытались удержать в своих руках их последнее заповедное убежище — долины рек Танг и Паудер.
Уезжая ни с чем из форта Ларами, белые члены комиссии все же послали вождям тетонов приглашение встретиться по весне там же. Но все понимали, что вряд ли можно ожидать от краснокожих вождей каких-либо уступок в их жестких условиях.
Долгие зимние месяцы в форте Кинли шла подготовка к возможным военным действиям в предстоящем сезоне. Велись стрельбы и учения. Каждый солдат холил и лелеял вверенную ему лошадь, держал в чистоте и порядке огнестрельное оружие и острый клинок. Новобранцы набирались уму-разуму под наблюдением сержантов и старослужащих. На этот раз обошлось без случаев дезертирства, хотя армейская жизнь не всем пришлась по вкусу, большей частью тем, кто надеялся легко отбыть положенный срок, не очень утруждая себя. И никто не знал, как повернутся дела, когда необстрелянные парни понюхают пороху в первых схватках с индейцами.
Прошла зима. И вот в конце апреля в форт прискакали два фермера верхом на взмыленных лошадях и мигом рассеяли обыденную скуку. Это были крепко сбитые бородатые поселенцы с хмурыми смуглыми лицами.
— Где тут у вас главный начальник? — спросил один из них у кучки кавалеристов, с любопытством взиравших на прибывших.
— Что случилось, ребята? — задал вопрос какой-то из солдат.
— Нам нужен начальник, — настаивал поселенец.
Вышедший из казармы Дэйлмор прикрикнул на подчиненных, и те успокоились.
— Майор Кларк у себя в канцелярии, — сказал он, подходя к поселенцам.
— Проводите нас к нему, — попросил тот же фермер.
— Идемте.
В канцелярии находились все трое офицеров форта. Они играли в покер, когда зашел первый сержант.
— В чем дело, Дэйлмор? — сидевший напротив двери Кларк бросил взгляд на сержанта поверх развернутых в руке карт. Капитан Черч и лейтенант Трауд даже не оглянулись, увлеченные ходом игры.
— Сэр, в форт приехали два фермера, — сказал Дэйлмор. — Они хотят видеть вас.
Почесывая пальцем лоб и глядя в карты, майор пробормотал:
— Два фермера, говоришь?.. Та-ак. Это интересно. — И он умолк, обдумывая очередной ход.
Покачав головой, Дэйлмор повторил:
— Сэр, к вам просятся два поселенца. Судя по их взмыленным лошадям, они прибыли по срочному делу.
— Ах, вот как, — произнес Кларк, бросив карты на стол. — Ну что ж, сержант, зови их сюда. — Повернув голову к лейтенанту, он бросил: — Трауд, убери колоду.
Фермеры вошли в канцелярию и остановились рядом с дверью. Они мяли шляпы в руках, не зная, с чего начать.
— Ну, друзья, что вас привело ко мне в форт Кинли? — помог им Кларк.
Тот, кто спрашивал солдат, и тут взял слово:
— Я — Смит. Джошуа Смит. А это, — он кивнул на своего спутника, — Герберт Грин. Мы с Енотового Ручья. Сегодня утром, на рассвете, наши фермы подверглись нападению индейцев…
Глаза майора загорелись. Енотовый Ручей протекал в двадцати милях от форта, за городком Кинли. Опять краснокожие взялись за бесчинства, невзирая на то, что поблизости были солдаты.
— Ну-ну, продолжай, — кивнул он фермеру.
— Они налетели неожиданно. Спалили несколько строений и угнали весь скот.
— Есть жертвы?
— Слава богу, обошлось без этого.
— Какие индейцы? Куда они убрались?
— Тетоны, — со злостью сказал фермер. — Кто же еще! Сделав свое темное дело, они подались прямиком на север. Помогите нам, сэр. Верните наш скот.
Кларк прищурил глаза и хлопнул ладонями по бедрам.
— Черт возьми, наглости краснокожих нет предела… Трауд, возьмешь с собой эскадрон «Б» и двух сержантов. По пути заедешь в городок и захватишь там Брэйди или еще каких-нибудь следопытов. Догони налетчиков, проучи их и отбей тот скот, что они угнали… Торопись. Дэйлмор, помоги лейтенанту в сборах. И еще, Трауд, мне кажется, настал час для новобранцев проявить себя. Они поедут с тобой.
Лейтенант подошел к майору и тихо сказал ему на ухо:
— Сэр, мне достаточно одного сержанта. Вы же знаете, какие натянутые отношения между ними. Пусть кто-нибудь из них останется в форте, а я возьму с собой капрала Честера.
Лицо майора стало жестким.
— Нет, Трауд! — прогремел он. — Здесь армия, а не пансион благородных девиц, которые капризничают и строят друг дружке козни. Тут даются приказы, и их надо выполнять, оставив личные дела в стороне… Довольно, дорога каждая минута.
Спустя три четверти часа из дубовых ворот форта выскочил эскадрон «Б» с новобранцами и понесся по направлению к городку Ни Брэйди, ни других белых следопытов в нем не оказалось. Пришлось нанять пятерых индейцев из племени арикара, — грязных, оборванных пьяниц, приспособившихся к цивилизации, но не потерявших еще своего природного дара — отыскивать следы и следовать по ним. Все они довольно сносно говорили по-английски и клялись, что поведут Длинных Ножей хоть на край света, чтобы те смогли покарать их злейших наследственных врагов — тетонов.
Едва задержавшись на Енотовом Ручье, где еще пахло пожарищем, эскадрон помчался дальше на север. Двое фермеров, попрощавшись с семьями, отправились вместе с ними. Арикары на своих маленьких выносливых лошадках скакали впереди, направляя солдат по широкому свежему следу налетчиков. Он тянулся по бесконечной прерии, нырял в многочисленные лощины и овраги, пересекал ручьи и речки, берега которых поросли разными породами деревьев: канадским тополем, увитым лозами дикого винограда, липой, дубом, кленом и орешником.
Погоня продолжалась до самого вечера. Застоявшиеся в форте кавалерийские лошади буквально рвали узду, не зная усталости. Благодаря им расстояние между налетчиками и преследующим их эскадроном вскоре сократилось до минимума Об этом говорило и поведение индейских следопытов: они уже не неслись впереди, сломя голову, а, почувствовав близость своих краснокожих врагов, заметно попридержали бег лошадок Наконец они остановились на берегу неглубокого ручья и замахали солдатам руками
— Кажется, приехали, — произнес Трауд, спешиваясь и разминая ноги.
По его команде уставшие солдаты спрыгнули на землю Некоторые прилегли, не выпуская из рук поводьев. Арикары подъехали к Трауду и сержантам. Высокий худой арикара с орлиным профилем был, по-видимому, у них главным. Пригубив из фляжки виски, он сказал
— Тетоны там, на другом берегу, за холмами
— Кто тебе об этом сказал? — ухмыльнулся Фрейзер, — Великий Дух?
— Горят костры, — лаконично ответил арикара.
— Где, черт побери, ты видишь костры, воин?
Индеец презрительно хмыкнул.
— У арикара есть вот это. — Он выразительно прикоснулся к своему носу — Я не знаю, что на этом месте у моего бледнолицего брата
— Нашел брата, краснокожая сволочь! — процедил злобно Фрейзер, отвернувшись и сплюнув с досады.
— Может быть, тебе показалось? — спросил Дзидмор, поглядывая на индейца.
Тот непонимающе воззрился на первого сержанта, затем гордо произнес:
— Гусиная Шея живет с белыми и пьет огненную воду, но он видит как крапчатый орел и чувствует запахи не хуже охотящейся ласки.
Арикары отъехали чуть в сторону и, спрыгнув с лошадей, уселись в кружок. Они достали из перекинутых через плечи сумок зеркальца и краски и принялись разрисовывать свои лица самыми фантастическими узорами.
Трауд и сержанты с интересом наблюдали за индейскими гримерами.
— Уж не собираются эти алкоголики сразиться с тетонами? — вопросил лейтенант.
Дэйлмор улыбнулся и сказал:
— Знаю я этих «храбрецов». Все их племя — никчемные люди. Арикары будут бить себя в грудь и кричать, что они — герои до тех пор, пока не увидят сиу. Заслышав боевой клич тетонов, они будут помогать лошадям грызть удила, чтобы побыстрее смыться. Тетоны, насколько мне известно, всегда выколачивали из них пыль.
— А для чего ж тогда этот маскарад с красками? — поинтересовался Трауд.
— Привычка, — ответил Дэйлмор. — Но способны они лишь на то, чтобы содрать скальп с убитого нами тетона.
Трауд позволил людям отдохнуть еще несколько минут. Все уже знали, что враг поблизости. Старослужащие со знанием дела проверяли оружие, осматривали лошадей и сбрую. Новобранцы старались сохранять спокойствие, но это им удавалось с трудом. Каждый из них знал, что предстоит боевое крещение.
Фермеры чувствовали себя уверенно. Да и как могло быть по-другому, когда они ехали за тем, чтобы вернуть свое отнятое имущество?
— Пора, — сказал Трауд. — По коням!
В беспорядке переправившись через ручей, эскадрон на другом берегу выстроился в боевую колонну по четыре человека в ряд с развернутым впереди звездно-полосатым флагом. На гребень холма солдаты поднимались медленно, соблюдая порядок и тишину. В долине за холмом они увидели расположившихся на ночь индейцев. Их было около сотни. Угнанный скот стоял по одну сторону стоянки, верховые лошади — по другую. Налетчики настолько были уверены в своей безопасности, что даже не выставили часовых. Они сидели кучками вокруг костров, готовя себе ужин из забитых бычков.
— Дэйлмор, — обратился лейтенант к первому сержанту, — атакуем краснокожих всем эскадроном, но, спустившись в долину, ты с первым взводом отклоняйся влево и угоняй скот. Мы с Фрейзером ударим по стоянке… Ясно?
— Да, сэр, — ответил Дэйлмор и передал первому взводу приказ Трауда.
— Сигнал к атаке! — выкрикнул лейтенант, вынимая из кобуры шестизарядный кольт
Вечернюю тишину пронизали чистые звуки армейской трубы, и эскадрон помчался вниз по склону холма.
Косые лучи опускавшегося за горизонт солнца засверкали на кавалерийских клинках. Расстояние в четыреста ярдов до стоянки было покрыто за считанное время. Но индейцы, хотя и были внезапно атакованы, сумели схватить оружие и вскочить на лошадей. О скоте они уже не думали, да было и поздно: первый взвод Дэйлмора отрезал к нему дорогу. Издав боевые кличи, краснокожие ринулись навстречу эскадрону. Мгновение, и ожидавшие отпора кавалеристы тесным клином пронеслись мимо краснокожих. Те применили одну из своих любимых уловок. Не доезжая до передовых солдат нескольких ярдов, они разделились на две равные группы и, скача навстречу, обогнули мчавшийся во весь опор эскадрон, потеряв при этом от пуль только двух воинов. Пока Трауд с Фрейзером разворачивали солдат, индейцы соединились и стремительно поскакали по долине на северо-запад.
— Черт! — сквозь зубы прошипел лейтенант. — Хитрые бестии! Трубить отбой! — со злостью в голосе бросил он горнисту.
Разгоряченные атакой солдаты, еще судорожно сжимая в руках поводья и сабли, просили Трауда начать погоню за индейцами.
— Отставить разговоры! — резко сказал он и снова приказал горнисту: — Труби отбой!
Прозвучали протяжные звуки трубы, и солдаты спешились, некоторые из них продолжали наблюдать за удалявшимися тетонами. Сержанты и лейтенант, спрыгнув с лошадей, подошли к брошенной стоянке.
— Вот наш честно заработанный ужин, — сказал Трауд, поглядывая на насаженные на вертела куски телятины.
Фрейзер потянул носом и крякнул, уловив аппетитный запах свежеподжаренного мяса.
— В самом деле, сэр, вы правы. За этим ужином стоило отмахать столько пыльных миль.
Дэйлмор отвлек внимание лейтенанта:
— Ну, что я вам говорил, сэр. Смотрите туда!
Трауд проследил за движением руки первого сержанта и увидел, как пятеро арикар, столпившись вокруг двух погибших тетонов, приступили к своей кровавой работе. Сначала с убитых сняли скальпы, затем раздели донага. Ухмыляясь и гомоня на своем диком тарабарском наречии, палачи сдирали с помощью ножей полоски кожи, отрезали фаланги пальцев несчастных и укладывали все это в сумки.
Лейтенант Трауд поморщился и приказал:
— Дэйлмор, отгони этих шакалов прочь.
Сержант бросился в гущу арикар, расталкивая их в стороны. Они с недоумением взирали на него, сделав вид, что с ними обошлись несправедливо. Гусиная Шея, цепляя к поясу окровавленный скальп, недовольно проговорил:
— Белые люди как женщины. Они слишком мягки,
— Оставь свои мнения при себе, вождь. — Дэйлмор бросил на индейца свирепый взгляд. — К тому же эти мнения высказывает тот, кто не пошевелил и пальцем, чтобы заслуженно присвоить себе скальп.
Гусиная Шея пожал плечами.
— Тетоны поступили бы с убитыми арикарами так же.
Дэйлмор с презрением посмотрел на полуцивилизованного дикаря.
— И поступили бы более чем справедливо. Тетоны — боевой народ, а не трусливые койоты.
Прозрачный намек сержанта индеец понял, но не отважился что-либо возразить. Собрав своих арикаров, он повел их к дальнему костру. Они расселись вокруг него и принялись за уничтожение жареных кусков телятины.
Дэйлмор смотрел на них. Как испытанный, верный присяге и своему долгу солдат, он честно сражался с индейцами. В частности — с тетонами. Порой испытывая к ним жгучую ненависть, он в глубине души отдавал им должное за их воинственный дух, за то, что они, в конце концов, сражаются за свою родину. Это были настоящие и бескомпромиссные враги, биться с которыми почиталось за честь на границе. А трусоватые, спившиеся арикары, вынесшие из своего прошлого лишь обычай укладывать немытые волосы на бок и лютую злобу к кочевникам-тетонам, вызывали в нем по меньшей мере отвращение. И это несмотря на то, что они всегда готовы были послужить белым в качестве неплохих следопытов. У Дэйлмора был свой, прямой взгляд на вещи и на людей, к какой бы они расе не принадлежали.
Отвернувшись от краснокожих, он пошел к костру, где сидели Трауд и Фрейзер.
— Мне показалось, что ты испортил им удовольствие, — заметил лейтенант после того, как Дэйлмор присел и отрезал себе мяса. — Гусиная Шея выглядел оскорбленным.
— Я ведь говорил вам, сэр, арикары — никчемные люди, — сказал сержант. — Проявляют чудеса храбрости только над трупом тетона.
Кенни Фрейзер, усиленно работая квадратными челюстями, небрежно бросил:
— По мне они будь хоть в пять раз трусливей, лишь бы добросовестно искали следы тетонских подлецов. — Он взглянул на Трауда и усмехнулся: — В отличие от вас, сэр, я бы с удовольствием понаблюдал, что бы арикары сделали с теми трупами дальше.
— Фрейзер! — поморщился лейтенант. — Как ты можешь?
Фрейзер почесал острием ножа за ухом и лениво произнес, смачно рыгнув:
— Для меня все едино, что потрошить тушу бизона, что брюхо нечестивого язычника. Уж поверьте, сэр, я бы не отвел глаза, если бы арикары продемонстрировали это.
— Жестокости и равнодушия тебе не занимать, это точно, — вставил Дэйлмор, не глядя на Фрейзера.
— Не отрицаю, — согласился Фрейзер. — Когда дело касается грязных дикарей, мне наплевать, что будет обо мне думать первый сержант Дэйлмор.
— Тебе наплевать и на то, как ты обходишься с солдатами! — резче произнес Дэйлмор.
— Ты опять за свое, нравоучитель! — Фрейзер откинул корпус и сжал кулаки так, что хрустнули суставы.
— Сейчас же прекратить перепалку! — рявкнул Трауд, звонко шлепнув ладонью по бедру. — Идиоты, на вас смотрят подчиненные!.. В боевом походе вы себе позволяете слишком много. Еще одно слово от любого из вас, и я разоружу его и отправлю под конвоем в форт!
Несколько минут все трое молчали. Сержанты старались смотреть в любую сторону, только не в глаза друг другу. Очередная склока ожесточила их еще больше.
«Я же говорил майору, — с досадой размышлял лейтенант, — что неблагоразумно посылать в один поход этих двух боевых петухов».
— Черт побери! — гаркнул он вслух. — Вы не только испортили настроение себе, но и у меня теперь нервы не в порядке.
Со вздохом Дэйлмор промолвил:
— Извините, сэр. Я не сдержался.
— Что скажешь ты, Фрейзер? — Трауд бросил взгляд на второго сержанта.
— Он сам меня задел, — пробурчал Фрейзер. — Пусть свои умные замечания держит за зубами, и все будет о'кей.
Покончив с мясом, они выпили по кружке горячего кофе. Наступила ночь. Над восточным краем горизонта поднялась бледная луна. Окаймлявшие долину деревья закачали ветвями под неравномерными волнами ночного бриза.
— Вот что, — промолвил лейтенант, отставляя в сторону пустую кружку, — гнаться за индейцами вечером бессмысленно. Это, кажется, ясно. Я предлагаю продолжить погоню утром. Мы выполнили одну часть задачи, поставленной перед нами Кларком, — отбили скот. Проучить же их, как приказывал он, едва ли мы сумели.
Сержанты согласно кивнули головами.
— Значит, утром снова в седло? — спросил Фрейзер.
— Конечно, — ответил Трауд. — Отдохнут люди, отдохнут лошади. Мы обязаны наконец задать краснокожим такую трепку, чтобы они помнили ее всегда. — Он посмотрел на второго сержанта. — Фрейзер, предупреди солдат и арикаров.
С первыми лучам солнца отдохнувший эскадрон покинул уютную долину, попрощавшись с фермерами, которые погнали свой вновь обретенный скот на юг, к Енотовому Ручью. Как всегда, пятерка арикаров была впереди, направляя солдат по индейскому следу. Остановки были короткими. Подкрепившись галетами и кофе, люди снова прыгали в седла и гнали лошадей все дальше на северо-запад. Так прошел день. Затем еще один. Позади остались Песчаные Холмы, берега рек Найобрэра и Уайт. К полудню третьего дня эскадрон переправился через бурную Шайен Ривер.
Индейский след уходил прямиком на северо-запад, и каждый уже знал, куда стремятся налетчики. Тетоны ехали к Черным Холмам. После полудня четвертого дня преследования отроги Черных Холмов становились ближе с каждой пройденной милей. След индейцев был настолько свежим, что Трауд приказал солдатам пустить лошадей шагом и прекратить все разговоры.
— Сэр, мне кажется, лучше бы нам остановиться и выслать вперед разведчиков, — предложил Дэйлмор Трауду.
Проехав еще несколько ярдов, Трауд повернулся в седле и сделал знак рукой спешиваться. Солдаты спрыгнули на землю, размяли ноги. Арикары остались на лошадях, посматривая на лейтенанта.
— Дэйлмор, — сказал Трауд. — Этим займешься ты. Возьми с собой Гусиную Шею и поезжай вперед. Если индейцы будут на марше, определи, куда они едут. Мы перережем им путь. Если они на отдыхе, тогда поточнее запомни место, чтобы мы их прихлопнули прежде, чем они опомнятся и разбегутся в разные стороны.
— Сэр, боюсь, мне придется ехать одному. Гусиная Шея — арикара. Никто из этого племени не осмелится сунуться вперед, когда тетоны так близко.
Трауд махнул Гусиной Шее рукой. Тот подъехал с неохотой и уставился на лейтенанта.
— Поедешь с сержантом на разведку? — спросил лейтенант.
Индеец замотал головой.
— Арикары — следопыты, — сказал он. — Они идут по следу, чтобы Длинные Ножи покарали сиу. Разве сержант не сможет пройти вперед без помощи Гусиной Шеи?
— О, боже! — вздохнул Трауд. — Немудрено, что тетоны всегда выколачивали пыль из этих трусов… Езжай один, сержант.
Дэйлмор проехал что-то около мили и остановил лошадь перед рощей из дубов и вязов. Интуиция подсказывала ему, что тетоны где-то поблизости, может быть, прямо за этой рощей. Он привязал лошадь к дереву и быстрым шагом пошел вперед. На другом конце рощи он остановился, прячась за толстый ствол векового дуба. В полумиле от него тетоны медленно ехали на запад мимо первых отрогов Черных Холмов, мерно покачиваясь в такт движению пони. Задние всадники иногда оборачивались. Дэйлмор понимал, что тетоны прекрасно знают о преследующем их эскадроне Длинных Ножей. Все эти четыре дня они гнали своих лошадей так же, как это делали солдаты, но теперь, оказавшись под сенью родных гор, они позволили себе расслабиться и уже не спешили так, как раньше. Должно быть, их стойбище было совсем недалеко. Дэйлмор бросился бежать через рощу и, прыгнув на жеребца, поскакал назад.
Трауд выслушал первого сержанта с нетерпением. Его глаза загорелись тем особым огнем, который озаряет лица храбрых солдат в предвкушении боя. По его команде эскадрон вскочил на лошадей и тронулся на запад, оставив след тетонов в стороне.
Насколько это было возможно, люди старались производить как можно меньше шума. Ведь индейцы ехали где-то севернее их тем же курсом. Через четыре мили эскадрон свернул на север, к почти такой же рощице, в какой побывал Дэйлмор. Проехав через нее, солдаты замерли в ожидании, вытягивая шеи и пытаясь сквозь ветви разглядеть местность перед гранитной стеной Черных Холмов. Разговоров не было слышно.