Зан Тимоти. Дракон и раб

   – Ах да, конечно, – сказал он. – Я и забыл. Ты ведь ничего об этом не знаешь, верно?
   – Я все еще не... Я имею в виду...
   – Видишь ли, в чем тут проблема, – продолжал Газен. – Проблема в том, что твой партнер до сих пор не покинул космопорт. А если бы он действительно продал тебя, как заявил, – разве он не должен был стартовать в ту самую минуту, как получил деньги, и рвануть незнамо куда?
   Да, так и должно было бы случиться – если бы Газен расплатился наличными. Но, насколько знал Джек, он расплатился кредиткой, по которой можно было получить деньги только на территории космопорта Понокк. Дядя Вирдж никуда бы не делся, пока не потратил бы полученную сумму.
   Джек уже открыл рот, чтобы сказать об этом...
   Но вовремя придержал язык. Ему ведь не полагалось ничего знать о заключенной сделке, в том числе и о том, в какой форме была произведена оплата. Упомянуть о кредитке – значило выдать се бя с головой, признавшись, что он все еще контачит с партнером, который якобы продал его в рабство.
   Джек встретился глазами с Газеном – и у него возникло жутковатое чувство, что именно такой ошибки Газен добивается. Он ищет доказательства того, что Джек не тот, за кого себя выдает.
   Поскольку Джек уже открыл рот, ему надо было что-то сказать.
   – Он, вероятно, пытается вытащить меня, – сымпровизировал он.
   Он сам услышал дрожь в своем голосе, и то было вовсе не актерское мастерство.
   – Может быть, пытается уладить с властями ту кражу со взломом.
   – Очень хорошо, – негромко сказал Газен.
   Или Джек его не одурачил, или Газен пока не собирался отказываться от блефа.
   – Стойкая верность, наивная, не рассуждающая доверчивость. Честь среди воров. Так?
   – Я ничего не знаю о чести, – ответил Джек, – но он мой партнер. Мы долго были вместе.
   – Конечно, – сказал Газен. – Скажи-ка мне кое– что. Простое любопытство, знаешь ли. Ты действительный член «Дочерей Гарриет Табман» ? Или просто тупой молодой олух, которого они уговорили провернуть для них кое-какую работу?
   Джек заморгал.
   – Член чего?
   – Ты недооцениваешь мои мыслительные способности, Маккой. – Голос Газена вдруг стал холодным, как северный полюс планеты Нептун. – Даже если Маккой – твое настоящее имя. Я наблюдал за тобой, когда мы обсуждали этого никчемного мальчишку, Ноя. Ты реагировал куда сильнее, чем среагировал бы на твоем месте обычный профессиональный вор. Я знаю, что представляют из себя такие люди – их всех заботит только собственная шкура.
   – Да плевать мне на Ноя, – запротестовал Джек – и сам почувствовал, насколько фальшиво это прозвучало. – Плевать мне на всех этих рабов!
   – Да, как же. – Газен явно не поверил ни единому его слову. – А люди, которые наняли тебя, не упоминали случайно, что были занозой у меня под ногтем задолго до твоего рождения? И что я ненавижу все и всех, кто спутывается с ними? Они об этом упоминали?
   И тут Джек внезапно вспомнил, где он слышал уже это имя – Табман. «Дочери Гарриет Табман» – так гласила табличка, которую Дрейкос заметил у дома неподалеку от жилища привратника.
   – Я не знаю, о чем вы, – упрямо сказал Джек. – Я вообще никогда раньше о них не слышал.
   – Все-таки надо признать, на этот раз они придумали нечто новенькое, – продолжал Газен. – Обычно они выступали с официальными протестами или пытались вмешаться в бизнес семьи Чукок. Но послать вора, чтобы украсть записи, – это слишком большая дерзость даже для них.
   Он кивнул на компьютер.
   – Думаю, у тебя были проблемы с моими файлами?
   – Я не трогал ваш компьютер, – возразил Джек. – Я уже сказал, что проник сюда только для того, чтобы...
   – Конечно, пословица гласит, что не всегда нужен гений, чтобы выработать умный план, – оборвал его Газен. – Иногда идиот может выдать такой план совершенно случайно.
   Он слабо улыбнулся.
   – Но, как гласит другая пословица, нельзя сделать копченую лососину, не прокоптив рыбу. В данном случае рыба – это ты.
   И Газен снова дернул хлопушкой.
   Джек отшатнулся, это движение послало через его тело новую вспышку боли. Но кончик оружия пронесся мимо его левого плеча, не задев его.
   Газен с ним играл.
   – Это значит, тебе суждено исчезнуть, – продолжал рабовладелец таким спокойным голосом, как будто заказывал обед. – Тебя как следует приготовят, а потом спокойно вывезут контрабандой с планеты и вручат твоим новым хозяевам.
   Он лениво помахал хлопушкой.
   – А твои друзья из «Табман» останутся сидеть в своих комнатах для заседаний, прихлебывая чай и поедая лепешки. И время от времени гадая, что же с тобой сталось.
   В комнате воцарилось тяжелое молчание.
   Джек попытался сглотнуть, но во рту у него было сухо, как летним днем в пустыне Гоби. Конечно, ему приходилось бывать и в худших передрягах, встречаться лицом к лицу с безжалостными людьми вроде Змеиного Голоса и вражеского наемника, которого он прозвал «лейтенант Бильярдный Шар». Но все они хотя бы видели в Джеке человека – того, кем следует манипулировать, кого следует к чему-либо принуждать или с кем следует торговаться. А Газен видел в нем всего лишь старую отслужившую шляпу, которую можно продать, выручив тем самым немного карманных денег. И это пугало куда больше, чем любая из завуалированных угроз этого человека.
   Джек мог встретиться со смертью лицом к лицу и попробовать заговорить ей зубы, вывернуться, так или иначе ее одурачить. Но провести всю жизнь в рабстве? Это казалось ему самой ужасной из всех возможных перспектив.
   И тогда, может быть впервые, Джек до конца осознал, почему Дрейкос так ненавидит рабство.
   О черт! Дрейкос!
   Внезапно порвалась паутина страха и боли, которую соткал вокруг него Газен своими словами и своей хлопушкой, и Джек снова увидел все в истинном свете. Он здесь не один, в конце концов!
   И на расстоянии вытянутой руки перед ним тихо урчит компьютер Газена. Включенный и запущенный, с работающими программами. Именно такого случая Джек и ждал.
   Калейдоскоп самых разных возможностей замелькал перед его мысленным взором, как лампочки разбитого пульта управления. Он мог бы немедленно воспользоваться подвернувшимся шансом. Просто приказать Дрейкосу напасть... И тогда он посмотрел бы, какой ужас исказит лицо Газена, когда тот увидит поэта-воина к'да, вырывающегося из-под рубашки Джека.
   Вряд ли этот ужас продлится долго. Есть у Газена хлопушка или нет, дракон сделает из него гамбургер одной левой. Джек сможет добыть информацию о наемниках, потом они пробьются сквозь бруммгианских стражников, которые слоняются снаружи, и двинутся к главным воротам. Это будет даже слишком легко...
   А потом Джек снова вгляделся в лицо Газена и увидел, что тот внимательно наблюдает за ним, как за каким-нибудь интересным жуком, корчащимся под микроскопом. Нет, не как за жуком... Как за приближающимся космическим кораблем, который кажется слишком безобидным, чтобы в это поверить. За кораблем, ухитрившимся замаскировать свое оружие, – но все-таки это оружие надлежит высмотреть и распознать.
   Нет, все не было так уж легко. Все было слишком легко. Это была проверка. Все это, вместе взятое, от урчащего компьютера и намеренного упоминания о болезни Ноя – до того, что Джек остался с Газеном наедине.
   Газен пытался заставить его сделать именно такую глупость. Он вручил Джеку веревку и ждал, когда тот возьмет ее, послушно завяжет петлю у себя на шее и повесится. Наверняка кажущаяся уязвимость Газена была обманчивой. Стоит Джеку сделать хоть одно движение в его сторону – и ему на голову свалится тонна бруммг.
   Мальчик осторожно выдохнул, пытаясь успокоиться. Нет, Газена все-таки интересовали деньги, а Джек обошелся ему очень дорого. Если дядя Вирдж был правильно осведомлен, оставалось еще несколько дней до того, как Джека увезут с планеты. Надо по-прежнему изображать полнейшую невинность... Во всяком случае, такую невинность, какую можно изобразить при данных обстоятельствах, – и ждать, пока представится нужный случай. И такой момент, который он выберет сам, – он, а не Газен.
   – Надо сказать, ты удивительно спокойно воспринял неприятные новости, – ворвался голос Газена в мысли Джека. – Может, ты думаешь, что тебя спасут? Если так, я советую оставить напрасную надежду. Этого не произойдет. Ручаюсь.
   Он сунул хлопушку в кобуру на поясе.
   – Или, может, ты просто достаточно туп, чтобы смириться с ожидающей тебя судьбой, – добавил он еще более мерзким тоном. – Может, тебе стоит испытать малую толику того, что тебя ждет впереди. Глядишь, это подстегнет твое воображение. Охрана!
   Дверь распахнулась, в комнату ворвались три бруммги. Первый из них споткнулся, а замыкающий почти врезался в своих товарищей, когда бруммги увидели, что Джек по-прежнему спокойно сидит в кресле.
   – Да, панжан Газен? – спросил один из охранников, нерешительно переводя взгляд с Газена на Джека.
   – Ему нужен более наглядный урок, чем обычная «горячая», – сказал Газен.
   Его темные глаза в последний раз остановились на Джеке. А потом, словно полностью отметая мальчика и как интересную загадку, и как личность, Газен снова повернулся к компьютеру.
   – Заберите его, – бросил он через плечо, – на «сковородку».
   Бруммги окружили кресло Джека, и тот откашлялся.
   – А вы не забыли об одной маленькой вещи? – спросил он.
   Газен с явной неохотой снова взглянул на него.
   – О какой же?
   – Ее высочайшество скоро захочет со мной поиграть, – сказал Джек. – Думаю, она расстроится, если я не появлюсь в ее комнате.
   Глаза Газена скользнули по бруммгам.
   – Ее высочайшеству пора понять, что она не может получить все, что ей заблагорассудится.
   – Совершенно верно, – согласился Джек. – Но я не хотел бы быть на месте того, кто ее этому научит.
   Газен тонко улыбнулся.
   – Не беспокойся об этом, – сказал он. – Я справлюсь с ее высочайшеством.
   Он снова взглянул на бруммг и повторил приказ:
   – На «сковородку». Выдайте ему по полной.

ГЛАВА 22

   «Сковородка» оказалась металлическим ящиком, спрятанным среди кустов примерно в пятидесяти ярдах от двери, ведущей на кухню.
   «Наверное, этот ящик спрятали для того, – цинично подумал Джек, – чтобы не беспокоить нежных членов семьи Чукок».
   Если не считать расположения, металлический ящик выглядел почти так же, как обычная «горячая», с которой Джек хорошо познакомился за последнюю пару недель. Мальчик тревожно гадал, какие приспособления добавил Газен к этой штуке, чтобы дать ей такое зловещее имя.
   Джек получил ответ на свой вопрос, когда шагавший впереди бруммга подошел к «сковородке» и поднял дверцу.
   Остальные «горячие» внутри были такими же гладкими, как и снаружи. А в этом ящике вдоль стен было полно блестящих медных сетей; их ячейки состояли из горизонтальных и вертикальных кусков проволоки, отделенных друг от друга тонкими черными резиновыми прокладками.
   Бруммги втолкнули Джека внутрь и снова закрыли дверь. Щелкнул замок, и, утробно бормоча, инопланетяне протопали обратно к главному зданию поместья.
   – Я все гадал, что он имеет в виду, говоря «сковородка», – прошептал Дрейкос, когда шаги затихли вдали. – Это электрические провода, верно?
   – Боюсь, что так, – мрачно согласился Джек, обследуя стены и потолок в поисках подслушивающих устройств.
   В других «горячих» таких устройств не было, но здесь, совсем рядом с поместьем, могли действовать другие правила.
   Мгновение спустя мальчик неистово дернулся, когда его прошил электрический разряд.
   – Ой!
   – Ты ранен? – тревожно спросил Дрейкос.
   – Нет, я в полном порядке. – Джек стиснул зубы, когда через него прокатились новые волны боли.
   Сам удар током не был таким уж болезненным, но он растревожил нервные окончания, которым уже досталось от хлопушки Газена.
   Джек гадал, подумал ли об этом Газен, прежде чем бросить его сюда. Скорее всего, подумал.
   – Джек...
   – Нет, все в порядке, – успокоил мальчик Дрейкоса. – Правда. Если бы они хотели меня убить, они бы сделали это более легким способом.
   – И все же тебе наверняка больно, – возразил Дрейкос. – Передвинься вправо – как можно дальше.
   – Шутишь? – спросил Джек, осматриваясь по сторонам. Как и в обычной «горячей», здесь не осталось свободного места даже для упитанного хомяка. – Куда здесь можно передвинуться?
   – Прижмись к стене, которая находится по правую руку от тебя, – велел Дрейкос, скользнув вокруг спины Джека. – И задери рубашку.
   Еще один удар тока высек искры возле прокладок.
   На этот раз у Джека так дернулись ноги, что он стукнулся головой о потолок.
   – Давай! Шевелись быстрее! – велел Дрейкос, когда ток отключился и Джек обмяк. – Пока они снова его не включили!
   – Конечно, – пробормотал мальчик, ощущая во рту вкус крови: он прикусил кончик языка.
   Повернувшись вбок, он прижался к проволочной сетке и задрал рубашку.
   Дрейкос поднялся с его поясницы, втиснувшись в свободное пространство. Когда в тесном ящике стало на одного постояльца больше, Джек поневоле навалился на сеть, прижавшись лицом к холодному металлу. Он закрыл глаза и напрягся в полном ужаса ожидании. Если сейчас опять включится ток, он даже не сможет отшатнуться. Дрейкос будет прижимать его к проволоке до тех пор, пока Джек не потеряет сознание. Или пока не получит серьезный ожог. Может, даже погибнет. Газен будет очень горевать, если такое случится. Рабам семьи Чукок не полагалось делать что-либо, даже умирать, без официального разрешения. Такого разрешения, например, которое утром получил Ной.
   Внезапно Дрейкос снова перелился на кожу Джека.
   – Что? – спросил Джек.
   Дракон исчез так внезапно, что мальчик невольно перекатился на спину.
   – Я обезвредил провода, – сказал к'да с угрюмым удовлетворением в голосе. – Они больше не будут посылать ток сквозь сетку.
   Отлично, – проворчал Джек. – По крайней мере, все будет отлично до тех пор, пока кто-нибудь не заметит, что случилось, и не пошлет монтера, чтобы устранить неисправность. И тогда они увидят, что ты сделал, и удивятся, откуда я раздобыл инструменты...
   – Никто не придет, – перебил Дрейкос. – Никто ничего не заметит. Я не просто разъединил провода, я закоротил их через вон тот кусочек свежего дерева. Если я все рассчитал правильно, дерево имеет примерно такое же электрическое сопротивление, как и человеческое тело.
   Рядом раздался резкий треск электричества. Джек невольно напрягся, но удара не последовало.
   – Я имею в виду, – объяснил Дрейкос, когда треск смолк, – что любой аппарат, который присоединен к системе, покажет, что ты все еще получаешь удары током.
   – А! – сказал Джек. – Ну... Тогда хорошо. Спасибо.
   – Не за что.
   Минуту они молчали. Джек чуть передвинулся, пытаясь устроиться поудобнее. Это было бесполезно, потому что каждое движение будило в мышцах боль. Но, как ни странно, он не мог сосредоточиться только на собственной боли.
   Вместо того чтобы думать о себе, Джек думал о Ное. Он как будто наяву видел лицо мальчика – оно стояло перед его глазами в темноте ящика. В отличие от Греба и Гриба, Ной не принимал рабство как должное, хотя и был рожден рабом. Да, ведь Маэрлинн рассказывала, что его родители пытались бежать. Может, они сумели рассказать ему о свободе. А теперь Ной болен, его сунули в какой-то изолятор по приказу Газена. Малыш болен, слаб и голоден. Может быть, умирает. Совсем один.
   Раздалось новое потрескивание – и смолкло.
   – Ты очень молчалив, – мягко проговорил Дрейкос. – Тебе больно?
   Первым побуждением Джека было солгать.
   Сочувствие никогда не значилось в списке приоритетов дяди Вирджила, где перечислялись самые ценные человеческие качества. Вообще-то дядя Вирджил считал сочувствие признаком слабости и сделал все, чтобы научить этому и Джека. А после смерти дяди Вирджила его компьютеризированное его всеми силами продолжало выполнять эту задачу.
   Но Джеку стала надоедать такая жизнь. И ему стала надоедать ложь.
   – Я думал о Ное, – ответил он. – Гадал, как он там.
   Некоторое время дракон молчал.
   Джек приготовился вынести насмешки и колкости, которыми его немедленно наградили бы обе ипостаси его дядюшки в ответ на такое признание.
   – Его дела плохи, – согласился Дрейкос. – Как думаешь, мы можем чем-нибудь ему помочь?
   – Это очень рискованно, – предупредил Джек. – Ты согласишься попытаться?
   – Безусловно, – ответил Дрейкос; по его голосу было ясно, что дракон слегка оскорбился. – А ты в этом сомневался?
   Джек улыбнулся.
   Ну да! Этика воинов к'да!
   – Нет, вообще-то я не сомневался, – сказал он.
   – Хорошо, – твердо ответил Дрейкос. – Так какой у тебя план?
   – Эй, дай мне вздохнуть, – запротестовал Джек. – Мне ведь только что пришла в голову такая мысль, а ты хочешь, чтобы у меня уже был готов план?
   – Конечно нет, – пробормотал дракон. – Прости.
   – Но я работаю над этим, – заверил Джек и вздрогнул, снова шевельнув ноющими плечами. – Этот Газен такой весельчак, верно?
   – Мое мнение: он психически неуравновешен, – твердо проговорил Дрейкос. – Но меня все еще беспокоит одна вещь.
   – Только одна?
   – «Дочери Гарриет Табман». – Дрейкос словно не услышал слов Джека. – Если Газен так их не любит, почему он мирится с тем, что их дом находится рядом с владениями семьи Чукок?
   – В основном потому, что у него нет выбора, – сказал Джек. – Помнишь надпись на табличке? «Филиал консульства Интернос». Консульство – это часть дипломатической системы Интерноса. Я не знаю, правда, какое отношение группа Табман имеет к Интерносу.
   – Значит, Интерносу не понравится, если бруммги вышвырнут «Дочерей Табман»?
   Джек покачал головой.
   – Ты не понял. Иностранные посольства считаются собственностью того правительства, которое они представляют. Поскольку дом группы Табман имеет статус консульства, он по существу является маленьким кусочком территории Интернос на Брум– а-думе. И в этом доме действуют законы Интернос, а не их бруммгианская разновидность.
   – Интересно, – задумчиво проговорил Дрейкос. – А откуда ты все это знаешь? Это общеизвестно ?
   Достаточно общеизвестно, – сказал Джек. – А я знаю обо всем этом в основном благодаря тому, что дядя Вирджил затеял однажды мошенничество, которое зависело от системы дипломатических привилегий.
   – Значит, ты говоришь, что попытка выселить группу Табман расценивалась бы как иноземное вторжение?
   – Дипломаты наверняка нашли бы для этого более красивые слова, – сказал Джек. – Но – да. именно к этому бы все в итоге и свелось. Газен может ненавидеть эту группу сколько хочет, но, сколько бы он ни лез из кожи вон, он не в силах ничего с ней поделать.
   – Интересная система, – заметил Дрейкос. – И она распространяется на правительственные и дипломатические посты по всему Рукаву Ориона?
   – Практически да, – ответил Джек. – Эта система берет корни еще в политике старой Земли, в докосмической эре. Иногда только благодаря ей удается удержать две противоборствующие стороны от развязывания войны.
   – Но только если ни одна из сторон в самом деле не желает войны, – мрачно сказал Дрейкос. – Валагуа... – Он внезапно смолк. – Кто-то идет.
   Джек напрягся. Может, небольшая работенка Дрейкоса по обезвреживанию проволоки не прошла незамеченной, что бы там ни думал к'да. Мальчик почувствовал, как земля дрожит под ножищами бруммг...
   А потом в замке щелкнул ключ и дверь резко распахнулась.
   – Ты, – сказал бруммга. – Выходи.
   – Что? – переспросил Джек, щурясь на яркий солнечный свет и голубое небо за широкими плечами инопланетянина.
   – Я сказал – выходи, – рыкнул бруммга, схватив Джека за изукрашенную ромбами рубашку арлекина. – Тебя требует ее высочайшество.
   Бруммга весьма бесцеремонно извлек мальчика из «сковородки», ухитрившись растревожить как минимум дюжину мест, которые все еще болели у Джека. И все равно, шагая через лужайку к кухонной двери, Джек мысленно ухмылялся.
   Итак, он был прав. Ее высочайшество обнаружила его исчезновение, впала в ярость, как и ожидалось, и Газену пришлось вернуть ей игрушку. Вот и вся цена угрозам рабовладельца!
   Джек испытывал чувство удовлетворения, пока шел к комнате ее высочайшества. Он все еще был доволен, когда ее высочайшество живо приказала охраннику выйти и велела мальчику начать жонглировать. Это чувство довольства длилось до тех пор, пока Джек не взял маленькие фрукты, чтобы выполнить приказ. Но когда первый же фрукт выскользнул из его онемевших пальцев, он перестал внутренне улыбаться.
   – Шаак ри'хин мрии к'ачу, – прорычала ее высочайшество.
   Комм-клип был все еще спрятан в подошве Джека, значит, дядя Вирдж не мог обеспечить синхронный перевод. Но не надо было быть гением, чтобы понять, что ее разозлило.
   – Да, мадам, – сказал Джек, торопливо нагнувшись и подобрав фрукт.
   И он снова изготовился для жонглирования.
   И снова его пальцы отказались повиноваться. Удары хлопушкой Газена, удары электротоком в «сковородке» слишком сильно подействовали на Джека, и его мышцы просто не могли сейчас справиться с такими сложными задачами.
   Джек с упавшим сердцем понял, что Газен отлично знал, что делает. В том числе он знал, как справиться с капризами ее высочайшества.
   Потерпев новую неудачу с жонглированием, Джек получил пинок и растянулся на полу.
   – А может, попробуем фокусы? – предложил Джек.
   Поднимаясь, он сумел заглушить стон, но не успел до конца выпрямиться, как еще один удар, по плечу, заставил его снова упасть.
   – Постой! – взмолился он. Упав, он ударился затылком, и теперь пытался разогнать пляшущие перед глазами звезды. – Пожалуйста, только дай мне минутку!
   С тем же успехом он мог бы просить грозовые тучи, чтобы из них перестал лить дождь. Ее высочайшество не желала ждать. Она желала получить все, что ей хотелось, причем сию же секунду, и точка!
   И, как всегда и везде поступали избалованные дети, она собиралась починить свою сломанную игрушку, колотя ею об пол до тех пор, пока та снова не начнет работать.
   Яростно взвыв, бруммга бросилась в атаку.
   Джек сделал все, что мог, чтобы защититься от ее ног и кулаков. Но ее высочайшество была полна энергии, к тому же она была слишком большой и сильной. Еще один пинок угодил Джеку в грудь; он задохнулся и беспомощно крутнулся, когда следующие два удара попали ему в плечо.
   А потом он мельком увидел большой кулак, нацеленный ему в голову. Он попытался вскинуть руки, чтобы защититься или хотя бы смягчить удар. Но не успел.
   И спустя мгновение мир почернел.

ГЛАВА 23

   Джек приходил в себя рывками. Сперва к темноте добавилось чувство замешательства, а потом – боль.
   – Ты очнулся? – тихо спросил Дрейкос.
   – Наверное, – ответил Джек, приоткрыв глаза. Тьма не рассеялась.
   – А может, и нет, – поправился мальчик, пару раз моргнув. Он по-прежнему ничего не видел. – Где мы?
   – Снова в «сковородке», – ответил Дрейкос. – Ты ничего не видишь, потому что сейчас ночь.
   – Ночь? – повторил Джек, нахмурясь. Последнее, что он помнил, это ожесточенные попытки ее высочайшества превратить его в отбивную.
   – И как долго она меня колотила?
   – Недолго, – ответил Дрейкос. – Охранники вошли почти сразу после того, как ты потерял сознание. И забрали тебя.
   – Тебя кто-нибудь видел?
   – Нет, – заверил дракон. – Мне не пришлось помогать тебе в битве.
   – А-а...
   Джек почувствовал легкое разочарование. Он всегда думал, что в случае серьезной опасности его личный поэт-воин к'да немедленно вырвется из-под его рубашки, чтобы защитить друга.
   – После того как охранники тебя спасли, Газен приказал снова сунуть тебя сюда, – продолжал Дрейкос. – Я решил, что нет смысла тебя тормошить. В последние дни ты спал очень мало и нуждался в отдыхе. К тому же вряд ли мы сумеем что-нибудь предпринять до наступления темноты.
   – Ты кругом прав, – сказал Джек.
   Он и вправду чувствовал себя получше. Хотя наверняка это чувство пройдет в тот же миг, как он шевельнется и выяснит, что благодаря ее высочайшеству у него появились новые синяки. Джек очень осторожно ощупал бока в тех местах, куда его пнула эта маленькая испорченная поганка.
   И совершил второе грандиозное открытие за этот вечер. Синяки у него наверняка были, но кости остались целы.
   Быть того не может! Один из пинков заставил его перелететь через полкомнаты!
   Нахмурившись, Джек ощупал свои ноги, потом плечи. И снова не нашел ничего страшнее синяков.
   – Я не мог сражаться, но сделал все, чтобы тебя защитить, – сказал Дрейкос – Когда я видел, куда она собирается ударить, я слега приподнимался и принимал удар на себя.
   – Шутишь! – Джек заморгал в темноте. – Я и не знал, что ты умеешь такое.
   – Эта способность встречается нечасто, – ответил Дрейкос. – Я очень редко мог оказать такую услугу моему последнему хозяину-шонтину, Полфиру. И мне никогда не удавалось сделать ничего подобного для моих предыдущих хозяев.
   – Наверное, к'да накапливают навыки с возрастом? – предположил Джек. – Вы больше смахиваете на вино, чем на собак.
   – Пардон?
   – Вино с годами становится только лучше, – объяснил Джек. – И у нас есть поговорка, что старого пса новым трюкам не выучишь.
   – Значит, ты не смог бы?
   – Не смог бы что?
   – Выучить старого пса новым трюкам?
   – Не знаю, – ответил Джек. – У меня никогда не было собаки. Как ты думаешь, который сейчас час?