Страница:
– Ясно…
Итак, он не ошибся, и Кайт действительно в доле. Жаль, Пеллаэон так надеялся, что ошибается. Вдвойне больней, когда в нечистых делах оказываются замешаны флотские офицеры.
– Вам не удалось проследить другое направление контактов Граэмона?
– Пока нет, – сказал Дрейф. – Он – не самая верхушка пирамиды. И в этом я уже почти полностью уверен.
– Не верхушка, – согласился Пеллаэон.
Стало быть, если между ним и Дисрой и есть связь, то она хорошо прикрыта. Возможно, даже слишком хорошо, чтобы ее смог раскопать Дрейф с его довольно ограниченными возможностями.
– И давайте дальше в том же духе, – продолжил Гилад. – Мне нужны факты и нужны доказательства.
– Так точно, сэр, – отчеканил Дрейф. – Адмирал, если мне будет дозволено высказать свое мнение, одних только этих «деловых связей» с Новой Республикой вполне достаточно, чтобы у господина Граэмона началась сильная головная боль. Можно отдать его под трибунал. Если хотите, конечно.
– Я лично никого не хочу уничтожать, – несколько покривив душой, сообщил Пеллаэон. – С технической точки зрения, связи с Республикой незаконны, но вам не хуже меня известно, что мы настолько отчаянно нуждаемся в снабжении, что иногда приходится идти на нарушение законов.
Все равно, если у него все получится, кое-какие законы придется поменять. Не исключено, что кардинально. Только вот Дрейфу об этих мыслях знать было явно преждевременно.
– Я хочу… и это все, чего я хочу… отыскать тех, кто манипулирует людьми и деньгами Империи, и остановить их, – добавил адмирал вслух. – Это ясно?
– Более чем ясно, сэр, – ответил Дрейф. – Не беспокойтесь, сэр. Как бы глубоко они ни зарылись, раскопаем.
– Я в вас уверен, коммандер, – ободряюще произнес Пеллаэон. – Еще что-нибудь было?
– Вообще-то да, сэр, – Дрейф сверился с декой. – Я только что получил сообщение от одного из своих людей с Ботавуи, он там отслеживал связи Граэмона. Он передает, что имел место серьезный бунт со штурмом Дома объединенных кланов в Древ'старне. И беспорядки совершенно очевидно связаны с каамасским документом.
Гилад нахмурился.
– Подробности?
– Только то, что точно были жертвы, – сказал Дрейф. – О количестве не сообщается. Видимо, все случилось только что, так что даже в службах новостей не прошло. Пока разберутся да ущерб посчитают, некоторое время еще пройдет, но я решил, что вам следовало бы знать.
– Да, благодарю, – сказал Пеллаэон. – Что-нибудь еще?
– Нет, сэр. Пока нет.
– Ну и хорошо, – кивнул адмирал. – Держите меня в курсе событий, коммандер. Конец связи.
Несколько минут он бездумно смотрел в потемневший экран компьютера и прокручивал в голове последние сведения. Новая Республика нестабильна, она идет прямиком к саморазрушению, и другого пути у нее нет… Сколько раз за прошедшие три недели в его упрямую голову пытались вколотить эту тривиальную мысль? Похоже, не меньше сотни получается, а то и больше. И всякий раз он повторял одни и те же аргументы, выстраивая свое личное сражение с тем упорством, какому его научили в Академии. И теперь все точные и отполированные фразы его оппонентов на ум приходили автоматически.
И все же…
Он прочитал все отчеты о стихийных выступлениях и беспорядках, случившихся с обнаружения каамасского документа, а заодно – и до того. Просмотрел все сводки разведывательной службы о все накаляющейся атмосфере в республиканском Сенате и различных секциях. Ознакомился с анализами нарастающей агрессивности и стычках между различными народами.
Может, он заблуждается, а правы все остальные? Может быть, Новая Республика действительно стоит на краю гибели?
А если так – то какого, спрашивается, хатта он пытается заключить с ними мир?
Вздохнув, адмирал с усилием поднялся с кресла и побрел обратно к койке. Сейчас собственное поведение казалось Гиладу капризами неразумного дитяти. С другой стороны, в тишине глубокой ночи (по корабельному времени) разумно мыслить не получалось. Отставить. Пойти этим путем у него были веские и объективные причины, и Гилад знал это. И оставалось только надеяться, что эти причины останутся столь же вескими и объективными, когда он рассмотрит их при свете дня. На свежую голову. И если конфликт вокруг Каамаса будет по-прежнему шириться…
Пеллаэон хмуро воззрился в окружающий его полумрак. Траун однажды посоветовал ему внимательно изучать все препятствия на пути. При известной ловкости их частенько удается обратить в свою пользу.
Что ж, если каамасский документ рвет Республику в клочья, то… То что, интересно, они предложат Империи, если та поможет уладить конфликт?
Где-то здесь должна была быть персональная дека. Он же читал перед сном сообщения… ага, вот. Дека отыскалась под подушкой. Пеллаэон вывел на экран список предстоящих встреч. Возвращение на Бастион вычеркиваем; если не считать, что этим он собственноручно перечеркнет любые дальнейшие действия, то о любой попытке отыскать необходимый документ в столичной библиотеке доложат непосредственно Дисре, а предоставлять господину губернатору любую информацию о своих намерениях в планы Гилада совершенно не входило.
Кстати, полный комплект имперских записей сохранился еще на базе Убиктората на Йаге Малой. И если отсчитать четыре встречи от данного момента, именно в том направлении и двигалась «Химера».
Выключив деку, Пеллаэон сунул ее на тумбочку у койки и снова улегся. Да, именно так он и поступит. Постарается найти полный вариант каамасского документа и предложит его Новой Республики в обмен на некоторые политические уступки
Если, разумеется, встреча вообще состоится
Он подумал даже, а не справиться ли на мостике, не поступало ли сообщений от майора Вермеля. Но связистов и так настропалили дальше некуда и оставили со строжайшим приказом немедленно ставить начальство в известность о поступлении любых сообщений подобного рода. Если им дважды в день напоминать об этом, то первым естественным вопросом будет – а что, собственно, у нас такое происходит? Не стоит пробуждать излишнее любопытство.
Да и прошло всего лишь одиннадцать дней, как Вермель добрался до Моришим. При том, как складывается сейчас политическая ситуация на Корусканте, генералу Бел Иблису потребуется масса времени, чтобы добиться приема у власть предержащих Республики. А уж сколько времени будет потрачено на вдалбливание в их головы мысли о перемирии… Гилад невольно посочувствовал старому кореллианину.
Ладно, Вермель и так выйдет на связь. А ему, Пеллаэону, между прочим, предстоит еще четырежды встретиться с весьма враждебно настроенными старшими офицерами флота, прежде чем он сможет тихо и спокойно добраться до Йаги Малой.
И до первой встречи остается немногим больше шести стандартных часов. Перевернувшись на бок, адмирал закрыл глаза, выкинул из головы все посторонние мысли и попробовал все-таки урвать хоть немного сна.
* * *
Хэн помотал головой.
– Нет, – сказал он, вздрагивая от прикосновений Лейи, аккуратно накладывавшей целебную мазь на левое плечо. – Я не стрелял. Ни в толпу, ни в кого-либо еще.
– А те, с которым мы разговаривали, утверждают, что стрелял, – упрямо повторил Ороу'сиа. – Они видели выстрел из бластера с вашего балкона.
– То есть вы хотите сказать, что и глава клана Райл'скар тоже стрелял? – мрачно спросил Сарк-хисакх. – Уцелевшие и об этом говорят.
– Они заблуждаются, – заявил Ороу'сиа надменным тоном, который удивительно контрастировал с нервозностью, которую вызывал у ботана ногри. – У главы клана Райл'скара не было бластера.
– Так и я из своего не стрелял, – упрямо сказал Хэн.
Мех ботана колыхнулся.
– Раз вы так говорите, мне придется принять ваши слова на веру, – вздохнул он. – На самом деле это не имеет никакого значения.
Хэн поморщился. Может, и не имеет. Двадцать семь бунтовщиков погибло, около сорока, если не больше, – ранено. Первый этаж Дома Объединенных кланов разнесен в щепки – в самом деле, какая разница, кто начал?
Вот только репортеры придерживались иного мнения. Большинство из них винили во всем его.
Дверь открылась, и в комнату вошли двое ботанов с искореженными золотистыми обломками в руках.
– Вот все, что осталось, первый секретарь, – обратился один из них к Ороу'сии, протягивая ему трофеи. – Мы обыскали все, но больше ничего найти не удалось.
Хэн бросил неласковый взгляд на обломки. Они собирали то, что осталось от Ц-ЗПО, уже почти час, вытаскивая детали из самых неожиданных закоулков и трещин на первом этаже. Все это здорово напоминало Облачный город, с той только разницей, что здесь было гораздо хуже.
– Вылечим, не переживай, – шепнула ему Лейя. – Похоже, ни один из основных компонентов серьезно не пострадал, хоть их и пинали по всему полу. По большей части, нужен только косметический ремонт.
– Если хотите, мы можем его отремонтировать, – предложил Ороу'сиа.
– Нет уж, благодарим покорно, – ответил Хэн, отчаянно жалея, что Чуй остался присматривать за детьми на Корусканте.
А может, и хорошо, что его тут нет. Во всяком случае, когда вуки в прошлый раз пришлось собирать Ц-ЗПО, тот ответной благодарностью потом почему-то не пылал.
– У нас на Корусканте есть мастера, которые с этим прекрасно справятся.
– Да, конечно, – Ороу'сиа замялся. – Кстати, о Корусканте. Советник Органа Соло, глава клана Райл'скар связывался с правительством Новой Республики. Президент Гаврисом хотел бы переговорить с вами в ближайшее удобное для вас время.
Хэн взглянул на жену.
– Ты же не хочешь сказать, что мне потребуется еще и дополнительный уход? – прошептал он так, чтобы расслышала только она.
Лейя скорчила подобающую мину, но отрицательно помотала головой.
– Нет, тут лучше в долгий ящик не откладывать, – заметила она, перевязывая мужа. – Чем скорее мы представим нашу версию событий, тем будет лучше. Я могу воспользоваться вашей комнатой связи, секретарь Ороу'сиа?
– Разумеется, советник Органа Соло, – мрачно ответил ботан, показывая в сторону двери. – Идемте за мной, прошу вас.
Они вышли, следом пошли двое ботанов, за ними, не скрываясь, последовал и Саркхисакх, которого, конечно же, пригласить забыли. Еще раз болезненно поморщившись, Хэн воспользовался одиночеством и отпустил в пространство несколько подобающих словечек. Он едва успел подвесить руку на перевязь, как отрылась дверь, и в комнату проскользнул Баркхимкх.
– Лейя пошла в комнату связи, – сообщил он ногри.
– Я знаю, – сказал Баркхимкх, подходя к нему и протягивая руку. – Но я хотел, чтобы вы это увидели первым.
Нахмурившись, Хэн взял из руки ногри какое-то обугленное и перекрученное устройство.
– Это еще что такое?
– Остатки старых имперских трюков, – сплюнул Баркхимкх, в его голосе звенела неприкрытая злоба. – Кристалл переадресации и ствол бластера, заполненный газом тибанна, крепят на клейкий материал и прячут где-нибудь рядом с тем, кого надо обвинить в убийстве. Снайпер стреляет в кристалл, который передает энергию импульса в ствол.
– Который и производит выстрел, как из настоящего бластера, – сумрачно кивнул Хэн. Внезапно картинка сложилась.
– Выстрел наудачу в толпу, а виноват получаюсь я.
– Именно, – все так же зло сказал Баркхимкх. – То есть тебя опять обвиняют в том, чего ты не делал.
– Да, но на этот раз ребята постарались на совесть, – заметил Хэн. – Но подожди секунду. А как это так вышло, что выстрела снайпера никто не заметил?
– Скорее всего, он пользовался снайперской винтовкой «ночное жало», – ответил Баркхимкх. – Из нее выстрел днем не виден.
Хэн помрачнел еще больше.
– Врешь. Никогда ничего не слышал о таких бластерах.
– Империя не слишком о них распространялась, – ответил ногри. – И кроме того, невидимый при свете разряд – это единственное преимущество такого оружия, а в остальных отношения оно крайне неэффективно. Бластерный газ стоит больше тысячи за обойму, может применяться только в бластерах особой конструкции и дает не более трех-пяти выстрелов. Затем надо перезаряжаться. То есть – оружие отнюдь не для широкого применения.
– Вот как, – сказал Хэн. – С другой стороны – это не то оружие, которое таскает кто попало.
– Верно, – согласился Баркхимкх. – Как бы ни возникла эта стычка, в бунт ее превратили агенты Империи, и никто другой.
– Проблема только в том, как это теперь доказать, – сказал Хэн, взвешивая на руке то, что осталось от приспособления. – Я не уверен, что вот этого будет достаточно.
Ногри кивнул.
– Это одноразовое устройство. После использования происходит самоуничтожение. Я понял, в чем дело, после вашего рассказа, как все происходило.
А может, еще и потому, что истребительные команды ногри сами использовали такие же штучки при случае? Может, и даже почти наверняка, но вспоминать об этом было совсем ни к чему. Ногри до сих пор, спустя десяток лет, после того как узнали правду и единогласно перешли на другую сторону, очень болезненно относились к упоминаниям об их длительной службе в пользу Империи.
– По крайней мере, мы теперь об этом знаем, и это хорошо, – сказал он. – Кто у нас сейчас командует имперским флотом, кстати? Что-то я отстал от жизни.
– Верховный главнокомандующий – адмирал Пеллаэон, – ответил Баркхимкх. – Имперский «звездный разрушитель» «Химера».
Хэн скривил губы.
– Один из людей Трауна, так?
– Пеллаэон служил под непосредственным командованием Гранд адмирала, – подтвердил ногри. – В последние месяцы многие рассматривали его как основного преемника и ученика Трауна.
– Похоже, он неплохо освоил и штучки из репертуара «черных» операций, – проворчал Хэн. – Надо будет найти способ заставить его заплатить по счету.
Он протянул устройство обратно ногри.
– Вот что… постарайся собрать все, что от этого осталось, воедино, пока мы не вернулись на корабль. И ни слова ботанам.
– Повинуюсь, Хэн из клана Соло, – сказал ногри, коротко кивнув головой и сунув ловушку в боковой карман. – Эти сведения помогут тебе?
– Еще как! – заверил Хэн, вытирая с ладоней копоть.
Почти шестьдесят убитых и раненых людей и представителей иных рас. В этом обвиняют Новую Республику в целом и его – в частности. И за всем этим стоят адмирал Пеллаэон и имперская агентурная сеть.
– Будь уверен, этим мы сумеем воспользоваться.
Черные глаза ногри остановились на его лице.
– Как?
Хэн помотал головой.
– Честно говоря, понятия не имею. Пока.
14
Итак, он не ошибся, и Кайт действительно в доле. Жаль, Пеллаэон так надеялся, что ошибается. Вдвойне больней, когда в нечистых делах оказываются замешаны флотские офицеры.
– Вам не удалось проследить другое направление контактов Граэмона?
– Пока нет, – сказал Дрейф. – Он – не самая верхушка пирамиды. И в этом я уже почти полностью уверен.
– Не верхушка, – согласился Пеллаэон.
Стало быть, если между ним и Дисрой и есть связь, то она хорошо прикрыта. Возможно, даже слишком хорошо, чтобы ее смог раскопать Дрейф с его довольно ограниченными возможностями.
– И давайте дальше в том же духе, – продолжил Гилад. – Мне нужны факты и нужны доказательства.
– Так точно, сэр, – отчеканил Дрейф. – Адмирал, если мне будет дозволено высказать свое мнение, одних только этих «деловых связей» с Новой Республикой вполне достаточно, чтобы у господина Граэмона началась сильная головная боль. Можно отдать его под трибунал. Если хотите, конечно.
– Я лично никого не хочу уничтожать, – несколько покривив душой, сообщил Пеллаэон. – С технической точки зрения, связи с Республикой незаконны, но вам не хуже меня известно, что мы настолько отчаянно нуждаемся в снабжении, что иногда приходится идти на нарушение законов.
Все равно, если у него все получится, кое-какие законы придется поменять. Не исключено, что кардинально. Только вот Дрейфу об этих мыслях знать было явно преждевременно.
– Я хочу… и это все, чего я хочу… отыскать тех, кто манипулирует людьми и деньгами Империи, и остановить их, – добавил адмирал вслух. – Это ясно?
– Более чем ясно, сэр, – ответил Дрейф. – Не беспокойтесь, сэр. Как бы глубоко они ни зарылись, раскопаем.
– Я в вас уверен, коммандер, – ободряюще произнес Пеллаэон. – Еще что-нибудь было?
– Вообще-то да, сэр, – Дрейф сверился с декой. – Я только что получил сообщение от одного из своих людей с Ботавуи, он там отслеживал связи Граэмона. Он передает, что имел место серьезный бунт со штурмом Дома объединенных кланов в Древ'старне. И беспорядки совершенно очевидно связаны с каамасским документом.
Гилад нахмурился.
– Подробности?
– Только то, что точно были жертвы, – сказал Дрейф. – О количестве не сообщается. Видимо, все случилось только что, так что даже в службах новостей не прошло. Пока разберутся да ущерб посчитают, некоторое время еще пройдет, но я решил, что вам следовало бы знать.
– Да, благодарю, – сказал Пеллаэон. – Что-нибудь еще?
– Нет, сэр. Пока нет.
– Ну и хорошо, – кивнул адмирал. – Держите меня в курсе событий, коммандер. Конец связи.
Несколько минут он бездумно смотрел в потемневший экран компьютера и прокручивал в голове последние сведения. Новая Республика нестабильна, она идет прямиком к саморазрушению, и другого пути у нее нет… Сколько раз за прошедшие три недели в его упрямую голову пытались вколотить эту тривиальную мысль? Похоже, не меньше сотни получается, а то и больше. И всякий раз он повторял одни и те же аргументы, выстраивая свое личное сражение с тем упорством, какому его научили в Академии. И теперь все точные и отполированные фразы его оппонентов на ум приходили автоматически.
И все же…
Он прочитал все отчеты о стихийных выступлениях и беспорядках, случившихся с обнаружения каамасского документа, а заодно – и до того. Просмотрел все сводки разведывательной службы о все накаляющейся атмосфере в республиканском Сенате и различных секциях. Ознакомился с анализами нарастающей агрессивности и стычках между различными народами.
Может, он заблуждается, а правы все остальные? Может быть, Новая Республика действительно стоит на краю гибели?
А если так – то какого, спрашивается, хатта он пытается заключить с ними мир?
Вздохнув, адмирал с усилием поднялся с кресла и побрел обратно к койке. Сейчас собственное поведение казалось Гиладу капризами неразумного дитяти. С другой стороны, в тишине глубокой ночи (по корабельному времени) разумно мыслить не получалось. Отставить. Пойти этим путем у него были веские и объективные причины, и Гилад знал это. И оставалось только надеяться, что эти причины останутся столь же вескими и объективными, когда он рассмотрит их при свете дня. На свежую голову. И если конфликт вокруг Каамаса будет по-прежнему шириться…
Пеллаэон хмуро воззрился в окружающий его полумрак. Траун однажды посоветовал ему внимательно изучать все препятствия на пути. При известной ловкости их частенько удается обратить в свою пользу.
Что ж, если каамасский документ рвет Республику в клочья, то… То что, интересно, они предложат Империи, если та поможет уладить конфликт?
Где-то здесь должна была быть персональная дека. Он же читал перед сном сообщения… ага, вот. Дека отыскалась под подушкой. Пеллаэон вывел на экран список предстоящих встреч. Возвращение на Бастион вычеркиваем; если не считать, что этим он собственноручно перечеркнет любые дальнейшие действия, то о любой попытке отыскать необходимый документ в столичной библиотеке доложат непосредственно Дисре, а предоставлять господину губернатору любую информацию о своих намерениях в планы Гилада совершенно не входило.
Кстати, полный комплект имперских записей сохранился еще на базе Убиктората на Йаге Малой. И если отсчитать четыре встречи от данного момента, именно в том направлении и двигалась «Химера».
Выключив деку, Пеллаэон сунул ее на тумбочку у койки и снова улегся. Да, именно так он и поступит. Постарается найти полный вариант каамасского документа и предложит его Новой Республики в обмен на некоторые политические уступки
Если, разумеется, встреча вообще состоится
Он подумал даже, а не справиться ли на мостике, не поступало ли сообщений от майора Вермеля. Но связистов и так настропалили дальше некуда и оставили со строжайшим приказом немедленно ставить начальство в известность о поступлении любых сообщений подобного рода. Если им дважды в день напоминать об этом, то первым естественным вопросом будет – а что, собственно, у нас такое происходит? Не стоит пробуждать излишнее любопытство.
Да и прошло всего лишь одиннадцать дней, как Вермель добрался до Моришим. При том, как складывается сейчас политическая ситуация на Корусканте, генералу Бел Иблису потребуется масса времени, чтобы добиться приема у власть предержащих Республики. А уж сколько времени будет потрачено на вдалбливание в их головы мысли о перемирии… Гилад невольно посочувствовал старому кореллианину.
Ладно, Вермель и так выйдет на связь. А ему, Пеллаэону, между прочим, предстоит еще четырежды встретиться с весьма враждебно настроенными старшими офицерами флота, прежде чем он сможет тихо и спокойно добраться до Йаги Малой.
И до первой встречи остается немногим больше шести стандартных часов. Перевернувшись на бок, адмирал закрыл глаза, выкинул из головы все посторонние мысли и попробовал все-таки урвать хоть немного сна.
* * *
Хэн помотал головой.
– Нет, – сказал он, вздрагивая от прикосновений Лейи, аккуратно накладывавшей целебную мазь на левое плечо. – Я не стрелял. Ни в толпу, ни в кого-либо еще.
– А те, с которым мы разговаривали, утверждают, что стрелял, – упрямо повторил Ороу'сиа. – Они видели выстрел из бластера с вашего балкона.
– То есть вы хотите сказать, что и глава клана Райл'скар тоже стрелял? – мрачно спросил Сарк-хисакх. – Уцелевшие и об этом говорят.
– Они заблуждаются, – заявил Ороу'сиа надменным тоном, который удивительно контрастировал с нервозностью, которую вызывал у ботана ногри. – У главы клана Райл'скара не было бластера.
– Так и я из своего не стрелял, – упрямо сказал Хэн.
Мех ботана колыхнулся.
– Раз вы так говорите, мне придется принять ваши слова на веру, – вздохнул он. – На самом деле это не имеет никакого значения.
Хэн поморщился. Может, и не имеет. Двадцать семь бунтовщиков погибло, около сорока, если не больше, – ранено. Первый этаж Дома Объединенных кланов разнесен в щепки – в самом деле, какая разница, кто начал?
Вот только репортеры придерживались иного мнения. Большинство из них винили во всем его.
Дверь открылась, и в комнату вошли двое ботанов с искореженными золотистыми обломками в руках.
– Вот все, что осталось, первый секретарь, – обратился один из них к Ороу'сии, протягивая ему трофеи. – Мы обыскали все, но больше ничего найти не удалось.
Хэн бросил неласковый взгляд на обломки. Они собирали то, что осталось от Ц-ЗПО, уже почти час, вытаскивая детали из самых неожиданных закоулков и трещин на первом этаже. Все это здорово напоминало Облачный город, с той только разницей, что здесь было гораздо хуже.
– Вылечим, не переживай, – шепнула ему Лейя. – Похоже, ни один из основных компонентов серьезно не пострадал, хоть их и пинали по всему полу. По большей части, нужен только косметический ремонт.
– Если хотите, мы можем его отремонтировать, – предложил Ороу'сиа.
– Нет уж, благодарим покорно, – ответил Хэн, отчаянно жалея, что Чуй остался присматривать за детьми на Корусканте.
А может, и хорошо, что его тут нет. Во всяком случае, когда вуки в прошлый раз пришлось собирать Ц-ЗПО, тот ответной благодарностью потом почему-то не пылал.
– У нас на Корусканте есть мастера, которые с этим прекрасно справятся.
– Да, конечно, – Ороу'сиа замялся. – Кстати, о Корусканте. Советник Органа Соло, глава клана Райл'скар связывался с правительством Новой Республики. Президент Гаврисом хотел бы переговорить с вами в ближайшее удобное для вас время.
Хэн взглянул на жену.
– Ты же не хочешь сказать, что мне потребуется еще и дополнительный уход? – прошептал он так, чтобы расслышала только она.
Лейя скорчила подобающую мину, но отрицательно помотала головой.
– Нет, тут лучше в долгий ящик не откладывать, – заметила она, перевязывая мужа. – Чем скорее мы представим нашу версию событий, тем будет лучше. Я могу воспользоваться вашей комнатой связи, секретарь Ороу'сиа?
– Разумеется, советник Органа Соло, – мрачно ответил ботан, показывая в сторону двери. – Идемте за мной, прошу вас.
Они вышли, следом пошли двое ботанов, за ними, не скрываясь, последовал и Саркхисакх, которого, конечно же, пригласить забыли. Еще раз болезненно поморщившись, Хэн воспользовался одиночеством и отпустил в пространство несколько подобающих словечек. Он едва успел подвесить руку на перевязь, как отрылась дверь, и в комнату проскользнул Баркхимкх.
– Лейя пошла в комнату связи, – сообщил он ногри.
– Я знаю, – сказал Баркхимкх, подходя к нему и протягивая руку. – Но я хотел, чтобы вы это увидели первым.
Нахмурившись, Хэн взял из руки ногри какое-то обугленное и перекрученное устройство.
– Это еще что такое?
– Остатки старых имперских трюков, – сплюнул Баркхимкх, в его голосе звенела неприкрытая злоба. – Кристалл переадресации и ствол бластера, заполненный газом тибанна, крепят на клейкий материал и прячут где-нибудь рядом с тем, кого надо обвинить в убийстве. Снайпер стреляет в кристалл, который передает энергию импульса в ствол.
– Который и производит выстрел, как из настоящего бластера, – сумрачно кивнул Хэн. Внезапно картинка сложилась.
– Выстрел наудачу в толпу, а виноват получаюсь я.
– Именно, – все так же зло сказал Баркхимкх. – То есть тебя опять обвиняют в том, чего ты не делал.
– Да, но на этот раз ребята постарались на совесть, – заметил Хэн. – Но подожди секунду. А как это так вышло, что выстрела снайпера никто не заметил?
– Скорее всего, он пользовался снайперской винтовкой «ночное жало», – ответил Баркхимкх. – Из нее выстрел днем не виден.
Хэн помрачнел еще больше.
– Врешь. Никогда ничего не слышал о таких бластерах.
– Империя не слишком о них распространялась, – ответил ногри. – И кроме того, невидимый при свете разряд – это единственное преимущество такого оружия, а в остальных отношения оно крайне неэффективно. Бластерный газ стоит больше тысячи за обойму, может применяться только в бластерах особой конструкции и дает не более трех-пяти выстрелов. Затем надо перезаряжаться. То есть – оружие отнюдь не для широкого применения.
– Вот как, – сказал Хэн. – С другой стороны – это не то оружие, которое таскает кто попало.
– Верно, – согласился Баркхимкх. – Как бы ни возникла эта стычка, в бунт ее превратили агенты Империи, и никто другой.
– Проблема только в том, как это теперь доказать, – сказал Хэн, взвешивая на руке то, что осталось от приспособления. – Я не уверен, что вот этого будет достаточно.
Ногри кивнул.
– Это одноразовое устройство. После использования происходит самоуничтожение. Я понял, в чем дело, после вашего рассказа, как все происходило.
А может, еще и потому, что истребительные команды ногри сами использовали такие же штучки при случае? Может, и даже почти наверняка, но вспоминать об этом было совсем ни к чему. Ногри до сих пор, спустя десяток лет, после того как узнали правду и единогласно перешли на другую сторону, очень болезненно относились к упоминаниям об их длительной службе в пользу Империи.
– По крайней мере, мы теперь об этом знаем, и это хорошо, – сказал он. – Кто у нас сейчас командует имперским флотом, кстати? Что-то я отстал от жизни.
– Верховный главнокомандующий – адмирал Пеллаэон, – ответил Баркхимкх. – Имперский «звездный разрушитель» «Химера».
Хэн скривил губы.
– Один из людей Трауна, так?
– Пеллаэон служил под непосредственным командованием Гранд адмирала, – подтвердил ногри. – В последние месяцы многие рассматривали его как основного преемника и ученика Трауна.
– Похоже, он неплохо освоил и штучки из репертуара «черных» операций, – проворчал Хэн. – Надо будет найти способ заставить его заплатить по счету.
Он протянул устройство обратно ногри.
– Вот что… постарайся собрать все, что от этого осталось, воедино, пока мы не вернулись на корабль. И ни слова ботанам.
– Повинуюсь, Хэн из клана Соло, – сказал ногри, коротко кивнув головой и сунув ловушку в боковой карман. – Эти сведения помогут тебе?
– Еще как! – заверил Хэн, вытирая с ладоней копоть.
Почти шестьдесят убитых и раненых людей и представителей иных рас. В этом обвиняют Новую Республику в целом и его – в частности. И за всем этим стоят адмирал Пеллаэон и имперская агентурная сеть.
– Будь уверен, этим мы сумеем воспользоваться.
Черные глаза ногри остановились на его лице.
– Как?
Хэн помотал головой.
– Честно говоря, понятия не имею. Пока.
14
Полосы превратились в звезды. Они были на месте. Что бы за место это ни было.
– Во внутренней системе наблюдаются три планеты, – доложила Фон, почти проглотив конец фразы, будто боролась с зевотой.
При нормальной смене вахт ей бы полагалось сейчас отдыхать, но они почти вышли к системе Нирауана, и она настояла, что будет нести вахту до конца полета.
Рассматривая блеклую красную звезду, Мара гадала, стоило ли оно того.
– Похоже, что вторая планета обитаема, – доложил Торве. – Есть атмосфера, температура вроде тоже в норме…
– Засек движение, – перебил Элкин. – Пеленг пятьдесят три на семнадцать.
Мара кинула быстрый взгляд на приборы. По ее приказу «Звездный лед» вывалился из гиперпространства с сенсорами, выставленными в режим полной невидимости, и пока что признаков направленного узкофокусного зондирования, которое смогло бы пройти через эту защиту, не просматривалось.
Впрочем, когда имеешь дело с инопланетными технологиями, ничего нельзя сказать наверняка.
– Куда он направляется? – спросила она Элкина.
– Наверняка ко второй планете, – ответил тот, щелкая клавиатурой. – Погоди-ка… попробую взять «вилкой», куда он идет.
– Он там не похож, случайно, на тот, что чуть не протаранил колымагу Террика? – спросила Фон.
– Профиль похож, – ответил Торве. – Точнее пока сказать не могу, сенсоры надо фокусировать.
– Точку назначения сейчас вычислим, – отрапортовал Элкин. – Это где-то в северном полушарии, нижние широты.
– А что вокруг? – спросила Фон.
– Ничего особенного, – ответил Торве. – По крайней мере, в видимом энергетическом спектре.
– Нервирует меня это местечко что-то, – проворчал Элкин, безостановочно барабаня пальцами по краю контрольной панели. – Почему в файлах нет ни о планете, ни о системе? Если у нее есть название, значит, кто-то должен был тут хотя бы раз побывать.
– Кто-то был, все правильно, – согласилась Фон. – Только надолго не задержался. Например, во времена достославной Старой Республики ты мог просто ввалиться в незнакомую систему, быстренько просканировать ее на присутствие живых организмов и заявить свои права на дальнейшее развитие оной. Тогда этот закон так и прозвали: «Назвал – застолбил». По всем Внешним территориям есть куча таких систем. Они значатся на картах и в списках активов. Но ни у кого нет ни малейшего представления, что же там на самом деле.
– Да, я тоже, помнится, о таком читала, – сказала Мара. – Такими привилегиями здорово злоупотребляли в Корпоративном секторе, а мы ведь не так уж от него и далеко.
– Точно, – откликнулась Фон. – С учетом всего сказанного я, пожалуй, разделю беспокойство Элкина. Если тут чья-нибудь военная база, то где системы обороны? И где, ситх подери, сама база?
– Кстати, а кто говорил о военной базе? – спросила Мара с легкой ехидцей в голосе. – Они используют чужую технологию – и это все, что мы знаем.
Она поглядела в обзорный экран.
– И кстати, пока мы тут торчим на месте, нового точно ничего не узнаем.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением заметила Фон. – Мы убедились, что это – та самая звездная система. А вот дальше… Не лучше ли вернуться и прихватить с собой подкрепление?
– К сожалению, мы еще не убедились, что это именно сама система, – уточнила Мара. – Это может быть всего лишь точка рандеву на этот месяц. Если мы сейчас улетим, нашего возвращения они могут и не дождаться.
– Может, и так, – неохотно согласилась Фон. – Кстати… Похоже, что место назначения вращается по направлению от нас. Давайте выждем несколько часов, пусть уйдет за горизонт, а потом уже двинемся неспешно.
– Это если исходить из того, что у них нет развитой системы оповещения, когда сенсоры разбросаны по всей планете, – вмешался Торве. – А если вдруг они там есть? Тогда находимся мы в видимости главной базы или нет – особой роли не играет.
Фон пожала плечами.
– Это разумный риск.
– Только всем кораблем рисковать ни к чему, – сказала Мара, перебирая в уме варианты.
Кроме спасательных капсул, на «Звездном льде» были еще три малых корабля: два грузовых челнока и совершенно незаконный в Новой Республике истребитель внутрисистемной обороны «защитник», который где-то ухитрился раздобыть Каррде.
– На истребителе система невидимости установлена? – спросила она.
– По минимуму, – ответила Фон. – С другой стороны, у него очень малое поперечное сечение и, естественно, никаких излучений от гипердрайва за отсутствием такового. Если у них не слишком хорошее оборудование и ты не будешь слишком дергаться, то есть неплохие шансы прокрасться незаметно.
– Хорошо, – сказала Мара и погрузилась в Великую силу.
Никаких особых сигналов тревоги не было. По крайней мере пока.
– Значит, за основу берем твою идею – пусть зона уйдет на несколько часов вращения планеты. Может быть, пока ждем, есть смысл немного поработать над системой невидимости истребителя. А потом… слетаю погляжу, что там такое.
* * *
На расстоянии планета выглядела темной, мрачной и заброшенной. Подобравшись поближе, Мара решила, что и вблизи она выглядит ничуть не лучше.
То есть кое-какая растительность, конечно, наличествовала – от кряжистых, развесистых деревьев с широкими веерообразными листьями и до стелющихся по земле трав, которые на такой скорости было не рассмотреть. Но обычное разнообразие цветов, которое в знакомых ей мирах считалось нормальным явлением, Нирауан по каким-то причинам обошло. Все, что наблюдалось на поверхности, было коричневым или серым, и только изредка эту унылую монотонную картину разнообразили вспышки темно-красного или темно-фиолетового. Может быть, такова была естественная адаптация к мутно-красному свету местного солнца, а может быть, все богатство оттенков этой планеты было исключительно в инфракрасной области спектра. Последнее, правда, вряд ли.
– Подхожу к каким-то холмам, – сказала Мара в записывающее устройство, прикрепленное к краю контрольной панели «защитника». – Холмы довольно скалистые – если на них и была почва, то ее снесло эрозией, – она взглянула на дисплей. – Чужих сенсоров пока не наблюдается.
Она оторвалась от панели, вглядываясь в пейзаж впереди по курсу. Там, между двух самых скалистых гор… что это?
– Впереди что-то похожее на овраг, – сказала она. – Нет, скорее это целое ущелье или расселина. Фактически…
Она мягко тронула ручку управления истребителя, набирая высоту для лучшего обзора, хоть с точки зрения обнаружения это и было чревато. Первое впечатление оказалось совершенно верным – глубокий каньон впереди упирался точно в пункт назначения.
И, если только глаза ее не обманывали, он давал отличное прикрытие на всем пути до этого самого пункта.
– Похоже, я отыскала подход, – сказала она, нажимая клавишу загрузки навигационной информации в устройство записи. – Выглядит как мощеная дорожка прямо до дверей.
Вот только если чужаки натыкали по ложбине сенсоров, то это будет дорожка прямиком в засаду. Придется, подумала Мара, довериться чутью, которое в случае опасности пока что не подводило.
Ущелье вблизи оказалось точно таким, как и выглядело издали: довольно прямым, от пятидесяти до ста метров шириной. Средняя глубина была метров сто, но местами случались и провалы метров на триста. По опыту Мары, обычно в таких каньонах бежали речушки с довольно быстрым течением, но дно этого оказалось совершенно сухим. Стенки каньона были из грубого серого камня, кое-где по бокам виднелись мелкий кустарник и прочно вцепившиеся в камень ползучие растения.
– Пока что сенсорной активности не фиксируется, – сказала она в микрофон записывающего устройства и начала снижение к узкому проходу.
Стандартная военная логика, как известно, заставила бы возможного противника атаковать ее где-то на протяжении этих первых километров – там, где она была бы лишена возможности маневра, – а заодно и не подпуская слишком близко к базе. Прислушиваясь к Силе и поглядывая на бледно-голубое небо над головой, она продолжила путь.
Но… пока что никто не нападал. Ущелье расширялось, сужалось, снова расширялось, в какой-то момент левая стена каньона исчезла, и с обрыва открылся вид на обширную, поросшую лесом долину. Но открытое пространство быстро кончилось, через секунду слева вновь выросла стена. Растительность, как будто вдохновленная соседством леса, стала гуще и разнообразнее, кусты и ползучие растения теперь уже почти полностью скрывали скалистые стены.
И еще – тут чувствовалось нечто новенькое.
– Вижу дыры в стенах ущелья, – сообщила она, пытаясь одним глазом заглянуть внутрь хотя бы одного из отверстий. Но скорость позволяла понять лишь, что дыры настолько глубоки, что солнечный свет в них практически не проникает. – На первый взгляд, выглядят достаточно естественно, – продолжила она. – Могут быть колониями пернатых или пресмыкающихся, а может – и частью сенсорной системы. Рекомендую следующему визитеру прихватить набор обнаружения сенсоров помощнее моего… Секунду…
Она сбавила скорость и всмотрелась вперед. Ущелье опять расширялось, и справа…
– Похоже, я обнаружила-таки парадный подъезд, – выговорила она наконец. – Выглядит как вход в пещеру впереди и справа, немного под углом. Проход довольно большой – маленькие и маневренные корабли, вроде тех, что мы видели, вполне могли бы там развернуться. И вот теперь надо принимать решение – лететь дальше на «защитнике» или пройтись пешком.
Истребитель почти застыл на месте, и она, на всякий случай поставив репульсоры на полную тягу, напряженно размышляла. Естественно, самым очевидным решением было залететь внутрь на «защитнике». Только вот в этом случае «очевидное» вовсе не означало «умное». Поскольку на входе в шахту никаких реакций не просматривалось, это могло означать только одно из двух: либо ее до сих пор не засекли, либо вообще не рассматривали как источник угрозы.
Как бы то ни было, одинокому путнику, возможно, удастся пройти дальше, не спровоцировав ответных действий, чем с ревом ворвавшемуся внутрь истребителю Новой Республики, ощетинившемуся готовыми к бою лазерами.
– Пойду пешком, – сказала она записывающему устройству, направив «защитник» к кустарнику неподалеку и заодно забирая биопробу наружного воздуха. – Пока что враждебности не проявлялось, и было бы неплохо, если и дальше пойдет в том же духе.
Тем не менее оружие из небольшого ящичка под приборной панелью она достала.
– Но на тот случай, если сложится по-иному, беру свой БласТек, второй бластер, скрытого ношения, – в рукав и еще лазерный меч, – добавила она. – Если что, то у меня будет неплохая фора.
Мара сунула бластер в кобуру на бедре, маленький – в специальный чехол внутри левого рукава. Затем подняла меч…
– Во внутренней системе наблюдаются три планеты, – доложила Фон, почти проглотив конец фразы, будто боролась с зевотой.
При нормальной смене вахт ей бы полагалось сейчас отдыхать, но они почти вышли к системе Нирауана, и она настояла, что будет нести вахту до конца полета.
Рассматривая блеклую красную звезду, Мара гадала, стоило ли оно того.
– Похоже, что вторая планета обитаема, – доложил Торве. – Есть атмосфера, температура вроде тоже в норме…
– Засек движение, – перебил Элкин. – Пеленг пятьдесят три на семнадцать.
Мара кинула быстрый взгляд на приборы. По ее приказу «Звездный лед» вывалился из гиперпространства с сенсорами, выставленными в режим полной невидимости, и пока что признаков направленного узкофокусного зондирования, которое смогло бы пройти через эту защиту, не просматривалось.
Впрочем, когда имеешь дело с инопланетными технологиями, ничего нельзя сказать наверняка.
– Куда он направляется? – спросила она Элкина.
– Наверняка ко второй планете, – ответил тот, щелкая клавиатурой. – Погоди-ка… попробую взять «вилкой», куда он идет.
– Он там не похож, случайно, на тот, что чуть не протаранил колымагу Террика? – спросила Фон.
– Профиль похож, – ответил Торве. – Точнее пока сказать не могу, сенсоры надо фокусировать.
– Точку назначения сейчас вычислим, – отрапортовал Элкин. – Это где-то в северном полушарии, нижние широты.
– А что вокруг? – спросила Фон.
– Ничего особенного, – ответил Торве. – По крайней мере, в видимом энергетическом спектре.
– Нервирует меня это местечко что-то, – проворчал Элкин, безостановочно барабаня пальцами по краю контрольной панели. – Почему в файлах нет ни о планете, ни о системе? Если у нее есть название, значит, кто-то должен был тут хотя бы раз побывать.
– Кто-то был, все правильно, – согласилась Фон. – Только надолго не задержался. Например, во времена достославной Старой Республики ты мог просто ввалиться в незнакомую систему, быстренько просканировать ее на присутствие живых организмов и заявить свои права на дальнейшее развитие оной. Тогда этот закон так и прозвали: «Назвал – застолбил». По всем Внешним территориям есть куча таких систем. Они значатся на картах и в списках активов. Но ни у кого нет ни малейшего представления, что же там на самом деле.
– Да, я тоже, помнится, о таком читала, – сказала Мара. – Такими привилегиями здорово злоупотребляли в Корпоративном секторе, а мы ведь не так уж от него и далеко.
– Точно, – откликнулась Фон. – С учетом всего сказанного я, пожалуй, разделю беспокойство Элкина. Если тут чья-нибудь военная база, то где системы обороны? И где, ситх подери, сама база?
– Кстати, а кто говорил о военной базе? – спросила Мара с легкой ехидцей в голосе. – Они используют чужую технологию – и это все, что мы знаем.
Она поглядела в обзорный экран.
– И кстати, пока мы тут торчим на месте, нового точно ничего не узнаем.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением заметила Фон. – Мы убедились, что это – та самая звездная система. А вот дальше… Не лучше ли вернуться и прихватить с собой подкрепление?
– К сожалению, мы еще не убедились, что это именно сама система, – уточнила Мара. – Это может быть всего лишь точка рандеву на этот месяц. Если мы сейчас улетим, нашего возвращения они могут и не дождаться.
– Может, и так, – неохотно согласилась Фон. – Кстати… Похоже, что место назначения вращается по направлению от нас. Давайте выждем несколько часов, пусть уйдет за горизонт, а потом уже двинемся неспешно.
– Это если исходить из того, что у них нет развитой системы оповещения, когда сенсоры разбросаны по всей планете, – вмешался Торве. – А если вдруг они там есть? Тогда находимся мы в видимости главной базы или нет – особой роли не играет.
Фон пожала плечами.
– Это разумный риск.
– Только всем кораблем рисковать ни к чему, – сказала Мара, перебирая в уме варианты.
Кроме спасательных капсул, на «Звездном льде» были еще три малых корабля: два грузовых челнока и совершенно незаконный в Новой Республике истребитель внутрисистемной обороны «защитник», который где-то ухитрился раздобыть Каррде.
– На истребителе система невидимости установлена? – спросила она.
– По минимуму, – ответила Фон. – С другой стороны, у него очень малое поперечное сечение и, естественно, никаких излучений от гипердрайва за отсутствием такового. Если у них не слишком хорошее оборудование и ты не будешь слишком дергаться, то есть неплохие шансы прокрасться незаметно.
– Хорошо, – сказала Мара и погрузилась в Великую силу.
Никаких особых сигналов тревоги не было. По крайней мере пока.
– Значит, за основу берем твою идею – пусть зона уйдет на несколько часов вращения планеты. Может быть, пока ждем, есть смысл немного поработать над системой невидимости истребителя. А потом… слетаю погляжу, что там такое.
* * *
На расстоянии планета выглядела темной, мрачной и заброшенной. Подобравшись поближе, Мара решила, что и вблизи она выглядит ничуть не лучше.
То есть кое-какая растительность, конечно, наличествовала – от кряжистых, развесистых деревьев с широкими веерообразными листьями и до стелющихся по земле трав, которые на такой скорости было не рассмотреть. Но обычное разнообразие цветов, которое в знакомых ей мирах считалось нормальным явлением, Нирауан по каким-то причинам обошло. Все, что наблюдалось на поверхности, было коричневым или серым, и только изредка эту унылую монотонную картину разнообразили вспышки темно-красного или темно-фиолетового. Может быть, такова была естественная адаптация к мутно-красному свету местного солнца, а может быть, все богатство оттенков этой планеты было исключительно в инфракрасной области спектра. Последнее, правда, вряд ли.
– Подхожу к каким-то холмам, – сказала Мара в записывающее устройство, прикрепленное к краю контрольной панели «защитника». – Холмы довольно скалистые – если на них и была почва, то ее снесло эрозией, – она взглянула на дисплей. – Чужих сенсоров пока не наблюдается.
Она оторвалась от панели, вглядываясь в пейзаж впереди по курсу. Там, между двух самых скалистых гор… что это?
– Впереди что-то похожее на овраг, – сказала она. – Нет, скорее это целое ущелье или расселина. Фактически…
Она мягко тронула ручку управления истребителя, набирая высоту для лучшего обзора, хоть с точки зрения обнаружения это и было чревато. Первое впечатление оказалось совершенно верным – глубокий каньон впереди упирался точно в пункт назначения.
И, если только глаза ее не обманывали, он давал отличное прикрытие на всем пути до этого самого пункта.
– Похоже, я отыскала подход, – сказала она, нажимая клавишу загрузки навигационной информации в устройство записи. – Выглядит как мощеная дорожка прямо до дверей.
Вот только если чужаки натыкали по ложбине сенсоров, то это будет дорожка прямиком в засаду. Придется, подумала Мара, довериться чутью, которое в случае опасности пока что не подводило.
Ущелье вблизи оказалось точно таким, как и выглядело издали: довольно прямым, от пятидесяти до ста метров шириной. Средняя глубина была метров сто, но местами случались и провалы метров на триста. По опыту Мары, обычно в таких каньонах бежали речушки с довольно быстрым течением, но дно этого оказалось совершенно сухим. Стенки каньона были из грубого серого камня, кое-где по бокам виднелись мелкий кустарник и прочно вцепившиеся в камень ползучие растения.
– Пока что сенсорной активности не фиксируется, – сказала она в микрофон записывающего устройства и начала снижение к узкому проходу.
Стандартная военная логика, как известно, заставила бы возможного противника атаковать ее где-то на протяжении этих первых километров – там, где она была бы лишена возможности маневра, – а заодно и не подпуская слишком близко к базе. Прислушиваясь к Силе и поглядывая на бледно-голубое небо над головой, она продолжила путь.
Но… пока что никто не нападал. Ущелье расширялось, сужалось, снова расширялось, в какой-то момент левая стена каньона исчезла, и с обрыва открылся вид на обширную, поросшую лесом долину. Но открытое пространство быстро кончилось, через секунду слева вновь выросла стена. Растительность, как будто вдохновленная соседством леса, стала гуще и разнообразнее, кусты и ползучие растения теперь уже почти полностью скрывали скалистые стены.
И еще – тут чувствовалось нечто новенькое.
– Вижу дыры в стенах ущелья, – сообщила она, пытаясь одним глазом заглянуть внутрь хотя бы одного из отверстий. Но скорость позволяла понять лишь, что дыры настолько глубоки, что солнечный свет в них практически не проникает. – На первый взгляд, выглядят достаточно естественно, – продолжила она. – Могут быть колониями пернатых или пресмыкающихся, а может – и частью сенсорной системы. Рекомендую следующему визитеру прихватить набор обнаружения сенсоров помощнее моего… Секунду…
Она сбавила скорость и всмотрелась вперед. Ущелье опять расширялось, и справа…
– Похоже, я обнаружила-таки парадный подъезд, – выговорила она наконец. – Выглядит как вход в пещеру впереди и справа, немного под углом. Проход довольно большой – маленькие и маневренные корабли, вроде тех, что мы видели, вполне могли бы там развернуться. И вот теперь надо принимать решение – лететь дальше на «защитнике» или пройтись пешком.
Истребитель почти застыл на месте, и она, на всякий случай поставив репульсоры на полную тягу, напряженно размышляла. Естественно, самым очевидным решением было залететь внутрь на «защитнике». Только вот в этом случае «очевидное» вовсе не означало «умное». Поскольку на входе в шахту никаких реакций не просматривалось, это могло означать только одно из двух: либо ее до сих пор не засекли, либо вообще не рассматривали как источник угрозы.
Как бы то ни было, одинокому путнику, возможно, удастся пройти дальше, не спровоцировав ответных действий, чем с ревом ворвавшемуся внутрь истребителю Новой Республики, ощетинившемуся готовыми к бою лазерами.
– Пойду пешком, – сказала она записывающему устройству, направив «защитник» к кустарнику неподалеку и заодно забирая биопробу наружного воздуха. – Пока что враждебности не проявлялось, и было бы неплохо, если и дальше пойдет в том же духе.
Тем не менее оружие из небольшого ящичка под приборной панелью она достала.
– Но на тот случай, если сложится по-иному, беру свой БласТек, второй бластер, скрытого ношения, – в рукав и еще лазерный меч, – добавила она. – Если что, то у меня будет неплохая фора.
Мара сунула бластер в кобуру на бедре, маленький – в специальный чехол внутри левого рукава. Затем подняла меч…