Страница:
Моторка огибала полузатопленные рифы. «Проклятый ктенкри! — думал он, вцепившись в руль. — Если окажется, что двигатель был неисправен, я сверну ему дурью башку».
Он уже въехал в пятикилометровый залив, ведущий к Юни, когда зазвонил наручный телефон.
— Мередит слушает, — сказал он.
— Полковник, говорит майор Данлоп. — Голос звонившего был едва слышен из-за тарахтения мотора. — Кажется, у нас в Цересе назревает бунт.
Мередит дернул на себя рычаг.
— Давайте поподробнее.
— Около сотни латиносов из полевых рабочих устроили базар перед зданием администрации: несут какую-то околесицу об улучшении жилищных условий, о том, что нет ни баров, ни клубов… Я поднял своих ребят, но, если запахнет жареным, боюсь, мне их не хватит. Вы не могли бы прислать солдат — человек тридцать хотя бы?
— А вы не пытались просто поговорить с ними? — поинтересовался Мередит.
— Сэр, стоит мне открыть дверь, они тут же ворвутся внутрь.
Мередит поморщился, хотя такой ответ не был для него неожиданностью. Данлоп — неплохой администратор, но не имеет ни малейшего представления об искусстве дипломатии и компромисса. Майор мог эффектно расстрелять толпу, но как раз в этом Мередит нуждался сейчас меньше всего.
— Значит, так: ничего не предпринимайте, — распорядился он. — Я в нескольких минутах от Юни. Там меня ждут. Как только приеду, будет оказана помощь. До моего появления никаких телодвижений. Никаких мер против бунтовщиков не принимать — если не будет угрозы для жизни. Вы меня поняли?
— Понял, сэр. Советую вам поспешить с подкреплением.
— Заметано. Все, ждите.
Бешеным движением Мередит отвел рычаг до упора. Мотор заработал на полную мощность. «Ишь чего захотел, подкрепление ему подавай, — подумал он, когда лодка рванулась вперед. Никакого насилия не будет, нужны только переговоры. Нужны люди, которые сносно говорят по-испански. Именно такую команду он возьмет с собой в Церес. — Сначала флайер разбился, теперь это. Чертовщина какая-то!»
Подняв руку, он набрал нужный номер и начал инструктировать лейтенанта Эндрюса.
— По трое, по четверо в доме! — зычным басом, перекрывая гул толпы и отдельные выкрики, ревел Матро Родригес.
Стоя в сторонке, Кристобаль Перес внимательно рассматривал внушительное здание административного корпуса и собравшихся перед ним людей. В окнах здания не было ни души, но Перес знал, что за ними наблюдают. Раньше или позже чинушам придется сделать выбор: или длительная осада, или решительные действия. «Идиоты, — подумал он, переводя взгляд на толпу и замечая, что некоторые уже начали потрясать сжатыми кулаками и энергично жестикулировать, — они добьются-таки своего: майор разозлится и даст им прикурить». У них нет ни экономической поддержки, ни политического веса. Правда, их много и они способны к насилию. Но такие вещи срабатывают только тогда, когда власти не решаются открыть стрельбу. Перес не сомневался, что у военных подобных колебаний не будет.
Вдруг он заметил, как в одном из темных окон мелькнул луч фонарика. Значит, внутри кто-то все же передвигается, видимо, солдаты занимают огневые позиции возле окон. Ругнувшись сквозь зубы, Перес сделал шаг вперед и стал решительно проталкиваться сквозь разгоряченную толпу. Он-то надеялся, что Данлоп какое-то время будет выжидать, давая народу время выпустить пар. Тогда все могло бы закончиться миром. Продвижение солдат к окнам означало только одно: Данлоп переходит к решительным действиям.
Пока Перес проталкивался в передние ряды, никто, казалось, не обращал на него внимания. Он занял место рядом с Родригесом, как раз напротив входа в административный корпус. Когда он поднял руку, требуя тишины, несколько человек вопросительно посмотрели на него.
— Друзья! — крикнул он, но какое там… разве мог его голос сравниться с мощью баса Родригеса? Он сделал глубокий вдох, готовясь ко второй попытке, и тут, словно повинуясь его желанию, гвалт внезапно сменился гробовой тишиной.
Обернувшись, он нос к носу столкнулся с майором Данлопом. Майор открыл было рот, чтобы заговорить, но Переса всегда отличала быстрота реакции, и ему удалось первому вступить в диалог.
— День добрый, майор, — сказал он, стараясь вложить в голос ноты почтения и справедливого негодования. — Нам бы хотелось обсудить с вами условия…
— Ну вот что, быдло ленивое! — взревел Данлоп, даже не потрудившись взглянуть в сторону Переса. — У вас есть ровно тридцать секунд, чтобы разойтись и вернуться к работе. Не подчинитесь — пеняйте на себя! Давайте пошевеливайтесь!
Толпа ответила взрывом гневных выкриков и стала напирать.
— Подождите! — крикнул Перес, но его вопль утонул во всеобщем реве и растаял, а мгновением позже его тело дернулось, и он упал на землю.
ГЛАВА 3
Он уже въехал в пятикилометровый залив, ведущий к Юни, когда зазвонил наручный телефон.
— Мередит слушает, — сказал он.
— Полковник, говорит майор Данлоп. — Голос звонившего был едва слышен из-за тарахтения мотора. — Кажется, у нас в Цересе назревает бунт.
Мередит дернул на себя рычаг.
— Давайте поподробнее.
— Около сотни латиносов из полевых рабочих устроили базар перед зданием администрации: несут какую-то околесицу об улучшении жилищных условий, о том, что нет ни баров, ни клубов… Я поднял своих ребят, но, если запахнет жареным, боюсь, мне их не хватит. Вы не могли бы прислать солдат — человек тридцать хотя бы?
— А вы не пытались просто поговорить с ними? — поинтересовался Мередит.
— Сэр, стоит мне открыть дверь, они тут же ворвутся внутрь.
Мередит поморщился, хотя такой ответ не был для него неожиданностью. Данлоп — неплохой администратор, но не имеет ни малейшего представления об искусстве дипломатии и компромисса. Майор мог эффектно расстрелять толпу, но как раз в этом Мередит нуждался сейчас меньше всего.
— Значит, так: ничего не предпринимайте, — распорядился он. — Я в нескольких минутах от Юни. Там меня ждут. Как только приеду, будет оказана помощь. До моего появления никаких телодвижений. Никаких мер против бунтовщиков не принимать — если не будет угрозы для жизни. Вы меня поняли?
— Понял, сэр. Советую вам поспешить с подкреплением.
— Заметано. Все, ждите.
Бешеным движением Мередит отвел рычаг до упора. Мотор заработал на полную мощность. «Ишь чего захотел, подкрепление ему подавай, — подумал он, когда лодка рванулась вперед. Никакого насилия не будет, нужны только переговоры. Нужны люди, которые сносно говорят по-испански. Именно такую команду он возьмет с собой в Церес. — Сначала флайер разбился, теперь это. Чертовщина какая-то!»
Подняв руку, он набрал нужный номер и начал инструктировать лейтенанта Эндрюса.
— По трое, по четверо в доме! — зычным басом, перекрывая гул толпы и отдельные выкрики, ревел Матро Родригес.
Стоя в сторонке, Кристобаль Перес внимательно рассматривал внушительное здание административного корпуса и собравшихся перед ним людей. В окнах здания не было ни души, но Перес знал, что за ними наблюдают. Раньше или позже чинушам придется сделать выбор: или длительная осада, или решительные действия. «Идиоты, — подумал он, переводя взгляд на толпу и замечая, что некоторые уже начали потрясать сжатыми кулаками и энергично жестикулировать, — они добьются-таки своего: майор разозлится и даст им прикурить». У них нет ни экономической поддержки, ни политического веса. Правда, их много и они способны к насилию. Но такие вещи срабатывают только тогда, когда власти не решаются открыть стрельбу. Перес не сомневался, что у военных подобных колебаний не будет.
Вдруг он заметил, как в одном из темных окон мелькнул луч фонарика. Значит, внутри кто-то все же передвигается, видимо, солдаты занимают огневые позиции возле окон. Ругнувшись сквозь зубы, Перес сделал шаг вперед и стал решительно проталкиваться сквозь разгоряченную толпу. Он-то надеялся, что Данлоп какое-то время будет выжидать, давая народу время выпустить пар. Тогда все могло бы закончиться миром. Продвижение солдат к окнам означало только одно: Данлоп переходит к решительным действиям.
Пока Перес проталкивался в передние ряды, никто, казалось, не обращал на него внимания. Он занял место рядом с Родригесом, как раз напротив входа в административный корпус. Когда он поднял руку, требуя тишины, несколько человек вопросительно посмотрели на него.
— Друзья! — крикнул он, но какое там… разве мог его голос сравниться с мощью баса Родригеса? Он сделал глубокий вдох, готовясь ко второй попытке, и тут, словно повинуясь его желанию, гвалт внезапно сменился гробовой тишиной.
Обернувшись, он нос к носу столкнулся с майором Данлопом. Майор открыл было рот, чтобы заговорить, но Переса всегда отличала быстрота реакции, и ему удалось первому вступить в диалог.
— День добрый, майор, — сказал он, стараясь вложить в голос ноты почтения и справедливого негодования. — Нам бы хотелось обсудить с вами условия…
— Ну вот что, быдло ленивое! — взревел Данлоп, даже не потрудившись взглянуть в сторону Переса. — У вас есть ровно тридцать секунд, чтобы разойтись и вернуться к работе. Не подчинитесь — пеняйте на себя! Давайте пошевеливайтесь!
Толпа ответила взрывом гневных выкриков и стала напирать.
— Подождите! — крикнул Перес, но его вопль утонул во всеобщем реве и растаял, а мгновением позже его тело дернулось, и он упал на землю.
ГЛАВА 3
Мередит спросил ледяным голосом:
— Именно так вы поняли приказ ничего не предпринимать?
У входа в административный корпус стояли навытяжку караульные. В пыли видны были следы — видимо, с площади оттаскивали бесчувственные тела. Но Данлоп не собирался сдавать свои позиции.
— Я вышел поговорить с ними — как вы и советовали, полковник. Толпа стала напирать, и солдаты, защищая меня, открыли огонь. Честно говоря, сэр, не вижу в этом особой проблемы. Стоило оглушить нескольких человек, как все остальные разбежались. Теперь они дважды подумают, прежде чем устраивать беспорядки.
— Эту, как вы изволили выразиться, проблему мы обсудим чуть позже. — Мередит изо всех сил сдерживал готовую прорваться ярость. Ему вовсе не хотелось отчитывать Данлопа в присутствии младших офицеров, но терпение его было на исходе. — А сейчас скажите, где находится тот человек, которого вы взяли под арест? И с чего вы взяли, что именно он был зачинщиком?
— Его зовут Кристобаль Перес. Один из полевых рабочих. Он стоял впереди всех, Ясно, что именно он направлял действия толпы.
— Я хотел бы с ним побеседовать.
— Как вам угодно, но предупреждаю — он не очень-то рвется к общению. Мы держим его в одном из офисов в заднем крыле здания.
— Ладно. — Мередит еще раз окинул взглядом следы побоища на земле и жестом подозвал лейтенанта Эндрюса. — Вы с людьми оставайтесь здесь и расспросите солдат, которые принимали участие в этом безобразии. Объясните им, что мы охотимся не за скальпами, а за информацией. Когда закончите, поищите свидетелей из гражданских и проделайте то же самое.
— Есть, сэр, — кивнул адъютант. — А вам не понадобятся люди, говорящие по-испански?
— Может, и понадобятся. Кого вы посоветуете?
— Кармен Оливеро, — сказал Эндрюс, указывая на привлекательную женщину, окруженную одетыми в мундиры людьми. Единственная из всех в гражданской одежде… Повинуясь интуиции, Мередит кивнул.
— Мисс Оливеро, идемте со мной. Пошли, майор.
Данлоп ввел их внутрь, и, пройдя два коридора, они оказались перед дверью, охраняемой двумя часовыми со станнерами[4] в руках. Часовые встали навытяжку, а Данлоп, не утруждая себя, без стука распахнул дверь и вошел в комнату.
На полу перед письменным столом, распластавшись на спине, лежал Кристобаль Перес. Свернутый пиджак служил ему изголовьем. На вид лет двадцать пять — двадцать шесть, прикинул Мередит, по лицу видно, что долго бывает на солнце. На мгновение глаза Переса приоткрылись, чтобы оглядеть вошедших, и снова закрылись.
— Не думаю, что вы привели врача, — устало проговорил он.
— Вы нуждаетесь только в отдыхе, — сказал ему Данлоп. — Воздействие кончится через час или даже быстрее. Встаньте. Полковник Мередит задаст вам кое-какие вопросы.
— Полковник Мередит, вы сказали? — Перес не пошевелился, чтобы приподняться, но снова открыл глаза, переводя взгляд с полковника на Кармен. — Интересно, полковник, ваши подчиненные всегда стреляют по безоружным? Вы это приветствуете?
— Скажите спасибо, что они применили всего лишь станнеры, — обронил Мередит, внимательно вглядываясь в его лицо. — Другие методы разгона толпы не менее болезненны, но после их применения люди приходят в себя значительно дольше.
Гримаса гнева исказила лицо Переса при слове «толпа»; но никаких высказываний, которые ожидал услышать Мередит, не последовало. Напротив, мексиканец, казалось, спрятался под каменной маской.
— Наверное, в вас никогда не стреляли из этих дьявольских штуковин, — спокойно сказал он, вновь прикрывая веки.
— Нет. Но в меня стреляли настоящими пулями. Как насчет того, чтобы рассказать, что здесь произошло?
— Чего стоят мои слова против Данлопа? Нет уж, увольте, мне и так трудно дышать, зачем мучить себя понапрасну?
Мередит сжал губы.
— Если вы скажете правду…
— Послушайте, полковник, мне довелось пару лет прослужить в армии, — прервал его Перес. — И я знаю, как военные держатся друг за дружку. Сочините мою речь сами — эти игры в справедливость никого не обманут.
— Перес… — начал было Данлоп.
— Нет-нет, все в порядке, майор, — оборвал его Мередит, в душе проклиная себя за легкомыслие. Такую реакцию вызвали у Переса бестактные слова полковника, это точно, и теперь откровенного разговора не получится. Остается только одно — стратегическое отступление. — Ну ладно, Перес, если все-таки захотите поговорить, дайте мне знать.
Он открыл дверь и вышел, Данлоп и Кармен последовали за ним.
— Я же говорил вам, что он не очень-то общителен, — заметил Данлоп, когда все трое остановились в коридоре в нескольких метрах от двери.
— О-хо-хо… Ну и что же вы ему инкриминировали?
— Подстрекательство, участие в сходке с уголовными целями и еще парочку менее серьезных обвинений. В основном административные нарушения.
— Я хочу снять с него эти обвинения. Мисс Оливеро…
— Все? — Данлоп выглядел раздосадованным.
— Так точно. А что вас, собственно, удивляет? Если мое расследование установит, что Перес в чем-то виноват, он обязательно понесет наказание. Но чуть позже. Ведь он никуда от нас не денется. Мисс Оливеро, прошу вас вернуться и побеседовать с Пересом.
Кармен от удивления округлила глаза.
— Меня, полковник? Но я совершенно не знакома с методами ведения допроса.
— А я и не требую, чтобы вы его допрашивали, просто немного поговорите, — терпеливо объяснил Мередит. — Для начала выясните, на что они жаловались. Объясните ему, что мы не собираемся превращать в козлов отпущения ни его, ни кого-нибудь другого. Вы человек гражданский, может быть, с вами он будет более откровенен.
Губы Кармен задрожали, но она кивнула:
— Хорошо. Я… попытаюсь.
Вернувшись к часовым, она секунду помедлила, собираясь с духом, потом один раз робко постучала в дверь и вошла.
— Будьте начеку, — тихим голосом посоветовал часовым Данлоп.
— Ничего страшного не случится, — сказал ему Мередит. — Пошли, майор, нам нужно о многом поговорить.
Переса удивило, что кто-то пришел так скоро после ухода полковника Мередита и его сопровождающих, но еще больше поразило его то, что этот «кто-то» удосужился постучать. Превозмогая усталость, он приподнял веки и увидел женщину, закрывавшую за собой дверь. Минуту они молча смотрели друг на друга.
— Как вы себя чувствуете? — наконец спросила она.
— Я очень устал, — ответил он, внимательно оглядывая девушку и пытаясь понять, что она за человек. Выглядит так, будто только что из Гвадалахары, а вот речь выдает американку из среднего класса. Скорее всего, из второго поколения иммигрантов — ее предки, наверное, были уважаемыми людьми, переселившимися в Америку до того, как хлынул поток нелегалов после мексиканского кризиса 2011 года, до того, как слово «латинос» стало ругательным. — Боль почти улеглась.
Она кивнула:
— Хорошо. Меня зовут… гм… Кармен Оливеро.
— Польщен. Мередит послал вас вырвать у меня признание?
Ее нервозность частично улетучилась, сменившись холодностью.
— Ошибаетесь. Полковник пошел с майором Данлопом снимать с вас все обвинения. Он попросил меня узнать, на что вы жаловались, Наверное, ваши претензии все-таки кому-то были адресованы или вы просто искали повода начать бунт?
— Мы не бунтовали! — воскликнул он и сморщился от внезапной боли в глазах. — Мы хотели пожаловаться на отвратительные условия в Цересе, а мерзавцы солдаты начали в нас стрелять! — Он резко оборвал себя, увидев, что она сделала шаг назад, к двери. «Хорошая работа, Перес, — молча обругал он себя. — Тебе так хотелось сочувствия, давай гони сочувствующего прочь!» — Вы сказали, что он снимает все обвинения? — более сдержанным тоном спросил он.
Прикоснувшись к дверной ручке, она нерешительно посмотрела на него.
— Так он сказал.
— Очень любезно с его стороны. — Движимый безотчетным чувством, Перес заставил себя принять более достойное положение. Теперь он сидел, прислонившись к стене. — Простите, я погорячился. Эта боль превращает меня в дикаря. — Он махнул рукой в сторону стула. — Может, присядете?
Чуть помедлив, она шагнула к столу и неуверенно опустилась на стул.
— Итак, что же вам так не нравится в этих краях?
Он фыркнул.
— Жалобами можно завалить весь этот стол, — сказал он. — Насколько я понял, гораздо разумнее было бы поселиться в Южной Сахаре. Никак не возьму в толк, почему ООН решила вбухать столько денег и сил в эту Астру?
— Если вы это предчувствовали, почему тогда записались?
— Я записался из-за того, что ехали многие из наших. А кое-кто из них вовсе не были добровольцами.
Ее глаза на мгновение расширились, но потом на лице выразилось холодное недоверие.
— У вас есть доказательства? Он покачал головой:
— Весомых — никаких. Не следует понимать так буквально: я не утверждаю, что они были похищены и силком погружены в аппараты тренировочного центра. Но давление оказывалось — просто более мягкое: Астру расписывали как землю обетованную, как край огромных возможностей и свободы, которых в США не было. Кроме того, внушали, что жизнь на Земле будет становиться все тяжелее и тяжелее, что ресурсы совсем истощены. Нас обманули, нам нарисовали розовую картинку, так как же можно осуждать людей за недовольство жилищными условиями, в которых они оказались?
— Но ведь эта планета совсем не обжита. Неужели вы рассчитывали на то, что здесь вас ожидают театры и отели?
— Я-то ожидал то, что и нашел — следующего звена в цепи социальной несправедливости, от которой порядком устал и на Земле…
— Каждому приходится чем-то жертвовать…
— Но кому-то меньше, а кому-то больше, — возразил он. — Разве ученые живут по трое-четверо в доме? А солдаты? Сколько англичан выйдет завтра в поле, чтобы вручную вести посевную? Почему до сих пор не выдана техника?
— Ну ладно, — заговорила она после небольшой паузы. — Допустим, вы в чем-то правы. Что вы предлагаете?
— На данном этапе достаточной мерой будет честное обещание улучшить жилищные условия в Цересе. Мы не идиоты — мы знаем, что за одну ночь домов не построить. Было бы здорово, если бы нам дали парочку игр-голограмм для клуба. — Перес помолчал, заметив удивленное выражение лица Кармен. «Может, она ожидала услышать какую-нибудь чушь, вроде плана превращения Цереса в мини-Мехико? — подумал он. — Ну что ж, ей недолго осталось радоваться, сейчас я нанесу основной удар». — И вот еще что: по-моему, майор Данлоп уже доказал, что с простым народом он ладить не умеет. Его надо перевести, а на его место поставить кого-то другого.
Выражение приятного удивления испарилось с лица Кармен.
— Вы так полагаете? — холодно спросила она. — Раз уж об этом зашла речь, может, вы предложите себя на его место?
— Это совсем не обязательно. Но почему вдруг такая враждебность? Я-то думал, что граждане Соединенных Штатов вправе сами выбирать своих вождей.
— Не надо демагогии, — фыркнула она. — Вы отлично знаете, что, отправившись сюда, вы отказались от определенных прав.
— Возможно. — Он пожал плечами, не отводя от нее взгляда. — Но у меня есть кое-какой армейский опыт, и я могу с уверенностью сказать, что люди очень быстро устают от военных порядков. Надеюсь, полковник Мередит умеет смотреть вперед, так что, когда это произойдет, у него хватит ума удержать ситуацию под контролем.
Ее лицо помрачнело. Она собиралась заговорить, но в дверь заглянул один из охранников.
— Мисс Оливеро, полковник Мередит ждет вас.
— Ладно. — Кармен встала — с заметным облегчением, как показалось Пересу, — и направилась к выходу. Там она помедлила и обернулась. — Я передам полковнику все, что вы сказали. Но ничего не могу обещать.
Дверь за ней захлопнулась. Морщась от усилий, Перес снова улегся на пол. Закрыв глаза, он заново проиграл в уме разговор с Кармен, припоминая все перемены ее настроения. «Конечно, консервативна, как и весь средний класс, — решил он, — но узколобой ее не назовешь. Явно имеет влияние на полковника».
Когда солдаты явились освобождать его, он все еще гадал о возможных последствиях состоявшейся беседы.
Возвращались в Юни на машине. Дорога была долгой и скучной. Мередит не отрывал глаз от освещенного фонарями пыльного шоссе, и его глубокомысленное молчание не способствовало разговору. Это было ему на руку: все решения становятся официальными только тогда, когда их загрузят в компьютер, а сейчас ему не хотелось ни вступать в дискуссии, ни ставить точку — во всяком случае, пока он не доберется до своего кабинета, где он сможет наконец-то уединиться.
Когда Эндрюс подогнал машину ко входу в административный корпус, все окна были освещены — еще одно напоминание о ворохе дел, которые ждут здесь Мередита, о массе вопросов, требующих неотложного решения. Как на войне.
— Завтра в девять ноль-ноль ко мне с отчетами, — сказал он своей команде, открывая дверцу автомобиля и выбираясь наружу. — Мисс Оливеро, пойдемте со мной. Остальные могут быть свободны.
Полковник шел по пустынным коридорам к своей приемной. Он не думал, что застанет здесь кого-то в такой поздний час, поэтому заметил томящегося в ожидании посетителя, находясь уже в трех шагах от кабинета.
Удивленный и раздосадованный, он резко остановился. Посетитель медленно поднялся с кресла, не выказывая никаких признаков враждебности.
— Полковник Мередит? — спросил он. Неуверенная осанка и робкое выражение лица тут же выдали в нем человека гражданского.
— Он самый, — признался Мередит. — С кем имею честь?
— Доктор Питер Хафнер. Я геолог из группы доктора Паттерсона. — Извините за столь позднее вторжение, но ваша секретарша сказала, что я могу подождать, пока вы вернетесь.
— Ничего страшного, — успокоил его Мередит, а сам подумал, что на такие случаи должны быть установлены соответствующие правила. — Чем могу быть полезен?
— Видите ли, сэр, я попытался получить флайер и пилота для полета к горе Олимп, но все, с кем я разговаривал, говорили, будто флайеры на приколе.
— Вы разве не слышали об аварии? — сухо осведомился Мередит.
— Да, сэр, слышал, мне очень жаль, что погибли люди. Но из всего, что говорят, я сделал вывод, что авария была чистой случайностью: техника работала исправно. Что-то произошло с самой плазмой, какие-то отклонения…
— Вот как? Отклонения? И чем же были вызваны эти отклонения?
— Может быть, случайной вспышкой на солнце или еще чем-то, я точно не знаю. Важно другое — маловероятно, что с остальными флайерами произойдет нечто подобное.
— Маловероятно! Это не разговор, — сказал Мередит, качая головой. — До тех пор, пока мы не разберемся, что к чему, вам придется пользоваться «цессной» или машинами.
— Ни от того, ни от другого толку не будет, — вздохнул Хафнер. — Понимаю ваше беспокойство, полковник, но и вы меня поймите: я хлопочу не из каких-то абстрактных соображений, не ради чистой науки. Не верится, что на Астре вообще нет металлов. Если их нет в земной коре, значит, они залегают где-то значительно глубже. А вдруг мы обнаружим металлы в горных породах вулкана Олимп? Тогда изменятся все наши планы — нам не придется строить рудники на астероиде.
Мередит поднял руку.
— Доктор, уже поздно, и у меня был очень напряженный день. Пришлите официальную заявку на базу Мартелло, вас поставят на очередь. Как только флайеры начнут летать, милости прошу. А до этого, повторяю, в вашем распоряжении имеются самолеты и машины. — Звук шагов за спиной заставил его обернуться. Поставив машину в гараж, возвращался Эндрюс. — А теперь прошу извинить меня, — добавил он. — Лейтенант Эндрюс проводит вас. Спокойной ночи, доктор.
Хафнер поморщился, но от возражений удержался.
— Спокойной ночи, полковник. Спасибо, что уделили мне время.
Сопровождаемый Эндрюсом, геолог ушел. Отперев дверь кабинета, Мередит пропустил Кармен вперед и предложил ей сесть.
— А теперь, — сказал он, погрузившись в кресло, — расскажите мне о Пересе.
Несколько минут он молча слушал историю Кармен о беседе с человеком, которого Данлоп записал в вожаки бунта.
— Мне показалось, что он говорил вполне искренне, — заключила она свой рассказ.
— Не сомневаюсь, — кивнул Мередит, — Но дело не в этом. Его трогательный сюжет о несчастных, обездоленных латиноамериканцах — вот что трудно переварить.
— Знаю. — Она помолчала. — Между прочим, как раз мексиканцев здесь почему-то очень много.
Мередит пожал плечами:
— Здешний климат очень похож на климат нашего юго-запада. Нам нужны были люди, привычные к полевым работам на песчаных почвах. Мексиканцы издавна жили как раз на таких территориях. Не понимаю, к чему весь этот шум?
Кармен поежилась, ей стало почему-то неуютно.
— Да, сэр, но, если даже во всем этом нет ничего… несправедливого, неприятный осадок все равно остается. На обратном пути я все думала… может, следует учредить в каждом поселении что-то вроде городских советов? Естественно, не обладающих никакой реальной властью, — поспешно добавила она, верно истолковав выражение его лица. — Что-то вроде совещательных органов, в которых разбирались бы жалобы и предложения.
— У нас существуют подобные структуры, — напомнил он.
— Да, — она поджала губы, — но они слишком уж военизированы. Гражданское население может испытывать дискомфорт: даже мне трудно приспособиться, а ведь я выросла в семье военного.
— То есть вы предлагаете дать им иллюзию демократии без какой бы то ни было реальной основы? — Мередит покачал головой. — Хлопот будет больше, чем пользы. Аппарат управления получит дополнительную нагрузку, ненужные политические игры и маневры отнимут массу сил и времени — в итоге мы только потеряем человеко-часы.
— Зато выиграем мир — взаимоотношения гражданского населения с военными наладятся, — возразила она.
— Строго говоря, мисс Оливеро, на Астре нет никакого гражданского населения. Каждый должен подчиняться военному уставу. И если это кому-то не по душе, что ж, очень жаль. Привыкнут со временем. — Он взглянул на часы. — Лучше отпустить вас, уже очень поздно. От вас потребуется официальный рапорт для архива, но особенной спешки нет.
— Есть, сэр. — Она поняла, что ее выпроваживают, и поднялась — но замешкалась. — Полковник!.. Что вы собираетесь делать с майором Данлопом?
— Что бы я ни сделал, завуалированные угрозы Переса будут ни при чем, — отрезал Мередит.
Она перевела дыхание.
— Да, сэр. Спокойной ночи, полковник.
— Спокойной ночи.
Кармен вышла, а он некоторое время с недоумением смотрел на закрывшуюся за ней дверь и все думал, за какие такие грехи был послан ему этот сумасшедший день. Мередит вздохнул, повернулся к терминалу и нажал на включение. Вспыхнул пустой экран. Очевидно, еще не отладили подземную коммуникационную сеть. Выругавшись сквозь зубы, он выключил компьютер и звонком вызвал Эндрюса.
— Да, сэр? — входя, спросил лейтенант.
— Самому неприятно обращаться к вам с этим, лейтенант, но есть парочка дел, к которым надо приступить немедленно. А я устал как собака, у меня нет сил искать исправный терминал.
— Не извольте беспокоиться, полковник, — сказал Эндрюс, усаживаясь и вытаскивая из кармана блокнот. — Я свеж как огурчик. — Он на самом деле выглядел неплохо, хотя — Мередит знал это наверняка — никто в эти дни не спал так мало, как его адъютант.
— О'кей. Первое: мне нужны все сведения об этом Кристобале Пересе. Не только досье колониста. Потрудитесь проверить, не поступала ли на Астру какая-нибудь дополнительная информация о нем — из военных инстанций, из судов, из высшей школы. Второе: желательно, чтобы полевая техника стала вопросом номер один в списке неотложных задач. А пока пусть хотя бы перевезут часть посевного оборудования из Кросса в Церес. Все равно фермеры в Кроссе сидят сложа руки.
Он помолчал. Эндрюс закончил писать и кивнул:
— Что-нибудь еще?
— Да. — Мередит замешкался, потом слегка наклонился вперед. — Прошу вас подготовить реестр возможных служебных перемещений среди командного состава в Цересе.
Эндрюс удивленно взглянул на него.
— Вы хотите перевести майора Данлопа?
— Именно так вы поняли приказ ничего не предпринимать?
У входа в административный корпус стояли навытяжку караульные. В пыли видны были следы — видимо, с площади оттаскивали бесчувственные тела. Но Данлоп не собирался сдавать свои позиции.
— Я вышел поговорить с ними — как вы и советовали, полковник. Толпа стала напирать, и солдаты, защищая меня, открыли огонь. Честно говоря, сэр, не вижу в этом особой проблемы. Стоило оглушить нескольких человек, как все остальные разбежались. Теперь они дважды подумают, прежде чем устраивать беспорядки.
— Эту, как вы изволили выразиться, проблему мы обсудим чуть позже. — Мередит изо всех сил сдерживал готовую прорваться ярость. Ему вовсе не хотелось отчитывать Данлопа в присутствии младших офицеров, но терпение его было на исходе. — А сейчас скажите, где находится тот человек, которого вы взяли под арест? И с чего вы взяли, что именно он был зачинщиком?
— Его зовут Кристобаль Перес. Один из полевых рабочих. Он стоял впереди всех, Ясно, что именно он направлял действия толпы.
— Я хотел бы с ним побеседовать.
— Как вам угодно, но предупреждаю — он не очень-то рвется к общению. Мы держим его в одном из офисов в заднем крыле здания.
— Ладно. — Мередит еще раз окинул взглядом следы побоища на земле и жестом подозвал лейтенанта Эндрюса. — Вы с людьми оставайтесь здесь и расспросите солдат, которые принимали участие в этом безобразии. Объясните им, что мы охотимся не за скальпами, а за информацией. Когда закончите, поищите свидетелей из гражданских и проделайте то же самое.
— Есть, сэр, — кивнул адъютант. — А вам не понадобятся люди, говорящие по-испански?
— Может, и понадобятся. Кого вы посоветуете?
— Кармен Оливеро, — сказал Эндрюс, указывая на привлекательную женщину, окруженную одетыми в мундиры людьми. Единственная из всех в гражданской одежде… Повинуясь интуиции, Мередит кивнул.
— Мисс Оливеро, идемте со мной. Пошли, майор.
Данлоп ввел их внутрь, и, пройдя два коридора, они оказались перед дверью, охраняемой двумя часовыми со станнерами[4] в руках. Часовые встали навытяжку, а Данлоп, не утруждая себя, без стука распахнул дверь и вошел в комнату.
На полу перед письменным столом, распластавшись на спине, лежал Кристобаль Перес. Свернутый пиджак служил ему изголовьем. На вид лет двадцать пять — двадцать шесть, прикинул Мередит, по лицу видно, что долго бывает на солнце. На мгновение глаза Переса приоткрылись, чтобы оглядеть вошедших, и снова закрылись.
— Не думаю, что вы привели врача, — устало проговорил он.
— Вы нуждаетесь только в отдыхе, — сказал ему Данлоп. — Воздействие кончится через час или даже быстрее. Встаньте. Полковник Мередит задаст вам кое-какие вопросы.
— Полковник Мередит, вы сказали? — Перес не пошевелился, чтобы приподняться, но снова открыл глаза, переводя взгляд с полковника на Кармен. — Интересно, полковник, ваши подчиненные всегда стреляют по безоружным? Вы это приветствуете?
— Скажите спасибо, что они применили всего лишь станнеры, — обронил Мередит, внимательно вглядываясь в его лицо. — Другие методы разгона толпы не менее болезненны, но после их применения люди приходят в себя значительно дольше.
Гримаса гнева исказила лицо Переса при слове «толпа»; но никаких высказываний, которые ожидал услышать Мередит, не последовало. Напротив, мексиканец, казалось, спрятался под каменной маской.
— Наверное, в вас никогда не стреляли из этих дьявольских штуковин, — спокойно сказал он, вновь прикрывая веки.
— Нет. Но в меня стреляли настоящими пулями. Как насчет того, чтобы рассказать, что здесь произошло?
— Чего стоят мои слова против Данлопа? Нет уж, увольте, мне и так трудно дышать, зачем мучить себя понапрасну?
Мередит сжал губы.
— Если вы скажете правду…
— Послушайте, полковник, мне довелось пару лет прослужить в армии, — прервал его Перес. — И я знаю, как военные держатся друг за дружку. Сочините мою речь сами — эти игры в справедливость никого не обманут.
— Перес… — начал было Данлоп.
— Нет-нет, все в порядке, майор, — оборвал его Мередит, в душе проклиная себя за легкомыслие. Такую реакцию вызвали у Переса бестактные слова полковника, это точно, и теперь откровенного разговора не получится. Остается только одно — стратегическое отступление. — Ну ладно, Перес, если все-таки захотите поговорить, дайте мне знать.
Он открыл дверь и вышел, Данлоп и Кармен последовали за ним.
— Я же говорил вам, что он не очень-то общителен, — заметил Данлоп, когда все трое остановились в коридоре в нескольких метрах от двери.
— О-хо-хо… Ну и что же вы ему инкриминировали?
— Подстрекательство, участие в сходке с уголовными целями и еще парочку менее серьезных обвинений. В основном административные нарушения.
— Я хочу снять с него эти обвинения. Мисс Оливеро…
— Все? — Данлоп выглядел раздосадованным.
— Так точно. А что вас, собственно, удивляет? Если мое расследование установит, что Перес в чем-то виноват, он обязательно понесет наказание. Но чуть позже. Ведь он никуда от нас не денется. Мисс Оливеро, прошу вас вернуться и побеседовать с Пересом.
Кармен от удивления округлила глаза.
— Меня, полковник? Но я совершенно не знакома с методами ведения допроса.
— А я и не требую, чтобы вы его допрашивали, просто немного поговорите, — терпеливо объяснил Мередит. — Для начала выясните, на что они жаловались. Объясните ему, что мы не собираемся превращать в козлов отпущения ни его, ни кого-нибудь другого. Вы человек гражданский, может быть, с вами он будет более откровенен.
Губы Кармен задрожали, но она кивнула:
— Хорошо. Я… попытаюсь.
Вернувшись к часовым, она секунду помедлила, собираясь с духом, потом один раз робко постучала в дверь и вошла.
— Будьте начеку, — тихим голосом посоветовал часовым Данлоп.
— Ничего страшного не случится, — сказал ему Мередит. — Пошли, майор, нам нужно о многом поговорить.
Переса удивило, что кто-то пришел так скоро после ухода полковника Мередита и его сопровождающих, но еще больше поразило его то, что этот «кто-то» удосужился постучать. Превозмогая усталость, он приподнял веки и увидел женщину, закрывавшую за собой дверь. Минуту они молча смотрели друг на друга.
— Как вы себя чувствуете? — наконец спросила она.
— Я очень устал, — ответил он, внимательно оглядывая девушку и пытаясь понять, что она за человек. Выглядит так, будто только что из Гвадалахары, а вот речь выдает американку из среднего класса. Скорее всего, из второго поколения иммигрантов — ее предки, наверное, были уважаемыми людьми, переселившимися в Америку до того, как хлынул поток нелегалов после мексиканского кризиса 2011 года, до того, как слово «латинос» стало ругательным. — Боль почти улеглась.
Она кивнула:
— Хорошо. Меня зовут… гм… Кармен Оливеро.
— Польщен. Мередит послал вас вырвать у меня признание?
Ее нервозность частично улетучилась, сменившись холодностью.
— Ошибаетесь. Полковник пошел с майором Данлопом снимать с вас все обвинения. Он попросил меня узнать, на что вы жаловались, Наверное, ваши претензии все-таки кому-то были адресованы или вы просто искали повода начать бунт?
— Мы не бунтовали! — воскликнул он и сморщился от внезапной боли в глазах. — Мы хотели пожаловаться на отвратительные условия в Цересе, а мерзавцы солдаты начали в нас стрелять! — Он резко оборвал себя, увидев, что она сделала шаг назад, к двери. «Хорошая работа, Перес, — молча обругал он себя. — Тебе так хотелось сочувствия, давай гони сочувствующего прочь!» — Вы сказали, что он снимает все обвинения? — более сдержанным тоном спросил он.
Прикоснувшись к дверной ручке, она нерешительно посмотрела на него.
— Так он сказал.
— Очень любезно с его стороны. — Движимый безотчетным чувством, Перес заставил себя принять более достойное положение. Теперь он сидел, прислонившись к стене. — Простите, я погорячился. Эта боль превращает меня в дикаря. — Он махнул рукой в сторону стула. — Может, присядете?
Чуть помедлив, она шагнула к столу и неуверенно опустилась на стул.
— Итак, что же вам так не нравится в этих краях?
Он фыркнул.
— Жалобами можно завалить весь этот стол, — сказал он. — Насколько я понял, гораздо разумнее было бы поселиться в Южной Сахаре. Никак не возьму в толк, почему ООН решила вбухать столько денег и сил в эту Астру?
— Если вы это предчувствовали, почему тогда записались?
— Я записался из-за того, что ехали многие из наших. А кое-кто из них вовсе не были добровольцами.
Ее глаза на мгновение расширились, но потом на лице выразилось холодное недоверие.
— У вас есть доказательства? Он покачал головой:
— Весомых — никаких. Не следует понимать так буквально: я не утверждаю, что они были похищены и силком погружены в аппараты тренировочного центра. Но давление оказывалось — просто более мягкое: Астру расписывали как землю обетованную, как край огромных возможностей и свободы, которых в США не было. Кроме того, внушали, что жизнь на Земле будет становиться все тяжелее и тяжелее, что ресурсы совсем истощены. Нас обманули, нам нарисовали розовую картинку, так как же можно осуждать людей за недовольство жилищными условиями, в которых они оказались?
— Но ведь эта планета совсем не обжита. Неужели вы рассчитывали на то, что здесь вас ожидают театры и отели?
— Я-то ожидал то, что и нашел — следующего звена в цепи социальной несправедливости, от которой порядком устал и на Земле…
— Каждому приходится чем-то жертвовать…
— Но кому-то меньше, а кому-то больше, — возразил он. — Разве ученые живут по трое-четверо в доме? А солдаты? Сколько англичан выйдет завтра в поле, чтобы вручную вести посевную? Почему до сих пор не выдана техника?
— Ну ладно, — заговорила она после небольшой паузы. — Допустим, вы в чем-то правы. Что вы предлагаете?
— На данном этапе достаточной мерой будет честное обещание улучшить жилищные условия в Цересе. Мы не идиоты — мы знаем, что за одну ночь домов не построить. Было бы здорово, если бы нам дали парочку игр-голограмм для клуба. — Перес помолчал, заметив удивленное выражение лица Кармен. «Может, она ожидала услышать какую-нибудь чушь, вроде плана превращения Цереса в мини-Мехико? — подумал он. — Ну что ж, ей недолго осталось радоваться, сейчас я нанесу основной удар». — И вот еще что: по-моему, майор Данлоп уже доказал, что с простым народом он ладить не умеет. Его надо перевести, а на его место поставить кого-то другого.
Выражение приятного удивления испарилось с лица Кармен.
— Вы так полагаете? — холодно спросила она. — Раз уж об этом зашла речь, может, вы предложите себя на его место?
— Это совсем не обязательно. Но почему вдруг такая враждебность? Я-то думал, что граждане Соединенных Штатов вправе сами выбирать своих вождей.
— Не надо демагогии, — фыркнула она. — Вы отлично знаете, что, отправившись сюда, вы отказались от определенных прав.
— Возможно. — Он пожал плечами, не отводя от нее взгляда. — Но у меня есть кое-какой армейский опыт, и я могу с уверенностью сказать, что люди очень быстро устают от военных порядков. Надеюсь, полковник Мередит умеет смотреть вперед, так что, когда это произойдет, у него хватит ума удержать ситуацию под контролем.
Ее лицо помрачнело. Она собиралась заговорить, но в дверь заглянул один из охранников.
— Мисс Оливеро, полковник Мередит ждет вас.
— Ладно. — Кармен встала — с заметным облегчением, как показалось Пересу, — и направилась к выходу. Там она помедлила и обернулась. — Я передам полковнику все, что вы сказали. Но ничего не могу обещать.
Дверь за ней захлопнулась. Морщась от усилий, Перес снова улегся на пол. Закрыв глаза, он заново проиграл в уме разговор с Кармен, припоминая все перемены ее настроения. «Конечно, консервативна, как и весь средний класс, — решил он, — но узколобой ее не назовешь. Явно имеет влияние на полковника».
Когда солдаты явились освобождать его, он все еще гадал о возможных последствиях состоявшейся беседы.
Возвращались в Юни на машине. Дорога была долгой и скучной. Мередит не отрывал глаз от освещенного фонарями пыльного шоссе, и его глубокомысленное молчание не способствовало разговору. Это было ему на руку: все решения становятся официальными только тогда, когда их загрузят в компьютер, а сейчас ему не хотелось ни вступать в дискуссии, ни ставить точку — во всяком случае, пока он не доберется до своего кабинета, где он сможет наконец-то уединиться.
Когда Эндрюс подогнал машину ко входу в административный корпус, все окна были освещены — еще одно напоминание о ворохе дел, которые ждут здесь Мередита, о массе вопросов, требующих неотложного решения. Как на войне.
— Завтра в девять ноль-ноль ко мне с отчетами, — сказал он своей команде, открывая дверцу автомобиля и выбираясь наружу. — Мисс Оливеро, пойдемте со мной. Остальные могут быть свободны.
Полковник шел по пустынным коридорам к своей приемной. Он не думал, что застанет здесь кого-то в такой поздний час, поэтому заметил томящегося в ожидании посетителя, находясь уже в трех шагах от кабинета.
Удивленный и раздосадованный, он резко остановился. Посетитель медленно поднялся с кресла, не выказывая никаких признаков враждебности.
— Полковник Мередит? — спросил он. Неуверенная осанка и робкое выражение лица тут же выдали в нем человека гражданского.
— Он самый, — признался Мередит. — С кем имею честь?
— Доктор Питер Хафнер. Я геолог из группы доктора Паттерсона. — Извините за столь позднее вторжение, но ваша секретарша сказала, что я могу подождать, пока вы вернетесь.
— Ничего страшного, — успокоил его Мередит, а сам подумал, что на такие случаи должны быть установлены соответствующие правила. — Чем могу быть полезен?
— Видите ли, сэр, я попытался получить флайер и пилота для полета к горе Олимп, но все, с кем я разговаривал, говорили, будто флайеры на приколе.
— Вы разве не слышали об аварии? — сухо осведомился Мередит.
— Да, сэр, слышал, мне очень жаль, что погибли люди. Но из всего, что говорят, я сделал вывод, что авария была чистой случайностью: техника работала исправно. Что-то произошло с самой плазмой, какие-то отклонения…
— Вот как? Отклонения? И чем же были вызваны эти отклонения?
— Может быть, случайной вспышкой на солнце или еще чем-то, я точно не знаю. Важно другое — маловероятно, что с остальными флайерами произойдет нечто подобное.
— Маловероятно! Это не разговор, — сказал Мередит, качая головой. — До тех пор, пока мы не разберемся, что к чему, вам придется пользоваться «цессной» или машинами.
— Ни от того, ни от другого толку не будет, — вздохнул Хафнер. — Понимаю ваше беспокойство, полковник, но и вы меня поймите: я хлопочу не из каких-то абстрактных соображений, не ради чистой науки. Не верится, что на Астре вообще нет металлов. Если их нет в земной коре, значит, они залегают где-то значительно глубже. А вдруг мы обнаружим металлы в горных породах вулкана Олимп? Тогда изменятся все наши планы — нам не придется строить рудники на астероиде.
Мередит поднял руку.
— Доктор, уже поздно, и у меня был очень напряженный день. Пришлите официальную заявку на базу Мартелло, вас поставят на очередь. Как только флайеры начнут летать, милости прошу. А до этого, повторяю, в вашем распоряжении имеются самолеты и машины. — Звук шагов за спиной заставил его обернуться. Поставив машину в гараж, возвращался Эндрюс. — А теперь прошу извинить меня, — добавил он. — Лейтенант Эндрюс проводит вас. Спокойной ночи, доктор.
Хафнер поморщился, но от возражений удержался.
— Спокойной ночи, полковник. Спасибо, что уделили мне время.
Сопровождаемый Эндрюсом, геолог ушел. Отперев дверь кабинета, Мередит пропустил Кармен вперед и предложил ей сесть.
— А теперь, — сказал он, погрузившись в кресло, — расскажите мне о Пересе.
Несколько минут он молча слушал историю Кармен о беседе с человеком, которого Данлоп записал в вожаки бунта.
— Мне показалось, что он говорил вполне искренне, — заключила она свой рассказ.
— Не сомневаюсь, — кивнул Мередит, — Но дело не в этом. Его трогательный сюжет о несчастных, обездоленных латиноамериканцах — вот что трудно переварить.
— Знаю. — Она помолчала. — Между прочим, как раз мексиканцев здесь почему-то очень много.
Мередит пожал плечами:
— Здешний климат очень похож на климат нашего юго-запада. Нам нужны были люди, привычные к полевым работам на песчаных почвах. Мексиканцы издавна жили как раз на таких территориях. Не понимаю, к чему весь этот шум?
Кармен поежилась, ей стало почему-то неуютно.
— Да, сэр, но, если даже во всем этом нет ничего… несправедливого, неприятный осадок все равно остается. На обратном пути я все думала… может, следует учредить в каждом поселении что-то вроде городских советов? Естественно, не обладающих никакой реальной властью, — поспешно добавила она, верно истолковав выражение его лица. — Что-то вроде совещательных органов, в которых разбирались бы жалобы и предложения.
— У нас существуют подобные структуры, — напомнил он.
— Да, — она поджала губы, — но они слишком уж военизированы. Гражданское население может испытывать дискомфорт: даже мне трудно приспособиться, а ведь я выросла в семье военного.
— То есть вы предлагаете дать им иллюзию демократии без какой бы то ни было реальной основы? — Мередит покачал головой. — Хлопот будет больше, чем пользы. Аппарат управления получит дополнительную нагрузку, ненужные политические игры и маневры отнимут массу сил и времени — в итоге мы только потеряем человеко-часы.
— Зато выиграем мир — взаимоотношения гражданского населения с военными наладятся, — возразила она.
— Строго говоря, мисс Оливеро, на Астре нет никакого гражданского населения. Каждый должен подчиняться военному уставу. И если это кому-то не по душе, что ж, очень жаль. Привыкнут со временем. — Он взглянул на часы. — Лучше отпустить вас, уже очень поздно. От вас потребуется официальный рапорт для архива, но особенной спешки нет.
— Есть, сэр. — Она поняла, что ее выпроваживают, и поднялась — но замешкалась. — Полковник!.. Что вы собираетесь делать с майором Данлопом?
— Что бы я ни сделал, завуалированные угрозы Переса будут ни при чем, — отрезал Мередит.
Она перевела дыхание.
— Да, сэр. Спокойной ночи, полковник.
— Спокойной ночи.
Кармен вышла, а он некоторое время с недоумением смотрел на закрывшуюся за ней дверь и все думал, за какие такие грехи был послан ему этот сумасшедший день. Мередит вздохнул, повернулся к терминалу и нажал на включение. Вспыхнул пустой экран. Очевидно, еще не отладили подземную коммуникационную сеть. Выругавшись сквозь зубы, он выключил компьютер и звонком вызвал Эндрюса.
— Да, сэр? — входя, спросил лейтенант.
— Самому неприятно обращаться к вам с этим, лейтенант, но есть парочка дел, к которым надо приступить немедленно. А я устал как собака, у меня нет сил искать исправный терминал.
— Не извольте беспокоиться, полковник, — сказал Эндрюс, усаживаясь и вытаскивая из кармана блокнот. — Я свеж как огурчик. — Он на самом деле выглядел неплохо, хотя — Мередит знал это наверняка — никто в эти дни не спал так мало, как его адъютант.
— О'кей. Первое: мне нужны все сведения об этом Кристобале Пересе. Не только досье колониста. Потрудитесь проверить, не поступала ли на Астру какая-нибудь дополнительная информация о нем — из военных инстанций, из судов, из высшей школы. Второе: желательно, чтобы полевая техника стала вопросом номер один в списке неотложных задач. А пока пусть хотя бы перевезут часть посевного оборудования из Кросса в Церес. Все равно фермеры в Кроссе сидят сложа руки.
Он помолчал. Эндрюс закончил писать и кивнул:
— Что-нибудь еще?
— Да. — Мередит замешкался, потом слегка наклонился вперед. — Прошу вас подготовить реестр возможных служебных перемещений среди командного состава в Цересе.
Эндрюс удивленно взглянул на него.
— Вы хотите перевести майора Данлопа?