Завацкая Яна. Ликей. Новое время (роман второй)

   - Потом звонил на ее работу, узнать, что и как, сказали - она уехала. Вот такая я сволочь, Лен.
   - Алешенька, - Лена вдруг обняла его за шею, зашептала, - знаешь что, ты хороший. Правда-правда. Ты очень хороший. Самый лучший, правда.
   Алексей молча сжал ее в объятиях. Гладил по голове. Целовал в теплую макушку.
   - Я не хотел, чтобы тебе… больно, - сказал он наконец.
   - Мне-то что, ладно, Алеш, это такая ерунда все. Ты не расстраивайся только, - сбивчиво говорила Лена, - ну правда, что расстраиваться? У Авраама вот был сын от Агари и сын от Сарры. Мало ли что в жизни бывает? Все живы, здоровы, все хорошо… ребенок еще у тебя один, дочка. Вот и прекрасно. Если Джейн захочет, если ей не неприятно, я тоже с ней встречусь. Будем дружить. Она хорошая, я помню…
   Лена вздрогнула и обернулась, услышав детский плач.
   - Ой, это Митька… не спит совсем.
   Вошли в палату. Алексей взял ребенка на руки. Тельце было горячим, температура казалась угрожающей. Позвали медсестру, померили, оказалось 39,8. Медсестра поставила укол. Лена попробовала кормить, но Митька не хотел молока. Алексей носил малыша на руках часа два, пока тот не уснул. Было уже поздно. Алексей поцеловал Лену и поехал к Рите - забирать детей и потолковать об Агнии.
   Рита встретила его потухшим, безучастным взглядом. Дверь открыл Борька, и он же, обняв отца, тихо сказал.
   - Па… из больницы звонили. Бабушка умерла.

Из рукописи Алексея Старцева.

   "…Мы построили систему, основанную на информационном виде насилия, на софт-насилии. Это значит, что внешне такая система обязана сохранять благообразие - что бы ни происходило внутри.
   Ликей - это фасад нашего мира. Красивый, благоустроенный, чистый. Это экран, где действуют ликеиды - почти сверхлюди, высокообразованные, честные, мужественные, гуманные. О создании Нового Человека в ХХ веке грезили коммунисты. После разрушения - заметим, с помощью информационных технологий - социалистической системы, мечту о сверхчеловеке подхватила следующая сверхдержава. Тогда эта мечта выразилась в десятках художественных образов голливудских героев, способных в одиночку спасти мир и противостоять мировому злу. И наконец возник Ликей как реальное воплощение этой идеи необыкновенной возвышенной личности. Но есть нюанс. Если мечта коммунистов, прежде всего, русских, была связана с превращением каждого жителя Земли, без малейших исключений - в homo novus, Запад в идее киношного сверхгероя, а затем - ликеида - возродил традиции западного же рыцарства. Идею такого рыцарства выразил еще Раймунд Луллий: рыцарь - человек благороднейший, наделенный от Бога и особенными талантами, и особенной задачей. Рыцари и простой народ в изложении Луллия - словно два разных вида, разных от рождения и не переходящих один в другой. Таков и Ликей. Ликеид - представитель элиты, прежде всего, духовной, по замыслу отличается от простого человека во всем.
   И все же ликеиды, при всем богатстве исполняемых функций - не более, чем живые актеры на сцене жизни. Их профессиональные обязанности с успехом могут выполнять - и выполняют также и простые люди с хорошим специальным образованием. Ликеид напоминает задрессированное умненькое дитя честолюбивых родителей (да чаще всего таковым и является), которое выводят перед гостями и заставляют играть на фортепиано, а потом с умилением рассказывают о его успехах в математике или иностранных языках.
   Но кто же гости в этой сцене? И еще более интересный вопрос - кто родители?
   С первыми все просто - население, которое следует держать в узде. Давно миновали времена хард-насилия, с концлагерями и расстрелами. Я не думаю, правда, что нынешние пенитенциарные методы - психотерапия и психиатрическое лечение, по сути, ломка личности человека - реально лучше обычных наказаний. Но выглядят они, несомненно, более гуманными.
   Но миновали и времена примитивной информационной войны, когда воздействие на массы осуществлялось через блокбастеры и бестселлеры. Поток фильмов и книг давно уже стал таким, что выделить из него шедевры или "шедевры", или яркие имена представляется почти невозможным. Произведение искусства давно перестало быть ценностью. Ныне время других героев - настоящих, недосягаемых, как Супермэн, но при этом реальных. Сильные ощущения вызывают не киношные приключения, "в ходе которых ни одно животное не пострадало", а программа реальных новостей. И это началось не сегодня, не вчера - уже на стыке 20 и 21 веков. Война превратилась в постановочный спектакль. Все сколько-нибудь заметные преступления, скандалы, события - тоже. Права на частную жизнь нет ни у кого из сколько-нибудь известных людей. Никого не интересуют фантазии и размышления писателей - реальная жизнь куда ярче и убедительнее. Зачем нам Толстой с его наполеоновской войной или даже Толкин с войнами Средиземья, когда можно послушать сбивчивые, неумелые - но реальные рассказы современников, таких же парней, как я и ты, но участвовавших в настоящей войне. Писатель отличается от обычного человека не жизненным опытом, а уровнем осмысления событий. Уровень осмысления общественных явлений неизбежно снижается? Ну и что, кого это интересует? Зачем нам осмысление, поиск истины - нам важно правильно позиционировать таргет-группу, население - и тем самым сохранить власть.
   Новые технологии требуют новых актеров. Реальных. Так появились ликеиды. Ведь что они такое - власть? Но Ликей не обладает никакой властью, любые вопросы решаются Мировым Конгрессом, Конгрессами государств и местными органами самоуправления. Ликей финансирует сотня самых богатых людей мира - экономическая мощь в их руках, но не у начальства Ликея.
   Или, может быть, Ликей - профессиональная элита? Да, но тогда зачем разносторонность, причем обязательная, зачем пресловутое разрекламированное "этическое совершенство"? Зачем нужны 18 лет дорогостоящего и сложнейшего образования?
   Случалось встретить коммунистическую по сути интерпретацию ликейской идеи: ликеиды - авангард человечества, они призваны поднять всех до своего высокопросвещенного уровня. Со временем. Эту идею даже приписывают Ньюмену, нашему основателю. Но Ликей никогда не подразумевал этой цели. Ликей - рыцарство. Избранность. Он подразумевал благородного прекрасного господина в доспехах и на коне, окруженного толпой простолюдинов, которых он обязан беречь, опекать, защищать, лечить и учить, а при необходимости - держать в узде и наказывать.
   Итак, ликеиды - актеры на сцене жизни. Мировой Конгресс, а точнее, та реальная власть, что стоит за этим фасадом демократии - продюсеры и режиссеры. А целевая аудитория - основная масса населения Земли.
   При этих условиях не сущетсвенно то, что едва ли не бОльшая по численности часть населения - маргиналы - попросту выставлена за двери зала. Они не могут организоваться, они слишком слабы, не обладают образованием и техникой, не представляют реальной силы. Мечта многих из них - правдами и неправдами попасть в зал. Неважно и то, что происходит в зале. Лишь бы был обеспечен минимальный комфорт - а мы можем его обеспечить (повторяю - при условии, что население будет небольшим, а излишки будут удаляться). Главное - чтобы зрители были поглощены действием, развернувшимся на сцене: вот новое открытие ликеида-биолога в области генной инженерии, а вот творение ликеида-режиссера. Но интересны даже не столько открытия и реальные дела - сколько вручение премий за них. Чтобы понять суть открытия или произведения, оценить - надо обладать определенным уровнем, и надо напрячься. А вот поставить себя на место взволнованного лауреата может любой. Вот громкий скандал - лишение звания ликеида. А вот убийство трогательной юной девушки-ликеиды - теракт, чудовищное злодеяние, мир парализован (а в это время умирают ежедневно сотни таких же юных девушек и женщин-маргиналок, но об этом никто и не думает). И на закуску - настоящая война, с перчиком, с бомбежками, смертями, и пытками. Для войны нужен противник? Его несложно создать. В мире полно недовольных, тех, кто не поддается зомбированию спектаклем. Тех, кто сплачивается вокруг религии, или национальной идеи, или какой-нибудь еще экзотической идеологии. Немного подтолкнуть, немного денежных вливаний. И даже ликеид - и я, когда был на войне - не задумается, почему исламисты, к примеру, используют технологии и оружие, пусть устаревшие, но нами же созданные. И не на коленке же они собирают свои "Кристаллы" с вертикальным взлетом. И почему инструкторы в захваченных нами лагерях подготовки - вовсе не мусульмане, а совсем даже западные блондины без признаков веры хоть во что-нибудь, кроме денег.
   Негуманно, неблагородно? Но хозяева мира и не ставят целью стремление к благу. Их единственная цель - сохранить стабильность. Стабильность той системы, в которой они - хозяева.
   И еще - в этой системе неважно и то, что происходит в душах самих ликеидов.
   Ты актер, ты призван играть роль на сцене мира - и там никого не волнуют скелеты в твоем шкафу, трупы, оставленные позади. Не хочешь перешагивать через трупы? Пожалуйста, твое право - но тогда сойди со сцены.
   В нашем мире важна видимость, а не суть. Важны брэнды, о коих писала еще Наоми Кэмпбелл в конце ХХ века. Были ведь времена чуть ли не возрождения христианства - как православия в России, так и католицизма на Западе - их сочли удачными брэндами. Но лишь на время. Брэнды должны меняться. Не исключено, что и Ликей рано или поздно окажется устаревшим. Хотя скорее он просто будет очередной раз реформирован.
   Миллионы людей - обычных людей - проводят жизнь в погоне за призраками: дипломами, престижем, известностью, собственностью во все возрастающих масштабах, впечатлениями (а вы уже побывали на островах Зеленого Мыса?) Важны не сами события - то, как их можно будет подать знакомым, друзьям, родным. Это было всегда, но такие масштабы приобрело лишь в наше время. Каждому так хочется хоть на миг выйти из тени и оказаться на ярко освещенной сцене.
   Но те из стоящих на сцене, кто предпочтет видимости - суть, рано или поздно будут выведены из спектакля…"

18.

   Кафе было старинным, едва ли не XIX века, и располагалось на Невском совсем уже неподалеку от Дворцовой площади. Джейн сидела к окну спиной и наблюдала за Алексеем - как он подошел к стойке, взял подносы. По бокалу какого-то белого вина, бутерброды с икрой, кофе для Джейн. И снова, и снова она не переставала удивляться тому, как мало ее волнует эта встреча. Казалось, так давно чаемая, и желанная, и пугающая. Алексей выглядел слишком обыкновенно - что вообще она могла в нем найти? Обычный мужчина, каких много. И еще он выглядел подавленным, хотя явно старался это скрыть.
   - Ты послезавтра улетаешь? - спросил он, поставив подносы на стол. Видно было, что это "ты" дается ему с трудом. Чужие, полузнакомые люди. Да и Джейн такое обращение казалось уже фамильярным, но на "вы" получилось бы дико.
   - Да.
   - Тогда хорошо, что я тебя нашел. Вовремя, - Алексей поднял бокал, - за встречу!
   - За встречу, - растерянно ответила Джейн и отпила - вино оказалось слабым, да еще отдавало на вкус моющим средством.
   - Как успехи на конкурсе у Виктории? - спросил Алексей. Джейн улыбнулась.
   - Какие там успехи… где-то в третьем десятке.
   - Все равно неплохо. Джейн, я… я очень виноват перед тобой, - он глянул ей в глаза. Она покачала головой.
   - Нет. Это было мое решение, я сама хотела… скрыть.
   - Джейн, я бы хотел теперь хоть как-то помочь, поучаствовать. Это возможно?
   Джейн вздохнула.
   - Алекс, я уехала, чтобы не мешать твоей семье. Жене. Понимаешь?
   - Понимаю. Но Лена уже знает. И она… она не простит, если я брошу и забуду собственного ребенка.
   Джейн покачала головой.
   - А она не боится? Меня, того, что я… ей это все не будет неприятно?
   - Нет. Она ничего не боится.
   - Она, наверное, ангел, - предположила Джейн.
   - Что-то в этом роде, - Алексей кивнул, - Джейн, можно мне… я бы хотел встретиться с Викой. Чтобы она знала обо мне. Я бы ей писал. Или может… может, ты переберешься в Питер все-таки? И еще… Я бы хотел,чтобы ты взяла деньги. Много я не могу, но… мы с Леной подумали, сотни три в месяц - это реально.
   Джейн вздохнула и покачала головой? Три сотни в месяц? Это очень много. Ее зарплата - сравнительно высокая - всего шестьсот.
   - Я хорошо зарабатываю, - быстро добавил Алексей.
   - Я тоже.
   - Но я пилот, это другой уровень дохода, понимаешь?
   - Но насколько я знаю, вам из-за финансовых проблем не рекомендовали двух последних детей?
   - А брось, они там придираются. Нам хватает.
   - Все равно. Триста - это… слишком уж много. Мы за квартиру столько не платим даже.
   - Да ну. Свозишь ее на море. В Америку лишний раз слетаешь. Купишь хорошую технику домой.
   - У вас самих этого наверняка нет, правда?
   - Зато нас самих много. А тебе одной приходится. Джейн, правда. Мне это важно, чтобы я помогал. Для Вики.
   - Хорошо, - Джейн отставила бокал, взялась за кофе, - но не триста. Сто в месяц - соглашусь. Видеться… да пожалуйста. Вика будет рада. Завтра, если хочешь.
   - Только вечером, - сказал Алексей, отведя взгляд. Как плохо-то…
   Завтра ведь отпевание. Похороны.
   - У тебя что-то случилось? - тихо спросила Джейн. "Ты" уже стало естественным.
   - У меня теща умерла, - ответил он. Джейн невольно потянула пальцы к его руке - похлопать, успокоить, но остановилась. Словно внутренний запрет на прикосновения.
   - Все одновременно. Завтра хоронят. Послезавтра ты улетаешь. Потом я в рейс. Глупо все…
   - Я приведу Вику, когда ты скажешь, - пообещала Джейн. Он благодарно кивнул.
   - Слушай, хотел спросить… а почему Челябинск? Почему ты к себе не уехала, в Вирджинию? Или ездила?
   - Нет, Алекс. Я там и не была ни разу. И ты знаешь - они меня понимают и не зовут. А кому я там нужна?
   - А матери? Впрочем… - Алексей умолк.
   - Именно. Ты же знаешь это. Ликейская семья. Нет, прямо тебе об этом не скажут… но понять дадут. Не оправдала. Подвела. Не сделала того, что ждали. Неудачница.
   - Да, я понимаю, - Алексей отвел взгляд, - это у всех нас так. У ликеидов. Но ты знаешь, мать - она все равно мать. Она тщеславная, может быть, честолюбивая, но… она все равно любит. Даже если не показывает. И все равно важно быть с ней.
   - Может быть, - Джейн пожала плечами, - может, в глубине души и любит. Но уж слишком глубоко. Нет, Алекс, мне там делать нечего. А здесь… здесь тоже вроде нет родных. Но вот есть подруга. И… как-то знаешь, здесь - все по-другому. Я привыкла. Мне здесь все близко очень. В России есть такое что-то… Оно неопределимо словами. И это долго вытравливали и уничтожали. Но оно все еще есть. Душа. Которая очень маленькая и слабая. Поэтому я осталась.
   - Понимаю.
   - Но и здесь много фальши. Очень много. Я устала от фальши, Алекс. Ведь если бы одни ликеиды… моя напарница, Надька, и та изо всех сил тянется за образцами. Сына развитием и кружками мучает, кредиты на квартиру, маишну… лишь бы не быть неудачницей. Мой муж бывший. Все отношение его к женщинам - чтобы шла рядом престижная длинноногая молодая девочка, одетая, как куколка. Состарится, не устроит - давай новую. И это, Алекс, они называют любовью. Жизнью, работой. О ликеидах молчу - та же фальшь, но на другом уровне.
   - А Элина, - спросил Алексей, - она с тобой дружит?
   - Что ты - конечно нет. Когда ей? Она так занята. Помогает людям…
   - Ну хоть помогает.
   - То есть делает из настоящих живых людей - кукол? Да, пытается. Не знаю, Алекс. С одной стороны, да, спасает от смерти, болезней, нищеты. С другой - и в этом ведь фальшь одна. Самореализация. По-настоящему помогать можно только от боли. Только от любви. А мы… мы себя научились надежно обезболивать и считаем, что только так и надо жить. Помогаем свысока.
   Джейн умолкла. Алексей взглянул на нее блестящими серыми глазами.
   - Спасибо, - сказал он. Джейн глянула недоуменно.
   - За что?
   - Так. Ты мне помогла, насчет боли. Спасибо. Тогда… встретимся позже. Завтра. С Викой. Я тебе позвоню.
   - Хорошо, - ответила Джейн, все еще недоумевая.
   - Прости, неудобно так исчезать. Но мне сейчас идти надо. Очень надо.
   - Я понимаю.
 
   Отец поразил воображение Вики. Она только о нем и говорила, и о вчерашнем дне. Конкурс, столичные впечатления - все это потускнело. Джейн слушала болтовню дочки всю дорогу до аэропорта, и в очереди на регистрацию. И думала о том, что Алексей в самом деле хороший отец. Повезло его семейству. Он разговаривал с Викой совершенно откровенно, ничего не скрывая, как со взрослой. Но в то же время сохранял авторитет, соблюдал дистанцию. Он рассказал Вике то, чего не говорил Джейн - что младший сын болеет, Лена в больнице. Бедняги, навалилось же на них. И как неудачно, как плохо, что встреча пришлась на день похорон. Джейн знала, что Алекс любил тещу, а уж какой это удар для его жены… Но Алекс сам все же настоял на встрече с Викой. Да, сегодня им уже к шести утра надо было в аэропорт. Алексей предложил подвезти, но Джейн уже заранее заказала машину, да и ни к чему напрягать его в такое время.
   Джейн вспоминала вчерашний разговор с Моникой по поводу Алексея. Она все же рассказала о случившемся. Моника недоверчиво покачала головой.
   - Не лучший вариант, Джейн. Плохо, что он узнал об этом. Конечно, в последние годы его психический контур стал устойчивее. Но этот человек всегда будет притягивать несчастья. Мы сами себе создаем ад. Вот он его себе создал - полноценный ад, где можно вдоволь упиваться страданием и пониманием своей праведности и жертвенности. Я бы не стала об этом говорить, но не хочу, чтобы ты совершала ошибки.
   Неизвестно, почему, но Джейн больше не хотелось говорить с Моникой. И ни с кем из ликеидов. И даже думать о них не хотелось.
   А с кем тогда общаться, если от них тошнит? С одной Алькой?
   Алексея они выгнали. А мне и самой с ними - не хочется, подумала Джейн.
   - Мам, а правда, что папа тоже водит самолеты? - спросила Вика. Она никак не могла в это поверить. Отец - погибший летчик - это легенда, а вот живой, реальный, но при этом настоящий пилот… Джейн порадовалась этому так легко возникшему "папа".
   - Да, Викки, он летчик.
   - А наш самолет…
   - Тихо, - сказала Джейн и положила карточку на стойку. С некоторых пор автоматический контроль в аэропортах снова заменили личным. Охранник с любопытством взглянул на Джейн. Ликеида, летящая экономическим классом. Ликеида усмехнулась. Прошли времена, когда ей подавали личный самолет. Головокружительную карьеру она сделала, ничего не скажешь.
   Лайнер, распластавшийся над землей гигантским треугольником, был виден в окно. Джейн показала Вике, где они будут сидеть - вверху, в утолщении "летающего крыла", показала сопла и рули. По узкому рукаву прошли на посадку. Приветливая стюардесса указала места - почти сразу у прохода. Вика расстроилась, что плохо будет видно облака, но Джейн мудро подумала, что так оно и лучше, в туалет недалеко идти, а ведь дитя захочет.
   Салон "летающего крыла" также треугольный и расширяется кзади, словно амфитеатр. Два прохода делили ряды пассажиров на секторы.
   - Мам, а можно я порисую?
   Джейн достала светоштифты, блокнот, откинула столик.
   - Порисуй пока, скоро уже полетим.
   Вика - неважная, но страстная рисовальщица, принялась что-то изображать, пыхтя и прикусив язык. Джейн откинула голову.
   Надо как-то осмыслить происшедшее. Может, и правда перебраться в Питер? Вика такая одинокая по сути. А там она подружится с братьями-сестрами, с семьей Алексея. Почему-то Джейн была уверена, что так будет.
   И на работу ее устроят. Или лучше она найдет работу сама - неликейскую, в какой-нибудь больнице.
   Джейн взглянула на часы - вылет задерживался, на восемь минут уже. Внезапно самолет без всякого предупреждения тронулся, летчик начал выруливание. Джейн представила Алексея за пультом лайнера. Она, кстати, в кокпите такой машины ни разу не бывала, попросить его, что ли. Раз Лена не ревнивая. Они смогут просто дружить. Хотя из предосторожности лучше бы не надо.
   Что потерял Алексей, уйдя из Ликея? Так ли много? Да, "Фокс" - это классный истребитель. Но водить аэробус наверняка не менее интересно - и более ответственно. Обследования теперь редкие. Зато он приобрел прекрасную семью, идеальную, видимо, жену, детей. Это по нашим временам огромная редкость. А ему, видимо, это нужно и нравится. Он хороший отец.
   Тогда ему казалось - потерял все, всем пожертвовал ради своей веры. А теперь?
   Самолет вырулил к началу полосы и замер. Ну теперь-то они должны объявить. "Уважаемые дамы и господа! Наш самолет совершает рейс по маршруту…"
   … Что он потерял? Космос… ерунда. Космической программе уже 200 лет, и что, какие достижения? Воз и ныне почти там же. Отправили кучу автоматики, получили чисто академически любопытные данные о Солнечной Системе и Проксиме Центавра. На Проксиме ничего особенного тоже не обнаружилось. Построили станцию на Луне - там она и прозябает, неизвестно, нужная ли еще кому-то. Несколько раз слетали на Марс, на Венеру, к спутникам Юпитера. Негусто. Так и не размахнулось человечество на покорение Космоса. Как и во всем, после мощного рывка науки в ХХ веке наступил полнейший застой. В XXI еще что-то двигалось по инерции. Как и обещал наш великий провидец Даниил Андреев в своей "Розе мира":
   " Жажда знания, когда-то толкавшая исследователей в плавание по неведомым морям, в блуждания по нехоженым материкам, бросит их сперва - возможно, ещё до прихода Розы Мира - в космонавтику. Но чужие планеты негостеприимны; после нескольких разведывательных экспедиций эти полёты прекратятся. И сама жажда знания начнёт менять свою направленность. Будут разработаны системы воспитания и раскрытия в человеческом существе потенциально заложенных в нём органов духовного зрения, духовного слуха, глубинной памяти, способности к произвольному отделению внутренних, иноматериальных структур человека от его физического тела. Начнутся странствия по иноматериальным мирам, по открывающимся слоям Шаданакара. То будет век Магелланов планетарного космоса, Колумбов духа."
   Да, есть храбрые астронавты-ликеиды, готовые отправиться куда угодно, хоть к звездам без возврата. Таким был Алексей. Но что толку - в храбрецах никогда не было недостатка. Что толку, если некому оплачивать космическую программу, если никого это не интересует… Да и зачем нам Космос, мы и так довольны собой и счастливы.
   Алексей из тех людей, кто ищет главного. Кто чувствует себя ответственным за выбор всего человечества - как это ни странно звучит по отношению к нему, казалось бы, бросившему все Великие Дела. Чувствует себя так, как будто его поставили на этот пост, и он обязан за все человечество думать. Решать. Это неистребимо. Такой человек всегда будет чувствовать себя на острие, на вершине поиска, будет ощущать ответственность не только за себя, за близких - но и за всех людей вообще. Даже если он неудачник, маргинал, сидит в тюрьме.
   - Мам, а мы когда полетим?
   Джейн с раздражением глянула на часы. Уже пятнадцать минут стоим.
   - Видимо, очередь на взлет, доченька. Сначала другие машины взлетят. Полоса, наверное, занята.
   Вот всегда у них такая безалаберность.
   …Тогда ведь говорили про Алексея: психически нездоровый, неустойчивый человек, сломался из-за чувства вины, которой не было даже. Психически он и правда тогда был надломлен, но скорее всего, это - сделали. Его несколько месяцев держали в клинике, резали душу скальпелями без наркоза, убеждали в том, что он болен, что он полное ничтожество и недоумок. Ну еще бы, разве здоровый человек может усомниться в истинности Ликея?
   Только вот эти сомнения возникли вовсе не из-за чувства вины. Он бы с чувством вины справился. Там в другом была беда: он утратил веру. А такой человек, как Алексей, без веры жить не может. Такой человек из собственного опыта делает очень широкие выводы о жизни, о том, во что верить и к чему стремиться. Именно по своей врожденной склонности думать за человечество.
   Он утратил веру в Ликей, но обрел новую.
   Он ничего не потерял. Не перестал даже, как ни странно, быть Воином Человечества. Несмотря на то, что сам это отвергает. Он не изменился - точнее, не пропало в нем ничего из лучшего, из настоящего. Он и сейчас живет так же, как раньше - думая за всех. За весь мир.
   А я? - подумала Джейн. Я тоже так… А вот Лена - нет. Она живет только для самых близких людей, думает только о них. Но многие ликеиды - и Заслонский, и Моника, и мама, к примеру - тоже только ради ближних, а то и ради себя живут - а на человечество им начхать. Это врожденное, это не воспитывается и даже тестами не определяется. И это не лучше и не хуже - просто люди разные. И ликеиды, и простые.
   Она скосила глаза на рисунок Вики. Та, конечно, изобразила самолет. На одной стороне листа - ее, Джейн (что можно было определить по волосам до плеч и черно-белому костюму, который был на ней сейчас), рядом - видимо, себя. На другой стороне - что-то похожее на мужчину.
   - Это папа, - пояснила Вика. Самолет летел от них к папе. Все логично. Джейн улыбнулась.
   Сзади послышались шаги - Джейн не обратила бы внимания, но шаги показались необычными. Внутри что-то сжалось от дурного предчувствия.
   Темная фигура заслонила проход к пилотской кабине.
   - Всем сидеть!
   Голос был глубокий, зычный, раскатистый. Пассажиры замерли.
   - Самолет захвачен! Не двигаться!