Страница:
Силы Зла! И это он уже знал!
Тут я поймал взгляд Бигмана, и внутри обдало холодом. Он же все слышал!
– Ты помнишь? – ошеломлено прошипел прыгун, побледнев как мел. – Ты помнишь после замены, кто ты такой? – Он отступил на шаг и с угрозой добавил: – Дос Пламя будет рад узнать…
Изящная серая кисть вынырнула из складок голубого плаща, тонкие длинные пальцы оплели плечо прыгуна, словно стальная паучья сеть, впиваясь короткими глянцевито-черными когтями. Нкот развернул его лицом к себе одним плавным, ровным движением, словно Бигман стоял на вращающейся платформе, а не на пыльном бетоне и имел вес птичьего перышка, гонимого ветром. Бигман дернулся и умолк на полуслове. Чужой уставился ему в глаза, медленно раскрывая пасть, полную тонких, как жала, оранжевых клыков.
– Мне нужен этот человек, – прошипел-пропел чужой. – Я его нанял. Если ты хочешь доставить мне неприятности, ты умрешь.
– Да, – завороженно прошептал Бигман, не в силах отвести взгляд от пылающих зеленых звезд чужого.
Я внутренне усмехнулся. Мне это состояние уже было знакомо. Но для чего я так чужому понадобился, что он так меня защищает? Это стоило бы выяснить… Хотя, может быть, я излишне подозрителен и Бигман лишь задел чувство собственного достоинства чужого, покусившись на его власть над своими наемниками?
Бородач, весьма рослый и широкоплечий детина, за все это время не подал и звука. Он стоял рядом с прыгуном тихий, смирный и слегка бледный. Вероятно, у него спорить с чужим желания тоже не было… Ну и ну, я только сейчас заметил, что у него на плече сидит крошечный гномик, своим внешним видом напоминающий уменьшенную копию своего хозяина – такой же бородатый и в кожаной курточке. Гномик тоже был тихий, смирный и слегка бледный, хотя и пытался делать вид, что ему ничего не страшно, и нервно болтал ногами.
Это что, «подвид» шелтян?
– Как я вижу, все уладилось? – хмыкнул Целитель, подрулив сбоку.
– Ты тоже нанят, транс, – тут же заявил чужой.
Мне вдруг показалось, что они прекрасно знают друг друга, и подозрительность пробудилась с новой силой. Вероятно, предположил я, «транс» – название расы Целителя. А «лешук» – название расы чужого. И…
– Заметано, – как ни в чем не бывало кивнул Целитель. – Условия те же?
Вопрос для отвода глаз?
– Обязательно, – осклабился чужой. Затем, оглядев всех о очереди, скомандовал: – А теперь, парни, следуйте за мной.
И заскользил к арке, как колокольчик по льду – неподражаемый способ передвижения. Пропустив Бигмана с бородачом вперед, мы с Целителем пристроились им в спину. Коротышка не замедлил весело ткнуть меня кулаком в бок:
– Ну что ж, Никс, для тебя этот лешук – просто подарок судьбы.
– Лично у меня такое ощущение, точно я выиграл в рулетку кота в мешке, – не согласился я с его энтузиазмом, – причем дохлого.
Завистливые взгляды банконосцев и фаберов провожали нас, – не так-то просто здесь было найти прилично оплачиваемую работу. Но мне они напомнили еще кое о чем.
– Целитель, – шепнул я, – а кроме Бигмана и его напарника никто больше не слышал нашего разговора?
– Да нет, Никс, телепатов на толкучке нет. Одни недомерки, способные лишь ощущать эмоции. Да и прикрывал я нас обоих. – Он с самодовольством хлопнул себя по груди, издав звук пинка по хорошо накачанному кожаному мячу. – У меня все под контролем, Никс. А раз мы снова вместе, я могу делать это и дальше, уже не маскируясь. Хотя лешук прикрыл бы тебя не хуже – ментальный потенциал у него огромный. Так что шире шаг, Никс!
Торопливо топая за бородачом, я подумал, что больно гладко уж все получается…
Так и есть – спокойно дойти до арки и раствориться среди улиц Города нам не удалось. Дорогу чужому преградил неизвестно откуда взявшийся Кенгш, и вся наша компания замерла перед этой «ходячей угрозой» в кожаной безрукавке, ростом на полголовы выше высоченного Бигмана и чуть ниже самого Нкота.
– Послушай, чужой, – прорычал помощник Доса (сдается мне, по-другому он разговаривать не умел), – почему бы тебе не нанять меня, а? Я один стою всех этих дохляков, вместе взятых. – Он брезгливо ткнул пальцем в нашу компанию, а затем демонстративно медленно сжал обнаженную до плеча руку в локте. Бицепс вздулся чудовищным бугром. Да, это было что-то. Я второй раз видел его так близко, но в этот раз приклад излучателя не давил мне на горло и я имел возможность рассмотреть великана как следует. Мышцы Кенгша, огромные и рельефные до безобразия, казались просто нечеловеческими. Они вызывали бессознательный страх. Они выглядели так, словно их обрабатывал резчик по дереву, но вместо древесины материалом была плоть, и резец грубо вырвал из нее длинные куски. На фоне этих титанических мускулов огромное брюхо великана почти не казалось неуместным – это могли быть просто переразвитые мышцы брюшного пресса.
Я покосился на своих спутников.
В ответ на реплику Кенгша худое лицо Бигмана прорезал звериный оскал, но он не издал ни звука. Предпочел проглотить свое недовольство. Бородатый же верзила и его гном, устроившийся на плече хозяина, угрюмо уставились себе под ноги – тихие такие ребята. Из нашей компании только у Целителя ехидная ухмылка не сходила с губ. При других обстоятельствах эта бесшабашная демонстрация независимости карлика перед грозным колоссом, способным раздавить его как таракана, выглядела бы комично, ведь Кенгшу он едва доходил до паха. Но сейчас мне было не до смеха, как и остальным. Я не знал, что и думать. То ли Дос Пламя прислал своего громилу, чтобы проверить «толщину» банкоса чужого, то ли чтобы выпустить ему кишки, а заодно и всей нашей живописной компании. В любом случае, чуяло мое сердце, ничего хорошего из этой задержки выйти не могло.
Итак, слова были брошены, и напряженное ожидание повисло в воздухе.
И лешук ответил.
– Приходи в следующий раз, раб, – фыркнул чужой, – когда у тебя будет свое тело и свои мозги.
Если откровенно, то лучше бы над моей головой громыхнул гром и под ноги вонзилась ослепительная молния, чем такой гробокопательный ответ. Не знаю, на что он там намекал – телепаты получше нас, простых смертных, разбираются в чужих мозгах, но то, как Кенгш реагирует на оскорбления в свой адрес, я уже успел ощутить на собственной шкуре. Наверняка это знали и остальные: Бигман и бородач смертельно побледнели (казалось бы, куда уже дальше) и отступили на шаг от чужого, словно вычеркивая себя из его команды, причем гном закатил глаза, явно собираясь хлопнуться в обморок, и только намертво вцепившиеся в кожаную куртку хозяина ручонки не дали ему упасть. Даже Целитель перестал ухмыляться.
Секунду Кенгш смотрел на чужого остановившимся взглядом – тупо, без проблеска мысли, а затем в его глазах цвета отполированной стали полыхнула ярость. Кого-то сейчас придется выносить вперед ногами, несколько отрешенно успел подумать я прежде, чем представление началось.
Кенгш взревел как бык на бойне и выхватил нож – длинное стальное лезвие сантиметров сорок, способное пробить человека насквозь, – под стать хозяину. И шагнул к чужому – так гора сдвигается с места, чтобы одним махом снести ветхую хижину у своего подножия.
Мы разом отшатнулась. А чужой – я не поверил своим глазам – как ни в чем не бывало продолжал стоять к нему почти спиной, в четверть оборота, лишь повернув узкую звериную морду под капюшоном. И грозный зеленый свет лился из его огромных глаз, предвещая Кенгшу большие неприятности.
Я не понимал, чего он ждет. Хотя мне не приходилось видеть Нкота в деле, за короткое время нашего знакомства я успел почувствовать властную, несгибаемую силу, излучаемую этим существом, и я не понимал, чего он ждет, почему этот злоклятый чужой, смертельно быстрый, по словам Целителя, стоит как истукан, даже не пытаясь защититься от удара, отклониться в сторону, отпрыгнуть, увернуться……
Вот тут со мной и случилась та самая штука, которая называется безотчетным порывом, – вероятно, потому, что я не мог смотреть, как кого-то так глупо убивают на моих глазах. Если копнуть глубже, то с Нкотом я уже успел связать лучшие из своих надежд и поэтому инстинкт безрассудно толкнул меня на их защиту. Но раздумывать об этом я буду позже, а сейчас…
Я рванулся вперед. В тот самый момент, когда хищная сталь собралась испить крови Нкота, а моя рука, выброшенная вперед, нацелилась перехватить запястье Кенгша, – именно в этот момент это и произошло. Что-то настолько неуловимое, что органы чувств оказались не в состоянии это воспринять. Это «что-то» скользнуло на границе сознания, бесплотной легконогой тенью пронеслось перед глазами и на долю секунды родило ощущение полной остановки быстротечного времени. Остановка времени – красивая метафора, но иначе я просто не мог выразить, что же все-таки произошло. Всего мгновение…
Затем глазам предстала невероятная картина.
Я поспешно отскочил назад, выпустив из рук опустевшую кисть громилы.
В глазах Кенгша не было ни боли, ни страха, лишь какое-то наивное детское удивление, точно он никак не мог решить, что ему теперь делать с собственным ножом в брюхе. Тело решило эту страшную задачку за него само – его качнуло, словно порывом сильного ветра, повело назад… По мышцам титана судорожной волной пробежала дрожь, и он медленно, почти величественно повалился навзничь. Пластобетон под ногами вздрогнул от падения огромного тела, стекленеющие глаза бессмысленно уставились в быстро бегущие серые облака, словно спешившие поскорее убраться от этого страшного места.
Я пятился, пока не наткнулся на Целителя. Видит небо, я не собирался убивать помощника Доса. Я только хотел помешать ему прикончить чужого. И я этого не делал – я знал это точно. Но выглядело все как раз наоборот.
– Это не я… – Незримая рука сдавила горло, прервав голос. Получился жалкий писк, меньше всего подходящий для оправданий.
– Я знал, что могу на тебя рассчитывать, – насмешливо промурлыкал Нкот.
Я развернулся как ужаленный.
– Какого Зла! – заорал я ему в лицо (наглую звериную морду!). – Я этого не делал…
Меня остановил потрясенный вздох толпы, пронесшийся по площади как заблудившийся порыв ветра.
Я в ужасе покосился в сторону трассеров осевого. Дос Пламя, естественно, все еще был здесь. Его охрана тоже замерла с открытыми от изумления ртами, но сам он остался неестественно спокоен. Впрочем, все это продолжалось недолго. Осевой разжал тонкие губы и бесстрастно проговорил, адресуя готовым сорваться с места телохранителям:
– Сидеть. Я сам.
– Что ж, нам пора уходить, – будто ничего не случилось, изрек Нкот и скользнул к арке. – Отставать не советую.
После короткой заминки все без исключения рванули следом… И пока мы бежали к арке, взгляд Доса почти физически жег враз взмокшие спины, а путь по площади растянулся словно резина, и отчаянно казалось, что последние метры точно станут для нас последними. Но обошлось. То ли Дос не успел сконцентрироваться, чтобы превратить нас в жаркое, то ли задумал что-то другое. Нас преследовала только зловещая тишина.
Выскочив за каменное кольцо зданий, окружавших площадь, и свернув за угол, чужой остановился. В темных глазах снова полыхнуло грозное зеленое пламя, и группа испуганных, возбужденных и запыхавшихся больше от пережитого страха, чем от стремительного бега людей замерла перед ним как вкопанная, едва избежав столкновения с этим отпрыском загадочной расы.
– Надеюсь, – спокойно проговорил Нкот, словно мы находились в какой-нибудь забегаловке за кружкой пива, а не в нескольких десятках шагов от смертельной опасности, – все понимают, что по вашим идиотским законам всем подписан смертный приговор. Так вот, если вы все еще готовы следовать за мной, – судя по его тону, сам он в этом нисколько не сомневался, – то я гарантирую каждому из вас безопасность. Но не сейчас, а чуть позже – в Городе еще остались кое-какие дела, требующие моего внимания…
– Подставил нас, а теперь бросаешь? – злобно прошипел Бигман, очнувшись от потрясения после убийства Кенгша.
Нкот пропустил его реплику мимо ушей.
– Утром я всех вас жду на Ферме. Лучше отправиться туда прямо сейчас, конечно же предварительно сбив людей Доса со следа, а дальше стены Фермы дадут защиту от ментального поиска. Позже я позабочусь о вас лично.
– На Ферме? – выкрикнул Бигман, чуть не задохнувшись от ярости. – Да ты знаешь, о чем ты говоришь, чужой?
– Именно, – предупреждающе оскалился Нкот. – Забудьте обо всем, что слышали об этом месте раньше, и отправляйтесь туда. Все, кыш отсюда. Исчезните!
Бигман не заставил себя ждать и сделал это буквально. Изрыгая проклятия, он шагнул к бородачу, обхватил его руками за плечи, и с громким хлопком оба телепортировались. Целитель тут же дернул меня за рукав, увлекая за собой.
– Не спи, Никс, надо убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше, пока не появился Дос.
– Одну минуту, – остановил нас властный голос Нкота.
Бегство жгло пятки, но пришлось обернуться.
Чужой сделал что-то непонятное: скользнув обратно к арке, он быстро провел какой-то сверкающей штуковиной по контуру ее проема. Его огромного роста на это хватило. И… огненная линия потянулась за его рукой, разгораясь нестерпимо ярким желто-голубым светом! Я поспешно закрыл лицо рукой, но свет уже погас и линия замкнутого контура исчезла, оставив в глазах слабые пляшущие световые пятна. В следующий миг чужой оказался передо мной, и сверкающая штуковина при ближайшем рассмотрении оказалась коротким Клинком из необычного золотистого полупрозрачного материала, словно наполненного вспышками огня. Всполохи света, сбегая с лезвия на короткий эфес и ниже, накладывались на тонкую серую кисть чужого, крепко сжимавшую рукоять, превращая ее в причудливый муляж.
Мерцающее лезвие приблизилось к моему лицу.
– У нас есть немного времени, Никс, чтобы заняться непосредственно тобой, – мягко промурлыкал Нкот.
– О чем ты говоришь? – Я нервно сглотнул подступивший к горлу комок, не сводя глаз с его Клинка и больше думая о том, что с минуты на минуту должен появиться Дос Пламя.
– О, на этот счет не беспокойся, – заверил чужой. – Дос не любит приступать к делам, как следует их не спланировав. Тем более что в первую очередь он попробует взяться за меня, а вас он прикончит уже попутно. А теперь мне необходимо прикоснуться к тебе Клинком, Никс, только прикоснуться, и ты вспомнишь кое-что небезынтересное для себя – для своего же блага. Я мог бы сделать это и без предупреждения, ты бы ничего не заметил, но предпочитаю так… Мы ведь должны уважать друг друга, верно?
– Все в порядке, – ободряюще шепнул сбоку Целитель. – Доверься ему.
Но мне происходящее нравилось все меньше и меньше. Вкрадчивый тон Нкота, сверкающий Клинок у лица, непонятные намеки… Я инстинктивно ощущал опасность.
– Ну нет, ребята, в ваши игры я больше не играю… – Голос дрогнул, и я умолк, лихорадочно соображая, как мне удрать от двоих чужих, обступивших меня с двух сторон. Но ничего придумать не успел.
Клинок сверкнул и… вонзился мне в лоб. Мир перед глазами качнулся, неведомый ток пронзил с головы до ног, словно удар молнии, и… И все как-то изменилось. Словно прикосновение Клинка Нкота сработало как пароль, допустив сознание к закрытым шептуном-дорриксом участкам памяти…
Я вспомнил…
Я вспомнил, и меня прошиб холодный пот, а ноги враз ослабели. Удар судьбы был так жесток и внезапен, что перенести его безболезненно я не смог. Он меня оглушил. Потому что я вспомнил, что мне осталось жить чуть больше суток.
– В чем дело, Никс? – голос Целителя донесся словно из бездонного колодца.
– Я обречен, Целитель, – убито пробормотал я. – Все мои планы лишь пустой звук. На Шелте нет гипертрансляторов, и единственным шансом на спасение для меня был космопорт… И корабль… Какой-нибудь корабль, способный доставить на цивилизованную планету. Но этот шанс истек вчера. За сутки я не смогу добраться до ближайшей планеты с гипертранслятором, даже если корабль опустится передо мной прямо сейчас. Поэтому Почтовая Корпорация меня уничтожит…
– Не стоит так убиваться, Никс, вовсе не для этого я вернул тебе память, – Нкот произнес это без обычной насмешки. – Я избавлю тебя от спящего попутчика. Прямо сейчас, пока у меня есть излишек времени. – Серая кисть скользнула к моей голове, но я отпрянул, не позволив к себе прикоснуться еще раз.
– Нет, Нкот, у тебя ничего не получится. Если бы все так было просто, я отсек бы заряд вместе с ухом, не колеблясь ни секунды. Но он напрямую связан нейронитью с моим мозгом, и как только эта связь прервется, произойдет взрыв. Даже если мне остался час, я хочу прожить отпущенное время.
Целитель удивленно присвистнул, сообразив наконец что к чему:
– Ну и дела, Никс. Кто бы мог подумать, что ты ходячая бомба.
Я смотрел на него пустым взглядом, а в голову упрямо лезла картина годичной давности: в испытательной комнате Корпорации, перед первой отправкой в рейс, мне был продемонстрирован взрыв вживляемого в ухо страховщика на биоманекене – для наглядности наказания в случае нарушения правил. Служащий нажал кнопку на пульте, биоманекен едва заметно вздрогнул, и… казалось, ничего не произошло. Но когда его искусственный череп распилили надвое лазерным резаком, то оказалось, что от его «мозга» не осталось даже пыли. Потом мне долго и подробно объясняли, что примененный заряд формирует специфическое силовое поле строго заданного радиуса действия и что предусмотрены подобные предосторожности ради окружающих – никто не должен пострадать в случае наказания посыльного. Тогда я твердо решил, что меня это никогда не коснется. А сейчас я пребывал в настоящем шоке…
…Из которого меня выдернул раскатистый звук двигателей, раздавшийся под аркой. Краем глаза я заметил вынырнувший из-за угла с площади трассер. Я отвлекся, и в тот же момент Нкот вцепился мне в ухо своими когтями, вцепился железной хваткой. Я рванулся, пытаясь освободиться, но тщетно. Прикосновение чужого мгновенно околдовало тело, одев его в рубашку оцепенения.
– Больше нет времени на болтовню, Никс, – музыкальный голос Нкота враз растерял обертоны, придававшие ему очарование, и его слепящий взгляд зеленых глаз погрузился в меня, затмив все остальное вокруг. – Успокойся, – прозвучало уже в голове. – Я не причиню тебе вреда.
Что-то скользнуло мне внутрь… Чужой… он был во мне… Мое внутреннее мироощущение понеслось как бешеное, а мир снаружи словно споткнулся, замедлил бег, почти остановился… Смутная мысль о том, что подобное ощущение сопровождало гибель Кенгша, растянулась, казалось, до бесконечности… Рокот надвигающегося из проезда трассера тоже увяз в чем-то невидимом и приглушился, клубы пыли, поднятые воздушной подушкой, замерли над ним, словно гротескные фигуры оживших демонов. Пальцы чужого тянули вживленный заряд сквозь плоть к краю мочки, и он послушно шел, не встречая никакого сопротивления. Боли не было, было лишь ощущение свободно раздвигающейся ткани, пропускающей заряд и нейронить…
До меня вдруг дошло, что Нкот собирается сделать. Дошло, почему он так медлил, затягивая этот опасный разговор рядом с аркой. А он просто использовал меня. Выжидал, чтобы сделать ход наверняка. Я не знал, как сработает высвобожденный заряд, но, что он сработает, сомневаться не приходилось. Но кроме Доса в машине была и Нори! Стоит ему промахнуться, и…
Яростный крик застрял в горле. Я напряг всю свою волю, пытаясь сбросить наведенное оцепенение, не дать Нкоту завершить начатое. Но опоздал. Опоздал!
Трассер был уже рядом, еще пару метров – и он вырвется из проезда под небо Шелты, а спящий попутчик в стальных паучьих пальцах был уже занесен для броска, чтобы проснуться единственный раз в своей жизни. Кисть плавной дугой скользнула перед лицом Нкота… и скрылась у него под плащом.
Я глазам своим не поверил.
Все, отрешенно мелькнуло в голове, накрылся наш чужой. Тихая невзрачная смерть. Мгновенная, без страданий. Короткий бесшумный взрыв – и часть его плоти осядет мирной пылью на грязной мостовой…
Потом с тем же отмороженным спокойствием я сообразил, что время, необходимое для взрыва, уже миновало, а он все еще жив. Едва эта мысль возникла у меня в голове, как это ненавистное, пожирающее нервы оцепенение исчезло, и я на всякий случай отскочил в сторону, все еще веря, если и не умом, то трусливым телом, что вот сейчас…
Ничего не произошло. Вернее, с ним, с чужим, ничего не произошло. Но под аркой в этот момент раздался треск и яростное шипение. Нос выруливающего из проезда трассера пересек границу, разделяющую улицу и проезд, и тем самым протаранил незримую, заколдованную Нкотом плоскость. Пламя взревело, словно пробужденное от своих мстительных тысячелетних снов чудище, отделилось от стен и гигантской огненной пастью сомкнулось вокруг машины. У тех, кто в ней находился, не было ни единого шанса остаться в живых. Ни единого крика не донеслось из глотки огненного зверя, проглотившего трассер. Мертвая немая картина. Точка.
Внутри меня что-то оборвалось.
Он убил ее, понял я, глядя на буйство колдовского пламени, полностью закрывшего проход. Он убил ее… Потому что каким-то образом Нори помешала его злобным, дьявольским планам…
– Там никого не было, Никс, – промурлыкал чужой мне прямо в ухо, заставив шарахнуться в сторону от неожиданности. – Дос подстраховался и пустил впереди себя пустую машину. Я знал это с самого начала и устроил эту ловушку лишь для устрашения людей осевого. Теперь, парень, уноси отсюда ноги, и как можно быстрее, вместе с Целителем. На сегодня вы мне больше не нужны, поэтому до встречи утром на Ферме.
Я не успел даже выругаться по поводу всех этих экспериментов. Чужой не исчез, как прыгун, а просто растворился в воздухе – тело его беззвучно размылось и пропало, оставив в глазах мимолетную рябь. Машинально коснувшись пальцами мочки уха и не обнаружив уплотнения, я испытал странное ощущение. Словно лишился части самого себя? Нет? Я нервно рассмеялся. Какая разница! Я остался цел. И я был свободен!
– Никс! Тебе что, особое приглашение нужно?!
Оглянувшись, я обнаружил, что коротышка, транс, как его назвал Нкот, успел задать стрекача, предпочтя словам действие. Его пухлая фигура замерла далеко впереди среди облезлых многоэтажных зданий.
Надо было догонять.
10. Перекресток смерти
Тут я поймал взгляд Бигмана, и внутри обдало холодом. Он же все слышал!
– Ты помнишь? – ошеломлено прошипел прыгун, побледнев как мел. – Ты помнишь после замены, кто ты такой? – Он отступил на шаг и с угрозой добавил: – Дос Пламя будет рад узнать…
Изящная серая кисть вынырнула из складок голубого плаща, тонкие длинные пальцы оплели плечо прыгуна, словно стальная паучья сеть, впиваясь короткими глянцевито-черными когтями. Нкот развернул его лицом к себе одним плавным, ровным движением, словно Бигман стоял на вращающейся платформе, а не на пыльном бетоне и имел вес птичьего перышка, гонимого ветром. Бигман дернулся и умолк на полуслове. Чужой уставился ему в глаза, медленно раскрывая пасть, полную тонких, как жала, оранжевых клыков.
– Мне нужен этот человек, – прошипел-пропел чужой. – Я его нанял. Если ты хочешь доставить мне неприятности, ты умрешь.
– Да, – завороженно прошептал Бигман, не в силах отвести взгляд от пылающих зеленых звезд чужого.
Я внутренне усмехнулся. Мне это состояние уже было знакомо. Но для чего я так чужому понадобился, что он так меня защищает? Это стоило бы выяснить… Хотя, может быть, я излишне подозрителен и Бигман лишь задел чувство собственного достоинства чужого, покусившись на его власть над своими наемниками?
Бородач, весьма рослый и широкоплечий детина, за все это время не подал и звука. Он стоял рядом с прыгуном тихий, смирный и слегка бледный. Вероятно, у него спорить с чужим желания тоже не было… Ну и ну, я только сейчас заметил, что у него на плече сидит крошечный гномик, своим внешним видом напоминающий уменьшенную копию своего хозяина – такой же бородатый и в кожаной курточке. Гномик тоже был тихий, смирный и слегка бледный, хотя и пытался делать вид, что ему ничего не страшно, и нервно болтал ногами.
Это что, «подвид» шелтян?
– Как я вижу, все уладилось? – хмыкнул Целитель, подрулив сбоку.
– Ты тоже нанят, транс, – тут же заявил чужой.
Мне вдруг показалось, что они прекрасно знают друг друга, и подозрительность пробудилась с новой силой. Вероятно, предположил я, «транс» – название расы Целителя. А «лешук» – название расы чужого. И…
– Заметано, – как ни в чем не бывало кивнул Целитель. – Условия те же?
Вопрос для отвода глаз?
– Обязательно, – осклабился чужой. Затем, оглядев всех о очереди, скомандовал: – А теперь, парни, следуйте за мной.
И заскользил к арке, как колокольчик по льду – неподражаемый способ передвижения. Пропустив Бигмана с бородачом вперед, мы с Целителем пристроились им в спину. Коротышка не замедлил весело ткнуть меня кулаком в бок:
– Ну что ж, Никс, для тебя этот лешук – просто подарок судьбы.
– Лично у меня такое ощущение, точно я выиграл в рулетку кота в мешке, – не согласился я с его энтузиазмом, – причем дохлого.
Завистливые взгляды банконосцев и фаберов провожали нас, – не так-то просто здесь было найти прилично оплачиваемую работу. Но мне они напомнили еще кое о чем.
– Целитель, – шепнул я, – а кроме Бигмана и его напарника никто больше не слышал нашего разговора?
– Да нет, Никс, телепатов на толкучке нет. Одни недомерки, способные лишь ощущать эмоции. Да и прикрывал я нас обоих. – Он с самодовольством хлопнул себя по груди, издав звук пинка по хорошо накачанному кожаному мячу. – У меня все под контролем, Никс. А раз мы снова вместе, я могу делать это и дальше, уже не маскируясь. Хотя лешук прикрыл бы тебя не хуже – ментальный потенциал у него огромный. Так что шире шаг, Никс!
Торопливо топая за бородачом, я подумал, что больно гладко уж все получается…
Так и есть – спокойно дойти до арки и раствориться среди улиц Города нам не удалось. Дорогу чужому преградил неизвестно откуда взявшийся Кенгш, и вся наша компания замерла перед этой «ходячей угрозой» в кожаной безрукавке, ростом на полголовы выше высоченного Бигмана и чуть ниже самого Нкота.
– Послушай, чужой, – прорычал помощник Доса (сдается мне, по-другому он разговаривать не умел), – почему бы тебе не нанять меня, а? Я один стою всех этих дохляков, вместе взятых. – Он брезгливо ткнул пальцем в нашу компанию, а затем демонстративно медленно сжал обнаженную до плеча руку в локте. Бицепс вздулся чудовищным бугром. Да, это было что-то. Я второй раз видел его так близко, но в этот раз приклад излучателя не давил мне на горло и я имел возможность рассмотреть великана как следует. Мышцы Кенгша, огромные и рельефные до безобразия, казались просто нечеловеческими. Они вызывали бессознательный страх. Они выглядели так, словно их обрабатывал резчик по дереву, но вместо древесины материалом была плоть, и резец грубо вырвал из нее длинные куски. На фоне этих титанических мускулов огромное брюхо великана почти не казалось неуместным – это могли быть просто переразвитые мышцы брюшного пресса.
Я покосился на своих спутников.
В ответ на реплику Кенгша худое лицо Бигмана прорезал звериный оскал, но он не издал ни звука. Предпочел проглотить свое недовольство. Бородатый же верзила и его гном, устроившийся на плече хозяина, угрюмо уставились себе под ноги – тихие такие ребята. Из нашей компании только у Целителя ехидная ухмылка не сходила с губ. При других обстоятельствах эта бесшабашная демонстрация независимости карлика перед грозным колоссом, способным раздавить его как таракана, выглядела бы комично, ведь Кенгшу он едва доходил до паха. Но сейчас мне было не до смеха, как и остальным. Я не знал, что и думать. То ли Дос Пламя прислал своего громилу, чтобы проверить «толщину» банкоса чужого, то ли чтобы выпустить ему кишки, а заодно и всей нашей живописной компании. В любом случае, чуяло мое сердце, ничего хорошего из этой задержки выйти не могло.
Итак, слова были брошены, и напряженное ожидание повисло в воздухе.
И лешук ответил.
– Приходи в следующий раз, раб, – фыркнул чужой, – когда у тебя будет свое тело и свои мозги.
Если откровенно, то лучше бы над моей головой громыхнул гром и под ноги вонзилась ослепительная молния, чем такой гробокопательный ответ. Не знаю, на что он там намекал – телепаты получше нас, простых смертных, разбираются в чужих мозгах, но то, как Кенгш реагирует на оскорбления в свой адрес, я уже успел ощутить на собственной шкуре. Наверняка это знали и остальные: Бигман и бородач смертельно побледнели (казалось бы, куда уже дальше) и отступили на шаг от чужого, словно вычеркивая себя из его команды, причем гном закатил глаза, явно собираясь хлопнуться в обморок, и только намертво вцепившиеся в кожаную куртку хозяина ручонки не дали ему упасть. Даже Целитель перестал ухмыляться.
Секунду Кенгш смотрел на чужого остановившимся взглядом – тупо, без проблеска мысли, а затем в его глазах цвета отполированной стали полыхнула ярость. Кого-то сейчас придется выносить вперед ногами, несколько отрешенно успел подумать я прежде, чем представление началось.
Кенгш взревел как бык на бойне и выхватил нож – длинное стальное лезвие сантиметров сорок, способное пробить человека насквозь, – под стать хозяину. И шагнул к чужому – так гора сдвигается с места, чтобы одним махом снести ветхую хижину у своего подножия.
Мы разом отшатнулась. А чужой – я не поверил своим глазам – как ни в чем не бывало продолжал стоять к нему почти спиной, в четверть оборота, лишь повернув узкую звериную морду под капюшоном. И грозный зеленый свет лился из его огромных глаз, предвещая Кенгшу большие неприятности.
Я не понимал, чего он ждет. Хотя мне не приходилось видеть Нкота в деле, за короткое время нашего знакомства я успел почувствовать властную, несгибаемую силу, излучаемую этим существом, и я не понимал, чего он ждет, почему этот злоклятый чужой, смертельно быстрый, по словам Целителя, стоит как истукан, даже не пытаясь защититься от удара, отклониться в сторону, отпрыгнуть, увернуться……
Вот тут со мной и случилась та самая штука, которая называется безотчетным порывом, – вероятно, потому, что я не мог смотреть, как кого-то так глупо убивают на моих глазах. Если копнуть глубже, то с Нкотом я уже успел связать лучшие из своих надежд и поэтому инстинкт безрассудно толкнул меня на их защиту. Но раздумывать об этом я буду позже, а сейчас…
Я рванулся вперед. В тот самый момент, когда хищная сталь собралась испить крови Нкота, а моя рука, выброшенная вперед, нацелилась перехватить запястье Кенгша, – именно в этот момент это и произошло. Что-то настолько неуловимое, что органы чувств оказались не в состоянии это воспринять. Это «что-то» скользнуло на границе сознания, бесплотной легконогой тенью пронеслось перед глазами и на долю секунды родило ощущение полной остановки быстротечного времени. Остановка времени – красивая метафора, но иначе я просто не мог выразить, что же все-таки произошло. Всего мгновение…
Затем глазам предстала невероятная картина.
Я поспешно отскочил назад, выпустив из рук опустевшую кисть громилы.
В глазах Кенгша не было ни боли, ни страха, лишь какое-то наивное детское удивление, точно он никак не мог решить, что ему теперь делать с собственным ножом в брюхе. Тело решило эту страшную задачку за него само – его качнуло, словно порывом сильного ветра, повело назад… По мышцам титана судорожной волной пробежала дрожь, и он медленно, почти величественно повалился навзничь. Пластобетон под ногами вздрогнул от падения огромного тела, стекленеющие глаза бессмысленно уставились в быстро бегущие серые облака, словно спешившие поскорее убраться от этого страшного места.
Я пятился, пока не наткнулся на Целителя. Видит небо, я не собирался убивать помощника Доса. Я только хотел помешать ему прикончить чужого. И я этого не делал – я знал это точно. Но выглядело все как раз наоборот.
– Это не я… – Незримая рука сдавила горло, прервав голос. Получился жалкий писк, меньше всего подходящий для оправданий.
– Я знал, что могу на тебя рассчитывать, – насмешливо промурлыкал Нкот.
Я развернулся как ужаленный.
– Какого Зла! – заорал я ему в лицо (наглую звериную морду!). – Я этого не делал…
Меня остановил потрясенный вздох толпы, пронесшийся по площади как заблудившийся порыв ветра.
Я в ужасе покосился в сторону трассеров осевого. Дос Пламя, естественно, все еще был здесь. Его охрана тоже замерла с открытыми от изумления ртами, но сам он остался неестественно спокоен. Впрочем, все это продолжалось недолго. Осевой разжал тонкие губы и бесстрастно проговорил, адресуя готовым сорваться с места телохранителям:
– Сидеть. Я сам.
– Что ж, нам пора уходить, – будто ничего не случилось, изрек Нкот и скользнул к арке. – Отставать не советую.
После короткой заминки все без исключения рванули следом… И пока мы бежали к арке, взгляд Доса почти физически жег враз взмокшие спины, а путь по площади растянулся словно резина, и отчаянно казалось, что последние метры точно станут для нас последними. Но обошлось. То ли Дос не успел сконцентрироваться, чтобы превратить нас в жаркое, то ли задумал что-то другое. Нас преследовала только зловещая тишина.
Выскочив за каменное кольцо зданий, окружавших площадь, и свернув за угол, чужой остановился. В темных глазах снова полыхнуло грозное зеленое пламя, и группа испуганных, возбужденных и запыхавшихся больше от пережитого страха, чем от стремительного бега людей замерла перед ним как вкопанная, едва избежав столкновения с этим отпрыском загадочной расы.
– Надеюсь, – спокойно проговорил Нкот, словно мы находились в какой-нибудь забегаловке за кружкой пива, а не в нескольких десятках шагов от смертельной опасности, – все понимают, что по вашим идиотским законам всем подписан смертный приговор. Так вот, если вы все еще готовы следовать за мной, – судя по его тону, сам он в этом нисколько не сомневался, – то я гарантирую каждому из вас безопасность. Но не сейчас, а чуть позже – в Городе еще остались кое-какие дела, требующие моего внимания…
– Подставил нас, а теперь бросаешь? – злобно прошипел Бигман, очнувшись от потрясения после убийства Кенгша.
Нкот пропустил его реплику мимо ушей.
– Утром я всех вас жду на Ферме. Лучше отправиться туда прямо сейчас, конечно же предварительно сбив людей Доса со следа, а дальше стены Фермы дадут защиту от ментального поиска. Позже я позабочусь о вас лично.
– На Ферме? – выкрикнул Бигман, чуть не задохнувшись от ярости. – Да ты знаешь, о чем ты говоришь, чужой?
– Именно, – предупреждающе оскалился Нкот. – Забудьте обо всем, что слышали об этом месте раньше, и отправляйтесь туда. Все, кыш отсюда. Исчезните!
Бигман не заставил себя ждать и сделал это буквально. Изрыгая проклятия, он шагнул к бородачу, обхватил его руками за плечи, и с громким хлопком оба телепортировались. Целитель тут же дернул меня за рукав, увлекая за собой.
– Не спи, Никс, надо убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше, пока не появился Дос.
– Одну минуту, – остановил нас властный голос Нкота.
Бегство жгло пятки, но пришлось обернуться.
Чужой сделал что-то непонятное: скользнув обратно к арке, он быстро провел какой-то сверкающей штуковиной по контуру ее проема. Его огромного роста на это хватило. И… огненная линия потянулась за его рукой, разгораясь нестерпимо ярким желто-голубым светом! Я поспешно закрыл лицо рукой, но свет уже погас и линия замкнутого контура исчезла, оставив в глазах слабые пляшущие световые пятна. В следующий миг чужой оказался передо мной, и сверкающая штуковина при ближайшем рассмотрении оказалась коротким Клинком из необычного золотистого полупрозрачного материала, словно наполненного вспышками огня. Всполохи света, сбегая с лезвия на короткий эфес и ниже, накладывались на тонкую серую кисть чужого, крепко сжимавшую рукоять, превращая ее в причудливый муляж.
Мерцающее лезвие приблизилось к моему лицу.
– У нас есть немного времени, Никс, чтобы заняться непосредственно тобой, – мягко промурлыкал Нкот.
– О чем ты говоришь? – Я нервно сглотнул подступивший к горлу комок, не сводя глаз с его Клинка и больше думая о том, что с минуты на минуту должен появиться Дос Пламя.
– О, на этот счет не беспокойся, – заверил чужой. – Дос не любит приступать к делам, как следует их не спланировав. Тем более что в первую очередь он попробует взяться за меня, а вас он прикончит уже попутно. А теперь мне необходимо прикоснуться к тебе Клинком, Никс, только прикоснуться, и ты вспомнишь кое-что небезынтересное для себя – для своего же блага. Я мог бы сделать это и без предупреждения, ты бы ничего не заметил, но предпочитаю так… Мы ведь должны уважать друг друга, верно?
– Все в порядке, – ободряюще шепнул сбоку Целитель. – Доверься ему.
Но мне происходящее нравилось все меньше и меньше. Вкрадчивый тон Нкота, сверкающий Клинок у лица, непонятные намеки… Я инстинктивно ощущал опасность.
– Ну нет, ребята, в ваши игры я больше не играю… – Голос дрогнул, и я умолк, лихорадочно соображая, как мне удрать от двоих чужих, обступивших меня с двух сторон. Но ничего придумать не успел.
Клинок сверкнул и… вонзился мне в лоб. Мир перед глазами качнулся, неведомый ток пронзил с головы до ног, словно удар молнии, и… И все как-то изменилось. Словно прикосновение Клинка Нкота сработало как пароль, допустив сознание к закрытым шептуном-дорриксом участкам памяти…
Я вспомнил…
Я вспомнил, и меня прошиб холодный пот, а ноги враз ослабели. Удар судьбы был так жесток и внезапен, что перенести его безболезненно я не смог. Он меня оглушил. Потому что я вспомнил, что мне осталось жить чуть больше суток.
– В чем дело, Никс? – голос Целителя донесся словно из бездонного колодца.
– Я обречен, Целитель, – убито пробормотал я. – Все мои планы лишь пустой звук. На Шелте нет гипертрансляторов, и единственным шансом на спасение для меня был космопорт… И корабль… Какой-нибудь корабль, способный доставить на цивилизованную планету. Но этот шанс истек вчера. За сутки я не смогу добраться до ближайшей планеты с гипертранслятором, даже если корабль опустится передо мной прямо сейчас. Поэтому Почтовая Корпорация меня уничтожит…
– Не стоит так убиваться, Никс, вовсе не для этого я вернул тебе память, – Нкот произнес это без обычной насмешки. – Я избавлю тебя от спящего попутчика. Прямо сейчас, пока у меня есть излишек времени. – Серая кисть скользнула к моей голове, но я отпрянул, не позволив к себе прикоснуться еще раз.
– Нет, Нкот, у тебя ничего не получится. Если бы все так было просто, я отсек бы заряд вместе с ухом, не колеблясь ни секунды. Но он напрямую связан нейронитью с моим мозгом, и как только эта связь прервется, произойдет взрыв. Даже если мне остался час, я хочу прожить отпущенное время.
Целитель удивленно присвистнул, сообразив наконец что к чему:
– Ну и дела, Никс. Кто бы мог подумать, что ты ходячая бомба.
Я смотрел на него пустым взглядом, а в голову упрямо лезла картина годичной давности: в испытательной комнате Корпорации, перед первой отправкой в рейс, мне был продемонстрирован взрыв вживляемого в ухо страховщика на биоманекене – для наглядности наказания в случае нарушения правил. Служащий нажал кнопку на пульте, биоманекен едва заметно вздрогнул, и… казалось, ничего не произошло. Но когда его искусственный череп распилили надвое лазерным резаком, то оказалось, что от его «мозга» не осталось даже пыли. Потом мне долго и подробно объясняли, что примененный заряд формирует специфическое силовое поле строго заданного радиуса действия и что предусмотрены подобные предосторожности ради окружающих – никто не должен пострадать в случае наказания посыльного. Тогда я твердо решил, что меня это никогда не коснется. А сейчас я пребывал в настоящем шоке…
…Из которого меня выдернул раскатистый звук двигателей, раздавшийся под аркой. Краем глаза я заметил вынырнувший из-за угла с площади трассер. Я отвлекся, и в тот же момент Нкот вцепился мне в ухо своими когтями, вцепился железной хваткой. Я рванулся, пытаясь освободиться, но тщетно. Прикосновение чужого мгновенно околдовало тело, одев его в рубашку оцепенения.
– Больше нет времени на болтовню, Никс, – музыкальный голос Нкота враз растерял обертоны, придававшие ему очарование, и его слепящий взгляд зеленых глаз погрузился в меня, затмив все остальное вокруг. – Успокойся, – прозвучало уже в голове. – Я не причиню тебе вреда.
Что-то скользнуло мне внутрь… Чужой… он был во мне… Мое внутреннее мироощущение понеслось как бешеное, а мир снаружи словно споткнулся, замедлил бег, почти остановился… Смутная мысль о том, что подобное ощущение сопровождало гибель Кенгша, растянулась, казалось, до бесконечности… Рокот надвигающегося из проезда трассера тоже увяз в чем-то невидимом и приглушился, клубы пыли, поднятые воздушной подушкой, замерли над ним, словно гротескные фигуры оживших демонов. Пальцы чужого тянули вживленный заряд сквозь плоть к краю мочки, и он послушно шел, не встречая никакого сопротивления. Боли не было, было лишь ощущение свободно раздвигающейся ткани, пропускающей заряд и нейронить…
До меня вдруг дошло, что Нкот собирается сделать. Дошло, почему он так медлил, затягивая этот опасный разговор рядом с аркой. А он просто использовал меня. Выжидал, чтобы сделать ход наверняка. Я не знал, как сработает высвобожденный заряд, но, что он сработает, сомневаться не приходилось. Но кроме Доса в машине была и Нори! Стоит ему промахнуться, и…
Яростный крик застрял в горле. Я напряг всю свою волю, пытаясь сбросить наведенное оцепенение, не дать Нкоту завершить начатое. Но опоздал. Опоздал!
Трассер был уже рядом, еще пару метров – и он вырвется из проезда под небо Шелты, а спящий попутчик в стальных паучьих пальцах был уже занесен для броска, чтобы проснуться единственный раз в своей жизни. Кисть плавной дугой скользнула перед лицом Нкота… и скрылась у него под плащом.
Я глазам своим не поверил.
Все, отрешенно мелькнуло в голове, накрылся наш чужой. Тихая невзрачная смерть. Мгновенная, без страданий. Короткий бесшумный взрыв – и часть его плоти осядет мирной пылью на грязной мостовой…
Потом с тем же отмороженным спокойствием я сообразил, что время, необходимое для взрыва, уже миновало, а он все еще жив. Едва эта мысль возникла у меня в голове, как это ненавистное, пожирающее нервы оцепенение исчезло, и я на всякий случай отскочил в сторону, все еще веря, если и не умом, то трусливым телом, что вот сейчас…
Ничего не произошло. Вернее, с ним, с чужим, ничего не произошло. Но под аркой в этот момент раздался треск и яростное шипение. Нос выруливающего из проезда трассера пересек границу, разделяющую улицу и проезд, и тем самым протаранил незримую, заколдованную Нкотом плоскость. Пламя взревело, словно пробужденное от своих мстительных тысячелетних снов чудище, отделилось от стен и гигантской огненной пастью сомкнулось вокруг машины. У тех, кто в ней находился, не было ни единого шанса остаться в живых. Ни единого крика не донеслось из глотки огненного зверя, проглотившего трассер. Мертвая немая картина. Точка.
Внутри меня что-то оборвалось.
Он убил ее, понял я, глядя на буйство колдовского пламени, полностью закрывшего проход. Он убил ее… Потому что каким-то образом Нори помешала его злобным, дьявольским планам…
– Там никого не было, Никс, – промурлыкал чужой мне прямо в ухо, заставив шарахнуться в сторону от неожиданности. – Дос подстраховался и пустил впереди себя пустую машину. Я знал это с самого начала и устроил эту ловушку лишь для устрашения людей осевого. Теперь, парень, уноси отсюда ноги, и как можно быстрее, вместе с Целителем. На сегодня вы мне больше не нужны, поэтому до встречи утром на Ферме.
Я не успел даже выругаться по поводу всех этих экспериментов. Чужой не исчез, как прыгун, а просто растворился в воздухе – тело его беззвучно размылось и пропало, оставив в глазах мимолетную рябь. Машинально коснувшись пальцами мочки уха и не обнаружив уплотнения, я испытал странное ощущение. Словно лишился части самого себя? Нет? Я нервно рассмеялся. Какая разница! Я остался цел. И я был свободен!
– Никс! Тебе что, особое приглашение нужно?!
Оглянувшись, я обнаружил, что коротышка, транс, как его назвал Нкот, успел задать стрекача, предпочтя словам действие. Его пухлая фигура замерла далеко впереди среди облезлых многоэтажных зданий.
Надо было догонять.
10. Перекресток смерти
Этот район отличался от заброшенных кварталов, через которые я прошел в самом начале своего знакомства с Городом, только тем, что застекленные окна кое-где были завешены изнутри тряпьем, что придавало им сомнительно жилой вид. Но, возможно, я судил о нем несколько предвзято, ведь мне приходилось делать это на бегу.
Вокруг царило спасительное запустение, навстречу не попалось ни единой живой души. Город был мертв уже межстолетие, и его обитатели пользовались им, как первобытные предки людей пещерами, не задумываясь над тем, что его можно восстановить хотя бы частично. Вероятно, после Гибели строительные способности шелтян покинули их вместе с культурой галактического мира, и они были обречены на прозябание. Впрочем, бессмысленно расточать жалость на тех, для кого все это – естественная среда обитания. Я был уверен, что подавляющее большинство шелтян и не догадываются, что можно жить как-то иначе, и им вполне хватает того, что есть.
На очередном перекрестке мы повернули налево, причем Целитель по-прежнему несся впереди меня шагов на тридцать, и мне никак не удавалось сократить разрыв. Неплохой бегун этот транс… Или мне надо поменьше думать и побольше работать ногами…
Какое все-таки мрачное место. То, что на улицах пусто, нам было на руку, но неужели население Города так мало, что его только и хватает, чтобы заполнить толкучку? И где обычно вездесущие во всех городах дети, этот показатель торжества жизни? Сидят по вот этим многоэтажным крысиным норам? Норам… Верно… Очередная отрыжка замены снабдила меня информацией и на этот счет – до пятнадцати лет молодежь воспитывается в нейтральном районе, не подчиняющемся ни портовикам, ни охотникам. Шептуны Шефира учат их повиновению с помощью своих грязных методов… К галту их всех, меня это не касается… Своих проблем по горло.
Я криво усмехнулся. Забавно все-таки, как можно быстро ожить, если твой смертный приговор вдруг отменен. По крайней мере один из двух – ведь Дос Пламя по-прежнему оставался серьезной проблемой, не менее смертоносной, чем спящий попутчик. Но, смею надеяться, не такой неотвратимой. Я не собирался провести здесь остаток жизни, какими бы мрачными ни казались перспективы. Остаток жизни… Да я до вечера могу не дожить.
Нет, от таких гнусных мыслей пора избавляться…
Я поднажал и через пару минут сумел пристроиться коротышке в спину. Мы пролетели очередной квартал, а затем, снова резко нырнув за угол здания, он неожиданно затормозил, и я воспользовался моментом, чтобы отдышаться.
– Тс-с, – Целитель прижал палец к губам. – Теперь постарайся не отставать.
– Куда мы идем?
– К Межкабаку, Никс. Если ты, конечно, не передумал…
– К Межкабаку? – Странно, но приглашение Нори успело у меня вылететь из головы, пока длилось представление с Кенгшем. Я спохватился: – Ах да, конечно. В смысле – я не передумал.
– Ладно, – неодобрительно проговорил толстяк, – но мне эта затея не по душе. Особенно учитывая то, что Город через несколько минут будет напоминать разворошенный улей.
Вокруг царило спасительное запустение, навстречу не попалось ни единой живой души. Город был мертв уже межстолетие, и его обитатели пользовались им, как первобытные предки людей пещерами, не задумываясь над тем, что его можно восстановить хотя бы частично. Вероятно, после Гибели строительные способности шелтян покинули их вместе с культурой галактического мира, и они были обречены на прозябание. Впрочем, бессмысленно расточать жалость на тех, для кого все это – естественная среда обитания. Я был уверен, что подавляющее большинство шелтян и не догадываются, что можно жить как-то иначе, и им вполне хватает того, что есть.
На очередном перекрестке мы повернули налево, причем Целитель по-прежнему несся впереди меня шагов на тридцать, и мне никак не удавалось сократить разрыв. Неплохой бегун этот транс… Или мне надо поменьше думать и побольше работать ногами…
Какое все-таки мрачное место. То, что на улицах пусто, нам было на руку, но неужели население Города так мало, что его только и хватает, чтобы заполнить толкучку? И где обычно вездесущие во всех городах дети, этот показатель торжества жизни? Сидят по вот этим многоэтажным крысиным норам? Норам… Верно… Очередная отрыжка замены снабдила меня информацией и на этот счет – до пятнадцати лет молодежь воспитывается в нейтральном районе, не подчиняющемся ни портовикам, ни охотникам. Шептуны Шефира учат их повиновению с помощью своих грязных методов… К галту их всех, меня это не касается… Своих проблем по горло.
Я криво усмехнулся. Забавно все-таки, как можно быстро ожить, если твой смертный приговор вдруг отменен. По крайней мере один из двух – ведь Дос Пламя по-прежнему оставался серьезной проблемой, не менее смертоносной, чем спящий попутчик. Но, смею надеяться, не такой неотвратимой. Я не собирался провести здесь остаток жизни, какими бы мрачными ни казались перспективы. Остаток жизни… Да я до вечера могу не дожить.
Нет, от таких гнусных мыслей пора избавляться…
Я поднажал и через пару минут сумел пристроиться коротышке в спину. Мы пролетели очередной квартал, а затем, снова резко нырнув за угол здания, он неожиданно затормозил, и я воспользовался моментом, чтобы отдышаться.
– Тс-с, – Целитель прижал палец к губам. – Теперь постарайся не отставать.
– Куда мы идем?
– К Межкабаку, Никс. Если ты, конечно, не передумал…
– К Межкабаку? – Странно, но приглашение Нори успело у меня вылететь из головы, пока длилось представление с Кенгшем. Я спохватился: – Ах да, конечно. В смысле – я не передумал.
– Ладно, – неодобрительно проговорил толстяк, – но мне эта затея не по душе. Особенно учитывая то, что Город через несколько минут будет напоминать разворошенный улей.