Страница:
— Так нельзя.
— Можно. И ты это знаешь. Ну же, Медеан. — Калами снова придвинулся ближе, протянул к ней руку и стал убеждать ее мягким, но настойчивым голосом Аваназия. — Если ты действительно этого хочешь — позволь мне снять с тебя непосильное бремя. Ты ведь всегда этого хотела! Так соглашайся скорей.
— Я буду свободна, — зачарованно протянула Медеан и стиснула его руку. — Я все-таки буду свободна.
Но как только Калами почувствовал прикосновение ее чистой, свежей ладони, он понял: что-то не так. Он уже не был Аваназием. Он был мальчишкой, восьмилетним ребенком, с ужасом глядящим в лицо отца — мрачного, морщинистого человека, сгорбленного тяжелой работой.
— Вздумал надуть меня? — заревел отец, хватая его за шиворот. — Думал, я не дознаюсь!
— Нет, папа… — Ему было больно. Сейчас его будут бить, и будет еще больнее…
— А я-то еще тебя защищал! Хотел сделать из тебя порядочного человека! Но нет, тебе этого мало! Тебе подавай великое прошлое. Совсем уже свихнулся с этим прошлым да со своей местью.
— Папочка, ну пожалуйста, я должен! — кричал Вэлин. Отец узнал о ночных уроках в сараях и закоулках. Он узнал про гороскоп, кости, кровь и маленький барабан. — Они нас убивали! Они сотрут даже память о том, какими мы были! Этого нельзя допустить! Мы же были великими! Они нас боялись!
— А кого ты сейчас боишься, гаденыш? — Отец рывком притянул его к себе, и Вэлин почувствовал запах его дыхания. Отец ухватил его голову и вывернул так, чтобы Вэлин глядел ему прямо в глаза. — Кого?
Нет, нет, нет!.. Отец мертв, давно мертв, и его прах развеян над морем, как и положено, хотя он и просил, чтобы его похоронили по изавальтскому обычаю. Вэлин уже не мальчик, он мужчина, и перед ним…
Перед ним — старая, сморщенная женщина с посиневшими от холода руками. И там, где она держит его, там, где он держит ее — сплошной холод.
— Вот мы и узнали друг друга, лорд-чародей, — сказала императрица, вцепившись когтистыми пальцами ему в затылок. — Правда, теперь уже слишком поздно.
Калами сбросил ее руку:
— Пока мы дышим, еще не поздно, и ты еще отдашь то, что мне нужно.
— Нет, — испугалась она.
— Да! — он схватил ее за руку, и снова все изменилось.
Бриджит, Ананда, Сакра и восемь стражников во главе с капитаном Чадеком ворвались в покои императрицы. Огромные, холодные комнаты все до одной были пусты, только старая фрейлина, сцепив пальцы, сидела на диване, невидящими глазами уставившись в пол, туда, где валялся серебряный поднос с опрокинутым кувшином, хлебом и мягким сыром, плававшим в лужице густого красного вина.
Сакра не медля бросился к двери в сокровищницу, а Ананда тем временем занялась фрейлиной.
— Где твоя госпожа? — спросила она.
Служанка обернулась и посмотрела на Ананду кислым взглядом.
— Встань, когда с тобой говорит императрица! — прикрикнул на фрейлину один из стражников.
Но та в ответ только презрительно поджала губы. Стражник занес кулак и уже готов был ударить немолодую женщину, но Ананда остановила его взмахом руки.
— Отойди, — сказала она. — Она просто до сих пор верна своей госпоже. Нельзя же ее за это наказывать.
Солдат поклонился и отошел. Но недалеко.
— Это я виноват, — с горечью произнес Чадек. — Ваше императорское…
— Нет, — оборвала его Ананда. — Мы ведь уже говорили об этом, капитан. Сейчас не время для взаимных упреков и самобичевания. Мы должны выяснить, что произошло, и принять необходимые меры.
Бриджит взглянула на Сакру: он стоял на пороге с видом воплощенного отчаяния.
— Агнидх, что случилось? — воскликнула Ананда, подбегая к нему. Он молча кивнул в сторону маленькой дверцы.
Бриджит вошла в сокровищницу за ними. Тот самый механизм из бронзы, меди и драгоценных камней, что так поразил ее внимание пару часов назад, был разбит вдребезги. Филигранные детали были искорежены и разломаны. Каменья бусинками разлетелись по всему полу, а часовые механизмы… Бриджит больно было смотреть на то, как все эти изящные винтики, пружинки и шестеренки превратились в груду бесформенного металла. На полу возле стола валялся посох с серебряным набалдашником — без сомнения, именно он и послужил орудием этого вандализма.
— Это была Модель Миров. — Сакра вяло махнул рукой в сторону разрушенного механизма. — Я никогда ее прежде не видел, только слышал о ее существовании. Это было чудесное творение… — Голос его задрожал и оборвался. — Я думал, раз я забрал ключи… Думал, она слишком слаба…
Вдруг лицо его стало белее мела от новой ужасающей мысли.
Бриджит не нужно было ничего объяснять. Она ахнула:
— Жар-птица!
Ананда едва успела отступить назад, когда Бриджит и Сакра одновременно рухнули на колени и принялись ощупывать пол под ковром в поисках камня, под которым скрывался люк. Наконец Бриджит открыла дверцу, и Сакра склонился над люком так низко, что Бриджит на мгновение испугалась, что он сейчас свалится вниз. Но нет, Сакра благополучно вынырнул обратно. Теперь лицо у него было пепельного цвета.
— Ее там нет, — мрачно сообщил он. — Я не чувствую и следа ее жара. Скорее всего, она исчезла тоже.
Перед глазами Бриджит снова мелькнули картины горящих полей и остывших очагов… Она в ужасе прижала ладони к губам. Медеан сбежала, прихватив с собой Жар-птицу. Бесследно испарился и Калами. Где теперь искать эту славную троицу?
Неожиданно Ананда горько рассмеялась.
— А я-то надеялась, что когда Микель будет свободен, эти интриги прекратятся хоть на время, — сказала она. Похоже, единственное, чего ей сейчас хотелось, это куда-нибудь спрятаться и спокойно предаться отчаянию. Однако императрица быстро взяла себя в руки.
— Я не могу надолго оставлять Микеля одного, — сказала она уже более твердо. — Сейчас ему лучше, но он очень устал, а нам еще предстоит принимать от подданных клятвы верности.
Ананда обернулась к Сакре:
— Найди их. Возьми все, что необходимо, сделай все, что нужно, только найди их. Госпожа Бриджит тебе поможет.
— Конечно. — Бриджит поклонилась. Сакра тоже отвесил поклон.
— Проводите меня, капитан, — сказала Ананда, торопливо покидая крохотную комнатку. — Предоставим чародеям заниматься тем, в чем они смыслят больше нашего.
Стража и капитан строем последовали за императрицей, и краем уха Бриджит услышала, как Чадек приказал отвести фрейлину в Большой зал. Но Бриджит сейчас было не до престарелых служанок. Она во все глаза разглядывала содержимое сокровищницы: сверкающие шкатулки с драгоценностями и останки уничтоженной Модели Миров.
— Что здесь произошло? — спросила Бриджит, озираясь по сторонам. — Что ей было нужно?
Но Сакра не слушал ее. Он задумчиво смотрел на единственное зеркало, не прикрытое пологом. Оно было высотой в человеческий рост и сделано, по-видимому, из полированного серебра.
— Плести — слишком долго… — бессвязно пробормотал Сакра и замолчал, не окончив фразы. Видимо, у него появилась новая идея, которую он, однако, не потрудился озвучить. Вместо этого он склонился над грудой металла, оставшейся от Модели Миров, и стал так яростно рыться в покореженных пружинках и сломанных шестеренках, что они со звоном разлетались по всей комнате.
— Где он? — бормотал Сакра. — Ну где же он?
— Что? — переспросила Бриджит.
— Нашел!
Сакра выпрямился и метнулся к Бриджит, зажав в руке блестящий предмет. Это был бронзовый орел — та самая птица с распростертыми крыльями, на изображения которой Бриджит постоянно натыкалась в этом дворце.
Не спрашивая разрешения, забыв о своей всегдашней любезности, Сакра сунул фигурку орла ей в руку и развернул Бриджит лицом к зеркалу:
— Зеркало видело, что здесь произошло. Может, и ты увидишь.
Бриджит не обиделась на такое фамильярное обращение и не стала протестовать, ссылаясь на недостаток умения. Надо попробовать. Она обязана попробовать, иначе могут сбыться самые страшные видения. Если не найти Жар-птицу, сгореть может весь мир.
Сжав орла в руке так, что его резные крылья больно врезались в ладонь, Бриджит зажмурила правый глаз, а левым напряженно вгляделась в полированное серебро. Сакра встал позади, взял ее за плечи и начал петь — настойчиво, мощно и быстро.
«Покажи мне, — мысленно приказала Бриджит, испустив долгий, глубокий вздох, чтобы ее дыхание сплелось с песнью Сакры. Однажды ей удалось сплети колдовство из воздуха и дыхания, удастся и теперь. — Покажи!»
И Бриджит увидела.
Она увидела, как Медеан берет в руки серебряный посох и методично разбивает прекрасную Модель. Как императрица, по-прежнему прямая и решительная, выбирает необходимые инструменты и увязывает их в узел. Как она открывает потайную дверь и спускается к Жар-птице, чтобы унести ее…
«Куда? — безмолвно спросила Бриджит. — Куда?»
И она увидела — то ли внутренним взором, то ли наяву — укрытую белым покровом землю и темнеющую полоску деревьев. А еще — башню из бурого песчаника.
— НЕТ!!!
Крик оборвал видение, и ничего не осталось, кроме серебряного зеркала и Сакры, который повернул Бриджит лицом к себе и тряс за плечи:
— Что? Что ты видела!
Но Бриджит не могла вымолвить ни слова. Она в ярости запустила бронзовым орлом в стену, и изящные шкатулки со стуком посыпались на пол.
— Говори же! — прорычал Сакра.
— Песчаный остров, — выдохнула Бриджит. — Она в моем доме. На маяке, вместе с Жар-птицей.
От изумления Сакра отпустил ее плечи:
— Но зачем?!
— Да какая разница! — вскричала Бриджит, не дожидаясь новых вопросов. — Она взяла с собой эту…
Вихрь образов пронесся в ее голове, и Бриджит обессиленно пошатнулась.
— Боже всемогущий, Сакра, пойми же, там люди! Они погибнут!
— Я все понял, Бриджит, — спокойно сказал Сакра и поднял руки, чтобы остановить поток взволнованных слов. — Мы найдем их прежде, чем они успеют причинить вред твоему народу. Мы сейчас же отправимся туда.
— Нет, — прохрипел чей-то голос за дверью. Бриджит не раздумывая схватила серебряный посох и выбежала из комнаты. В кабинете, на ручке кресла, восседал сморщенный человечек в накидке из черных перьев, ниспадающей с плеч, словно крылья.
Бриджит размахнулась, приготовившись раскроить оборотню голову.
— Нет, Бриджит! — Сакра выхватил у нее посох. — Не надо.
Бриджит опустила дрожащие руки. Оборотень не шелохнулся. Он только заморгал, словно был слегка удивлен таким приветствием.
— Ах, да, — тихо сказала Бриджит, чувствуя, как от неприятных воспоминаний сжимаются внутренности. — Я и забыла, что это твои слуги…
— Они не мои, и не слуги. — Сакра поставил посох у стола. — Просто у меня с ними были кое-какие дела.
Он отодвинул Бриджит в сторону и встал перед человечком, который, похоже, чувствовал себя вполне комфортно на этом своеобразном насесте. Прижав ладони к лицу, Сакра поклонился:
— Сударь, — сказал он. Карлик кивнул.
На этом обмен любезностями закончился, Сакра выпрямился и спросил без обиняков:
— Как вы сюда попали? Ведь дворец защищен!
Мантия из перьев слегка колыхнулась — наверное, от сквозняка.
— Ты дал мне обещание, — неторопливо начал карлик. — Более того, я спас тебе жизнь, так что ты вдвойне у меня в долгу.
Бриджит хотела было спросить, когда и как это произошло, но вовремя прикусила язык: оборотень еще не закончил. Он моргнул чересчур круглыми глазами и продолжал:
— Если ты окажешься в Земле Смерти и Духов, Лисица с тобой расправится.
Сакра тревожно глянул в окно и покачал головой:
— Спасибо за заботу, но будь что будет. Я не могу оставить Феникса императрице.
Человечек наклонил голову в одну сторону, потом в другую:
— Боюсь, у тебя нет шансов.
— Не можете же вы мне запретить? — В голосе Сакры послышалась угроза.
— О-о, — протянул карлик, — еще как. Пока твой долг не отдан, я не могу позволить тебе погибнуть.
Не в силах больше сдерживаться, Бриджит выступила вперед и встала рядом с Сакрой:
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут вообще происходит?
Сакра не ответил. Карлик-ворон ухмыльнулся, и Бриджит с отвращением заметила, что на его розовом нёбе отсутствуют зубы.
— Твой колдун пролил кровь детей Лисицы, — сказал оборотень. — И она мечтает о мести. Земли Смерти и Духов для нее — дом родной. Там от нее не укроешься. Если она поймает его в пределах своих владений, то убьет. Вот так все просто. — Развел он руками.
Кровь детей Лисицы… Лисья нора и три человека с гниющими ранами…
— Но ведь они живы! — вскричала Бриджит. — Я их вылечила!
— Ты?! — воскликнул Сакра. — Но как…
— То, что они живы, не имеет никакого значения. — Карлик-ворон втянул голову в плечи. — Точно так же, как то, каким образом их вылечили. Важно одно: им причинили жестокую боль, и сделал это он.
Бриджит открыла было рот, чтобы возразить, но Сакра знаком приказал ей молчать. Бриджит так резко захлопнула челюсти, что щелкнули зубы. Нет, это какое-то недоразумение! Лисица хочет отомстить обидчику своих детей, хотя они живы и здоровы… Это же бред!
И тем не менее это правда. Сакру охватила дрожь, щеки его запали, голос звучал глухо:
— Сударь, умоляю вас! Я должен попытаться!
Карлик покачал головой:
— Нет.
— Почему вы так поступаете?!
Карлик-ворон резким птичьим движением склонил голову набок.
— Может, потому что имею право. — Он пожал плечами, взъерошив перья своей накидки. — А может, потому что ты мне нравишься, колдун.
— Но я не могу позволить даме отправиться туда одной!
— А и не нужно. Они, должно быть, сами скоро вернутся. Подождите здесь.
— Нет, — возразила Бриджит. — Лично я ждать не могу. Мы ведь не знаем, чем она там занимается. Может случиться все что угодно. У меня там… кое-какие родственники. По материнской линии. Не могу же я их бросить…
— Назови свою цену, — тихо промолвил Сакра. — Не заставляй меня отпускать ее одну.
Карлик изобразил гримасу сожаления.
— Не теперь, колдун. — сказал он. — Ты не сможешь улизнуть из лап Лисицы. Уговоры на нее не подействуют, а мне вовсе не улыбается, чтобы ты умер, не исполнив обещания. Я не обязан перед тобой оправдываться, ведь это ты мой должник, но все же скажу: я не мешаю, я спасаю тебя.
Горящие поля, холодные очаги… А еще дома в Истбэе. Мужчины, женщины, дети, греющиеся возле печей… Все это моментально пронеслось в голове у Бриджит, и она решительно подступила к карлику, кивнув на Сакру:
— Чем я могу выкупить его долг?
— Не надо, Бриджит. — Сакра тронул ее за руку. — Ты не понимаешь.
Она не обратила на него внимания:
— Я спрашиваю, чем?
Человечек улыбнулся беззубой улыбкой.
— Этот вопрос делает вам честь, сударыня. — Он одобрительно кивнул. — Однако я не собираюсь ничего продавать. Сейчас. Может, в другой раз.
Плотная, почти осязаемая тишина заполнила комнату. Казалось, что даже пламя в жаровне сгибается под ее тяжестью. Бриджит взяла себя в руки и сделала глубокий вдох.
— Значит, обсудим это, когда я вернусь. Мне пора.
— Бриджит, не делай этого!
— Перестань. С тех пор как Калами вторгся в мою жизнь, мне все указывают — что я должна делать, а что не должна. Честно говоря, мне это уже осточертело.
С каждым словом решимость Бриджит крепла.
— Если бы речь шла лишь о том, что кто-то проник в мой дом, я бы не стала связываться. Пусть зимуют на здоровье. Но пойми, даже самое малое зло Жар-птицы обернется многими бедами. Ведь это не просто дом, это маяк. Если он будет разрушен… Если Жар-птица спалит его своим пламенем… Вокруг Песчаного острова полно мелей. Без маяка корабли не смогут найти безопасный путь. Хотя, если бы дело было только в этом, я бы еще могла остаться. Но позволить ей причинить зло людям моего мира, когда я могу что-то сделать… Нет, на это я не имею права.
Сакра взял Бриджит за руку:
— Может, именно на это она и надеется? Это может оказаться ловушкой.
Бриджит пожала плечами:
— Ловушкой больше, ловушкой меньше — какая разница?! Медеан и Калами уже давно только тем и занимаются, что заманивают меня в ловушки. Но я тоже не дура, и сил у меня достаточно. — Она расправила плечи и вздернула подбородок, взглянув Сакре в глаза. — Я видела, как тяжело было Калами плести магию в моем мире. Так что Медеан я не боюсь. К тому же теперь мне кое-что известно о собственных возможностях. Твоя задача — найти и вернуть Калами, чтобы он получил по заслугам.
— А если у тебя не получится? — прошептал Сакра.
За этими словами крылось нечто важное, и хотя это нечто влекло Бриджит с неожиданной силой, она запретила себе об этом думать. Не теперь. Не сейчас.
— Ты по-прежнему будешь здесь, с императрицей Анандой, — через силу произнесла она. — Это твой долг…
Сакра серьезно кивнул.
— А мой долг — там… — Бриджит замолчала. Слова сейчас не нужны. — Я скоро вернусь.
Она больше не могла смотреть на Сакру. Даже глядеть на карлика было легче, чем читать то, что написано в этих осенних глазах.
— Если, конечно, сударь не возражает.
Ворон захохотал глубоким гортанным смехом:
— Вы-то, сударыня, сама себе хозяйка. Можете расправить крылья и улететь хоть на луну, мне до этого нет никакого дела!
Сакра выпустил ее руку. Медленно-медленно он подошел вплотную к ворону.
— Я выясню, в чем истинная причина этого вмешательства, — сказал он так тихо, что Бриджит еле расслышала.
Они долго не мигая смотрели друг на друга — смуглый человек и ворон-оборотень. Затем карлик внезапно раскинул руки и подпрыгнул. В следующий миг на его месте каркал и хлопал крыльями черный ворон, а через миг не стало и его.
Бриджит молчала. Как же она устала! И к тому же голодна. Бриджит вспомнила, что ничего не ела после праздничного пира, да и тогда — совсем чуть-чуть. Однако все это не имеет ни малейшего значения. Пора отправляться домой.
Бриджит заглянула Сакре в глаза и увидела в них понимание.
— Позволь мне помочь тебе, — мягко предложил он.
— С удовольствием, — ответила она. — Честно говоря, я понятия не имею, как все это делается.
Сакра грустно улыбнулся:
— Это совсем нетрудно. Ты ведь возвращаешься туда, где родилась. В смысле магии дорога домой всегда легка.
— А в других смыслах? — с улыбкой спросила Бриджит. Мимолетное изумление мелькнуло в глазах Сакры.
— Законы человеческих сердец сильно отличаются от законов волшебства, — ответил Сакра, — и я разбираюсь в них гораздо хуже.
Затем они вместе вернулись в сокровищницу.
— Эх, были бы у нас ключи Медеан… — пробормотал Сакра, кивнув на ряды шкатулочек и ящичков. — Или хотя бы время, чтобы вскрыть заколдованные замки. Кто знает, какие талисманы и амулеты она здесь хранит… Ладно. — Он отмахнулся от этой идеи. — Нам нужно найти что-нибудь такое, что есть в твоем доме.
Бриджит рассмеялась:
— Нет ничего проще. — Она подошла к обломкам злосчастной Модели и вытащила из груды металла две латунные шестеренки и кусок медной проволоки. — На маяке этого добра полно.
— Отлично. — Сакра кивнул и снова окинул комнату взглядом. — Изготовление этих вещей — мастерство, которое связывает наши миры. К тому же и металл — вещество, существующее во всех мирах.
Он взял в руки посох, которым Бриджит намеревалась пристукнуть карлика.
— Подойди к зеркалу и положи на него ладонь.
Бриджит встала перед собственным отражением: одна рука прижата к гладкой холодной поверхности, в другой зажаты такие знакомые на ощупь медные детали.
— А теперь что?
— Теперь, — сказал Сакра, опираясь на посох, — остается надеяться, что твоя сила и впрямь так велика, как кажется. Я помогу тебе открыть путь, но пройти по нему будет нелегко.
— Ладно. — Бриджит сосредоточенно вгляделась в свое отражение. Несмотря на внутренний запрет, она не удержалась и посмотрела на отражение стоявшего позади Сакры. Глаза его светились нежностью.
— Возвращайся ко мне, Бриджит, — его рука коснулась ее плеча. — Я… Я… — Сакра замолчал.
«Я постараюсь», — мысленно пообещала она.
Он отнял руку, повернулся и начал вышагивать вокруг Бриджит и зеркала, приговаривая:
Двигаюсь, двигаюсь между мирами,
Двигаюсь между двумя берегами,
Взываю к металлам, что плавят в огне,
Взываю к стихиям земным и к воде.
К дому родному, где чадо родилось,
К крови родной, что при этом пролилась,
По узкому я пробираюсь пути,
Холодное пламя, свети мне, свети…
Шагов Сакры не было слышно, и единственным звуком, кроме этого речитатива, остался монотонный скрежет посоха, волочащегося по каменному полу. Бриджит не отрываясь смотрела в зеркало. «Ну прямо Алиса в Зазеркалье», — подумала она.
Меж равными силами — светом и тьмой—
Смогу проложить я дорогу домой!
И вот зеркало под ладонью становится мягче, туманнее. Скоро, совсем скоро она сможет шагнуть сквозь него.
Но пока что это только холодное серебро, скрежещущий посох и голос Сакры, снова и снова повторяющий слова заклинания. Они навеки отпечатываются в памяти. Ничего не чувствовать, а только смотреть и смотреть на себя, забыв о том, что можно моргать, дышать, не замечая, что это уже твой голос шепчет, сплетаясь с голосом Сакры: «Меж равными силами — светом и тьмой — смогу проложить я дорогу домой!»
Холодный свет, он горит в ее глазах, только бы дотянуться до него, только бы подойти чуть-чуть ближе, еще ближе, еще, меж равными силами — светом и тьмой — смогу проложить я дорогу домой…
«Меж светом и тьмой — домой!»
Бриджит шагнула в зеркало, не встретив никакого сопротивления.
Глава 20
— Можно. И ты это знаешь. Ну же, Медеан. — Калами снова придвинулся ближе, протянул к ней руку и стал убеждать ее мягким, но настойчивым голосом Аваназия. — Если ты действительно этого хочешь — позволь мне снять с тебя непосильное бремя. Ты ведь всегда этого хотела! Так соглашайся скорей.
— Я буду свободна, — зачарованно протянула Медеан и стиснула его руку. — Я все-таки буду свободна.
Но как только Калами почувствовал прикосновение ее чистой, свежей ладони, он понял: что-то не так. Он уже не был Аваназием. Он был мальчишкой, восьмилетним ребенком, с ужасом глядящим в лицо отца — мрачного, морщинистого человека, сгорбленного тяжелой работой.
— Вздумал надуть меня? — заревел отец, хватая его за шиворот. — Думал, я не дознаюсь!
— Нет, папа… — Ему было больно. Сейчас его будут бить, и будет еще больнее…
— А я-то еще тебя защищал! Хотел сделать из тебя порядочного человека! Но нет, тебе этого мало! Тебе подавай великое прошлое. Совсем уже свихнулся с этим прошлым да со своей местью.
— Папочка, ну пожалуйста, я должен! — кричал Вэлин. Отец узнал о ночных уроках в сараях и закоулках. Он узнал про гороскоп, кости, кровь и маленький барабан. — Они нас убивали! Они сотрут даже память о том, какими мы были! Этого нельзя допустить! Мы же были великими! Они нас боялись!
— А кого ты сейчас боишься, гаденыш? — Отец рывком притянул его к себе, и Вэлин почувствовал запах его дыхания. Отец ухватил его голову и вывернул так, чтобы Вэлин глядел ему прямо в глаза. — Кого?
Нет, нет, нет!.. Отец мертв, давно мертв, и его прах развеян над морем, как и положено, хотя он и просил, чтобы его похоронили по изавальтскому обычаю. Вэлин уже не мальчик, он мужчина, и перед ним…
Перед ним — старая, сморщенная женщина с посиневшими от холода руками. И там, где она держит его, там, где он держит ее — сплошной холод.
— Вот мы и узнали друг друга, лорд-чародей, — сказала императрица, вцепившись когтистыми пальцами ему в затылок. — Правда, теперь уже слишком поздно.
Калами сбросил ее руку:
— Пока мы дышим, еще не поздно, и ты еще отдашь то, что мне нужно.
— Нет, — испугалась она.
— Да! — он схватил ее за руку, и снова все изменилось.
Бриджит, Ананда, Сакра и восемь стражников во главе с капитаном Чадеком ворвались в покои императрицы. Огромные, холодные комнаты все до одной были пусты, только старая фрейлина, сцепив пальцы, сидела на диване, невидящими глазами уставившись в пол, туда, где валялся серебряный поднос с опрокинутым кувшином, хлебом и мягким сыром, плававшим в лужице густого красного вина.
Сакра не медля бросился к двери в сокровищницу, а Ананда тем временем занялась фрейлиной.
— Где твоя госпожа? — спросила она.
Служанка обернулась и посмотрела на Ананду кислым взглядом.
— Встань, когда с тобой говорит императрица! — прикрикнул на фрейлину один из стражников.
Но та в ответ только презрительно поджала губы. Стражник занес кулак и уже готов был ударить немолодую женщину, но Ананда остановила его взмахом руки.
— Отойди, — сказала она. — Она просто до сих пор верна своей госпоже. Нельзя же ее за это наказывать.
Солдат поклонился и отошел. Но недалеко.
— Это я виноват, — с горечью произнес Чадек. — Ваше императорское…
— Нет, — оборвала его Ананда. — Мы ведь уже говорили об этом, капитан. Сейчас не время для взаимных упреков и самобичевания. Мы должны выяснить, что произошло, и принять необходимые меры.
Бриджит взглянула на Сакру: он стоял на пороге с видом воплощенного отчаяния.
— Агнидх, что случилось? — воскликнула Ананда, подбегая к нему. Он молча кивнул в сторону маленькой дверцы.
Бриджит вошла в сокровищницу за ними. Тот самый механизм из бронзы, меди и драгоценных камней, что так поразил ее внимание пару часов назад, был разбит вдребезги. Филигранные детали были искорежены и разломаны. Каменья бусинками разлетелись по всему полу, а часовые механизмы… Бриджит больно было смотреть на то, как все эти изящные винтики, пружинки и шестеренки превратились в груду бесформенного металла. На полу возле стола валялся посох с серебряным набалдашником — без сомнения, именно он и послужил орудием этого вандализма.
— Это была Модель Миров. — Сакра вяло махнул рукой в сторону разрушенного механизма. — Я никогда ее прежде не видел, только слышал о ее существовании. Это было чудесное творение… — Голос его задрожал и оборвался. — Я думал, раз я забрал ключи… Думал, она слишком слаба…
Вдруг лицо его стало белее мела от новой ужасающей мысли.
Бриджит не нужно было ничего объяснять. Она ахнула:
— Жар-птица!
Ананда едва успела отступить назад, когда Бриджит и Сакра одновременно рухнули на колени и принялись ощупывать пол под ковром в поисках камня, под которым скрывался люк. Наконец Бриджит открыла дверцу, и Сакра склонился над люком так низко, что Бриджит на мгновение испугалась, что он сейчас свалится вниз. Но нет, Сакра благополучно вынырнул обратно. Теперь лицо у него было пепельного цвета.
— Ее там нет, — мрачно сообщил он. — Я не чувствую и следа ее жара. Скорее всего, она исчезла тоже.
Перед глазами Бриджит снова мелькнули картины горящих полей и остывших очагов… Она в ужасе прижала ладони к губам. Медеан сбежала, прихватив с собой Жар-птицу. Бесследно испарился и Калами. Где теперь искать эту славную троицу?
Неожиданно Ананда горько рассмеялась.
— А я-то надеялась, что когда Микель будет свободен, эти интриги прекратятся хоть на время, — сказала она. Похоже, единственное, чего ей сейчас хотелось, это куда-нибудь спрятаться и спокойно предаться отчаянию. Однако императрица быстро взяла себя в руки.
— Я не могу надолго оставлять Микеля одного, — сказала она уже более твердо. — Сейчас ему лучше, но он очень устал, а нам еще предстоит принимать от подданных клятвы верности.
Ананда обернулась к Сакре:
— Найди их. Возьми все, что необходимо, сделай все, что нужно, только найди их. Госпожа Бриджит тебе поможет.
— Конечно. — Бриджит поклонилась. Сакра тоже отвесил поклон.
— Проводите меня, капитан, — сказала Ананда, торопливо покидая крохотную комнатку. — Предоставим чародеям заниматься тем, в чем они смыслят больше нашего.
Стража и капитан строем последовали за императрицей, и краем уха Бриджит услышала, как Чадек приказал отвести фрейлину в Большой зал. Но Бриджит сейчас было не до престарелых служанок. Она во все глаза разглядывала содержимое сокровищницы: сверкающие шкатулки с драгоценностями и останки уничтоженной Модели Миров.
— Что здесь произошло? — спросила Бриджит, озираясь по сторонам. — Что ей было нужно?
Но Сакра не слушал ее. Он задумчиво смотрел на единственное зеркало, не прикрытое пологом. Оно было высотой в человеческий рост и сделано, по-видимому, из полированного серебра.
— Плести — слишком долго… — бессвязно пробормотал Сакра и замолчал, не окончив фразы. Видимо, у него появилась новая идея, которую он, однако, не потрудился озвучить. Вместо этого он склонился над грудой металла, оставшейся от Модели Миров, и стал так яростно рыться в покореженных пружинках и сломанных шестеренках, что они со звоном разлетались по всей комнате.
— Где он? — бормотал Сакра. — Ну где же он?
— Что? — переспросила Бриджит.
— Нашел!
Сакра выпрямился и метнулся к Бриджит, зажав в руке блестящий предмет. Это был бронзовый орел — та самая птица с распростертыми крыльями, на изображения которой Бриджит постоянно натыкалась в этом дворце.
Не спрашивая разрешения, забыв о своей всегдашней любезности, Сакра сунул фигурку орла ей в руку и развернул Бриджит лицом к зеркалу:
— Зеркало видело, что здесь произошло. Может, и ты увидишь.
Бриджит не обиделась на такое фамильярное обращение и не стала протестовать, ссылаясь на недостаток умения. Надо попробовать. Она обязана попробовать, иначе могут сбыться самые страшные видения. Если не найти Жар-птицу, сгореть может весь мир.
Сжав орла в руке так, что его резные крылья больно врезались в ладонь, Бриджит зажмурила правый глаз, а левым напряженно вгляделась в полированное серебро. Сакра встал позади, взял ее за плечи и начал петь — настойчиво, мощно и быстро.
«Покажи мне, — мысленно приказала Бриджит, испустив долгий, глубокий вздох, чтобы ее дыхание сплелось с песнью Сакры. Однажды ей удалось сплети колдовство из воздуха и дыхания, удастся и теперь. — Покажи!»
И Бриджит увидела.
Она увидела, как Медеан берет в руки серебряный посох и методично разбивает прекрасную Модель. Как императрица, по-прежнему прямая и решительная, выбирает необходимые инструменты и увязывает их в узел. Как она открывает потайную дверь и спускается к Жар-птице, чтобы унести ее…
«Куда? — безмолвно спросила Бриджит. — Куда?»
И она увидела — то ли внутренним взором, то ли наяву — укрытую белым покровом землю и темнеющую полоску деревьев. А еще — башню из бурого песчаника.
— НЕТ!!!
Крик оборвал видение, и ничего не осталось, кроме серебряного зеркала и Сакры, который повернул Бриджит лицом к себе и тряс за плечи:
— Что? Что ты видела!
Но Бриджит не могла вымолвить ни слова. Она в ярости запустила бронзовым орлом в стену, и изящные шкатулки со стуком посыпались на пол.
— Говори же! — прорычал Сакра.
— Песчаный остров, — выдохнула Бриджит. — Она в моем доме. На маяке, вместе с Жар-птицей.
От изумления Сакра отпустил ее плечи:
— Но зачем?!
— Да какая разница! — вскричала Бриджит, не дожидаясь новых вопросов. — Она взяла с собой эту…
Вихрь образов пронесся в ее голове, и Бриджит обессиленно пошатнулась.
— Боже всемогущий, Сакра, пойми же, там люди! Они погибнут!
— Я все понял, Бриджит, — спокойно сказал Сакра и поднял руки, чтобы остановить поток взволнованных слов. — Мы найдем их прежде, чем они успеют причинить вред твоему народу. Мы сейчас же отправимся туда.
— Нет, — прохрипел чей-то голос за дверью. Бриджит не раздумывая схватила серебряный посох и выбежала из комнаты. В кабинете, на ручке кресла, восседал сморщенный человечек в накидке из черных перьев, ниспадающей с плеч, словно крылья.
Бриджит размахнулась, приготовившись раскроить оборотню голову.
— Нет, Бриджит! — Сакра выхватил у нее посох. — Не надо.
Бриджит опустила дрожащие руки. Оборотень не шелохнулся. Он только заморгал, словно был слегка удивлен таким приветствием.
— Ах, да, — тихо сказала Бриджит, чувствуя, как от неприятных воспоминаний сжимаются внутренности. — Я и забыла, что это твои слуги…
— Они не мои, и не слуги. — Сакра поставил посох у стола. — Просто у меня с ними были кое-какие дела.
Он отодвинул Бриджит в сторону и встал перед человечком, который, похоже, чувствовал себя вполне комфортно на этом своеобразном насесте. Прижав ладони к лицу, Сакра поклонился:
— Сударь, — сказал он. Карлик кивнул.
На этом обмен любезностями закончился, Сакра выпрямился и спросил без обиняков:
— Как вы сюда попали? Ведь дворец защищен!
Мантия из перьев слегка колыхнулась — наверное, от сквозняка.
— Ты дал мне обещание, — неторопливо начал карлик. — Более того, я спас тебе жизнь, так что ты вдвойне у меня в долгу.
Бриджит хотела было спросить, когда и как это произошло, но вовремя прикусила язык: оборотень еще не закончил. Он моргнул чересчур круглыми глазами и продолжал:
— Если ты окажешься в Земле Смерти и Духов, Лисица с тобой расправится.
Сакра тревожно глянул в окно и покачал головой:
— Спасибо за заботу, но будь что будет. Я не могу оставить Феникса императрице.
Человечек наклонил голову в одну сторону, потом в другую:
— Боюсь, у тебя нет шансов.
— Не можете же вы мне запретить? — В голосе Сакры послышалась угроза.
— О-о, — протянул карлик, — еще как. Пока твой долг не отдан, я не могу позволить тебе погибнуть.
Не в силах больше сдерживаться, Бриджит выступила вперед и встала рядом с Сакрой:
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут вообще происходит?
Сакра не ответил. Карлик-ворон ухмыльнулся, и Бриджит с отвращением заметила, что на его розовом нёбе отсутствуют зубы.
— Твой колдун пролил кровь детей Лисицы, — сказал оборотень. — И она мечтает о мести. Земли Смерти и Духов для нее — дом родной. Там от нее не укроешься. Если она поймает его в пределах своих владений, то убьет. Вот так все просто. — Развел он руками.
Кровь детей Лисицы… Лисья нора и три человека с гниющими ранами…
— Но ведь они живы! — вскричала Бриджит. — Я их вылечила!
— Ты?! — воскликнул Сакра. — Но как…
— То, что они живы, не имеет никакого значения. — Карлик-ворон втянул голову в плечи. — Точно так же, как то, каким образом их вылечили. Важно одно: им причинили жестокую боль, и сделал это он.
Бриджит открыла было рот, чтобы возразить, но Сакра знаком приказал ей молчать. Бриджит так резко захлопнула челюсти, что щелкнули зубы. Нет, это какое-то недоразумение! Лисица хочет отомстить обидчику своих детей, хотя они живы и здоровы… Это же бред!
И тем не менее это правда. Сакру охватила дрожь, щеки его запали, голос звучал глухо:
— Сударь, умоляю вас! Я должен попытаться!
Карлик покачал головой:
— Нет.
— Почему вы так поступаете?!
Карлик-ворон резким птичьим движением склонил голову набок.
— Может, потому что имею право. — Он пожал плечами, взъерошив перья своей накидки. — А может, потому что ты мне нравишься, колдун.
— Но я не могу позволить даме отправиться туда одной!
— А и не нужно. Они, должно быть, сами скоро вернутся. Подождите здесь.
— Нет, — возразила Бриджит. — Лично я ждать не могу. Мы ведь не знаем, чем она там занимается. Может случиться все что угодно. У меня там… кое-какие родственники. По материнской линии. Не могу же я их бросить…
— Назови свою цену, — тихо промолвил Сакра. — Не заставляй меня отпускать ее одну.
Карлик изобразил гримасу сожаления.
— Не теперь, колдун. — сказал он. — Ты не сможешь улизнуть из лап Лисицы. Уговоры на нее не подействуют, а мне вовсе не улыбается, чтобы ты умер, не исполнив обещания. Я не обязан перед тобой оправдываться, ведь это ты мой должник, но все же скажу: я не мешаю, я спасаю тебя.
Горящие поля, холодные очаги… А еще дома в Истбэе. Мужчины, женщины, дети, греющиеся возле печей… Все это моментально пронеслось в голове у Бриджит, и она решительно подступила к карлику, кивнув на Сакру:
— Чем я могу выкупить его долг?
— Не надо, Бриджит. — Сакра тронул ее за руку. — Ты не понимаешь.
Она не обратила на него внимания:
— Я спрашиваю, чем?
Человечек улыбнулся беззубой улыбкой.
— Этот вопрос делает вам честь, сударыня. — Он одобрительно кивнул. — Однако я не собираюсь ничего продавать. Сейчас. Может, в другой раз.
Плотная, почти осязаемая тишина заполнила комнату. Казалось, что даже пламя в жаровне сгибается под ее тяжестью. Бриджит взяла себя в руки и сделала глубокий вдох.
— Значит, обсудим это, когда я вернусь. Мне пора.
— Бриджит, не делай этого!
— Перестань. С тех пор как Калами вторгся в мою жизнь, мне все указывают — что я должна делать, а что не должна. Честно говоря, мне это уже осточертело.
С каждым словом решимость Бриджит крепла.
— Если бы речь шла лишь о том, что кто-то проник в мой дом, я бы не стала связываться. Пусть зимуют на здоровье. Но пойми, даже самое малое зло Жар-птицы обернется многими бедами. Ведь это не просто дом, это маяк. Если он будет разрушен… Если Жар-птица спалит его своим пламенем… Вокруг Песчаного острова полно мелей. Без маяка корабли не смогут найти безопасный путь. Хотя, если бы дело было только в этом, я бы еще могла остаться. Но позволить ей причинить зло людям моего мира, когда я могу что-то сделать… Нет, на это я не имею права.
Сакра взял Бриджит за руку:
— Может, именно на это она и надеется? Это может оказаться ловушкой.
Бриджит пожала плечами:
— Ловушкой больше, ловушкой меньше — какая разница?! Медеан и Калами уже давно только тем и занимаются, что заманивают меня в ловушки. Но я тоже не дура, и сил у меня достаточно. — Она расправила плечи и вздернула подбородок, взглянув Сакре в глаза. — Я видела, как тяжело было Калами плести магию в моем мире. Так что Медеан я не боюсь. К тому же теперь мне кое-что известно о собственных возможностях. Твоя задача — найти и вернуть Калами, чтобы он получил по заслугам.
— А если у тебя не получится? — прошептал Сакра.
За этими словами крылось нечто важное, и хотя это нечто влекло Бриджит с неожиданной силой, она запретила себе об этом думать. Не теперь. Не сейчас.
— Ты по-прежнему будешь здесь, с императрицей Анандой, — через силу произнесла она. — Это твой долг…
Сакра серьезно кивнул.
— А мой долг — там… — Бриджит замолчала. Слова сейчас не нужны. — Я скоро вернусь.
Она больше не могла смотреть на Сакру. Даже глядеть на карлика было легче, чем читать то, что написано в этих осенних глазах.
— Если, конечно, сударь не возражает.
Ворон захохотал глубоким гортанным смехом:
— Вы-то, сударыня, сама себе хозяйка. Можете расправить крылья и улететь хоть на луну, мне до этого нет никакого дела!
Сакра выпустил ее руку. Медленно-медленно он подошел вплотную к ворону.
— Я выясню, в чем истинная причина этого вмешательства, — сказал он так тихо, что Бриджит еле расслышала.
Они долго не мигая смотрели друг на друга — смуглый человек и ворон-оборотень. Затем карлик внезапно раскинул руки и подпрыгнул. В следующий миг на его месте каркал и хлопал крыльями черный ворон, а через миг не стало и его.
Бриджит молчала. Как же она устала! И к тому же голодна. Бриджит вспомнила, что ничего не ела после праздничного пира, да и тогда — совсем чуть-чуть. Однако все это не имеет ни малейшего значения. Пора отправляться домой.
Бриджит заглянула Сакре в глаза и увидела в них понимание.
— Позволь мне помочь тебе, — мягко предложил он.
— С удовольствием, — ответила она. — Честно говоря, я понятия не имею, как все это делается.
Сакра грустно улыбнулся:
— Это совсем нетрудно. Ты ведь возвращаешься туда, где родилась. В смысле магии дорога домой всегда легка.
— А в других смыслах? — с улыбкой спросила Бриджит. Мимолетное изумление мелькнуло в глазах Сакры.
— Законы человеческих сердец сильно отличаются от законов волшебства, — ответил Сакра, — и я разбираюсь в них гораздо хуже.
Затем они вместе вернулись в сокровищницу.
— Эх, были бы у нас ключи Медеан… — пробормотал Сакра, кивнув на ряды шкатулочек и ящичков. — Или хотя бы время, чтобы вскрыть заколдованные замки. Кто знает, какие талисманы и амулеты она здесь хранит… Ладно. — Он отмахнулся от этой идеи. — Нам нужно найти что-нибудь такое, что есть в твоем доме.
Бриджит рассмеялась:
— Нет ничего проще. — Она подошла к обломкам злосчастной Модели и вытащила из груды металла две латунные шестеренки и кусок медной проволоки. — На маяке этого добра полно.
— Отлично. — Сакра кивнул и снова окинул комнату взглядом. — Изготовление этих вещей — мастерство, которое связывает наши миры. К тому же и металл — вещество, существующее во всех мирах.
Он взял в руки посох, которым Бриджит намеревалась пристукнуть карлика.
— Подойди к зеркалу и положи на него ладонь.
Бриджит встала перед собственным отражением: одна рука прижата к гладкой холодной поверхности, в другой зажаты такие знакомые на ощупь медные детали.
— А теперь что?
— Теперь, — сказал Сакра, опираясь на посох, — остается надеяться, что твоя сила и впрямь так велика, как кажется. Я помогу тебе открыть путь, но пройти по нему будет нелегко.
— Ладно. — Бриджит сосредоточенно вгляделась в свое отражение. Несмотря на внутренний запрет, она не удержалась и посмотрела на отражение стоявшего позади Сакры. Глаза его светились нежностью.
— Возвращайся ко мне, Бриджит, — его рука коснулась ее плеча. — Я… Я… — Сакра замолчал.
«Я постараюсь», — мысленно пообещала она.
Он отнял руку, повернулся и начал вышагивать вокруг Бриджит и зеркала, приговаривая:
Двигаюсь, двигаюсь между мирами,
Двигаюсь между двумя берегами,
Взываю к металлам, что плавят в огне,
Взываю к стихиям земным и к воде.
К дому родному, где чадо родилось,
К крови родной, что при этом пролилась,
По узкому я пробираюсь пути,
Холодное пламя, свети мне, свети…
Шагов Сакры не было слышно, и единственным звуком, кроме этого речитатива, остался монотонный скрежет посоха, волочащегося по каменному полу. Бриджит не отрываясь смотрела в зеркало. «Ну прямо Алиса в Зазеркалье», — подумала она.
Меж равными силами — светом и тьмой—
Смогу проложить я дорогу домой!
И вот зеркало под ладонью становится мягче, туманнее. Скоро, совсем скоро она сможет шагнуть сквозь него.
Но пока что это только холодное серебро, скрежещущий посох и голос Сакры, снова и снова повторяющий слова заклинания. Они навеки отпечатываются в памяти. Ничего не чувствовать, а только смотреть и смотреть на себя, забыв о том, что можно моргать, дышать, не замечая, что это уже твой голос шепчет, сплетаясь с голосом Сакры: «Меж равными силами — светом и тьмой — смогу проложить я дорогу домой!»
Холодный свет, он горит в ее глазах, только бы дотянуться до него, только бы подойти чуть-чуть ближе, еще ближе, еще, меж равными силами — светом и тьмой — смогу проложить я дорогу домой…
«Меж светом и тьмой — домой!»
Бриджит шагнула в зеркало, не встретив никакого сопротивления.
Глава 20
В этот раз Земля Смерти и Духов была совсем другой. Не было никаких пейзажей, только дрожащая темнота, разделенная надвое тонкой полоской света, похожей на луч электрического фонаря. Бриджит последовала за этим лучом — просто потому, что это был единственный ориентир.
Она была не одна. Вокруг колыхались тени, порой отделяясь от темноты и следуя за Бриджит — совсем близко, но все же не настолько, чтобы коснуться. И было холодно. Очень холодно. Как в самом сердце озера Верхнего.
Тишина была такой же плотной, как тьма, и длилась так долго, что Бриджит стало казаться, будто вокруг шелестят тени. Будто они что-то шепчут, бормочут. Стоит отклониться немного в сторону — и поймешь, что происходит в темноте, и тогда уже не будет страшно… Но притяжение света было все же сильнее, чем зов призраков, и Бриджит по-прежнему шла вперед.
Медленно и равномерно, как зимой наступает рассвет, тьма вокруг луча начала бледнеть. Из черного мир стал пепельно-серым, а потом — белоснежным, и вот уже Бриджит стоит на пороге перед дверью своего дома.
После глубинного холода Безмолвных Земель ветер с озера показался ей теплым бризом, а усыпанное звездами небо — светлым, как ясный день. Бриджит с наслаждением вдохнула свежий воздух. Дома! Все такое знакомое, такое родное!
Но тут она заметила, что какой-то мерзавец сломал замок на входной двери. Это так ее разозлило, что все померкло у нее перед глазами. Бриджит в бешенстве шагнула внутрь, ни на миг не задумываясь о том, что может увидеть. Это ее дом! И никто не имеет права…
Бриджит одним махом взбежала по ступенькам в переднюю, повернула за угол и вдруг остановилась.
Нет, Сакра не найдет Калами.
Они были как две восковые фигуры — растянувшаяся на диване императрица и лорд-чародей, сжимающий ее руку, словно провинциальный актер в амплуа героя-любовника. Страшные куклы с открытыми глазами, связанные друг с другом за руки. Или окоченевшие жертвы холода, застывшие в смертельной схватке.
В душе Бриджит не осталось места жалости, ее охватил гнев. Как посмели они принести в ЕЕ ДОМ свою мелочную вражду?
«Это не мелочь».
Нет, мелочь! Пусть они враги, но здесь, на ее маяке, это не имеет значения.
«Помоги мне».
Бриджит только сейчас поняла, что спорит с ней не внутренний голос. Возле окна в свете звезд тускло поблескивала клетка с Жар-птицей. Не лучше выглядела и сама птица — она скрючилась на дне клетки, вместо пламенного оперения покрытая пеплом.
«Помоги мне». Жар-птица попыталась поднять голову, но не смогла и только сильнее задрожала.
Сострадание или симпатия — что-то заставило Бриджит наклониться к клетке. Птица повернула головку и кротко взглянула на нее.
И снова Бриджит увидела и горящие нивы, и торжествующий полет, и поверженных врагов. Прежде она видела все это внутренним взором, а сейчас различила вновь в глазах умирающего Феникса.
«Помоги мне. Пожалуйста».
Да, она опасна. Но она не виновата в том, что ее создали такой. «Я ведь тоже никого не просила наделять меня особой силой, а именно из-за нее все мои беды», — подумала Бриджит.
«Помоги».
— Я не знаю, что нужно сделать…
«Разожги огонь».
Бриджит шагнула к очагу, взяла полено из сложенных возле печи дров…
— Нет.
Бриджит резко обернулась. Калами поднялся с ложа, которое только что разделял с императрицей. В руках у него была веревка, а на лице — жестокая, удовлетворенная улыбка.
— Нет, Бриджит, — повторил он. — Не стоит этого делать. Пока я не разрешу.
Бриджит поднялась на ноги. Императрица по-прежнему лежала на диване — бледная, с закрытыми глазами, одна рука свесилась на пол. Бриджит вздрогнула:
— Значит, ты убил ее.
— Она сама предпочла умереть. Посчитала, что это единственный способ сложить с себя тяжкое бремя. — Голос Калами звучал мягко, почти ласково. — Она так давно об этом мечтала…
Она была не одна. Вокруг колыхались тени, порой отделяясь от темноты и следуя за Бриджит — совсем близко, но все же не настолько, чтобы коснуться. И было холодно. Очень холодно. Как в самом сердце озера Верхнего.
Тишина была такой же плотной, как тьма, и длилась так долго, что Бриджит стало казаться, будто вокруг шелестят тени. Будто они что-то шепчут, бормочут. Стоит отклониться немного в сторону — и поймешь, что происходит в темноте, и тогда уже не будет страшно… Но притяжение света было все же сильнее, чем зов призраков, и Бриджит по-прежнему шла вперед.
Медленно и равномерно, как зимой наступает рассвет, тьма вокруг луча начала бледнеть. Из черного мир стал пепельно-серым, а потом — белоснежным, и вот уже Бриджит стоит на пороге перед дверью своего дома.
После глубинного холода Безмолвных Земель ветер с озера показался ей теплым бризом, а усыпанное звездами небо — светлым, как ясный день. Бриджит с наслаждением вдохнула свежий воздух. Дома! Все такое знакомое, такое родное!
Но тут она заметила, что какой-то мерзавец сломал замок на входной двери. Это так ее разозлило, что все померкло у нее перед глазами. Бриджит в бешенстве шагнула внутрь, ни на миг не задумываясь о том, что может увидеть. Это ее дом! И никто не имеет права…
Бриджит одним махом взбежала по ступенькам в переднюю, повернула за угол и вдруг остановилась.
Нет, Сакра не найдет Калами.
Они были как две восковые фигуры — растянувшаяся на диване императрица и лорд-чародей, сжимающий ее руку, словно провинциальный актер в амплуа героя-любовника. Страшные куклы с открытыми глазами, связанные друг с другом за руки. Или окоченевшие жертвы холода, застывшие в смертельной схватке.
В душе Бриджит не осталось места жалости, ее охватил гнев. Как посмели они принести в ЕЕ ДОМ свою мелочную вражду?
«Это не мелочь».
Нет, мелочь! Пусть они враги, но здесь, на ее маяке, это не имеет значения.
«Помоги мне».
Бриджит только сейчас поняла, что спорит с ней не внутренний голос. Возле окна в свете звезд тускло поблескивала клетка с Жар-птицей. Не лучше выглядела и сама птица — она скрючилась на дне клетки, вместо пламенного оперения покрытая пеплом.
«Помоги мне». Жар-птица попыталась поднять голову, но не смогла и только сильнее задрожала.
Сострадание или симпатия — что-то заставило Бриджит наклониться к клетке. Птица повернула головку и кротко взглянула на нее.
И снова Бриджит увидела и горящие нивы, и торжествующий полет, и поверженных врагов. Прежде она видела все это внутренним взором, а сейчас различила вновь в глазах умирающего Феникса.
«Помоги мне. Пожалуйста».
Да, она опасна. Но она не виновата в том, что ее создали такой. «Я ведь тоже никого не просила наделять меня особой силой, а именно из-за нее все мои беды», — подумала Бриджит.
«Помоги».
— Я не знаю, что нужно сделать…
«Разожги огонь».
Бриджит шагнула к очагу, взяла полено из сложенных возле печи дров…
— Нет.
Бриджит резко обернулась. Калами поднялся с ложа, которое только что разделял с императрицей. В руках у него была веревка, а на лице — жестокая, удовлетворенная улыбка.
— Нет, Бриджит, — повторил он. — Не стоит этого делать. Пока я не разрешу.
Бриджит поднялась на ноги. Императрица по-прежнему лежала на диване — бледная, с закрытыми глазами, одна рука свесилась на пол. Бриджит вздрогнула:
— Значит, ты убил ее.
— Она сама предпочла умереть. Посчитала, что это единственный способ сложить с себя тяжкое бремя. — Голос Калами звучал мягко, почти ласково. — Она так давно об этом мечтала…