Желязны Роджер. Если с Фаустом вам не повезло

   В кабинет вошли двое атлетически сложенных мужчин, одетых довольно странно - владыке Царства Тьмы показалось, что на них было что-то вроде знаменитых шотландских юбок и белых туник.
   - Кто вы, люди? - спросил Велиал.
   - Я - Одиссей,- ответил Одиссей,- а это Ахиллес.
   - О!.. Правда?..
   Внимательно присмотревшись к нежданным посетителям, Велиал смог убедиться, что перед ним и вправду двое античных героев - судя по внешности, оба они представляли собой классический греческий тип: мускулистые, с правильными чертами лица, с темными вьющимися волосами. Даже лишенные своей телесной оболочки, они выглядели очень внушительно. Очевидно, какой-то младший клерк в одной из бесчисленных контор низших сфер Царства Тьмы, благоговевший перед славой античных героев, выдал им временный пропуск в Реальный Мир. Иначе как бы смогли эти двое попасть сюда? Обитателей античной преисподней было принято считать не существующими на самом деле - это был единственный способ отделаться от них (к сожалению, отнюдь не безотказный).
   - Одиссей и Ахиллес,- задумчиво произнес Велиал.- Я много наслышан о вас, но никогда не думал, что нам придется когданибудь встретиться.
   - Нам не позволяют покидать Тартар,- сказал Одиссей.Некогда мы были очень сильны, и это, по-видимому, сильно встревожило кого-то наверху. Нам запрещают всякие манифестации - за исключением жестко спланированных, тех, которые не выходят за рамки наших ролей - ролей древних героев. Это годится для рекламы, но и только.
   - Ах, правда? Простите, я этого не знал... Как жаль, однако, что мы вынуждены считать вас мифическими персонажами. Будь вы реальными людьми, вы могли бы выступить с публичной лекцией перед адской аудиторией. Думаю, нашей молодежи было бы чему поучиться у героев древности.
   - Мы обсудим этот вопрос как-нибудь в другой раз,- сказал Одиссей.- Курс лекций - это неплохо, и мы еще вернемся к вашему предложению. А пока должен вам заявить, что мы здесь не для того, чтобы выступать перед публикой. Мы явились по делу. Одним из существ Царства Тьмы был нанесен большой ущерб моему другу Ахиллесу. В дальнейшем я намерен вести переговоры от его имени.
   - Гм... Итак, вы собираетесь говорить за вашего друга? А что, он сам за себя ни слова сказать не может?
   - Могу,- внезапно вступил в разговор Ахиллес.- Но я не столь искусен в политике, как мой друг. Дело в том, что характер у меня неровный, вспыльчивый. Я говорю так, как мне подсказывает моя натура, и легко увлекаюсь. Глядь - уж попал в какую-то странную ситуацию, которая неизбежно кончается войной или просто дракой. И хотя в борьбе я неизменно выхожу победителем, люди почему-то предпочитают не связываться со мной. Вот Одиссей - другое дело...
   - Хватит, Ахиллес,- перебил его Одиссей.- Мы же договорились, что все переговоры я беру на себя.
   - Извини, Одиссей,- сказал Ахиллес.
   - Ничего, Ахиллес... Итак, если люди охотно имеют со мною дело, то лишь потому, что я в некотором смысле полубог; помимо личных дел, меня интересует все - обычаи и нравы людей, а также путешествия. Ахиллес же, напротив, думает лишь о борьбе, о ратных подвигах и кровавых битвах.
   - Да, ты прав,- снова вмешался Ахиллес.- Вот и сейчас я чувствую, что мне очень хочется кого-нибудь здесь убить. Это, наверно, от волнения...
   - Успокойся,- ответил ему Одиссей. Повернувшись к Велиалу, он продолжал: - Из достоверного источника мы узнали, что демон по имени Аззи, находящийся под вашим началом, похитил одну из наших женщин, Елену Троянскую. Он увел ее из царства Аида, от мужа ее Ахиллеса, не сказав при этом ничего более вразумительного, чем "с вашего позволения...". Демон передал Елену одному магу, Фаусту, который, в свою очередь, вовлек ее в какую-то историю, никак не связанную с греческими мифами...
   - Не может быть,- возразил Велиал.- Слуги Тьмы никогда не уводят людей из подземного царства, не спросив у них на то разрешения.
   - Быть может, вам будет угодно проверить мои слова? сказал Одиссей.
   - Хорошо, проверим.- Велиал нажал кнопку переговорного устройства.- Мисс Сиггс?
   - Да, ваше превосходительство.
   - Вы, конечно, подслушивали наш разговор?
   - Да, ваше превосходительство. Но, как всегда, это получилось чисто случайно.
   - Неважно. Тщательно проверьте полученную информацию. После проверки свяжитесь со мной.
   - В проверке нет необходимости, ваше превосходительство. Греки сказали правду. По канцелярии уже ходят сплетни о том, как Аззи похитил Елену. Этот новый миф обещает стать весьма популярным.
   - Но, черт побери, он же не имел никакого права!.. Никто не разрешал ему уводить женщину из Тартара! На этот счет существуют жесткие правила, вы же знаете!
   - Да, ваше превосходительство. Но по ним всегда возникает так много юридических споров, что никто до сих пор толком не знает, каковы эти правила на самом деле.
   - В данном случае все достаточно ясно,- изрек Велиал. Он не хотел упускать случая поквитаться с Аззи - рыжий демон несколько раз чувствительно задевал его на соревнованиях по самокритике.
   Отключив переговорное устройство, он повернулся к Одиссею и Ахиллесу:
   - У вас, конечно, есть веские основания для претензий. Однако сам я ничего не могу поделать. Вам лучше встретиться с Мефистофелем или с Аззи...
   - Где нам их найти? - спросил Ахиллес.
   - В настоящее время оба заняты в важнейшей операции - в Тысячелетней Войне.
   - В какой войне? - переспросил Ахиллес.
   - В Тысячелетней войне, той, что ведут между собою силы Света и Тьмы. Победившая сторона будет властвовать над людскими умами на протяжении всей эпохи.
   - Но какое отношение ко всему этому имеет Елена? спросил Одиссей.
   - Я полагаю, Аззи похитил ее затем, чтобы вручить Фаусту в качестве награды.
   Ахиллес встрепенулся.
   - Ну, хватит, поговорили! - выкрикнул он.- Мы хотим, чтобы нам немедленно вернули Елену!
   - Да, это наше последнее слово,- поддержал его Одиссей.
   - Дорогой мой, я вас прекрасно понимаю,- ответил немного растерявшийся Велиал.- Но что я могу поделать?
   - В таком случае разрешите нам действовать самостоятельно. Мы и сами сможем разыскать ее.
   - Ваша честность и прямота мне нравится,- сказал Велиал.Но, к сожалению, вы не сможете действовать в нашем мире самостоятельно. Здесь вы бессильны.
   - У нас есть весьма влиятельные друзья.
   - Кто же они?
   Одиссей прижал палец ко рту и сделал правой рукой отвращающий знак:
   - Не поминайте их имен, если не хотите тотчас же встретиться с ними.
   Велиал понял, о ком говорил Одиссей. Эвмениды, известные также как Эринии или Фурии ((51))! Кто не знает о них! Некоторые из этих древних созданий до сих пор имеют реальную силу, подобно самой Ананке. Велиал подумал, что связываться с богинями возмездия будет весьма хлопотно даже для демона высшего ранга.
   - Ну, хорошо,- наконец сказал он.- Если вы сумеете договориться с ними, то можете действовать. _Я_ разрешаю вам это... Постойте минутку. Не подумайте, что я собираюсь вас критиковать, но от вас обоих, наверное, уже не так много осталось?.. Я имею в виду, от ваших тел.
   - Да,- согласился Одиссей.- Но тут уж ничего не поделаешь. Ведь мы мертвые.
   - Вот два пропуска на свободный проход в Кухню Ведьм,Велиал протянул Одиссею и Ахиллесу две пластиковые карточки.Скажите ведьмам, чтобы они как следует отреставрировали ваши тела. И знайте, что не все у нас в Аду такие плохие, как некоторые из тех, кого я не хочу называть.
   4
   Злой дух ифрит, огромный и неуклюжий, стоял на страже у дверей Кухни Ведьм. За долгие годы службы он всего успел насмотреться и уже не удивлялся ничему, однако такого зрелища ему еще не приходилось видеть: двое античных героев из гомеровской эпохи стояли прямо перед ним, негромко переговариваясь и вертя кудрявыми головами. Злой дух тотчас же узнал их: ведь до того, как стать швейцаром в салоне красоты загробной жизни, он изучал классическую филологию. От удивления отвислые щеки бывшего стипендиата надулись, а выпученные глаза еще больше округлились.
   - До сих пор к нам ни разу не попадали греческие герои,сказал ифрит.- А есть ли у вас удостоверения реальности, о духи?
   Одиссей предъявил стражнику временный пропуск в реальный мир, выданный самим Аидом. Старшая ведьма отложила в сторону раскаленное железное клеймо и подошла к дверям, чтобы взглянуть на двух героев. Пропуска, выданные самим Велиалом, произвели на нее сильное впечатление.
   - Все в порядке, Тони, пропусти их,- сказала ведьма швейцару.
   И началась процедура одевания двух духов в телесную оболочку. Мастерицы-ведьмы долго спорили о том, сколько мышц нужно наращивать на тела знаменитых греческих героев. Наконец было принято соломоново решение: не слишком увлекаться объемом мускулатуры (не столько из-за экономии материала, сколько изза того, что быстрота и ловкость очень много значили для античных полубогов).
   Через несколько часов вся работа была закончена. Одиссей и Ахиллес снова испытывали ни с чем не сравнимое ощущение обладания собственным телом. Сотворив еще одно заклинание, материалом для которого их снабдил Тиресий, друзья отправились обратно на Землю.
   Они отдыхали в тени под раскидистым деревом. Не зная точно, куда им следует направиться, они шли наугад и сейчас вряд ли смогли бы определить, где они находятся. Однако это их ничуть не беспокоило. В дорожных сумках у них был запас провизии на несколько дней, выданный на Кухне Ведьм - по крайней мере, он был _рассчитан_ на несколько дней, но друзья, не в силах устоять перед искушением отведать настоящей пищи после долгого поста в царстве Аида, съели почти все дорожные припасы за раз.
   - Ох,- вздохнул Ахиллес,- кажется, я объелся.
   - Я тоже,- сказал Одиссей.- Сегодня, видимо, один из тех дней, когда мудрый Одиссей обедает не так, как подобает обедать мудрецу. Ох, и вкусна же эта сельдь в винном соусе!
   - Мне больше понравился паштет,- задумчиво произнес Ахиллес, тяжело поворачиваясь на бок и поглаживая себя по раздувшемуся животу.- Паштет из печени - вот настоящее искусство! Вряд ли они сумели придумать что-нибудь лучшее за сколько-то там веков, прошедших с тех пор, как мы покинули этот мир. В наш век печень просто жарили над очагом, добавляя лук. И к тому же мы не знали, что такое соевый соус... Ну, как тебе это понравилось, Одиссей?
   - Бесподобно. После того, что мы ели во время осады Трои... Кстати, мы вряд ли сможем вернуться туда сейчас.
   - Да, вряд ли... А все-таки это была славная война. Правда, Одиссей?
   - Величайшая из тех, в которых я принимал участие,ответил Одиссей.- Лучшей уже не будет. Помнишь, как я одолел Аякса?
   - Я не могу этого помнить,- сказал Ахиллес,- я был убит раньше. Вы боролись из-за моих доспехов.
   - Да, причем я победил,- прибавил Одиссей с гордостью.
   - Отличные были доспехи,- вздохнув, произнес Ахиллес.- И оружие... С таким оружием каждый дурак победит... Я не имею в виду тебя, Одиссей... В этих доспехах я сразил многих знаменитых героев, и в их числе Кикна и Троила ((52)). Но мой самый выдающийся подвиг - это победа над Гектором ((53)). Он вошел во все книги рекордов.
   - Я знаю,- заметил Одиссей.
   - Я просто вспоминаю о днях своей славы,- сказал Ахиллес.- А после этого меня поразила предательская стрела, пущенная Парисом ((54))... Черт возьми!.. О-ох,- протяжно вздохнул он, стараясь устроиться поудобнее,- этот паштет... Послушай, Одиссей, тела, в которых мы находимся сейчас...
   - Ну?
   - Как ты думаешь, хороши они или нет?
   - Я полагаю, лучшие из тех, что нам могли предложить.
   - Но у меня болит вот здесь,- Ахиллес показал на свой живот.
   - Ничего, пройдет. Небольшое растяжение мышц или, что более вероятно, неумеренность в еде.
   - Это не опасно?
   - Нам сказали, что у нас будут здоровые, крепкие тела. Право же, Ахиллес, ты тревожишься по пустякам. Неужели тебе никогда раньше не случалось растянуть мышцы?
   - Я что-то не помню, чтобы у меня когда-нибудь здесь болело... Ах!.. И ноги тоже болят...
   - Это потому, что мы немного пробежались. Ноги всегда немного сбиваются, когда бегаешь. Даже когда просто ходишь - и то...
   - Неужели мы чувствовали то же самое, когда у нас еще были наши _прежние_ тела? - спросил Ахиллес.
   - Да, кажется, так оно и было. Ноги, впрочем, болели гораздо меньше - ведь мы постоянно упражнялись в беге и метании копья, а значит, были в гораздо лучшей форме. Мы настолько хорошо владели своими телами, что просто не замечали всех этих мелких неприятностей. Мы привыкали к ним, так же как привыкали и к тем удовольствиям, которые доступны живым.
   - Я знаю, что настоящий мужчина не должен жаловаться,сказал Ахиллес.- Но, хотя я довольно плотно поел, тем не менее я сейчас не отказался бы от добавочной порции паштета. И еще... нельзя ли где-нибудь поблизости раздобыть питье?
   - Как я рад, что рядом с нами нет ни одного из этих вездесущих летописцев! - воскликнул Одиссей.- Что бы он сказал, если б услышал, как знаменитый Ахиллес жалуется на голод и жажду!
   - Ну и что же? Я испытывал те же самые чувства, когда был жив,- возразил ему Ахиллес.
   - Но на моей памяти ты никогда не жаловался на жажду и голод. Ты был более чем умерен в еде и воздержан в питье. Казалось, ты никогда не думал о таких низменных, земных вещах. Всеми своими помыслами ты устремлялся к славе...
   - Я и сейчас стремлюсь к ней! - воскликнул Ахиллес, поднимаясь и морщась от боли.- Ой, как поясницу ломит!.. Ну, ничего, не обращай внимания. Итак, в путь!
   - Я готов,- ответил Одиссей,- но, видишь ли, дело в том, что я не знаю, куда нам идти.
   Ахиллес огляделся. Они лежали на мягкой траве на краю прекрасной зеленой лужайки, окруженной густым лесом. Пока они перекусывали и отдыхали после обильной трапезы, солнце успело подняться высоко и теперь стояло почти в самом зените. Было около полудня. Свежий ветерок чуть шевелил высокую траву, нагретую солнцем; пахло цветами, и весело щебетали птицы. Словом, это был один из тех прекрасных дней, которые надолго запоминаются смертным. Нужно ли описывать, какое впечатление произвела красота и свежесть майского луга на двух друзей, вырвавшихся из мрачного подземного царства, где никогда не светит солнце, не дует свежий ветер, не растут цветы и не поют птицы?
   Можно было еще долго лежать в траве, полной грудью вдыхать эти чудесные запахи, слушать, как перекликаются иволги в лесу, если бы не присутствие трех женщин, сидящих на траве неподалеку от двух героев - эти особы облюбовали солнечную лужайку для пикника. Что-то жуткое и неестественное было в их фигурах. Все три были уже в летах, и их отнюдь не стройные тела облекали классические белые туники. Взглянув на них, Одиссей подумал, что где-то видел их раньше. После минутного размышления он догадался, что перед ним сами Эвмениды ((55))адские существа античной эпохи, неумолимо карающие людей и богов за измену и убийства. Встреча с ними не предвещала ничего хорошего. Однако если уж самой судьбе было угодно столкнуть вас с тремя сестрами лицом к лицу, надлежало держаться скромно, но в то же время естественно, и разговаривать вежливо, избегая излишней вычурности и куртуазности, чтобы ничем не прогневить их.
   - О! Это Эвмениды, мои старые знакомые! - воскликнул Одиссей, направляясь к трем сестрам. Ахиллес пошел следом за ним.- Здравствуйте, Тисифона и Алекто! Здравствуй, Мегера! Кажется, вы проделали неблизкий путь из старой доброй Эллады.
   - Здравствуй, Одиссей,- ответила Алекто. Это была высокая и худая женщина с крупными, мужскими чертами лица; ее волнистые седые волосы были аккуратно уложены в пучок. Нацелив на Одиссея свой орлиный нос, которому мог бы позавидовать не один знаменитый полководец или политик, и не сводя с героя круглых немигающих серых глаз, она добавила: - Мы знали, что ты пойдешь именно этим путем, и ожидали тебя здесь.
   - Но как вы могли предугадать это? - спросил удивленный Одиссей.- Никто, кроме ведьм, не знал, куда мы направились.
   - Мы ведь в близком родстве с ведьмами,- сказала Алекто.Мы побывали на Кухне Ведьм и там узнали, что вы пошли прямо через этот луг, который зовется Лугом Интерлюдий. Сюда закрыта дорога злу, в какие бы одежды оно ни рядилось; вот почему мы вынуждены были изменить свой облик. Мы сейчас не при полном параде, как видишь; однако обратное перевоплощение займет лишь несколько минут, и мы снова будем выглядеть как надо...
   - О, нет, вещие девы! Что вы! Вам к лицу любой наряд,быстро ответил Одиссей.- А вот и мой друг Ахиллес. Иди к нам, Ахиллес. Ты знаком с этими дамами?
   Ахиллес медленно, осторожно приблизился и встал рядом с Одиссеем.
   - Кажется, мы уже встречались, когда я навещал Ореста ((56)),- застенчиво проговорил он.- Но что привело вас сюда, о неразлучные сестры, и зачем вам понадобилось разыскивать Одиссея?
   - Мы искали не Одиссея, а _тебя_! - раздался резкий голос Тисифоны.
   Ахиллес заметно побледнел:
   - Меня?.. Но что я такого сделал?..
   - Мы должны настичь Фауста и пропавшую женщину, которая сейчас находится вместе с ним - ее-то мы и ищем. Я имею в виду твою жену Елену,- ответила Алекто.
   - А зачем вы ищете Елену? - спросил вконец растерявшийся Ахиллес.
   - О, мы не имеем ничего против нее лично. В этой истории она выступает как невинная жертва обмана, которая должна быть возвращена обратно в царство Аида. Мы как раз представляем службу Трудоустройства и Размещения Персонажей Античности, прибывающих в этот мир. Аззи Элбуб, демон, укравший Елену, нарушил целый ряд важнейших правил, когда взял Елену из подземного царства. Он не имел никакого права переносить ее в современный мир. Мы строго следим за тем, чтобы подобных нарушений было как можно меньше, и исправляем те, что уже совершены. Мы собираемся вернуть Елену тебе... Но что с тобою? Ты как будто не рад этому?
   - О нет, напротив, я очень рад! - воскликнул Ахиллес, хотя в глубине своей души он отнюдь не был в том уверен.- Я и сам явился сюда для того, чтобы ее разыскать.
   - Это хорошо,- одобрила Алекто.- По правде говоря, я не была уверена в твоих намерениях. Слишком много древних героев, покинув царство Аида, начинали вести себя отнюдь не так, как подобает отважным мужам. Они слонялись по Земле без дела, предаваясь обжорству и лени, позабыв о своем долге и упиваясь всеми радостями вновь обретенной жизни, всеми наслаждениями, доступными тем, кто имеет телесную оболочку.
   Ахиллес что-то неразборчиво пробормотал в ответ.
   Они проговорили еще несколько минут - дольше беседовать им не позволяло время: ведь двум героям предстояло отправиться на поиски Елены, и им нельзя было тратить драгоценные мгновения на пустую болтовню.
   * ЧАСТЬ V. МАРЛО *
   1
   День 30 сентября 1588 г., весьма замечательный день в жизни Лондона выдался на редкость хмурым, но безветренным. В этот самый день Саутворкский "Театр Розы" открыл свой новый сезон премьерой "Доктора Фауста" - пьесы, в которой главную роль предназначалось сыграть Эдварду Аллейну. Это представление, конечно, было не единственным важным событием в жизни города; однако нужно отметить, что "Доктор Фауст" был первой пьесой, поставленной Театром после того, как над Лондоном в очередной раз пронеслось черное дыхание моровой язвы. Подобное обстоятельство придавало спектаклю особую прелесть в глазах публики, и дирекция труппы ожидала полного аншлага. Знаменитый "Пир во время чумы" еще не был написан в то время; но показное веселье горожан, еще не оправившихся от всех бед, которые приносит с собой страшная болезнь, могло бы послужить прообразом пушкинской трагедии.
   Невзирая на непогоду, люди стекались к театру со всех концов Лондона и даже из весьма отдаленных от города предместий - из Грейвслайнса, Свис Котеджа и Хэмптон Корта, из Шефердс Милла и Рейндирс Хида, из Бэксби и Велтеншира. Они переправлялись через Темзу на паромах и нескончаемой вереницей брели по Лондонскому Мосту. Еще до вечерней зари целые толпы собрались на площади, и теперь все ждали лишь сигнала трубы, возвещающего начало представления.
   Мак и Мефистофель материализовались в одном из лондонских трактиров накануне премьеры.
   - Господа! - воскликнул трактирщик, весьма удивленный неожиданным появлением двух мужчин на том самом месте, где еще секунду назад - он мог поклясться в этом - никого не было.- Я что-то не видел, как вы сюда вошли.
   - Наверное, потому, что вы в это время любезничали со служанкой,- ответил Мефистофель.
   - О, нет, сэр! Я был вот здесь, за этой стойкой - чистил медную посуду и болтал с матушкой Хенли, которая каждый день снабжает нас отличной провизией...
   - Если вы не заметили, как мы вошли - так что с того? Уж не хотите ли вы сказать, что мой друг и я прибегли к волшебству, чтобы попасть в ваш убогий трактир? - осведомился Мефистофель.
   - Ни в каком случае, господин мой! - воскликнул трактирщик.- Зачем тратить время на колдовство, если дверь в наше заведение всегда открыта! Чем могу служить вашей милости?
   - Принесите-ка бутылку мальвазии - самой лучшей, которая у вас найдется,- сказал Мефистофель.- Что вам заказать, доктор? - спросил он Мака.
   Мак все еще не мог опомниться после головокружительного перелета в Лондон. События следовали друг за другом слишком быстро, и его уму было не под силу охватить их разом - все путалось и мешалось в голове Мака, которому не дали ни часа отдыха после флорентийского эпизода. Немало хлопот и неудобств доставляла Маку его одежда, подобранная не по размеру. Мефистофель на этот раз сам занялся подбором костюма для своего героя: он переодел Мака во время их волшебного путешествия во времени и пространстве, но, имея в запасе слишком мало времени, сделал это весьма небрежно. Мефистофель подтолкнул своего рассеянного спутника к свободной кабинке на две персоны. Мак, заметив, что трактирщик глядит на него, очевидно, ожидая приказаний, очнулся от грез.
   - Мальвазия?.. Прекрасно,- сказал он.- Хозяин, я, кажется, заметил пирог с дичью у вас на полке буфета.
   - Да, сэр. Так оно и есть, сэр.
   - Принесите нам две порции,- распорядился Мак, бросая взгляд на Мефистофеля: ему казалось, что, вдобавок ко всем неудобствам при путешествии в Лондон, его забыли покормить перед отправлением.
   - Да, и еще полкаравая пшеничного хлеба,- прибавил Мефистофель с любезной улыбкой.- Скажите, любезнейший, не заходил ли к вам сегодня утром ученый доктор Джон Д?
   - Ах, сэр, как вам сказать, сэр... Его еще не было, но он обязательно заглянет к нам, ведь сегодня у нас есть рыбный пирог и картофельное пюре - его любимые кушанья. Он вряд ли сможет уйти, не отведав этих блюд, тем более, что он скоро уедет в Богемию, ко двору тамошнего короля - если, конечно, верить тому, что говорит кумушка Молва.
   - Гм... Если вы водите дружбу с этой кумушкой, любезный, то спросите у нее, насколько сурово мы с приятелем обходимся с нерасторопными трактирщиками, забывающими о деле за болтовней.
   - Слушаю, господин. Я сам пригляжу, чтобы вам немедленно подали завтрак,- сказал трактирщик и громко крикнул: - Полли! Накрывай стол для этих господ, да поживее!
   И он вернулся к своей стойке; из заднего кармана его широких панталон высовывался край ветоши, которой он чистил посуду.
   - Где мы? - спросил Мак, когда они с Мефистофелем остались одни.- И почему с нами нет Маргариты?
   - Я оставил ее в моей приемной в Лимбе,- ответил Мефистофель.- Для того, что вам предстоит совершить сегодня, присутствие женщины вовсе не понадобится. Что касается вашего первого вопроса, я с удовольствием отвечу на него. Мы в Лондоне, в году 1588. Этот год был богат событиями для Англии, а также и для вас...
   - Для меня? - воскликнул удивленный Мак.- Почему?
   - Потому, что сегодня состоится премьера одной пьесы, посвященной вам. Я имею в виду "Трагическую историю доктора Фауста", разыгранную труппой графа Ноттингемского, с бесподобным Эдвардом Аллейном в главной роли. Возможно, вы уже смогли кое-что об этом узнать, занимаясь опытами по спиритонекромантической магии ((57))в Кракове.
   - О, да,- произнес Мак с важностью - ему очень хотелось показать перед Мефистофелем свою ученость, и, похоже, на сей раз ему представился подходящий случай.- Конечно, я знаю о ней. Это самая известная пьеса обо мне. И вы перенесли меня в Лондон, чтобы я мог присутствовать на премьере. Как это любезно с вашей стороны, дорогой Мефистофель!
   Мефистофель приподнял одну бровь - очевидно, реплика Мака сильно удивила его.
   - Однако... Я перенес вас сюда отнюдь не затем, чтобы вы глазели на сцену, сидя в партере, и вместе с остальной публикой аплодировали красивой лжи, на которую все поэты большие мастера. Здесь вас ждет важное дело.
   - Хорошо,- сказал Мак,- я готов. По правде говоря, я догадывался, что эта премьера - не единственный повод для такого далекого путешествия. Итак, что мне предстоит сделать?
   - Слушайте же,- ответил адский дух - и тут же вынужден был умолкнуть, потому что к ним подошла служанка с подносом в руках. На подносе лежали два куска пирога, фаршированные мясом перепелок, полкаравая хлеба из овсяной муки, и стоял кувшин с мальвазией - обыкновенным vin ordinaire ((58))из Бордо. Впрочем, вряд ли можно было ожидать лучшего от простого лондонского трактира в то тревожное время, когда испанский флот подошел к британским берегам ((59)), когда в столице Англии свирепствовала чума, а герцога Гиза, засевшего в Схвенингене со своими тридцатью тысячами воинов, отделял от Англии только пролив Ла-Манш.