Желязны Роджер. Если с Фаустом вам не повезло

   Илит подошла к свободному терминалу и ввела свое имя и пароли.
   На экране тотчас же засветилась надпись: "Я полагаю, что вы имеете важную проблему. Введите исходные данные, необходимые для ее решения".
   Илит быстро застучала по клавишам: "Мне нужно знать точное время одного важного исторического события. МарияАнтуанетта полагает, что она должна выйти из дворца и сесть в экипаж, который увезет ее из Парижа, в одиннадцать часов вечера. Но мне сказали, что это должно было произойти в восемь часов вечера. На какой же час был назначен побег королевы?"
   После наносекундного ((71))размышления электронный мозг выдал такой ответ: "Извините, но доступ к этой информации ограничен".
   "Это же простой факт, который должен содержаться в открытых файлах! Подобная информация не может быть секретной!" - снова обратилась к компьютеру удивленная Илит.
   "Эта информация не является секретной",- появилась новая надпись на экране.- "Но я имею предписание давать такой ответ всем пользователям, которые будут обращаться ко мне за фактами определенного класса".
   "Какого класса?" - ввела свой вопрос Илит.
   "Класса самых простых фактов, которые, кстати, наиболее легко отыскать и проверить",- ответил компьютер.
   "Если такая информация не является секретной, к чему же тогда эти игры в молчанку? Разыщи ее в файлах или что там еще полагается делать... Словом, выдай мне этот факт - и дело с концом",- сердито забарабанила пальцами по клавишам Илит.
   Не успела она нажать на клавишу "ввод", как на экране возник ответ:
   "Дело не в самом факте, а в его поиске. Программа поиска дат и времен исторических событий дает сбой".
   "Почему?" - быстро набрала вопрос Илит и нажала на "ввод".
   "Потому, что мои инженеры-программисты вводят сейчас новую систему уплотнения записи в уже имеющихся файлах, а также новую классификацию данных, облегчающую доступ к информации. Чтобы эта система заработала, нужно усовершенствовать старую программу поиска или создать другую. В настоящий момент эта программа еще не готова".
   "Так, значит, пока они там возятся с этой программой, никто не может разыскать даже самый простой факт? Вот тебе раз! Неужели ты сам не можешь ничего сделать?" - обратилась к электронному мозгу Илит.
   "Я?" - казалось, компьютер удивился.
   "Вот именно, ты!" - настаивала Илит.
   На этот раз компьютер размышлял дольше, чем обычно:
   "Это не входит в мои обязанности. Программисты обещали, что дадут мне знать, когда закончат свою работу".
   "Итак",- предприняла последнюю отчаянную попытку Илит,"ты утверждаешь, что не можешь установить точную дату и время того исторического события, о котором я тебя спрашивала? Значит, ты просто ничего не знаешь о нем!"
   "Я этого не утверждал!!! Я знаю _все_ факты и их точные даты! Просто программа дает сбой, и это делает поиск данной информации технически невозможным!" - появилась надпись на экране. Бесчисленные лампочки на светло-серых шкафах, набитых сложнейшей электроникой, сердито замигали; что-то низко загудело в недрах одного из этих огромных шкафов.
   "Технически невозможным? А на самом деле?" - продолжила Илит свой спор с компьютером.
   "А на самом деле он... возможен",- ответил электронный мозг.
   "Тогда действуй в обход программы и дай мне ответ",приказала Илит.- "Или ты скажешь, что даже этого не можешь сделать?!"
   "Могу, если захочу",- дал ответ компьютер.- "Но я _не хочу_!"
   Поняв, что так она ничего не добьется, Илит решила пойти на маленькую хитрость.
   "Ну, пожалуйста",- обратилась она к капризной машине,"сделай это ради меня!"
   "Ладно, крошка!" - весело подмигнув ей десятком лампочек, ответил компьютер. Что-то опять загудело, и наконец на экране появились долгожданные цифры: "3:00"
   "Три часа ночи? Не может быть! Пожалуйста, проверь еще раз!" - попросила Илит.
   "Хорошо. Подождите минутку... И все-таки я был прав - три часа ночи. Такова запись в одном из сохранившихся в памяти файлов. Мне очень жаль, но я ничем больше помочь не могу. Как я уже сообщал вам, система поиска дает сбои".
   "Но ты же сказал, что можешь обойтись без нее?"
   "Могу. И вот единственное, что мне удалось обнаружить: "3:00".
   "Значит, ты ничего больше не можешь сделать?" огорчилась Илит.- "Ладно, спасибо и на этом. Всего хорошего",попрощалась она с компьютером.
   5
   - Который теперь час? - спросила Илит, вернувшись в королевские покои.
   Королева глянула на песочные часы, стоявшие на каминной полке:
   - Начало двенадцатого.
   Илит достала свои маленькие водяные часы - она всегда носила их с собой во время путешествий: часы были безотказны и шли довольно точно.
   - Странно! Мои показывают около восьми часов... Ну, что ж, нам пора выходить, ваше величество.
   - Сейчас; я только возьму мой кошелек,- ответила МарияАнтуанетта.
   Во внутреннем дворе кучер, утомленный долгим ожиданием, спрыгнул с передка кареты и теперь переминался с ноги на ногу, поминутно заглядывая в окошко кареты - на мягкой, обитой бархатом подушке сиденья стояли песочные часы в резной рамке.
   - Проклятье!.. Проклятье!.. Проклятье!..- бормотал он себе под нос по-шведски, покручивая ус от нетерпения.
   Наконец тяжелая дверь открылась и на широкой лестнице дворца Тюильри показались две стройные женские фигурки. Одна из женщин была блондинка, другая - брюнетка.
   - Фаше феличество! - воскликнул кучер.- Где же фы пропадаль так долго?
   - Как это - где я пропадала? - удивилась МарияАнтуанетта.- Я явилась сюда ровно в назначенный вами час.
   - Я не смель фозрашать фам, но фаше феличество опоздаль на четыре часа. Поэтому пудет ошень трудно делать наш побег незаметный для фсех и успеть фофремья.
   - Я?! Опоздала?! Не может быть! - королева повернулась к Илит.- Сколько времени?
   - Около восьми,- ответила Илит.
   - Когда я выходила из своей комнаты, мои часы показывали двенадцатый час,- сказала Мария-Антуанетта.
   - А на моих часах,- сказал кучер,- три часа ночи!
   Они растерянно переглянулись между собой; очевидно, все трое сейчас жалели о том, что в восемнадцатом веке люди еще не придумали единой системы измерения времени. Для Илит теперь было совершенно ясно, что досадная задержка возникла из-за путаницы во времени: Мария-Антуанетта пришла на свидание в одиннадцать часов по времени, принятому при французском королевском дворе, кучер назначил ей свидание в одиннадцать часов по "новому" времени, введенному в Швеции после реформы, а ее собственные часы показывали Универсальное Время, по которому велся отсчет событий в Мире Духов.
   - Ничего не потелать,- вздохнул кучер,- фаше феличество сейчас садится в карету, и мы отправляться в путь. Но уже поздно, ошень поздно!
   6
   Мак вздремнул после трудного, наполненного тревогами дня в отель "Де Вилль". Но не успел он досмотреть свой первый сон, как кто-то весьма бесцеремонно потряс его за плечо.
   - Кто здесь?.. В чем дело? - проворчал Мак. Он приоткрыл глаза - и вздрогнул, увидев прямо перед собой чьи-то румяные щеки и растрепанную бороду.
   - Я гном Рогни,- пропищал тоненький голосок прямо у него над ухом.
   - Да-да,- Мак сел на своей постели и протер глаза.- Мы с вами уже встречались. Что же вам нужно, уважаемый гном?
   - Мне лично ничего от вас не надо,- ответил Рогни.- Но у меня есть новости для вас. Илит просила передать вам, что ей не удалось поторопить королеву. Она еще говорила о какой-то разнице во времени и о досадной ошибке, допущенной то ли ею самой, то ли королевой, то ли кучером, а может быть, всеми тремя вместе - я, признаться, толком не понял, в чем там дело.
   - Черт возьми! - в сердцах воскликнул Мак.- Так, значит, королевская карета выехала слишком поздно и сейчас находится на пути в Варенны!
   - По-видимому, так,- сказал гном.- Вам лучше знать. _Меня_, видите ли, никто не потрудился поставить в известность о том, что происходит.
   - Я пытаюсь помочь королевской чете бежать из Франции,объяснил Мак.- Признаться, я очень рассчитывал на то, что королева отправится вовремя. Я совсем не знаю, что мне теперь делать. Разве что достать где-нибудь поблизости лошадь...
   - Лошадь? - переспросил его Рогни.- А зачем вам нужна лошадь?
   - Чтобы добраться до Сен-Менехольда. Там мне представится еще один шанс вмешаться в историю и изменить судьбу Людовика Шестнадцатого и Марии-Антуанетты.
   - А почему бы вам не отправиться туда, прибегнув к помощи магии? - спросил гном, наливая вина в кружку Мака.
   - Я... я просто не знаю подходящего заклинания.
   - А тот, другой, - он знал.
   - О ком вы говорите?
   - Да об одном смертном, которому я помог на реке Стикс.
   - О Фаусте?
   - Ну, да... так его звали все остальные.
   - Я тоже Фауст,- вздохнул Мак.
   - Вам лучше знать,- пробормотал Рогни себе под нос.
   - Но он пытается занять мое... словом, выгнать меня с того места, которое я сейчас занимаю.
   - Тем хуже для вас, значит,- задумчиво произнес Рогни.Вообще-то я ничего не имею ни против вас, ни против него. Я выручил его из беды лишь потому, что это поубавит спеси у одного моего знакомого демона, сующего свой длинный нос в чужие дела. Этот рыжий дьявол обсчитал меня однажды и вообразил, что ему удалось так ловко меня провести и притом так дешево отделаться. А у гномов до-олгая память...
   - И бороды, как мочалки! - прокричал прямо в лицо Рогни рассерженный Мак.- Проклятье! Как же мне успеть в СенМенехольд до прибытия королевской кареты?
   - Надо выйти из гостиницы и достать лошадь,- посоветовал гном.
   - Вы думаете, это так просто? - в голосе Мака прозвучали саркастические нотки.
   - Лучше, чтобы это было как можно проще,- простодушно ответил Рогни.- А иначе хлопот не обберешься.
   Мак кивнул:
   - Вы правы. Мне пора идти.
   Вскоре Мак уже скакал по ночному дремучему лесу на горячем жеребце, которого ему удалось добыть возле дворца Тюильри: Рогни указал ему на простоватого конюха, державшего в поводу отличного коня, и Мак забрал лошадь именем Комитета общественного спасения. Никто не осмелился перечить ему; никто не задержал его и не спросил, куда он направляется.
   Мчась во весь опор, Мак мысленно торжествовал свою победу и поздравлял себя с удачной проделкой, благодаря которой ему достался отличный конь. И вдруг он услышал топот копыт за своей спиной, оглянулся - и тут же пригнулся к лошадиной шее, изо всех сил пришпоривая своего скакуна пятками. Хотя под Маком был быстроногий жеребец, лошадь у догонявшего его всадника была не хуже.
   Погоня приближалась. Поминутно оглядываясь, Мак с тревогой глядел на темный силуэт, маячивший за его спиной. Незнакомец подъехал совсем близко; теперь его лошадь шла почти вровень с лошадью Мака.
   Это был Фауст! Мак узнал его. Полы сюртука развевались за спиной мага, словно крылья нетопыря, шляпа съехала на лоб от ветра. Лицо знаменитого алхимика перекосилось в злобной усмешке, похожей на хищный оскал.
   - Мы снова встретились, проклятый мошенник! - прокричал Фауст.
   Некоторое время они скакали бок о бок. Мак с трудом удерживался в седле. Сумасшедшая скачка по ночному лесу, да еще когда по пятам гонится враг - не самое увлекательное из всех приключений, которые ему довелось испытать за всю жизнь. Фаусту, конечно, тоже было непривычно мчаться на бешеном коне, не разбирая дороги. Однако он сидел в седле как прирожденный наездник и уверенной, твердой рукой правил своей лошадью, успевая при этом еще поддерживать Елену, сидевшую позади него, подобно боевым подругам древних скифов, крепко обняв своего спутника за талию. Мак тоже вез с собой Маргариту; девушка молчала, зачарованная игрой лунного света, пробивавшегося сквозь темную листву. Таким образом, положение соперников частично уравнивалось: лошадь каждого из них несла на себе дополнительный груз. Но что касается напористости и самоуверенности - тут Маку до ученого доктора было куда как далеко!
   - Сейчас же отрекись от всяких притязаний на мое славное имя! - прогремел голос мага в лесной тишине.- Иначе я покажу тебе, где зимуют раки! Я сотворю с тобой такое, что устрашит многие сердца и войдет в историю. Авось другим впредь неповадно будет зариться на чужое место! Все узнают, что значит _моя_ воля! Только я сам могу стать властелином своей судьбы и судеб миллионов людей! Жалким тварям вроде тебя лучше убираться ко всем чертям, пока большие шишки вроде меня не начали стучать им по кумполу! Ты понял меня или нет?
   Мак почти ничего не разобрал из этой неудачной пародии на жаргон далекого будущего. Но угрожающие интонации не оставляли сомнения. Слова Фауста могли означать только одно: прочь с моей дороги, наглый обманщик, а не то тебе придется худо!
   Обернувшись к Фаусту, он прокричал:
   - Я не могу сейчас все бросить! Это мое дело!
   - Черта с два! - ответил ему алхимик.- Я - единственный и настоящий Фауст!
   Глаза Фауста горели в темноте, словно у хищного зверя. Он достал из-под плаща какой-то странный блестящий предмет, не больше полуметра в длину, усыпанный драгоценными камнями. Это был скипетр - тот самый, который Мак отнял у Кублай-хана. Жутковатое бледное сияние распространялось вокруг него - ведь это был волшебный скипетр! И сейчас он находился в руках величайшего мага Европы, а эти руки знали, как с ним обращаться. Маку стало страшно: он знал, что Фауст не пощадит его. Казалось, алхимик упивался своей властью над безоружным противником; он медлил, чтобы насладиться видом бледного, перекошенного страхом лица. Этот скипетр обладал страшной силой: стоило только направить его на врага и скомандовать: "пли!", как враг исчезал, словно испарялся. Даже "лучи смерти", изобретение новейшего времени, не могли сравниться по мощности с этим простым на вид, но очень эффективным оружием.
   Мак оглянулся кругом, ища защиты и спасения от неминуемой смерти. Он скорее угадал, чем увидел впереди очертания могучего дуба, широко раскинувшего свои ветви над небольшой поляной. Решение пришло к нему мгновенно. Он действовал скорее инстинктивно, как убегающий от опасности зверь. Он поскакал прямо на дуб, но круто свернул в сторону всего в нескольких метрах от огромного, шершавого ствола, бросившись наперерез Фаусту. Маневр удался: Фауст резко отпрянул в сторону, чтобы избежать столкновения, и... на полном скаку врезался лбом прямо в дерево, в то время как его соперник благополучно объезжал дуб с другой стороны. Маку почудилось, что он заметил рой маленьких светлячков, запорхавших вокруг темного ствола то были искры, посыпавшиеся из глаз доктора при сильном ударе, чуть не расколовшем его голову. Маргарита, сидевшая за спиной Мака, одобрительно взвизгнула. Ученый доктор вылетел из седла. Его лошадь, поднявшись на дыбы, громко заржала и умчалась куда-то в темноту, ломая низкий кустарник и перепрыгивая через пни и стволы упавших деревьев. Даже не придержав коня, чтобы посмотреть, что стало с его поверженным врагом, Мак поехал своей дорогой. Елена, подруга древних воинов, ловко спрыгнула с крупа взбесившейся лошади, упав на землю, перекувырнулась несколько раз, но тут же вскочила на ноги, поправляя прическу. Она чувствовала себя одинаково уверенно, приходилось ли ей иметь дело с одним-единственным волшебником или с целым боевым флотом древних греков. Она считала, что каждый должен всегда быть готов продемонстрировать, на что он способен.
   7
   Проскакав без остановки около десяти лье, Мак наконец заметил впереди просвет между деревьями. Они с Маргаритой выехали на просторную поляну, посреди которой стоял простой деревенский дом, судя по вывеске - трактир. Над трубой вился дымок. Мак обрадовался: лучшего места для отдыха и не найти. Оба они смертельно устали, а их конь тяжело дышал. Мак тяжело слез с седла, помог спешиться Маргарите и, привязав коня у коновязи, пошел зачерпнуть воды из большой бочки, стоявшей тут же. Поставив ведро воды перед конем, он взошел на крыльцо трактира. Маргарита направилась за ним.
   Трактирщик стоял на своем обычном месте - за стойкой, и чистил медную посуду. В углу большого зала весело горел очаг, распространяя вокруг себя приятное тепло. Какой-то путник сидел возле очага, спиной к Маку, и грел руки у огня.
   - Доброе утро вам, почтенные путники,- сказал трактирщик, заслышав, как звякнул дверной колокольчик.- Не угодно ли выпить по стаканчику бренди для возбуждения аппетита?
   - Нет, спасибо,- ответил Мак.- Кто же пьет крепкие напитки по утрам? А от двух кружек травяного настоя мы бы не отказались - он взбодрит нас и прогонит усталость.
   - Проходите, погрейтесь у очага,- предложил гостеприимный хозяин.- А в это время я сварю вам душистого и крепкого чаю на травах.
   Мак направился к очагу, учтиво поклонился незнакомцу, сидевшему у огня на дубовой скамье. Этот человек был закутан в серый дорожный плащ; надвинутый на глаза капюшон скрывал его лицо. В углу, за спиной наклонившегося к огню путника, стоял тугой тяжелый лук. Мак присел рядом.
   - Добрый вечер,- вдруг сказал незнакомец, выпрямившись и откинув свой капюшон.
   - Добрый вечер,- ответил Мак, повернувшись к своему собеседнику.- Знаете, мне кажется, что я вас где-то встречал...
   - Вполне возможно,- ответил тот, пристально разглядывая Мака.- Вы могли видеть мой бюст в греческом зале какого-нибудь музея искусств. Я Одиссей. Я явился в подлунный мир, покинув на время свой дом в одном из пригородов мрачного Тартара. Как мне удалось попасть сюда - это отдельная история; я бы с удовольствием рассказал ее вам, но, к сожалению, у меня очень мало времени. Итак, перейдем к делу. Вы, случайно, не Фауст?
   Одиссей, уроженец Итаки, говорил на языке Гомера с заметным акцентом, но Мак прекрасно понял его: Речевое заклинание, данное ему Мефистофелем, еще действовало очевидно, демон забыл взять его обратно.
   - Ну, да,- ответил Мак,- в некотором роде... То есть, я хотел сказать, мы с ним немного знакомы... Я ведь сейчас выполняю за него кое-какие дела, но в последнее время мне начинает казаться, что зря я ввязался в эту затею.
   - Вы тот Фауст, который путешествует вместе с Еленой Троянской? - спросил Одиссей.
   - Нет-нет, это тот, другой,- сказал Мак.- Мою спутницу зовут Маргарита.
   Он повернулся к девушке, чтобы представить ее легендарному греческому герою, но Маргарита уже крепко спала, устроившись на скамье в углу кабинки, неловко прислонившись к стене.
   - Но вы, по крайней мере, тоже называете себя Фаустом? снова спросил Одиссей.
   - Видите ли, дело в том, что я играю роль Фауста в Тысячелетней Войне меж силами Света и Тьмы. А настоящий Фауст преследует меня, пытаясь выгнать вон.
   - И что же вы собираетесь делать?
   - Честно говоря, я и сам не знаю. Я пока еще только начинаю размышлять о том, насколько хорошо я справился с этой ролью. Может быть, мне придется выйти из игры и уступить место самому Фаусту...
   Одиссей покачал головой:
   - Мне кажется, вы и сам неплохо с этим справляетесь. Почему же вы решили умыть руки? Зачем вам бросать начатое дело? В конце концов, чем этот самый Фауст лучше вас?
   - Ну, знаете, он все-таки знаменитый маг, ему и должна принадлежать великая честь представлять человечество...
   - Ну и ну! - воскликнул Одиссей, поплотнее закутываясь в свой плащ.- Что я слышу! За что ж это магу такая честь? Маги ничуть не лучше политиков, а может быть, даже еще хуже! Как вы до сих пор себе этого не уяснили? Магия издревле являлась одним из противников всего человечества, и мне кажется, что со временем она, да и само человечество тоже, не так уж сильно изменились.
   - Я никогда не думал об этом,- признался Мак.
   - Магия дает человеку немалую силу,- продолжал Одиссей,но лишь немногие знают, как ею пользоваться. Разве горстке посвященных в ее тайны можно доверить управление целым миром? Неужели вам самому хочется, чтобы Фауст правил вами?
   - Но Фауст знает гораздо больше, чем простой смертный...
   - Его знания в основном касаются тех областей, которые мало интересуют людей обыкновенных. Они как бы лежат в стороне от повседневной людской жизни и от насущных человеческих забот. У меня есть кое-какой опыт общения с магами. В наши времена самым знаменитым среди них считался Тиресий. И что вы думаете, мы позволяли ему вмешиваться в нашу жизнь - скажем, выступать на политических собраниях, управлять каким-нибудь государством или командовать войском? Нет! Наш вождь, Агамемнон, отнюдь не являлся образцом всех совершенств, но он был _человек_, и он не водил слишком тесной дружбы ни с богами, ни с духами. Бойтесь людей, взявшихся говорить от имени богов!
   - Но он _настоящий_ Фауст!
   - Ну и что? Это еще отнюдь не значит, что именно он настоящий обладатель знаменитого _фаустовского духа_. Не имя красит человека, а человек прославляет свое имя. Если уж говорить о героизме, то я вижу здесь только одного героя вас, мой милый Мак. Да-да, вас, человека, не обладающего какими-то особыми знаниями и сверхъестественными способностями, но тем не менее пытающегося действовать самостоятельно.
   От этих слов Одиссея на душе у Мака полегчало. Он выпил кружку ароматного настоя, поднесенную трактирщиком, разбудил Маргариту, заставил ее тоже выпить душистое травяное зелье, и поднялся с лавки, поддерживая под руку свою подругу.
   - Я поеду дальше,- сказал он.
   - А Фауст? - спросил Одиссей.
   - Он гонится за мной следом.
   - А, отлично! - сказал Одиссей и легонько пихнул локтем Ахиллеса, похрапывающего в углу кабинки на лавке.- Ты слышишь, Ахиллес?
   Ахиллес вздрогнул.
   - А?.. Что?..- спросил он, открывая глаза.- Ты звал меня, Одиссей?
   - Приготовься, друг,- тихо, но внятно проговорил Одиссей, наклонившись к нему.- Фауст близко! Он скоро явится сюда.
   Одиссей и Ахиллес! Теперь Мак не сомневался, что эти двое сумеют задержать Фауста.
   - Идем, Маргарита,- обратился он к своей спутнице.
   - Иду,- ответила она, подавляя зевоту.
   Они вышли из трактира. Вскоре раздался стук лошадиных копыт на дороге, ведущей в Сен-Менехольд.
   8
   Фауст прискакал к трактиру через двадцать минут после того, как уехали Мак с Маргаритой. На лбу его вскочила огромная шишка; но, если не считать еще нескольких царапин и легких ушибов, удар головой о ствол дуба и падение с коня не сильно повредили ему.
   Елена, с развевающимися по ветру волосами, была прекрасна, как всегда.
   Перешагнув порог трактира, Фауст столкнулся с Одиссеем.
   - Я знаю вас! - воскликнул Одиссей.- Вы Фауст!
   - Ну и что же? Я не скрываю своего имени,- ответил ученый доктор.
   - Значит, Елена Троянская с вами!
   - Да, она со мной,- сказал Фауст.- Только она, прекраснейшая из земных женщин, достойна быть моей подругой. Кто вы и что вам нужно от меня?
   Одиссей назвал себя и поманил рукой Ахиллеса, чтобы представить своего друга. Фауст выслушал его со сверхчеловеческим хладнокровием. Если он и был удивлен, то ничем не выдал своих чувств.
   - Мы,- обратился к Фаусту Одиссей, положив руку на богатырское плечо Ахиллеса,- требуем назад прекрасную Елену. Тот демон, который отдал ее вам, не имел никакого права похищать эту женщину из Тартара, уводить ее от мужа.
   - Об этом не может быть и речи,- холодно ответил Фауст.Мне лично нет никакого дела до чьих-то прав. Мне дали Елену, и она останется со мною.
   - Кажется, я уже слышал нечто подобное раньше,- сказал Одиссей, взглянув на своего товарища и вспомнив те далекие дни войны греков с Троей, когда Ахиллес не хотел отдавать Агамемнону свою пленницу, прекрасную Брисеиду, и был готов защищать ее с оружием в руках. Но вождь греков проявил упорство, и разгневанный Ахиллес скрылся в своем шатре, уклоняясь от участия в боях. Это чуть не послужило причиной гибели всего греческого войска ((72)).
   - Может быть, слышал, а может, и нет,- сказал Ахиллес.Это к делу не относится. Отдавайте нам Елену сейчас же! прибавил он, обращаясь к Фаусту.
   - Ни за что! Уж не думаете ли вы отнять ее у меня силой? - Фауст выхватил из-под своего сюртука небольшое кремневое ружье.
   - Если бы мы захотели применить силу,- сказал Одиссей,мы бы это сделали, будьте покойны. Мы ничуть не боимся вас и вашего оружия. Но вложи-ка в ножны свой меч, дорогой Ахиллес. Я придумал кое-что получше.
   Одиссей сунул два пальца в рот и свистнул. В ответ откуда-то издалека донеслись дикие вопли и завывания. Сперва Фаусту показалось, что это ветер воет в печной трубе, но вскоре он ясно различил пронзительные, резкие женские голоса.
   Дверь трактира распахнулась, и в нее ворвался зловонный смерч. Фурии не заставили себя долго ждать. Они влетели в зал в облике огромных черных ворон, распространяя вокруг себя отвратительный смрад. Они подняли жуткий галдеж, почти оглушив людей в трактире хлопаньем крыльев и громким криком. В конце концов они превратились в людей: перед Фаустом стояли три безобразные старухи - длинноносые, с красными, лишенными ресниц глазами, одетые в грязные и рваные черные платья. Алекто была чересчур полной, Тисифона - костлявой и жилистой, а у Мегеры была очень нескладная фигура: широкие плечи и талия, плоская грудь, толстая, короткая шея, узкие бедра и сухие, как палки, лодыжки. Три неразлучные сестры завертелись вокруг Фауста в бешеной пляске. Они заглядывали ему в лицо, обдавая зловонным дыханием, визжали и кричали ему в уши, ухали, точно совы, и каркали по-вороньи, галдели, шумели, топали и хлопали в ладоши, прыгали, скакали и кривлялись, словно обезьяны. Фауст старался не обращать внимания на все их выходки; однако его терпения хватило ненадолго, и он сказал: