Александрова Марина. Варяг

   И вот снова большой дворец. Эрика встретили и проводили в небольшую, богато убранную комнату, предложили сесть. Тут же дверь открылась, и вошел невысокий плешивый муж, одетый неброско и скромно. Весь он был какой-то бледный, словно те мотыльки, которые вылетают в сумерки, словно выцвел под лучами жаркого Константинопольского солнца.
   Он приветствовал Эрика наклоном головы и сел рядом.
   – Приветствую тебя, посол русов, – сказал он.
   – И я тебя приветствую, – ответил Эрик и вопросительно уставился на собеседника, в надежде, что тот все же представится. Его надежды не оказались напрасными:
   – Ты, должно быть, хочешь знать, кто позвал тебя? Я советник императора Константина. Тайный советник, – особо заметил он и тонкие его губы сложились в улыбку, но глаза остались серьезными и холодными.
   Эрик понимающе кивнул в ответ. Надо заметить, что человек, назвавшийся тайным советником императора Константина, не понравился ему сразу. Бледный, как моль, худой, и говорит странно, точно сочит с губ холодный, смертельный яд.
   – Ты, наверное, понимаешь, зачем я призвал тебя. Это связано с твоей миссией, которую дал князь русичей.
   Эрик кивнул головой. Он и так прекрасно понимал, что советник пригласил его не для того, чтобы утолить свое любопытство, взглянув на живого руса.
   – Я бы хотел поговорить с тобой о том, что даст принятие Русью христианской веры обоим нашим государствам, – не дождавшись ответа, продолжил советник.
   Эрик снова кивнул. При этом вид у него был настолько отсутствующий, что советник начал терять терпение. У него складывалось впечатление, что это он, а не этот варвар приехал с какой-то миссией в чужую страну, и это ему нужно убедить в чем-то человека, сидящего напротив него.
   Отчасти это было верно – ведь Византия собиралась получить от предполагаемого крещения Руси слишком большие выгоды. Ради этого можно было как-никак пересилить себя и выступить даже в роли просителя. Однако просто так сдаваться советник не хотел. Как ни как и у него были свои преимущества перед этим заносчивым варваром.
   – Будем говорить начистоту, – наконец не выдержал он. – Я не знаю, какой ответ вы собираетесь привезти своему князю. Вполне возможно, что он будет отрицательным, хотя, видит Бог – это было бы неправильным решением. Неправильным хотя бы исходя из интересов народа, из того блага, которое христианство принесет вашему государству. Но, возможно, у вас сложилось свое собственное мнение на этот счет.
   Возможно также, вас абсолютно не заинтересует мое предложение, о котором я сейчас скажу. Если так, то мы найдем другие пути решения. Итак, на данный момент мы можем предложить вам сделку. Она заключается в том, что вы даете своему князю положительный отчет о своей поездке, а мы со своей стороны благодарим вас за это. Во-первых, деньгами, и, поверьте, не малыми...
   Эрик ждал этого. Но кровавая ярость все равно залила ему глаза, горячей волной захлестнула сердце. Советник дрогнул, взглянув в свирепое лицо варвара и, суетливо поднявшись, подошел к дверям. Здесь он чувствовал себя в безопасности – любой подозрительный звук привлечет внимание стражи, и она схватит безумного руса.
   Эрик же взбесился не на шутку. Он в общем-то не собирался чернить перед князем Владимиром христианство, поскольку, как он уже успел узнать, в религии этой было немало хорошего.
   Его разъярило другое, а именно то, с какой наглостью, насколько неприкрыто пытался советник всучить ему взятку. Эрик уж было хотел бросить в лицо советнику оскорбление и покинуть комнату, как вдруг советник заговорил снова.
   – Я понимаю, что в вашей стране могут быть несколько извращены нормы морали, это не удивительно, если учесть, насколько вы отстали в развитии от всего цивилизованного мира. Я ведь рассуждаю по-своему. Наверное, много лучше осчастливить одного человека, чтобы затем с его помощью принести счастье целому государству.
   Видя, что Эрик нахмурился еще больше, советник не смутился и продолжил как ни в чем не бывало:
   – Мы знаем, что в нашем великом городе есть вещь, которую ты ценишь больше, чем деньги, больше, чем ценности. Я говорю про рабыню, которую ты так героически защищал на базаре позавчера и из-за которой даже угодил под суд.
   Эрик помертвел.
   – Я еще раз предлагаю тебе сделку. Ты даешь князю Владимиру отчет, в котором не будет ни одного дурного слова ни о христианстве, ни о том, что ты видел в Константинополе. Я считаю, что этого будет вполне достаточно для того, чтобы Владимир принял христианство сам и подарил его своему народу. Ты даже можешь не мучить себя угрызениями совести, так как в конце концов Владимир все равно поступит по своему. С другой стороны, Владимир может находиться на перепутье, и твой доклад подтолкнет его в нужную сторону. Вспомни о том, что и великая княгиня Ольга была крещена! Напомни о том и своему князю!
   – А если я откажусь? – мрачно поинтересовался Эрик.
   – Откажешься от чего? – не понял или сделал вид, что не понял, советник.
   – Откажусь от мзды?
   – Что ж, выбор, конечно, остается за тобой. Но это неверный выбор. Подумай только, ты обречешь государство на мрак, из которого хочет вывести его ваш князь, еще на долгие годы. Ты заставишь людей поклоняться не единственному истинному Богу нашему Иисусу Христу, а будешь содействовать тому, чтобы жили они в ереси...
   – Довольно, – остановил разошедшегося советника Эрик. – Этой чепухи я уже наслушался. Меня интересует, что будет с девушкой?
   – В каком смысле?
   – Если я откажусь выполнить ваши условия, то что случится с ней?
   Советник прищурил водянистые глаза, отчего его лицо стало напоминать морду какого-то мелкого хищного зверя. Хорька, что ли?
   – Откуда мне, советнику императора Византии, знать, что произойдет с какой-то рабыней? Какое мне до нее дело?
   Советник все продолжал хитро щуриться, а Эрик почувствовал, как в нем снова поднимается волна гнева. В комнате повисла гнетущая тишина, которую нарушил сам же советник.
   – Вообще рабы мрут у нас как мухи. Очень невыгодно держать их по нынешним временам. Многие из них болеют и умирают. Коротка и безрадостна жизнь раба, особенно раба провинившегося...
   Если бы Эрик не прибыл в Константинополь по поручению князя, если бы он мог распоряжаться собой настолько, чтобы без оглядки совершать поступки, угодные его душе, он бы, не глядя вперед, основательно проучил этого советника, похожего на хорька. Но в том-то и дело, что поручение князя Владимира связывало Эрика по рукам и ногам.
   И тут ему в голову пришла мысль, которую сначала Эрик попытался от себя отогнать, но потом, подумав, решил, что не так уж она и плоха. Ведь ничего не стоило ему согласиться на словах с условиями греков. Тогда он получит девушку, деньги к ней в придачу, а потом, вернувшись в Киев, все, как на духу, расскажет князю Владимиру. И пусть уж тогда он сам решает, чего стоит такая вера, которую продают, как товар на базаре.
   Эрик расслабился на кресле и заметил, как сведенное судорогой лицо хореподобного советника тоже расправилось. Он понял, что, по-видимому, посол варваров пришел к какому-то решению, к которому мордобой не имел никакого отношения.
   – Я думаю, что если мы обговорим некоторые вопросы, то сможем прийти к какому-нибудь соглашению, которое устроило бы и меня, и вас, – наконец пробурчал Эрик.
   У советника против воли вырвался вздох облегчения. Он вернулся к своему креслу и уселся в него, предварительно аккуратно расправив одежды.
   – Так какие же условия выдвинет уважаемый посол? – наигранно веселым голосом спросил советник.
   – Я думаю, что, в первую очередь, они будут касаться суммы вознаграждения, – заявил, не моргнув глазом, Эрик.
   Любому показалась бы странной столь резкая перемена в настроении неподкупного посла. Но советник и бровью не повел. Слаб человек, решил он, склонен обращаться душой к мирским благам, и варвар всего лишь вспомнил о своей выгоде.
   Сговорились быстро. Эрик отправился на постоялый двор, в душе торжествуя победу. И пусть победа получена была хитростью – врага следует разить его же оружием!
   В тот же день к Эрику на постоялый двор пришли люди императора. Они предложили ему посетить торговца, которого Эрик избил несколько дней назад, и забрать девушку-рабыню, обещанную ему самим императором Константином.
   Эрик не стал откладывать поход к работорговцу и тот же день в сопровождении какого-то императорского чиновника направился по уже знакомой дороге в один из богатых кварталов города, где находился дом торговца.
   Здесь все было по-прежнему: у входа стояли те же, что и в прошлый раз, стражники, лениво поглядывая на редких прохожих.
   Эрик и его сановный попутчик подошли к дому работорговца. На этот раз стражники оказались на редкость сговорчивы и без всяких возражений пропустили пришедших во внутренний дворик, как только узнали, с кем на этот раз пожаловал варвар. Один из них тут же побежал докладывать хозяину о том, что к нему пришли посетители.
   Вскоре Эрик уже входил в знакомую по предыдущему посещению полутемную комнату. Окна, как и в прошлый раз, были плотно закрыты, и в комнате было невыносимо душно. Запах был прежний. «Не поправиться ему в такой духотище!» – хмыкнул про себя Эрик.
   Хозяин, как и в прошлый раз, отдыхал на своем широком ложе под балдахином. Однако при виде гостей он с видимым трудом приподнялся и сел, разглядывая пришедших заплывшими глазами, всем своим видом показывая покорность судьбе.
   Чиновник остановился в дверях и молча кивнул торговцу. Тот подозвал жестом слугу, который подбежал и, раболепно кланяясь, подвел высокого гостя к креслу. Эрик остался стоять возле входа в гордом одиночестве.
   – Чем обязан визиту столь высокого гостя? – заискивающе спросил работорговец.
   – Я пришел к тебе с просьбой от императора, – ответил чиновник.
   Торговец слегка расслабился, решив, видимо, что раз разговор идет о просьбе, то ничего особенно плохого от визита чиновника ожидать не следует. Да что там – гордиться можно! Сам император Константин обращается с просьбой к простому, пусть и зажиточному горожанину!
   – В чем же заключается просьба великого императора Византии к ничтожнейшему и смиреннейшему из его подданных?
   – Со мной пришел человек, – чиновник оглянулся на Эрика. – Думаю, что тебе он знаком.
   Торговца при взгляде на Эрика передернуло.
   – Да, мы встречались, – упавшим голосом ответил он.
   Эрик промолчал.
   – Это нам известно, – подтвердил чиновник. – Также известно нам и то, при каких обстоятельствах состоялась эта встреча и что было виной произошедшей между вами распри.
   Пока чиновник произносил свою речь, работорговец все больше мрачнел лицом. То ли он не догадывался о том, что кого-то из приближенных императора мог заинтересовать конфликт, произошедший между ним и варваром, то ли просто воспоминания о случившемся до сих пор отдавались болью во всем теле.
   – Так вот, – продолжал тем временем чиновник, – император Константин просит тебя отдать послу русов, которого ты видишь перед собой, то, из-за чего и вышла между вами ссора, то есть девушку-рабыню.
   – Но я не могу, – запинаясь начал торговец. – Она продана, и я не могу взять ее обратно.
   – Вот как? – хитро прищурился чиновник.
   – Он лжет! – вдруг воскликнул молчавший до этого момента Эрик. – Накануне он сказал мне, что еще не отдал девушку новому хозяину, а значит, она где-то здесь.
   – Прошу тебя, – мягко оборвал его гневную тираду чиновник. – Неужели ты думаешь, что в Византии существует что-то, что не известно императору?
   Эрик успокоился, зато торговец затрясся мелкой дрожью, когда понял, что его поймали на лжи, да не кто-нибудь, а посланник самого императора.
   – Я согласен, согласен. Берите ее, могу даже доплатить. От нее мне одни убытки и беды. Я уж отчаялся получить от нее какую-то выгоду...
   – Вот и ладно, торговец. Прикажи привести рабыню. А чтобы подсластить тебе горечь потери, я передаю тебе еще одну просьбу императора. Василевс желает, чтобы ты подобрал ему несколько хорошеньких рабынь в услужение ему, соцарствующему императору Роману и сестре их Анне.
   Лицо работорговца, еще минуту назад похожее на морду испуганной паршивой собачонки, воссияло. На нем появилось довольное выражение, отягощенное, однако, налетом угодливости и подобострастия.
   – Я сделаю все, что в моих силах, – забормотал торговец. Каких рабынь пожелает василевс? У меня есть всякие – есть славянки, эфиопки, скандинавки, есть даже одна фряженка... Хотя, нет, фряженки у меня уже нет, – зло поправился торговец, бросив косой взгляд на Эрика.
   – Об этом мы поговорим потом, – прервал работорговца чиновник. – Сначала нужно исполнить волю императора – прикажи привести девчонку!
   – Да, да, конечно, – забормотал торговец и, схватив со столика, стоящего возле кровати, серебряный колокольчик, начал неистово размахивать им, извлекая мелодичные, но чересчур частые звуки.
   На звон вбежал страж, который обычно дежурил внизу, возле входа в дом с внутреннего двора.
   – Приведи Лауру, – бросил торговец.
   Охранник с удивлением посмотрел на настырного варвара, из-за которого вот уже который раз в доме его хозяина творилось черт знает что, и покинул комнату.
   Прошло довольно много времени, прежде чем он возвратился обратно. Эрик уже начал подумывать насчет того, не умерла ли несчастная девушка. Или она настолько больна, что приходится тащить ее волоком? Однако худшие опасения Эрика не оправдались, хотя когда охранник вернулся, ведя за собой рабыню, по ее внешнему виду можно было догадаться, что чувствует она себя не лучшим образом.
   Чиновник окинул девушку цепким взглядом, и на лице его появилось выражение, означавшее крайнюю степень удивления. Еще бы, из-за этого существа со спутанными, грязными волосами, с ручонками худыми, как яблоневые веточки, вмешаться в такую переделку, попасть под суд, затем просить ее у императора как величайшей милости? Нет, это в голове чиновника не укладывалось.
   Девушка действительно выглядела так, будто последнее время ее содержали в темном сыром подвале. Эрик подумал, что, скорее всего, так оно и было на самом деле. От торговца всего можно было ожидать, в том числе и подобной гадости.
   Девушка тем временем съежилась возле охранника и исподлобья разглядывала присутствующих, зыркая по сторонам большими глазами небывалого зеленого цвета.
   – Ну вот ты и получил то, что желал, – сказал чиновник Эрику. – Теперь, я думаю, тебе следует уйти. А нам с торговцем еще нужно обсудить вторую просьбу императора.
   Эрик и не собирался оставаться надолго в этой сумрачной, душной, пропахшей тошнотворными пряностями комнате. Он подошел к девушке, взял ее за худую, перепачканную руку и молча двинулся к выходу.
   – В ближайшее время вам вновь предстоит посетить Большой дворец, – сказал ему вслед чиновник. – Так что скоро ждите людей от императора Константина.
   Эрик кивнул, не оборачиваясь и не сбавляя шаг. Ничего не понимающая, насмерть перепуганная девушка покорно плелась за ним. Во всяком случае, то, с каким смирением она последовала за Эриком, говорило о том, что она вспомнила своего недавнего защитника и, скорее всего, посчитала, что остаться с ним – наименьшее из зол.

ГЛАВА 10

   Когда Эрик добрался со своей спутницей до постоялого двора, купцы еще не вернулись с базара, чему Эрик немало обрадовался. Он привел девушку в комнату и, оставив там, снова спустился вниз. Отыскав хозяина постоялого двора, Эрик попросил его принести как можно больше горячей воды и бадью, в которой можно было бы помыться.
   Толстый грек очень удивился и попытался объяснить необразованному варвару, что подобной услуги в его заведении не предусмотрено, поскольку для мытья в городе существует достаточное количество бань.
   Однако Эрик продолжал стоять на своем. Наконец грек сдался и пообещал найти кипятку и бадью. За отдельную плату, само собой.
   Эрик был весьма удивлен, когда, вернувшись в комнату, обнаружил, что девушка стоит там, где он ее оставил. Она не попыталась сесть, хотя весь ее вид выражал крайнюю степень усталости.
   – Ты, это... Села бы, что ли... – выдавил Эрик, став почему-то вдруг ужасно косноязычным.
   Девушка сверкнула на него глазами и покорно опустилась на пол, прямо там, где стояла.
   «Ну что ж, хорошо, теперь я хотя бы уверен в том, что она понимает греческий», – решил про себя Эрик. О чем дальше говорить с новоприобретенной живой собственностью, он не знал. За всю дорогу к постоялому двору они не обменялись ни единым словечком.
   Так и сидели молча – он на скамье, она на полу. Девушка так низко опустила голову, что Эрику показалось, что она заснула. Он встал, подошел к ней, нагнулся и дотронулся рукой до плеча. Девушка вздрогнула, будто обжегшись, и вскинула на Эрика свои невозможные зеленые глаза, в которых было столько пережитой боли и такой страх перед новой, что Эрик невольно отпрянул.
   – Чего желает хозяин? – робко спросила девушка, и это были первые слова, произнесенные ей с момента встречи.
   – Да, в общем-то, ничего я не желаю, – засмущался Эрик. – Ты бы, может, на ложе села? На полу неудобно же...
   Девушка покорно поднялась с пола и, подойдя к ложу, присела на самый краешек. Эрик теперь уже совершенно растерялся. Он мало общался с женщинами, если не считать мать и сестру. К тому же, когда Эрик отправился служить князю, сестра была еще сопливой девчонкой, и никаких особых сложностей в общении с ней у Эрика по тем временам не возникало.
   Последнее же время он был в родном доме редкими наездами, за время которых не успел как-то понять, что за звери эти молодые девки и как с ними говорить, чтобы не напугать, не смутить, не обидеть.
   Эрик считал, что ему еще рано жениться – двадцать два всего-то! – а потому редко общался с девушками. Конечно, ничто человеческое не было ему чуждо и он время от времени заглядывал в гости к веселым вдовушкам, которые за подарок давали ему то, что муж получает от жены. Но ведь это совсем другое!
   Теперь же на руках у Эрика оказалась молоденькая девушка, неведомо где родившаяся, неизвестно где скитавшаяся, говорившая на языке, который Эрик, как ни крути, всегда считал чужим и который вдалбливал в него старик-грек чуть ли не силой, по особому повелению покойного батюшки.
   Что теперь делать с этой чужеземкой, как с ней себя вести, этого Эрик представить себе не мог даже примерно. Может, от этой неопределенности, а может, от пронзительной голубизны ее глаз, Эрик робел как отрок, впервые подглядевший за моющимися в бане бабами.
   Эрик вспомнил, как однажды, в Купальскую ночь он вместе со всеми жителями деревни веселился возле реки. Сначала прыгали через костры и топили чучело, а потом, когда Купальская бражная ночь опьянила людей, бабы и мужики поскидывали одежду и начали сигать в реку.
   Ночь была светлая, и Эрик отчетливо видел белые тела, мелькавшие по берегу. Он увидел материну служанку Варну – молодую, красивую девку, от которой так и пыхало всегда здоровьем и еще чем-то, чему Эрик по тем временам не знал названия.
   Варна входила в воду осторожно, охая и ахая на каждом шагу, будто бы вели ее туда насильно. Но вдруг настал момент, когда медленная пытка холодной водой, видимо, стала нестерпимой. И, тогда, громко вскрикнув, Варна подпрыгнула в воде, плеснулась, как белорыбица, а затем уже беззвучно ушла под воду. И показалась вскоре вновь, великолепная в своей наготе, прикрываемой только копной черных волос, разметавшихся по плечам.
   И от вида ее тела, молочно-белой кожи, оттененной темным пушком внизу живота, Эрику стало отчего-то трудно дышать. А женщина, оказавшись рядом с ним, засмеялась таинственным, грудным смехом.
   – Совсем взрослым стал хозяин, – сказала она, постепенно, будто цепкими пальцами, ощупывая взглядом все тело Эрика. И от этого пристального взгляда Эрику стало еще жарче, еще тесней в груди, и захотелось ему припасть к манящему полному телу, окунуться в него, как в прохладную воду, и слиться с ним, как вода с водой...
   Варна, видимо, поняла, о чем думает молодой хозяин, и чуть позже, в ракитовых кустах, под теплым купальским небом, она стала первой женщиной Эрика.
   Мысли Эрика были прерваны стуком в дверь. На предложение войти в дверь протиснулся слуга. Он принес два огромных ведра, от которых валил пар, а вслед за слугой явилась девушка с огромной лоханью. Оставив все посреди комнаты, слуги ушли.
   Лаура продолжала безмолвно сидеть на краю кровати.
   – Ну вот, – сказал Эрик. – Воду принесли, можешь мыться.
   Девушка поднялась с кровати и начала покорно стаскивать с себя грязную, порванную местами рубаху. Когда до Эрика дошло, наконец, что она собирается мыться при нем, его словно ветром выдуло из комнаты.
   Стоя в коридоре и прислушиваясь к плеску воды, доносившемуся из комнаты, Эрик размышлял над тем, насколько он сам осложнил себе жизнь. Как говорится, не было у бабы забот – купила порося.
   Да вот еще забота – что она наденет, когда вымоется? Платьишко-то ее грязное и рваное, как рыболовная сеть. Конечно, потом Эрик прикупит ей все, что ей будет угодно, а теперь как быть?
   Плеск воды за дверью прекратился, значит, девушка вымылась. Эрик осторожно приоткрыл дверь и, стараясь не глядеть на нагую Лауру, прошел к ложу, где в сундуке, хранились его вещи.
   Девушка, по всей видимости, истолковала появление хозяина весьма превратно, поскольку глаза у нее стали огромными и складывалось ощущение, что она вот-вот разрыдается.
   Эрик открыл сундук и, покопавшись там, достал одну из своих сменных нательных рубах. Не глядя бросил ее Лауре, буркнув при этом: «Оденься».
   Девушка смиренно натянула на себя рубаху. Росточку она была маленького, и рубаха нового хозяина прикрывала ее до колен.
   – Завтра схожу на базар и куплю тебе одежду, – оповестил девушку Эрик.
   – Спасибо, хозяин, – ответила Лаура. В ее голосе слышалась искренняя благодарность, как подумал Эрик, не столько за обещанную одежду, сколько за то, что он не воспользовался ее беспомощностью и своей властью.
   Вскоре вернулись с базара торговцы, и Эрик понял, что проблемы начали нарастать как снежный ком. Лаура дичилась людей вообще, а в каждом мужчине видела потенциального врага. Мужики поначалу пробовали подшучивать над девушкой, но шуток она явно не понимала, воспринимая каждую из них как посягательство на себя. Каждый раз, когда кто-нибудь из торговцев отпускал очередную шутку в адрес девушки, ее глаза наполнялись слезами и она с надеждой смотрела на Эрика, как бы моля его заступиться и не допустить произвола.
   Эрика сперва это веселило. Потом он не выдержал, отозвал Лауру в сторону и попытался объяснить ей, что шутки торговцев вполне безобидны и ей ничего не угрожает. Лаура понятливо закивала головой и стала вести себя поспокойней, хотя при каждом обращении к ней мужчин продолжала вздрагивать всем телом и делать большие глаза.
   Эрик с ужасом подумал о предстоящей ночи и решил, пока не поздно, хоть как-то облегчить грядущее испытание. Он взял у одного из купцов отрез материи, которой и отгородил дальний угол комнаты вместе с ложем. Лаура наблюдала за его действиями с настороженностью дикого зверька, вышедшего на поляну и увидевшего человека, зато купцы начали веселиться с новой силой. Теперь объектом их шуток была не только Лаура, но и Эрик.
   Накормив Лауру и поев сам, Эрик приказал девушке ложиться спать. Она быстро исчезла за сооруженным балдахином, и вскоре по тому, как тихонько скрипнула кровать, Эрик понял, что Лаура улеглась.
   Эрик вздохнул. Лаура заняла его место, значит, ему придется лечь на полу. Купцы уже дружно храпели, порой слышалось ожесточенное почесывание и привычная русскому слуху ругань – хозяин-грек держал блох и клопов за домашний скот.
   Однако не зловредные твари помешали Эрику отойти ко сну. Он уже задремывал, уже качала его по днепровским водам расписная лодья, как в блаженный после трудного дня сон ворвались малопонятные звуки – то ли стоны, то ли всхлипы. Стряхнув дрему, Эрик понял, что слышит и то и другое, и что звуки эти доносятся из-за балдахина, за которым спит Лаура. Он полежал еще немного, полагая, что девушке приснился дурной сон и она вскоре успокоится сама собой, но этого не произошло.
   Пришлось Эрику подниматься и, натыкаясь в темноте на мебель, ругаясь сквозь зубы, тащиться к ложу.
   – Ну, что случилось? – спросил Эрик, стараясь придать своему голосу необходимую, по его мнению, суровость.
   Девушка съежилась в самом углу постели и горько плакала, закрыв лицо тонкими руками.
   – Ну, я кого спрашиваю? Что опять не так? – переспросил Эрик.
   – Хозяин мной недоволен? – спросила девушка, не отрывая ладоней от лица.
   Эрик хотел уж было сказать, что, конечно, недоволен. Какое уж тут довольство, когда поднимают среди ночи, но сдержался из страха перепугать рабыню и дать повод для нового взрыва рыданий.
   – С чего ты взяла? – только спросил Эрик.
   – Хозяин не лег со мной. Хозяин лег спать на полу. Хозяин жалеет о том, что купил меня? – речитативом произнесла девушка.
   Эрик чуть не рассмеялся. Ну надо же! Весь вечер она шарахалась от мужиков, как от прокаженных, а теперь, видите ли, рыдает оттого, что он на полу спать лег.
   – Успокойся немедленно! – прикрикнул он на девушку. – Я лег на полу, чтобы тебе удобней было! Понятно?
   – Понятно, – подтвердила девушка, – хозяину я не нравлюсь.