Страница:
О НЕКОТОРЫХ КОВАРНЫХ ПРИЕМАХ ВЕРБОВОЧНОЙ РАБОТЫ ИНОСТРАННЫХ РАЗВЕДОК1
Читатели "Правды" о статье тов. С. Уранова
Редакция получает многочисленные отклики читателей на статью тов. С. Уранова "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок", опубликованную в "Правде" 4 мая. Авторы писем единодушно отмечают огромное политическое значение этой статьи. Они указывают, что статья тов. Уранова помогает распознать троцкистско-бухарин-ских шпионов и диверсантов, мобилизует на защиту родины от коварных происков иностранных разведок.
1. Выше бдительность
Читатель тов. Гер (N-ская часть РККА. Житомир) напоминает указание товарища Сталина на последнем Пленуме Центрального комитета ВКП(б) о необходимости принять меры для того, "чтобы наши товарищи, партийные и беспартийные большевики, имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов". Тов. Гер считает, что в свете этого указания товарища Сталина статья тов. Уранова представляет особый интерес.
Автор письма рассказывает, с каким вниманием отнеслись к этой статье бойцы N-ской части.
Когда я прочел эту статью, пишет он, я сразу решил разъяснить ее бойцам. Должен вам сказать, что наблюдался особый интерес к моему чтению и к объяснению этой статьи. Сейчас разговоры об этой статье идут по всей части: каждый ее читал.
На важность вопросов, поднятых в статье тов. Уранова, указывает и рабочий завода "Авиахим" тов. Я. С. Михнович (Москва). По словам домашней хозяйки тов. А. М. Подольской (Ленинград), статья тов. Уранова -- очень полезная статья.
1 Правда. 1937. 4 мая -- Примеч. Ю. Ф.
Конкретные факты, изложенные в ней, хорошо знакомят советского гражданина с разнообразными коварными методами работы иностранных разведок. Эта статья дает возможность усилить политическую настороженность и бдительность.
2. Беспечные простофили
В редакцию поступило следующее письмо за двадцатью подписями:
Мы, железнодорожники, слушатели Свердловского института массового заочного обучения партактива, изучающие историю ВКП(б), коллективно прочитали статью тов. С. Уранова "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок". Мы получили громадный пропагандистский фактический материал для работы по поднятию большевистской бдительности в массах и узнали живые, за сердце берущие факты. Мы обязуемся проработать эту статью с работниками железнодорожного транспорта на наших заводах, на участках, в депо, на станциях и разъездах.
Статья укрепила в нас чувство презрения к простофилям, попадающим в цепкие лапы иностранных разведок и их троцкистских агентов, чувство решительности, чувство бдительности и решимости разоблачать врага до конца, бить его беспощадно. Этим чувством мы будем заражать массы трудящихся.
Статья правдиво, выпукло показывает, как беспечный простофиля, подав палец шпиону-диверсанту, контрразведчику, становится его жертвой всем своим существом. Потеряв связи с трудящимися массами своей родины, пойдя на сокрытие от товарищей и родины своего первого проступка, такой простофиля становится жертвой контрразведки и врагом народа, врагом своей родины. Нам понятно, что такими простофилями могут явиться только люди, политически беспечные, люди, забывшие, что наша родина находится в капиталистическом окружении.
Только люди, не овладевшие большевизмом, могут быть политически беспечными. Мы еще лучше будем учиться большевизму на опыте героической истории нашей партии, будем воспитывать в себе бдительность -- качество, которое необходимо большевикам.
3. Опасные болтуны
Инженер Венский-Годунов (Москва) указывает на то, что желанную пищу для агентов иностранных разведок представ
ляют "разговорчики" болтунов, занимающих ответственные должности в хозяйственных органах, в государственном и партийном аппарате.
Разговорчики -- выбалтывание государственных тайн -- имеют у нас большое распространение среди "своих" людей.
Инженер, придя домой, рассказывает "по секрету" жене -- пусть не детально, а в общих чертах -- о новом авиамоторе.
Жена сообщает мужу об удавшемся химическом опыте.
Тов. К. удивляет группу приятелей "сенсацией" о новом перелете.
Командир М. рассказывает, за что награждены орденами его знакомые, хотя правительство не сочло нужным широко оповещать об этом.
Инженер Н. не считает преступлением сообщить группе товарищей о производительности танкового завода, хотя этим товарищам этого и не требовалось знать.
Все эти болтуны считают возможным делиться секретами среди своих людей, получая взамен подобную же информацию.
Автор письма справедливо заявляет, что подобные нравы вредны и опасны, так как агенты иностранных разведок часто черпают свою информацию именно из разговоров болтунов.
Об этом же пишет летчик-наблюдатель Запорощенко (Ленинград). Вместе с тем автор призывает к настороженному отношению к людям, проявляющим непомерный интерес к секретным сведениям. По его мнению, "если в разговорах знакомый или незнакомый человек интересуется вопросами секретного порядка, то за этим человеком требуется внимательное наблюдение".
4. Долг гражданина
Тов. Волков (Ленинград) пишет о необходимости активного содействия органам НКВД со стороны самых широких слоев населения нашей страны:
Надо так воспитать советскую общественность, чтобы не только НКВД, но и каждый гражданин считал бы своей обязанностью наблюдать за действиями шпионов, разоблачать их.
Тов. Волков заявляет, что каждый советский гражданин должен считать своей почетной задачей быть "добровольцем НКВД".
Жена инженерно-технического работника тов. Тифернс (Москва) развивает в своем письме ту же мысль:
Статья тов. Уранова произвела на меня потрясающее впечатление. Какая должна быть бдительность, осторожность не только у инженеров, врачей, профессоров и тому подобных работников, но и у их жен.
Враг хитер, отвратителен, разоблачить его сразу трудно. Мы, жены инженерно-технических работников, помогая своим мужьям на заводах, в шахтах, на строительстве, тем более должны помочь им на этом участке.
Свою родину, любимую, дорогую, которую научили нас любить партия и наш родной и мудрый учитель Сталин, мы должны беречь.
Борьба с происками шпионов и вербовочных агентов иностранных разведок -- долг каждого советского гражданина, -- таков единодушный отклик читателей "Правды".
5. Настольная брошюра
Авторы всех полученных редакцией писем единодушно требуют, чтобы статья тов. Уранова была распространена среди самых широких слоев советского населения. Рабочий зеркальной фабрики тов. Ашкинадзе (Москва) пишет:
Я считаю, что указанная статья должна появиться во всех остальных советских газетах, чтобы таким образом довести маневры наших врагов до сведения широких масс. Если эта статья будет напечатана во всех газетах, то работа врагов Советского Союза затруднится".
Тов. Федорова (поселок Середка, Ленинградской области) предлагает опубликовать статью тов. Уранова "отдельной брошюрой на разных языках советских народов в миллионах экземпляров". Рабочий тов. Канторович (Москва) присоединяется к этому предложению:
"Прочтя в "Правде" 4 мая большую и поучительную статью о шпионаже, я много думал о том, как сделать, чтобы довести эту статью до сведения каждого сознательного советского гражданина. Мое предложение: отпечатать эту статью в нескольких миллионах экземпляров. Я уверен, что это принесет государству большую пользу. Каждый коммунист, комсомолец, рабочий, колхозник узнает, какими способами орудует классовый враг... Эта статья должна дойти до широких масс. Я дал прочесть ее нескольким рабочим нашей фабрики, и все такого же мнения, как и я".
Студентка тов. Ротницкая (Днепропетровск) советует областным и районным газетам перепечатать статью тов. Уранова.
Тов. Абрамов (Москва) выражает пожелание, чтобы на страницах советской печати систематически освещались многообразные приемы иностранных разведок. Тов. Вагин (Харьков) указывает на желательность освещения методов иностранного шпионажа в советской литературе, в драматургии и в кино, с тем чтобы шире ознакомить с этими коварными методами советскую общественность.
Как известно, Партиздат ЦК ВКП(б) выпустил статью тов. Уранова отдельной брошюрой. Следует ожидать, что этому примеру последуют другие издательства, в частности издательства национальной литературы.
М. Вейнбаум АЛЕКСАНДР ОРЛОВ И ЕГО КНИГА1
Пишу под тяжелым впечатлением книги Александра Орлова: "Тайная история сталинских преступлений", вышедшей на английском языке (жаль, что не на русском) в издании Рэндом Хауз2.
Это страшная книга, самая страшная, пожалуй, из всех, которые мне когда-либо довелось читать о кровавых чистках тридцатых годов. И страшна она не подробностями о казнях -- о них в ней упоминается лишь вскользь, и не описаниями пыток -- они были больше моральные, чем физические; страшит в ней дьявольская хитрость Сталина, его безмерная и даже бесцельная жестокость; и еще больше страшит, не только страшит, но и изумляет, полная покорность его жертв и беспощадность всех исполнителей его кровавых дел, за редкими исключениями в свою очередь становившихся его жертвами.
Одним из таких исключений и был автор этой книги, живой свидетель сталинских преступлений.
Следует указать, что отрывки из рассказа Орлова, печатавшиеся до выхода книги в апрельских номерах журнала Лайф, оказали автору медвежью услугу, создав у многих, в частности и у меня, впечатление, что книга его полна сенсационных выдумок, рассчитанных на легковерного и мало осведомленного читателя.
На самом деле это не так. Работа Орлова содержит обстоятельный, в общем сдержанный и убедительный, хотя далеко не полный рассказ о знаменитых процессах 1936, 1937 и 1938 годов. Автор знает больше, чем рассказывает. Он иногда недоговаривает или ограничивается намеками. Так, опровергая распространенное мнение, что Сталин страдал манией преследования, Орлов пишет: "Сталин не был умалишенным. Когда раскроются все факты дела Тухачевского, мир убедится, что Сталин знал, что делал".
1 Новое русское слово. 1953. 9, 12 и 16 декабря. -- Примеч. Ю. Ф.
2 The Secret History of Stalin's Crimes. By Alexander Orlov, Former Soviet
Diplomat & Counter-intelligence Chief. Random House. New York. -Примеч.
M. Вейнбаума.
Несколькими страницами дальше Орлов делает следующее заявление: "... Я знаю из абсолютно неопровержимого источника, что дело маршала Тухачевского было связано с одной из самых страшных тайн Сталина, которая, когда она раскроется, прольет свет на многое, что в поведении Сталина казалось непостижимым".
* * *
Почему Орлов не раскрывает этой и других известных ему тайн сейчас? Не потому ли, что он сам был замешан в преступлениях Сталина в гораздо большей степени, чем ему это удобно признать? Не потому ли, что на советских верхах еще остались соучастники или свидетели этих преступлений, которых Орлов по известным только ему мотивам не желает или не решается назвать. Или потому, что Орлов, порвав со Сталиным, не порвал с большевизмом.
Свое предисловие к книге Орлов начинает с заявления о своей беспартийности -- он не принадлежит к какой-либо политической партии или группе. Фактически это, пожалуй, верно. Но духовно Орлов весь еще во власти большевизма, и это сказывается в его книге. Сталин в ней величайший преступник и злой гений. Зато Ленин и Троцкий вместе с остальными старыми большевиками -- герои революции, идеалисты, строители нового и более справедливого общества.
Величайшими преступлениями Сталина Орлов считает ликвидацию старых большевиков -- описанию этой ликвидации и посвящена эта книга. Но в ней не найти ни единого укора по адресу Ленина, Троцкого и их сподвижников, ни одного слова осуждения их преступлений.
Орлов не понимает или не желает понять, что большевизм был порочен с самого своего зарождения, что нельзя творить зло и думать, что из него получится добро, что Ленин и Троцкий не меньшие преступники, чем Сталин, что Ленин ответствен за Сталина, и те, кто славословили в последние годы Сталина, были недалеко от истины, когда заявляли: "Сталин -- это Ленин сегодня".
* * *
Александр Орлов был участником гражданской войны -- он командовал партизанскими отрядами на юго-западном фронте и возглавлял там контрразведку. В течение двадцати одного года Орлов был членом коммунистической партии и видным сотрудником советской власти. Он был прокурором Верховного суда СССР, подвизался в ЧК, ГПУ и НКВД. Был экономическим директором НКВД, комбригом войск НКВД в
Закавказье и, наконец, главой контрразведки во время гражданской войны в Испании.
Орлов хорошо знал всех советских вождей, со многими из них находился в самых дружеских отношениях. Сталин его знал с 1924 года. Только ликвидация старых чекистов, свидетелей и участников сталинских преступлений, вынудила Орлова порвать со Сталиным и скрыться от его мести. Но и это он сделал, когда другого выхода у него уже не было, когда он окончательно убедился, что Сталин задумал его уничтожить.
Орлов находился еще на своем посту в Испании, когда получил 9 июля 1938 года телеграмму Ежова с вызовом в Антверпен для свидания "с товарищем, которого вы лично знаете" на борту парохода "Свирь". Телеграмма, пишет Орлов, была длинная и путаная. Ежов и его энкаведисты явно хитрили, но делали это неумело -- у них, замечает автор, не было опыта старых чекистов, которых они ликвидировали. "Они очень старались рассеять мои подозрения, но сделали это так плохо, что выдали себя. Я догадался, что судно станет моей плавучей тюрьмой".
Орлов ответил согласием приехать в назначенный день в Антверпен. Вместо этого он бежал с женой и дочерью в Париж, где, пользуясь своим дипломатическим паспортом, получил визу в Канаду. По счастливой случайности ему удалось в тот же день сесть на пароход, уходивший за океан, и таким образом обмануть сталинских молодцов.
Прибыв в Канаду, Орлов немедленно написал Сталину длинное письмо, копию которого он отправил Ежову. В письме этом Орлов сделал Сталину два предупреждения: если что-либо случится с оставшимися в СССР матерями его и жены, он немедленно опубликует все данные о преступлениях Сталина, перечень которых он тут же изложил; то же сделает его адвокат, если он, Орлов, будет убит сталинскими агентами.
"Я хорошо знал Сталина, -- пишет Орлов, -- и был уверен, что он серьезно отнесется к моим предупреждениям. То была опасная для меня и моей семьи игра. Но я был убежден, что Сталину придется отсрочить свою месть, пока ему не удастся меня похитить и принудить выдать спрятанные мемуары, чтобы таким образом предотвратить опубликование секретов его преступлений. Только тогда он мог бы расправиться со мной со свойственной ему мстительностью".
* * *
Интерес книги Орлова, однако, не в раскрываемых в ней тайнах сталинских преступлений. Одни из этих преступлений
внешнему миру в общем известны, а о других он догадывался. Интерес в другом.
До сих пор мы знали только показную сторону знаменитых процессов. Теперь мы получили возможность заглянуть за кулисы этих страшных спектаклей. Автор приводит нас туда и показывает, как, кем и с какой целью они были задуманы, как подготовлялись, как велись допросы и добывались сознания, как распределялись роли.
Мы узнаем, что и председатель суда Ульрих, и государственный прокурор Вышинский, и Ягода, и Ежов, и все их помощники были в сущности такими же пешками в руках главного режиссера и руководителя -- Сталина, как и сами подсудимые.
Орлов рассказывает обо всем этом не понаслышке, а как один из прямых или косвенных участников этих процессов.
"Я записал, -- пишет он, -- директивы, которые Сталин лично дал начальникам НКВД на совещании в Кремле; его инструкции следователям НКВД, как сломить упорство друзей Ленина и вынудить у них ложные сознания. Я зарегистрировал личные переговоры Сталина с некоторыми его жертвами и слова обреченных, произнесенные ими за стенами Лубянки. Я узнал эти строго охраняемые секреты от самих следователей НКВД; некоторые из них в прошлом были моими подчиненными. Среди них был и мой бывший помощник Миронов, глава экономического управления НКВД, который был одним из главных помощников Сталина в подготовке процессов, и Борис Берман, помощник начальника иностранного отдела НКВД".
* * *
Историю тайных преступлений Сталина Александр Орлов начинает с 1 декабря 1934 года. В этот день молодой вычищенный из партии коммунист Леонид Николаев застрелил в Смольном видного члена Политбюро и главу Ленинградского райкома С. М. Кирова.
О выстреле Николаева в свое время писалось немало. Но история убийства Кирова далеко еще не раскрыта. Достаточно напомнить, что официальные объяснения этого террористического акта были самые разноречивые.
Вначале убийство объяснили "происками одной иностранной державы" (Германии), якобы заславшей в Советский Союз своих агентов -"белогвардейцев", и сообщили, что НКВД схватило и расстреляло (без суда, конечно) 104 белогвардейца. Советская печать начала бешеную кампанию против Русского Общевоинского Союза и пресловутого Братства Русской Прав
ды, секретарь которого, Кольберг, был впоследствии разоблачен, как советский агент.
И только на шестнадцатый день после выстрела Николаева появилось новое официальное сообщение, немедленно подхваченное всеми советскими газетами. В нем ответственность за убийство Кирова была возложена на зиновьевско-троцкист-скую оппозицию.
Двенадцать дней спустя (28 декабря) был опубликован обвинительный акт по делу Николаева и тринадцати его "соучастников", хотя Николаев утверждал, что никаких соучастников у него не было. А на следующий день советские газеты сообщили, что дело всех обвиняемых слушалось при закрытых дверях в суде, что они были приговорены к смертной казни и приговор приведен в исполнение. Ни в обвинительном акте, ни в приговоре о причастности к убийству Зиновьева и Каменева не упоминалось.
Почему при закрытых дверях? Почему столько секретного вокруг всего дела Николаева?
* * *
Орлов утверждает, и его доводы не лишены убедительности, что убийство Кирова было задумано Сталиным и выполнено НКВД, слепым орудием которого явился Николаев. У Сталина при этом была двойная цель: 1) избавиться от очень популярного, начинавшего проявлять самостоятельность, Кирова; 2) возложить вину за это убийство на усмиренную, но не примирившуюся со своим положением оппозицию и таким образом подготовить физическое уничтожение всей ленинской гвардии, всех тех, кто в какой-то момент мог бы объявить себя достойным наследником Ленина и кандидатом на власть, которую он, Сталин, с такими усилиями закрепил за собой.
В подтверждение своей версии Орлов приводит много данных. Он, между прочим, рассказывает о стычках Кирова с другими членами Политбюро. На одном заседании Политбюро Ворошилов, всегда выполнявший задания Сталина, обвинил Кирова в использовании пищевых запасов на военных складах для увеличения пайков ленинградских рабочих и объяснил это игрой Кирова на популярность. Киров вспыхнул и заявил, что "если Политбюро желает, чтобы рабочие производили, оно должно их кормить". "Каждый мужик, -- крикнул он, -- знает, что он должен кормить лошадь, чтобы она тащила его телегу".
Микоян тогда заметил, что, по его сведениям, ленинградские рабочие получают дополнительные пайки сверх того, что им полагается. Киров не отрицал этого, но сослался на рост производительности на ленинградских фабриках.
"Но почему ленинградские рабочие должны питаться лучше других рабочих?" -- спросил Сталин. Киров потерял самообладание и заявил: "Я думаю, что пора отменить пайки и начать кормить рабочих".
Это, замечает Орлов, было нелояльным актом в отношении Сталина. С того времени, когда Сталин сосредоточил в своих руках неограниченную власть, ни один член Политбюро не имел права вносить какое бы то ни было новое предложение, не обсудив его предварительно со Сталиным и не заручившись его поддержкой.
* * *
Убедительны и другие доводы Орлова в пользу того, что убийство Кирова дело рук Сталина. Смущает только одно -- версия о "белогвардейцах". Почему следствие сразу не приписало убийство оппозиции? Тем более что Николаев считал себя оппозиционером, действовавшим на свой страх и риск. Когда Сталин, допрашивая его лично, задал ему вопрос: "Почему вы убили такого хорошего человека?", тот ответил: "Я стрелял в партию, а не в человека".
Во всяком случае, подстроил ли Сталин убийство Кирова, как утверждает Орлов, или нет, но выстрел Николаева он использовал для расправы со всеми старыми большевиками. Использовал он и версию о "происках иностранной державы", для того чтобы не только обвинить свои жертвы в убийстве Кирова и заговоре на его, Сталина, жизнь, но втоптать их всех (вместе с Троцким) в грязь как фашистов и агентов гитлеровской Германии.
"Сталин, -- пишет Орлов, -- пришел к заключению, что если он сможет доказать, что Зиновьев, Каменев и другие вожди оппозиции пролили кровь Кирова, "любимого сына партии" и члена Политбюро, то он будет вправе требовать кровь за кровь... "
* * *
Первый процесс Зиновьева и Каменева в январе 1935 года был поставлен слишком поспешно и без надлежащей подготовки. Не все обвиняемые соглашались возводить на себя напраслину. Да и требования смертной казни не встречали в партийных кругах надлежащего отклика. Процесс прошел при закрытых дверях. Зиновьев и Каменев согласились признать свою "политическую ответственность" за убийство Кирова. Зиновьев был приговорен к десяти, а Каменев к пяти годам тюремного заключения.
Но это было только начало. Настоящая подготовка к расправе была еще впереди. Она началась сразу после процесса и велась по двум направлениям: кары одним, поблажки другим.
То, что рассказывает об этом автор "Тайной истории сталинских преступлений", в общем известно. Но и известное он пополняет новыми данными. Так, мы узнаем, что большинство членов закрытых обществ старых большевиков и бывших каторжан назначались на разные посты в другие города, но редко прибывали на места назначения. Большинство очутилось в сибирской ссылке, многие бесследно исчезли.
Узнаем мы также о политической забастовке около восьмисот комсомольцев, работавших на постройке московского метро. Покинув работу, они скопом отправились в ЦК комсомола и там с ругательствами по адресу правительства побросали свои партбилеты на пол.
Случай этот произвел сильное впечатление. Сталин немедленно созвал объединенное заседание Политбюро и ЦК партии. Комсомол подвергся основательной чистке. Тысячи комсомольцев очутились в сибирских и казахстанских концлагерях, десятки тысяч были отправлены на поселение в Сибирь и на Урал.
* * *
Очень важной мерой в подготовке процессов, по словам Орлова, был закон о применении смертной казни за кражи государственной собственности и другие преступления к детям, начиная с двенадцати лет.
Обнародованный 7 апреля 1935 года, закон этот якобы имел целью борьбу с преступностью беспризорных. В действительности он был направлен против тех, кого Сталин готовился уничтожить, против Зиновьева, Каменева и всех остальных старых большевиков. Их любовь к детям и внукам Сталин решил использовать для того, чтобы добиться нужных ему "сознаний", потому что, кроме этих "сознаний", у него ничего не было.
Каждому арестованному показывали газету с декретом о применении смертной казни к детям. "По приказу секретаря Центрального Комитета партии Николая Ежова, которого Сталин послал в НКВД для руководства подготовкой московских процессов, каждому следователю НКВД вменялось в обязанность держать на своем столе во время допроса арестованных большевиков копию закона о применении смертной казни к детям".
Вот этот чудовищный закон, эта угроза детям арестованных, главным образом и объясняет их, столь удивившие мир,
"сознания" в преступлениях, которых они не совершили и часто не могли совершить, даже если бы этого желали.
Так, Иван Смирнов доказывал следователям, что он не мог участвовать ни в убийстве Кирова, ни в покушении на жизнь Сталина, ни в заговорах и переговорах с Троцким и другими, потому что сидел с 1 января 1933 года в тюрьме и был изолирован от всех. Все-таки и его заставили "сознаться".
Таково было желание Сталина. На одном из заседаний в Кремле Агранов осмелился сказать: "Я боюсь, что у нас не будет сильных доказательств против Смирнова, он несколько лет сидел в тюрьме". Сталин сердито посмотрел на него и бросил: "Не бойся!.. "
Я уже писал и повторяю, что данные Орлова о закулисной стороне процессов объясняют очень многое, что казалось загадочным и непонятным. Рассказать обо всем этом нет никакой возможности -- для этого надо было бы написать столько же слов, сколько их на 366 страницах книги, -- и каждая страница очень интересна.
* * *
В 1936, 1937 и 1938 годах весь мир с затаенным вниманием следил за московскими процессами и кровавыми чистками. Было ясно, что идет расправа Сталина с противниками, действительными или возможными посягателями на власть. Но никто тогда и представить себе не мог, насколько велико было личное участие самого Сталина в этих процессах.
Читатели "Правды" о статье тов. С. Уранова
Редакция получает многочисленные отклики читателей на статью тов. С. Уранова "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок", опубликованную в "Правде" 4 мая. Авторы писем единодушно отмечают огромное политическое значение этой статьи. Они указывают, что статья тов. Уранова помогает распознать троцкистско-бухарин-ских шпионов и диверсантов, мобилизует на защиту родины от коварных происков иностранных разведок.
1. Выше бдительность
Читатель тов. Гер (N-ская часть РККА. Житомир) напоминает указание товарища Сталина на последнем Пленуме Центрального комитета ВКП(б) о необходимости принять меры для того, "чтобы наши товарищи, партийные и беспартийные большевики, имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов". Тов. Гер считает, что в свете этого указания товарища Сталина статья тов. Уранова представляет особый интерес.
Автор письма рассказывает, с каким вниманием отнеслись к этой статье бойцы N-ской части.
Когда я прочел эту статью, пишет он, я сразу решил разъяснить ее бойцам. Должен вам сказать, что наблюдался особый интерес к моему чтению и к объяснению этой статьи. Сейчас разговоры об этой статье идут по всей части: каждый ее читал.
На важность вопросов, поднятых в статье тов. Уранова, указывает и рабочий завода "Авиахим" тов. Я. С. Михнович (Москва). По словам домашней хозяйки тов. А. М. Подольской (Ленинград), статья тов. Уранова -- очень полезная статья.
1 Правда. 1937. 4 мая -- Примеч. Ю. Ф.
Конкретные факты, изложенные в ней, хорошо знакомят советского гражданина с разнообразными коварными методами работы иностранных разведок. Эта статья дает возможность усилить политическую настороженность и бдительность.
2. Беспечные простофили
В редакцию поступило следующее письмо за двадцатью подписями:
Мы, железнодорожники, слушатели Свердловского института массового заочного обучения партактива, изучающие историю ВКП(б), коллективно прочитали статью тов. С. Уранова "О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок". Мы получили громадный пропагандистский фактический материал для работы по поднятию большевистской бдительности в массах и узнали живые, за сердце берущие факты. Мы обязуемся проработать эту статью с работниками железнодорожного транспорта на наших заводах, на участках, в депо, на станциях и разъездах.
Статья укрепила в нас чувство презрения к простофилям, попадающим в цепкие лапы иностранных разведок и их троцкистских агентов, чувство решительности, чувство бдительности и решимости разоблачать врага до конца, бить его беспощадно. Этим чувством мы будем заражать массы трудящихся.
Статья правдиво, выпукло показывает, как беспечный простофиля, подав палец шпиону-диверсанту, контрразведчику, становится его жертвой всем своим существом. Потеряв связи с трудящимися массами своей родины, пойдя на сокрытие от товарищей и родины своего первого проступка, такой простофиля становится жертвой контрразведки и врагом народа, врагом своей родины. Нам понятно, что такими простофилями могут явиться только люди, политически беспечные, люди, забывшие, что наша родина находится в капиталистическом окружении.
Только люди, не овладевшие большевизмом, могут быть политически беспечными. Мы еще лучше будем учиться большевизму на опыте героической истории нашей партии, будем воспитывать в себе бдительность -- качество, которое необходимо большевикам.
3. Опасные болтуны
Инженер Венский-Годунов (Москва) указывает на то, что желанную пищу для агентов иностранных разведок представ
ляют "разговорчики" болтунов, занимающих ответственные должности в хозяйственных органах, в государственном и партийном аппарате.
Разговорчики -- выбалтывание государственных тайн -- имеют у нас большое распространение среди "своих" людей.
Инженер, придя домой, рассказывает "по секрету" жене -- пусть не детально, а в общих чертах -- о новом авиамоторе.
Жена сообщает мужу об удавшемся химическом опыте.
Тов. К. удивляет группу приятелей "сенсацией" о новом перелете.
Командир М. рассказывает, за что награждены орденами его знакомые, хотя правительство не сочло нужным широко оповещать об этом.
Инженер Н. не считает преступлением сообщить группе товарищей о производительности танкового завода, хотя этим товарищам этого и не требовалось знать.
Все эти болтуны считают возможным делиться секретами среди своих людей, получая взамен подобную же информацию.
Автор письма справедливо заявляет, что подобные нравы вредны и опасны, так как агенты иностранных разведок часто черпают свою информацию именно из разговоров болтунов.
Об этом же пишет летчик-наблюдатель Запорощенко (Ленинград). Вместе с тем автор призывает к настороженному отношению к людям, проявляющим непомерный интерес к секретным сведениям. По его мнению, "если в разговорах знакомый или незнакомый человек интересуется вопросами секретного порядка, то за этим человеком требуется внимательное наблюдение".
4. Долг гражданина
Тов. Волков (Ленинград) пишет о необходимости активного содействия органам НКВД со стороны самых широких слоев населения нашей страны:
Надо так воспитать советскую общественность, чтобы не только НКВД, но и каждый гражданин считал бы своей обязанностью наблюдать за действиями шпионов, разоблачать их.
Тов. Волков заявляет, что каждый советский гражданин должен считать своей почетной задачей быть "добровольцем НКВД".
Жена инженерно-технического работника тов. Тифернс (Москва) развивает в своем письме ту же мысль:
Статья тов. Уранова произвела на меня потрясающее впечатление. Какая должна быть бдительность, осторожность не только у инженеров, врачей, профессоров и тому подобных работников, но и у их жен.
Враг хитер, отвратителен, разоблачить его сразу трудно. Мы, жены инженерно-технических работников, помогая своим мужьям на заводах, в шахтах, на строительстве, тем более должны помочь им на этом участке.
Свою родину, любимую, дорогую, которую научили нас любить партия и наш родной и мудрый учитель Сталин, мы должны беречь.
Борьба с происками шпионов и вербовочных агентов иностранных разведок -- долг каждого советского гражданина, -- таков единодушный отклик читателей "Правды".
5. Настольная брошюра
Авторы всех полученных редакцией писем единодушно требуют, чтобы статья тов. Уранова была распространена среди самых широких слоев советского населения. Рабочий зеркальной фабрики тов. Ашкинадзе (Москва) пишет:
Я считаю, что указанная статья должна появиться во всех остальных советских газетах, чтобы таким образом довести маневры наших врагов до сведения широких масс. Если эта статья будет напечатана во всех газетах, то работа врагов Советского Союза затруднится".
Тов. Федорова (поселок Середка, Ленинградской области) предлагает опубликовать статью тов. Уранова "отдельной брошюрой на разных языках советских народов в миллионах экземпляров". Рабочий тов. Канторович (Москва) присоединяется к этому предложению:
"Прочтя в "Правде" 4 мая большую и поучительную статью о шпионаже, я много думал о том, как сделать, чтобы довести эту статью до сведения каждого сознательного советского гражданина. Мое предложение: отпечатать эту статью в нескольких миллионах экземпляров. Я уверен, что это принесет государству большую пользу. Каждый коммунист, комсомолец, рабочий, колхозник узнает, какими способами орудует классовый враг... Эта статья должна дойти до широких масс. Я дал прочесть ее нескольким рабочим нашей фабрики, и все такого же мнения, как и я".
Студентка тов. Ротницкая (Днепропетровск) советует областным и районным газетам перепечатать статью тов. Уранова.
Тов. Абрамов (Москва) выражает пожелание, чтобы на страницах советской печати систематически освещались многообразные приемы иностранных разведок. Тов. Вагин (Харьков) указывает на желательность освещения методов иностранного шпионажа в советской литературе, в драматургии и в кино, с тем чтобы шире ознакомить с этими коварными методами советскую общественность.
Как известно, Партиздат ЦК ВКП(б) выпустил статью тов. Уранова отдельной брошюрой. Следует ожидать, что этому примеру последуют другие издательства, в частности издательства национальной литературы.
М. Вейнбаум АЛЕКСАНДР ОРЛОВ И ЕГО КНИГА1
Пишу под тяжелым впечатлением книги Александра Орлова: "Тайная история сталинских преступлений", вышедшей на английском языке (жаль, что не на русском) в издании Рэндом Хауз2.
Это страшная книга, самая страшная, пожалуй, из всех, которые мне когда-либо довелось читать о кровавых чистках тридцатых годов. И страшна она не подробностями о казнях -- о них в ней упоминается лишь вскользь, и не описаниями пыток -- они были больше моральные, чем физические; страшит в ней дьявольская хитрость Сталина, его безмерная и даже бесцельная жестокость; и еще больше страшит, не только страшит, но и изумляет, полная покорность его жертв и беспощадность всех исполнителей его кровавых дел, за редкими исключениями в свою очередь становившихся его жертвами.
Одним из таких исключений и был автор этой книги, живой свидетель сталинских преступлений.
Следует указать, что отрывки из рассказа Орлова, печатавшиеся до выхода книги в апрельских номерах журнала Лайф, оказали автору медвежью услугу, создав у многих, в частности и у меня, впечатление, что книга его полна сенсационных выдумок, рассчитанных на легковерного и мало осведомленного читателя.
На самом деле это не так. Работа Орлова содержит обстоятельный, в общем сдержанный и убедительный, хотя далеко не полный рассказ о знаменитых процессах 1936, 1937 и 1938 годов. Автор знает больше, чем рассказывает. Он иногда недоговаривает или ограничивается намеками. Так, опровергая распространенное мнение, что Сталин страдал манией преследования, Орлов пишет: "Сталин не был умалишенным. Когда раскроются все факты дела Тухачевского, мир убедится, что Сталин знал, что делал".
1 Новое русское слово. 1953. 9, 12 и 16 декабря. -- Примеч. Ю. Ф.
2 The Secret History of Stalin's Crimes. By Alexander Orlov, Former Soviet
Diplomat & Counter-intelligence Chief. Random House. New York. -Примеч.
M. Вейнбаума.
Несколькими страницами дальше Орлов делает следующее заявление: "... Я знаю из абсолютно неопровержимого источника, что дело маршала Тухачевского было связано с одной из самых страшных тайн Сталина, которая, когда она раскроется, прольет свет на многое, что в поведении Сталина казалось непостижимым".
* * *
Почему Орлов не раскрывает этой и других известных ему тайн сейчас? Не потому ли, что он сам был замешан в преступлениях Сталина в гораздо большей степени, чем ему это удобно признать? Не потому ли, что на советских верхах еще остались соучастники или свидетели этих преступлений, которых Орлов по известным только ему мотивам не желает или не решается назвать. Или потому, что Орлов, порвав со Сталиным, не порвал с большевизмом.
Свое предисловие к книге Орлов начинает с заявления о своей беспартийности -- он не принадлежит к какой-либо политической партии или группе. Фактически это, пожалуй, верно. Но духовно Орлов весь еще во власти большевизма, и это сказывается в его книге. Сталин в ней величайший преступник и злой гений. Зато Ленин и Троцкий вместе с остальными старыми большевиками -- герои революции, идеалисты, строители нового и более справедливого общества.
Величайшими преступлениями Сталина Орлов считает ликвидацию старых большевиков -- описанию этой ликвидации и посвящена эта книга. Но в ней не найти ни единого укора по адресу Ленина, Троцкого и их сподвижников, ни одного слова осуждения их преступлений.
Орлов не понимает или не желает понять, что большевизм был порочен с самого своего зарождения, что нельзя творить зло и думать, что из него получится добро, что Ленин и Троцкий не меньшие преступники, чем Сталин, что Ленин ответствен за Сталина, и те, кто славословили в последние годы Сталина, были недалеко от истины, когда заявляли: "Сталин -- это Ленин сегодня".
* * *
Александр Орлов был участником гражданской войны -- он командовал партизанскими отрядами на юго-западном фронте и возглавлял там контрразведку. В течение двадцати одного года Орлов был членом коммунистической партии и видным сотрудником советской власти. Он был прокурором Верховного суда СССР, подвизался в ЧК, ГПУ и НКВД. Был экономическим директором НКВД, комбригом войск НКВД в
Закавказье и, наконец, главой контрразведки во время гражданской войны в Испании.
Орлов хорошо знал всех советских вождей, со многими из них находился в самых дружеских отношениях. Сталин его знал с 1924 года. Только ликвидация старых чекистов, свидетелей и участников сталинских преступлений, вынудила Орлова порвать со Сталиным и скрыться от его мести. Но и это он сделал, когда другого выхода у него уже не было, когда он окончательно убедился, что Сталин задумал его уничтожить.
Орлов находился еще на своем посту в Испании, когда получил 9 июля 1938 года телеграмму Ежова с вызовом в Антверпен для свидания "с товарищем, которого вы лично знаете" на борту парохода "Свирь". Телеграмма, пишет Орлов, была длинная и путаная. Ежов и его энкаведисты явно хитрили, но делали это неумело -- у них, замечает автор, не было опыта старых чекистов, которых они ликвидировали. "Они очень старались рассеять мои подозрения, но сделали это так плохо, что выдали себя. Я догадался, что судно станет моей плавучей тюрьмой".
Орлов ответил согласием приехать в назначенный день в Антверпен. Вместо этого он бежал с женой и дочерью в Париж, где, пользуясь своим дипломатическим паспортом, получил визу в Канаду. По счастливой случайности ему удалось в тот же день сесть на пароход, уходивший за океан, и таким образом обмануть сталинских молодцов.
Прибыв в Канаду, Орлов немедленно написал Сталину длинное письмо, копию которого он отправил Ежову. В письме этом Орлов сделал Сталину два предупреждения: если что-либо случится с оставшимися в СССР матерями его и жены, он немедленно опубликует все данные о преступлениях Сталина, перечень которых он тут же изложил; то же сделает его адвокат, если он, Орлов, будет убит сталинскими агентами.
"Я хорошо знал Сталина, -- пишет Орлов, -- и был уверен, что он серьезно отнесется к моим предупреждениям. То была опасная для меня и моей семьи игра. Но я был убежден, что Сталину придется отсрочить свою месть, пока ему не удастся меня похитить и принудить выдать спрятанные мемуары, чтобы таким образом предотвратить опубликование секретов его преступлений. Только тогда он мог бы расправиться со мной со свойственной ему мстительностью".
* * *
Интерес книги Орлова, однако, не в раскрываемых в ней тайнах сталинских преступлений. Одни из этих преступлений
внешнему миру в общем известны, а о других он догадывался. Интерес в другом.
До сих пор мы знали только показную сторону знаменитых процессов. Теперь мы получили возможность заглянуть за кулисы этих страшных спектаклей. Автор приводит нас туда и показывает, как, кем и с какой целью они были задуманы, как подготовлялись, как велись допросы и добывались сознания, как распределялись роли.
Мы узнаем, что и председатель суда Ульрих, и государственный прокурор Вышинский, и Ягода, и Ежов, и все их помощники были в сущности такими же пешками в руках главного режиссера и руководителя -- Сталина, как и сами подсудимые.
Орлов рассказывает обо всем этом не понаслышке, а как один из прямых или косвенных участников этих процессов.
"Я записал, -- пишет он, -- директивы, которые Сталин лично дал начальникам НКВД на совещании в Кремле; его инструкции следователям НКВД, как сломить упорство друзей Ленина и вынудить у них ложные сознания. Я зарегистрировал личные переговоры Сталина с некоторыми его жертвами и слова обреченных, произнесенные ими за стенами Лубянки. Я узнал эти строго охраняемые секреты от самих следователей НКВД; некоторые из них в прошлом были моими подчиненными. Среди них был и мой бывший помощник Миронов, глава экономического управления НКВД, который был одним из главных помощников Сталина в подготовке процессов, и Борис Берман, помощник начальника иностранного отдела НКВД".
* * *
Историю тайных преступлений Сталина Александр Орлов начинает с 1 декабря 1934 года. В этот день молодой вычищенный из партии коммунист Леонид Николаев застрелил в Смольном видного члена Политбюро и главу Ленинградского райкома С. М. Кирова.
О выстреле Николаева в свое время писалось немало. Но история убийства Кирова далеко еще не раскрыта. Достаточно напомнить, что официальные объяснения этого террористического акта были самые разноречивые.
Вначале убийство объяснили "происками одной иностранной державы" (Германии), якобы заславшей в Советский Союз своих агентов -"белогвардейцев", и сообщили, что НКВД схватило и расстреляло (без суда, конечно) 104 белогвардейца. Советская печать начала бешеную кампанию против Русского Общевоинского Союза и пресловутого Братства Русской Прав
ды, секретарь которого, Кольберг, был впоследствии разоблачен, как советский агент.
И только на шестнадцатый день после выстрела Николаева появилось новое официальное сообщение, немедленно подхваченное всеми советскими газетами. В нем ответственность за убийство Кирова была возложена на зиновьевско-троцкист-скую оппозицию.
Двенадцать дней спустя (28 декабря) был опубликован обвинительный акт по делу Николаева и тринадцати его "соучастников", хотя Николаев утверждал, что никаких соучастников у него не было. А на следующий день советские газеты сообщили, что дело всех обвиняемых слушалось при закрытых дверях в суде, что они были приговорены к смертной казни и приговор приведен в исполнение. Ни в обвинительном акте, ни в приговоре о причастности к убийству Зиновьева и Каменева не упоминалось.
Почему при закрытых дверях? Почему столько секретного вокруг всего дела Николаева?
* * *
Орлов утверждает, и его доводы не лишены убедительности, что убийство Кирова было задумано Сталиным и выполнено НКВД, слепым орудием которого явился Николаев. У Сталина при этом была двойная цель: 1) избавиться от очень популярного, начинавшего проявлять самостоятельность, Кирова; 2) возложить вину за это убийство на усмиренную, но не примирившуюся со своим положением оппозицию и таким образом подготовить физическое уничтожение всей ленинской гвардии, всех тех, кто в какой-то момент мог бы объявить себя достойным наследником Ленина и кандидатом на власть, которую он, Сталин, с такими усилиями закрепил за собой.
В подтверждение своей версии Орлов приводит много данных. Он, между прочим, рассказывает о стычках Кирова с другими членами Политбюро. На одном заседании Политбюро Ворошилов, всегда выполнявший задания Сталина, обвинил Кирова в использовании пищевых запасов на военных складах для увеличения пайков ленинградских рабочих и объяснил это игрой Кирова на популярность. Киров вспыхнул и заявил, что "если Политбюро желает, чтобы рабочие производили, оно должно их кормить". "Каждый мужик, -- крикнул он, -- знает, что он должен кормить лошадь, чтобы она тащила его телегу".
Микоян тогда заметил, что, по его сведениям, ленинградские рабочие получают дополнительные пайки сверх того, что им полагается. Киров не отрицал этого, но сослался на рост производительности на ленинградских фабриках.
"Но почему ленинградские рабочие должны питаться лучше других рабочих?" -- спросил Сталин. Киров потерял самообладание и заявил: "Я думаю, что пора отменить пайки и начать кормить рабочих".
Это, замечает Орлов, было нелояльным актом в отношении Сталина. С того времени, когда Сталин сосредоточил в своих руках неограниченную власть, ни один член Политбюро не имел права вносить какое бы то ни было новое предложение, не обсудив его предварительно со Сталиным и не заручившись его поддержкой.
* * *
Убедительны и другие доводы Орлова в пользу того, что убийство Кирова дело рук Сталина. Смущает только одно -- версия о "белогвардейцах". Почему следствие сразу не приписало убийство оппозиции? Тем более что Николаев считал себя оппозиционером, действовавшим на свой страх и риск. Когда Сталин, допрашивая его лично, задал ему вопрос: "Почему вы убили такого хорошего человека?", тот ответил: "Я стрелял в партию, а не в человека".
Во всяком случае, подстроил ли Сталин убийство Кирова, как утверждает Орлов, или нет, но выстрел Николаева он использовал для расправы со всеми старыми большевиками. Использовал он и версию о "происках иностранной державы", для того чтобы не только обвинить свои жертвы в убийстве Кирова и заговоре на его, Сталина, жизнь, но втоптать их всех (вместе с Троцким) в грязь как фашистов и агентов гитлеровской Германии.
"Сталин, -- пишет Орлов, -- пришел к заключению, что если он сможет доказать, что Зиновьев, Каменев и другие вожди оппозиции пролили кровь Кирова, "любимого сына партии" и члена Политбюро, то он будет вправе требовать кровь за кровь... "
* * *
Первый процесс Зиновьева и Каменева в январе 1935 года был поставлен слишком поспешно и без надлежащей подготовки. Не все обвиняемые соглашались возводить на себя напраслину. Да и требования смертной казни не встречали в партийных кругах надлежащего отклика. Процесс прошел при закрытых дверях. Зиновьев и Каменев согласились признать свою "политическую ответственность" за убийство Кирова. Зиновьев был приговорен к десяти, а Каменев к пяти годам тюремного заключения.
Но это было только начало. Настоящая подготовка к расправе была еще впереди. Она началась сразу после процесса и велась по двум направлениям: кары одним, поблажки другим.
То, что рассказывает об этом автор "Тайной истории сталинских преступлений", в общем известно. Но и известное он пополняет новыми данными. Так, мы узнаем, что большинство членов закрытых обществ старых большевиков и бывших каторжан назначались на разные посты в другие города, но редко прибывали на места назначения. Большинство очутилось в сибирской ссылке, многие бесследно исчезли.
Узнаем мы также о политической забастовке около восьмисот комсомольцев, работавших на постройке московского метро. Покинув работу, они скопом отправились в ЦК комсомола и там с ругательствами по адресу правительства побросали свои партбилеты на пол.
Случай этот произвел сильное впечатление. Сталин немедленно созвал объединенное заседание Политбюро и ЦК партии. Комсомол подвергся основательной чистке. Тысячи комсомольцев очутились в сибирских и казахстанских концлагерях, десятки тысяч были отправлены на поселение в Сибирь и на Урал.
* * *
Очень важной мерой в подготовке процессов, по словам Орлова, был закон о применении смертной казни за кражи государственной собственности и другие преступления к детям, начиная с двенадцати лет.
Обнародованный 7 апреля 1935 года, закон этот якобы имел целью борьбу с преступностью беспризорных. В действительности он был направлен против тех, кого Сталин готовился уничтожить, против Зиновьева, Каменева и всех остальных старых большевиков. Их любовь к детям и внукам Сталин решил использовать для того, чтобы добиться нужных ему "сознаний", потому что, кроме этих "сознаний", у него ничего не было.
Каждому арестованному показывали газету с декретом о применении смертной казни к детям. "По приказу секретаря Центрального Комитета партии Николая Ежова, которого Сталин послал в НКВД для руководства подготовкой московских процессов, каждому следователю НКВД вменялось в обязанность держать на своем столе во время допроса арестованных большевиков копию закона о применении смертной казни к детям".
Вот этот чудовищный закон, эта угроза детям арестованных, главным образом и объясняет их, столь удивившие мир,
"сознания" в преступлениях, которых они не совершили и часто не могли совершить, даже если бы этого желали.
Так, Иван Смирнов доказывал следователям, что он не мог участвовать ни в убийстве Кирова, ни в покушении на жизнь Сталина, ни в заговорах и переговорах с Троцким и другими, потому что сидел с 1 января 1933 года в тюрьме и был изолирован от всех. Все-таки и его заставили "сознаться".
Таково было желание Сталина. На одном из заседаний в Кремле Агранов осмелился сказать: "Я боюсь, что у нас не будет сильных доказательств против Смирнова, он несколько лет сидел в тюрьме". Сталин сердито посмотрел на него и бросил: "Не бойся!.. "
Я уже писал и повторяю, что данные Орлова о закулисной стороне процессов объясняют очень многое, что казалось загадочным и непонятным. Рассказать обо всем этом нет никакой возможности -- для этого надо было бы написать столько же слов, сколько их на 366 страницах книги, -- и каждая страница очень интересна.
* * *
В 1936, 1937 и 1938 годах весь мир с затаенным вниманием следил за московскими процессами и кровавыми чистками. Было ясно, что идет расправа Сталина с противниками, действительными или возможными посягателями на власть. Но никто тогда и представить себе не мог, насколько велико было личное участие самого Сталина в этих процессах.