Страница:
1 Русская мысль. 1956. 24 апреля. No 890. -- Примеч. Ю. Ф.
2 Опущен текст письма Еремина. -- Примеч. Ю. Ф.
поднесенный ему служащими Киевского Охранного отделения, когда он оправился от покушения. На этом графине была подпись Еремина, точь-в-точь сходная с подписью на документе. Этот графин Спиридович подарил Дон Левину, у которого он находится и по сей час.
Дон Левин не ограничился расспросами Спиридовича. Он знал, что многие документы фальсифицируются с политическими целями. Большевикам было известно, по циркулирующим слухам, о существовании этого документа. Но никто не верил; даже Троцкий, ярый враг Сталина, относился к ним скептически. Дон Левин обратился к мистеру Альберту Д. Осборну, самому выдающемуся эксперту по вопросу об аутентичности документов. Осборн установил лабораторными изысканиями, что бумага документа происхождения не американского, не западноевропейского и очень давнишнего периода, до первой мировой войны. Он проверил и машинные буквы, сравнив их с теми, какие получались на машинках Ремингтона No 6, ввозимых в Россию до революции. Был разыскан в библиотеке имени Гувера в университете американского города Станфорд документ-письмо Департамента полиции в Петербурге, датированное "5-ое ноября 1912", около восьми месяцев до даты письма Еремина. Осборн после тщательной лабораторной проверки установил, что "оба документа с большой вероятностью были отпечатаны на пишущих машинках того же типа".
Дон Левин разыскал даже знаменитого провокатора Николая Золотые Очки, бывшего помощника начальника Петербургского Охранного отделения, т. е. Н. Доброскока, который мог бы дать ему точные сведения. Увы, когда он его разыскал в Берлине под фамилией Добролюбова в качестве пономаря при русской церкви в Берлине, он его не застал больше в живых.
Сопоставляя все факты, полученные им после самой кропотливой работы, Дон Левин пришел к полному убеждению, что документ, подписанный Ереминым, аутентичны. Нет сомнения, высказывали свое мнение журналисты, присутствовавшие на конференции печати, что обо всем этом стало известно Хрущеву и Ко. и этим можно, хотя бы отчасти, объяснить тот вольт-фас, который произошел на 20-м съезде, и процесс развенчивания Сталина. Дальнейшее может раскрыть много интересного1.
Нью-Йорк, 18 апреля.
1 В парижских осведомленных кругах относятся к этому сообщению с большой осторожностью и не придают ему большого значения, полагая, что Исаак Дон Левин стал жертвой мистификаторов. Разумеется, у нас нет никакой возможности установить, кто прав в этом деле. -- Примеч., ред. "Русской мысли".
А. Михайловский О ДОСТОВЕРНОСТИ ДОКУМЕНТА О СТАЛИНЕ1
Многоуважаемый Марк Ефимович!
В редактируемой Вами газете помещена Ваша статья: "Был ли Сталин агентом-провокатором?" В этой статье Вами приведен ряд сомнений относительно достоверности сенсационного документа, свидетельствующего о службе Иосифа Сталина в царской Охранке.
Попытаюсь рассеять Ваши сомнения.
В городе Енисейске было Охранное отделение. Оно ве
дало делами нескольких уездов в бассейне реки Енисей. По
этой причине на документе не указано название города.
На документах Департамента полиции, имевших харак
тер внутренней переписки, никогда печать не ставилась.
Если ставилась печать, то этому предшествовало: "что подписью и приложением печати удостоверяется".
3. В системе Департамента полиции не употребляли слова:
"сотрудник, секретный сотрудник". Тогда в обиходе были:
"агент, секретный агент". "Сотрудник" родился в Советской
России.
4. В Департаменте полиции существовал такой порядок:
если агент, работавший на два фронта, становился в оп
позицию к царскому режиму, то его кличка не упомина
лась. В случае новой вербовки такой агент получал новую
кличку.
В свете этого факта из Департамента полиции был послан документ от 12 июня 1913 года начальнику Енисейского Охранного отделения.
5. Для полицейского чиновника Еремина было совершенно
безразлично: был ли Сталин избран или кооптирован на сессии
ЦК партии в Праге. Он считался с фактом, что Сталин вошел
в состав ЦК и после этого порвал связь с Охранкой. В доку
менте г-на Еремина: "После избрания Сталина в ЦК... " надо
полагать, что речь идет о вхождении, Сталина в ЦК.
Примите мои уверения в совершенном к Вам почтении г. Чикаго.
1 Новое русское слово. 1956. 25 апреля. С. 4. -- Примеч. Ю. Ф.
Г. Аронсон ПОДЛИННЫЙ ДОКУМЕНТ ИЛИ ФАЛЬШИВКА?1
Не входя в рассмотрение вопроса, служил ли Сталин до революции в царской Охранке, и не располагая никакими данными по этому вопросу ни "за", ни "против", я хочу только прибавить несколько доводов в пользу тех сомнений в подлинности приведенного И. Дон Левиным документа в его статье в "Лайфе", которые высказал М. Е. Вейнбаум в "НРС" 21 апреля. Эти доводы следующие:
Фраза, приведенная в документе, о том, что "Сталин
по возвращении в Петербург стал в явную оппозицию к пра
вительству", представляется мне совершенно не соответствую
щей обычному стилю Департамента полиции. Да она и не
соответствует стилю, принятому в публицистике тех лет. К
тому же надо иметь в виду, что большевики были партией
революции, а не оппозиции. Об "оппозиции правительству"
можно было говорить в применении к кадетам, а не больше
викам.
Странно, что в документе, датированном 1913 годом,
упоминается Петербург без прибавления "Санкт" или буквы
"С". В официальной корреспонденции строго придерживались
официального наименования столицы.
Вызывает сомнения и то обстоятельство, что документ
подписан одним лицом, Ереминым, на бланке "Заведующий
Особым отделом Департамента полиции". Выясняя этот вопрос,
я имел возможность видеть свыше двадцати фотокопий доку
ментов, исходивших от Департамента полиции за годы 1902-
1907. Всюду бланк имеет другой вид, а именно: "Министерство
внутренних дел. Департамент полиции. По Особому отделу".
Затем каждый документ Департамента полиции имеет не
меньше двух подписей, обычно -- три подписи. Вот, например,
типичный циркуляр Департамента полиции, разосланный жан
дармским управлениям и Охранным отделениям, -- от 21 сен
тября 1907 г. за No 135424. Он сопровождается следующими
подписями. Подписал: За вице-директора Пешков. Скрепил:
За заведующего отделом Еремин. Верно: За помощника дело
производителя Луценко. Причем только третья подпись ори
гинальная, две первых -- на пишущей машинке.
В документе упоминается, что по прибытии в Петербург
"Сталин становится агентом Петербургского Охранного отде
ления". М. Е. Вейнбаум правильно усомнился в том, насколько
Департамент полиции называет своих служащих "агентами".
Правда, при тайной полиции существовала "внутренняя аген
1 Новое русское слово. 1956. 26 апреля. С. 3. -- Примеч. Ю. Ф.
тура", но, насколько можно заметить, жандармы в своих мемуарах (например, П. Заварзин в книге "Работа тайной полиции", Париж, 1924 г. ) никогда не пишут об агентах, а всегда о "секретных сотрудниках". Да и в циркулярах Департамента полиции, например, от 5 июля 1907 г., за подписью Курлова и других, говорится: "Получены сведения, что мещанин Цех-новицер и некий Деллер шантажируют под видом секретного сотрудничества разных лиц" и т. д.
5) М. Е. Вейнбаум совершенно прав, когда удивляется, что в документе наряду с Джугашвили приводится имя Сталина, в те годы почти неизвестное ни в литературе, ни даже в партии большевиков, где он именовался Коба, Иванович, Васильев и др. Неверно и указание в документе, что Сталин был избран в ЦК в г. Праге, когда официальные источники говорят о его кооптации и то "после Пражской конференции". Авторы документа могли этого не знать и не понимать разницы, -- тем не менее она существенна с точки зрения организационных нравов у большевиков.
Можно было бы привести еще другие соображения, вынуждающие признать, что мы в данном случае имеем дело не с подлинным документом, а с фальшивкой, -- каких одно время в русской эмиграции расплодилось немало и по разнообразным случаям. Общеизвестно, в частности, что на Дальнем Востоке фабрикация таких фальшивок, рассчитанных на малоопытных людей, одно время была довольно широко поставлена.
Хочется еще добавить к сказанному, что за границей после революции проживал бывший начальник С. -Петербургского Охранного отделения ген. Герасимов, опубликовавший на французском языке свои мемуары, который, несомненно, был бы осведомлен о службе Сталина в Охранке. Что могло побудить его скрыть этот красноречивый факт, если бы он соответствовал действительности? И что могло Виссарионова из Департамента полиции, руководившего деятельностью Малиновского, скрыть на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве в 1917 г. -- скрыть, что он "вел" того же Сталина в качестве секретного сотрудника?
СЕНСАЦИОННАЯ ТАЙНА ОСУЖДЕНИЯ СТАЛИНА1
"Лайф" напечатал статью бывшего генерала НКВД Александра Орлова, который разоблачает причины антисталинской кампании в СССР. В 1938 году Орлов служил при испанских лоялистах во время гражданской войны в Испании.
Потом он перебежал в Канаду и затем в США.
1 Новое русское слово. 1956. 27 апреля. -- Примеч. Ю. Ф.
Орлов в своей статье описывает и дело маршала Тухачевского позднее, в 1937 году, расстрелянного по приказу Сталина. Орлов рассказывает о своей встрече в Париже с Павлом Аллилуевым, свояком Сталина. Орлов спросил Аллилуева, почему расстрелян маршал Тухачевский и другие маршалы и генералы.
Тот ответил: "Александр, никогда не говори со мной о деле Тухачевского. Знать об этом -- это все равно, что дышать ядовитым газом".
В 1939 году Орлов узнал о внезапной и необъяснимой смерти Павла Аллилуева. Орлов в 1953 году опубликовал книгу "Секретная история преступлений Сталина". В книге Орлов описывал, что "дело маршала Тухачевского было связано с самым ужасным секретом Сталина, который, если будет опубликован, прольет свет на необъяснимое поведение Сталина".
Орлов указывает, что это же разоблачение объясняет, почему Хрущев и другие поспешили отмежеваться от преступлений Сталина и развенчать миф о его величии.
Дальше Орлов приводит уже известное, что на 20-м съезде советской коммунистической партии Хрущев объявил, что Сталин сфабриковал обвинение против маршала Тухачевского и других лидеров армии в 1937 году и расстрелял до 5000 невиновных офицеров. Орлов говорит, что Хрущев знает больше про Сталина, но не сообщает всего.
В январе 1937 года Орлов был в госпитале в Париже. Ему позвонил резидент НКВД во Франции, Смирнов. "Я вас поражу", -- заявил он весело. Затем он передал трубку кузену Орлова Зиновию Кацнельсону. Кацнельсон в 1937 году был помощником главы НКВД на Украине. Он был дружен с членом Политбюро Станиславом Косиором и часто видел Сталина.
Далее Орлов сообщает, что когда Сталин уговорился с начальником НКВД Ягодой устроить показной процесс в Москве, он дал Ягоде совет, который тот принял за приказ. Сталин заявил, что было бы полезно, если бы НКВД мог доказать, что некоторые лица, подвергнувшиеся чистке, были до революции агентами Охраны.
Сталин предлагал, конечно, чтобы "документальное доказательство" было подделано. Ягода нашел это рискованным. Он решил достать офицера Охраны, чтобы он показал, что некоторые обвиняемые, намеченные Сталиным, были царскими агентами.
Но найти живого офицера Охраны было труднее, чем думал Ягода, так как многие бежали, другие были ликвидированы.
Архивы старой полиции держались в разных городах, многие в Ленинграде. Большая коллекция их держалась в каби
нете предшественника Ягоды, Менжинского. Эти архивы были переданы офицеру НКВД Штейну, помощнику начальника департамента, готовившего первый московский процесс.
Однажды Штейн напал на аккуратную папку бумаг, которые помощник начальника царской Охраны, Виссарионов, хранил для себя. Штейн нашел анкету с небольшой карточкой Сталина на ней.
Но при изучении Штейна охватил страх и ужас. Это были доклады и письма, написанные почерком Сталина, знакомым Штейну, адресованные Виссарионову. Папка была о Сталине, агенте-провокаторе царской тайной полиции.
Штейн с папкой вылетел в Киев показать ее своему другу, В. Балицкому, члену Политбюро партии на Украине и члену ЦИК партии СССР. Он же был главой НКВД на Украине.
Балицкий был так же потрясен, как и Штейн. Они вызвали Зиновия Кацнельсона. Они сделали анализ о возрасте документа и установили почерк.
Сталин, без сомнения, был агентом тайной царской полиции и был активным еще в конце первой половины 1913 года. В папке не только были донесения Сталина, но оказалось, что он старался выдвинуться в тайной царской полиции.
Ряд донесений Сталина касался 4-й Думы. Большевистская фракция в ней имела шесть депутатов во главе с Романом Малиновским. Когда архивы Охраны были вскрыты после февральской революции, выяснилось, что Малиновский был всегда царским агентом и предавал товарищей-коммунистов в большом масштабе. После прихода большевиков к власти Малиновского судили, признали виновным и расстреляли.
Ленин руководил партией из-за границы, Малиновский был его главной рукой в России и имел право добавлять членов в ЦК по своему усмотрению. В 1912 году Малиновский назначил Сталина в ЦК. Сталин тогда жил в Петербурге и несколько раз служил связью между Малиновским и Лениным. В течение этого выдвижения на доверительное положение в рядах большевиков Сталина арестовывали, но ему как-то удавалось спасаться.
К 1913 году руководителям Охраны Сталин уже был не нужен и его сослали в Туруханский край. Там он оставался до февральской революции.
Далее Орлов сообщает, что Кацнельсон и Балицкий сообщили факты двум своим друзьям: генералу Якиру, командующему войсками на Украине, и Косиору, члену Политбюро, фактическому диктатору Украины. (Косиор, ликвидированный в 1938 году, был обелен на XX съезде Коммунистической партии. )
Генерал Якир вылетел в Москву и сообщил об этом своему другу Тухачевскому, главнокомандующему армией, личная
антипатия которого к Сталину была известна. Тухачевский доверил секрет помощнику комиссара обороны Гамарнику и генералу Корку. Позднее, видимо, сообщили другим чинам армии.
Из этого создался заговор, возглавлявшийся маршалом Тухачевским, для свержения Сталина. Заговорщики выработали план действий. Они решили вместе рисковать жизнью, чтобы спасти страну от агента-провокатора.
В феврале 1937 года генералы Красной Армии еще "собирали силы", как сказал Кацнельсон. Они еще не договорились о твердом плане переворота. Но Тухачевский был склонен к следующей схеме.
Под каким-либо предлогом он уговорил бы комиссара обороны Ворошилова просить Сталина созвать высшее совещание по военным делам Украины, Московского военного округа и некоторых других военных округов, командующие коими входили в заговор. Тухачевский и другие заговорщики явились бы с верными людьми. По данному сигналу два отборных полка оцепили бы главные подходы к Кремлю, чтобы преградить путь войскам НКВД. В этот момент заговорщики объявили бы Сталину, что он арестован. Тухачевский был уверен, что все в Кремле будет выполнено без осложнений.
Кацнельсон объяснил, что были два предположения, что делать со Сталиным потом. Тухачевский и другие генералы были за то, чтобы убить Сталина на месте, после чего созвать ЦИК и показать папку полиции. Косиор, Балицкий, Кацнельсон и другие (видимо, не военные) хотели арестовать Сталина и представить его на пленарную сессию ЦИК и представить обвинение в полицейском прошлом.
Далее Орлов пишет, что Кацнельсон попросил Орлова, в случае неудачи заговора и его расстрела, позаботиться об его детях.
"Как может быть неудача, -- заявил ему Орлов, -- Тухачевский уважаемый глава армии. Московский гарнизон в его руках. Он и его генералы имеют пропуски в Кремль. Тухачевский регулярно делает доклады Сталину и не подозревается. Он созовет совещание, вызовет два полка, вот и все".
июня 1937 года Орлов услышал сообщение радио Ту
лузы об аресте маршала Тухачевского и других генералов за
измену.
июня произошло официальное советское сообщение, что
военный суд состоялся и казнены восемь высших военных:
Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич, Путна, Эйдеман, Фель
дман и Примаков. Штейн, офицер НКВД, открывший папку
Охраны о Сталине, застрелился. Косиор, несмотря на положе
ние члена Политбюро, расстрелян. Гамарник застрелился до
расстрела генералов. Балицкий был расстрелян.
В июле 1937 года Орлов получил сообщение о расстреле своего кузена, Зиновия Кацнельсона.
Далее Орлов пишет, что, как ему сказал Кацнельсон, было сделано несколько фотостатов с папки Охраны о Сталине и их содержания. Он задумывался, куда они делись. Орлов думал, что при пытках жертв 1937 года могли обнаружиться некоторые фотостаты. Орлов также думает, что кто-то показал разоблачающую папку теперешним лидерам Кремля. Он думает, что документы сохранил кто-нибудь из военных или родственников военного.
Он пишет:
"Могло бы быть, что генералу Жукову дали документы и что он показал их "коллективному руководству" как раз, когда Хрущев созывал 20-й съезд коммунистической партии? Я знал генерала Жукова, когда он приезжал в Испанию наблюдателем во время гражданской войны. Я говорил с ним несколько раз, и у меня создалось впечатление, что Жуков не приближенный и не ставленник Сталина. Пятно 1937 года на чести Красной Армии должно было беспокоить его военную совесть с тех пор. Поражения, приписанные генералам во второй мировой войне, . и победы, неправильно приписанные Сталину, должны были отразиться. Жуков был бы человек, более всего вероятный принять папку Охраны о Сталине и принять меры.
Как бы это ни случилось, я уверен, что документальные доказательства, что Сталин был агентом полиции, были предъявлены теперешнему "коллективному руководству". У крем-левцев не было реального выхода, кроме как попытаться разрезать веревку, связывавшую их с узурпатором и обманщиком, имевшим мало параллелей во всей истории. Риск был громадный, но, если они быстро и полностью не отрекутся от царского агента, они сами могли рисковать тем, что ужасная тайна в конце концов откроется, теперь раз самого Сталина больше нет, чтобы ее держать утаенной. И, возможно, были такие люди, как маршал Жуков и другие, -- которые предупредили, что факты не останутся в тайне, если миф о Сталине не ликвидируют окончательно.
Не будет невероятно, что сам Кремль когда-нибудь откроет тайну виновности Сталина, хотя бы лишь для того, чтобы эта тайна иным путем не дошла до русского народа. Опубликование этой статьи может ускорить официальное разоблачение. Пока же антисталинской кампанией люди Кремля подготовляют своих русских подданных к предстоящему потрясению.
Но свободному миру лучше приготовиться к новым потрясениям также. Наследники бывшего агента Охраны Сталина реально не порвали с его наследием. Они не отреклись от сталинской политики -- беспощадно подавлять противополож
ное политическое мнение. Они не открыли ворота концентрационных лагерей, наполненных Сталиным. Меньше всего Хрущев и его "коллективное руководство" отреклось, словом или делом, от порабощения других наций, чего добивался Иосиф Сталин. В действительности своими текущими действиями они отчаянно стараются снять с себя пятно Сталина, чтобы еще лучше проводить такую манию величия", -- заканчивает А. Орлов.
А. Жерби
РАЗОБЛАЧЕНИЯ О ДЕЛЕ ТУХАЧЕВСКОГО И НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ О СТАЛИНЕ1
Письмо из Нью-Йорка
В поступившем уже 19 апреля номере "Лайф" от 23 апреля напечатана пространная статья генерала Александра Орлова, одного из главных деятелей НКВД, ставшего невозвращенцем в 1938 г. и выпустившего в 1953 г. книгу "История преступлений Сталина". Статья пространная, в пять больших страниц. Передать ее полностью нет возможности, и я попытаюсь дать самые интересные выдержки, проливающие свет на ужасное дело ген. Тухачевского и нескольких выдающихся маршалов и генералов, расстрелянных одновременно с ним.
Как и И. Дон Левин, Орлов утверждает, что Сталин был агентом Департамента полиции, и приводит факты, подтверждающие, это обвинение. Лично оговариваюсь: как ни поразительны они своим совпадением с тем, что пишет в том же номере "Лайф" такой серьезный исследователь-историк, как И. Дон Левин, мы, старые эмигранты, видавшие виды, должны относиться к ним осторожно, ожидая полной и достоверной проверки.
Александр Орлов, будучи послан Сталиным в 1936 г. в качестве высшего представителя НКВД в Испанию, где бушевала гражданская война, в один из своих частых наездов в Париж, в феврале 1937 года, попал в автомобильную катастрофу и должен был несколько недель пролежать в больнице. Там его посетил его двоюродный брат, всецело преданный ему Зиновий Борисович Кацнельсон, занимавший пост заместителя начальника НКВД на Украине и, благодаря своему положению, бывший в тесной связи со многими могущественными деятелями организации, державшей всю страну в ежовых рукавицах по приказу "отца народов".
1 Русская мысль. 1956. 28 апреля. -- Примеч. Ю. Ф.
Перед своим другом Орловым этот чекист никогда не скрывал ни своих мыслей, ни получаемых им свыше сведений, вполне доверяя ему. Это доверие было взаимным. Вот что он откровенно рассказал ему в парижской больнице, где не было микрофонов. То были страшные тридцатые годы.
Сталин замышлял свои кровавые чистки. Он предложил Ягоде найти бывшего служащего прежней охранки, который на процессе против старых большевиков мог бы засвидетельствовать, что такие и такие старые большевики были агентами Департамента полиции, что облегчило бы их уничтожение. Ягода принял это предложение как приказ. Он отверг мысль о фабрикации подложных документов, зная, как скользка такая затея, и поручил своему подручному, одному из высших служащих Чека, некоему Штейну, разыскать нужного человека.
Задача была трудная, почти невозможная, ибо все бывшие служащие охранки и Департамента полиции были расстреляны либо скрывались под чужой фамилией в глухих уголках обширной страны. Штейн решил копаться в многочисленных архивах различных охранных отделений, сохранившихся после их разгрома. И в один прекрасный день он напал на особо тайное досье бывшего помощника начальника Департамента полиции, Виссарионова, в котором хранились особо секретные документы, как было указано на обложке. И к своему ужасу Штейн увидел небольшой "вопросник" с приложенной к нему фотографической карточкой, в которой он узнал не кого иного, как...
Сталина, когда он был еще молодым человеком. В самом досье лежала куча всевозможных донесений, написанных хорошо известным Штейну почерком всесильного диктатора. Из них ясно вытекало, что Сталин в свое время был агентом-провокатором.
Такое открытие было смертным приговором для Штейна. После нескольких бессонных ночей он отвез его в Киев показать своему личному другу, В. Балицкому, своему прежнему начальнику, влиятельному члену Украинской коммунистической партии, члену Центрального Комитета Коммунистической партии СССР. В то же время он был главой НКВД на Украине.
Балицкий был так же потрясен, как и Штейн. Он вызвал своего помощника Зиновия Кацнельсона, и все документы были подвергнуты тщательной проверке с помощью лабораторных приемов, чтобы установить происхождение бумаги и установить подлинность найденных страшных документов и почерк. Все опыты удостоверили, что документы были настоящие.
Несколько из найденных докладов Сталина Виссарионову касались 4-й Думы, в которой большевистская фракция состоя
ла из шести человек, среди которых был Роман Малиновский, впоследствии расстрелянный большевиками после того, как найденные в Охранке документы доказали, что он был провокатором и что он выдал многих из своих товарищей. Из найденных Штейном писем Сталина, адресованных Виссарионову, вытекало, что Сталин был осведомлен о роли Малиновского и подкапывался против него перед своим начальством в Департаменте полиции.
Там же нашлось письмо Сталина, адресованное тов. министра внутренних дел Золотареву, в котором он давал подробные сведения о конференции старых видных большевиков (Ленин, Зиновьев, Каменев, Трояновский, впоследствии посол в Соединенных Штатах, Малиновский и др. ), состоявшейся в январе 1913 года в Кракове, в квартире Ленина. Золотарев заведовал делами Охранки в Департаменте полиции. В этом письме Сталин-агент утверждал, что, судя по поведению Малиновского на этой конференции, он в душе был предан Ленину, а не Департаменту полиции, и предлагал отставить его от должности агента Департамента полиции, ибо, мол, он не заслуживает доверия. На этом письме Золотарев сделал пометку: "пишущаго сие отправить в Сибирь".
Несколько недель спустя Сталин был арестован и отправлен в Туруханск, откуда его освободила февральская революция.
Так плачевно закончилась карьера Сталина-провокатора. В 1917 г. он начал новую, более удачную...
Балицкий и Зиновий Кацнельсон, потеряв самообладание, посвятили в свое открытие двух могущественных людей на Украине -- генерала И. Е. Якира, командующего всеми военными силами Украины, и Станислава Косиора, члена Политбюро и фактического диктатора Украины (оба погибли впоследствии вместе с Тухачевским). Тогда Хрущев был под начальством Косиора.
2 Опущен текст письма Еремина. -- Примеч. Ю. Ф.
поднесенный ему служащими Киевского Охранного отделения, когда он оправился от покушения. На этом графине была подпись Еремина, точь-в-точь сходная с подписью на документе. Этот графин Спиридович подарил Дон Левину, у которого он находится и по сей час.
Дон Левин не ограничился расспросами Спиридовича. Он знал, что многие документы фальсифицируются с политическими целями. Большевикам было известно, по циркулирующим слухам, о существовании этого документа. Но никто не верил; даже Троцкий, ярый враг Сталина, относился к ним скептически. Дон Левин обратился к мистеру Альберту Д. Осборну, самому выдающемуся эксперту по вопросу об аутентичности документов. Осборн установил лабораторными изысканиями, что бумага документа происхождения не американского, не западноевропейского и очень давнишнего периода, до первой мировой войны. Он проверил и машинные буквы, сравнив их с теми, какие получались на машинках Ремингтона No 6, ввозимых в Россию до революции. Был разыскан в библиотеке имени Гувера в университете американского города Станфорд документ-письмо Департамента полиции в Петербурге, датированное "5-ое ноября 1912", около восьми месяцев до даты письма Еремина. Осборн после тщательной лабораторной проверки установил, что "оба документа с большой вероятностью были отпечатаны на пишущих машинках того же типа".
Дон Левин разыскал даже знаменитого провокатора Николая Золотые Очки, бывшего помощника начальника Петербургского Охранного отделения, т. е. Н. Доброскока, который мог бы дать ему точные сведения. Увы, когда он его разыскал в Берлине под фамилией Добролюбова в качестве пономаря при русской церкви в Берлине, он его не застал больше в живых.
Сопоставляя все факты, полученные им после самой кропотливой работы, Дон Левин пришел к полному убеждению, что документ, подписанный Ереминым, аутентичны. Нет сомнения, высказывали свое мнение журналисты, присутствовавшие на конференции печати, что обо всем этом стало известно Хрущеву и Ко. и этим можно, хотя бы отчасти, объяснить тот вольт-фас, который произошел на 20-м съезде, и процесс развенчивания Сталина. Дальнейшее может раскрыть много интересного1.
Нью-Йорк, 18 апреля.
1 В парижских осведомленных кругах относятся к этому сообщению с большой осторожностью и не придают ему большого значения, полагая, что Исаак Дон Левин стал жертвой мистификаторов. Разумеется, у нас нет никакой возможности установить, кто прав в этом деле. -- Примеч., ред. "Русской мысли".
А. Михайловский О ДОСТОВЕРНОСТИ ДОКУМЕНТА О СТАЛИНЕ1
Многоуважаемый Марк Ефимович!
В редактируемой Вами газете помещена Ваша статья: "Был ли Сталин агентом-провокатором?" В этой статье Вами приведен ряд сомнений относительно достоверности сенсационного документа, свидетельствующего о службе Иосифа Сталина в царской Охранке.
Попытаюсь рассеять Ваши сомнения.
В городе Енисейске было Охранное отделение. Оно ве
дало делами нескольких уездов в бассейне реки Енисей. По
этой причине на документе не указано название города.
На документах Департамента полиции, имевших харак
тер внутренней переписки, никогда печать не ставилась.
Если ставилась печать, то этому предшествовало: "что подписью и приложением печати удостоверяется".
3. В системе Департамента полиции не употребляли слова:
"сотрудник, секретный сотрудник". Тогда в обиходе были:
"агент, секретный агент". "Сотрудник" родился в Советской
России.
4. В Департаменте полиции существовал такой порядок:
если агент, работавший на два фронта, становился в оп
позицию к царскому режиму, то его кличка не упомина
лась. В случае новой вербовки такой агент получал новую
кличку.
В свете этого факта из Департамента полиции был послан документ от 12 июня 1913 года начальнику Енисейского Охранного отделения.
5. Для полицейского чиновника Еремина было совершенно
безразлично: был ли Сталин избран или кооптирован на сессии
ЦК партии в Праге. Он считался с фактом, что Сталин вошел
в состав ЦК и после этого порвал связь с Охранкой. В доку
менте г-на Еремина: "После избрания Сталина в ЦК... " надо
полагать, что речь идет о вхождении, Сталина в ЦК.
Примите мои уверения в совершенном к Вам почтении г. Чикаго.
1 Новое русское слово. 1956. 25 апреля. С. 4. -- Примеч. Ю. Ф.
Г. Аронсон ПОДЛИННЫЙ ДОКУМЕНТ ИЛИ ФАЛЬШИВКА?1
Не входя в рассмотрение вопроса, служил ли Сталин до революции в царской Охранке, и не располагая никакими данными по этому вопросу ни "за", ни "против", я хочу только прибавить несколько доводов в пользу тех сомнений в подлинности приведенного И. Дон Левиным документа в его статье в "Лайфе", которые высказал М. Е. Вейнбаум в "НРС" 21 апреля. Эти доводы следующие:
Фраза, приведенная в документе, о том, что "Сталин
по возвращении в Петербург стал в явную оппозицию к пра
вительству", представляется мне совершенно не соответствую
щей обычному стилю Департамента полиции. Да она и не
соответствует стилю, принятому в публицистике тех лет. К
тому же надо иметь в виду, что большевики были партией
революции, а не оппозиции. Об "оппозиции правительству"
можно было говорить в применении к кадетам, а не больше
викам.
Странно, что в документе, датированном 1913 годом,
упоминается Петербург без прибавления "Санкт" или буквы
"С". В официальной корреспонденции строго придерживались
официального наименования столицы.
Вызывает сомнения и то обстоятельство, что документ
подписан одним лицом, Ереминым, на бланке "Заведующий
Особым отделом Департамента полиции". Выясняя этот вопрос,
я имел возможность видеть свыше двадцати фотокопий доку
ментов, исходивших от Департамента полиции за годы 1902-
1907. Всюду бланк имеет другой вид, а именно: "Министерство
внутренних дел. Департамент полиции. По Особому отделу".
Затем каждый документ Департамента полиции имеет не
меньше двух подписей, обычно -- три подписи. Вот, например,
типичный циркуляр Департамента полиции, разосланный жан
дармским управлениям и Охранным отделениям, -- от 21 сен
тября 1907 г. за No 135424. Он сопровождается следующими
подписями. Подписал: За вице-директора Пешков. Скрепил:
За заведующего отделом Еремин. Верно: За помощника дело
производителя Луценко. Причем только третья подпись ори
гинальная, две первых -- на пишущей машинке.
В документе упоминается, что по прибытии в Петербург
"Сталин становится агентом Петербургского Охранного отде
ления". М. Е. Вейнбаум правильно усомнился в том, насколько
Департамент полиции называет своих служащих "агентами".
Правда, при тайной полиции существовала "внутренняя аген
1 Новое русское слово. 1956. 26 апреля. С. 3. -- Примеч. Ю. Ф.
тура", но, насколько можно заметить, жандармы в своих мемуарах (например, П. Заварзин в книге "Работа тайной полиции", Париж, 1924 г. ) никогда не пишут об агентах, а всегда о "секретных сотрудниках". Да и в циркулярах Департамента полиции, например, от 5 июля 1907 г., за подписью Курлова и других, говорится: "Получены сведения, что мещанин Цех-новицер и некий Деллер шантажируют под видом секретного сотрудничества разных лиц" и т. д.
5) М. Е. Вейнбаум совершенно прав, когда удивляется, что в документе наряду с Джугашвили приводится имя Сталина, в те годы почти неизвестное ни в литературе, ни даже в партии большевиков, где он именовался Коба, Иванович, Васильев и др. Неверно и указание в документе, что Сталин был избран в ЦК в г. Праге, когда официальные источники говорят о его кооптации и то "после Пражской конференции". Авторы документа могли этого не знать и не понимать разницы, -- тем не менее она существенна с точки зрения организационных нравов у большевиков.
Можно было бы привести еще другие соображения, вынуждающие признать, что мы в данном случае имеем дело не с подлинным документом, а с фальшивкой, -- каких одно время в русской эмиграции расплодилось немало и по разнообразным случаям. Общеизвестно, в частности, что на Дальнем Востоке фабрикация таких фальшивок, рассчитанных на малоопытных людей, одно время была довольно широко поставлена.
Хочется еще добавить к сказанному, что за границей после революции проживал бывший начальник С. -Петербургского Охранного отделения ген. Герасимов, опубликовавший на французском языке свои мемуары, который, несомненно, был бы осведомлен о службе Сталина в Охранке. Что могло побудить его скрыть этот красноречивый факт, если бы он соответствовал действительности? И что могло Виссарионова из Департамента полиции, руководившего деятельностью Малиновского, скрыть на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве в 1917 г. -- скрыть, что он "вел" того же Сталина в качестве секретного сотрудника?
СЕНСАЦИОННАЯ ТАЙНА ОСУЖДЕНИЯ СТАЛИНА1
"Лайф" напечатал статью бывшего генерала НКВД Александра Орлова, который разоблачает причины антисталинской кампании в СССР. В 1938 году Орлов служил при испанских лоялистах во время гражданской войны в Испании.
Потом он перебежал в Канаду и затем в США.
1 Новое русское слово. 1956. 27 апреля. -- Примеч. Ю. Ф.
Орлов в своей статье описывает и дело маршала Тухачевского позднее, в 1937 году, расстрелянного по приказу Сталина. Орлов рассказывает о своей встрече в Париже с Павлом Аллилуевым, свояком Сталина. Орлов спросил Аллилуева, почему расстрелян маршал Тухачевский и другие маршалы и генералы.
Тот ответил: "Александр, никогда не говори со мной о деле Тухачевского. Знать об этом -- это все равно, что дышать ядовитым газом".
В 1939 году Орлов узнал о внезапной и необъяснимой смерти Павла Аллилуева. Орлов в 1953 году опубликовал книгу "Секретная история преступлений Сталина". В книге Орлов описывал, что "дело маршала Тухачевского было связано с самым ужасным секретом Сталина, который, если будет опубликован, прольет свет на необъяснимое поведение Сталина".
Орлов указывает, что это же разоблачение объясняет, почему Хрущев и другие поспешили отмежеваться от преступлений Сталина и развенчать миф о его величии.
Дальше Орлов приводит уже известное, что на 20-м съезде советской коммунистической партии Хрущев объявил, что Сталин сфабриковал обвинение против маршала Тухачевского и других лидеров армии в 1937 году и расстрелял до 5000 невиновных офицеров. Орлов говорит, что Хрущев знает больше про Сталина, но не сообщает всего.
В январе 1937 года Орлов был в госпитале в Париже. Ему позвонил резидент НКВД во Франции, Смирнов. "Я вас поражу", -- заявил он весело. Затем он передал трубку кузену Орлова Зиновию Кацнельсону. Кацнельсон в 1937 году был помощником главы НКВД на Украине. Он был дружен с членом Политбюро Станиславом Косиором и часто видел Сталина.
Далее Орлов сообщает, что когда Сталин уговорился с начальником НКВД Ягодой устроить показной процесс в Москве, он дал Ягоде совет, который тот принял за приказ. Сталин заявил, что было бы полезно, если бы НКВД мог доказать, что некоторые лица, подвергнувшиеся чистке, были до революции агентами Охраны.
Сталин предлагал, конечно, чтобы "документальное доказательство" было подделано. Ягода нашел это рискованным. Он решил достать офицера Охраны, чтобы он показал, что некоторые обвиняемые, намеченные Сталиным, были царскими агентами.
Но найти живого офицера Охраны было труднее, чем думал Ягода, так как многие бежали, другие были ликвидированы.
Архивы старой полиции держались в разных городах, многие в Ленинграде. Большая коллекция их держалась в каби
нете предшественника Ягоды, Менжинского. Эти архивы были переданы офицеру НКВД Штейну, помощнику начальника департамента, готовившего первый московский процесс.
Однажды Штейн напал на аккуратную папку бумаг, которые помощник начальника царской Охраны, Виссарионов, хранил для себя. Штейн нашел анкету с небольшой карточкой Сталина на ней.
Но при изучении Штейна охватил страх и ужас. Это были доклады и письма, написанные почерком Сталина, знакомым Штейну, адресованные Виссарионову. Папка была о Сталине, агенте-провокаторе царской тайной полиции.
Штейн с папкой вылетел в Киев показать ее своему другу, В. Балицкому, члену Политбюро партии на Украине и члену ЦИК партии СССР. Он же был главой НКВД на Украине.
Балицкий был так же потрясен, как и Штейн. Они вызвали Зиновия Кацнельсона. Они сделали анализ о возрасте документа и установили почерк.
Сталин, без сомнения, был агентом тайной царской полиции и был активным еще в конце первой половины 1913 года. В папке не только были донесения Сталина, но оказалось, что он старался выдвинуться в тайной царской полиции.
Ряд донесений Сталина касался 4-й Думы. Большевистская фракция в ней имела шесть депутатов во главе с Романом Малиновским. Когда архивы Охраны были вскрыты после февральской революции, выяснилось, что Малиновский был всегда царским агентом и предавал товарищей-коммунистов в большом масштабе. После прихода большевиков к власти Малиновского судили, признали виновным и расстреляли.
Ленин руководил партией из-за границы, Малиновский был его главной рукой в России и имел право добавлять членов в ЦК по своему усмотрению. В 1912 году Малиновский назначил Сталина в ЦК. Сталин тогда жил в Петербурге и несколько раз служил связью между Малиновским и Лениным. В течение этого выдвижения на доверительное положение в рядах большевиков Сталина арестовывали, но ему как-то удавалось спасаться.
К 1913 году руководителям Охраны Сталин уже был не нужен и его сослали в Туруханский край. Там он оставался до февральской революции.
Далее Орлов сообщает, что Кацнельсон и Балицкий сообщили факты двум своим друзьям: генералу Якиру, командующему войсками на Украине, и Косиору, члену Политбюро, фактическому диктатору Украины. (Косиор, ликвидированный в 1938 году, был обелен на XX съезде Коммунистической партии. )
Генерал Якир вылетел в Москву и сообщил об этом своему другу Тухачевскому, главнокомандующему армией, личная
антипатия которого к Сталину была известна. Тухачевский доверил секрет помощнику комиссара обороны Гамарнику и генералу Корку. Позднее, видимо, сообщили другим чинам армии.
Из этого создался заговор, возглавлявшийся маршалом Тухачевским, для свержения Сталина. Заговорщики выработали план действий. Они решили вместе рисковать жизнью, чтобы спасти страну от агента-провокатора.
В феврале 1937 года генералы Красной Армии еще "собирали силы", как сказал Кацнельсон. Они еще не договорились о твердом плане переворота. Но Тухачевский был склонен к следующей схеме.
Под каким-либо предлогом он уговорил бы комиссара обороны Ворошилова просить Сталина созвать высшее совещание по военным делам Украины, Московского военного округа и некоторых других военных округов, командующие коими входили в заговор. Тухачевский и другие заговорщики явились бы с верными людьми. По данному сигналу два отборных полка оцепили бы главные подходы к Кремлю, чтобы преградить путь войскам НКВД. В этот момент заговорщики объявили бы Сталину, что он арестован. Тухачевский был уверен, что все в Кремле будет выполнено без осложнений.
Кацнельсон объяснил, что были два предположения, что делать со Сталиным потом. Тухачевский и другие генералы были за то, чтобы убить Сталина на месте, после чего созвать ЦИК и показать папку полиции. Косиор, Балицкий, Кацнельсон и другие (видимо, не военные) хотели арестовать Сталина и представить его на пленарную сессию ЦИК и представить обвинение в полицейском прошлом.
Далее Орлов пишет, что Кацнельсон попросил Орлова, в случае неудачи заговора и его расстрела, позаботиться об его детях.
"Как может быть неудача, -- заявил ему Орлов, -- Тухачевский уважаемый глава армии. Московский гарнизон в его руках. Он и его генералы имеют пропуски в Кремль. Тухачевский регулярно делает доклады Сталину и не подозревается. Он созовет совещание, вызовет два полка, вот и все".
июня 1937 года Орлов услышал сообщение радио Ту
лузы об аресте маршала Тухачевского и других генералов за
измену.
июня произошло официальное советское сообщение, что
военный суд состоялся и казнены восемь высших военных:
Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич, Путна, Эйдеман, Фель
дман и Примаков. Штейн, офицер НКВД, открывший папку
Охраны о Сталине, застрелился. Косиор, несмотря на положе
ние члена Политбюро, расстрелян. Гамарник застрелился до
расстрела генералов. Балицкий был расстрелян.
В июле 1937 года Орлов получил сообщение о расстреле своего кузена, Зиновия Кацнельсона.
Далее Орлов пишет, что, как ему сказал Кацнельсон, было сделано несколько фотостатов с папки Охраны о Сталине и их содержания. Он задумывался, куда они делись. Орлов думал, что при пытках жертв 1937 года могли обнаружиться некоторые фотостаты. Орлов также думает, что кто-то показал разоблачающую папку теперешним лидерам Кремля. Он думает, что документы сохранил кто-нибудь из военных или родственников военного.
Он пишет:
"Могло бы быть, что генералу Жукову дали документы и что он показал их "коллективному руководству" как раз, когда Хрущев созывал 20-й съезд коммунистической партии? Я знал генерала Жукова, когда он приезжал в Испанию наблюдателем во время гражданской войны. Я говорил с ним несколько раз, и у меня создалось впечатление, что Жуков не приближенный и не ставленник Сталина. Пятно 1937 года на чести Красной Армии должно было беспокоить его военную совесть с тех пор. Поражения, приписанные генералам во второй мировой войне, . и победы, неправильно приписанные Сталину, должны были отразиться. Жуков был бы человек, более всего вероятный принять папку Охраны о Сталине и принять меры.
Как бы это ни случилось, я уверен, что документальные доказательства, что Сталин был агентом полиции, были предъявлены теперешнему "коллективному руководству". У крем-левцев не было реального выхода, кроме как попытаться разрезать веревку, связывавшую их с узурпатором и обманщиком, имевшим мало параллелей во всей истории. Риск был громадный, но, если они быстро и полностью не отрекутся от царского агента, они сами могли рисковать тем, что ужасная тайна в конце концов откроется, теперь раз самого Сталина больше нет, чтобы ее держать утаенной. И, возможно, были такие люди, как маршал Жуков и другие, -- которые предупредили, что факты не останутся в тайне, если миф о Сталине не ликвидируют окончательно.
Не будет невероятно, что сам Кремль когда-нибудь откроет тайну виновности Сталина, хотя бы лишь для того, чтобы эта тайна иным путем не дошла до русского народа. Опубликование этой статьи может ускорить официальное разоблачение. Пока же антисталинской кампанией люди Кремля подготовляют своих русских подданных к предстоящему потрясению.
Но свободному миру лучше приготовиться к новым потрясениям также. Наследники бывшего агента Охраны Сталина реально не порвали с его наследием. Они не отреклись от сталинской политики -- беспощадно подавлять противополож
ное политическое мнение. Они не открыли ворота концентрационных лагерей, наполненных Сталиным. Меньше всего Хрущев и его "коллективное руководство" отреклось, словом или делом, от порабощения других наций, чего добивался Иосиф Сталин. В действительности своими текущими действиями они отчаянно стараются снять с себя пятно Сталина, чтобы еще лучше проводить такую манию величия", -- заканчивает А. Орлов.
А. Жерби
РАЗОБЛАЧЕНИЯ О ДЕЛЕ ТУХАЧЕВСКОГО И НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ О СТАЛИНЕ1
Письмо из Нью-Йорка
В поступившем уже 19 апреля номере "Лайф" от 23 апреля напечатана пространная статья генерала Александра Орлова, одного из главных деятелей НКВД, ставшего невозвращенцем в 1938 г. и выпустившего в 1953 г. книгу "История преступлений Сталина". Статья пространная, в пять больших страниц. Передать ее полностью нет возможности, и я попытаюсь дать самые интересные выдержки, проливающие свет на ужасное дело ген. Тухачевского и нескольких выдающихся маршалов и генералов, расстрелянных одновременно с ним.
Как и И. Дон Левин, Орлов утверждает, что Сталин был агентом Департамента полиции, и приводит факты, подтверждающие, это обвинение. Лично оговариваюсь: как ни поразительны они своим совпадением с тем, что пишет в том же номере "Лайф" такой серьезный исследователь-историк, как И. Дон Левин, мы, старые эмигранты, видавшие виды, должны относиться к ним осторожно, ожидая полной и достоверной проверки.
Александр Орлов, будучи послан Сталиным в 1936 г. в качестве высшего представителя НКВД в Испанию, где бушевала гражданская война, в один из своих частых наездов в Париж, в феврале 1937 года, попал в автомобильную катастрофу и должен был несколько недель пролежать в больнице. Там его посетил его двоюродный брат, всецело преданный ему Зиновий Борисович Кацнельсон, занимавший пост заместителя начальника НКВД на Украине и, благодаря своему положению, бывший в тесной связи со многими могущественными деятелями организации, державшей всю страну в ежовых рукавицах по приказу "отца народов".
1 Русская мысль. 1956. 28 апреля. -- Примеч. Ю. Ф.
Перед своим другом Орловым этот чекист никогда не скрывал ни своих мыслей, ни получаемых им свыше сведений, вполне доверяя ему. Это доверие было взаимным. Вот что он откровенно рассказал ему в парижской больнице, где не было микрофонов. То были страшные тридцатые годы.
Сталин замышлял свои кровавые чистки. Он предложил Ягоде найти бывшего служащего прежней охранки, который на процессе против старых большевиков мог бы засвидетельствовать, что такие и такие старые большевики были агентами Департамента полиции, что облегчило бы их уничтожение. Ягода принял это предложение как приказ. Он отверг мысль о фабрикации подложных документов, зная, как скользка такая затея, и поручил своему подручному, одному из высших служащих Чека, некоему Штейну, разыскать нужного человека.
Задача была трудная, почти невозможная, ибо все бывшие служащие охранки и Департамента полиции были расстреляны либо скрывались под чужой фамилией в глухих уголках обширной страны. Штейн решил копаться в многочисленных архивах различных охранных отделений, сохранившихся после их разгрома. И в один прекрасный день он напал на особо тайное досье бывшего помощника начальника Департамента полиции, Виссарионова, в котором хранились особо секретные документы, как было указано на обложке. И к своему ужасу Штейн увидел небольшой "вопросник" с приложенной к нему фотографической карточкой, в которой он узнал не кого иного, как...
Сталина, когда он был еще молодым человеком. В самом досье лежала куча всевозможных донесений, написанных хорошо известным Штейну почерком всесильного диктатора. Из них ясно вытекало, что Сталин в свое время был агентом-провокатором.
Такое открытие было смертным приговором для Штейна. После нескольких бессонных ночей он отвез его в Киев показать своему личному другу, В. Балицкому, своему прежнему начальнику, влиятельному члену Украинской коммунистической партии, члену Центрального Комитета Коммунистической партии СССР. В то же время он был главой НКВД на Украине.
Балицкий был так же потрясен, как и Штейн. Он вызвал своего помощника Зиновия Кацнельсона, и все документы были подвергнуты тщательной проверке с помощью лабораторных приемов, чтобы установить происхождение бумаги и установить подлинность найденных страшных документов и почерк. Все опыты удостоверили, что документы были настоящие.
Несколько из найденных докладов Сталина Виссарионову касались 4-й Думы, в которой большевистская фракция состоя
ла из шести человек, среди которых был Роман Малиновский, впоследствии расстрелянный большевиками после того, как найденные в Охранке документы доказали, что он был провокатором и что он выдал многих из своих товарищей. Из найденных Штейном писем Сталина, адресованных Виссарионову, вытекало, что Сталин был осведомлен о роли Малиновского и подкапывался против него перед своим начальством в Департаменте полиции.
Там же нашлось письмо Сталина, адресованное тов. министра внутренних дел Золотареву, в котором он давал подробные сведения о конференции старых видных большевиков (Ленин, Зиновьев, Каменев, Трояновский, впоследствии посол в Соединенных Штатах, Малиновский и др. ), состоявшейся в январе 1913 года в Кракове, в квартире Ленина. Золотарев заведовал делами Охранки в Департаменте полиции. В этом письме Сталин-агент утверждал, что, судя по поведению Малиновского на этой конференции, он в душе был предан Ленину, а не Департаменту полиции, и предлагал отставить его от должности агента Департамента полиции, ибо, мол, он не заслуживает доверия. На этом письме Золотарев сделал пометку: "пишущаго сие отправить в Сибирь".
Несколько недель спустя Сталин был арестован и отправлен в Туруханск, откуда его освободила февральская революция.
Так плачевно закончилась карьера Сталина-провокатора. В 1917 г. он начал новую, более удачную...
Балицкий и Зиновий Кацнельсон, потеряв самообладание, посвятили в свое открытие двух могущественных людей на Украине -- генерала И. Е. Якира, командующего всеми военными силами Украины, и Станислава Косиора, члена Политбюро и фактического диктатора Украины (оба погибли впоследствии вместе с Тухачевским). Тогда Хрущев был под начальством Косиора.