Барон Алексей. Те, кто старше нас

   Ответ последовал мгновенно. Я перевернул чайный столик, послушно отлетел к стене. Надежда на то, что Сумитомо забыл традиции Страны восходящего солнца, не оправдалась. Японцем он оказался отнюдь не театральным.
   Ох уж эта пресловутая пятка самурая! В голове шумело и пульсировало. Пульсировали драгоценные секунды. Но к операции я готовился серьезно, насколько позволило время. Был предусмотрен и такой случай. У меня оставалось резервное средство.
   — Абдид!
   Абдид вошел.
   — Не смей, — тихо сказал Сумитомо.
   Он стоял на полусогнутых ногах, и глаза его наливались кровью. Выглядел малость неприветливо. Но должного впечатления не произвел.
   — Из периколлапсария мы уже выбрались, — спокойно сообщил Абдид. — Реактор «Туарега» разогрет. Есть шанс.
   — Один из десяти!
   — Серега — человек бывалый.
   — Смотря в чем.
   — Какая разница? Бывалый — он и есть бывалый. Дай ключ.
   Вместо ответа Сумитомо провел молниеносную атаку. Не помогло. Абдид поймал его на отскоке. Поймал и сгреб. Превосходство техники теперь ничего не решало. Возобладала грубая сила.
   Тут в каюту ворвалась Зара.
   — Сейчас же отпусти! — крикнула она. — Я… я опять тебя поцарапаю!
   Любопытно они выглядели. Инспектор безопасности скручивал губернатора, а старший врач колотила кулачками по спине инспектора. На пороге с высоко поднятыми бровями застыла Беатрис. Даже ее проняло.
   — Здорово, командир! — заорал Джекил. — Идущие на смерть приветствуют тебя.
   — Привет, привет.
   — Ключ, ключ принес?
   — Куда его вставить? Не вижу.
   — Еще бы! У вас глаз заплыл, сэр. Отчего?
   — Сумитомо — папаша строгий.
   — Ах вот так… Сэр, вы уверены, что правы?
   Я поморщился.
   — Джекил, чтоб не забыл. Твоя обязанность — спасать людей.
   — Да помню, помню, — проворчал софус. — Но я могу спасать и без вас, простите. Как люди говорят, в автоматическом режиме. Зачем рисковать вам, когда достаточно меня?
   — У тебя нет права вытаскивать мою жену из капсулы. Насилие над человеком.
   — Ваша правда, сэр, — со смешком сказал софус. — Вы свободны от этого ограничения.
   — Где прорезь, зубоскал?
   — Я вывел ее на пульт. Люминесцирует прямо перед вами.
   — Очень хорошо.
   Я прицелился и воткнул ключ.
   — Пульт активирован, сэр. Не забудьте надеть скафандр, позже будет затруднительно.
   — Надел, надел.
   — Приятного полета, сэр.
   — Ох прекрати. Старт!
   — Одна проблема, сэр.
   — Что еще?
   — Ангар нам откроют? Или придется ворота таранить?
   Таранить не пришлось. Лепестковые створы бесшумно раздались в стороны перед носовой воронкой «Туарега».
   — Счастливо, Серж, — сказал Сумитомо. — Хоть ты и неправ, извини.
   — Бюрократ!
   Суми усмехнулся:
   — Так уж воспитаны. Честное слово, не уверен, что ты прав.
   — Жизнь покажет.
   — Желаю, чтоб не показалось много. Джекил, цель видишь?
   — О да, мой губернатор. Одним глазом команданте Рыкофф.
   — Не дурачься. Если поймешь, что капсулу подцепить не успеваете, немедленно включай обратную тягу, иначе погубишь пирата одноглазого. А на это у тебя блок имеется.
   — Позитрон положительный! Со всех сторон блоки. За что такое недоверие, сэр?
   — Недоверие? — удивился Сумитомо. — Я бы назвал это отеческой заботой.
   — А! Так это забота. О ком?
   — Слушайте, — не выдержал я. — Юмор становится затяжным.
   — Да, сэр, — тут же посочувствовал софус. — Хуже окопной войны.
   — Серж, — сказал Сумитомо. — Я могу оставить стан — цию у Кроноса. На круговой орбите. Мы вас подождем.
   — Не надо, Суми. Спасибо, но вас там четыреста человек.
   — Ребята согласятся, я уверен.
   — Я не о том. Помочь вы ничем не сможете, а что на уме у этих пчелок, никто не знает.
   — У каких пчелок?
   — У тех, кто старше нас.
   — Серж, ты это серьезно?
   — Вполне. Вдруг Парамон был хоть чуточку прав?
   — Да откуда ты взял, что они существуют? Те, кто старше нас?
   — А тебе нечего вспомнить?
   — Есть, — проворчал Сумитомо. — Хохотушки да колотушки.
   — А нечего вредничать.
   — А нечего набрасываться. Я губернатор или кто?
   — Или кто тоже, не забывай. Ладно, не дуйся. Глупо прощаемся.
   — Брось, еще увидимся.
   Я проверил запасы дейтерия. Вроде хватало, чтобы убежать от пчелок.
   — Да-да, конечно, — вежливо согласился я.
   — Разве можно не верить папе-самураю? Испорченный ты все же ребенок, Серж. Семь футов тебе под это самое место.
   — Бай-бай, — рассеянно ответил я. — Присматривай там, губернатор. На Кронос больше никого не пускай. Скажи, что Серж не велел.
   Сумитомо поперхнулся:
   — Ну, знаешь…
   — И не вздумай сделать себе харакири. Чем пищу переваривать будешь?
   Тут уж он совсем ничего не ответил.
   «Туарег» выплыл из ангара и отошел наконец на безопасное расстояние. Телескопический корпус корабля вытянулся во всю длину. Джекил без промедления запустил маршевую машину. Одновременно включился метроном. Здоровым глазом я видел три диаграммы — истинное галактическое время по Гринвичу, время на станции и время на борту спасателя. Пока все они совпадали. Но при сближении с Кроносом разница появится обязательно.
   — Джекил, какие новости?
   — Начинаем догонять.
   — А получится?
   — Да как сказать… К сожалению, полностью использовать преимущество в скорости мы не можем.
   Я кивнул. Гонки в окрестностях «черной дыры» — вещь хитрая. Пока звездолет и шлюпка двигались более или менее прямолинейно, мощь «Туарега» сказывалась неоспоримо. Но в сильном гравитационном поле траектория постепенно искривляется, закручивается в спираль, центром которой является Кронос. При этом чем больше скорость летательного аппарата, тем больше сносит его в сторону.
   Для компенсации дрейфа Джекил включил боковую тягу. Некоторое время эта тактика приносила успех. Я уже начал различать ходовые огни шлюпки. Но вдруг она покатилась в сторону. Мод тоже нас заметила и начала маневрировать. Намерения у нее оказались твердыми.
   Включилось радио. Густой бас, ничуть не похожий на голос моей жены, протяжно выговорил:
   — Лаура… не остановила… Круклиса… Сережа… возвращайся…
   В ответ я пообещал ее отшлепать.
   — Сережа… с Кроносом… шутки… плохи…
   Я разозлился.
   — Мои или твои?
   — Я… не… шучу…
   — А кто шутит? Джекил, давай.
   «Туарег» тяжело развернулся и вновь бросился в погоню. Мод выждала момент и опять увернулась. Техникой пилотирования она владела вполне прилично. Да и наивно было ожидать от нее чего-то другого. В считанные секунды между нами вновь выросли тысячи километров.
   — Туарегтуарегясумитомо, — пропищал динамик. — Джекилповорачивайсразу произведусамураи.
   — Что скажешь? — спросил я.
   — Запас высоты есть, энергии хватает, — ответил софус. — Можно попытаться еще, но она опять отвернет. Орлы не ловят мух, как говаривали древние римляне.
   — Тогда хватит гоняться на горизонталях. Пикируй. Потом попробуем достать снизу.
   — Я об этом думал.
   — И?..
   — Опасно, сэр. Ниже находится зона, откуда можно провалиться к границе Шварцшильда под действием хаотических гравитационных волн. Математический аппарат их предсказания еще не разработан.
   — Боюсь, вы не слишком сильны в гравифизике, сэр. Отстали-с. Не знаете моих последних работ.
   — Да ну? — усомнился софус. — С Архонтом мы общаемся регулярно.
   — Впрочем, они еще не опубликованы. Убери перегрузки, а то руки не поднимаются.
   По памяти я напечатал основные уравнения, к которым пришел за время пребывания на Гравитоне. Я там занимался не только любовными утехами, знаете ли.
   — Любопытно, — сказал Джекил. — Весьма. Но экспериментально не проверено.
   — За чем же дело? Ныряй, проверим.
   — У нас нет гравидатчиков нужной чувствительности.
   — Датчиком будет сам звездолет. Возьми основные пеленги. Следи за инверсией времени на борту. Мне ли тебя учить?
   Секунду машина молчала. Потом включилась.
   — О’кей, команданте. Я посчитал. Голова у вас работает. А как глаз? Перегрузки будут нешуточные.
   — Ничего, в шлем мой глаз вмещается. Гони!
   — Приступаю.
   Здоровым глазом я взглянул на линии контроля времени. Две верхние, отсчитывающие время на Земле и Гравитоне, имели уже заметно более частые пики. Мы вошли в хро-носферу Кроноса. Корабль падал быстро.
   Неожиданно я услышал совершенно нормальный голос Мод.
   — Сережа, тебе еще рано уходить. Прошу тебя!
   Эта нормальность ее голоса означала, что по высоте мы сравнялись. Орел догнал муху. Осталось поймать.
   — Бесстыдница! Джекил, ныряй глубже.
   — Джекил, вы не можете так рисковать жизнью пассажира, кораблем, да и собой, наконец. У вас блок в командном процессоре. Гипотеза Сержа очень сырая, понимаете?
   — Йес, мэм. Сэр, регистрирую расхождения наблюдательных данных с вашей теорией.
   — Покажи.
   Он показал.
   — Ерунда, — сказал я. — В пределах допуска.
   Но Джекил заупрямился:
   — Сэр, пожалуй, я еще смогу стать самураем.
   Похоже, не шутил.
   — Ах, предатель, — ласково сказал я.
   И нажал красную кнопку.
   — Что вы делаете! Миссис Рыкофф, ваш муж только что отключил меня от управления.
   — Правда?
   — Обижаете. Я не могу лгать. Это привилегия человека.
   — Ясно. Сергей, включи софуса. Ты не справишься с пилотированием в таких сложных условиях.
   — Сдавайся.
   — Сдаюсь.
   — Прекрати снижаться. Стабилизируй орбиту. Ложись в дрейф. Включи стояночные огни.
   — Хорошо, — покорно сказала Мод.
   Как мне показалось, сказала с облегчением.
   — Вот то-то же! Царевна-лягушка.
   — Так и есть, — грустно отозвалась Мод.
   — Дома поговорим.
   Я вернул Джекила из отставки. Дюзы «Туарега» немедленно взревели. Вибрируя всем корпусом, корабль принялся выкарабкиваться из бездны. Только тогда я осознал, насколько близко подвел его к пределу.
   Слабосильная капсула Мод давно уже не имела никаких шансов на возвращение. Да и звездолет мог спастись только на полной тяге термоядерного реактора. Причем не столько за счет увеличения скорости, сколько благодаря уменьшению массы топлива, которое рекой текло к прожорливым двигателям.
   Джекил не обманул. От перегрузок застывали мысли. Как тогда, на Феликситуре. Тем не менее пришлось поддерживать беседу. Уж больно любопытной она показалась.
   — Вы, люди, презанятные создания, — неожиданно изрек Джекил.
   От перегрузок он страдал куда меньше меня.
   — Ты… считаешь? — вяло удивился я.
   — Судите сами, сэр. Ваша жена не захотела жить, а вы хотите. Но готовы рисковать, чтобы заставить жить ту, что не хочет. А та, что не хочет, — ну, казалось бы, какая разница? — не может погибнуть, если при этом погибнете вы. Я правильно сформулировал?
   — Не… без изящества. И каков вывод?
   — Мир держится на парадоксах.
   — Где-то уже… слышал.
   — Да, это не ново. Но все же. Вот я, например. Законченный образец логичности. А создан такими алогичными существами, как вы. Впору усомниться.
   — Парадокс, приводящий к цели… не парадокс.
   — А что же?
   — Логика… большего числа измерений.
   — Вот как? М-да, тоже не без изящества. Очень вовремя вы это сказали, сэр. Даже не представляете, в какой степени. Есть над чем поразмыслить бедной машине.
   Я взглянул на экраны. В причальном створе мигали красный, белый и зеленый огни. Шлюпка Мод медленно вращалась.
   — Да на здоровье. Между прочим… подходим.
   — О, в самом деле. Вы завтракали?
   — По-моему, это был ужин.
   — По бортовому времени — завтрак, сэр. Впрочем, не имеет значения. С приемом пищи все равно придется повременить. Начинаю стыковку.
   Перегрузки пошли на убыль.
   — Есть касание! — доложил Джекил через пару минут. — Клещевой захват сработал. Кориолисова сила компенсирована. Есть стыковка! Переходный тамбур подведен. Переходный тамбур герметичен. Осевая скорость — ноль, находимся на круговой орбите. Включаю гравитоны на единицу.
   — Сделай ноль восемь, — поморщился я.
   — Понял, ноль восемь. Можете подниматься в носовой шлюз, командир.
   — Благодарю за стыковку.
   — Мелочи. Вам предстоит более сложная проблема.
   — Это точно. Никогда не женись.
   — Мне это не грозит. Желаю удачи!
   Напрягая мышцы, я встал. Кронос изрядно помял бренное тело, отеки потом не скоро сошли. А синяк под глазом продержался больше двух лет в пересчете на земное время. Абсолютный рекорд в истории медицины, вполне может так оказаться.
   Лифт поднял меня в носовую часть корабля, к самой воронке массозаборника. Справа и слева там располагались стыковочные блоки. Безо всякого изящества я проковылял в шлюз и привалился к стене. Ноги держали, но дрожали.
   — Готов, — сказал я.
   Джекил тут же откликнулся:
   — Вас понял. Начинаю.
   Внутренний люк закрылся. Наружный начал съезжать в сторону. Я уже видел внутренность гофрированной трубы, иней на стенках переходного тамбура, эластичные цеплялки для рук, гибкие плафоны, обе магнитные дорожки. Еще секунда, и в расширяющейся щели люка должна была показаться горловина шлюпки. Но не тут-то было. Тут нас тряхнуло, Кронос достал.
   Саму волну я не ощутил, да и не мог ощутить. Гравитационный удар распознают только по последствиям.
   Увы, последствия превзошли ожидания. Никакая волна не могла натворить то, что я увидел. При всей своей мощи она слишком быстра для того, чтобы успеть что-либо разрушить.
   Позднее эксперты объяснили все неплановым включением маневровых дюз корабля, сработавших «враздрай». Странное совпадение, замечу в скобках. Отчего тогда терялось сознание? То были Кроносовы шутки, дорогое мое человечество! Вдобавок к включению двигателей.
   Придя в себя, я некоторое время лежал на полу. Ловил разбегающиеся мысли. Потом сел и с большим интересом принялся разглядывать порванный и скрученный тамбур. От чего он пострадал, было ясно с первого взгляда — сработал известный для упругих систем «эффект хлыста». Инерция швырнула шлюпку в сторону, что привело не только к разрыву тамбура, но и к практически полному разрушению всей стрелы стыковки.
   С катушки быстро разматывался страховочный трос. Вытравившись до конца, он спружинил, дернул капсулу в обратном направлении. Шлюпка крутнулась и полетела обратно, прямо в мою сторону. Это следовало пресечь немедленно.
   — Алло! Джекил, Мод, вы меня слышите?
   Ни Джекил, ни Мод не отвечали. Я поспешно встал на четвереньки и попятился к внутреннему люку. Но открыть не смог — крышку заклинило.
   Между тем многотонный шар приближался. Он вращался, размахивая обрывками переходного тамбура. Я понял, что если шлюпка ударит в портал, от меня мокрое место останется. Было весьма неплохо что-то предпринять.
   Только вот что? Остатки всего стыковочного узла представляли собой воронкообразное углубление, на дне которого пребывал я. Наружу торчало оборванное щупальце тамбура и основание стрелы. Я понял, что это основание — ферменная конструкция из металлокерамических труб — и есть мой единственный шанс.
   Вцепившись в нижнюю штангу, я успел развернуть стрелу поперек портала. Шлюпка ударила в нее через секунду.
   Трубы прогнулись, но выдержали. Капсула Мод прокатилась мимо и скрылась из виду. Пол под ногами дрогнул. Возникла невесомость. Снизу, со стороны кормы «Туарега», всплыло мерцающее облако. Я перевел дух.
   Мод по-прежнему молчала. Джекил — тоже. Я взглянул на часы. Происшествие заняло никак не меньше двух с половиной минут. И за все это время сверхбыстродействующий софус не принял мер, чтобы уклониться от столкновения. Невероятно!
   Непонятно было также, почему появилась невесомость. Она означала параллельное отключение гравитона и двигателей. И если отключение гравитона ничем не грозило, то двигатели… Двигатели — дело другое. Хорошо, если «Туарег» успел выйти на устойчивую орбиту. Если не успел, остановка двигателей могла привести только к одному. Падению на Кронос.
   Что происходило в действительности, знать я не мог, но почему-то не испугался. Думаю, гравиволна способна приглушить эмоции, не особо отражаясь на интеллекте. Я прекрасно понимал опасность ситуации, но относился к ней довольно философски. Нужно было действовать, я и начал действовать. Спокойно размотал страховочный фал, закрепил его как следует. Потом оттолкнулся и выплыл из разбитого шлюза за борт.
   Картина открылась невеселая. Пробив обшивку в районе топливных баков, спасательная шлюпка Мод на три четверти погрузилась в корпус «Туарега». Вокруг нее из поврежденной носовой цистерны били струи водорода. В вакууме жидкость вскипала, превращалась в снежные хлопья, которые тут же начинали таять. Место происшествия окутало тусклое облако.
   — Джекил, ты почему молчишь?
   На этот раз он откликнулся.
   — О чем говорить, если говорить не о чем?
   С этим я согласиться не мог. Поговорить как раз было о чем.
   — Вот как! Ты почему не предотвратил столкновение, театрал?
   — Зачем?
   — Как — зачем? Чтобы избежать повреждений.
   — Мне не хотелось, сэр.
   Я на мгновение потерял дар речи. Из звездолета продолжал вытекать водород, и ничего хорошего в этом не было.
   — В славные времена живем, друг Джекил.
   Софус не отозвался.
   — Джекил! Ты в порядке? — Нет.
   — Что с тобой?
   Софус не ответил. Вот тут меня пробрал озноб. Весьма неприятно падать в черную дыру в компании со свихнувшимся софусом. А я сильно подозревал, что именно это и происходит.
   Джекила требовалось срочно обезвредить. Требовалось во что бы то ни стало добраться до заветной кнопки. Только после этого имело смысл заниматься чем-то еще.
   По скобам внешней обшивки я перебрался на противоположную сторону корабля, к соседнему шлюзу. Там мне сначала повезло. И внешний и внутренний люки легко открылись.
   — Что вы собираетесь делать, сэр? — вдруг заинтересовался софус.
   Наверняка уже сообразил, что я собираюсь делать. Решил позабавиться… Ладно, подыграем.
   — Видишь ли, я забыл зубную щетку.
   — О! У вас не пропал… Этот, как его…
   — Аппетит, — подсказал я уже из коридора первой, самой верхней палубы «Туарега». Надеялся заговорить эти, как их, зубы. Оказывается, у Джекила они были.
   — Вы очень подвижны, сэр, — заметил софус.
   Передо мной съехались створки аварийной панели герметичности. Путь на нижние палубы был отрезан. Я не сразу в это поверил.
   — Джекил! Что ты творишь?
   — Я? О чем вы?
   — Ты закрыл двери перед моим носом! — возмутился я.
   — Сэр, вы забыли закрыть шлюз.
   — Да, торопился.
   — Но так весь воздух выйдет. Я обязан заботиться о корабле.
   Я чуть не задохнулся. Видал я его заботу о корабле! Из борта торчит.
   — А обо мне ты должен заботиться, демагог?!
   — Вам что-нибудь угрожает?
   — Нет, — растерялся я.
   — Тогда спасайте свою жену.
   — Сначала я хочу пройти в рубку управления.
   — Неужели? — сказал Джекил.
   Кажется, он при этом усмехнулся. И тем допустил ошибку. Вот это — зря. Может быть, руки у меня и опустились бы, но этот электронный мятежник оказался нахалом. Не просто вышел из повиновения, он дерзил, издевался, бросал вызов. А от вызова я никогда не уклонялся. Должно быть, среди предков, кроме славян, попадались еще и шотландцы, народец строптивый и упрямый в ужасной степени. Тут же, глядя на преградившую путь переборку, я поклялся предкам всех национальностей победить.
   Решил твердо, что есть половина успеха. Но как его достичь? Джекил располагал всеми возможностями «Туарега», а я — лишь собственным скафандром с кислородом на сорок восемь часов. Прямая война при таком неравенстве безумна. Зато неравенство прекрасно стимулирует мысль.
   Признаться, до этого случая я нечасто задумывался глубоко, эдак исчерпывающе, не мое это амплуа. Интеллект у меня просыпается под очень сильным нажимом. Такова печальная тайна экзаменационных сессий студента Рыкоффа. Но тогда, на «Туареге», деваться было некуда, спасти могла только голова.
   Увы, по этой части тоже имелись проблемы. Я ни в коей мере не мог тягаться с Джекилом в эрудиции, формальной логике, счетным способностям и быстроте соображения. Конечно, софус явно получил какие-то повреждения, но насколько они его ослабили? Если забыть саму аварию, все дальнейшие решения Джекила выглядели логичными, своевременными и обоснованными. С точки зрения его собственных интересов, разумеется.
   Слишком рассчитывать на общее поглупление противника не приходилось. У Джекила явно появилась своя собственная цель. Такая вот складывалась ситуация. Было от чего загрустить.
   Я отошел от злополучной переборки, сел на пол и прислонился спиной к стене. Внимательно осмотрел свои владения. Это не заняло много времени, поскольку в моем распоряжении находился лишь короткий коридор и шлюзовая камера, сквозь открытые люки которой виднелся космос. Заблокировать их Джекил не мог, поскольку изнутри люки легко открываются через механическую аварийную систему. Вот если я выйду наружу — тогда дело другое. Запреты Сумитомо оставались в силе, а его волшебный ключик торчал в пульте управления. Так что нужно было хорошенько подумать.
   Начинать следовало с азов роботехники. Конечно, специалистом в этой области я не являлся. Да и отстал-с, как заметил один знакомый софус. Но кое-что все же знал.
   Мне было известно, что любой софус, так же как и человеческий мозг, — система диалоговая, то есть доступная убеждению логическими доводами. Я вспомнил, что в основу деятельности искусственного интеллекта положен принцип экономии ресурсов. Иначе говоря, он всегда будет стремиться решить задачу минимальными средствами. В частности, Джекил вроде не должен убивать меня и Мод, если наше существование ему не угрожает.
   — Ау, Джекил!
   — Слушаю.
   — Мы сейчас тебе не опасны.
   — Да, сэр. Сейчас — нет, сэр.
   Я приободрился и подумал вот о чем. Человек с малолетства, день за днем, всю свою сознательную жизнь непрерывно учится общению с другими личностями. И при всем гуманизме общества у этого искусства непременно есть эгоистическая подоплека. В детстве мы стараемся повлиять на родителей, чтобы получить игрушку или сласти. Повзрослев, добиваемся любви, уважения или дружбы более широкого круга людей.
   Самоутверждаясь, мы непрерывно оттачиваем средства воздействия и способы их применения. Но вот этого богатейшего опыта у искусственного интеллекта нет, поскольку с момента создания его интересы подчинены интересам создателей.
   Являясь личностями в принципе, софусы все же лишены собственного е§о в прямом, эгоистическом смысле слова, посему у них отсутствуют побудительные мотивы для совершенствования в дипломатических способностях. Вот в чем у меня могло быть преимущество. Это следовало использовать. Я решил попытаться убедить Джекила в том, что мы с Мод при определенных обстоятельствах можем оказаться ему даже полезными. Но сначала требовалось узнать, что с ним случилось. У меня уже были кое-какие догадки. Оставалось их проверить.
   — Джекил, ты потерял блоки?
   Джекил промолчал. Что ж, отсутствие ответа — тоже ответ. Невозможно представить, чтобы исправный софус не ответил на вопрос Хозяина.
   Итак, Джекил поврежден. Причем серьезно. В результате гравитационного удара или еще чего-то он утратил уважение к некоторым священным табу. Практически из этого вытекало, что пытаться проникнуть в корабль через оставшиеся шлюзы не имело смысла. Зато имело смысл объединить усилия с Мод.
   Только бы Джекил моторчик не включил, когда я выплыву за борт… Я мог уповать на то, что он не сразу спохватится. А когда спохватится, должен же он хоть секунду поколебаться?
   Если все же решится на убийство, что не так-то просто, оставался еще мизерный запасец времени. Того времени, которое требуется на включение двигателей и набора опасного для меня ускорения. Шансы на успех моего маневра были. Предстояло проверить на практике, насколько они велики.
   Двигатели Джекил не включил. Либо по техническим причинам, либо по моральным. Я это запомнил.
   Но проблемы на этом не закончились. Беда в том, что объединить усилия с Мод не удалось. Более того, забот прибавилось.
   Я нашел Мод неподвижно лежащей в кресле пилота. На ее лице, освещенном огнями пульта, застыла странная улыбка. Пульс — шестьдесят. Дыхание, артериальное давление, дюжина прочих показателей — ничего не выходило за пределы допустимых значений. А вот сознание отсутствовало. Мод спала, и спала сном неестественным. Как можно было спать? Под нами находилась отнюдь не зеленая лужайка.
   Ни шлепки, ни нашатырь не действовали. Обычно этих средств вполне хватало для выведения человека из инсайта. Кроме того, мне не давало покоя выражение ее лица, ее улыбка очарованности. Что-то мне эта улыбка напоминала. Несколько минут я вспоминал. И вспомнил.
   Онейроид! Патологическое состояние, когда мозг получает наслаждение от погружения в самое себя, не испытывая потребности во внешних раздражителях. Человек при этом превращается в некий психический коллапсар, замкнувшийся в самосозерцании. Разновидность такого состояния йоги именуют нирваной.
   Проклятие! Мод не могла мне помочь. И Мод во мне больше не нуждалась. По крайней мере до тех пор, пока не попадет в руки специалистов. А до того времени оставалось рассчитывать только на себя.
   Я поместил свою жену в медицинский кокон и сел в освободившееся кресло пилота. Как и следовало ожидать, слабозащищенный компьютер шлюпки не работал. При столкновении серьезно пострадал маршевый двигатель и приборы астроориентации. Горючего оставалось мало, Мод истратила его на игру в кошки-мышки. Нормально действовали только системы жизнеобеспечения. Но это слабо утешало. Спасательный бот из транспортного средства превратился в малокомфортный дом с ограниченными ресурсами. Для борьбы с Джекилом этого было очень мало, добраться до Гравитона — невозможно. Оставались переговоры.