Выбросив воздушные десанты в тылу, противник вновь атаковал вдоль магистрали Минск – Москва, где путь им преградила 100-я дивизия генерала И.Н. Руссиянова. Горела земля от разрывов снарядов и мин. В течение двух дней советские воины сдерживали танковый удар противника. Снаряды иссякали, патронов оставалось все меньше. И вновь заработала «карманная артиллерия» – бутылки с горючей жидкостью. Умело руководил боем командир 85-го стрелкового полка подполковник М.В. Якимович. Только в течение 26 июня полк уничтожил 20 вражеских танков[141]. За три дня упорных боев дивизия Руссиянова разгромила пехотный и танковый полк[142].
Встретив упорное сопротивление в Минском укрепленном районе, 3-я танковая группа повернула в обход Минска с севера. Воздушная разведка фронта обнаружила этот маневр. Начальник штаба фронта генерал Климовских докладывал наркому обороны: «До 1000 танков обходят Минск с северо-запада, прошли укрепленный район у Козеково. Противодействовать нечем»[143]. И хотя эти данные были явно завышены, дивизии генерала Гота создали смертельную опасность столице Белоруссии. Нарком обороны маршал С.К. Тимошенко приказал авиации РГК, ВВС фронта нанести по колоннам врага массированные удары. Несмотря на господство в воздухе вражеской авиации, советские летчики бесстрашно громили немцев. В эти дни совершил бессмертный подвиг экипаж капитана Н.Ф. Гастелло в составе лейтенантов А.А. Бурденюка, Г.Н. Скоробогатого, старшего сержанта А.А. Калинина. Эскадрилья бомбардировщиков наносила удар по колоннам 39-го моторизованного корпуса. Снаряд вражеской зенитки пробил бензобак самолета Гастелло. Сбить пламя не удалось, и командир решил направить объятую пламенем машину на колонну вражеских машин. Экипаж отказался покинуть самолет и погиб вместе с командиром. За этот подвиг посмертно Н.Ф. Гастелло был удостоен звания Героя Советского Союза, а члены экипажа награждены орденами.
На земле и в воздухе советские воины стремились нанести врагу наибольший урон. Однако силы были не равны. К тому же кончались боеприпасы. Командиры частей и соединений, командующие армиями умоляли, требовали обеспечить их боеприпасами. Однако помочь соединениям командование фронта практически уже не могло: не было транспорта, горючего, да и боеприпасов. Многие склады пришлось взорвать, остальные оказались в руках противника[144]. Вражеская авиация непрерывно бомбила узлы дорог, воинские эшелоны, колонны машин. Не считаясь с потерями, враг рвался к Минску, обходя его с севера и юга. Огромный перевес противника вынудил ослабленные войска 13-й армии 28 июня начать отход. В 17 часов 12-я танковая дивизия группы Гота, сломив сопротивление 2-го стрелкового корпуса генерала А.Н. Ермакова, ворвалась в город. Оборона Минска была скоротечной, но по ожесточенности, мужеству воинов Западного фронта, сражавшихся у стен белорусской столицы, она составляет одну из ярких страниц истории Великой Отечественной войны.
К вечеру 29 июня 3-я и 2-я танковые группы замкнули кольцо окружения в районе Минска. Войска 3-й и 10-й армий, не попавшие в белостокский котел, оказались отрезанными. Основные же силы 13-й армии генерал Филатов успел отвести на восток. 30 июня они развернулись на рубеже от Борисова до Смолевичей и далее по р. Птичь.
Окруженные соединения фронта продолжали борьбу. Здесь сражалось до 11 дивизий, а также много отдельных подразделений 3-й и 10-й армий, расчлененных на части в районах Белостока, Волковыска, Лиды и Минска. Лишенные централизованного управления, снабжения и связи с фронтовым командованием, войска продолжали сражаться до 8 июля. Они сковали крупные силы противника. Бок на внутреннем фронте окружения вынужден был держать сначала 21, а затем 25 дивизий, что составляло почти половину группы армий «Центр». На внешнем фронте продолжало наступление к Березине лишь восемь дивизий.
Окруженные соединения, части, а нередко и подразделения действовали самостоятельно. Большинство командиров не растерялось. Объединив оказавшихся в окружении воинов, они стремились прорваться на восток. Так, командир 8-й отдельной артиллерийской противотанковой бригады И.С. Стрельбицкий собрал вокруг себя несколько тысяч человек и, создав единый кулак, 1 июля ворвался в Минск[145].
Минчане были свидетелями тяжелых боев прорывавшихся в город. Долгое время ходила легенда о пылающем танке Т-28, неожиданно появившемся в оккупированном городе с запада, со стороны Могилева. В районе завода им. Ворошилова танк уничтожил большую группу пехоты, на Ульяновской улице огнем и гусеницами рассеял колонну мотоциклистов, а в парке им. М. Горького – большое скопление техники и живой силы врага. Среди немцев поднялся переполох. Но артиллерийские орудия, выставленные противником на пути смельчаков, в упор расстреляли танк. Однако не все герои погибли. Удалось спастись механику-водителю легендарного танка – Д.И. Малько. Он сумел выбраться из горящего танка и дворами ушел в лес. Вместе с другими бойцами он вырвался из окружения в районе Рославля. Мужественный танкист воевал до победы[146].
Весь июль и август продолжали выходить из окружения воины Западного фронта. В конце июля на р. Сож из окружения вырвались части 13-го механизированного корпуса во главе со своим командиром генералом П.Н. Ахлюстиным. Большую группу вывел заместитель командующего войсками фронта генерал И.В. Болдин. В журнале боевых действий фронта за 11 августа 1941 г. записано, что он 7 августа в лесу южнее Воскресенска объединил под своим руководством «5 отрядов общей численностью 2143 человека в сводную дивизию». После тщательной подготовки Болдин организовал прорыв из окружения и вывел 1667 человек, в том числе 103 раненых. При этом дивизия, названная «Лесной», уничтожила «1000 чел., 5 батарей артиллерии, 13 станковых и 7 ручных пулеметов, до 100 автомашин, до 130 мотоциклов противника»[147]. Выйти из окружения удалось далеко не всем воинам. Многие из них продолжали сражаться с врагом в рядах партизан и подпольщиков.
К концу июня положение войск Западного фронта стало катастрофическим. В ходе приграничных сражений войска понесли тяжелые потери. 11 дивизий оказались в окружении. ВВС фронта лишились 1483 самолетов[148]. Оставшиеся вне окружения ослабленные войска фронта вели бои в полосе шириной свыше 400 км. В этих условиях генерал Павлов решил закрепиться на р. Березине, чтобы не допустить форсирования ее противником с ходу. 28 июня он отдал приказ на организацию обороны по Березине силами местных гарнизонов и резерва фронта – 4-го воздушно-десантного корпуса. Ответственным за организацию обороны в районе Лепеля назначался начальник инженерного училища генерал Б.Р. Терпиловский[149]. Начальник борисовского гарнизона корпусной комиссар И.З. Сусайков получил задачу возглавить оборону одного из важнейших участков в районе Борисова. Военный совет фронта подчеркивал, что он ответственен «за удержание Борисова и переправ», в случае опасности захвата их противником приказывалось «переправы взорвать, продолжая упорную оборону противоположного берега»[150]. Оборона района Свислочи возлагалась на командира 4-го воздушно-десантного корпуса генерала А.С. Жадова[151]. Остатки отходящих 12 стрелковых дивизий, 20-го механизированного корпуса и шести артиллерийских корпусных полков должны были усилить оборону по реке. Однако боеспособность этих соединений была крайне низкой. Боевые подразделения, например, 6, 24 и 42-й стрелковых дивизий насчитывали всего около 1000 чел[152]. Сил, конечно, было явно недостаточно. Несмотря на то что каждое подразделение было на учете, командующий Западным фронтом решил направить воздушно-десантную бригаду для действий в тылу противника[153], где было и так много советских войск, сражавшихся в окружении.
Считая войска Западного фронта неспособными оказать организованное сопротивление, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Бок потребовал от танковых групп продолжать наступление и передовыми отрядами захватить переправы на Березине, Западной Двине и Днепре. Завершение ликвидации окруженной группировки Западного фронта возлагалось на пехотные соединения. Оказавшаяся вне окружения 4-я армия отходила на Бобруйск. Командующий армией генерал А.А. Коробков принимал срочные меры по организации обороны на р. Березине. Из остатков боевых и тыловых частей был создан сводный отряд, который имел 2610 чел., 6 танков и 20 орудий. Отряд возглавил командир 47-го стрелкового корпуса генерал С.И. Поветкин. Задачей отряда являлась организация обороны по Березине. Военный совет армии потребовал от генерала Поветкина «ни под каким видом не отходить с этого рубежа»[154].
Разгорелись ожесточенные бои. Чтобы воспрепятствовать прорыву вражеских танков, все мосты через Березину в районе Бобруйска были взорваны. Первые попытки противника форсировать реку были отбиты. Но немецкое командование бросало в бой все новые и новые силы. 28 июня в течение четырех часов бушевали огонь артиллерии и взрывы авиационных бомб противника. О тяжелом положении отряда генерал Коробков доложил командующему фронтом: «отряд несет огромные потери», «противник давит оборону минометами, артиллерией и самолетами», часть подразделений «бежали». Помочь отряду было нечем, но генерал Коробков требовал «держаться до последнего»[155].
Гитлеровцам удалось переправиться через Березину, и они пытались развить наступление на Рогачев. Генерал Поветкин собрал уцелевших воинов и повел их в контратаку. Горстка храбрецов не только остановила врага, но и отбросила его к Бобруйску. Многие погибли, генерал был ранен[156]. Но сдержать нараставший натиск врага не удалось: танки Гудериана двинулись на Могилев. В этой обстановке командующий армией просил генерала Павлова «силами фронта прикрыть шоссе Могилев – Бобруйск, так как на этом направлении частей нет»[157].
Ставка Главного Командования наконец-то реально оценила обстановку. Стало ясно, что войска Западного фронта потерпели поражение, стратегический фронт на минском направлении прорван и в обороне советских войск образовалась огромная брешь шириной более 400 км. По приказу Сталина в штаб Западного фронта в первые же дни войны один за другим прибывали из Москвы три Маршала Советского Союза – Б.М. Шапошников, Г.И. Кулик и К.Е. Ворошилов. Реальной помощи они практически не оказали. Даже один из талантливейших стратегов Красной армии Б.М. Шапошников не смог помочь восстановить положение на западном направлении. После окружения под Минском на западное направление было направлено еще два маршала – С.К. Тимошенко и С.М. Буденный. Вслед за ними со специальным заданием прибыл начальник Главного политического управления Красной армии Л.З. Мехлис. Генерал армии Д.Г. Павлов был отстранен от командования фронтом, отозван в Москву и арестован.
Павлов начал свой стремительный служебный взлет после войны испанского народа против фашизма. В Испанию он ехал обогащенный опытом Гражданской войны и высшим военным образованием. До этого командовал кавалерийским полком и механизированной бригадой. В Испании возглавлял танковую бригаду и, как он писал в автобиографии, «объединял командование групп от 11 до 9 бригад»[158]. После возвращения из Испании Герой Советского Союза Павлов в течение трех лет был во главе Автобронетанкового управления Красной армии. За год до нападения Германии на СССР стал командующим войсками Западного особого военного округа. Из всех командующих приграничными военными округами к началу войны Дмитрий Григорьевич был единственным генералом армии и одним из самых опытных военачальников, отражавшим как сильные, так и слабые стороны советского генералитета.
Поражение Западного фронта было бедой, а не виной его, сорокачетырехлетнего командующего. Несмотря на это, Сталин отдал Павлова под суд военного трибунала, который приговорил его к расстрелу. Такая же участь постигла начальника штаба фронта генерала В.Е. Климовских и других генералов.
Обстановка требовала немедленного принятия мер по ликвидации образовавшейся бреши. Однако Сталин занялся кадровой чехардой. Сначала командующим назначается генерал А.И. Еременко, а через сутки – маршал С.К. Тимошенко.
После назначения Мехлиса членом Военного совета Западного фронта начался активный поиск «виновников» катастрофы в Белоруссии. 6 июля Военный совет фронта доложил Сталину, что он установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего фронт потерпел тяжелое поражение, и решил:
«1) Арестовать бывшего начштаба фронта Климовских, бывшего заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клича.
2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й стрелковой дивизии Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина. Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц.
3) Нами арестованы – начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга Шейнкин.
4) Предаются суду помначотделения АБТУ Беркович, командир 3-го дисциплинарного батальона Дыкман и его заместитель Крол, начальник минского окружного сансклада Белявский, начальник окружной военветлаборатории Овчинников, командир дивизиона артполка Сбиранник»[159].
Документ, которым вся вина за поражение была переложена на «стрелочников», подписали Тимошенко, Мехлис и И.Б. Пономаренко. В тот же день им была послана сталинская благодарность: «Государственный Комитет Обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия, как один из верных способов оздоровления фронта»[160]. Однако страх, нагнетаемый судилищами и казнями генералов, перетасовка командных кадров не «оздоровили» обстановку.
Положение изменило выдвижение стратегических резервов. 1 июля Ставка включила в состав Западного фронта 19, 20, 21 и 22-ю армии, передав их из группы армий Резерва Главного Командования[161]. По существу, был создан новый фронт, командование которым возлагалось на народного комиссара обороны маршала Тимошенко. Прежний командующий генерал Еременко и возглавлявший группу армий резерва, войска которой были полностью переданы Западному фронту, маршал Буденный стали заместителями Тимошенко. Остатки армий, входивших в прежний Западный фронт, отводились в тыл на укомплектование. За войсками фронта сосредоточивалась 16-я армия, перегруппированная с Украины. Всего новый Западный фронт стал иметь 48 дивизий и 4 мехкорпуса. Однако большая часть соединений еще не завершила выдвижение из глубины страны. 19 стрелковых дивизий должны были по плану сосредоточиться к 4 июля, а 11 дивизий – к 10 июля.
Генеральный штаб стремился ускорить выдвижение резервов, но безуспешно. В условиях господства вражеской авиации, нарушавшей движение и выгрузку эшелонов, темпы сосредоточения были медленными. 1 июля из состава прибывших войск оборону на восточном берегу Днепра заняло лишь 10 дивизий, до 15 дивизий находилось в стадии сосредоточения.
Выдвижение резервных армий на рубеж Днепра должны были обеспечить отходившие войска обороной рубежа вдоль Березины. Одновременно в междуречье Днепра и Березины создавалась широкая сеть минно-взрывных заграждений. Командующий фронтом маршал Тимошенко требовал удерживать рубеж по Березине до 7 июля. Эта задача возлагалась на остатки соединений 13-й и 4-й армий, 17-й механизированный корпус и ВВС фронта, но выполнить ее понесшие большие потери, измотанные непрерывными боями соединения были не в состоянии. Противник принимал меры для ускорения наступления на смоленском направлении, чему мешали продолжавшие сопротивление 3 и 10-я армии. Командование группы армий «Центр» сумело снять из-под Минска и бросить к Березине лишь пять танковых дивизий. Как записал в дневнике Гальдер, «ликвидация окруженной группировки сковывает значительные силы», а «сосредоточение достаточных сил пехоты в ударную группировку на северном крыле группы армий для продолжения наступления к рубежу Могилев, Орша, Витебск, Полоцк является важнейшей проблемой, стоящей перед командованием группы армий «Центр» и ОКХ»[162]. Решить эту проблему в начале июля немецкое командование не сумело.
В междуречье Березины и Днепра разгорелись ожесточенные бои. Особого упорства они достигли на оршанском направлении. Здесь к Днепру рвался 47-й моторизованный корпус группы Гудериана. Путь ему преградили воины, возглавляемые начальником Борисовского военного танкового училища корпусным комиссаром И.З. Сусайковым. Курсанты училища и трудящиеся Борисова за короткий срок сумели создать на подступах к городу оборонительный рубеж, разделенный на четыре основных участка. Отходившие в беспорядке войска сводились в подразделения и части, из которых вскоре была создана дивизия. Вместе с Сусайковым умело руководили боем сводной дивизии полковники А.И. Лизюков, М.Д. Гришин, майор Г.П. Белоусов. Несмотря на упорство защитников города, противник сумел захватить мост и закрепиться за участок на восточном берегу Березины. Захваченному плацдарму Гудериан и Гальдер придавали большое значение, считая, что от его «удержания… в значительной мере зависело продолжение наступления 47-го танкового корпуса»[163]. Но развить наступление им не удалось. Путь преградили воины подошедшей 1-й Московской мотострелковой дивизии полковника Я.Г. Крейзера. Имея около 100 танков, дивизия стала главной силой борисовского участка обороны. Воины дивизии, совместно с другими защитниками города, не только остановили танки врага, но и отбросили их за реку. Удар был настолько дерзким и сильным, что Гудериан вынужден был признать, что «18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских»[164]. Лишь ценой огромных потерь этой дивизии после подхода других частей 47-го моторизованного корпуса удалось сломить сопротивление советских воинов.
Здесь отважно сражались пулеметчики 175-го мотострелкового полка, возглавляемые сыном легендарной Пассионарии лейтенантом Рубеном Ибаррури. Когда все пулеметы вышли из строя, группа пулеметчиков продолжала отражать атаки пехоты врага ручными гранатами. В этом бою Рубен получил тяжелое ранение. Отважный лейтенант был награжден орденом Красного Знамени, орденами и медалями были награждены многие воины 1-й Московской мотострелковой дивизии, а полковник Я.Г. Крейзер удостоен звания Героя Советского Союза.
К 4 июля танки немцев прорвали оборону советских войск на Березине. Особую озабоченность советского командования вызывало витебское направление, где наступала 3-я танковая группа Гота, нанося удар в промежуток между 22-й и 20-й армиями, куда выдвигалась 19-я армия. Ставка Главного Командования приказала маршалу Тимошенко организовать прочную оборону Полоцкого укрепленного района, рубежа по рекам Западная Двина и Днепр. Однако соединения 19-й армии еще не вышли на указанный рубеж.
Чтобы задержать противника, командующий фронтом решил нанести сильный контрудар по 2-й и 3-й танковым группам Гудериана и Гота. 22-й армии, оборонявшейся на правом крыле фронта, приказывалось ликвидировать небольшие плацдармы на Западной Двине, которые части группы Гота захватили в районах Диены и Витебска. 20-я армия, которой Тимошенко подчинил и все отходившие части 13-й армии[165], должна была подготовить контрудар 7-м и 5-м механизированными корпусами по южному флангу группы Гота в общем направлении на Сенно. Корпуса получили решительные задачи, которые требовали продвижения на 130–140 км, что вызывало большое сомнение в их реальности. Однако Сталин на следующий день, 5 июля, не только утвердил решение Тимошенко, но и предложил силами двух стрелковых корпусов 20-й армии нанести еще один удар в направлении Борисов, Лепель в стык между 2 и 3-й танковыми группами с целью выхода в глубокий тыл группы Гота[166].
С утра 6 июля 3-я танковая группа, возобновив наступление, форсировала Западную Двину. Одновременно войска Западного фронта начали свои контрудары. Главные события развернулись в полосе 5-го и 7-го мехкорпусов, которые насчитывали 1328 танков, в том числе только 57 новых КВ и Т-34. По количеству танков советские войска превосходили действовавшего здесь противника, но он безраздельно господствовал в воздухе. У Западного фронта осталось всего 253 боевых самолета, которые поддерживали армии, отражавшие удары в полосе 500 км.
Несмотря на поспешную подготовку, на которую имелось всего 6 часов, удар мехкорпусов сначала развивался успешно. 5-й механизированный корпус, которым командовал генерал И.П. Алексеенко, продвинувшись на 30–40 км, вышел в район Сенно. Достигли успеха и соединения 7-го механизированного корпуса, возглавляемого генералом Б.И. Виноградовым. Четверо суток шли упорные кровопролитные бои. Для отражения удара противник бросил в район Сенно пять дивизий и почти весь 2-й воздушный флот. 9 июля наступление мехкорпусов было остановлено. Действовавшая вместе с ними 1-я Московская мотострелковая дивизия даже отошла из Толочина в район Орши. Враг понес ощутимые потери, было разгромлено до 4 пехотных полков, несколько артиллерийских батарей, уничтожено более 300 танков[167]. В результате все попытки противника форсировать Днепр на рубеже Орша, Жлобин были сорваны. Соединения Гудериана, понеся большие потери, были задержаны в междуречье Березины и Днепра. Это позволило укрепить оборону 20-й армии и обеспечило сосредоточение войск фронта. Однако это было достигнуто огромной ценой. 5-й и 7-й механизированные корпуса потеряли 832 танка[168], что ослабило силы Западного фронта.
Контрудар 22-й армии успеха не имел. Ее соединения сумели лишь задержать продвижение 3-й танковой группы в районе Диены, но ликвидировать плацдармы оказались не в силах. Не получился и удар 20-й армии на Лепель. Ее 2-й и 44-й стрелковые корпуса в предшествовавших боях были ослаблены, а против них действовал мощный 47-й моторизованный корпус.
На правом крыле фронта, где сражались соединения 22-й армии генерала Ф.А. Ершакова, сложилась тяжелая обстановка. Опираясь на сооружения Себежского и Полоцкого укрепленных районов, они сдерживали натиск противника на 200-километровом фронте. День и ночь не стихали ожесточенные бои. Войска Гота предпринимали одну атаку за другой, стремясь расширить плацдарм, захваченный в районе Диены. Дерзкой и решительной контратакой группы под командованием полковника А.И. Зыгина враг был отброшен на противоположный берег. Однако силы врага, поддержанные массированными ударами авиации, непрерывно росли. Сосредоточив основные усилия в районе Бешенковичей, где на 30-километровом фронте оборонялся лишь один стрелковый полк, соединения Гота прорвали оборону и форсировали Западную Двину. 9 июля 39-й моторизованный корпус врага ворвался в Витебск. Положение на стыке с Северо-Западным фронтом обострилось.
В Полесье связующим звеном с Юго-Западным фронтом служила Пинская речная флотилия под командованием контр-адмирала Д.Д. Рогачева. До 10 июля корабли флотилии, действуя совместно с 75-й стрелковой дивизией генерала С.И. Недвигина, частями Мозырьского укрепленного района, надежно прикрывали стык фронтов.
Встретив упорное сопротивление в Минском укрепленном районе, 3-я танковая группа повернула в обход Минска с севера. Воздушная разведка фронта обнаружила этот маневр. Начальник штаба фронта генерал Климовских докладывал наркому обороны: «До 1000 танков обходят Минск с северо-запада, прошли укрепленный район у Козеково. Противодействовать нечем»[143]. И хотя эти данные были явно завышены, дивизии генерала Гота создали смертельную опасность столице Белоруссии. Нарком обороны маршал С.К. Тимошенко приказал авиации РГК, ВВС фронта нанести по колоннам врага массированные удары. Несмотря на господство в воздухе вражеской авиации, советские летчики бесстрашно громили немцев. В эти дни совершил бессмертный подвиг экипаж капитана Н.Ф. Гастелло в составе лейтенантов А.А. Бурденюка, Г.Н. Скоробогатого, старшего сержанта А.А. Калинина. Эскадрилья бомбардировщиков наносила удар по колоннам 39-го моторизованного корпуса. Снаряд вражеской зенитки пробил бензобак самолета Гастелло. Сбить пламя не удалось, и командир решил направить объятую пламенем машину на колонну вражеских машин. Экипаж отказался покинуть самолет и погиб вместе с командиром. За этот подвиг посмертно Н.Ф. Гастелло был удостоен звания Героя Советского Союза, а члены экипажа награждены орденами.
На земле и в воздухе советские воины стремились нанести врагу наибольший урон. Однако силы были не равны. К тому же кончались боеприпасы. Командиры частей и соединений, командующие армиями умоляли, требовали обеспечить их боеприпасами. Однако помочь соединениям командование фронта практически уже не могло: не было транспорта, горючего, да и боеприпасов. Многие склады пришлось взорвать, остальные оказались в руках противника[144]. Вражеская авиация непрерывно бомбила узлы дорог, воинские эшелоны, колонны машин. Не считаясь с потерями, враг рвался к Минску, обходя его с севера и юга. Огромный перевес противника вынудил ослабленные войска 13-й армии 28 июня начать отход. В 17 часов 12-я танковая дивизия группы Гота, сломив сопротивление 2-го стрелкового корпуса генерала А.Н. Ермакова, ворвалась в город. Оборона Минска была скоротечной, но по ожесточенности, мужеству воинов Западного фронта, сражавшихся у стен белорусской столицы, она составляет одну из ярких страниц истории Великой Отечественной войны.
К вечеру 29 июня 3-я и 2-я танковые группы замкнули кольцо окружения в районе Минска. Войска 3-й и 10-й армий, не попавшие в белостокский котел, оказались отрезанными. Основные же силы 13-й армии генерал Филатов успел отвести на восток. 30 июня они развернулись на рубеже от Борисова до Смолевичей и далее по р. Птичь.
Окруженные соединения фронта продолжали борьбу. Здесь сражалось до 11 дивизий, а также много отдельных подразделений 3-й и 10-й армий, расчлененных на части в районах Белостока, Волковыска, Лиды и Минска. Лишенные централизованного управления, снабжения и связи с фронтовым командованием, войска продолжали сражаться до 8 июля. Они сковали крупные силы противника. Бок на внутреннем фронте окружения вынужден был держать сначала 21, а затем 25 дивизий, что составляло почти половину группы армий «Центр». На внешнем фронте продолжало наступление к Березине лишь восемь дивизий.
Окруженные соединения, части, а нередко и подразделения действовали самостоятельно. Большинство командиров не растерялось. Объединив оказавшихся в окружении воинов, они стремились прорваться на восток. Так, командир 8-й отдельной артиллерийской противотанковой бригады И.С. Стрельбицкий собрал вокруг себя несколько тысяч человек и, создав единый кулак, 1 июля ворвался в Минск[145].
Минчане были свидетелями тяжелых боев прорывавшихся в город. Долгое время ходила легенда о пылающем танке Т-28, неожиданно появившемся в оккупированном городе с запада, со стороны Могилева. В районе завода им. Ворошилова танк уничтожил большую группу пехоты, на Ульяновской улице огнем и гусеницами рассеял колонну мотоциклистов, а в парке им. М. Горького – большое скопление техники и живой силы врага. Среди немцев поднялся переполох. Но артиллерийские орудия, выставленные противником на пути смельчаков, в упор расстреляли танк. Однако не все герои погибли. Удалось спастись механику-водителю легендарного танка – Д.И. Малько. Он сумел выбраться из горящего танка и дворами ушел в лес. Вместе с другими бойцами он вырвался из окружения в районе Рославля. Мужественный танкист воевал до победы[146].
Весь июль и август продолжали выходить из окружения воины Западного фронта. В конце июля на р. Сож из окружения вырвались части 13-го механизированного корпуса во главе со своим командиром генералом П.Н. Ахлюстиным. Большую группу вывел заместитель командующего войсками фронта генерал И.В. Болдин. В журнале боевых действий фронта за 11 августа 1941 г. записано, что он 7 августа в лесу южнее Воскресенска объединил под своим руководством «5 отрядов общей численностью 2143 человека в сводную дивизию». После тщательной подготовки Болдин организовал прорыв из окружения и вывел 1667 человек, в том числе 103 раненых. При этом дивизия, названная «Лесной», уничтожила «1000 чел., 5 батарей артиллерии, 13 станковых и 7 ручных пулеметов, до 100 автомашин, до 130 мотоциклов противника»[147]. Выйти из окружения удалось далеко не всем воинам. Многие из них продолжали сражаться с врагом в рядах партизан и подпольщиков.
К концу июня положение войск Западного фронта стало катастрофическим. В ходе приграничных сражений войска понесли тяжелые потери. 11 дивизий оказались в окружении. ВВС фронта лишились 1483 самолетов[148]. Оставшиеся вне окружения ослабленные войска фронта вели бои в полосе шириной свыше 400 км. В этих условиях генерал Павлов решил закрепиться на р. Березине, чтобы не допустить форсирования ее противником с ходу. 28 июня он отдал приказ на организацию обороны по Березине силами местных гарнизонов и резерва фронта – 4-го воздушно-десантного корпуса. Ответственным за организацию обороны в районе Лепеля назначался начальник инженерного училища генерал Б.Р. Терпиловский[149]. Начальник борисовского гарнизона корпусной комиссар И.З. Сусайков получил задачу возглавить оборону одного из важнейших участков в районе Борисова. Военный совет фронта подчеркивал, что он ответственен «за удержание Борисова и переправ», в случае опасности захвата их противником приказывалось «переправы взорвать, продолжая упорную оборону противоположного берега»[150]. Оборона района Свислочи возлагалась на командира 4-го воздушно-десантного корпуса генерала А.С. Жадова[151]. Остатки отходящих 12 стрелковых дивизий, 20-го механизированного корпуса и шести артиллерийских корпусных полков должны были усилить оборону по реке. Однако боеспособность этих соединений была крайне низкой. Боевые подразделения, например, 6, 24 и 42-й стрелковых дивизий насчитывали всего около 1000 чел[152]. Сил, конечно, было явно недостаточно. Несмотря на то что каждое подразделение было на учете, командующий Западным фронтом решил направить воздушно-десантную бригаду для действий в тылу противника[153], где было и так много советских войск, сражавшихся в окружении.
Считая войска Западного фронта неспособными оказать организованное сопротивление, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Бок потребовал от танковых групп продолжать наступление и передовыми отрядами захватить переправы на Березине, Западной Двине и Днепре. Завершение ликвидации окруженной группировки Западного фронта возлагалось на пехотные соединения. Оказавшаяся вне окружения 4-я армия отходила на Бобруйск. Командующий армией генерал А.А. Коробков принимал срочные меры по организации обороны на р. Березине. Из остатков боевых и тыловых частей был создан сводный отряд, который имел 2610 чел., 6 танков и 20 орудий. Отряд возглавил командир 47-го стрелкового корпуса генерал С.И. Поветкин. Задачей отряда являлась организация обороны по Березине. Военный совет армии потребовал от генерала Поветкина «ни под каким видом не отходить с этого рубежа»[154].
Разгорелись ожесточенные бои. Чтобы воспрепятствовать прорыву вражеских танков, все мосты через Березину в районе Бобруйска были взорваны. Первые попытки противника форсировать реку были отбиты. Но немецкое командование бросало в бой все новые и новые силы. 28 июня в течение четырех часов бушевали огонь артиллерии и взрывы авиационных бомб противника. О тяжелом положении отряда генерал Коробков доложил командующему фронтом: «отряд несет огромные потери», «противник давит оборону минометами, артиллерией и самолетами», часть подразделений «бежали». Помочь отряду было нечем, но генерал Коробков требовал «держаться до последнего»[155].
Гитлеровцам удалось переправиться через Березину, и они пытались развить наступление на Рогачев. Генерал Поветкин собрал уцелевших воинов и повел их в контратаку. Горстка храбрецов не только остановила врага, но и отбросила его к Бобруйску. Многие погибли, генерал был ранен[156]. Но сдержать нараставший натиск врага не удалось: танки Гудериана двинулись на Могилев. В этой обстановке командующий армией просил генерала Павлова «силами фронта прикрыть шоссе Могилев – Бобруйск, так как на этом направлении частей нет»[157].
Ставка Главного Командования наконец-то реально оценила обстановку. Стало ясно, что войска Западного фронта потерпели поражение, стратегический фронт на минском направлении прорван и в обороне советских войск образовалась огромная брешь шириной более 400 км. По приказу Сталина в штаб Западного фронта в первые же дни войны один за другим прибывали из Москвы три Маршала Советского Союза – Б.М. Шапошников, Г.И. Кулик и К.Е. Ворошилов. Реальной помощи они практически не оказали. Даже один из талантливейших стратегов Красной армии Б.М. Шапошников не смог помочь восстановить положение на западном направлении. После окружения под Минском на западное направление было направлено еще два маршала – С.К. Тимошенко и С.М. Буденный. Вслед за ними со специальным заданием прибыл начальник Главного политического управления Красной армии Л.З. Мехлис. Генерал армии Д.Г. Павлов был отстранен от командования фронтом, отозван в Москву и арестован.
Павлов начал свой стремительный служебный взлет после войны испанского народа против фашизма. В Испанию он ехал обогащенный опытом Гражданской войны и высшим военным образованием. До этого командовал кавалерийским полком и механизированной бригадой. В Испании возглавлял танковую бригаду и, как он писал в автобиографии, «объединял командование групп от 11 до 9 бригад»[158]. После возвращения из Испании Герой Советского Союза Павлов в течение трех лет был во главе Автобронетанкового управления Красной армии. За год до нападения Германии на СССР стал командующим войсками Западного особого военного округа. Из всех командующих приграничными военными округами к началу войны Дмитрий Григорьевич был единственным генералом армии и одним из самых опытных военачальников, отражавшим как сильные, так и слабые стороны советского генералитета.
Поражение Западного фронта было бедой, а не виной его, сорокачетырехлетнего командующего. Несмотря на это, Сталин отдал Павлова под суд военного трибунала, который приговорил его к расстрелу. Такая же участь постигла начальника штаба фронта генерала В.Е. Климовских и других генералов.
Обстановка требовала немедленного принятия мер по ликвидации образовавшейся бреши. Однако Сталин занялся кадровой чехардой. Сначала командующим назначается генерал А.И. Еременко, а через сутки – маршал С.К. Тимошенко.
После назначения Мехлиса членом Военного совета Западного фронта начался активный поиск «виновников» катастрофы в Белоруссии. 6 июля Военный совет фронта доложил Сталину, что он установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего фронт потерпел тяжелое поражение, и решил:
«1) Арестовать бывшего начштаба фронта Климовских, бывшего заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клича.
2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й стрелковой дивизии Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина. Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц.
3) Нами арестованы – начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга Шейнкин.
4) Предаются суду помначотделения АБТУ Беркович, командир 3-го дисциплинарного батальона Дыкман и его заместитель Крол, начальник минского окружного сансклада Белявский, начальник окружной военветлаборатории Овчинников, командир дивизиона артполка Сбиранник»[159].
Документ, которым вся вина за поражение была переложена на «стрелочников», подписали Тимошенко, Мехлис и И.Б. Пономаренко. В тот же день им была послана сталинская благодарность: «Государственный Комитет Обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия, как один из верных способов оздоровления фронта»[160]. Однако страх, нагнетаемый судилищами и казнями генералов, перетасовка командных кадров не «оздоровили» обстановку.
Положение изменило выдвижение стратегических резервов. 1 июля Ставка включила в состав Западного фронта 19, 20, 21 и 22-ю армии, передав их из группы армий Резерва Главного Командования[161]. По существу, был создан новый фронт, командование которым возлагалось на народного комиссара обороны маршала Тимошенко. Прежний командующий генерал Еременко и возглавлявший группу армий резерва, войска которой были полностью переданы Западному фронту, маршал Буденный стали заместителями Тимошенко. Остатки армий, входивших в прежний Западный фронт, отводились в тыл на укомплектование. За войсками фронта сосредоточивалась 16-я армия, перегруппированная с Украины. Всего новый Западный фронт стал иметь 48 дивизий и 4 мехкорпуса. Однако большая часть соединений еще не завершила выдвижение из глубины страны. 19 стрелковых дивизий должны были по плану сосредоточиться к 4 июля, а 11 дивизий – к 10 июля.
Генеральный штаб стремился ускорить выдвижение резервов, но безуспешно. В условиях господства вражеской авиации, нарушавшей движение и выгрузку эшелонов, темпы сосредоточения были медленными. 1 июля из состава прибывших войск оборону на восточном берегу Днепра заняло лишь 10 дивизий, до 15 дивизий находилось в стадии сосредоточения.
Выдвижение резервных армий на рубеж Днепра должны были обеспечить отходившие войска обороной рубежа вдоль Березины. Одновременно в междуречье Днепра и Березины создавалась широкая сеть минно-взрывных заграждений. Командующий фронтом маршал Тимошенко требовал удерживать рубеж по Березине до 7 июля. Эта задача возлагалась на остатки соединений 13-й и 4-й армий, 17-й механизированный корпус и ВВС фронта, но выполнить ее понесшие большие потери, измотанные непрерывными боями соединения были не в состоянии. Противник принимал меры для ускорения наступления на смоленском направлении, чему мешали продолжавшие сопротивление 3 и 10-я армии. Командование группы армий «Центр» сумело снять из-под Минска и бросить к Березине лишь пять танковых дивизий. Как записал в дневнике Гальдер, «ликвидация окруженной группировки сковывает значительные силы», а «сосредоточение достаточных сил пехоты в ударную группировку на северном крыле группы армий для продолжения наступления к рубежу Могилев, Орша, Витебск, Полоцк является важнейшей проблемой, стоящей перед командованием группы армий «Центр» и ОКХ»[162]. Решить эту проблему в начале июля немецкое командование не сумело.
В междуречье Березины и Днепра разгорелись ожесточенные бои. Особого упорства они достигли на оршанском направлении. Здесь к Днепру рвался 47-й моторизованный корпус группы Гудериана. Путь ему преградили воины, возглавляемые начальником Борисовского военного танкового училища корпусным комиссаром И.З. Сусайковым. Курсанты училища и трудящиеся Борисова за короткий срок сумели создать на подступах к городу оборонительный рубеж, разделенный на четыре основных участка. Отходившие в беспорядке войска сводились в подразделения и части, из которых вскоре была создана дивизия. Вместе с Сусайковым умело руководили боем сводной дивизии полковники А.И. Лизюков, М.Д. Гришин, майор Г.П. Белоусов. Несмотря на упорство защитников города, противник сумел захватить мост и закрепиться за участок на восточном берегу Березины. Захваченному плацдарму Гудериан и Гальдер придавали большое значение, считая, что от его «удержания… в значительной мере зависело продолжение наступления 47-го танкового корпуса»[163]. Но развить наступление им не удалось. Путь преградили воины подошедшей 1-й Московской мотострелковой дивизии полковника Я.Г. Крейзера. Имея около 100 танков, дивизия стала главной силой борисовского участка обороны. Воины дивизии, совместно с другими защитниками города, не только остановили танки врага, но и отбросили их за реку. Удар был настолько дерзким и сильным, что Гудериан вынужден был признать, что «18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских»[164]. Лишь ценой огромных потерь этой дивизии после подхода других частей 47-го моторизованного корпуса удалось сломить сопротивление советских воинов.
Здесь отважно сражались пулеметчики 175-го мотострелкового полка, возглавляемые сыном легендарной Пассионарии лейтенантом Рубеном Ибаррури. Когда все пулеметы вышли из строя, группа пулеметчиков продолжала отражать атаки пехоты врага ручными гранатами. В этом бою Рубен получил тяжелое ранение. Отважный лейтенант был награжден орденом Красного Знамени, орденами и медалями были награждены многие воины 1-й Московской мотострелковой дивизии, а полковник Я.Г. Крейзер удостоен звания Героя Советского Союза.
К 4 июля танки немцев прорвали оборону советских войск на Березине. Особую озабоченность советского командования вызывало витебское направление, где наступала 3-я танковая группа Гота, нанося удар в промежуток между 22-й и 20-й армиями, куда выдвигалась 19-я армия. Ставка Главного Командования приказала маршалу Тимошенко организовать прочную оборону Полоцкого укрепленного района, рубежа по рекам Западная Двина и Днепр. Однако соединения 19-й армии еще не вышли на указанный рубеж.
Чтобы задержать противника, командующий фронтом решил нанести сильный контрудар по 2-й и 3-й танковым группам Гудериана и Гота. 22-й армии, оборонявшейся на правом крыле фронта, приказывалось ликвидировать небольшие плацдармы на Западной Двине, которые части группы Гота захватили в районах Диены и Витебска. 20-я армия, которой Тимошенко подчинил и все отходившие части 13-й армии[165], должна была подготовить контрудар 7-м и 5-м механизированными корпусами по южному флангу группы Гота в общем направлении на Сенно. Корпуса получили решительные задачи, которые требовали продвижения на 130–140 км, что вызывало большое сомнение в их реальности. Однако Сталин на следующий день, 5 июля, не только утвердил решение Тимошенко, но и предложил силами двух стрелковых корпусов 20-й армии нанести еще один удар в направлении Борисов, Лепель в стык между 2 и 3-й танковыми группами с целью выхода в глубокий тыл группы Гота[166].
С утра 6 июля 3-я танковая группа, возобновив наступление, форсировала Западную Двину. Одновременно войска Западного фронта начали свои контрудары. Главные события развернулись в полосе 5-го и 7-го мехкорпусов, которые насчитывали 1328 танков, в том числе только 57 новых КВ и Т-34. По количеству танков советские войска превосходили действовавшего здесь противника, но он безраздельно господствовал в воздухе. У Западного фронта осталось всего 253 боевых самолета, которые поддерживали армии, отражавшие удары в полосе 500 км.
Несмотря на поспешную подготовку, на которую имелось всего 6 часов, удар мехкорпусов сначала развивался успешно. 5-й механизированный корпус, которым командовал генерал И.П. Алексеенко, продвинувшись на 30–40 км, вышел в район Сенно. Достигли успеха и соединения 7-го механизированного корпуса, возглавляемого генералом Б.И. Виноградовым. Четверо суток шли упорные кровопролитные бои. Для отражения удара противник бросил в район Сенно пять дивизий и почти весь 2-й воздушный флот. 9 июля наступление мехкорпусов было остановлено. Действовавшая вместе с ними 1-я Московская мотострелковая дивизия даже отошла из Толочина в район Орши. Враг понес ощутимые потери, было разгромлено до 4 пехотных полков, несколько артиллерийских батарей, уничтожено более 300 танков[167]. В результате все попытки противника форсировать Днепр на рубеже Орша, Жлобин были сорваны. Соединения Гудериана, понеся большие потери, были задержаны в междуречье Березины и Днепра. Это позволило укрепить оборону 20-й армии и обеспечило сосредоточение войск фронта. Однако это было достигнуто огромной ценой. 5-й и 7-й механизированные корпуса потеряли 832 танка[168], что ослабило силы Западного фронта.
Контрудар 22-й армии успеха не имел. Ее соединения сумели лишь задержать продвижение 3-й танковой группы в районе Диены, но ликвидировать плацдармы оказались не в силах. Не получился и удар 20-й армии на Лепель. Ее 2-й и 44-й стрелковые корпуса в предшествовавших боях были ослаблены, а против них действовал мощный 47-й моторизованный корпус.
На правом крыле фронта, где сражались соединения 22-й армии генерала Ф.А. Ершакова, сложилась тяжелая обстановка. Опираясь на сооружения Себежского и Полоцкого укрепленных районов, они сдерживали натиск противника на 200-километровом фронте. День и ночь не стихали ожесточенные бои. Войска Гота предпринимали одну атаку за другой, стремясь расширить плацдарм, захваченный в районе Диены. Дерзкой и решительной контратакой группы под командованием полковника А.И. Зыгина враг был отброшен на противоположный берег. Однако силы врага, поддержанные массированными ударами авиации, непрерывно росли. Сосредоточив основные усилия в районе Бешенковичей, где на 30-километровом фронте оборонялся лишь один стрелковый полк, соединения Гота прорвали оборону и форсировали Западную Двину. 9 июля 39-й моторизованный корпус врага ворвался в Витебск. Положение на стыке с Северо-Западным фронтом обострилось.
В Полесье связующим звеном с Юго-Западным фронтом служила Пинская речная флотилия под командованием контр-адмирала Д.Д. Рогачева. До 10 июля корабли флотилии, действуя совместно с 75-й стрелковой дивизией генерала С.И. Недвигина, частями Мозырьского укрепленного района, надежно прикрывали стык фронтов.