Джоансен Айрис. Тайна античных свитков

   Да, прав, будь он неладен. Она даже родителям сказала, что сейчас ее место здесь.
   — Я увлеклась, — повторила Джейн. — Но это не значит, что я намерена мириться с этим вашим враньем.
   — Понимаю. Вот почему я и посоветовал Венаблу выложить карты. — Он обернулся. — А еще затем, чтобы ты убедилась в его существовании и не считала, что я вешаю тебе лапшу на уши.
   — Я так не считала.
   — Ну, может, подсознательно… Ты же знаешь, я способен на большое коварство. Я хотел, чтобы ты знала, что я с тобой честен. — Он повернулся и распахнул дверь на улицу. — Впрочем, теперь, когда он считает тебя угрозой национальной безопасности, он может и не пожелать с тобой говорить.
   Карл Венабл совсем не был похож на того нервозного субъекта, каким обрисовал его Тревор. Из вертолета по лесенке спускался большой и крепкий мужчина с копной рыжих волос с пробивающейся сединой, преисполненный уверенности в себе и сознания собственной значимости.
   Он приблизился, и за его внешней уверенностью стали видны недовольное выражение лица и резкость движений.
   — Я тебе говорил: не надо за ней ездить и тащить сюда! — упрекнул он Тревора. — Сэбот вне себя. Грозит снять меня с этого дела.
   — Не снимет. Куинн поставит всех на уши, но ты при этом будешь представлен как положительный герой. Сэбот не станет подрывать твой авторитет, он будет думать, как бы половчей ответить на все вопросы и усидеть самому.
   — Это ты так думаешь. — Он повернулся к девушке: — Вы себе не представляете, какого наделали шума. Теперь наша задача усложнится вдвойне. Куинн намерен привлечь Нацбез, а значит, мы будем подчинены им. Наши шансы достать Грозака могут стать ничтожными.
   — Мне кажется, вам пока похвастать нечем, — заметила Джейн. — И мне неважно, усложнится ваша задача или нет, главное — чтобы одиннадцатое сентября не повторилось. Какое мне дело до вашей работы? Я буду поступать так, как считаю нужным. Венабл вспыхнул:
   — Тогда я вас арестую и помещу под охрану как важного свидетеля!
   — Погоди-погоди, Венабл, — вмешался Тревор. — Я понимаю, ты расстроен, но мы же знаем, что ты этого не сделаешь.
   — А следовало бы, было бы лучше для нас всех. И для нее безопаснее. Рейли тогда до нее бы не добрался. Ты мне сам говорил, что он хочет использовать ее как разменную монету. Раз уж с ней столько хлопот…
   — И еще я говорил, чтобы ты не трепался насчет Рейли, сукин ты сын! — вспылил Тревор. — Все испортил!
   — Минуточку, — встряла Джейн. — Это вы о чем? — Она повернулась к Тревору. — Какую такую разменную монету?
   Он ответил не сразу:
   — Когда он мне звонил, у него был целый список условий, чтобы согласиться сдать Грозака.
   — И что за условия?
   — Золото, моя статуя Циры… — Он помолчал. — И ты. Ты занимала в этом списке не последнее место.
   — И как это понимать?
   — А ты как думаешь? Я же говорил, он помешан на Геркулануме. Особенно — на золоте Циры. А ты имеешь к Цире самое непосредственное отношение. У тебя с ней одно лицо! Он считает, ты можешь знать больше, чем тебе кажется. Или так: ты это понимаешь, но до поры до времени залегла и ждешь подходящего момента, чтобы нагреть руки.
   — Абсурд какой! — Джейн попыталась сосредоточиться. — И как же он собирается заставить меня что-то рассказать? — И тут до нее дошло. — Как Джока?
   — В точку. Он хочет подчинить себе твою волю. Заставить тебя раскрыть ему свое подсознание, и тогда он в нем покопается. Конечно, не без своих грязных манипуляций.
   У Джейн по спине побежали мурашки.
   — Мерзавец!
   — Я сказал ему, никакого торга не будет. Предложил отдать золото, если найду его первым, и статую в придачу. А без тебя пусть как-нибудь обойдется.
   — Почему ты мне ничего не сказал?
   — Вот-вот, надо было ей рассказать, — поддакнул Венабл. — Я же говорил тебе, мы можем это использовать в своих интересах.
   — А я тебе сказал, что этому не бывать! — вспылил Тревор.
   Джейн никак не могла справиться с охватившим ее ужасом.
   — Венабл прав. Надо использоваться каждую возможность.
   — К черту! — рассердился Тревор. — Я знал, что ты так и скажешь, потому и не стал ничего рассказывать. Четыре года назад я уже рискнул тобой, больше этого не будет!
   — Ты был не виноват, я сама так решила. И сейчас решать буду я!
   — Рейли в предварительном порядке согласился на золото и статую. Ему на самом деле только золото и нужно. Так что никакого твоего решения не потребуется.
   — Золото мы пока не нашли.
   — Время еще есть. — Тревор покосился на Венабла. — Кто тебя за язык тянул!
   — Само выскочило, — оправдывался тот. — Может, и к лучшему. Джейн невредно знать, что каждое ее действие может отразиться на всей операции. И я по-прежнему убежден, что ей надо бы быть подальше отсюда, в безопасном месте. — Он умолк и тяжело вздохнул. — Увы, не в моих силах сделать это. А надо бы. Всем бы лучше было! — Венабл поморщился. — В том числе Джо Куинну и Еве Дункан. Джейн встревожилась:
   — Что вы имеете в виду? — Она накинулась на Тревора: — Ты же обещал, что их будут охранять!
   — Они в безопасности, — ответил тот. — Венабл, перестань ее пугать!
   — Так вы меня пугаете? — рассердилась Джейн.
   — Их охраняют. С ними ничего плохого не случится. — Венабл развел руками. — Правда, только что поступил сигнал от агентов, что в лесу поблизости от дома замечено какое-то движение.
   — Какое еще движение? Венабл пожал плечами:
   — Пока ничего другого сказать не могу. — Он повернулся к вертолету. — Я возвращаюсь в Абердин, не надо мне было прилетать. Я надеялся убедить Джейн, что мы отлично справляемся со своей задачей, и тогда она дала бы отбой Куинну. — Венабл усмехнулся. — Ничего у меня не вышло. Я потерпел фиаско! Сэбот ни за что не простил бы мне такой оговорки. Что ж, может, мне и вправду пора на покой? С тех пор как это началось, я предстаю не в лучшем виде. Я слишком напуган.
   — Напуган? — переспросила Джейн.
   — А что вас удивляет? У меня жена и четверо детей. Трое братьев, отец в доме престарелых и мать, которая за всех нас волнуется. Мы же не знаем, где планируются эти взрывы. — Он внимательно посмотрел на Джейн. — Например, их целью может стать ваша родная Атланта. Город большой, крупный транспортный узел. Вам разве не хочется броситься домой и спрятать дорогих вам людей в какую-нибудь неприступную пещеру? Я лично так бы и поступил.
   Да, она тоже. С того момента как Тревор рассказал ей о планах Грозака, ее тоже преследовал этот страх.
   — Ева с Джо никуда не поедут. — Джейн посмотрела на агента в упор. — И вы тоже не бросились домой. Вы остались и выполняли свою работу.
   — А вот Тревор считает, я ее не очень хорошо выполнял. — Венабл пожал плечами. — Но я сдаваться не намерен. Буду продолжать, пока вконец не надоем Сэботу и он не отправит меня в отставку. Не волнуйтесь, мисс Макгуайр, с вашей страной ничего не случится. Я дал Тревору слово. — Он поднялся по трапу. — Тревор, я тебе позвоню.
   — Позвони. Приезжать по той лишь причине, что ты зол, не следует. Я из кожи вон лезу, чтобы Грозак не прознал об участии ЦРУ. Ты прикрыл задницу?
   — Ты забыл, что имеешь дело с профессионалом. Вертушка зафрахтована от имени исторического общества Геркуланума. Пусть Грозак забеспокоится, дескать, золото уже у тебя и ты вызвал человека для его экспертизы. Из Абердина полечу прямиком в Неаполь. Доволен?
   — Нет. Я был бы доволен, если бы ты просто держал рот на замке.
   — Это невозможно. — Венабл покосился на Джейн. — Ты выпустил на волю клубок змей. Ты представить себе не можешь, как быстро и жестко будет действовать Нацбез, если будет принято такое решение. Удар может быть и символический, они ведь не видят в Грозаке большой опасности. Но все твое прикрытие полетит к чертям. Вполне возможно, я уже и так опоздал, но я все же решил попытаться. — Венабл кивнул и зашагал к вертолету.
   Тревор посмотрел на Джейн:
   — Ты у него ничего про меня не спросила.
   — Не было такой возможности. — Она направилась к дому. — К тому же я не говорила, что собираюсь задавать ему вопросы. Это была твоя идея.
   — Как он тебе показался?
   — Очень грустный человек. — Она качнула головой. — И очень душевный. Думаю, он выложится по полной.
   — Мы все тут выкладываемся. — Тревор открыл перед ней дверь и пропустил вперед. — Терпимость, какую ты проявляешь к Венаблу, и мне бы не помешала.
   — Ты напрасно мне не сказал о разговоре с Рейли.
   — Нет, не напрасно. Когда это зависит от меня, я редко попадаю впросак.
   — Но рискую-то я! Стоит мне подумать, что мы одна команда, как выясняется, что ты от меня что-то опять утаил. К черту! Мне даже ход твоих мыслей непонятен!
   Он улыбнулся:
   — Тогда скользи по поверхности. Я постараюсь, чтобы ты не пожалела.
   Девушка повернулась и почувствовала, как по ней снова разливается знакомый жар. Вот он стоит и дерзко смотрит на нее, но в его улыбке нет и намека на самонадеянность. Очень личная, очень чувственная и дьявольски соблазнительная улыбка. Зачем она позволяет ему вытворять такое? Господи, откуда опять эта дрожь? Ведь только что она была на него сердита, даже возмущена — и вот опять трепещет, как осенний лист.
   — Я так не умею — скользить по верхам.
   — Я тебя научу. Я на этом собаку съел. — Тревор следил за ее реакцией. — Может, прямо сейчас?
   — Это… не в моих правилах. — Джейн заспешила к лестнице. — Мне надо проведать Марио, а в пять часов я встречаюсь во дворе с Джоком.
   — Сегодня утром, когда вы расстались, вид у него был расстроенный. Хоть он и старался этого не показывать.
   — Ты что, следил?
   — Бреннер в отъезде, Макдафу я доверяю, но у него свои дела. Конечно, следил. И сегодня буду следить.
   — Не думаю, что он для меня опасен.
   — Я не хочу рисковать. — Тревор помолчал. — Сегодня после ужина я иду на стадион. И тебя хочу взять. Пойдешь?
   — Я… не знаю. Я еще злюсь на тебя.
   — Это не все, да? — Тревор вгляделся в ее лицо. От нахлынувших эмоций голос у него зазвучал непривычно хрипло. — Мне очень хочется, чтобы ты пришла! Так хочется, что нет сил ждать. Лучше нам сейчас расстаться, а то я тебя прямо сейчас туда поведу. Я буду ждать! — Он направился к библиотеке. — Джейн, я тоже очень душевный человек. Можешь сама в этом убедиться. Только приди!
   Было уже четверть шестого, когда Джейн увидела, как к ней через двор направляется Джок.
   — А вот и ты. — Она не хотела, чтобы он видел ее облегчение, и поспешила открыть альбом. — Я рада.
   — Хозяин велел мне пойти. — Он насупился. — Я не хотел.
   — Тебе со мной плохо? — Она заработала карандашом. — Я не хотела… — Она умолкла, но потом продолжила: — Это я неправду говорю. Я хотела вызвать у тебя беспокойство, Джок. Мы все очень сильно обеспокоены. Почему ты должен от нас отличаться? Надо остановить этого человека, он и тебе причинил вред. И ты обязан нам помочь!
   Парень упрямо покачал головой.
   — Джок, неужели ты думаешь, что все уже позади? Ничего не кончено! Из-за того, что ты прячешь голову в песок, от Рейли могут пострадать ни в чем не виновные люди. Макдаф хочет ему помешать, и, если Рейли про это прознает, Макдафу не поздоровится. Ты же этого не хочешь?
   Джок отвернулся:
   — О хозяине я позабочусь. Никто не причинит ему зла.
   — Макдаф тебе не позволит. Он хочет найти и уничтожить Рейли за то, что тот с тобой сделал. Макдаф сильный и решительный человек. Тебе его не остановить! И в душе ты это понимаешь. Единственный способ уберечь Макдафа — нанести Рейли упреждающий удар. Но для этого надо знать, где его искать!
   — Я не знаю, где он.
   — А мне кажется, знаешь.
   — Не знаю. Не знаю! — Он повысил голос. — Прекрати этот разговор!
   — Прекращу, когда ты скажешь, где Рейли.
   — Я могу заставить тебя замолчать, хочешь? — Он сделал полшага вперед и сунул руку в карман. — Это легче легкого. Я знаю, как это сделать.
   Она окаменела. Удавка. Он полез за удавкой! Джейн пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться.
   — Не сомневаюсь, что ты умеешь усмирять своих врагов. Только я тебе не враг, Джок.
   — Ты никак не уймешься. Ты действуешь мне на нервы!
   — И это, по-твоему, основание для убийства? Тебя этому Рейли научил? Ты продолжаешь делать то, что он приказывает?
   — Нет! Я от него сбежал. Я понимал, что это плохо, а остановиться не мог.
   — Ты и сейчас не можешь остановиться. Продолжается все та же история. И скоро ее жертвой станет Макдаф.
   — Не станет! — Джок был бледен. Их разделял какой-то шаг. — Этого не будет.
   — Будет! Если только ты ему не поможешь. Лицо юноши исказилось.
   — Я не могу, — прошептал он. — Он… он все время здесь, все время со мной говорит. Я не могу заставить его замолчать!
   — А ты постарайся. — Джейн шагнула вперед и мягко опустила ему руку на плечо. — Ты постарайся, Джок!
   Он сбросил ее руку, на его лице отразилась паника.
   — Замолчи! Я не должен тебя слушать. Я не хочу!
   — Потому что тебе Рейли не велел? Потому что он приказал убить всякого, кто станет задавать о нем вопросы? — Последние слова Джейн пришлось кричать, потому что Джок чуть не бегом кинулся назад к конюшне. — Как ты не понимаешь, что нельзя, чтобы это сходило ему с рук?
   Парень не обернулся и скрылся в помещении конюшни.
   Джейн перевела дух. Близко. Она подошла совсем близко. Только вот где та грань, за которой ей грозит удавка на шее? Думать об этом было страшно. Да и стоило ли так рисковать? Удалось ли ей заставить его задуматься, или он сейчас выкинет из головы все, что она говорила? Время покажет.
   Может, зря она на него давит? Она не собиралась, слова сами с языка сорвались. От ужаса перед возможным развитием событий ее все больше охватывала паника. Но с другой стороны, сейчас одна надежда на Джока.
   — Господи, ты что, смерти захотела? Она обернулась — к ней шагал Тревор.
   — Ну, это вряд ли. Ты же был начеку, да и Макдаф наверняка выскочил бы, как черт из табакерки, посмей Джок меня тронуть.
   — Мы с ним могли опоздать, — угрюмо проворчал Тревор. — Когда мы сюда въехали, я видел, как он сцепился с одним из моих людей. За ним не угонишься!
   — Ничего же не случилось! — Джейн направилась к дому. — Ничего. Не уверена, что он потом вспомнит, о чем мы говорили. Рейли все еще имеет над ним власть.
   — Тогда ты должна отказаться от дальнейших попыток.
   — Вот уж нет! Наоборот, надо его дожать. Я чувствую, что он может поддаться.
   Тревор сжал кулаки:
   — А вот это вряд ли! Я намерен вложить тебе в голову ума-разума.
   — Советую отказаться от подобной затеи. Только попробуй мне запретить — я тебе устрою! Я буду делать то, что считаю нужным! — Джейн захлопнула за собой дверь.
   Ей было не до спора. Она еще не оправилась от волнения и глубинного страха. Ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы продолжать разговор с Джоком. Поначалу она ведь не поверила рассказам Макдафа о его навыках убийцы, но сегодня имела возможность ощутить исходящие от него смертоносные флюиды. Пускай он прекрасен, как Люцифер, но озлоблен и опасен. Но она будет продолжать свои попытки. Непременно! У Джока хоть и неусточивая психика, но у него тоже есть слабые места. И он пока не сделал ей ничего плохого. Он был на грани, но не перешел ее. И кто знает, чего ему это стоило? Ведь его сознание и воля еще в плену нещадного зомбирования, которому он подвергся у Рейли.
   Страх постепенно отступал, и, поднимаясь по лестнице, Джейн ощутила прилив оптимизма. Что она мешкает? Зачем позволяет себе, как Джок, бояться Грозака и Рейли? Все еще можно обратить вспять! А Ева с Джо ей помогут. И с Джоком уже прогресс наметился. Они не стоят на месте в ожидании самого страшного.
   Сейчас она примет душ и сядет за портрет Джока. А потом сходит проведать Марио.
   Я иду на стадион. И хочу, чтобы ты пришла.
   Тревор пригласил ее на прогулку, а она отказалась. Почему? Она же всегда гордилась своей уверенностью в себе, своим бесстрашием. А здесь превратилась в безвольную тряпку. «Пора взять себя в руки», — твердо решила Джейн и тут же вспомнила, как Тревор стоял под луной, как ветер шевелил его волосы, а по его губам блуждала улыбка. И это воспоминание наполнило ее напряжением и радостным предвкушением одновременно.
   Я хочу, чтобы ты пришла.

14

   — Я все гадал, придешь ты или нет? — Тревор поднялся с валуна. — Готов был биться об заклад, что не придешь.
   — Пятьдесят на пятьдесят. — Джейн подошла. На Треворе были джинсы и темный свитер, казавшийся черным в лунном свете. Он выглядел моложе, мягче, уязвимее. Впрочем, когда это Тревор был уязвим? — Мне не понравилось, что ты скрыл от меня предложение Рейли. У меня в голове полная каша.
   — И сейчас тоже?
   — Сейчас вроде немного прояснилось. — Джейн обвела взором камни, огораживающие стадион. — Что это тебя сегодня сюда потянуло?
   Он улыбнулся:
   — Только не жажда утешения. Хочешь правду? Это особое место, оно будто дышит историей. Так и видишь Ангуса с Фионой и их дружков-скоттов. Я сам умею манипулировать людьми и видел, как здешний воздух на тебя действует. А если дело коснется тебя, я готов принять любую помощь, даже от духов.
   Джейн снова обдало жаром.
   — Правда?
   Улыбка сошла с его лица.
   — А разве ты этого не знала?
   — Не в твоих правилах испытывать сомнения. — Она шагнула к нему. — А когда речь заходит о вещах фундаментальных, атмосфера и духи и вовсе ни при чем.
   Тревор напрягся:
   — Что ты называешь фундаментальными вещами?
   — Например, тот факт, что жизнь коротка. Что смерть подстерегает нас на каждом шагу, и никогда нельзя знать… — Джейн посмотрела ему в глаза. — Не собираюсь лишать себя радостей жизни по той лишь причине, что сейчас не время. Сейчас как раз самое время!
   — Самое время для чего?
   — Хочешь, чтобы я сказала вслух? — Она сделала еще шаг, теперь они были совсем близко друг от друга. Джейн чувствовала исходящий от него жар и сама словно воспламенялась. — В семнадцать лет я хотела с тобой переспать. Но ты, глупец, стал играть в благородство и на целых четыре года оставил меня переживать свою обиду. Я по-прежнему хочу быть с тобой, и на сей раз мне ничто не помешает! — Она положила ему ладонь на грудь. Тревор вздрогнул, и в эту секунду Джейн ощутила свою власть над ним. — Ведь правда?
   — Да. — Тревор накрыл ее руку своей и медленно провел по своей груди. — Я же тебе говорил, если прикоснешься ко мне, прогонять не стану.
   Она чувствовала, как под рукой бьется его сердце. Все быстрее и громче. Боже мой, эти удары звучали и у нее в груди. Они словно стали одним целым. Она прижалась к нему и лишилась остатков воли.
   — Где?
   — Здесь, — едва слышно сказал он и зарылся губами в ее волосы. — За камнями. Мне все равно. — Он коснулся языком впадинки между ее ключицами. — Где хочешь.
   Она вся пылала. Ей хотелось опрокинуть его на землю, оседлать и вобрать в себя целиком. Забрать его без остатка. Ее руки скользнули по его плечам.
   — Здесь, — прошептала она. — Ты прав, это не имеет значения.
   Тревор вдруг остановился и оттолкнул ее.
   — Нет, имеет! — Он тяжело дышал, глаза горели безумным огнем. — Я не хочу, чтобы на нас наткнулась стража Макдафа. Я слишком долго ждал. Лишние десять минут ничего не изменят. Возвращайся к себе в комнату. Я иду следом.
   Джейн стояла и смотрела непонимающим взором. — Что?
   — Говорю тебе — иди! Обещаю, это последний благородный поступок, который я совершаю. Потом — хоть потоп! — Он закусил губу. — А если передумаешь и запрешься — я сломаю дверь.
   Она не шелохнулась. Ей казалось, десяти минут она не выдержит. И стоит только коснуться его — он тоже слетит с тормозов.
   — Я хочу, чтобы все было как положено, — хрипло проговорил он. — Иди же!
   Что за черт! Уступи. Сделай так, как он хочет. Выполни все его желания. Может, он прав. Тело так ныло, что она с трудом соображала. Джейн повернулась и стремительно бросилась к дому.
   Джок видел, как в комнате Джейн зажегся свет. Только что на его глазах она бегом проскочила в ворота и вбежала в парадную дверь дома. Он еще подумал, не пойти ли за ней следом.
   Потом увидел, как через двор прошел Тревор, и насторожился еще больше. Выражение лица у Тревора было напряженное, суровое. Уж не хочет ли он причинить ей зло? Джок взял в руки удавку и направился к дому.
   — Джок, вернись!
   Он обернулся и увидел в дверях конюшни хозяина.
   — Он сделает ей больно!
   — Нет. А если и сделает, то по ее воле. — Макдаф улыбнулся. — Но вряд ли она захочет.
   — У него лицо…
   — Я видел его лицо. Это не то, что ты думаешь. Жизнь состоит не только из боли и смерти. Неужели забыл?
   Джок поразмыслил и кивнул:
   — Секс?
   — Конечно.
   Да, Джок не забыл этих бурных и радостных совокуплений. Сначала — деревенская девушка Меган, потом, когда он переезжал с места на место, были другие.
   И, наконец, у Рейли — Ким Чан.
   Он засмущался и поспешил отбросить эти мысли.
   — А Джейн хочет?
   — Джок, он ее принуждать не станет. — Макдаф помолчал. — Ты что-то имеешь против?
   — Нет, если все будет так, как ты говоришь. — Он наклонил голову набок. — А ты считаешь, я мог быть против?
   — Ты же к ней привязан. Я только так спросил.
   — Я… Она мне симпатична. — Он нахмурился. — Но иногда она вызывает у меня такое чувство… Больно делается. Все время говорит, допытывается, так что хочется ее заткнуть. Воткнуть кляп в рот.
   — Главное — не удавку на шею. Он покачал головой:
   — Этого я бы не сделал. Но вот сегодня… Я ушел, а в ушах все стояли ее слова. И до сих пор стоят.
   — Может быть, это означает, что пора прислушаться?
   — Ты тоже хочешь, чтобы я это вспоминал.
   — А в глубине души ты сам разве не хочешь? Четыреста восемьдесят два. Четыреста восемьдесят два.
   Не теперь. Забудь. Вычеркни. Хозяин увидит, как ты мучаешься, и рассердится.
   «Да что он понимает», — вдруг с болью подумал Джок. Он же не знает, как его изо дня в день заковывали в цепи и терзали! И не надо ему знать.
   — Она сказала, ты ждать не станешь. Сам, без меня, пойдешь за Рейли.
   — Нужно будет — и пойду.
   — Не надо, — прошептал Джок. — Пожалуйста! Макдаф отвернулся:
   — Идем, поможешь мне посуду вымыть. У меня других дел хватает.
   — Рейли тебя…
   — Джок, ты или говори то, о чем я спрашиваю, или чтобы я об этом Рейли больше не слышал!
   Джок в отчаянии смотрел, как хозяин идет на конюшню. В голове проносились воспоминания о смерти, муках совести, боли, они кружили вокруг него и продирались сквозь тонкую паутину рубцов, только-только начавших затягиваться после того, как Макдаф привез его из Колорадо.
   Четыреста восемьдесят два. Четыреста восемьдесят два.
   Больно. Больно! Больно!!
   Тревор замер в дверном проеме.
   — Ты оставила дверь открытой.
   — Хотела, чтобы у тебя не осталось сомнений в моих намерениях. — Джейн слышала, как дрожит ее голос, и попыталась овладеть собой. — Никаких замков и запертых дверей. Раздевайся и иди ко мне. А то я тут лежу голышом и чувствую себя такой беззащитной. — Джейн откинула одеяло.
   — Дай мне минуту. — Тревор чуть прикрыл дверь и стянул свитер.
   Тело у него было именно таким, как она себе представляла. Прекрасное тело. Узкая талия, сильные ноги, широкие плечи — ей захотелось впиться в них ногтями. И еще — нарисовать его. Нет! Сейчас ей хотелось лишь одного.
   — Ну, что ты так долго!
   — Сейчас лягу — посмотрим, что тогда скажешь. — Он подошел. — Вот когда я постараюсь не спешить. Но обещать ничего не могу.
   Она притянула его к себе:
   — Не надо никаких обещаний. — Она обвила его ногами и выгнулась дугой, ему навстречу. — Хочу, чтобы ты…
   Он закрыл ей рот поцелуем.
   — Чего ты хочешь? Вот этого хочешь? И этого? — Он часто задышал. — Скажи. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Господи, как я этого хочу…
   Джейн коснулась губами его плеча и прильнула ближе:
   — Устал? Мне опять хочется.
   — Устал? — хохотнул Тревор. — Сомневаешься в моей выносливости? Я тебе не уступлю. — Он нежно провел языком по ее соску. — Прямо сейчас хочешь?
   — Да, только дух переведу. — Она уставилась в темноту. — Хорошо было, да?
   — Отлично. Безумно хорошо! Искры из глаз.
   — Я боялась, ты меня разочаруешь. Иногда так сильно чего-то ждешь, что потом нет сил радоваться.
   — А ты сильно ждала?
   — Еще как. — Она приподнялась на локте и посмотрела на него. — Я не поддавалась, но запретный плод самый сладкий. Ну, уж теперь ты от меня никуда не денешься. Съем тебя с потрохами!
   — Не надо. Я буду стараться, чтобы ты никогда не насытилась. — Он улыбнулся. — А чего именно ты ждала?
   — Радости секса. Камасутры.
   — Ничего себе! Вот так задачка!
   — Справишься?
   — О да. — Он приподнялся, глядя на нее сияющим взором. — А ты?
   Цира с облегчением увидела, что темная фигура, закрывающая проем, принадлежит не Юлию, а ее верному слуге Доминику.
   — Доминик, ты что тут делаешь? Я же велела тебе уезжать из города!
   — Меня прислала госпожа Пия. — Он посмотрел ей за спину, увидел Антония и окаменел. — Убить его?
   — Цира, я же говорил, я тебя не предавал! — Антоний забрал у нее свой меч. — Давайте лучше побыстрей отсюда выбираться.
   Доминик преградил ему путь:
   — Он заставил тебя страдать. Хочешь, убью его?
   По катакомбам прошел низкий гул.
   — Быстрее! — вскричал Антоний. — Сейчас не время удовлетворять жажду мести, мы тут все погибнем! — Он схватил Циру за локоть и потащил к выходу.