Страница:
– Это значит, что можно обратиться к богу по этой карте, и он, возможно, тебя услышит. Если захочет – ответит. Но это опасно.
– Не понял. Каких еще богов?
– Я тебе обязательно потом расскажу, – мягко сказал Виктор. – Но это долгий разговор, а у меня мало времени. Прими пока мои слова как данность.
Лешка посмотрел на Виктора с опаской и отодвинулся.
– И часто вы так… по картам с богами беседуете?
– Нет, – усмехнулся Виктор. – Я же сказал – это опасно. К тому же, если бог захочет вмешаться, то все гадание летит к чертям, и события становятся совсем непредсказуемыми.
Лешка недоверчиво хмыкнул и протянул руку к колоде.
– Покажите мне карту какого-нибудь бога, – потребовал он. – Ща я с ним побеседую.
Виктор мигом сгреб со стола карты и перемешал их еще раз.
– Кыш! Их нельзя трогать без спроса. На, сними. Левой рукой, к себе. Так, хорошо. Теперь, не глядя, вытащи одну карту и положи ее посередине стола рубашкой кверху.
После всех этих разговоров у Леши по спине пробежали мурашки, но он без колебаний снял колоду и вытащил карту. Виктор одобрительно кивнул и принялся раскладывать другие карты вокруг первой в какой-то хитрой последовательности.
– Есть множество вариантов расклада, – продолжал он комментировать свои действия. – Этот – мой любимый. Я называю его «звезда». Он освещает события ближайшего будущего максимально полно, вытаскивая все тайные связи и факторы влияния… все варианты развития событий, от самых позитивных до самых негативных… Как ты считаешь, какой самый негативный вариант?
– Смерть? – предположил Лешка.
– Нет – «дьявол». А самый позитивный?
– Желание сбывается безо всяких условий?
– Опять неправильно. Ответ – «недеяние».
– То есть я ничего не делаю, и желание сбывается?
– Нет. При чем тут желание? Далось оно тебе! У совершенных желания отсутствуют. Недеяние – это когда ты живешь и действуешь в полной гармонии с законами мироздания. Делаешь именно то, что задумано там.
– Кем задумано? Богом?
– Какого именно из богов ты имеешь в виду?
Все это время Виктор продолжал раскладывать карты. Пасьянс уже действительно напоминал звезду или снежинку, у которой одни лучи были длиннее других, и продолжал разрастаться.
– Ну… бог же вроде один.
– А, ты имеешь в виду Доброго Бога? Почему-то люди вспоминают о нем в первую очередь – те, которые вообще знают хоть каких-то богов… Нет, не думаю, что речь идет о задуманном им. Тем более, Добрый Бог гаданий не одобряет. И карты его, кстати, в колоде нет. У его последователей свои карты, а через чужие он никогда не отзывается… Они утверждают, что гадание – это игры с демонами, и ты знаешь – они по-своему правы…
– Добрый Бог? – повторил слегка обалдевший Лешка.
Лучи звезды (или снежинки) продолжали удлиняться, как щупальца медузы. Лешка глядел то на карты, то на Виктора и не знал, верить или нет. В голове у него все перепуталось.
– Демоны любят играть со смертными, – задумчиво продолжал Виктор. – Но это игра в одни ворота, которая очень быстро превращается в игру кошки с мышкой. Однако смертные азартны, и даже без козырей надеются на выигрыш…
– А насколько все это точно? – поинтересовался Лешка.
– Предсказание? На девяносто девять процентов, – невозмутимо ответил Виктор. – Один процент всегда оставляют на «неведомые силы». Так полагается. Но они вмешиваются довольно редко. В одном случае из ста.
Сянь закончил раскладывать карты. Больше половины колоды осталось у него в руке. Ее он убрал обратно в коробку.
– Ну что, открываем? – спросил Виктор. – Не боишься?
– Еще чего, – буркнул Лешка. На самом деле ему стало жутковато – особенно когда он заметил, что Виктор тоже слегка нервничает. Сянь не походил на сумасшедшего, его рассказы звучали хоть и дико, но вполне логично, и Лешка был склонен ему поверить.
– Погодите, – остановил он Виктора, который уже протянул руку, чтобы открыть центральную карту. – Сначала расскажите, что эта медуза означает.
– Как читать расклад? Хорошо. В первую очередь нас интересует центральная карта. Это главная карта расклада. Она выражает его суть, это знак, под которым пройдет все задуманное. Все остальные карты только ее разъясняют…
Руки Виктора заскользили над столиком, касаясь то одной, то другой карты.
– Тут – прошлое, которое влияет на настоящее и будущее. Здесь – твое личное будущее. Это – внешние обстоятельства, которые пытаются сейчас влиять на твое настоящее и будущее. Тут – живые люди, которые повлияют на твое будущее. Те, что справа, влияют целенаправленно, левые – самим фактом своего существования. Тут – мертвые. Тут – демоны и боги. Эта карта, которая немного сбоку, – на тот случай, если твое будущее творится не здесь.
– А где?
– В других мирах. Вот те лучи уточняют – в каких. Здесь, внизу, очень важная карта – настоящий момент.
– Как это – настоящий момент? Он же непрерывно меняется. Он каждое мгновение уже другой.
– Фактически она обозначает тебя самого. Ты ведь тоже меняешься каждый момент, но остаешься все тем же Лехой…
– Так вы что, на меня гадаете, что ли? – сообразил Лешка.
– На кого же еще? – в свою очередь удивился Виктор. – Все закручивается вокруг тебя, разве ты не заметил?
Лешка даже не нашелся, что на это ответить.
– А вот здесь то, что нас больше всего интересует. Это – последствия твоих действий в будущем. Только основная суть. Если есть желание смотреть подробнее, можно добавить еще несколько лучей… если, конечно, карты захотят говорить. Они вообще-то не любят уточнять для нас, тупых, собственные предсказания. А это – последняя карта расклада. Это то, что случится завтра. То есть условно «завтра». Инструкции для следующего шага.
– Да, – протянул Лешка. – Мощно. Действительно будущее рассмотрено со всех сторон. Ну, открывайте.
Сянь что-то прошептал себе под нос и открыл центральную карту. Несколько секунд они оба сидели и молча ее рассматривали. Потом Лешка нервно хихикнул.
– Чего-то не нравится мне эта картинка.
– Мне тоже, – мрачно сказал Виктор.
Картинка действительно была не самая жизнеутверждающая. Сверху на фоне беззвездного ночного неба утопала в белесых облаках круглая бледно-желтая луна. Снизу высился серый холм, который при пристальном рассмотрении оказался сложенным из костей. На холме сидел страшенный черный волк. Судя по его распахнутой пасти и задранной кверху морде, он выл на луну.
– Что означает эта хренотень? – буркнул Лешка.
– «Солнце мертвых», – сказал Виктор. – Высшая карта. Похоже, Леха, ты серьезно влип.
– Я влип?!
– Ну не я же! Да, я был прав. Дело не во мне, а в тебе. Так я и знал – наша встреча не случайна! Давай-ка посмотрим, что у нас там дальше. У «Солнца мертвых», или попросту «Луны», несколько десятков значений, которые нам пояснит остальной расклад.
Виктор быстро, одну за другой, переворачивал карты. Лешка во все глаза наблюдал через его плечо.
– Обрати внимание на масть, – бросил Виктор.
– Башни, – сказал Лешка. – Много башен. Вон, одна даже расколотая.
– Башни символизируют помыслы. А мечей почти нет, и это хорошо – значит, время для решительных действий еще не пришло. И мы успеем подготовиться… хотя бы провести разведку…
– Не «мы», а «вы», – недовольно поправил его Лешка.
Лично он ни в каких «действиях» участвовать не собирался, особенно не понимая, что вообще происходит.
Картинок в раскладе выпало много, и все какие-то гнусные и малопонятные.
– Это что? – спросил Лешка, указывая на увитый цветами каменный стол со стоящей на нем чашей – одну из немногих карт, которые выглядели более или менее оптимистично.
– Это – «Жертвенник», – пояснил Виктор, в задумчивости созерцая расклад. – Недавнее значимое прошлое, которое окажет влияние на будущее. Думаю, дальнейшие объяснения не требуются.
Лешка скептически хмыкнул и перенес внимание на следующую карту. Насколько он запомнил, она лежала в области «демоны и боги». На карте был изображен человек в кандалах. Он сидел на каменном полу, низко опустив голову, так что волосы закрывали его лицо. Его поза отражала отчаяние и отказ от борьбы. Перед узником валялись обломки мечей, и стояла горящая свеча.
– Кто это? – спросил Лешка.
– Не знаю, – после долгой паузы ответил Виктор. – Вернее, тут есть намеки…
– Это я?
– Нет. Все, что я могу сказать по этой карте, – есть некто, активно повлияющий на твое будущее. Но сейчас он не может ничего предпринять, поскольку заточен, скован и лишен силы. И обрати внимание на свечу.
– А что она означает?
– То, что «узник» принадлежит тьме. Я могу предположить, что это повергнутый темный бог. Но с равной вероятностью это может быть и светлый бог, захваченный тьмой. Теперь посмотри чуть левее.
На соседней карте была изображена старуха: очень важная, величественная, сухопарая, в роскошном, но мрачном платье. Старуха сидела на троне. По обеим сторонами от нее горели факелы, в стенных нишах стояли черепа, а над головой нависал каменный свод.
– «Королева черепов». В сочетании с «Солнцем мертвых» эта карта имеет одно-единственное значение, – сказал Виктор. – Она указывает на Нижний мир. Твои предки, Леха, активно вмешиваются в твою жизнь. Для мертвецов как-то даже чересчур активно. И тебе непременно надо с ними разобраться. Выяснить, что им от тебя надо.
Лешка ответил унылым вздохом.
– Что ты сидишь, как на похоронах? Всё не так уж плохо! Глянь-ка сюда!
На карте, на которую показывал Виктор, куда-то шагал по дороге веселый оборванный юноша с котомкой за плечами.
– Тоже высшая карта, – с довольным видом заявил Виктор. – «Бродяга». Вот это – ты.
Лешка хмыкнул.
– Ну и что в ней хорошего?
– Как что? Это прекрасная, позитивная карта. Она означает, что ты отправляешься в путь. Во всех смыслах. Новое направление в жизни, новый цикл, нежданные события… Тем более, ты отправляешься не один.
Сянь указал на ближайшую карту с фигурой монаха с посохом в одной руке и фонарем в другой.
– «Отшельник». Это, похоже, я, – сказал он. – Но мне не нравятся две вещи. Во-первых, – то, что моя карта перевернута. А во-вторых, меня смущает твой сосед с другого боку.
– По-моему, нормальный сосед, – заметил Лешка. – Не монстр какой-нибудь, а король…
– Как тебе сказать… Да, король. Но эта карта гораздо сильнее твоей, и она слишком близко.
Лешка пригляделся к карте. Король, человек с узкой бородкой и холодным проницательным взглядом, стоял на фоне готического окна. Оконный проем был заплетен паутиной, в середине которой сидел паук. За окном была ночь. Рядом с королем в креплении на стене торчал горящий факел.
– А кто это?
– Трудно сказать… В этом раскладе…
– Смотрите, – Лешка ткнул пальцем в карту. – Опять факел. Он тоже во тьме.
Виктор, хмурясь, глядел на «короля».
– Вроде того. Но в его нынешнем положении он не влияет на твое будущее, хоть и присутствует в нем… Я понял! Ты его пока не интересуешь. Пока.
– Во дурдом, – вздохнул Лешка, бегая взглядом по пасьянсу. – Какие-то короли, мертвецы… Погодите-ка! Самое интересное забыли! Где тут карта завтрашнего дня?
– На нее-то я и смотрю, – помявшись, сказал Виктор, – и не совсем понимаю, что нам хотят сообщить…
Карта изображала заснеженное поле. На заднем плане – голый лес. На переднем – согбенный старичок с огромным мешком за спиной. Поверху готическими буквами надпись: «Winter».
– «Зима», – перевел Лешка. – И что это означает?
– То и означает. Зима.
– До декабря еще две недели.
– Слишком просто. Я чувствую тут какой-то подвох, – признался Виктор.
Лешка пожал плечами. С минуту оба помолчали.
– Ну что, сделать резюме?
– Валяйте.
Сянь выпрямился над столом, потянулся, хрустнув суставами.
– Расклад – под знаком Луны, – начал он. – Луна символизирует массу вещей. В твоем случае ее главное значение – это Нижний мир. То есть мир мертвых. Еще она означает наличие тайных врагов… и испытание страхом. Но в первую очередь – предки. Тебе непременно нужно их разыскать и поговорить с ними.
– С предками поговорить? – иронически спросил Лешка. – Это с мертвецами-то? Я вам что, некромант?
Виктор испытующе посмотрел в глаза собеседнику, как будто желая понять, издевается тот или нет.
– Был бы ты с Востока, так сразу сообразил бы, о чем я, – сказал он наконец. – Я забыл, у вас предков не почитают. Вот скажи, сколько человек в вашей семье?
– Трое, – без колебаний ответил Лешка. – Папа, мама и я.
– Уверен?
– Ну, еще бабушка была, но она сбоку. У маминой сестры своя семья…
– А теперь послушай, как на самом деле. Ты и твои родители, образно выражаясь, только верхние листья многолетнего ветвистого дерева. Его корни в земле, но именно они гонят к листьям воду. Клан – живой организм, он обладает протяженностью во времени; это совокупность всех некогда живших родственников, начиная от Прародителей. В том же Китае об этом знают, а у вас забыли. К сожалению. Ведь родственный клан – это сила, с которой вынуждены считаться даже боги. Поэтому, выбирая человеческую жертву, необходимо получить разрешение клана. В твоем случае его, похоже, купили. А если клан не очень сильный, то можно просто припугнуть…
– То есть меня отдали в жертву мои предки? Да, вы уже что-то такое говорили… Но почему?
– Вот! – Виктор воздел указательный палец. – В том-то и вопрос. На твоем месте я бы непременно попытался выяснить, почему они тебя продали, кому и что получили взамен. И карты то же самое советуют.
– Бред какой-то… – пробормотал Лешка, глядя на рассыпанную по столу колоду.
– Не надо недооценивать возможности своих предков, – продолжал поучать Виктор. – Даже из Нижнего мира они могут распорядиться твоей жизнью, чему ты три недели назад и был свидетелем. Ты впутался в очень крупную игру. Точнее, если верить раскладу, тебя туда впутали твои предки. Заодно уж они впутали и меня. Видишь, сколько высших карт в раскладе?
Сянь смешал карты, перетасовал их и убрал в коробку, а коробку запер в шкаф.
– Мне не нужны были неприятности со здешними богами. Но по твоей милости я теперь должен искать убежище и покровителей. Конечно, можешь мне не верить, но карты говорят, что тебя ждут большие неприятности. Единственный способ их избежать – пообщаться с предками и выяснить, почему они отдали тебя в жертву.
– Ну и как мне с ними пообщаться? На тот свет отправиться? – съязвил Лешка.
Виктор призадумался.
– А что, неплохая идея… Это будет проще всего.
– По-моему, это и означает – умереть!
– Не обязательно. Я знаю способ. И могу научить тебя.
– Какой-такой способ?
– Собирайся, расскажу по дороге.
– Куда собираться?
– Не на тот свет, не беспокойся. Пора отсюда уходить. До метро дойдем вместе.
Обратный путь, как ни странно, показался Лешке гораздо короче. Может быть, потому что они шли под гору. Или потому, что Виктор говорил ему такие вещи, перед которыми меркло гадание.
– …Послезавтра в десять вечера встречаемся у метро «Площадь Александра Невского», идем в надежное место, где нам никто не помешает, где я учу тебя одному заклинанию, и ты отправишься в Нижний мир. Что будет потом, я сказать пока не могу. Все зависит от того, что ты узнаешь от предков.
Лешка напряженно думал. Опасения боролись в нем с любопытством.
– Допустим, я соглашусь. Вы можете гарантировать мою безопасность?
Сянь засмеялся.
– Конечно нет. Я и свою-то безопасность не могу гарантировать. Но одну вещь пообещать могу: заклинание не отправит тебя в мир мертвых навсегда. Потому что я пойду туда с тобой и прослежу, чтобы тебя там никто не сожрал.
– М-да, утешил. Вот, блин, – пробормотал Лешка. – Знаете, Виктор, по-моему, я зря с вами связался.
Виктор пожал плечами.
– А по-моему, тебе очень повезло, что ты меня встретил. Если бы не я, ты бы уже недели три как непрерывно общался с предками, только никакой радости тебе бы это не доставило.
Лешка кивнул. Он как раз подумал о том, что вряд ли Виктор спасал его для того, чтобы снова убить. Внезапно ему на ум пришел неплохой ход.
– Я согласен, но с одним условием, – с вызовом сказал он. – Вы скажете мне честно, кто вы такой. Я же должен знать, кому доверяю свою жизнь!
– Хорошо, – почти сразу ответил Виктор. – Я – сянь.
– Ваша фамилия мне ни о чем не говорит! – запротестовал Лешка.
– Сянь – это не фамилия, – усмехнувшись, сказал Виктор.
– А что?
– Вот и выясни. Никакой тайны в этом нет. Заодно расширишь свое образование. Ну что, мы договорились?
– Договорились, – автоматически подтвердил Лешка. В голове у него сидело загадочное китайское слово. Где-то он его уже встречал…
Впереди засверкала огнями торговая зона у метро. У перехода через Шуваловский проспект Виктор остановился.
– Дальше мне в другую сторону. Давай прощаться, Леха, – сказал Виктор, протягивая руку. – Так не забудь – послезавтра отправляемся в Нижний мир.
– Пока, – проговорил Лешка, пожал Виктору руку и побрел через переход, продолжая копаться в памяти. Где же он читал о том, кто такие сяни, причем совсем недавно? На середине проспекта его осенило. Ну конечно, в Интернете! Восемь Бессмертных Древнего Китая!
Лешка застыл на переходе и резко обернулся, но на велосипедной дорожке Виктора уже не было. Зеленый человечек на светофоре сменился красным, хором засиг-налили нетерпеливые водители, подгоняя тормозящего пешехода. Тогда Лешка опомнился и побежал в сторону дома – собирать сведения о бессмертных сянях.
Глава 13
– Не понял. Каких еще богов?
– Я тебе обязательно потом расскажу, – мягко сказал Виктор. – Но это долгий разговор, а у меня мало времени. Прими пока мои слова как данность.
Лешка посмотрел на Виктора с опаской и отодвинулся.
– И часто вы так… по картам с богами беседуете?
– Нет, – усмехнулся Виктор. – Я же сказал – это опасно. К тому же, если бог захочет вмешаться, то все гадание летит к чертям, и события становятся совсем непредсказуемыми.
Лешка недоверчиво хмыкнул и протянул руку к колоде.
– Покажите мне карту какого-нибудь бога, – потребовал он. – Ща я с ним побеседую.
Виктор мигом сгреб со стола карты и перемешал их еще раз.
– Кыш! Их нельзя трогать без спроса. На, сними. Левой рукой, к себе. Так, хорошо. Теперь, не глядя, вытащи одну карту и положи ее посередине стола рубашкой кверху.
После всех этих разговоров у Леши по спине пробежали мурашки, но он без колебаний снял колоду и вытащил карту. Виктор одобрительно кивнул и принялся раскладывать другие карты вокруг первой в какой-то хитрой последовательности.
– Есть множество вариантов расклада, – продолжал он комментировать свои действия. – Этот – мой любимый. Я называю его «звезда». Он освещает события ближайшего будущего максимально полно, вытаскивая все тайные связи и факторы влияния… все варианты развития событий, от самых позитивных до самых негативных… Как ты считаешь, какой самый негативный вариант?
– Смерть? – предположил Лешка.
– Нет – «дьявол». А самый позитивный?
– Желание сбывается безо всяких условий?
– Опять неправильно. Ответ – «недеяние».
– То есть я ничего не делаю, и желание сбывается?
– Нет. При чем тут желание? Далось оно тебе! У совершенных желания отсутствуют. Недеяние – это когда ты живешь и действуешь в полной гармонии с законами мироздания. Делаешь именно то, что задумано там.
– Кем задумано? Богом?
– Какого именно из богов ты имеешь в виду?
Все это время Виктор продолжал раскладывать карты. Пасьянс уже действительно напоминал звезду или снежинку, у которой одни лучи были длиннее других, и продолжал разрастаться.
– Ну… бог же вроде один.
– А, ты имеешь в виду Доброго Бога? Почему-то люди вспоминают о нем в первую очередь – те, которые вообще знают хоть каких-то богов… Нет, не думаю, что речь идет о задуманном им. Тем более, Добрый Бог гаданий не одобряет. И карты его, кстати, в колоде нет. У его последователей свои карты, а через чужие он никогда не отзывается… Они утверждают, что гадание – это игры с демонами, и ты знаешь – они по-своему правы…
– Добрый Бог? – повторил слегка обалдевший Лешка.
Лучи звезды (или снежинки) продолжали удлиняться, как щупальца медузы. Лешка глядел то на карты, то на Виктора и не знал, верить или нет. В голове у него все перепуталось.
– Демоны любят играть со смертными, – задумчиво продолжал Виктор. – Но это игра в одни ворота, которая очень быстро превращается в игру кошки с мышкой. Однако смертные азартны, и даже без козырей надеются на выигрыш…
– А насколько все это точно? – поинтересовался Лешка.
– Предсказание? На девяносто девять процентов, – невозмутимо ответил Виктор. – Один процент всегда оставляют на «неведомые силы». Так полагается. Но они вмешиваются довольно редко. В одном случае из ста.
Сянь закончил раскладывать карты. Больше половины колоды осталось у него в руке. Ее он убрал обратно в коробку.
– Ну что, открываем? – спросил Виктор. – Не боишься?
– Еще чего, – буркнул Лешка. На самом деле ему стало жутковато – особенно когда он заметил, что Виктор тоже слегка нервничает. Сянь не походил на сумасшедшего, его рассказы звучали хоть и дико, но вполне логично, и Лешка был склонен ему поверить.
– Погодите, – остановил он Виктора, который уже протянул руку, чтобы открыть центральную карту. – Сначала расскажите, что эта медуза означает.
– Как читать расклад? Хорошо. В первую очередь нас интересует центральная карта. Это главная карта расклада. Она выражает его суть, это знак, под которым пройдет все задуманное. Все остальные карты только ее разъясняют…
Руки Виктора заскользили над столиком, касаясь то одной, то другой карты.
– Тут – прошлое, которое влияет на настоящее и будущее. Здесь – твое личное будущее. Это – внешние обстоятельства, которые пытаются сейчас влиять на твое настоящее и будущее. Тут – живые люди, которые повлияют на твое будущее. Те, что справа, влияют целенаправленно, левые – самим фактом своего существования. Тут – мертвые. Тут – демоны и боги. Эта карта, которая немного сбоку, – на тот случай, если твое будущее творится не здесь.
– А где?
– В других мирах. Вот те лучи уточняют – в каких. Здесь, внизу, очень важная карта – настоящий момент.
– Как это – настоящий момент? Он же непрерывно меняется. Он каждое мгновение уже другой.
– Фактически она обозначает тебя самого. Ты ведь тоже меняешься каждый момент, но остаешься все тем же Лехой…
– Так вы что, на меня гадаете, что ли? – сообразил Лешка.
– На кого же еще? – в свою очередь удивился Виктор. – Все закручивается вокруг тебя, разве ты не заметил?
Лешка даже не нашелся, что на это ответить.
– А вот здесь то, что нас больше всего интересует. Это – последствия твоих действий в будущем. Только основная суть. Если есть желание смотреть подробнее, можно добавить еще несколько лучей… если, конечно, карты захотят говорить. Они вообще-то не любят уточнять для нас, тупых, собственные предсказания. А это – последняя карта расклада. Это то, что случится завтра. То есть условно «завтра». Инструкции для следующего шага.
– Да, – протянул Лешка. – Мощно. Действительно будущее рассмотрено со всех сторон. Ну, открывайте.
Сянь что-то прошептал себе под нос и открыл центральную карту. Несколько секунд они оба сидели и молча ее рассматривали. Потом Лешка нервно хихикнул.
– Чего-то не нравится мне эта картинка.
– Мне тоже, – мрачно сказал Виктор.
Картинка действительно была не самая жизнеутверждающая. Сверху на фоне беззвездного ночного неба утопала в белесых облаках круглая бледно-желтая луна. Снизу высился серый холм, который при пристальном рассмотрении оказался сложенным из костей. На холме сидел страшенный черный волк. Судя по его распахнутой пасти и задранной кверху морде, он выл на луну.
– Что означает эта хренотень? – буркнул Лешка.
– «Солнце мертвых», – сказал Виктор. – Высшая карта. Похоже, Леха, ты серьезно влип.
– Я влип?!
– Ну не я же! Да, я был прав. Дело не во мне, а в тебе. Так я и знал – наша встреча не случайна! Давай-ка посмотрим, что у нас там дальше. У «Солнца мертвых», или попросту «Луны», несколько десятков значений, которые нам пояснит остальной расклад.
Виктор быстро, одну за другой, переворачивал карты. Лешка во все глаза наблюдал через его плечо.
– Обрати внимание на масть, – бросил Виктор.
– Башни, – сказал Лешка. – Много башен. Вон, одна даже расколотая.
– Башни символизируют помыслы. А мечей почти нет, и это хорошо – значит, время для решительных действий еще не пришло. И мы успеем подготовиться… хотя бы провести разведку…
– Не «мы», а «вы», – недовольно поправил его Лешка.
Лично он ни в каких «действиях» участвовать не собирался, особенно не понимая, что вообще происходит.
Картинок в раскладе выпало много, и все какие-то гнусные и малопонятные.
– Это что? – спросил Лешка, указывая на увитый цветами каменный стол со стоящей на нем чашей – одну из немногих карт, которые выглядели более или менее оптимистично.
– Это – «Жертвенник», – пояснил Виктор, в задумчивости созерцая расклад. – Недавнее значимое прошлое, которое окажет влияние на будущее. Думаю, дальнейшие объяснения не требуются.
Лешка скептически хмыкнул и перенес внимание на следующую карту. Насколько он запомнил, она лежала в области «демоны и боги». На карте был изображен человек в кандалах. Он сидел на каменном полу, низко опустив голову, так что волосы закрывали его лицо. Его поза отражала отчаяние и отказ от борьбы. Перед узником валялись обломки мечей, и стояла горящая свеча.
– Кто это? – спросил Лешка.
– Не знаю, – после долгой паузы ответил Виктор. – Вернее, тут есть намеки…
– Это я?
– Нет. Все, что я могу сказать по этой карте, – есть некто, активно повлияющий на твое будущее. Но сейчас он не может ничего предпринять, поскольку заточен, скован и лишен силы. И обрати внимание на свечу.
– А что она означает?
– То, что «узник» принадлежит тьме. Я могу предположить, что это повергнутый темный бог. Но с равной вероятностью это может быть и светлый бог, захваченный тьмой. Теперь посмотри чуть левее.
На соседней карте была изображена старуха: очень важная, величественная, сухопарая, в роскошном, но мрачном платье. Старуха сидела на троне. По обеим сторонами от нее горели факелы, в стенных нишах стояли черепа, а над головой нависал каменный свод.
– «Королева черепов». В сочетании с «Солнцем мертвых» эта карта имеет одно-единственное значение, – сказал Виктор. – Она указывает на Нижний мир. Твои предки, Леха, активно вмешиваются в твою жизнь. Для мертвецов как-то даже чересчур активно. И тебе непременно надо с ними разобраться. Выяснить, что им от тебя надо.
Лешка ответил унылым вздохом.
– Что ты сидишь, как на похоронах? Всё не так уж плохо! Глянь-ка сюда!
На карте, на которую показывал Виктор, куда-то шагал по дороге веселый оборванный юноша с котомкой за плечами.
– Тоже высшая карта, – с довольным видом заявил Виктор. – «Бродяга». Вот это – ты.
Лешка хмыкнул.
– Ну и что в ней хорошего?
– Как что? Это прекрасная, позитивная карта. Она означает, что ты отправляешься в путь. Во всех смыслах. Новое направление в жизни, новый цикл, нежданные события… Тем более, ты отправляешься не один.
Сянь указал на ближайшую карту с фигурой монаха с посохом в одной руке и фонарем в другой.
– «Отшельник». Это, похоже, я, – сказал он. – Но мне не нравятся две вещи. Во-первых, – то, что моя карта перевернута. А во-вторых, меня смущает твой сосед с другого боку.
– По-моему, нормальный сосед, – заметил Лешка. – Не монстр какой-нибудь, а король…
– Как тебе сказать… Да, король. Но эта карта гораздо сильнее твоей, и она слишком близко.
Лешка пригляделся к карте. Король, человек с узкой бородкой и холодным проницательным взглядом, стоял на фоне готического окна. Оконный проем был заплетен паутиной, в середине которой сидел паук. За окном была ночь. Рядом с королем в креплении на стене торчал горящий факел.
– А кто это?
– Трудно сказать… В этом раскладе…
– Смотрите, – Лешка ткнул пальцем в карту. – Опять факел. Он тоже во тьме.
Виктор, хмурясь, глядел на «короля».
– Вроде того. Но в его нынешнем положении он не влияет на твое будущее, хоть и присутствует в нем… Я понял! Ты его пока не интересуешь. Пока.
– Во дурдом, – вздохнул Лешка, бегая взглядом по пасьянсу. – Какие-то короли, мертвецы… Погодите-ка! Самое интересное забыли! Где тут карта завтрашнего дня?
– На нее-то я и смотрю, – помявшись, сказал Виктор, – и не совсем понимаю, что нам хотят сообщить…
Карта изображала заснеженное поле. На заднем плане – голый лес. На переднем – согбенный старичок с огромным мешком за спиной. Поверху готическими буквами надпись: «Winter».
– «Зима», – перевел Лешка. – И что это означает?
– То и означает. Зима.
– До декабря еще две недели.
– Слишком просто. Я чувствую тут какой-то подвох, – признался Виктор.
Лешка пожал плечами. С минуту оба помолчали.
– Ну что, сделать резюме?
– Валяйте.
Сянь выпрямился над столом, потянулся, хрустнув суставами.
– Расклад – под знаком Луны, – начал он. – Луна символизирует массу вещей. В твоем случае ее главное значение – это Нижний мир. То есть мир мертвых. Еще она означает наличие тайных врагов… и испытание страхом. Но в первую очередь – предки. Тебе непременно нужно их разыскать и поговорить с ними.
– С предками поговорить? – иронически спросил Лешка. – Это с мертвецами-то? Я вам что, некромант?
Виктор испытующе посмотрел в глаза собеседнику, как будто желая понять, издевается тот или нет.
– Был бы ты с Востока, так сразу сообразил бы, о чем я, – сказал он наконец. – Я забыл, у вас предков не почитают. Вот скажи, сколько человек в вашей семье?
– Трое, – без колебаний ответил Лешка. – Папа, мама и я.
– Уверен?
– Ну, еще бабушка была, но она сбоку. У маминой сестры своя семья…
– А теперь послушай, как на самом деле. Ты и твои родители, образно выражаясь, только верхние листья многолетнего ветвистого дерева. Его корни в земле, но именно они гонят к листьям воду. Клан – живой организм, он обладает протяженностью во времени; это совокупность всех некогда живших родственников, начиная от Прародителей. В том же Китае об этом знают, а у вас забыли. К сожалению. Ведь родственный клан – это сила, с которой вынуждены считаться даже боги. Поэтому, выбирая человеческую жертву, необходимо получить разрешение клана. В твоем случае его, похоже, купили. А если клан не очень сильный, то можно просто припугнуть…
– То есть меня отдали в жертву мои предки? Да, вы уже что-то такое говорили… Но почему?
– Вот! – Виктор воздел указательный палец. – В том-то и вопрос. На твоем месте я бы непременно попытался выяснить, почему они тебя продали, кому и что получили взамен. И карты то же самое советуют.
– Бред какой-то… – пробормотал Лешка, глядя на рассыпанную по столу колоду.
– Не надо недооценивать возможности своих предков, – продолжал поучать Виктор. – Даже из Нижнего мира они могут распорядиться твоей жизнью, чему ты три недели назад и был свидетелем. Ты впутался в очень крупную игру. Точнее, если верить раскладу, тебя туда впутали твои предки. Заодно уж они впутали и меня. Видишь, сколько высших карт в раскладе?
Сянь смешал карты, перетасовал их и убрал в коробку, а коробку запер в шкаф.
– Мне не нужны были неприятности со здешними богами. Но по твоей милости я теперь должен искать убежище и покровителей. Конечно, можешь мне не верить, но карты говорят, что тебя ждут большие неприятности. Единственный способ их избежать – пообщаться с предками и выяснить, почему они отдали тебя в жертву.
– Ну и как мне с ними пообщаться? На тот свет отправиться? – съязвил Лешка.
Виктор призадумался.
– А что, неплохая идея… Это будет проще всего.
– По-моему, это и означает – умереть!
– Не обязательно. Я знаю способ. И могу научить тебя.
– Какой-такой способ?
– Собирайся, расскажу по дороге.
– Куда собираться?
– Не на тот свет, не беспокойся. Пора отсюда уходить. До метро дойдем вместе.
Обратный путь, как ни странно, показался Лешке гораздо короче. Может быть, потому что они шли под гору. Или потому, что Виктор говорил ему такие вещи, перед которыми меркло гадание.
– …Послезавтра в десять вечера встречаемся у метро «Площадь Александра Невского», идем в надежное место, где нам никто не помешает, где я учу тебя одному заклинанию, и ты отправишься в Нижний мир. Что будет потом, я сказать пока не могу. Все зависит от того, что ты узнаешь от предков.
Лешка напряженно думал. Опасения боролись в нем с любопытством.
– Допустим, я соглашусь. Вы можете гарантировать мою безопасность?
Сянь засмеялся.
– Конечно нет. Я и свою-то безопасность не могу гарантировать. Но одну вещь пообещать могу: заклинание не отправит тебя в мир мертвых навсегда. Потому что я пойду туда с тобой и прослежу, чтобы тебя там никто не сожрал.
– М-да, утешил. Вот, блин, – пробормотал Лешка. – Знаете, Виктор, по-моему, я зря с вами связался.
Виктор пожал плечами.
– А по-моему, тебе очень повезло, что ты меня встретил. Если бы не я, ты бы уже недели три как непрерывно общался с предками, только никакой радости тебе бы это не доставило.
Лешка кивнул. Он как раз подумал о том, что вряд ли Виктор спасал его для того, чтобы снова убить. Внезапно ему на ум пришел неплохой ход.
– Я согласен, но с одним условием, – с вызовом сказал он. – Вы скажете мне честно, кто вы такой. Я же должен знать, кому доверяю свою жизнь!
– Хорошо, – почти сразу ответил Виктор. – Я – сянь.
– Ваша фамилия мне ни о чем не говорит! – запротестовал Лешка.
– Сянь – это не фамилия, – усмехнувшись, сказал Виктор.
– А что?
– Вот и выясни. Никакой тайны в этом нет. Заодно расширишь свое образование. Ну что, мы договорились?
– Договорились, – автоматически подтвердил Лешка. В голове у него сидело загадочное китайское слово. Где-то он его уже встречал…
Впереди засверкала огнями торговая зона у метро. У перехода через Шуваловский проспект Виктор остановился.
– Дальше мне в другую сторону. Давай прощаться, Леха, – сказал Виктор, протягивая руку. – Так не забудь – послезавтра отправляемся в Нижний мир.
– Пока, – проговорил Лешка, пожал Виктору руку и побрел через переход, продолжая копаться в памяти. Где же он читал о том, кто такие сяни, причем совсем недавно? На середине проспекта его осенило. Ну конечно, в Интернете! Восемь Бессмертных Древнего Китая!
Лешка застыл на переходе и резко обернулся, но на велосипедной дорожке Виктора уже не было. Зеленый человечек на светофоре сменился красным, хором засиг-налили нетерпеливые водители, подгоняя тормозящего пешехода. Тогда Лешка опомнился и побежал в сторону дома – собирать сведения о бессмертных сянях.
Глава 13
У Ники появляется отец
Утром Ники проснулась как ни в чем не бывало. События прошедшей ночи напрочь изгладились из ее памяти. Одно только было необычно – не сработал будильник. Ники вылезла из кровати и, зевая, поплелась в ванную. «Опять проспала! – сонно думала она, сидя на краю ванны и глядя, как из крана течет вода. – Опять классная будет наезжать! Ладно, что же теперь делать. Первый урок я уже пропустила… на второй тоже идти бессмысленно… Третий – биология, там не отмечают…» Ники рассеянно посмотрела в коридор – дверь ванной была открыта, – и ее взгляд упал на сияющие от крема черные ботинки. Ники, нахмурясь, несколько секунд смотрела на них. «Не поняла! – подумала она. – У нас что, кто-то есть? »
Вообще-то Ники полагала, что в квартире она одна. Мама уходила на работу в восемь. Мужчин к ним в гости заходило обычно не слишком много. Точнее, всего один.
«У нас что, Толик сидит?!» – ужаснулась Ники. Она представила, как выглядит со стороны – полураздетая, взлохмаченная, заспанная, – выскочила из ванной и метнулась в комнату. Сначала – одеться, решила она. А разбираться – потом. Через минуту, в тот момент, когда Ники путалась ногами в джинсах, раздались быстрые шаги, и в комнату вошла мама.
– Ты чего не на работе? – изумилась Ники. – Заболела?
– Вероника, – вымученно улыбаясь, произнесла мама. – У меня есть для тебя новость. Случилось что-то очень… важное.
Ники напряглась. То, что мама не пошла на работу, как и ее скорбный и торжественный вид, говорили о том, что новость действительно важная, и при этом плохая. Даже не просто плохая, а отвратительная.
«Меня исключили из школы!» – первым делом предположила Ники. По ее спине побежали мурашки. Что еще может случиться такого глобально плохого? Неужели бабка умерла?
– Одевайся и приходи на кухню.
Ники тут же вспомнились черные ботинки.
– Кто там? – понизив голос, спросила она. – Толик?
Мама кивнула.
– Чего это он так рано прикатил?
– Хочет тебе что-то сказать, – ответила мама и вышла. Ники сунула в штанину вторую ногу и застыла в задумчивости. Ей стало не по себе. Нет, дело тут не в школе и не в бабушке. Что Толику от нее надо? Вроде ничего из запланированных гадостей она ему сделать не успела… Не мысли же ее он прочитал, в конце концов!
Однако тянуть время было бесполезно. Сделав над собой усилие, Ники закончила одеваться и отправилась на кухню.
Толик сидел за столом, как всегда, занимая очень много места, – широко расставив ноги, растопырив локти, – и смотрел на Ники исподлобья своим холодным взглядом. Перед ним стояли традиционная чашка с остывшим чаем и вазочка с печеньем, и сразу было видно, что он ничего не ел и не пил. Мама, отвернувшись и опустив голову, возилась у плиты.
Ники вдруг бросило в холодный пот. «Они решили пожениться! – с ужасом подумала она. – Нет! Что угодно, только не это!»
– Доброе утро, Тиль Иванович, – с трудом выговорила она.
Толик кивнул и буркнул в ответ что-то невнятное. Выглядел он совершенно как всегда, даже еще угрюмее, и на жениха ничуть не походил. Ники слегка приободрилась. Несколько секунд в кухне царило молчание. Ники продолжала топтаться у двери. Мама повернулась и сказала:
– Вероника… Мы подумали и решили сказать тебе одну вещь. Мы долго колебались, стоит ли ставить тебя в известность, потому что не знали, как ты отреагируешь. При твоей неустойчивой нервной системе и сложном характере…
«Ну точно! – в отчаянии подумала Ники. – Мамочка, пожалуйста, замолчи!»
– Но потом решили, что рано или поздно ты все равно об этом узнаешь, а ты уже достаточно взрослая, чтобы принять это как… как…
Мама запуталась и посмотрела на Толика, как будто взывая к его помощи. Но Толик сидел молча и все так же холодно смотрел на Ники. Ники страдала, готовясь услышать непоправимое.
– К тому же ты давно знакома с Тилем Ивановичем, так что наше известие не должно быть для тебя таким уж сильным шоком…
Мама потупила глаза и тихо проговорила:
– В общем, Тиль Иванович – твой папа.
Ники ошеломленно заморгала. Она ожидала услышать все что угодно, только не это. Толик – ее кто?
Она уставилась на Толика так, будто увидела его в первый раз. Потом перевела взгляд на маму.
– Мам, ты шутишь?
Мама покраснела и хотела что-то сказать, но Толик ее перебил:
– Это правда, Вероника, – жестко сказал он. – Я – твой отец.
Ники почувствовала, что ее щеки запылали. Теоретически она понимала, что где-то у нее есть отец, но никак не думала, что когда-нибудь в жизни его увидит. Зная, что мама не переносит даже малейшего упоминания о каком-то там отце, Ники предполагала, что этот неизвестный ей мужчина маму чем-то смертельно обидел – может быть, обольстил и бросил беременную или с маленьким ребенком на произвол судьбы, или ушел к другой женщине, или что-нибудь такое, не менее подлое, – и приучила себя относиться к этому негодяю соответственно. Иногда Ники представляла себе эту воображаемую встречу с отцом, который от них отказался, сочиняла те оскорбления и обвинения, которыми его осыплет, выскажет всю свою ненависть за себя и за маму… но теперь она стояла и молчала, не находя слов. Ни выстраданной ненависти, ни, тем более, дочерней любви к ново-обретенному папаше она не испытывала. И она уж никак не ожидала, что этим папашей окажется ее старый знакомец Толик. Единственное чувство, которое находила в себе Ники, было глубокое недоверие ко всему, что от него исходит.
– Я вам не верю, – так и сказала она Толику. Спокойно, без взрывов ярости и истерик.
Мама бросила быстрый взгляд на новоявленного папашу. Тот только ухмыльнулся.
– Все нормально. Вероника, я бы хотел объяснить тебе ситуацию. В деталях.
– Я лучше выйду… – Мама вытерла руки и заторопилась к двери.
– Нет, – остановил ее Толик. – Мы с Вероникой пойдем прогуляемся. Зайдем в какое-нибудь кафе и там спокойно побеседуем. Вероника, ты не возражаешь против такого плана?
Толик держал себя абсолютно так же по-жлобски, как раньше, не проявляя родственных чувств и не набиваясь в любящие папочки. Ники это оценила положительно. И сразу задумалась: а чем ей вообще грозит появление в доме постороннего мужика, который получит право вмешиваться в ее жизнь? Или он не собирается жить с ними? А может, он захочет забрать их к себе? А может…
«Похоже, в школу я сегодня не иду», – подумала Ники.
– Пойдемте, побеседуем, – копируя его надменный тон, кивнула она. – Сейчас, я только оденусь…
Похода в кафе не получилось. Ники и Толик сначала пошли вдоль Ланского проспекта, потом свернули во дворы, сделали круг и вернулись к дому. Было странное, чисто питерское зимнее утро, одновременно сырое и морозное. Температура воздуха за ночь опустилась до минус двух, но все, что накануне пролилось с неба, просто не успело как следует промерзнуть. Потому асфальт обледенел, а над ним встал туман. Даже во дворе очертания соседних домов терялись в белесой дымке.
Толик и Ники сидели на раздолбанной скамейке у парадной и разговаривали. Толик отвечал на вопросы дочери так сухо и по-деловому, как будто она была не тринадцатилетней девочкой, а его ровесницей.
– …Почему я бросил твою маму? А ты посмотри на нее. Ты ведь ее хорошо знаешь, верно? Нет, я не говорю, что она плохой человек. Многие мужчины мечтают о послушной женщине, которая бы никогда им не перечила и знала свое место… но не я. Моя женщина должна быть сильной, уверенной в себе – словом, личностью. Только в таком случае я готов воспринимать ее всерьез и относиться к ней с уважением. А твоя мама – ты уж извини, но она ничтожество. Человек, предназначенный для вторых ролей. Зачем она мне?
В первый момент Ники была шокирована его жестокой откровенностью. Но, подумав, решила, что так – как равный с равным – даже легче. По крайней мере никто никому не врет.
Вообще-то Ники полагала, что в квартире она одна. Мама уходила на работу в восемь. Мужчин к ним в гости заходило обычно не слишком много. Точнее, всего один.
«У нас что, Толик сидит?!» – ужаснулась Ники. Она представила, как выглядит со стороны – полураздетая, взлохмаченная, заспанная, – выскочила из ванной и метнулась в комнату. Сначала – одеться, решила она. А разбираться – потом. Через минуту, в тот момент, когда Ники путалась ногами в джинсах, раздались быстрые шаги, и в комнату вошла мама.
– Ты чего не на работе? – изумилась Ники. – Заболела?
– Вероника, – вымученно улыбаясь, произнесла мама. – У меня есть для тебя новость. Случилось что-то очень… важное.
Ники напряглась. То, что мама не пошла на работу, как и ее скорбный и торжественный вид, говорили о том, что новость действительно важная, и при этом плохая. Даже не просто плохая, а отвратительная.
«Меня исключили из школы!» – первым делом предположила Ники. По ее спине побежали мурашки. Что еще может случиться такого глобально плохого? Неужели бабка умерла?
– Одевайся и приходи на кухню.
Ники тут же вспомнились черные ботинки.
– Кто там? – понизив голос, спросила она. – Толик?
Мама кивнула.
– Чего это он так рано прикатил?
– Хочет тебе что-то сказать, – ответила мама и вышла. Ники сунула в штанину вторую ногу и застыла в задумчивости. Ей стало не по себе. Нет, дело тут не в школе и не в бабушке. Что Толику от нее надо? Вроде ничего из запланированных гадостей она ему сделать не успела… Не мысли же ее он прочитал, в конце концов!
Однако тянуть время было бесполезно. Сделав над собой усилие, Ники закончила одеваться и отправилась на кухню.
Толик сидел за столом, как всегда, занимая очень много места, – широко расставив ноги, растопырив локти, – и смотрел на Ники исподлобья своим холодным взглядом. Перед ним стояли традиционная чашка с остывшим чаем и вазочка с печеньем, и сразу было видно, что он ничего не ел и не пил. Мама, отвернувшись и опустив голову, возилась у плиты.
Ники вдруг бросило в холодный пот. «Они решили пожениться! – с ужасом подумала она. – Нет! Что угодно, только не это!»
– Доброе утро, Тиль Иванович, – с трудом выговорила она.
Толик кивнул и буркнул в ответ что-то невнятное. Выглядел он совершенно как всегда, даже еще угрюмее, и на жениха ничуть не походил. Ники слегка приободрилась. Несколько секунд в кухне царило молчание. Ники продолжала топтаться у двери. Мама повернулась и сказала:
– Вероника… Мы подумали и решили сказать тебе одну вещь. Мы долго колебались, стоит ли ставить тебя в известность, потому что не знали, как ты отреагируешь. При твоей неустойчивой нервной системе и сложном характере…
«Ну точно! – в отчаянии подумала Ники. – Мамочка, пожалуйста, замолчи!»
– Но потом решили, что рано или поздно ты все равно об этом узнаешь, а ты уже достаточно взрослая, чтобы принять это как… как…
Мама запуталась и посмотрела на Толика, как будто взывая к его помощи. Но Толик сидел молча и все так же холодно смотрел на Ники. Ники страдала, готовясь услышать непоправимое.
– К тому же ты давно знакома с Тилем Ивановичем, так что наше известие не должно быть для тебя таким уж сильным шоком…
Мама потупила глаза и тихо проговорила:
– В общем, Тиль Иванович – твой папа.
Ники ошеломленно заморгала. Она ожидала услышать все что угодно, только не это. Толик – ее кто?
Она уставилась на Толика так, будто увидела его в первый раз. Потом перевела взгляд на маму.
– Мам, ты шутишь?
Мама покраснела и хотела что-то сказать, но Толик ее перебил:
– Это правда, Вероника, – жестко сказал он. – Я – твой отец.
Ники почувствовала, что ее щеки запылали. Теоретически она понимала, что где-то у нее есть отец, но никак не думала, что когда-нибудь в жизни его увидит. Зная, что мама не переносит даже малейшего упоминания о каком-то там отце, Ники предполагала, что этот неизвестный ей мужчина маму чем-то смертельно обидел – может быть, обольстил и бросил беременную или с маленьким ребенком на произвол судьбы, или ушел к другой женщине, или что-нибудь такое, не менее подлое, – и приучила себя относиться к этому негодяю соответственно. Иногда Ники представляла себе эту воображаемую встречу с отцом, который от них отказался, сочиняла те оскорбления и обвинения, которыми его осыплет, выскажет всю свою ненависть за себя и за маму… но теперь она стояла и молчала, не находя слов. Ни выстраданной ненависти, ни, тем более, дочерней любви к ново-обретенному папаше она не испытывала. И она уж никак не ожидала, что этим папашей окажется ее старый знакомец Толик. Единственное чувство, которое находила в себе Ники, было глубокое недоверие ко всему, что от него исходит.
– Я вам не верю, – так и сказала она Толику. Спокойно, без взрывов ярости и истерик.
Мама бросила быстрый взгляд на новоявленного папашу. Тот только ухмыльнулся.
– Все нормально. Вероника, я бы хотел объяснить тебе ситуацию. В деталях.
– Я лучше выйду… – Мама вытерла руки и заторопилась к двери.
– Нет, – остановил ее Толик. – Мы с Вероникой пойдем прогуляемся. Зайдем в какое-нибудь кафе и там спокойно побеседуем. Вероника, ты не возражаешь против такого плана?
Толик держал себя абсолютно так же по-жлобски, как раньше, не проявляя родственных чувств и не набиваясь в любящие папочки. Ники это оценила положительно. И сразу задумалась: а чем ей вообще грозит появление в доме постороннего мужика, который получит право вмешиваться в ее жизнь? Или он не собирается жить с ними? А может, он захочет забрать их к себе? А может…
«Похоже, в школу я сегодня не иду», – подумала Ники.
– Пойдемте, побеседуем, – копируя его надменный тон, кивнула она. – Сейчас, я только оденусь…
Похода в кафе не получилось. Ники и Толик сначала пошли вдоль Ланского проспекта, потом свернули во дворы, сделали круг и вернулись к дому. Было странное, чисто питерское зимнее утро, одновременно сырое и морозное. Температура воздуха за ночь опустилась до минус двух, но все, что накануне пролилось с неба, просто не успело как следует промерзнуть. Потому асфальт обледенел, а над ним встал туман. Даже во дворе очертания соседних домов терялись в белесой дымке.
Толик и Ники сидели на раздолбанной скамейке у парадной и разговаривали. Толик отвечал на вопросы дочери так сухо и по-деловому, как будто она была не тринадцатилетней девочкой, а его ровесницей.
– …Почему я бросил твою маму? А ты посмотри на нее. Ты ведь ее хорошо знаешь, верно? Нет, я не говорю, что она плохой человек. Многие мужчины мечтают о послушной женщине, которая бы никогда им не перечила и знала свое место… но не я. Моя женщина должна быть сильной, уверенной в себе – словом, личностью. Только в таком случае я готов воспринимать ее всерьез и относиться к ней с уважением. А твоя мама – ты уж извини, но она ничтожество. Человек, предназначенный для вторых ролей. Зачем она мне?
В первый момент Ники была шокирована его жестокой откровенностью. Но, подумав, решила, что так – как равный с равным – даже легче. По крайней мере никто никому не врет.