Хэган Патриция. Любовь и роскошь

   Китти с трудом подавила выступившие на глазах слезы, вспомнив, как Колт объявил о том, что они с Лили собираются пожениться.
   – Все еще не могу поверить, – прошептала она сломленно. – Я знаю, что он уже взрослый и, возможно, ему самое время жениться, но в этой девушке есть что-то неприятное. Я уговариваю себя, что это не мое дело. Он имеет право жить собственной жизнью и выбирать сам, на ком жениться, но меня не покидает тяжелое чувство – что-то здесь не в порядке…
   Тревис опрокинул свой бокал одним глотком и рассерженно фыркнул:
   – Он ведь ни черта не знает о ней! И мы тоже. Мальчишка постоянно попадается на удочку хорошеньких и глупых девиц и принимает возмутительные решения. Черт побери, ведь чуть больше года назад он едва не потерял наше состояние, попав в ловушку, расставленную Гевином Мейсоном.
   А история с возвращением домой девицы Боуден? – вспомнил он с горечью. – Старые сплетники все же написали тебе об этом скандале: девчонка вернулась домой после того, как провела ночь с Колтом, и ее семья была так же огорчена по этому поводу, как мы сейчас. Девушка пребывала после всего случившегося в расстроенных чувствах, оказалась невольной свидетельницей ограбления банка, и ее застрелили, а Колт едва не поплатился жизнью, преследуя виновных в ее смерти негодяев.
   Китти поспешила защитить Колта:
   – Это не совсем справедливо, Тревис. Я разговаривала с Колтом обо всем этом и услышала его версию случившегося. Шарлин появилась в ту ночь на ранчо, не дав ему даже знать о своем визите. Он постарался убедить ее уехать, но она этого не сделала, и… – Она умолкла, но затем ярость взяла верх. – Как несправедливо, – воскликнула она, – что Колта представили как подлеца только из-за того, что он не захотел жениться на этой девушке. Она же все продумала – заставила его провести с ней ночь, чтобы у него не осталось другого выбора, кроме как жениться на ней. Но заманить его в ловушку не удалось. Мне жаль, что бедная девушка погибла, но в этом не было вины Колта. Ни капли.
   Тревис задумчиво посмотрел на нее и тихо спросил:
   – Ты думаешь, именно так поступила Дани? Осталась ночью с Драгомиром, чтобы заставить его жениться на ней?
   Фиалковые глаза Китти вспыхнули огнем.
   – Конечно же, нет! Как ты можешь говорить такое!
   Тревис улыбнулся. Китти была еще красивее, когда злилась, и, не будь они сейчас расстроены, он бы утащил ее наверх, чтобы предаться любви. Ему никогда не надоедали ее объятия. Вместо этого он сказал:
   – Хорошо, я, пожалуй, соглашусь с тобой. Ну а Колт? Какой, по твоему мнению, трюк использовала Лили, чтобы заставить его жениться на себе? Он старался выглядеть радостным, когда сообщал об этом, но я знаю своего сына, он воспринял идею женитьбы на этой женщине, как и мы. Возможно, она проникла в его спальню, как Шарлин Боуден?
   Китти обеспокоенно покачала головой:
   – Мы не смеем предполагать подобное.
   Тревис в очередной раз насмешливо фыркнул:
   – Ты, возможно, и не смеешь, но я, черт возьми, очень даже смею, и как только вся эта неразбериха с Дани разрешится, я непременно поговорю с этим молодым человеком, и наплевать, что он взрослый… – Неожиданно он обратил свой взгляд к двери, как и Китти, – они услышали звук открывающейся двери.
   Тут же он бросился из комнаты, но Китти оказалась проворнее и преградила ему дорогу. Упершись руками в его могучую грудь, она попросила:
   – Тревис, успокойся. Пожалуйста, дай ей возможность объясниться.
   Тревис не ответил, отстранил Китти и вышел за дверь, жена следовала за ним, ни на шаг не отставая.
   Дани и Дрейк стояли у дверей. Дани смотрела перед собой широко открытыми глазами, лицо Дрейка было лишено выражения. Оба были напряжены до предела, ожидая, что в любое мгновение может случиться самое худшее.
   Тревис остановился за несколько футов от них, почувствовал руку Китти на своем локте и решил, что ему лучше не приближаться к Дани и Дрейку слишком близко, слишком скоро. Он переводил взгляд, полный осуждения и ярости, с одного на другого.
   Бледная от волнения Дани откашлялась, подняла подбородок и, стараясь говорить с достоинством, начала:
   – Папа, Китти. Я очень сожалею, что заставила вас волноваться, но все произошло случайно. У нас был замечательный ужин, мы слишком много съели и выпили, а затем уснули. – Она чуть недоуменно пожала плечами, с мольбой добавив: – Можете ли вы простить нас?
   Тревис сжал зубы и кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не ринуться вперед и обрушить свой гнев на Драгомира.
   – И где же вы «просто уснули», молодая леди? – хрипло поинтересовался он. – В ресторане, в который, как вы сказали, вам нужно было торопиться, потому что у вас был заказан столик?
   Губы Дани задрожали, она не могла вымолвить ни слова и ненавидела себя за то, что приходится лгать, но сказать правду ни в коем случае было нельзя.
   – Продолжай! – зарычал Тревис, чувствуя, как теряет контроль над собой. – Соври еще что-нибудь.
   Вперед выступила Китти, опасаясь последующего шага Тревиса.
   – Пожалуйста… – нервно прошептала она.
   Дрейк понял, что больше молчать нельзя.
   – Господин Колтрейн, мы были в моих апартаментах, – бесстрастно заявил он. – Сожалею, что Дани обманула вас, но она боялась, что, если скажет правду, вам это не понравится. Мы хотели провести вместе скромный, тихий ужин, только вдвоем. Мы не предполагали, что все так получится.
   – Значит, ей не следовало отправляться туда, – злился Тревис. – А если она солгала, значит, знала, что поступает неправильно. А теперь посмотрите, что произошло! Вы погубили ее репутацию, обрушили позор на наш дом!
   – У тебя нет права делать подобные обвинения, папа, – возмутилась Дани, – только потому, что я провела ночь вне дома. Никакого позора здесь нет. Можете думать все что вам заблагорассудится насчет прошлой ночи. Можете также поведать о случившемся всему городу. Мне все равно!
   Отец в ярости смотрел на дочь.
   – Кажется, стоит снова напомнить тебе, что, пока ты ешь за моим столом, тебе придется делать так, как говорю я. Я не собираюсь терпеть твое распутное поведение, позорящее доброе имя нашей семьи.
   – Сэр, прошу вас! – посмел перебить его Дрейк, не зная в точности, что сказать, но чувствуя, что необходимо что-то сделать. Он счел единственно правильным солгать. – Ничего не произошло. Поверьте мне. Все случилось совершенно так, как сказала Дани. Я согласен, это никуда не годится, но ведь никому не обязательно знать об этом.
   – Убирайтесь! Убирайтесь из моего дома! – вскричал Тревис.
   Дрейк, такой же высокий и широкий в плечах, как и Тревис, не привык отступать ни перед кем, отстаивая свою, пусть даже ошибочную, точку зрения и отвечая за последствия.
   – Сэр, я бы хотел, чтобы вы прислушались к голосу разума.
   – Я сказал, Драгомир, убирайтесь отсюда, пока я не убил вас! Голыми руками!
   Взгляд Дрейка встретился с горящими глазами Тревиса.
   – Хорошо, сэр. Как вам будет угодно. Но знайте: я испытываю величайшее уважение к вашей дочери и глубоко сожалею о случившемся. Ни Дани, ни я не собирались расстраивать вас и госпожу Колтрейн.
   Китти вступила в беседу, воскликнув:
   – Прошу вас, уходите, Драгомир! Пожалуйста! Дрейк попятился к двери, взглянув на Дани с болью и страстью.
   – Я свяжусь… – пробормотал он.
   – Подлец! – крикнул Тревис и бросился к Дрейку, а Китти и Дани пытались удержать его. – Если вы попытаетесь снова увидеться с моей дочерью, я заставлю вас бежать из Парижа по железной дороге впереди поезда… – грозно потрясал кулаками Тревис.
   Как только дверь закрылась, Дани бросилась по лестнице к себе в комнату. Отец закричал ей вслед, требуя, чтобы она немедленно вернулась.
   Она с болью посмотрела на него. По ее щекам струились слезы.
   – Нет, папа, я не вернусь… нам нечего обсуждать. Я люблю вас больше всех на свете, и мне очень жаль, что я причинила вам боль. Но пора вам осознать, что я должна жить своей собственной жизнью, не обращая внимания на мнения и суждения других. Я сожалею, что солгала вам, но вы не оставили мне выбора.
   Она побежала вверх по ступенькам и исчезла, а разрывающие сердце рыдания эхом откликнулись в тишине дома.
   Дани быстро заперла дверь своей комнаты и бросилась на кровать. Зарывшись лицом в подушку, она попыталась успокоиться и взять себя в руки. Нельзя вести себя как ребенок, ведь она уже взрослая. Она не будет считаться с болтунами и сплетницами. Они с Дрейком не сделали ничего дурного, никто не может заклеймить ее. Они испытывали страстное влечение друг к другу и насладились им. Это было упоительно, и никого не касается.
   Она села на кровати. Оставалось только одно: уехать из дома. Над ее магазином расположена маленькая двухкомнатная квартира, которая освободилась всего несколько дней назад. Бедный молодой художник, живший там прежде, отправился в путешествие на юг Франции. Дани не волновало, что он уехал, оставив беспорядок и задолжав плату. Она сама без труда приберется в квартире и потом обставит ее по собственному вкусу. Отцу это наверняка не понравится. Почему, с горечью подумала Дани, он относится к ней как к ребенку? Наверное, подсознательно хочет вернуться в прошлое, к тем светлым годам, когда она была маленькой девочкой, а его не было рядом с ней… Печально, но сейчас уже слишком поздно стараться что-либо изменить, остается только сожалеть о потерянном. Никто не в силах повернуть время вспять, надо жить, не оглядываясь назад.
   Она поднялась и стала ходить по комнате, решив, что не возьмет с собой ничего, кроме одежды. Она сама найдет мебель для своей новой маленькой квартиры.
   Проходя мимо окна, она выглянула наружу и с неудовольствием заметила, как Лили бежит по тротуару за Дрейком.
   Дрейк протянул руку, чтобы открыть ворота, и как раз в этот момент Лили поравнялась с ним. Погрузившись в собственные мысли, он не слышал, как она кричала ему, и теперь смотрел на нее с раздражением.
   – Что вам надо? – нетерпеливо потребовал он, не испытывая никакого желания разговаривать с кем бы то ни было.
   – Я слышала, как кричал господин Колтрейн, – произнесла Лили полным сострадания голосом. – Я сожалею, Драгомир, и думаю, что с вами поступили несправедливо. Неприятная ситуация…
   Он поднял бровь и коротко ответил:
   – Это вас не касается, мисс Денев.
   Он сделал шаг, чтобы открыть ворота, но она ловко схватила его за руку:
   – Подождите, пожалуйста….
   – Спасибо за сочувствие, но я полагаю, будет лучше, если я продолжу свой путь и удалюсь, как и собирался. Вы же слышали господина Колтрейна – он приказал мне именно так поступить.
   – Он сноб. Так же, как и его жена. Они думают, что никто не может составить пару их драгоценным сыну и дочери.
   – В самом деле? – удивился Дрейк. – Почему вы так считаете? Я полагаю, их злость на меня не имеет ничего общего со снобизмом.
   Лили оглянулась назад, окидывая особняк подозрительным взглядом, словно боялась, что их могут увидеть вместе. Затем одарила Дрейка теплым взглядом и прошептала:
   – Мы могли бы сходить куда-нибудь, выпить по чашечке чая и потолковать об этой ужасной семейке.
   Дрейк едва не засмеялся. Итак, все оказалось даже проще, чем он предполагал, однако в данный момент его занимали другие мысли.
   – С удовольствием, мисс Денев, но, боюсь, сейчас у меня есть дела. Я непременно свяжусь с вами, обещаю. – Он дотронулся до кончиков ее пальцев – жест, истинное значение которого она совершенно отчетливо поняла.
   Лили отступила назад, победно улыбаясь.
   – Конечно, я буду ждать.
   Она увидела, как он сел в свой экипаж и поехал по улице. Лили повернулась к дому и нахмурилась. Противные снобы. Как они посмели так гнусно обращаться с ней вчера вечером, когда Колт поднял после ужина бокал с шампанским и спросил, не выпьют ли они за его помолвку! Они недоуменно смотрели друг на друга, словно им в лицо брызнули водой. Потом Китти издала тихий, сдавленный звук, а Колт выглядел как пристыженный маленький мальчик. Господин Колтрейн, высокомерный тип, сказал, что это для них настоящее потрясение и им необходимо время, чтобы все обдумать.
   Лили остановилась посреди дорожки и в раздражении топнула ногой. Колт не произнес ни слова, не посмел перечить отцу. Нет, он просто покорно кивнул и сказал, что понял. Что, спрашивается, понял? Какое они имели право так грубо себя вести? Кем, черт побери, они себя возомнили?
   Она обернулась и задумчиво посмотрела в сторону улицы, куда уехал Драгомир. Как жаль, что она не встретила его раньше Колта! Она знала, что нравится ему. Правда, он слыл ловеласом, однако что с того? Ведь она-то знала, как заставить его жениться. Так паучиха заманивает нового паука в свою паутину.
   Она задумчиво прикусила губку. В конце концов еще не поздно. Ей несказанно повезло, что она оказалась в курсе развернувшихся этим утром событий. Лили с утра бродила по дому, надеясь выяснить, что Колтрейны планировали сделать для того, чтобы предотвратить их брак. Вместо того она узнала, что Дани не ночевала дома. Она все слышала и знала, что Драгомиру навсегда отказали от дома.
   Итак, план Лили находился под угрозой срыва. Колт подчинился воле родителей и заявил ей, что родители чрезвычайно удивлены столь неожиданным объявлением, и предложил перенести женитьбу на более поздний срок. Позже, когда Лили все же удалось остаться с ним наедине и сказать, что ее унизили, он предпочел встать на защиту родителей. Похоже, он просто маменькин сынок. Лили боялась, что, если Китти Колтрейн постарается, ей удастся отговорить сына от женитьбы.
   Одно дело заставить Колта пообещать жениться на ней после того, как он обнаружил ее в своей постели, и совсем другое ожидать, что чувство вины приведет его к свадьбе…
   Все особенно осложнилось, с горечью осознала она потому как Дани, хотя и провела ночь с мужчиной, не считала, что должна непременно выйти за него замуж для того, чтобы сохранить свою честь. Теперь Колт, пожалуй, пересмотрит ситуацию, в которую так нелепо угодил.
   Значит, пришла к заключению Лили, ей необходимо иметь в запасе еще один план действий на случай провала с Колтом… и решение может быть совсем рядом – Драгомир.
   Интересно, Драгомир богаче, чем Колт?
   «А что, если он такой же отличный любовник?» – с вожделением подумала она.
   Лили в скором времени намеревалась получить ответы на оба вопроса.

Глава 20

   Дани в последний раз окинула взглядом свою комнату. Она взяла с собой только некоторые личные вещи и большую часть одежды. Места в ее новом доме не очень много. Два больших чемодана уже стояли возле двери. Дани надеялась, что в квартире хватит места хотя бы для того, чтобы разместить упакованные вещи. Она глубоко вздохнула, стараясь подбодрить себя. Ведь у нее будет свой дом, пусть маленький и тесный. Ощущение приближающейся свободы радовало, она с нетерпением ждала, когда же наступит наконец тот момент, когда она сможет жить так, как хочет сама.
   В полдень Люрлин принесла чай и суп, доложив, что происходило в остальной части особняка. Она поведала Дани о том, что месье Колтрейн только что отправился в посольство, проведя большую часть утра за запертыми дверями кабинета вместе с госпожой Колтрейн. Люрлин не знала, о чем они разговаривали, но с обычной для нее непосредственностью сказала, что это непременно было связано либо с тем, что Дани провела ночь вне дома, либо с объявлением Колта о своей женитьбе на мадемуазель Лили. В любом случае, сказала Люрлин, напряженность распространилась по всему дому и накрыла его как гигантский зонт. Она сама будет чрезвычайно рада, когда все закончится. Колт, сообщила она, покинул дом еще до первых лучей солнца, как сказал ей один из кучеров, и только недавно вернулся. Ее глаза возбужденно сверкали, когда она рассказывала о том, как он прошел мимо мадемуазель Лили, даже не остановившись.
   – Ее в самую пору связать: топает ногами и ругается, как уличный хулиган. Весь день она бушевала и ругала слуг, ведь месье Колта не было, а сейчас он явно избегает ее общества.
   Выслушав Люрлин, Дани почувствовала еще большее желание уехать из дома. Она взглянула на каминные часы и решила, что пора уезжать, если она хочет обосноваться в новом доме до наступления ночи.
   Она попросила Люрлин, чтобы кучер подал экипаж к переднему крыльцу и послал кого-нибудь наверх забрать ее чемоданы.
   Люрлин кивнула, но не сдвинулась с места, сокрушаясь по поводу того, что Дани покидает особняк.
   – Я буду беспокоиться о вас, мадемуазель, вы ведь собираетесь жить одна и прекрасно знаете, что это ни чуточки не понравится вашему отцу.
   Дани снова заверила ее в том, что с ней все будет в порядке; да, она знала, что отец не одобряет ее решения – поэтому и торопится покинуть родительский дом до его возвращения и избежать очередной неприятной сцены.
   – Прошу тебя, поспеши и, будь добра, сделай все именно так, как я сказала, хорошо, Люрлин? Я хочу поскорее уехать.
   Люрлин повиновалась, обеспокоенно качая головой.
   Дани подошла к стулу, чтобы взять свою накидку, но услышала голос Колта, зовущего ее через закрытую дверь, и чуть не застонала от досады.
   – Дани, открой. Я знаю, что ты там, нам нужно поговорить, – говорил он скорее нетерпеливо, чем рассерженно.
   Дани открыла дверь и, не приглашая его войти, коротко сообщила:
   – Не хочу спорить с тобой, Колт. Мне хватает своих собственных неприятностей.
   – Я тоже не хочу спорить, Дани. Хочу поговорить с тобой всего одну минуту. – Он растерянно провел рукой по волосам, словно стараясь привести свои мысли и слова в порядок. Затем он увидел чемоданы и воскликнул: – Что это? Куда ты отправляешься?
   Она сказала ему, и в ответ он громко рассмеялся:
   – Ты же знаешь, отец не допустит этого. Дани не собиралась тратить время попусту, оправдываясь.
   – Он ничего не сможет сделать! А теперь, пожалуйста, – нетерпеливо промолвила она, – скажи, чего ты хочешь. Я хочу уехать до того, как он вернется домой. Я устала от разногласий.
   Он молча смотрел на нее несколько секунд, затем пожал плечами:
   – Не знаю. Все вдруг перевернулось с ног на голову. Я полагаю, ты уже слышала о том, что когда я объявил родителям о том, что мы с Лили собираемся пожениться, они отнюдь не захлопали в ладоши от радости.
   – Я и не ожидала от них подобной реакции. Ты едва знаешь ее. Кроме того, – добавила она, – они, вероятно, чувствуют то же самое, что и я, – ты не будешь счастлив с Лили, ты совершаешь ошибку.
   – Думаю, это мое дело. – Он злобно прищурился. Дани прекрасно видела, что они напрасно теряют время.
   – Я согласна с тобой, – уступила она, – и не намерена вмешиваться. Если ты пришел в поисках моего одобрения, ты не получишь его, Колт. Я не вижу никакого смысла продолжать наш разговор.
   Она попыталась закрыть дверь, но Колт успел выставить вперед руку:
   – Зато я вижу. Лили сказала, что вчера она говорила с тобой, просила прощения и помощи в подготовке свадьбы, а ты в ответ взорвалась, наорала на нее и даже плеснула водой в лицо. Мне бы хотелось выслушать твою версию этой истории.
   – Зачем? Ты же не поверишь ни единому моему слову.
   – Ты никогда не испытывала к ней симпатии, верно?
   – Я пыталась, – честно ответила Дани. – Но, Колт, Лили одна из самых неприятных особ, с которой мне когда-либо доводилось встречаться.
   – И поэтому ты плеснула ей водой в лицо? Поступить так не очень-то красиво с твоей стороны, Дани. Ведь она наша гостья и вскоре станет членом нашей семьи.
   – Я сделала так потому, что она стояла там, где ты сейчас, и кричала на весь дом. Я хотела, чтобы она ушла от моей двери, – объяснила она и холодно спросила: – Неужели мне придется воспользоваться тем же самым способом, чтобы избавиться от тебя?
   Колт задохнулся, еле сдерживая охватившую его ярость, готовую вырваться наружу.
   – Не надо так со мной, Дани, – сказал он и с презрительной усмешкой добавил: – Ты нисколько не изменилась. Такая же избалованная девчонка, которой наплевать на всех, кроме самой себя.
   Дани знала, что он вымещает на ней свое раздражение, но терпению ее приходил конец.
   – Для тебя самым лучшим сейчас было бы уйти, Колт. Ты очень меня раздражаешь.
   – А что же сделаешь? – Он указал на маленький шрам в уголке его глаза. – Расцарапаешь мне лицо? Пора повзрослеть, Дани, и перестать вести себя как маленькая дрянь!
   Дани подняла руку, чтобы дать ему пощечину, ибо злость охватила ее, но рука замерла в воздухе, когда она увидела отчаяние в его глазах. Он был ее братом, и она любила его, и, если он хоть немного смягчит свою собственную боль, выместив раздражение на ней, пусть будет так. Она не могла простить себе того, что однажды в детстве ударила его. Дани не собиралась повторять своей ошибки, раня его в самое сердце.
   – Пожалуйста, – прошептала она, сглатывая слезы, – позволь мне пройти, Колт. Мы оба будем сожалеть о том, что наговорили друг другу.
   Он смотрел на нее, и его глаза наполнялись влагой.
   Колт отступил в сторону, низко опустив голову. Он винил себя. Зачем он пришел сюда? Впрочем, он знал ответ: Лили заставила. Сказала, что он не сумел настоять на своем решении перед родителями, – и это отвратительно. И теперь, чтобы загладить вину, он должен разобраться со своей сестрой, которая посмела напасть на нее. Он пообещал поговорить с Дани и выяснить, можно ли помириться, поскольку ему самому надоели бесконечные разногласия в семье.
   – Дани! Колт! Что здесь происходит?
   Они мгновенно очнулись от оцепенения. В комнату ворвалась Китти, фиалковые глаза ее сверкали, а щеки пылали яростным огнем.
   – Вы кричите друг на друга на весь дом!
   Ее взгляд упал на чемоданы, стоящие у двери, и она медленно подняла глаза и посмотрела на Дани:
   – Что это значит? Куда, позволь спросить, ты направляешься ?
   Дани мечтала только, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
   – Я переезжаю, Китти. В квартиру над магазином. Я думаю, вы согласитесь – я никогда не смогу жить своей собственной жизнью до тех пор, пока остаюсь под этой крышей.
   – Как ты можешь так расстраивать отца после того, что сделала прошлой ночью? – возмутилась Китти. – Ты не думаешь ни о ком, кроме себя!
   Дани смело встретила ее ледяной, полный обвинения взгляд:
   – Я никого не хочу расстраивать.
   – Но ты сделала это прошлой ночью, – повторила Китти.
   – Хорошо, – уступила Дани. – Но я не хотела. Это произошло случайно, как я и пыталась объяснить.
   – Ты расстроишь его еще больше, если уйдешь, – предупредила Китти.
   – Подождите! – неожиданно вмешался Колт, переводя в замешательстве взгляд с одной женщины на другую. – Что это значит? О чем вы говорите?
   Дани и Китти переглянулись, и ни одна из них не знала, что сказать.
   – Итак? – нетерпеливо настаивал Колт.
   Дани решила, что скрывать бессмысленно: рано или поздно Колт все равно узнает. Она начала говорить, затем увидела, как вошел слуга, чтобы забрать чемоданы, подождала, пока он удалился – Китти с осуждением наблюдала за разворачивающейся вокруг нее сценой, и повторила свою версию случившегося.
   Когда Дани закончила, Колт коротко спросил:
   – И что будет теперь?
   – Не знаю, что ты имеешь в виду, – удивилась сводная сестра. – Я сожалею, что все так расстроились, но что сделано, то сделано.
   Колт начал увещевать ее, как ребенка:
   – Сестричка, ты провела ночь с мужчиной. Теперь, я полагаю, он должен поступить честно и достойно и жениться на тебе, чтобы спасти твое доброе имя. Ведь, если все станет известно, ни один порядочный человек не захочет взять тебя в жены.
   Дани не удержалась от смеха – какие глупости говорит брат!
   – О Колт! Никогда не думала, что услышу такую чушь из твоих уст. Неужели ты думаешь, что я выйду замуж только затем, чтобы меня меньше презирали? – Она энергично покачала головой. – Нет, братец, я не собираюсь отказываться от своих планов на будущее только для того, чтобы доставить удовольствие пуританам!
   Китти помахала рукой, требуя тишины:
   – Хватит спорить! Слуги и так уже слышали довольно, чтобы судачить полгода.
   Колт ничего не сказал, задумчиво глядя на Дани. Неожиданно Дани обняла брата и тихо сказала:
   – Не думай обо мне плохо, Колт. Я просто делаю то, что считаю лучшим для себя.
   Он кивнул, отвернулся и ушел. Мозг его лихорадочно работал, ему было крайне необходимо получить ответы на тревожные вопросы о его собственном будущем, которые невольно подняла своей маленькой, но категоричной речью Дани.
   Дани и Китти смотрели ему вслед, и когда он отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их, Китти тихо призналась:
   – Вчера вечером он сказал, что хочет жениться на Лили.
   – Я знаю.
   Китти с любопытством посмотрела на нее.
   Дани рассказала мачехе о визите Колта в магазин и произошедшую позже сцену с Лили… но снова промолчала о том, что поведала ей Люрлин.
   Китти печально вздохнула:
   – Он никогда не будет счастлив с этой девушкой.
   – Боюсь, что нет, – согласилась Дани, – но, как он мне сказал, это его дело. – Она вернулась в комнату и взяла свою сумочку. – Теперь мне действительно нужно идти. Экипаж ждет.
   Она поспешила к дверям, но Китти закричала:
   – Подожди!
   Она повернулась, думая, удастся ли ей вообще когда-нибудь уйти.
   Глаза Китти затуманились болью.
   – Помни, Дани, это твой дом и мы тебе рады всегда.
   Дани закусила губу и бросилась в объятия Китти.
   Они крепко обнялись.
   – Поверь мне, – прошептала Дани, – я не хотела никому причинять боль.