Хоган Джеймс. Сибирский эндшпиль

   - Вы просто вышли из квартиры, - спросил Фоледа. - Ни сказав ни слова мужу? Вы ничего не сказали ему? Вы ведь больше его не увидите. Это не кажется вам странным?
   - Я уже говорила. Я использовала его. Он был КГБшник с головы до пят. Между нами никогда не было ничего личного, по крайне мере, что касается меня. В этом отношении у меня не было колебаний.
   - А как он к этому относился?
   - Насколько я знаю, он относился к нашему браку, как к обычному браку.
   - Как вы опишете его позицию в ваших отношениях?
   Анна замолчала, подыскивая нужные слова.
   - Он был... ну, достаточно рассудительным, я думаю... в чем-то даже щедрым. У нас были свои спады и подъемы, но в целом все было нормально. Это можно назвать дружеским сожительством, а не любовью...
   - Оно было удачным в сексуальном плане?
   Анна кивнула.
   - Да, по-моему, да.
   - Но вы только что сказали, что он был КГБшник чистой воды, - заметил Фоледа. - А до того вы нарисовали вполне ясную картину ваших идеологических убеждений, и они очень сильны. Здесь не было никакого эмоционального конфликта? Это звучит парадоксом.
   - Я не совсем понимаю вас.
   - Тебя не беспокоило, что ты ложишься в кровать с кадровым офицером КГБ? - пояснила Барбара.
   Анна посмотрела прямо на нее, затем на Фоледу.
   - Нет. Он был довольно-таки хорош, если вам нужно знать это. И это очень приятно. Почему бы не воспользоваться этим?
   - У него были другие женщины?
   - Если даже были, то меня это не удивило бы.
   - А такие мысли никогда не беспокоили вас?
   - Нет.
   - А вы сами?
   - С посольскими? Я не могла рисковать своей работой.
   - Но в других местах? Среди ваших нелегальных контактов в Лондоне?
   - Да, был один.
   - Вы не связывались с ним в ту ночь, когда вы решили уйти? До того, как позвонили по номеру СИС?
   - Нет.
   - А почему?
   - Он был не настолько сильным. Мне нужна была помощь, а не дружба.
   Фоледа удовлетворенно кивнул. Мич скрупулезно что-то записывал и нажимал кнопки на своем блокноте. Анна могла легко оправдать свое решение, изобразив себя избиваемой мужем, обвиняя его во всех проблемах. А то, что она рассказывала, даже не пахло выдуманной "легендой".
   За столом возникла короткая пауза. Анна налила в свой стакан воды из сифона, отпила глоток и зажгла сигарету.
   - Возвращаясь к профессору Дьяшкину, - сказал через плечо Керн. Когда вы с ним поженились, вы говорите?
   - Третьего августа 2003, - ответила Анна.
   - А развелись?
   - В 2011. Я не помню точную дату.
   - В Москве?
   - Да.
   - Это было уже после того, как у него начался роман с Ольгой...
   - С Ольгой Ошкадовой. Да.
   - Но до этого его перевели в Сохотск.
   - Куда? - наморщилась Анна. - Первый раз слышу.
   Керн сделал вид, что забыл:
   - О, правильно. Извините. Не встречались с ним после развода, да? Мич бессознательно кивнул головой, проверяя на экране предыдущие вопросы. Керн вернулся к столу и порылся в бумагах.
   - Но об "Валентине Терешковой", вы, конечно, слышали.
   Анна незаметно пожала плечами.
   - О космической колонии? Конечно. Это не о ней были вчерашние новости?
   - Она не имеет для вас никакого конкретного значения?
   - Нет, не имеет. А что, должно иметь?
   - А для профессора Дьяшкина имеет? Вы когда-нибудь связывались с ним? Он когда-нибудь упоминал об этом?
   Анна только покачала головой.
   - Если даже он был как-то с ней связан, то я не знала об этом ничего. Он никогда не упоминал ее ни в каком конкретном смысле - только то, что каждый может узнать из газет.
   - Так вы говорите, что не знали про его переезд в Сибирь?
   - Я этого не говорила. Я знала, что он переехал в Сибирь. Я просто не знала, куда. Это тот город, о котором вы только что сказали?
   Опрос продолжался в таком ключе до обеда. Керн с Анной ушли в столовую, там слуги уже накрыли стол; там с ними должны были встретиться два офицера ЦРУ, которые будут опрашивать Анну потом. Фоледа заявил, что он прогуляется вокруг пруда на заднем дворе, покормит уток и подышит свежим воздухом, а уж потом присоединится к остальным. Барбара пошла с ним.
   - Что ты извлекла из всего этого? - спросил он ее.
   - Я все еще думаю, что она настоящая. Собственно, теперь я убеждена в этом даже больше, чем была в Лондоне.
   - А-га. Что еще?
   - Ну что, если профессор Дьяшкин тоже был связан с Клубом По Пятницам, и его подругу Ольгу арестовали, то это, может быть, отвечает на один из серьезных вопросов: почему он хочет перебежать. Он чувствует, что становится жарко, и хочет иметь возможность уйти.
   - Это очевидно, не так ли? - нотки в его голосе говорили, что это даже слишком очевидно. Увидев в руках Фоледы остатки рогаликов, которые он собрал с блюдечек, когда подавали кофе, к берегу подплыла и замерла в ожидании флотилия уток.
   - Ну-ка, как насчет догадки? Давай предположим, что Ольгу перевели на "Терешкову" по определенной причине, и она находится там в заключении. Мы уже знаем, что с одной стороны линии "Синька" находится Дьяшкин. Улавливаешь?
   Барбара кивнула.
   - То есть смело можно сказать, что на другой стороне - Ольга.
   - И я так думаю, - Фоледа разломал еще один рогалик и бросил крошки в воду.
   - А как мы можем узнать это точно?
   - Очень просто. Спросить у Дьяшкина. Он-то должен знать, с кем разговаривает.
   - А он скажет?
   - А почему это он не скажет? Он подтвердил, что Лью Мак-Кейн и эта девчонка Брайс там на станции. Кроме того, ему становится жарковато, и он может захотеть, чтобы мы вытащили его оттуда, так что он вряд ли будет расположен отказывать нам в просьбе, - Фоледа повернулся спиной к пруду. Давай свяжем все факты. Мы так и не знаем, как работает его связь по линии "Синька", но мы знаем, что он каким-то образом передает сообщения на Русалку. Теперь мы еще и достаточно уверены, что его связь там наверху Ольга, а Ольга арестована за антисоветскую деятельность. Теперь давай предположим, что Ольга находится в том же самом месте, что и Лью Мак-Кейн и Брайс... учитывая, что связь с Дьяшкиным у нас уже есть. Ты видишь возможности?
   Барбара тряхнула головой и заморгала от столь наглого предложения.
   - Значит, мы сможем - может быть - использовать его линию, чтобы связаться с нашими людьми там наверху, - закончила она мысль Фоледы.
   - Тонкая идея, а? Кто знает, как мы сможем использовать такую связь? - Фоледа выбросил остатки хлеба в воду.
   - Похоже, утки довольны. Пошли и мы пообедаем.
   31
   Секретную подпольную мастерскую назвали "Склепом". К тому времени, как Мак-Кейн, Рашаззи и Хабер спустились туда, Хабер успел запыхаться. Путешествие все равно было утомительным, несмотря на веревочную лестницу, которую Рашаззи и Мак-Кейн привязали в отверстии от светильника. Самое трудное было пробираться сквозь кожух с трубами под полом камеры. Теперь, когда они могли исследовать систему безопасности и сигнализацию с обратной стороны, им нужно было найти и более легкий путь вниз. Они обнаружили несколько возможных спусков в Склеп из Центра, что могло пригодиться, если нужно было спуститься в Склеп днем. Кроме того, что это даст больше рабочего времени, они смогут отдохнуть и от бессонницы, которая уже начала действовать на них.
   Сейчас в Склеп уже провели электричество и свет, Рашаззи влез в распределительную коробку; Склеп обзавелся верстаками, ящиками, стеллажами и головокружительным набором инструментов, тестеров, приборов, электронных деталей, банки с реактивами, всякие приспособления и детальки, которые два ученых воришки извлекали из таких тайников, о которых Мак-Кейн даже не догадывался, а об их расположении он и до сих пор не имел ни малейшего понятия. На краю стола стоял лазер. Скэнлон ухитрился стащить поломанную лабораторную модель с университетской свалки в Ландау, где он работал с того времени, как прекратилось производство кроватей. Для него нужно было немного запасных частей - ученые сказали, что смогут сделать их сами - и новый блок электронного управления. В различной степени сборки находилось еще несколько "новейших" устройств.
   - Сюда, Лью, - подсказал Рашаззи. - Мы хотим тебе кое-что показать. Он провел Мак-Кейна через проход у стола. Хабер пошел следом, захватив по пути со стола записную книжку и какую-то мелочь. На двух ящиках стоял невысокий цилиндрический открытый бак, обрезок железной бочки около трех футов в диаметре, внутрь была налита вода, дюймов шесть. Отверстие в центре было заткнуто, и из воды торчала петля из жесткой проволоки, ручка от пробки. На полу между ящиками стояло корыто, куда должна была стекать вода. Оборудование было очень простым, и Мак-Кейн никак не мог понять его назначения. Поэтому он просто заинтересованно ждал.
   Хабер положил поперек бака линейку, расположив ее край точно над центром отверстия и застыл в ожидании с карандашом и блокнотом.
   - Скажешь, когда готово, - скомандовал он Рашаззи. Рашаззи взял пипетку и аккуратно стал капать в воду красной краской через равные промежутки. Потом он взялся за проволочную ручку и очень осторожно, стараясь не потревожить поверхность воды, вытянул пробку. Вода начала стекать в корыто.
   - Воде понадобилось двадцать четыре часа, чтобы успокоиться, - сказал Рашаззи, наблюдая. - Чтобы успокоились все завихрения, возникшие при наливании воды. Ты знаешь, что когда на Земле вода, вытекающая из ванны, образует водоворот, то направление его движения не имеет ничего общего с направлением вращения Земли, как думает большинство? Это случайный эффект, появляющийся от остаточных моментов вращения воды, когда ее наливали или перемешивали. Чтобы увидеть подлинный эффект вращения Земли, ты должен удалить такие остаточные моменты.
   - Не должен, - пробормотал Мак-Кейн, глядя на понижающийся уровень воды и пытаясь не показать своих чувств в этот конкретный момент. Если они будут заниматься такой академичной ерундой, то все его усилия уже пошли впустую. Что из этого может получиться хорошего?
   По мере того, как уровень воды в баке падал, капли краски вытянулись в нити по течению воды и образовали спираль против часовой стрелки, медленно вращавшуюся у краев и быстрее - в центре. Рашаззи склонился над баком и глядел на деления линейки. Он взял секундомер, и измерял скорость вращения воды на возрастающем расстоянии от центра.
   - Один - один три, два - один девять, три - два четыре... - диктовал он Хаберу, который записывал все числа. Мак-Кейн следил за процессом, не вмешиваясь.
   Когда бак опустел, Рашаззи выпрямился и заметил:
   - Сохранение углового момента. Что образует водовороты.
   Мак-Кейн рассеянно хмыкнул. Принцип-то был тот же, что заставляет пару катающихся на коньках кружиться вокруг своей оси быстрее, если они притянут друг друга за руки.
   А Рашаззи продолжал:
   - Если частица жидкости обладает моментом относительно центра, то скорость ее вращения должна возрастать по мере приближения к центру и уменьшения радиуса вращения. То же самое рождает торнадо, смерчи. Понятно, что на Северном полюсе вода, вытекающая в трубу, будет вращаться, да?
   - Конечно.
   - А на экваторе? Ты согласен с тем, что на экваторе вода, вытекающая в трубу, не будет вращаться? - спросил Рашаззи. Мак-Кейн замялся.
   - На экваторе вода будет вращаться не вокруг отверстия, а в плоскости, перпендикулярной оси вращения Земли, - ответил на свой вопрос Рашаззи.
   Мак-Кейн кивнул.
   - Хорошо. Итак?
   Рашаззи покосился на Хабера.
   - Положение на поверхности вращающегося цилиндра, скажем, на палубах кольца "Валентины Терешковой", аналогично положению на экваторе Земли, пояснил немец. - Водоворота, вызванного вращением, быть вообще не должно.
   Мак-Кейну понадобилось около секунды, чтобы понять, в чем дело. Потом он посмотрел на дно опустевшего бака, снова поднял голову, и сделал неопределенный жест:
   - Но...
   - Вот именно, - ответил Рашаззи. - В механике всей этой станции есть что-то странное. Так как колония вращается быстрее, чем Земля, то и эффект здесь сильнее. Он может преобладать над остаточными моментами, о которых я уже говорил. Мы бы заметили это давным-давно, если бы хоть в одной из раковин и душевых здесь было обычное отверстие для стока воды, а не автоотсос.
   Мак-Кейн покачал головой, словно пытаясь прийти в себя. Все это было совершенно неожиданно.
   - У вас есть хоть какие-нибудь предположения, что это может значить?
   - Пока нет, - признал Рашаззи. Но движение колонии может быть и более сложным, чем мы предполагаем. Мы не хотели даже упоминать это наверху. Я не знаю, что это может значить.
   - Сначала нас заинтересовала игра, в которую играли Нунган с друзьями на площадке блока, - продолжил Хабер. - Если как следует присмотреться, то на больших расстояниях шарик не катится прямо, а с небольшим отклонением. Это еще один эффект, которого не получишь во вращающемся цилиндре. Мы выяснили, что это происходит не из-за наклона пола, но измерить что-нибудь более точно, не привлекая внимания, было сложно. Вот почему нам было нужно такое место.
   - И лазер тоже, - добавил Рашаззи. - Если мы сможем как-нибудь вытащить его на землю, то с ним можно будет проверить еще несколько штук. Например, если мы...
   В этот момент из динамика, прикрепленного к одной из подпорок, раздался дребезжащий звук. Это значило, что кто-то прошел через один из инфракрасных лучей, которые Рашаззи установил, чтобы прикрыть подходы к Склепу. Хабер мгновенно выключил свет. Они отошли назад вдоль стены и притаились в ожидании. Спустя минуту в направлении прохода через насосные и отсеки с баками показался отблеск фонарика и раздались звуки шагов. Они свернули в боковое ответвление, которое вело в Склеп. Вспыхнули три фонарика и послышался тихий шум голосов. Товарищи напряглись.
   Приближающиеся вели себя, как люди знающие, куда они идут, двигались уверенно, а не так, словно что-то ищут. Они дошли до порога, где уровень пола падал, и направили лучи вниз, осветив трех скрючившихся в темноте людей. Мак-Кейн, Рашаззи и Хабер отошли от стены, держа поднятые руки перед собой.
   Из-за слепящих огней раздался приветливый голос на английском:
   - Извините, мы не хотели вас пугать, ребята. Можно сказать, просто зашли по соседству.
   Это был Питер Сэрджент, с верхнего уровня, из камеры В-12.
   Рашаззи снова включил свет, Хабер с размаху сел на подгибающихся ногах на ящик. Мак-Кейн сердито посмотрел на них, а троица, погасив фонари, спустилась в Склеп.
   - Какого хрена вы тут делаете? - не выдержал он.
   Один из спутников Сэрджента был смуглолицый, с короткой бородой и черными глазами, постоянно и подозрительно бегавшими туда-сюда. Он походил на индийца. Мак-Кейн видел его на площадке для прогулок, но никогда с ним не разговаривал. Второго, в зеленой форме привилегированного заключенного, Мак-Кейн раньше не видел. Широкоплечий, крепко скроенный, с рыжими кудрями над невероятными бровями, с круглым детским лицом; решительные и резкие черты лица как-то не сочетались с этим. Он сделал шаг вперед, ближе к свету и оглядел окружающее спокойным бесстрастным взглядом, похоже, означавшим переход Склепа в его собственность.
   - Мы подумали, что нам пора познакомиться с вами лично, - начал Сэрджент. Он указал в сторону здоровяка:
   - Эбан Истамел, турок... а это Джангит Чаккатар, родом из Дели.
   Он с удовлетворением посмотрел на Мак-Кейна.
   - Мы были очень рады узнать, что информация, полученная от комитета побега, оказалась столь полезной. Но Ко еще сказал нам, что у вас появились сомнения, существует ли такой комитет вообще. Я уверяю вас, что он существует, - тут он опять сделал жест в сторону своих партнеров. Видите ли, это был наш подарок. Мы руководим комитетом побега.
   Мак-Кейн долго переводил взгляд с одного на другого, но, судя по его выражению, его мозг лихорадочно работал. Наконец он спросил Сэрджента:
   - Кто из вас главный?
   - Эбан, - Сэрджент указал на турка. - Он у нас председатель.
   - Очень рад с вами познакомиться, - обратился к нему Мак-Кейн.
   Турок небрежно протянул ему руку, а Мак-Кейн... Мак-Кейн изо всей силы двинул ему в челюсть.
   Здоровый турок уселся на ящике, опершись спиной на одну из подпорок потолка, прижимая свернутый платок к распухшей губе. Мак-Кейн, Хабер и Сэрджент сидели вокруг нетесным кругом, Рашаззи присел на стол, а Чаккатар смотрел на все это чуть сзади.
   - Он прав, - пробормотал Истамел своим обалдевшим компаньонам, когда Мак-Кейн ударил его. - Он прав. Мы использовали их.
   В мгновения, прошедшие с момента появления Сэрджента и его друзей, Мак-Кейн понял, что группу из В-3 подставили. То, что они прошли все без проблем, не играло роли. Они были единственными, кто рисковал. Это предполагалось необходимым, потому что люди из комитета жили на верхних уровнях камер, а попасть на нижние палубы можно было только из камер первого уровня. Но вновь прибывшие воспользовались явно не тем путем, что Мак-Кейн с друзьями, через пол камеры В-3. Это значило, что у них есть свои пути проникновения на нижние палубы. Более того, присутствие Истамела показывало, что у них есть сообщение и с поверхностью, где жили привилегированные. И вероятнее всего, такая возможность была у них все время - но они решили играть наверняка, предоставив группе В-3 испытать метод первыми. Мак-Кейн решил, что их появление будет попыткой взять на себя руководство операцией, а высокомерные манеры турка никак не рассеяли этого подозрения. Дальше Мак-Кейн действовал согласно неписанному кодексу, и таким образом восстановил равновесие, нарушенное первоначальным перевесом на стороне комитета. Теперь встреча могла продолжаться на равных.
   - Вы действительно серьезно? - в голосе Мак-Кейна слышалось легкое недоверие. - Вся эта затея с комитетом побега. Вы думаете, что из этого места можно выбраться?
   - Шансы невелики, - признал Сэрджент. - Но даже поиск возможностей не позволяет уму расслабляться. Зачем позволять себе превратиться в растение?
   - Ну и какие же возможности вы нашли? - с любопытством поинтересовался Мак-Кейн.
   - Не ожидаете же вы в самом деле, что мы будем открыто разглашать детали таких вещей? - запротестовал со своего места Чаккатар. - На это ушло очень много сил - и все возможные приемы конспирации. А про вас трех мы ничего не знаем.
   - Верно, - ответил Хабер. - А мы - про вас.
   Вечная проблема Замка. Положение было смешным. Судя по выражению лица турка, он подумал о том же, что и Мак-Кейн. Кто-то должен был сделать первый ход.
   - Смотрите, - начал Мак-Кейн, обращаясь ко всем собравшимся. Проблема всем ясна. Но и мы вложили много усилий, чтобы найти такое место, и чтобы обойти сигнализацию наверху. У вас была информация, как сделать это возможным, у нас она заработала. Если мы объединим все, что мы знаем, вместе, то кто от этого потеряет?
   Истамел взглянул на свой платок и спрятал его в карман.
   - Проблема не в том, чтобы знать, кому можно доверять, а в том, что если кого-то арестуют - чем больше он будет знать, тем больше он сможет выдать. Так что без серьезной причины мы не станем делиться важной информацией. Я уверен, что и вы поступите так же.
   - Ну и как же мы смоем помочь друг другу в достижении наших целей, если не будем делиться информацией? - спросил Рашаззи.
   Наступила тишина.
   - Хорошо, - наконец сказал Чаккатар. - Вы говорите о целях. Наша цель проста. Выбраться отсюда. А какова ваша цель?
   Рашаззи и Хабер поглядели на Мак-Кейна.
   Именно Мак-Кейн предложил доверять друг другу и он решил, что первый взнос - за ним. Кроме того, он ничего не потеряет, если покажет пример откровенности, открыв другим то, что русские так или иначе для себя уже решили.
   - Хорошо, я буду говорить, не скрывая. Я был послан сюда с заданием одной из западных разведок. В задание входило выяснение истинного назначения некоторой аппаратуры на борту "Валентины Терешковой". Я собираюсь, если это у меня получится, выполнить свое задание и найти способ сообщить об этом на Землю. Другими словами, моя задача - провести разведку всей колонии и детальное исследование отдельных ее частей. И информация, которая может мне помочь - это как вы попали сюда, - он посмотрел на турка, потом на англичанина, и, наконец, на индуса и развел руки в стороны. - У нас общие нужды. Вы ищете путь наружу - детальное знание места действия жизненно важно для любого конкретного плана. Таким образом, в настоящее время наши цели совпадают. Когда наступит время расстаться, то, надеюсь, к этому моменту мы уже будем знать друг от друга все, что нам нужно.
   Истамел посмотрел на Сэрджента и Чаккатара взглядом, в котором было одобрение Мак-Кейна. Сэрджент пожал плечами и кивнул. Чаккатар, однако, все еще не мог успокоиться:
   - Вы хотите, чтобы мы дали вам конкретную информацию, но все, что вы предлагаете взамен - это свои добрые намерения. Мне это кажется неважной сделкой. Что полезное вы можете предложить нам сейчас?
   Рашаззи поймал взгляд Мак-Кейна и незаметным вопросительным движением головы показал на бак у него за спиной. Он спрашивал, можно ли сказать им про эксперимент с водоворотом, свидетелем которого только что был Мак-Кейн. Мак-Кейн столь же незаметно покачал головой. Сначала они должны сами узнать, что это значит. Вместо этого он повернулся к Истамелу.
   - Очевидно, что ваш путь сюда означает и доступ на поверхность.
   - Может быть, - ответил Истамел. Выражение на его детском, но странно хитром лице оставалось нейтральным.
   - Но любой серьезный план побега не обойдется без свободного перемещения по "Терешковой". Вам нужно найти способ покинуть Замок. У вас есть способы решения этой проблемы?
   - Есть назначения на внешние работы.
   - Да, но они охраняются.
   - Охрану можно подкупить.
   - Конечно, - согласился Мак-Кейн. Собственно, многое, о чем он просил людей из В-3, например, Гоньяреша, включало в себя именно такие сделки. Но я предлагаю вам свободный способ передвижения по любой зоне колонии, без всяких хлопот от охраны и на неограниченное время. Вы заинтересованы?
   Истамел выглядел очень заинтересованным.
   - Вы можете обеспечить это? - спросил он, наклоняясь вперед.
   - Только если мы найдем путь за периметр Замка. Но, как мне кажется, вы уже сделали половину работы. Это как раз то, о чем я говорил - сложить знания вместе.
   Сэрджент вытянул вперед руку, закатил рукав и показал свой наручный браслет.
   - Даже если ты выберешься из Замка, у тебя останется проблема с этим. Ты включишь сигнализацию в тот же миг, как покажешься в границах досягаемости хоть одного пропускного датчика. А они натыканы повсюду.
   - Тогда разрешите показать вам кое что, что мы открыли. Разз? обратился Мак-Кейн.
   Он встал и подошел к столу, пока Рашаззи стаскивал со стеллажа плоскую коробку. Остальные столпились вокруг. Мак-Кейн снял куртку и вытянул руку на столе браслетом вверх. Как и браслеты всех остальных, он состоял из квадратной металлической коробочки с закругленными уголками и крепившимся к ней браслетом. В углублении коробочки виднелась черная прямоугольная пластинка с электронной схемой. Рашаззи взял скальпель и надрезал линию по соединению вставочки и рамки, одновременно заливая туда растворитель. Затем он стал обрабатывать вторую сторону вставки.
   - С моим браслетом уже повозились, - сказал Мак-Кейн. - Вставка держится только с помощью растворимого клея, который изобрел Рашаззи. Вставка в середине содержит электронику систем идентификации. Видите ли, тот, кто разработал эти штуки, был неопытным конструктором. Вставка в середине содержит электронную идентификацию, но батарейка и детектор нарушения работы браслета находятся внутри коробочки, так что вставку можно вынуть отдельно, не допуская срабатывания сигнализации. Кроме того, она всего лишь закреплена по краям клеем, способ растворения которого нашел Альбрехт.
   Пока Мак-Кейн произносил эту тираду, Рашаззи проверил качество клея, приподнимая кромку микросхемы лезвием скальпеля, поднял ее за уголок пинцетом и показал Хаберу.
   - Черт бы меня побрал! - объявил Сэрджент.
   Мак-Кейн протянул вперед руку, чтобы показать браслет с пустой рамкой.
   - Вы можете менять свои вставки, - объяснил он. - Предположим, тебе, - он посмотрел на Сэрджента, - необходимо попасть в Тургенев или еще куда, а меня как раз назначили туда на работу. Мы меняемся вставками. Гораздо больше гибкости.
   Хабер указал на вставку, положив ее на стеклянную пластину.
   - Но что еще лучше, так это то, что размеры этой вставки в браслет и обычной, которые носят гражданские, совпадают. Если к нам в руки каким-то образом попадет карточка общего пропуска, мы сможем вставить ее вставочку в один из браслетов и вы сможете попасть туда, куда хотите.
   Мак-Кейн посмотрел на Чаккатара.
   - Ну как, теперь это приемлемо?
   - А это сработает? - спросил Сэрджент. - Разве кодировку в контрольных компьютерах не меняют, если карточка утеряна?
   Рашаззи покачал головой.
   - Эти штуки работают не совсем так. Такая высокая степень безопасности только у нас в Замке. А снаружи за отдельными людьми не следят от двери до двери. Общий пропуск - это наподобие ключа, который можно вставлять в любую замочную скважину, и он подойдет ко всем. Они все излучают одинаковый код.
   Истамел и его коллеги обменялись взглядами.
   - А вы думаете, что сможете достать такой пропуск?
   Хабер улыбнулся, и показал на мастерскую вокруг.
   - У нас, по-моему, легкая страсть к... ну скажем, изобретательному воровству.