Хоган Джеймс. Сибирский эндшпиль

   Да, да, все становилось совершенно ясно. Мак-Кейн готов был убить себя за то, что он не увидел этого раньше. Конечно же, русские не успокоились бы, пока не убедились, что у него за плечом стоит нужный человек, который направлял бы и подталкивал его в нужном направлении, чтобы он сыграл свою роль в соответствии со сценарием. Скэнлон с самого начала расположил к себе Мак-Кейна, устроив ему - как он сказал - новости о Поле, через библиотеку и невидимого русского офицера, которого, наверное, вообще не существовало. Это Скэнлон предупредил его насчет драки с Майскевиком, уложив которого, Мак-Кейн приобрел в глазах всей камеры именно тот имидж, который требовался для его роли. Скэнлон направил группу Мак-Кейна к комитету побега, а комитет побега направил их прямо к кольцевой транспортной системе, за которой русские, конечно же, следили. Мак-Кейн сгорал от злости и к самому себе и к двуличному Скэнлону. Он уже покосился на пистолет в руке Скэнлона, прикидывая расстояние и взвешивая шансы - если игра проиграна, то он хоть утащит ирландца за собой.
   А Скэнлон тем временем сделал кое-что очень странное. Он поставил пистолет на предохранитель, повернул его рукояткой вперед и бросил Мак-Кейну. Тот инстинктивно поймал его, слишком потрясенный, даже чтоб моргнуть.
   - Не хочу рисковать, что-то вы, ребята, очень импульсивные, объяснил Скэнлон. - Во всяком случае, если судить по этой спящей красавице у вас за спиной.
   Остальные все еще были слишком уж потрясены, чтобы двинуться или ответить. Скэнлон посмотрел на них, как профессор смотрит на тупую аудиторию.
   - Ну? Что, человек не может передумать?
   Рашаззи начал заикаться.
   - Пере-пере... Что? Ты что, хочешь сказать - ты с нами?
   - А как по-вашему, что я еще говорю?
   - Но почему? - Хабер потряс головой, не менее изумленный.
   - Я обнаружил, что мои взгляды на вещи и на людей с течением времени изменяются, - начал Скэнлон. - И быть среди вас - это тоже имело значение. Правда, сейчас не время устраивать беседы. Для вас сейчас важно другое вы привязаны ко мне. И вам лучше всего верить мне, нравится вам это или нет, потому что я - ваш последний шанс выбраться из этой дыры. И только так вы будете всем рассказывать об этом потом.
   Хабер был озадачен.
   - Выбраться из этой дыры? Рассказывать всем? Кому мы будем рассказывать? Русские знают обо всем.
   - Ну, не совсем так. Разве я не сказал, что мои взгляды на вещи в последнее время несколько изменились? Есть кое-что, о чем они не знают. Например, они не знают, что вы догадались о том, что мы не в космосе разве я сам не узнал об этом только что? И они не знают, что вы докопались до гражданских уровней под Замком. Они только что открылись. Русские думают, что вы нашли транспортную систему и катаетесь вокруг, но они не думали, что вы заберетесь так глубоко.
   - А кто другие информаторы? - спросил Мак-Кейн, наконец-то обретя способность говорить. - Они ведь не надеются только на одного.
   - А вы его уже взяли, - ответил Скэнлон, указывая на Истамела. - Но он так и не узнал, что вы добрались до нижних уровней. Вы хорошо поработали, скрывая это. Ты ведь должен был включить в свою группу больше подсадных, но у тебя на них хороший нюх.
   - Чаккатар?
   - И весь комитет побега, кроме Сэрджента. Он настоящий.
   - Мне они никогда особенно не нравились, - согласился Мак-Кейн. Да, теперь ему казалось, что схему сигнализации они получили слишком легко.
   - А как насчет нашей камеры? Гоньяреш говорил, что он работает на оси, поэтому с ним понятно. А как насчет Мунгабо? Он ведь уже был на нижних уровнях.
   Пока Мак-Кейн говорил, Рашаззи отошел проверить, что с Истамелом. Его дыхание уже стало ровным, поэтому Рашаззи налил немного пахнущей эфиром жидкости в тряпочку и приложил ее к носу турка.
   - Это какое-то время подержит его отключенным. Когда очнется, будет немного болеть голова.
   - Мунгабо в порядке, - ответил Скэнлон. - Я единственный агент в передней секции. Нолан, Андреев, Боровский, Ирзан и Чарли Чан чистые. Все остальные - фальшивые.
   Мак-Кейн был по настоящему удивлен.
   - И Смовак? Воргас?
   - Да, оба из чешской политической разведки. Лученко - полковник КГБ, остальные азиаты - из ГРУ.
   - Так Ползучий Иисус не замешан - верный ученик, а?
   - Сказанул. Да какой же ненормальный будет на него надеяться? Его посадили туда специально, чтобы провоцировать тебя. И это сработало, да еще как.
   - А что с Майскевиком? - этот вопрос часто занимал Мак-Кейна. - Это было по-настоящему, или он поддался?
   - Нет, ты въехал ему на самом деле, - улыбнулся Скэнлон. - Это было достаточно реально. Часть проверки, как ты говоришь. Им нужен был человек, у которого в крови драка, чтобы быть уверенными в том, что он даст системе сдачи, как только выпадет случай. И они устроили все так, что единственный случай, который ему выпадет - это устроить шпионскую операцию. Они могли использовать больше дюжины людей, по всему Замку. Но не все смогли найти связь со своими, откуда там они прилетели, а остальные не подходили в другом, - тут он покосился на Полу.
   - Вот почему русские ждали, пока на Земле не наладится контакт с Вашингтоном - это они контролировать не могли. Если бы это не получилось, они бы сосредоточились на других кандидатах
   - А где это место? - спросил Рашаззи. - Где мы находимся?
   - Под горами, рядом с городом под названием Сохотск, в Сибири. Здесь расположена наземная станция связи с настоящей "Терешковой". Между настоящей "Терешковой" и станцией был обмен всеми вашими сообщениями, чтобы ваши люди смогли его засечь. Русское кодовое обозначение этого места "Потемкин". Как вам это? Наверное, в Кремле появился кто-то с чувством юмора. Ну, а теперь...
   - Но почему? - опять не выдержал Мак-Кейн. Он уже оправился от шока и его мозги снова заработали. - Почему ты это делаешь? На такую работу первого попавшегося не возьмут. Ты, наверное, был очень крутой. Что случилось?
   Скэнлон почесал в затылке и вздохнул.
   - Ну, видишь, действительно я в свое время был связан с ИРА. Но я об этом думал и говорил себе: Слушай, а хотел бы ты видеть этих людей управляющими Ирландией, если они победят и Бритты уйдут? Нет. И потом, это такие люди, если им перешел дорогу, то долго не протянешь. И я решил уйти на Восток. Но здесь я обнаружил, что задаю себе те же самые вопросы, как о Прово и Ирландии. Это что, действительно те люди, которых я хотел бы видеть у руля? И ответ получается тот же.
   Тут Скэнлон вытянул руку, обрывая разговор:
   - Мы что, собираемся так весь день, как бабы, протрепаться, или будем дело делать? В Тургеневе Полу ждет Ольга с генералом, на ее дебют по Ти-Ви, а я попытаю счастья с вами насчет выбраться наружу.
   - Это что еще за Ти-Ви? - поинтересовался Мак-Кейн, бросив на Полу удивленный взгляд.
   Она избегала его глаз, чувствуя себя овцой - или бараном - который послушно идет за пастухом.
   - Ольга и Протворнов просили меня связаться по телетрансляции с Вашингтоном, чтобы подтвердить сообщение, которое мы отправили. И я согласилась. Они еще хотели, чтобы я попыталась уговорить тебя сделать то же самое - потому что тебе больше верят.
   - Попыталась, черт возьми! Ты что, действительно...
   - Нет, я так и сказала им... на самом деле. У Ольги появилась идея, что может быть, ты подтвердишь сообщение, думая, что ты работаешь независимо от русских - через лазер. И я пришла сюда, чтобы уговорить тебя на это.
   Пола коротко вздохнула и беспомощно развела руками. Этот жест говорил: Да, это было так, сейчас этого уже не поменять, думай что хочешь.
   Мак-Кейн секунду смотрел на нее, потом кивнул. Теперь это уже не имело значения.
   - Да, это будет козырем. По крайней мере мы не... - он остановился. Ольга предложила это?
   - Да.
   - Но она знает, что это место не в космосе. Лазер не пробьется наружу. Какого черта она вылезла с этой идиотской идеей?
   Пола кусала губы.
   - Я сама об этом думаю. Но это тоже должно быть частью замысла. Они смогут перехватить сигнал на крыше, передать его на "Терешкову" и повторить на другом лазере, внутри. А с ответом с Земли поступить точно так же. Именно так они собирались использовать тебя. И я попалась на эту удочку.
   Мак-Кейн покачал головой.
   - Да нет. Это было бы слишком...
   - Она права, - вмешался Скэнлон. - Именно так все и было. Ты не помнишь, тогда, в июне, именно я подтолкнул тебя к идее о лазере. И именно я нашел поломанный лазер, который теперь лежит на верстаке - но он был не так уж и сломан. И именно я должен сейчас отправиться с тобой в Тургенев, чтобы убедиться в том, что он направлен в нужное место на потолке, там где зафиксирован детектор для приема твоего сигнала.
   Мак-Кейн глядел на него, не веря своим ушам.
   - Еще тогда? Это было запланировано еще тогда? Все это время они знали, что мы будем строить лазер?... Господи Иисусе!
   - А мы-то думали, что мы такие хитрые, - с отчаянием прошептал Рашаззи.
   Пола уселась на один из стульев.
   - Боже мой, и все это зашло так далеко... - она посмотрела на Мак-Кейна. - Ты бы сделал это? Если бы я рассказала тебе всю эту историю и ты поехал бы в Тургенев, чтобы увидеть этих шишек самому - ты бы подтвердил это в Вашингтон по лазеру?
   Мак-Кейн обернулся к ней, чтобы ответить, но подумав, кивнул. Его глаза странно остекленели.
   - Да, - наконец сказал он. - Честно говоря, я думаю, да.
   - И может быть, мы не станем их разочаровывать, - сказал Скэнлон. Все заинтересованно обернулись к нему. Он кивнул, удовлетворенный тем, что привлек все их внимание.
   - Ладно, сейчас с разговорами уже покончено? - спросил он. Ответом было молчание.
   - Ну и отлично. Говорят, лучший способ поймать вора - это попросить об этом другого вора. И может быть, я вот думаю, лучший способ справиться с обманщиками - это обмануть их. Потом, это куда поэтичнее - когда они сами своим вероломством будут обмануты, и куда привлекательней для ирландца. Прежде всего нам нужно найти Сэрджента и Мунгабо. И давайте спустим сюда Чарли Чана и Боровского - с ними все в порядке, а нам понадобится вся помощь, которую мы только сможем найти. А теперь - вот что я хочу предложить...
   50
   Инфракрасная орбитальная обсерватория ИКОО была постоянной пилотируемой платформой для астрономических наблюдений, которой пользовались совместно Лаборатория Реактивного Движения в Калифорнии и Восточно-Азиатский Совет Научных Исследований. Она была разработана для точных исследований Вселенной в инфракрасном диапазоне волн, который земная атмосфера почти полностью блокирует, а зеркало ее основного телескопа диаметром 200 сантиметров охлаждалось жидким гелием, чтобы тепловое излучение от деталей конструкции не мешало сверхчувствительным детекторам. Она заработала всего пять лет назад и с тех пор смотрела сквозь пылевые облака, сопровождающие рождение и смерть звезд, позволяя по-новому понять их эволюцию, она позволила нанести на карты внутренние области Млечного Пути и точно указать положение сверхмассивной черной дыры в его центре, она помогала изучать энергодинамику удаленных галактик. Ее приборы были достаточно чувствительны, чтобы обнаружить пылинку на расстоянии трех миль только по ее тепловому излучению. Кроме того, ее почти точно полярная орбита была ориентирована так, что в следующие несколько дней все эти приборы и инструменты смогут постоянно тренироваться на "Терешковой".
   - Мы держим открытую линию с Токио, - сказал с одного из экранов во внутреннем кабинете Фоледы Кей Олсон, специальный помощник из госдепартамента. - Японский премьер сейчас разговаривает с профессором Кобасукой. Ребята из ЛРД предупредили экипаж ИКОО, чтобы они ждали специальной директивы. Президент просил держать его в курсе дел. Мы будем сообщать вам по мере развития событий.
   Кобасука был председателем комитета, который выбирал программы для ИКОО, изучая предложения от ученых со всего мира.
   - Отлично, - заметил Фоледа, поворачиваясь к Барбаре, которая дожидалась ответа от другого дисплея, ее собеседник сейчас смотрел в сторону. - Как у тебя?
   - Сектор Си-3-Ай сейчас выходит на связь между МИЛКОМ и сетью слежения НАСА в аварийном канале. Сейчас они ее испытывают. ЛРД подтвердила, что лазер ИКОО может быть настроен на частоту, указанную в сообщении Панголины.
   - Что-нибудь новое по Подсолнуху от Пономаря?
   - Нет.
   Фоледа фыркнул.
   - Ладно, держи связь и немедленно дай мне знать, если будет что-то новое.
   - Есть.
   Фоледа вернулся в соседнюю комнату для опросов, где Филип Борден и Анна Доркас сидели за столом вместе с грузным бородачом. Фоледа стал у двери, не перебивая.
   - Так вы уверены? - спрашивал Борден. - В то утро вы пришли на работу и были без всяких объяснений переведены на работу, не требующую секретного допуска, и в тот же день с вами говорил полковник Фелякин? Что он говорил вам, дословно? Вспомните, пожалуйста, это очень важно.
   - Он сказал мне изменить свои планы на завтрашний день, потому что какие-то люди из Москвы хотят разобраться в какой-то административной путанице. Он сказал, что это касается продолжительности нашей работы в Англии и просил меня прийти на другой день в десять утра вместе с Энрико и взять с собою паспорта.
   Борден кивнул.
   - И в тот же вечер Энрико пришел домой пьяный?
   - Разве я говорила, что он был пьяный? Он просто выпил в тот вечер.
   - С начальником линии КР полковником Шепановым?
   - Да.
   - И что говорил Энрико?
   Анна отпила глоток воды.
   - Он был необычно грустный и чем-то озабоченный, не такой, каким он обычно бывал, когда он и Шепанов встречались...
   - Продолжайте.
   - Он сказал, что у Шепанова личные проблемы и он иногда слишком много болтает. Потом он неожиданно спросил у меня об ученой из Новосибирска, с которой мой бывший муж сошелся семь лет назад. Шепанов проговорился, что она арестована за диссидентскую деятельность.
   - Он не сказал, когда ее арестовали? - перебил бородатый. У него был сильный восточноевропейский акцент.
   - Три месяца до этого. Апрель-май, наверное.
   Бородатый кивнул.
   - И вы решили, что раз ваш бывший муж под подозрением, то исходя из обычных процедур в таких случаях, под подозрение попадут все его близкие друзья и родственники, включая и вас.
   Анна кивнула.
   - Да, именно так.
   - А какова была ваша реакция? - снова спросил Борден.
   - Естественно, я перепугалась, из-за той работы, которую я делаю для англичан. Исходя из всего остального, случившегося в тот день, я решила, что я уже раскрыта и Энрико тоже попадает под подозрение, а люди из Москвы приехали, чтобы увезти нас назад.
   - И поэтому вы сбежали и попросили убежища.
   - Да.
   - Оставив вашего мужа? - поинтересовался бородатый, подняв брови.
   - В наших отношениях не было любви. Он был настоящий КГБист. А его работа за границей могла помочь и в моей деятельности.
   - Вам никогда не приходило в голову, что такое совпадение чересчур удобно для вас? - в первый раз заговорил все еще стоящий у дверей Фоледа.
   Анна выглядела стесненной.
   - Тогда нет... хотя раз уж вы спросили - иногда я задумывалась над этим...
   Борден вопросительно посмотрел через стол на бородача. Он слышал это уже много раз, а сейчас просто хотел, чтобы тот услышал это собственными ушами. Владимир Задин, бывший руководитель академии КГБ в Быково, на сорок миль к северу от Москвы, бегство которого на Запад стало пять лет назад небольшой сенсацией, откинулся на спинку кресла и задумался над тем, что было сказано. Потом он поднял глаза на Бордена и заговорил.
   - Вся эта история в лондонской резидентуре - это не похоже на них. В подобной ситуации ей бы даже не разрешили выйти из здания. Она бы узнала обо всем, только когда КГБисты из Москвы зашли в ее комнату, а потом ее держали бы в посольстве до следующего самолета в Москву. Полная неожиданность. Никаких подозрений. Паспорта? Ба! - Задин махнул рукой. Если они действительно были у вас дома, то за ними бы кого-нибудь послали.
   - Значит, все это подстроено? - спросил Борден.
   - Я уверен в этом. Все было устроено так, чтобы она смогла передать на Запад историю, которая убедила бы вас в том, что у профессора Дьяшкина есть достаточно весомый повод перебежать. Он с самого начала принимал в этом участие. Его диссидентская активность - лишь прикрытие.
   Анна потрясенно смотрела на него.
   - Но это же было семь лет назад.
   Задин скривился и безразлично покачал головой.
   - Семь лет, десять лет - какая разница? Некоторые операции планируются за двадцать лет вперед. Иногда даже за тридцать. Ее муж тоже был с самого начала частью операции. Они позволили ему жениться так, чтобы она попала на своей работе за границей в компрометирующую ситуацию и могла легко сбежать. Ей позволили думать, что она его использует - на самом деле использовали ее. Я видел похожие схемы.
   Анна застыла, глядя в стол. Борден посмотрел на Фоледу и глубоко вздохнул.
   - Ты был прав, Фил, все это время ты был прав... Я знаю, наверно, несколько поздно сейчас говорить это, но...
   Фоледа махнул рукой, словно говоря: да ладно, скажешь в другой раз. Борден кивнул.
   - Так какова ситуация на фронтах? - сменил он тему, кивнув в сторону двери.
   - С технической стороны неплохо. Сейчас мы говорим с японцами и уже получили аварийный канал связи через НАСА. Президента держат в курсе, министр обороны и председатель начальников штабов дожидаются.
   Борден поднялся.
   - Тогда давай спустимся и посмотрим, что происходит, - он повернулся к Анне и Задину. - Вы очень помогли нам. Большое спасибо. Мы бы хотели, чтобы вы пока не уходили.
   Когда они проходили мимо большого кабинета Фоледы, ФОледа остановился и сунул голову в дверь.
   - Пусть охрана отправит кого-нибудь, чтобы позаботились о наших гостях, пока они здесь, - сказал он Барбаре. - Мы идем вниз в Центр Связи. Что-нибудь новое?
   - Японцы хотят знать, согласны ли мы оплатить стоимость потерянного времени работы ИКОО, если они перенацелят ее на Русалку.
   - Черт, - сказал Фоледа через плечо, он уже было поспешил догонять Бордена. - Скажи, что лично я выпишу им чек.
   51
   Когда микроавтобус службы безопасности вез Полу назад в Тургенев, вместе с майором Ускаевым и охраной, ее настроение резко отличалось от того пыла, с каким она ехала сюда всего несколько часов назад. Удивительно было осознавать, что эта долинка со зданиями и деревьями у дороги, русские тележурналисты, снимающие декорации, построенные к завтрашнему празднику, ось станции и звездное небо над головой в окнах над агрозонами - все это лишь часть огромного иллюзиона, построенного под землей в Сибири. Пола сидела тихо и задумчиво.
   Сейчас, с самого начала вспоминая все, что случилось в течение этих шести месяцев, она видела, как систематично и безжалостно ее обманывали. И этот обман стал возможен только благодаря ее интеллектуальному самодовольству и убежденности в собственной непогрешимости, в которой ей даже не приходило в голову сомневаться. По странной иронии судьбы, именно она, ученая, принимала все, что ей подсовывали, как должное, а Эрншоу, непоколебимый и лояльный, ставил под сомнение любой вывод. Конечно, именно так все и рассчитали русские. Именно на это они рассчитывали.
   Файл "Апельсин" никогда не существовал. Вся эта история была подброшена западной разведке в качестве соблазнительнейшей приманки, которая и сработала, гарантировав, что они непременно отправят кого-нибудь за ним. А изображая его в виде компьютерного файла, но спрятанного внутри компьютера системы технического обслуживания с низкой степенью защиты, русские были уверены - на станцию будет отправлен специалист по советской компьютерной технике, которому потом можно запудрить мозги, чтобы он устроил канал связи.
   Больше всего ужалило Полу понимание того, что весь долгий период изоляции и допросов был лишь великолепно продуманным русскими испытанием, чтобы найти нужное им сочетание суетности, упрямства, преувеличенного самомнения и политической наивности. И именно ей досталась сомнительная честь быть избранной из всех возможных кандидатов, которые попадали на "Терешкову" в течение последнего года. Она вспомнила, как поучала Эрншоу цитатами: "Вся проблема в том, что дураки и фанатики всегда так уверены в себе, а мудрецы полны сомнений". Эрншоу спросил у нее: "Как только он не добавил в конце "Я думаю" ? " Чтобы понять, что он имел в виду, ей понадобилось чересчур много времени.
   Задним числом многое становилось до боли понятным. Ее сокамерницы, женщины, которые выглядели столь очевидными стукачками, они и должны были выглядеть стукачками - чтобы она возгордилась тем, что так легко вычисляет их, чтобы она с пренебрежением отнеслась к тем, кого она легкомысленно посчитала глупцами. Они убедили ее в фальшивой безопасности от такого обмана, приучив к мысли, что ее невозможно обмануть. Да если быть до конца честной, они просто усилили ту предубежденность, которую они нашли в ней. Как-то в гостях она познакомилась с профессиональным фокусником, который рассказывал, как легко обмануть паранормальными феноменами некоторых ученых. "Все это основано на самоуверенности. Они не допускают даже мысли, что их может обмануть "какой-то там трюкач". Подсознательно они думают так: Если я не могу обнаружить этот трюк, значит, это не трюк. И у них остается единственный выбор - принять то, что им кажется настоящим, как настоящее."
   Все эти кухни, окружение, в которое она попала, деградация, которую она ощущала - все это было рассчитано, чтобы разбудить в ней отчаянную готовность броситься за первым же обещанием вернуть ее в привычный мир, в общество привычных людей. Они, вероятно, отравили ее пищу, чтобы она заболела, и отправили ее в госпиталь, где она уже была готова броситься вслед за Ольгой, особенно после их первой "случайной" встречи, подстроенной в коридоре рядом с кабинетом Протворнова. Конечно же, они были уверены в том, что Пола первая бросится к Ольге, тем самым избежав всех подозрений, которые появились бы иначе, если бы Ольга сама пришла к ней. Работа в Отделе Окружающей Среды, связь с "Иваном", для восстановления которой был нужен технический специалист, все эти манипуляции заставили ее думать, что установить связь с Западом - это была ее собственная идея. А затем, играя на ее личных слабостях, о которых они могли узнать еще в самом начале, когда ее допрашивали, одурманенную наркотиком - она вспоминала это, словно в тумане - появились Геннадий, Елена, Светлана и другие исполнители ролей, написанных так, чтобы отразить и усилить ее предубеждения и ложное восприятие, чтобы еще больше поднять ее самомнение.
   Труднее всего было смириться с предательством Ольги. Пола не только доверяла ей, но уважала и высоко ценила ее, как разделяющую те же этические убеждения, основанные на истине, чести, целостности. Именно это делало их выше остального иррационального мира. Целостность, честь, истина! Ольга проглотит эту же приманку. Как и говорил Скэнлон, уже сама мысль о том, чтобы обмануть их при помощи их собственного обмана, обладала приятной, поэтичной притягательностью.
   Они прибыли в Правительственный Центр в Тургеневе и сразу же поднялись в комнату, полную карт, экранов и оборудования связи, где их ждали Ольга и Протворнов. Вокруг крутилось еще несколько офицеров и кто-то еще из начальства, они притворялись занятыми работой и совершенно незаинтересованными. Ольга подавала свою роль с тошнотворной точностью.
   - Слава Богу, ты вернулась, Пола. Тебя так долго не было, я уже начала беспокоиться. Ты говорила с Эрншоу? Что он сказал? Он сделает это?
   Пола посмотрела в глаза Ольге и кивнула.
   - Да, я все-таки уговорила его. Он сделает это. Он со Скэнлоном собираются забраться на крышу воздухоочистительного завода рядом со зданием Внутренней Безопасности, откуда им будет видно центральную площадь, и включат лазер.
   Несмотря ни на что, при упоминании о том, что Скэнлон будет вместе с Эрншоу, Протворнов не смог подавить торжествующего блеска глаз. Эта была последняя из проблем, которая оставалась у русских. Было очень важно, чтобы Скэнлон был с ним, потому что он знает, куда необходимо направить лазер.
   - Как они туда доберутся? - спросил он.
   - С терминала транспортной системы под Тургеневым, - ответила Пола. Оттуда они поднимутся на поверхность через один из магазинов на северной стороне площади, переодетые в гражданское, лазер и спектрометр будут разобраны и завернуты в праздничные флаги. На площади будет много людей, и они рассчитывают незаметно проскользнуть в гараж под заводом, забраться оттуда на крышу и по пути подключиться к силовому кабелю, чтобы запустить лазер.
   - А когда они отправятся?
   - Через три часа, когда люди будут собираться для встречи генерального секретаря.
   Последний корабль с высшими советскими руководителями, включая и генерального секретаря с председателем Верховного Совета, сливки правительственного аппарата, прибудут как раз вовремя, чтобы их пассажиры успели отдохнуть и прийти в себя, перед тем, как встретить корабль ООН, который привезет делегации со всего остального мира двенадцать часов спустя.
   Протворнов посмотрел на майора Ускаева.