Страница:
— Такого не случится.
Она еще чаще стала хватать воздух, но потом, к моему величайшему изумлению, проговорила:
— Это может случиться. Прошло уже шесть месяцев, а он ни разу не ответил на мой звонок. Я ему больше неинтересна.
И знаете что? Уже через день, практически минута в минуту, пришло письмо от папиного адвоката с просьбой назначить встречу для обсуждения «окончательного варианта финансового урегулирования».
Я прочла письмо и передала маме. Она долго смотрела на меня, прежде чем заговорить.
— Это означает, что он собирается продать дом, в котором я живу?
— Не знаю, мам. — Я сильно нервничала, но врать не хотелось. — Может быть. А может, он оставит дом тебе, если ты не будешь выдвигать других претензий.
— Каких претензий?
— На его зарплату. Пенсию.
— А мне на что жить?
— Я о тебе позабочусь.
— Это не должно быть твоей заботой. — Она стала смотреть в окно, но вид у нее был не очень побитый. — Всю жизнь я вела его дом, — рассуждала она. — Была ему кухаркой, уборщицей, наложницей, матерью его ребенка. И я ни на что не имею права?
— Не знаю. Придется нам нанять адвоката. — Надо было сделать это сто лет назад, но я все надеялась, что до этого не дойдет.
Снова повисло молчание.
— В этой своей книге… в каком свете ты выставляешь отца?
— В дурном. — Правильный ответ.
— Тогда мне жаль, что я ее порвала.
— В каком смысле — жаль? — Очень, очень осторожно.
— Ты могла бы написать ее снова?
ТО: Susan…inseattle@yahoo.com
FROM: Gemma 343@hotmail.com
SUBJECT: Она сказала да!
Она говорит, ей хочется, чтобы все узнали, какой отец негодяй. Пусть ему будет стыдно. Говорит, все и так уже знают о ее плачевном положении, и она готова даже пойти на дневное ток-шоу и там во всеуслышание ославить отца. А еще знаешь что? Я закончила книгу! Я думала, еще много надо писать, но все вдруг само собой сложилось и подошло к концу. Я до шести утра ее дописывала. Конечно, концовка немного сказочная, в чужой книжке она бы у меня вызвала один смех, но, как всегда бывает в жизни, когда это пишешь ты — совсем другое дело.
Целую,
Джемма.
Я позвонила отцу узнать, что он подразумевает под «окончательным урегулированием». Вышло, как я и боялась: он собирается продать дом, а на вырученные деньги купить новый, чтобы жить там с Колетт и ее детьми. Мы с мамой наняли адвоката по семейным делам, Бреду Суини, и отправились на переговоры.
— Отец хочет продать дом. Он имеет на это право?
— Только с вашего согласия.
— Которого мы не дадим, — сказала мама.
Я была приятно удивлена, я всегда подозревала, что в таких случаях закон не на стороне женщины. Оказалось, что у нас все-таки есть защита…
Не так быстро. Бреда еще не закончила.
— Но после года раздельной жизни он может обратиться в суд с иском.
— Какого рода?
— О том, что у него на иждивении две семьи и что значительная часть его дохода уходит на содержание дома его бывшей семьи. Дальше обычно происходит следующее: судья выносит постановление о продаже дома с последующим дележом вырученных денег.
Я похолодела, а мама спросила — едва слышным шепотом:
— Означает ли это, что я останусь без жилья?
— У вас будут деньги на приобретение нового. Необязательно пятьдесят процентов суммы, это будет решать судья, но какие-то деньги у вас останутся.
— Но это же мой дом! Я прожила в нем тридцать пять лет. А сад? — Она была на грани истерики. И не только она. Дома в Ирландии стоят так дорого, что, даже получив пятьдесят процентов, мама не наскребет ни на что похожее, хотя бы отдаленно.
Час от часу не легче. Маме шестьдесят два года, это уже почти старость, и теперь ее хотят лишить дома, в котором она прожила больше половины жизни, и заставить начинать все заново за тридевять земель.
— Но папа будет оказывать ей финансовую помощь? — спросила я.
— Необязательно. По закону она может претендовать на столько, сколько нужно для обеспечения ей привычного уровня жизни, но без ущерба для него. — Бреда сделала бессильный жест. — Деньги ведь не рекой текут.
— У меня кончаются транквилизаторы, — сообщила мама, когда мы прибыли домой. — Я не могу без них. Тем более теперь, с такими-то новостями. Ты не съездишь в аптеку?
— А-а. Хорошо. — Я почувствовала, что предложение вызвало у меня странную реакцию. С Джонни я не виделась уже недели две, с того дня, как у нас произошел сеанс флирта — я просто заскочила по дороге домой и завела разговор намеками.
Почему мне не хочется его видеть? — спросила я себя. Ведь он милый. Потому, что я понимаю: то, что я делаю, — неправильно. Оуэн, как ни крути, мой парень, и флиртовать с Джонни — нечестно по отношению к нему. Если, конечно, я ничего не собираюсь менять: например, порвать с Оуэном и смело двинуть в аптеку, чтобы не только отоварить мамин рецепт, но и претендовать на большее. А хочу ли я этого?
Одно дело проводить время с Оуэном, предаваясь фантазиям насчет Антона. Но Джонни совсем не такой. Он настоящий. И он рядом.
И он ко мне неравнодушен.
Я знала, с ним у меня есть неплохие шансы, и, хотя от этой мысли у меня подводило живот (в хорошем смысле), мне все равно было боязно. Я не знала почему, но я точно знала: с Оуэном мне страшно не бывает.
ЖОЖО
ПРОДАНЫ ПРАВА НА ЭКРАНИЗАЦИЮ
«Семизначной цифрой (по слухам, полтора миллиона долларов) измеряется сумма, выплаченная кинокомпанией „Мирамакс“ за права на экранизацию романа начинающего писателя Натана Фрея „Любовь под паранджой“. Сделка стала результатом переговоров между представителем „Криэйтив Артисте Ассошиэйтс“ Брентом Модильяни и сотрудником литературного агентства „Липман Хейг“ Джимом Свитманом. Роман, представляемый литагентом той же фирмы Жожо Харви, выйдет в свет в издательстве „Саузерн Кросс“ весной будущего года.
Мисс Харви также представляет интересы Лили Райт, автора нашумевшего романа «Колдунья Мими», и Эймона Фаррела, выдвинутого на соискание премии «Уитбред» нынешнего года».
И ни слова о Миранде Ингланд, которая с января не покидает десятку бестселлеров. Ну да ладно, грех жаловаться. Ничто так не будит покупательский инстинкт, как хорошие новости. Было время обеда. Почти.
— Мэнни, я выйду. Вернусь не скоро.
— Пойдете выбирать новый лак для ногтей?
По своей нью-йоркской привычке Жожо никогда не оставляла без внимания ногти.
— Лак для ногтей, сумочку — не знаю что. Я сегодня в настроении.
Но это длилось недолго. Выйдя на залитую солнцем улицу, она сразу же подпала под обаяние голубого кожаного пиджачка, выставленного в витрине «Уистлз»; от вожделения у нее аж во рту пересохло.
Она вошла внутрь, отыскала пиджак в своем размере, подержала перед собой на вытянутых руках и погладила, как живое существо. Кожа была такая тонкая и мягкая, а сама вещь — такая красивая, что у Жожо внутри все сжалось. И к тому же дорогая, непрактичная и больше одного сезона не проживет; на следующий год над ней все станут смеяться. Ну и пусть!
Не входя в кабинку, она примерила пиджачок, нашла зеркало — и восторг мгновенно улетучился. Ее грудная клетка выглядела так, будто ее надули велосипедным насосом. Вид был просто неприличный. Марку, конечно, он бы понравился, но куда она сможет его надеть? У себя дома в гостиной? В спальне? На кухне?
Мысленно она уже его купила, принесла домой в большом пакете и два раза надела — один раз, чтобы произвести впечатление на сестер Уайатт. Но теперь она передумала. Слишком дорого для вещи, которую станешь носить только дома. Она пока не решила окончательно, но надо еще поразмышлять. «Интересно, — подумала она. — Кажется, взрослею». Если так, то это ее не обрадовало.
В конторе Мэнни сообщил:
— Вас искал лучезарный Свитман.
Она с тоской посмотрела на свой сандвич, потом решила, что Джим у нее много времени не отнимет. И побежала к нему.
— Что такое?
— У меня потрясающие новости. Входи. Садись.
— У меня ленч стынет. Потрясающие новости я могу выслушать и стоя.
— Тогда стой, упрямая кляча. Брент Модильяни хочет завязать с нами «отношения». С «Липман Хейгом».
Брент. Тот самый агент, который вел переговоры с «Мирамаксом».
— Если у нас появится свой человек в Лос-Анджелесе, чтобы представлять наши интересы, нам будет куда легче подсовывать свои книги на стол голливудским продюсерам. Тут и твоя заслуга есть. «Паранджа» пробудила в нем интерес. Открыла глаза на класс литературы, которую мы тут представляем.
— Уговорил, сажусь.
— На той неделе он приедет с напарником. Сводим их в какое-нибудь крутое место на ленч.
— Кто?
— Мы с тобой.
О Ричи Ганте — ни слова. Ура!
— Знаешь что? Миранда Ингланд для Голливуда идеально подходит. Эксцентричные комедии никогда не выходят из моды. А «Мими» просто создана для кино.
Джим посмеялся ее прожектерству.
— В последнее время ты стала затворницей, но сегодня тебе никуда не деться, пойдешь с нами праздновать.
Она задумалась. Вечер, в общем-то, свободен. Марк идет на школьный спектакль к дочери.
— Ладно.
— Ты от гипнотерапевта отказалась?
— Нет. Вообще-то, да. Мне нравится курить, я прирожденный курильщик. Хоть мы и вымирающее племя.
— Это уж точно, вымирающее.
— Отступники всегда самые рьяные. Вернувшись к себе, Жожо проверила почту. Сообщение было только одно, от Марка.
TO: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Вечером в понедельник?
. Могу записать? Извини меня за уик-энд. Как нарочно, золотая свадьба у родителей. И сегодня — как нарочно, школьный спектакль у дочери. Приятных тебе выходных без меня (только не слишком приятных!).
М хх
P.S. юлябтелюяб
Это произошло как-то внезапно, но в последние несколько месяцев они все больше времени проводили вместе. Воскресенье Марк по большей части проводил у нее, Шейна выманила-таки их на свой вожделенный бранч, а несколько раз они даже появлялись вдвоем на людях: на Пасху съездили на два дня в Бат, где насладились сексом на крахмальных простынях и бесцельно бродили по улицам, взявшись за руки, уверенные, что в такой дали от Лондона им опасаться некого. По прошествии двух дней Марк умчался домой, чтобы на неделю свозить семейство на горные лыжи в Австрию, и это вполне устроило Жожо. Целых сорок восемь часов он был в ее полном распоряжении, а теперь исполнял свой семейный долг, так что она даже не чувствовала угрызений.
— Ты уверен, что это хорошая идея — поехать кататься на лыжах? Твои ребята вечно себе что-то ломают. А кроме того, в Австрии, по-моему, сыр на каждом шагу?
— Ты ошиблась, сыр в Швейцарии. Ничего-то вы, американцы, про Европу не знаете.
— Ты глубоко заблуждаешься, — сказала она, игриво касаясь его ширинки носком сапога. — Я, например, знаю, что такое датская выпечка, шведский массаж и шпанская мушка. — Она посильней нажала ногой и стала мягко водить ею вверх-вниз. — А еще я все знаю про французский поцелуй, — поддразнила она.
— Неужели?
— Буквально все.
Они молча смотрели, как под напором снизу приподнялся ее сапог.
— Покажи, что ты знаешь, — попросил он.
— Не покажу. Сначала ты должен извиниться. Он извинился.
После той ночи, когда Марк, напившись с итальянцами, до утра пробыл у Жожо, он стал ночевать у нее примерно раз в неделю. Кэсси нисколько не возражала против его ночевок вне дома, и ее пассивность озадачивала Жожо.
— Что ты ей на уши вешаешь?
— Что веду переговоры с Калифорнией или что охмуряю каких-то издателей и не хочу будить ее, заявившись в подпитии в три часа, когда ей с утра на работу.
— И она верит?
— Судя по всему.. Просит только, чтобы я предупреждал ее не позже полуночи, чтобы она запиралась как следует.
— А где, она думает, ты спишь?
— В отеле.
— Ну, я бы на такое ни за что не купилась. Ни за что! Если бы мой муж, не меняя работы, стал вдруг ночевать не дома, я бы из него вышибла душу монтировкой и била бы до тех пор, пока не признается.
— Не все же такие, Жожо.
— Да уж. — Она вдруг поняла, что людям бывает слишком больно видеть то, что происходит у них под носом. Больно и обидно. Она не хотела причинять Кэсси боль. И никому другому.
Но что она могла сделать? Перестать видеться с Марком? Это невозможно.
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Приятных выходных?
Понедельник вечером меня устроит. Долго ждать, ну да ладно. Но ты мне объясни, каких таких приятных выходных ты мне желаешь? Никогда не прощу, как ты обошелся со мной в мой день рождения.
J J хх
P.S. тоже юлябтелюяб Месяцем ранее, как раз на выходные, Жожо исполнялось тридцать три года. Незадолго до этого Марк сказал:
— На твой день рождения я тебя увезу.
— Да? — Она вспыхнула от восторга. Не забыл! — А куда?
Он помолчал.
— В Лондон.
— В Лондон?!
Не дав Жожо открыть рот и послать его куда подальше, он протянул ей листок бумаги.
— Вот программа.
ПЛАН МЕРОПРИЯТИЙ
ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЖОЖО
Пятница, 15:30
Удираем с работы пораньше. По одному приезжаем в отель «Клэриджес» на Брук-стрит.
— «Клэриджес»! Всегда мечтала там остановиться. — В воображении Жожо эта гостиница рисовалась чем-то сугубо британским в стиле Агаты Кристи — чай со сливками, учтивые дворецкие, девушки из провинции, приехавшие на день со своими эксцентричными тетушками и бабушками, из той породы, что надевают украшения, когда идут в огород.
— Знаю, — сказал он.
Жожо так растрогалась, что едва не расплакалась, но решила сдержаться.
Пятница, 16:00
Испробуем удобства в номере люкс…
— Люкс! Я тебя обожаю.
… обращая особое внимание на кровать. После чего выходим на соседнюю Бонд-стрит и ищем Жожо подарок.
Она снова подняла глаза.
— Бонд-стрит слишком дорогая.
— Знаю.
Она смотрела на него с восхищением.
— Ну, что за мужчина!
Пятница, 19:00
Аперитив, потом ужин в ресторане, где для заказа столика пришлось пообещать шеф-повару издать его книгу.
Суббота, утро
Завтрак в номере, затем заплыв в бассейне, после чего опять поход на Бонд-стрит в поисках подарка для Жожо.
Вторая половина дня
— по усмотрению; как вариант — проверка кровати на прочность.
Суббота, 19:00
Коктейли, затем — ужин в другом, но столь же недоступном ресторане.
Воскресенье, утро
Завтрак в номере, еще один заплыв и окончательная проверка матраса.
12:00
Выписываемся из отеля и едем по домам.
Это был восхихительный уик-энд. В номере их ждали цветы и шампанское. Они около шестидесяти раз занимались сексом, даже в бассейне, когда остались там одни — Жожо вообще-то не хотела, сочтя это несколько вульгарным, но Марк успел довести ее до такой кондиции, что ей уже было все равно.
Он терпеливо ходил с ней от магазина к магазину, восхищался то одной сумочкой, то другой, хотя, она знала, все они были для него одинаковы, и покорно изучал вместе с нею, какого цвета строчка на одной и другой и насколько по-разному они смотрятся. Единственный момент, когда он немного сломался, был тогда, когда Жожо заметалась между двумя одинаковыми сумками от Прады — одна была на длинном ремне, а другая, точно такая же, — с двумя ручками; Марк тогда сказал, что купит ей обе.
— Я тебя разгадала, — рассмеялась Жожо. — Тебя опять беспокоит состояние мебели в нашем номере. Надо срочно вернуться и проверить.
Послеобеденный чай они пили в саду отеля, в субботу ели ленч в номере и запивали шампанским, и единственная за два дня тучка набежала, когда в «Тиффани» Марк подвел ее к витрине с кольцами.
— Может, выберешь себе? — предложил он.
— Не будь идиотом! — вдруг рассердилась она. Уж больно ей не хотелось, чтобы в эти дивные выходные ей напоминали о том, что он женат.
Вечером в ресторане, изучая меню, он взял ее за руку.
— Марк, — нахмурилась Жожо. — Увидят!
— Что ты хочешь сказать?
— Пока мы в Лондоне, надо соблюдать осторожность.
— «Осторожность в твоем исполнении может оказаться самой опасной штукой».
Она расхохоталась.
— «Власть Луны»? Николас Кейдж говорит это Шер? Правильно?
Марк вздохнул.
— Ты должна была подумать, что я это сам сочинил. Ты удивительная женщина, я других таких не встречал. Ты все, все знаешь.
ТО: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: День рождения
Разве тебе не понравилось?
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Понравилось?
Да, даже слишком. Других таких выходных уже не будет.
На торжество явилось много народа — в конце концов, платила-то фирма. Ричи Гант маячил по залу, силясь урвать себе кусок славы, но все внимание было обращено на Жожо с Джимом. Они и сидели-то рядом, как царь с царицей, и пили коктейли с водкой.
— Видишь, не так это и плохо, — сказал Джим. — Помнится, в прежние времена ты на коллективные пьянки чаще хаживала.
— Ты прав, — согласилась Жожо. Она раскраснелась и была совершенно счастлива. — У меня давно не было такого хорошего настроения. Это, наверное, от алкоголя, но кто бы возражал? А у тебя как дела, Джим? Как Аманда?
— Жожо, ты совсем отстала от жизни. Аманда меня уже больше месяца как выставила.
— Да? Прости. А новую девушку не завел?
— Пока нет. Провожу аудит.
Повисла странная пауза, и Жожо, повинуясь какому-то шестому чувству, сказала:
— Но ты не спросил, есть ли у меня парень. Еще одна неловкая пауза — и Джим сказал:
— Я сам знаю, что есть. Время остановилось.
— Я знаю про Марка.
В животе у Жожо екнуло, как если бы она ехала в лифте и тот резко остановился.
— Это он тебе сказал?
— Я сам догадался.
— А он подтвердил? И когда же?
— Сегодня.
Она разом протрезвела и разозлилась. На Марка. Он нарушил уговор. Не он один пострадает, если об их отношениях станет известно. Во всяком случае, это не поможет ей быстрее продвинуться в партнеры. Тут она вспомнила о тесных отношениях Джима с Ричи Гантом, и ее затошнило.
Марк должен был ее предупредить! Кто-то знает их тайну, а она об этом даже не догадывается — это ставит ее в крайне опасное положение.
— Не суди его строго, — сказал Джим. — Надо же ему с кем-то поделиться.
Даже позвонить Марку и наорать на него она не могла. Вот досада!
— Не волнуйся, — продолжал Джим. — Я не проболтаюсь.
Жожо не знала, можно ли ему верить. И насколько он вообще надежен. Она вдруг задергалась.
— Мне пора. — Она собрала свои вещи, куда-то позвонила и на такси отправилась к Бекки и Энди.
В машине на нее вдруг накатила такая злость, что она решила не дожидаться личной встречи, а послала ему сообщение: «Позвони мне».
Он почти тут же перезвонил.
— Что это за дела с Джимом Свитманом? — спросила она.
— Он и так знал.
— Нет, не знал. Ты передергиваешь, Марк. Может, он догадывался, но наверняка он знать не мог, пока ты ему не сказал. Понимаешь?
— Жожо, в прошлое воскресенье он меня видел возле твоего дома в половине десятого утра.
— Да? Каким образом?
— Он ехал мимо.
— Зачем?
— Он живет в Уэст-Хэмпстеде, недалеко от тебя. Меня поймали с поличным. Поверь мне, Жожо, как бы я ни старался, в этой ситуации мне нечем было отмазаться. В противном случае я бы, конечно, так и сделал.
Она не ответила. Они настолько рискованно себя вели, что разоблачение было неизбежным. Рано или поздно. Но почему, почему обязательно это должен быть кто-то с их работы?
— Джиму можно доверять, — сказал Марк.
— Надеюсь. — Но вина Марка этим не исчерпывалась. — Почему ты мне ничего не сказал?
— Я сказал. — Он был озадачен. — Послал тебе имейл. Сразу, как он от меня ушел.
— В котором часу?
— В четыре — полпятого.
Почту после обеда она не проверяла. Пребывая в праздничном, пятничном настроении, она решила не утруждать себя и прямиком поехала в паб. Это на нее не похоже. Тут она допустила оплошность.
— Ладно. — Марка можно простить, он чист. — Ты прощен.
— Ну, слава богу! А то уж подумал, ты мне сейчас огласишь мои права и разрешишь сделать один звонок.
— Права? Звонок? — Она рассмеялась. — Так легко ты бы не отделался.
— До чего мне жаль, что мы не увидимся в эти выходные.
— Ничего страшного. Завтра вечером Мейзи Уайатт — из знаменитых сестер Уайатт — устраивает пиршество по случаю своего тридцатилетия. Бал-маскарад. Так что мне будет чем развлечься.
— Напомни-ка мне, к которой из сестер ты неравнодушна?
— Магда. Но…
— …не в сексуальном плане, — в унисон закончили оба.
— Спасибо, что предупредила, — вдруг очень серьезно произнес Марк.
— А?
— Она отличный писатель, будет жалко ее потерять. Судя по всему, в комнату вошла Кэсси.
— До понедельника.
Она рассказала Бекки и Энди о том, что произошло.
— Раз на работе узнали, скоро об этом будут знать все, — сказала она.
— Но вы и так рисковали, — возразил Энди. — Даже сами нарывались! Почему не повести себя честно и не сказать его жене, пока кто-то не сделал это за вас?
Жожо набрала побольше воздуха.
— Объясню почему. Потому что нет ничего хуже, чем разрушить чужую семью. А тут не только жена, еще и дети, и все будут страдать. Как они это перенесут?
— Не знаю, — ответил Энди. — Но такое сплошь и рядом случается. Ну, скажем… часто.
— Это не для меня. Это все равно что выйти на тропу войны. Не верится даже, что я об этом рассуждаю. Почему у других все так легко получается? Иной мужик возненавидит жену, повесит на нее всех собак — что, мол, растолстела или в рот в жизни не возьмет, — только и делов. Почему у меня все так сложно? Почему мне все время стыдно?
— Тогда брось его. — Энди устал от этого разговора. Что с мужика взять?
— Мне стыдно, но не до такой степени. А от этого — еще более стыдно.
— Для меня это что-то слишком сложно.
— Если… или когда… или если… Если мы с Марком когда-то решим сделать наши отношения достоянием гласности, в любом случае придется вытерпеть массу гадости. Как ни крути.
— Но это все-таки произойдет? Да или нет? — Не дав ей ответить, Энди продолжал: — Ты меня разочаровала, Жожо. Вот все вы, женщины, такие: только говорите, а делаете мало. Одни разговоры! Возьми хоть Бекки с ее работой. Прости, лапуль, — повернулся он к Бекки. — Я знаю, ты это не нарочно. Но от тебя, Жожо, я ожидал большего. Докажи, что я не ошибался. Докажи, что у тебя слова не расходятся с делом. Должен же я во что-то верить.
— У них сегодня управляющего уволили, — пояснила Бекки.
— О'кей, — нервно сглотнула Жожо. — Это произойдет. Вопрос времени. Но как вспомню себя в возрасте Сэма… — Она помолчала, а когда заговорила вновь, голос у нее дрожал: — Как подумаю, что Софи с Сэмом лишатся отца…
Слезы ручьем хлынули по ее щекам, Жожо уронила голову на грудь, а Бекки и Энди обменивались недоуменными взглядами. Жожо плакать не полагалось.
Ночью, в постели, она решила быть честной с собой. Она ждет, когда боль от расставания с Марком пересилит ее переживания по поводу его разбитой семьи и детей, лишенных по ее милости отца. Но пока этот момент не настал.
Она любила Марка, но не давала себе волю. Она ни разу всерьез не сказала ему, что любит, и он частенько укорял ее: «Ты от меня что-то утаиваешь, Жожо».
Беда в том, что она боялась, что чувства захлестнут ее настолько, что она совершит что-то вразрез со своими принципами.
Но Энди был прав. Они с Марком слишком рискуют. Как будто ждут, что их застукают и тогда им не придется самим принимать решение.
А какая жизнь их ждет вдвоем? Где они поселятся? Наверное, придется продать квартиру? Но это бы ничего. Правда, тогда надо будет записаться в спортзал, сейчас-то ей лестница помогает держаться в форме. До определенной степени. Может быть, им придется купить дом в пригороде.
Но это ее больше не страшило. Я готова, поняла она вдруг. Почти. Они с Марком станут вместе ездить на работу, каждую ночь спать в одной постели, каждое утро вместе просыпаться, и не надо будет больше ни от кого скрываться.
И она не боится, что от этого Марк станет ей менее интересен. Бытует мнение, что роман — это только безумный секс, влечение не выдерживает столкновения с повседневной скучной рутиной, но с Марком ей никогда не бывает скучно. Помимо секса, который еще далеко не потерял своей притягательности, они еще много чем занимались вместе. Она готовила ужин, они читали журналы, разгадывали кроссворды, говорили о работе. Не хватало только мягких тапочек. Не далее как в прошлое воскресенье она смеялась:
— Марк, ты посмотри на нас: мы как старички-супруги.
— Это можно устроить.
— Не болтай!
Она вздохнула. Она причинит страдания другим, накличет позор на себя, и все это надо будет пережить. Хорошо еще, что она умеет делать то, чего делать не хочется, но уметь не означает получать удовольствие.
Магда распахнула массивную деревянную дверь и что было сил закричала:
— Жожо Харви! Моя красавица! Марина, Мейзи! Скорее сюда! Жожо приехала!
Вокруг Жожо в ее допотопных черных леггинсах, с покачивающимися красными рожками и пристегнутым сзади красным хвостом возник целый рой блондинок, осыпавших ее своей любовью. Даже миссис Уайатт, — «Магнолия, очень приятно», — которая вполне могла сойти за четвертую сестру, была тут как тут:
Она еще чаще стала хватать воздух, но потом, к моему величайшему изумлению, проговорила:
— Это может случиться. Прошло уже шесть месяцев, а он ни разу не ответил на мой звонок. Я ему больше неинтересна.
И знаете что? Уже через день, практически минута в минуту, пришло письмо от папиного адвоката с просьбой назначить встречу для обсуждения «окончательного варианта финансового урегулирования».
Я прочла письмо и передала маме. Она долго смотрела на меня, прежде чем заговорить.
— Это означает, что он собирается продать дом, в котором я живу?
— Не знаю, мам. — Я сильно нервничала, но врать не хотелось. — Может быть. А может, он оставит дом тебе, если ты не будешь выдвигать других претензий.
— Каких претензий?
— На его зарплату. Пенсию.
— А мне на что жить?
— Я о тебе позабочусь.
— Это не должно быть твоей заботой. — Она стала смотреть в окно, но вид у нее был не очень побитый. — Всю жизнь я вела его дом, — рассуждала она. — Была ему кухаркой, уборщицей, наложницей, матерью его ребенка. И я ни на что не имею права?
— Не знаю. Придется нам нанять адвоката. — Надо было сделать это сто лет назад, но я все надеялась, что до этого не дойдет.
Снова повисло молчание.
— В этой своей книге… в каком свете ты выставляешь отца?
— В дурном. — Правильный ответ.
— Тогда мне жаль, что я ее порвала.
— В каком смысле — жаль? — Очень, очень осторожно.
— Ты могла бы написать ее снова?
ТО: Susan…inseattle@yahoo.com
FROM: Gemma 343@hotmail.com
SUBJECT: Она сказала да!
Она говорит, ей хочется, чтобы все узнали, какой отец негодяй. Пусть ему будет стыдно. Говорит, все и так уже знают о ее плачевном положении, и она готова даже пойти на дневное ток-шоу и там во всеуслышание ославить отца. А еще знаешь что? Я закончила книгу! Я думала, еще много надо писать, но все вдруг само собой сложилось и подошло к концу. Я до шести утра ее дописывала. Конечно, концовка немного сказочная, в чужой книжке она бы у меня вызвала один смех, но, как всегда бывает в жизни, когда это пишешь ты — совсем другое дело.
Целую,
Джемма.
Я позвонила отцу узнать, что он подразумевает под «окончательным урегулированием». Вышло, как я и боялась: он собирается продать дом, а на вырученные деньги купить новый, чтобы жить там с Колетт и ее детьми. Мы с мамой наняли адвоката по семейным делам, Бреду Суини, и отправились на переговоры.
— Отец хочет продать дом. Он имеет на это право?
— Только с вашего согласия.
— Которого мы не дадим, — сказала мама.
Я была приятно удивлена, я всегда подозревала, что в таких случаях закон не на стороне женщины. Оказалось, что у нас все-таки есть защита…
Не так быстро. Бреда еще не закончила.
— Но после года раздельной жизни он может обратиться в суд с иском.
— Какого рода?
— О том, что у него на иждивении две семьи и что значительная часть его дохода уходит на содержание дома его бывшей семьи. Дальше обычно происходит следующее: судья выносит постановление о продаже дома с последующим дележом вырученных денег.
Я похолодела, а мама спросила — едва слышным шепотом:
— Означает ли это, что я останусь без жилья?
— У вас будут деньги на приобретение нового. Необязательно пятьдесят процентов суммы, это будет решать судья, но какие-то деньги у вас останутся.
— Но это же мой дом! Я прожила в нем тридцать пять лет. А сад? — Она была на грани истерики. И не только она. Дома в Ирландии стоят так дорого, что, даже получив пятьдесят процентов, мама не наскребет ни на что похожее, хотя бы отдаленно.
Час от часу не легче. Маме шестьдесят два года, это уже почти старость, и теперь ее хотят лишить дома, в котором она прожила больше половины жизни, и заставить начинать все заново за тридевять земель.
— Но папа будет оказывать ей финансовую помощь? — спросила я.
— Необязательно. По закону она может претендовать на столько, сколько нужно для обеспечения ей привычного уровня жизни, но без ущерба для него. — Бреда сделала бессильный жест. — Деньги ведь не рекой текут.
— У меня кончаются транквилизаторы, — сообщила мама, когда мы прибыли домой. — Я не могу без них. Тем более теперь, с такими-то новостями. Ты не съездишь в аптеку?
— А-а. Хорошо. — Я почувствовала, что предложение вызвало у меня странную реакцию. С Джонни я не виделась уже недели две, с того дня, как у нас произошел сеанс флирта — я просто заскочила по дороге домой и завела разговор намеками.
Почему мне не хочется его видеть? — спросила я себя. Ведь он милый. Потому, что я понимаю: то, что я делаю, — неправильно. Оуэн, как ни крути, мой парень, и флиртовать с Джонни — нечестно по отношению к нему. Если, конечно, я ничего не собираюсь менять: например, порвать с Оуэном и смело двинуть в аптеку, чтобы не только отоварить мамин рецепт, но и претендовать на большее. А хочу ли я этого?
Одно дело проводить время с Оуэном, предаваясь фантазиям насчет Антона. Но Джонни совсем не такой. Он настоящий. И он рядом.
И он ко мне неравнодушен.
Я знала, с ним у меня есть неплохие шансы, и, хотя от этой мысли у меня подводило живот (в хорошем смысле), мне все равно было боязно. Я не знала почему, но я точно знала: с Оуэном мне страшно не бывает.
ЖОЖО
15
«Книжные известия», 10 июняПРОДАНЫ ПРАВА НА ЭКРАНИЗАЦИЮ
«Семизначной цифрой (по слухам, полтора миллиона долларов) измеряется сумма, выплаченная кинокомпанией „Мирамакс“ за права на экранизацию романа начинающего писателя Натана Фрея „Любовь под паранджой“. Сделка стала результатом переговоров между представителем „Криэйтив Артисте Ассошиэйтс“ Брентом Модильяни и сотрудником литературного агентства „Липман Хейг“ Джимом Свитманом. Роман, представляемый литагентом той же фирмы Жожо Харви, выйдет в свет в издательстве „Саузерн Кросс“ весной будущего года.
Мисс Харви также представляет интересы Лили Райт, автора нашумевшего романа «Колдунья Мими», и Эймона Фаррела, выдвинутого на соискание премии «Уитбред» нынешнего года».
И ни слова о Миранде Ингланд, которая с января не покидает десятку бестселлеров. Ну да ладно, грех жаловаться. Ничто так не будит покупательский инстинкт, как хорошие новости. Было время обеда. Почти.
— Мэнни, я выйду. Вернусь не скоро.
— Пойдете выбирать новый лак для ногтей?
По своей нью-йоркской привычке Жожо никогда не оставляла без внимания ногти.
— Лак для ногтей, сумочку — не знаю что. Я сегодня в настроении.
Но это длилось недолго. Выйдя на залитую солнцем улицу, она сразу же подпала под обаяние голубого кожаного пиджачка, выставленного в витрине «Уистлз»; от вожделения у нее аж во рту пересохло.
Она вошла внутрь, отыскала пиджак в своем размере, подержала перед собой на вытянутых руках и погладила, как живое существо. Кожа была такая тонкая и мягкая, а сама вещь — такая красивая, что у Жожо внутри все сжалось. И к тому же дорогая, непрактичная и больше одного сезона не проживет; на следующий год над ней все станут смеяться. Ну и пусть!
Не входя в кабинку, она примерила пиджачок, нашла зеркало — и восторг мгновенно улетучился. Ее грудная клетка выглядела так, будто ее надули велосипедным насосом. Вид был просто неприличный. Марку, конечно, он бы понравился, но куда она сможет его надеть? У себя дома в гостиной? В спальне? На кухне?
Мысленно она уже его купила, принесла домой в большом пакете и два раза надела — один раз, чтобы произвести впечатление на сестер Уайатт. Но теперь она передумала. Слишком дорого для вещи, которую станешь носить только дома. Она пока не решила окончательно, но надо еще поразмышлять. «Интересно, — подумала она. — Кажется, взрослею». Если так, то это ее не обрадовало.
В конторе Мэнни сообщил:
— Вас искал лучезарный Свитман.
Она с тоской посмотрела на свой сандвич, потом решила, что Джим у нее много времени не отнимет. И побежала к нему.
— Что такое?
— У меня потрясающие новости. Входи. Садись.
— У меня ленч стынет. Потрясающие новости я могу выслушать и стоя.
— Тогда стой, упрямая кляча. Брент Модильяни хочет завязать с нами «отношения». С «Липман Хейгом».
Брент. Тот самый агент, который вел переговоры с «Мирамаксом».
— Если у нас появится свой человек в Лос-Анджелесе, чтобы представлять наши интересы, нам будет куда легче подсовывать свои книги на стол голливудским продюсерам. Тут и твоя заслуга есть. «Паранджа» пробудила в нем интерес. Открыла глаза на класс литературы, которую мы тут представляем.
— Уговорил, сажусь.
— На той неделе он приедет с напарником. Сводим их в какое-нибудь крутое место на ленч.
— Кто?
— Мы с тобой.
О Ричи Ганте — ни слова. Ура!
— Знаешь что? Миранда Ингланд для Голливуда идеально подходит. Эксцентричные комедии никогда не выходят из моды. А «Мими» просто создана для кино.
Джим посмеялся ее прожектерству.
— В последнее время ты стала затворницей, но сегодня тебе никуда не деться, пойдешь с нами праздновать.
Она задумалась. Вечер, в общем-то, свободен. Марк идет на школьный спектакль к дочери.
— Ладно.
— Ты от гипнотерапевта отказалась?
— Нет. Вообще-то, да. Мне нравится курить, я прирожденный курильщик. Хоть мы и вымирающее племя.
— Это уж точно, вымирающее.
— Отступники всегда самые рьяные. Вернувшись к себе, Жожо проверила почту. Сообщение было только одно, от Марка.
TO: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Вечером в понедельник?
. Могу записать? Извини меня за уик-энд. Как нарочно, золотая свадьба у родителей. И сегодня — как нарочно, школьный спектакль у дочери. Приятных тебе выходных без меня (только не слишком приятных!).
М хх
P.S. юлябтелюяб
Это произошло как-то внезапно, но в последние несколько месяцев они все больше времени проводили вместе. Воскресенье Марк по большей части проводил у нее, Шейна выманила-таки их на свой вожделенный бранч, а несколько раз они даже появлялись вдвоем на людях: на Пасху съездили на два дня в Бат, где насладились сексом на крахмальных простынях и бесцельно бродили по улицам, взявшись за руки, уверенные, что в такой дали от Лондона им опасаться некого. По прошествии двух дней Марк умчался домой, чтобы на неделю свозить семейство на горные лыжи в Австрию, и это вполне устроило Жожо. Целых сорок восемь часов он был в ее полном распоряжении, а теперь исполнял свой семейный долг, так что она даже не чувствовала угрызений.
— Ты уверен, что это хорошая идея — поехать кататься на лыжах? Твои ребята вечно себе что-то ломают. А кроме того, в Австрии, по-моему, сыр на каждом шагу?
— Ты ошиблась, сыр в Швейцарии. Ничего-то вы, американцы, про Европу не знаете.
— Ты глубоко заблуждаешься, — сказала она, игриво касаясь его ширинки носком сапога. — Я, например, знаю, что такое датская выпечка, шведский массаж и шпанская мушка. — Она посильней нажала ногой и стала мягко водить ею вверх-вниз. — А еще я все знаю про французский поцелуй, — поддразнила она.
— Неужели?
— Буквально все.
Они молча смотрели, как под напором снизу приподнялся ее сапог.
— Покажи, что ты знаешь, — попросил он.
— Не покажу. Сначала ты должен извиниться. Он извинился.
После той ночи, когда Марк, напившись с итальянцами, до утра пробыл у Жожо, он стал ночевать у нее примерно раз в неделю. Кэсси нисколько не возражала против его ночевок вне дома, и ее пассивность озадачивала Жожо.
— Что ты ей на уши вешаешь?
— Что веду переговоры с Калифорнией или что охмуряю каких-то издателей и не хочу будить ее, заявившись в подпитии в три часа, когда ей с утра на работу.
— И она верит?
— Судя по всему.. Просит только, чтобы я предупреждал ее не позже полуночи, чтобы она запиралась как следует.
— А где, она думает, ты спишь?
— В отеле.
— Ну, я бы на такое ни за что не купилась. Ни за что! Если бы мой муж, не меняя работы, стал вдруг ночевать не дома, я бы из него вышибла душу монтировкой и била бы до тех пор, пока не признается.
— Не все же такие, Жожо.
— Да уж. — Она вдруг поняла, что людям бывает слишком больно видеть то, что происходит у них под носом. Больно и обидно. Она не хотела причинять Кэсси боль. И никому другому.
Но что она могла сделать? Перестать видеться с Марком? Это невозможно.
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Приятных выходных?
Понедельник вечером меня устроит. Долго ждать, ну да ладно. Но ты мне объясни, каких таких приятных выходных ты мне желаешь? Никогда не прощу, как ты обошелся со мной в мой день рождения.
J J хх
P.S. тоже юлябтелюяб Месяцем ранее, как раз на выходные, Жожо исполнялось тридцать три года. Незадолго до этого Марк сказал:
— На твой день рождения я тебя увезу.
— Да? — Она вспыхнула от восторга. Не забыл! — А куда?
Он помолчал.
— В Лондон.
— В Лондон?!
Не дав Жожо открыть рот и послать его куда подальше, он протянул ей листок бумаги.
— Вот программа.
ПЛАН МЕРОПРИЯТИЙ
ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЖОЖО
Пятница, 15:30
Удираем с работы пораньше. По одному приезжаем в отель «Клэриджес» на Брук-стрит.
— «Клэриджес»! Всегда мечтала там остановиться. — В воображении Жожо эта гостиница рисовалась чем-то сугубо британским в стиле Агаты Кристи — чай со сливками, учтивые дворецкие, девушки из провинции, приехавшие на день со своими эксцентричными тетушками и бабушками, из той породы, что надевают украшения, когда идут в огород.
— Знаю, — сказал он.
Жожо так растрогалась, что едва не расплакалась, но решила сдержаться.
Пятница, 16:00
Испробуем удобства в номере люкс…
— Люкс! Я тебя обожаю.
… обращая особое внимание на кровать. После чего выходим на соседнюю Бонд-стрит и ищем Жожо подарок.
Она снова подняла глаза.
— Бонд-стрит слишком дорогая.
— Знаю.
Она смотрела на него с восхищением.
— Ну, что за мужчина!
Пятница, 19:00
Аперитив, потом ужин в ресторане, где для заказа столика пришлось пообещать шеф-повару издать его книгу.
Суббота, утро
Завтрак в номере, затем заплыв в бассейне, после чего опять поход на Бонд-стрит в поисках подарка для Жожо.
Вторая половина дня
— по усмотрению; как вариант — проверка кровати на прочность.
Суббота, 19:00
Коктейли, затем — ужин в другом, но столь же недоступном ресторане.
Воскресенье, утро
Завтрак в номере, еще один заплыв и окончательная проверка матраса.
12:00
Выписываемся из отеля и едем по домам.
Это был восхихительный уик-энд. В номере их ждали цветы и шампанское. Они около шестидесяти раз занимались сексом, даже в бассейне, когда остались там одни — Жожо вообще-то не хотела, сочтя это несколько вульгарным, но Марк успел довести ее до такой кондиции, что ей уже было все равно.
Он терпеливо ходил с ней от магазина к магазину, восхищался то одной сумочкой, то другой, хотя, она знала, все они были для него одинаковы, и покорно изучал вместе с нею, какого цвета строчка на одной и другой и насколько по-разному они смотрятся. Единственный момент, когда он немного сломался, был тогда, когда Жожо заметалась между двумя одинаковыми сумками от Прады — одна была на длинном ремне, а другая, точно такая же, — с двумя ручками; Марк тогда сказал, что купит ей обе.
— Я тебя разгадала, — рассмеялась Жожо. — Тебя опять беспокоит состояние мебели в нашем номере. Надо срочно вернуться и проверить.
Послеобеденный чай они пили в саду отеля, в субботу ели ленч в номере и запивали шампанским, и единственная за два дня тучка набежала, когда в «Тиффани» Марк подвел ее к витрине с кольцами.
— Может, выберешь себе? — предложил он.
— Не будь идиотом! — вдруг рассердилась она. Уж больно ей не хотелось, чтобы в эти дивные выходные ей напоминали о том, что он женат.
Вечером в ресторане, изучая меню, он взял ее за руку.
— Марк, — нахмурилась Жожо. — Увидят!
— Что ты хочешь сказать?
— Пока мы в Лондоне, надо соблюдать осторожность.
— «Осторожность в твоем исполнении может оказаться самой опасной штукой».
Она расхохоталась.
— «Власть Луны»? Николас Кейдж говорит это Шер? Правильно?
Марк вздохнул.
— Ты должна была подумать, что я это сам сочинил. Ты удивительная женщина, я других таких не встречал. Ты все, все знаешь.
ТО: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: День рождения
Разве тебе не понравилось?
ТО: Mark.avery@LIPMAN HAIG.co
FROM: Jojo.harvey@LIPMAN HAIG.co
SUBJECT: Понравилось?
Да, даже слишком. Других таких выходных уже не будет.
16
Пятница, 18:30, ресторан «Наездник»На торжество явилось много народа — в конце концов, платила-то фирма. Ричи Гант маячил по залу, силясь урвать себе кусок славы, но все внимание было обращено на Жожо с Джимом. Они и сидели-то рядом, как царь с царицей, и пили коктейли с водкой.
— Видишь, не так это и плохо, — сказал Джим. — Помнится, в прежние времена ты на коллективные пьянки чаще хаживала.
— Ты прав, — согласилась Жожо. Она раскраснелась и была совершенно счастлива. — У меня давно не было такого хорошего настроения. Это, наверное, от алкоголя, но кто бы возражал? А у тебя как дела, Джим? Как Аманда?
— Жожо, ты совсем отстала от жизни. Аманда меня уже больше месяца как выставила.
— Да? Прости. А новую девушку не завел?
— Пока нет. Провожу аудит.
Повисла странная пауза, и Жожо, повинуясь какому-то шестому чувству, сказала:
— Но ты не спросил, есть ли у меня парень. Еще одна неловкая пауза — и Джим сказал:
— Я сам знаю, что есть. Время остановилось.
— Я знаю про Марка.
В животе у Жожо екнуло, как если бы она ехала в лифте и тот резко остановился.
— Это он тебе сказал?
— Я сам догадался.
— А он подтвердил? И когда же?
— Сегодня.
Она разом протрезвела и разозлилась. На Марка. Он нарушил уговор. Не он один пострадает, если об их отношениях станет известно. Во всяком случае, это не поможет ей быстрее продвинуться в партнеры. Тут она вспомнила о тесных отношениях Джима с Ричи Гантом, и ее затошнило.
Марк должен был ее предупредить! Кто-то знает их тайну, а она об этом даже не догадывается — это ставит ее в крайне опасное положение.
— Не суди его строго, — сказал Джим. — Надо же ему с кем-то поделиться.
Даже позвонить Марку и наорать на него она не могла. Вот досада!
— Не волнуйся, — продолжал Джим. — Я не проболтаюсь.
Жожо не знала, можно ли ему верить. И насколько он вообще надежен. Она вдруг задергалась.
— Мне пора. — Она собрала свои вещи, куда-то позвонила и на такси отправилась к Бекки и Энди.
В машине на нее вдруг накатила такая злость, что она решила не дожидаться личной встречи, а послала ему сообщение: «Позвони мне».
Он почти тут же перезвонил.
— Что это за дела с Джимом Свитманом? — спросила она.
— Он и так знал.
— Нет, не знал. Ты передергиваешь, Марк. Может, он догадывался, но наверняка он знать не мог, пока ты ему не сказал. Понимаешь?
— Жожо, в прошлое воскресенье он меня видел возле твоего дома в половине десятого утра.
— Да? Каким образом?
— Он ехал мимо.
— Зачем?
— Он живет в Уэст-Хэмпстеде, недалеко от тебя. Меня поймали с поличным. Поверь мне, Жожо, как бы я ни старался, в этой ситуации мне нечем было отмазаться. В противном случае я бы, конечно, так и сделал.
Она не ответила. Они настолько рискованно себя вели, что разоблачение было неизбежным. Рано или поздно. Но почему, почему обязательно это должен быть кто-то с их работы?
— Джиму можно доверять, — сказал Марк.
— Надеюсь. — Но вина Марка этим не исчерпывалась. — Почему ты мне ничего не сказал?
— Я сказал. — Он был озадачен. — Послал тебе имейл. Сразу, как он от меня ушел.
— В котором часу?
— В четыре — полпятого.
Почту после обеда она не проверяла. Пребывая в праздничном, пятничном настроении, она решила не утруждать себя и прямиком поехала в паб. Это на нее не похоже. Тут она допустила оплошность.
— Ладно. — Марка можно простить, он чист. — Ты прощен.
— Ну, слава богу! А то уж подумал, ты мне сейчас огласишь мои права и разрешишь сделать один звонок.
— Права? Звонок? — Она рассмеялась. — Так легко ты бы не отделался.
— До чего мне жаль, что мы не увидимся в эти выходные.
— Ничего страшного. Завтра вечером Мейзи Уайатт — из знаменитых сестер Уайатт — устраивает пиршество по случаю своего тридцатилетия. Бал-маскарад. Так что мне будет чем развлечься.
— Напомни-ка мне, к которой из сестер ты неравнодушна?
— Магда. Но…
— …не в сексуальном плане, — в унисон закончили оба.
— Спасибо, что предупредила, — вдруг очень серьезно произнес Марк.
— А?
— Она отличный писатель, будет жалко ее потерять. Судя по всему, в комнату вошла Кэсси.
— До понедельника.
Она рассказала Бекки и Энди о том, что произошло.
— Раз на работе узнали, скоро об этом будут знать все, — сказала она.
— Но вы и так рисковали, — возразил Энди. — Даже сами нарывались! Почему не повести себя честно и не сказать его жене, пока кто-то не сделал это за вас?
Жожо набрала побольше воздуха.
— Объясню почему. Потому что нет ничего хуже, чем разрушить чужую семью. А тут не только жена, еще и дети, и все будут страдать. Как они это перенесут?
— Не знаю, — ответил Энди. — Но такое сплошь и рядом случается. Ну, скажем… часто.
— Это не для меня. Это все равно что выйти на тропу войны. Не верится даже, что я об этом рассуждаю. Почему у других все так легко получается? Иной мужик возненавидит жену, повесит на нее всех собак — что, мол, растолстела или в рот в жизни не возьмет, — только и делов. Почему у меня все так сложно? Почему мне все время стыдно?
— Тогда брось его. — Энди устал от этого разговора. Что с мужика взять?
— Мне стыдно, но не до такой степени. А от этого — еще более стыдно.
— Для меня это что-то слишком сложно.
— Если… или когда… или если… Если мы с Марком когда-то решим сделать наши отношения достоянием гласности, в любом случае придется вытерпеть массу гадости. Как ни крути.
— Но это все-таки произойдет? Да или нет? — Не дав ей ответить, Энди продолжал: — Ты меня разочаровала, Жожо. Вот все вы, женщины, такие: только говорите, а делаете мало. Одни разговоры! Возьми хоть Бекки с ее работой. Прости, лапуль, — повернулся он к Бекки. — Я знаю, ты это не нарочно. Но от тебя, Жожо, я ожидал большего. Докажи, что я не ошибался. Докажи, что у тебя слова не расходятся с делом. Должен же я во что-то верить.
— У них сегодня управляющего уволили, — пояснила Бекки.
— О'кей, — нервно сглотнула Жожо. — Это произойдет. Вопрос времени. Но как вспомню себя в возрасте Сэма… — Она помолчала, а когда заговорила вновь, голос у нее дрожал: — Как подумаю, что Софи с Сэмом лишатся отца…
Слезы ручьем хлынули по ее щекам, Жожо уронила голову на грудь, а Бекки и Энди обменивались недоуменными взглядами. Жожо плакать не полагалось.
Ночью, в постели, она решила быть честной с собой. Она ждет, когда боль от расставания с Марком пересилит ее переживания по поводу его разбитой семьи и детей, лишенных по ее милости отца. Но пока этот момент не настал.
Она любила Марка, но не давала себе волю. Она ни разу всерьез не сказала ему, что любит, и он частенько укорял ее: «Ты от меня что-то утаиваешь, Жожо».
Беда в том, что она боялась, что чувства захлестнут ее настолько, что она совершит что-то вразрез со своими принципами.
Но Энди был прав. Они с Марком слишком рискуют. Как будто ждут, что их застукают и тогда им не придется самим принимать решение.
А какая жизнь их ждет вдвоем? Где они поселятся? Наверное, придется продать квартиру? Но это бы ничего. Правда, тогда надо будет записаться в спортзал, сейчас-то ей лестница помогает держаться в форме. До определенной степени. Может быть, им придется купить дом в пригороде.
Но это ее больше не страшило. Я готова, поняла она вдруг. Почти. Они с Марком станут вместе ездить на работу, каждую ночь спать в одной постели, каждое утро вместе просыпаться, и не надо будет больше ни от кого скрываться.
И она не боится, что от этого Марк станет ей менее интересен. Бытует мнение, что роман — это только безумный секс, влечение не выдерживает столкновения с повседневной скучной рутиной, но с Марком ей никогда не бывает скучно. Помимо секса, который еще далеко не потерял своей притягательности, они еще много чем занимались вместе. Она готовила ужин, они читали журналы, разгадывали кроссворды, говорили о работе. Не хватало только мягких тапочек. Не далее как в прошлое воскресенье она смеялась:
— Марк, ты посмотри на нас: мы как старички-супруги.
— Это можно устроить.
— Не болтай!
Она вздохнула. Она причинит страдания другим, накличет позор на себя, и все это надо будет пережить. Хорошо еще, что она умеет делать то, чего делать не хочется, но уметь не означает получать удовольствие.
17
Суббота, вечер, фамильный особняк УайаттовМагда распахнула массивную деревянную дверь и что было сил закричала:
— Жожо Харви! Моя красавица! Марина, Мейзи! Скорее сюда! Жожо приехала!
Вокруг Жожо в ее допотопных черных леггинсах, с покачивающимися красными рожками и пристегнутым сзади красным хвостом возник целый рой блондинок, осыпавших ее своей любовью. Даже миссис Уайатт, — «Магнолия, очень приятно», — которая вполне могла сойти за четвертую сестру, была тут как тут: