Страница:
– Не верю своим ушам.
– Изабел ведет курс «Развитие творческого потенциала ваших снов». Кто знает? Может, и я смогу чему-то научиться.
Он отключил телефон, прежде чем Лоусон закончил заикаться от злости.
Глава 7
Глава 8
Глава 9
– Изабел ведет курс «Развитие творческого потенциала ваших снов». Кто знает? Может, и я смогу чему-то научиться.
Он отключил телефон, прежде чем Лоусон закончил заикаться от злости.
Глава 7
Винсент Скаргилл видел сон…
Он стоит на высокой скале, готовый нырнуть в бездонные синие глубины моря. Опустится под прохладную, переливающуюся поверхность воды, считая каждый вдох, пока не достигнет сверкающего, чистого места, где течения несут образы его снов.
Он продолжает стоять на обрыве, и в этот момент из океана поднимается гигантский вал воды, который вот-вот достигнет вершины скалы. Он знает, что волна подхватит его, унесет с собой, не давая нырнуть в прозрачные течения, далеко внизу…
И когда цунами уже надвигается на него, он вдруг видит, что вода стала кроваво-красной…
– Винсент, проснись! – повторял чей-то настойчивый голос, пытавшийся вырвать его из страны снов. – Проснись, Винсент.
Он пытался сопротивляться, не желая лишаться последнего шанса снова погрузиться в призрачный мир. Это было его единственной надеждой и возможностью сбежать из места, ставшего его тюрьмой.
Но выхода не было. Голос прорвался сквозь хрупкий барьер, отделявший сон высокого уровня при не полностью выключенном сознании от состояния бодрствования, разрушил видение. Теперь уже ничего не вернуть. Придется создавать другой сон, а теперь это будет нелегко сделать.
Конечно, он немного продвинулся вперед с того ужасного утра, когда едва не погиб при взрыве в хижине, но ему повезло. Рана на голове зажила через несколько недель, но вред, причиненный его способности видеть сны по своему желанию, оказался гораздо сокрушительнее, чем представлял он или его компаньон. Он потерял способность впадать в состояние экстремального сновидения.
Винсент открыл глаза. Низко нагнувшийся компаньон пристально наблюдал за ним.
– Ты в порядке?
– Нет.
Он сел на край дивана и взглянул на часы. Почти полночь. Два часа он провел, пытаясь впасть в состояние сна.
– И все, что я получил, – проклятый кровавый цунами. Наверное, если принять большую дозу, я смогу перейти границу.
– Возможно, но мы должны быть очень-очень осторожны. Передоз может окончательно уничтожить способность видеть сны Пятого уровня или даже убить тебя.
В Винсенте закипела злоба. Неудержимая злоба. Он вскочил и подошел к окну.
– Во всем виноват Катлер. Это его работа!
– Знаю, Винсент. Поверь, мы найдем способ вернуть тебе сны Пятого уровня.
Винсент хмуро озирал аллею пальм под окном кондоминиума. Последние несколько месяцев он был заперт в этом доме и ненавидел его всеми силами души.
Первые недели после взрыва он почти ничего не помнил. Сны были смазаны и отрывочны. Постепенно, однако, они стали более связными, и он поверил в возвращение способности видеть сны Пятого уровня. В попытке ускорить процесс компаньон стал делать ему большие дозы CZ-149, экспериментального препарата, усиливающего яркость сновидений и изготовленного в «Фрей-Солтер». У них еще хранился маленький запас этого зелья. Но оно не слишком помогло, с каждой новой дозой волна становилась ниже и все более алой.
Несколько недель назад пришедший в отчаяние Винсент выскользнул из дома, пока компаньон отлучился по делам, и лично связался с Мартином Белведером. Он чувствовал, что может полностью доверять старику. Белведеру не было дела ни до чего, кроме его исследований, и Винсент знал, что может предложить ему интересный случай.
Они встретились в скромном кафе недалеко от центра исследования сна. Место было выбрано Белведером. Они уселись в кабинке, обитой дешевым винилом, и за чашкой отвратительного кофе Винсент дал старику описания последних снов, а также рассказал о травме головы, повлиявшей на способность видеть сновидения Пятого уровня.
Белведер все старательно записал и унес блокнот к себе в офис для изучения. Они встретились два дня спустя в том же кафе. Но старик смог сказать только, что гигантская красная волна – это «блокирующий» образ, который мешает ему видеть сны Пятого уровня. Черт, да он и без него это понял!
– Я больше этого не вынесу! – Винсент с такой силой вцепился в подоконник, что побелели костяшки пальцев.
– Этот чертов сон с цунами сводит меня с ума!
Компаньон постучал по столешнице кончиком ручки.
– Мы можем попробовать другой способ. Мне стало известно о нем только сегодня вечером. Поэтому и пришлось тебя разбудить.
Винсент поспешно обернулся:
– Какой способ?
– За последние два месяца «Фрей-Солтер» изготовила новое поколение CZ-149. Его назвали Вариантом-А. Мой информатор утверждает, что этот препарат не имеет побочных эффектов первого варианта. Мне сказали, что первоначальные испытания прошли как нельзя лучше.
– Достань его.
– В этом и заключается проблема. Не хотелось говорить тебе о препарате, потому что я, к сожалению, не знаю, как его добыть. Запас его крайне ограничен, да и тот строго охраняется. Лоусон почти все отдал агенту для испытания в полевых условиях.
Винсент похолодел.
– Какому агенту?
– Эллису Катлеру.
– Ублюдок! Ублюдок!!!
Раздался глухой стук. Боль пронзила кулак Винсента. Он опустил глаза и обнаружил, что с такой силой ударил в стену, что пробил в ней дыру. Обломки стенной панели лежали на полу у его ног. Рука была в крови.
Его захлестнуло бешенство, такое же алое и свирепое, как цунами из его снов. Винсент уставился на компаньона сквозь багровый туман.
– Где Катлер?
– В городке Роксана-Бич.
Скаргилл направился к двери.
– Винсент, подожди! Ты не можешь рисковать, тебя узнают. Лоусон считает тебя мертвым. Если он хотя бы краем уха услышит, что ты жив, найдет тебя даже под землей! У него для этого есть все возможности. Ты это знаешь. У тебя не останется ни единого шанса.
Винсент замер на пороге. Мозг немного очистился от красного тумана. Его трясло. Пот заливал глаза. Он потер виски, пытаясь что-то сообразить.
– Нужно достать новый препарат, – бросил он.
– Знаю. Но сначала нам нужен план.
Он стоит на высокой скале, готовый нырнуть в бездонные синие глубины моря. Опустится под прохладную, переливающуюся поверхность воды, считая каждый вдох, пока не достигнет сверкающего, чистого места, где течения несут образы его снов.
Он продолжает стоять на обрыве, и в этот момент из океана поднимается гигантский вал воды, который вот-вот достигнет вершины скалы. Он знает, что волна подхватит его, унесет с собой, не давая нырнуть в прозрачные течения, далеко внизу…
И когда цунами уже надвигается на него, он вдруг видит, что вода стала кроваво-красной…
– Винсент, проснись! – повторял чей-то настойчивый голос, пытавшийся вырвать его из страны снов. – Проснись, Винсент.
Он пытался сопротивляться, не желая лишаться последнего шанса снова погрузиться в призрачный мир. Это было его единственной надеждой и возможностью сбежать из места, ставшего его тюрьмой.
Но выхода не было. Голос прорвался сквозь хрупкий барьер, отделявший сон высокого уровня при не полностью выключенном сознании от состояния бодрствования, разрушил видение. Теперь уже ничего не вернуть. Придется создавать другой сон, а теперь это будет нелегко сделать.
Конечно, он немного продвинулся вперед с того ужасного утра, когда едва не погиб при взрыве в хижине, но ему повезло. Рана на голове зажила через несколько недель, но вред, причиненный его способности видеть сны по своему желанию, оказался гораздо сокрушительнее, чем представлял он или его компаньон. Он потерял способность впадать в состояние экстремального сновидения.
Винсент открыл глаза. Низко нагнувшийся компаньон пристально наблюдал за ним.
– Ты в порядке?
– Нет.
Он сел на край дивана и взглянул на часы. Почти полночь. Два часа он провел, пытаясь впасть в состояние сна.
– И все, что я получил, – проклятый кровавый цунами. Наверное, если принять большую дозу, я смогу перейти границу.
– Возможно, но мы должны быть очень-очень осторожны. Передоз может окончательно уничтожить способность видеть сны Пятого уровня или даже убить тебя.
В Винсенте закипела злоба. Неудержимая злоба. Он вскочил и подошел к окну.
– Во всем виноват Катлер. Это его работа!
– Знаю, Винсент. Поверь, мы найдем способ вернуть тебе сны Пятого уровня.
Винсент хмуро озирал аллею пальм под окном кондоминиума. Последние несколько месяцев он был заперт в этом доме и ненавидел его всеми силами души.
Первые недели после взрыва он почти ничего не помнил. Сны были смазаны и отрывочны. Постепенно, однако, они стали более связными, и он поверил в возвращение способности видеть сны Пятого уровня. В попытке ускорить процесс компаньон стал делать ему большие дозы CZ-149, экспериментального препарата, усиливающего яркость сновидений и изготовленного в «Фрей-Солтер». У них еще хранился маленький запас этого зелья. Но оно не слишком помогло, с каждой новой дозой волна становилась ниже и все более алой.
Несколько недель назад пришедший в отчаяние Винсент выскользнул из дома, пока компаньон отлучился по делам, и лично связался с Мартином Белведером. Он чувствовал, что может полностью доверять старику. Белведеру не было дела ни до чего, кроме его исследований, и Винсент знал, что может предложить ему интересный случай.
Они встретились в скромном кафе недалеко от центра исследования сна. Место было выбрано Белведером. Они уселись в кабинке, обитой дешевым винилом, и за чашкой отвратительного кофе Винсент дал старику описания последних снов, а также рассказал о травме головы, повлиявшей на способность видеть сновидения Пятого уровня.
Белведер все старательно записал и унес блокнот к себе в офис для изучения. Они встретились два дня спустя в том же кафе. Но старик смог сказать только, что гигантская красная волна – это «блокирующий» образ, который мешает ему видеть сны Пятого уровня. Черт, да он и без него это понял!
– Я больше этого не вынесу! – Винсент с такой силой вцепился в подоконник, что побелели костяшки пальцев.
– Этот чертов сон с цунами сводит меня с ума!
Компаньон постучал по столешнице кончиком ручки.
– Мы можем попробовать другой способ. Мне стало известно о нем только сегодня вечером. Поэтому и пришлось тебя разбудить.
Винсент поспешно обернулся:
– Какой способ?
– За последние два месяца «Фрей-Солтер» изготовила новое поколение CZ-149. Его назвали Вариантом-А. Мой информатор утверждает, что этот препарат не имеет побочных эффектов первого варианта. Мне сказали, что первоначальные испытания прошли как нельзя лучше.
– Достань его.
– В этом и заключается проблема. Не хотелось говорить тебе о препарате, потому что я, к сожалению, не знаю, как его добыть. Запас его крайне ограничен, да и тот строго охраняется. Лоусон почти все отдал агенту для испытания в полевых условиях.
Винсент похолодел.
– Какому агенту?
– Эллису Катлеру.
– Ублюдок! Ублюдок!!!
Раздался глухой стук. Боль пронзила кулак Винсента. Он опустил глаза и обнаружил, что с такой силой ударил в стену, что пробил в ней дыру. Обломки стенной панели лежали на полу у его ног. Рука была в крови.
Его захлестнуло бешенство, такое же алое и свирепое, как цунами из его снов. Винсент уставился на компаньона сквозь багровый туман.
– Где Катлер?
– В городке Роксана-Бич.
Скаргилл направился к двери.
– Винсент, подожди! Ты не можешь рисковать, тебя узнают. Лоусон считает тебя мертвым. Если он хотя бы краем уха услышит, что ты жив, найдет тебя даже под землей! У него для этого есть все возможности. Ты это знаешь. У тебя не останется ни единого шанса.
Винсент замер на пороге. Мозг немного очистился от красного тумана. Его трясло. Пот заливал глаза. Он потер виски, пытаясь что-то сообразить.
– Нужно достать новый препарат, – бросил он.
– Знаю. Но сначала нам нужен план.
Глава 8
Рэндолф уставился на высокого худого человека, стоявшего перед письменным столом. Он был так потрясен известиями, принесенными высокооплачиваемым бухгалтером-ревизором, что на несколько минут потерял дар речи. Уэббер, должно быть, ошибается.
– Э-это н-невозможно, – выдавил наконец Рэндолф и с ужасом услышал, что заикается. Каждый раз, когда его детская проблема возникала вновь, он знал, что находится под невероятным стрессом.
Амелия Нетли промолчала. Только плотнее сжала губы и, сложив руки под грудью, продолжала нервно вышагивать перед окном, как делала последние несколько минут.
– Боюсь, это факт установленный, доктор Белведер, – мрачно подтвердил Уэббер, постукивая по ладони папкой. – Пришлось затратить немало времени и весьма изощренного труда, чтобы проследить путь денег, но я не сомневаюсь, что сказал вам чистую правду. Как вижу, для вас это явилось сюрпризом.
– Сюрпризом? Да это чертова бомба! Дайте мне документы!
Уэббер протянул ему папку.
– Это чрезвычайно сложная финансовая схема. Пришлось очень глубоко копнуть, чтобы понять, как она действует.
– Мой отец вовсе не был так уж мудр, когда речь шла о бизнесе! – возразил Рэндолф, рывком открывая папку. – У него ума не хватило бы придумать это в одиночку.
Уэббер задумчиво кивнул.
– Должно быть, именно клиенты приняли такие экстраординарные меры, чтобы скрыть источник платежей.
– Но зачем им понадобилось скрывать свой контракт с центром? Это не имеет смысла.
– Не знаю. Могу сказать, что один из них – игрок не из главных. Но другой, Клиент № 1, как он себя называет, последние несколько лет вкладывал в центр действительно большие баксы. Как видно из отчета, суммы за последние двенадцать месяцев еще выросли.
Рэндолф стал просматривать цифры, усеявшие страницу.
– Сорок семь процентов всего действующего бюджета центра вот уже двадцать лет поступает от Клиента № 1.
– Да, и за последний год эта цифра повысилась до пятидесяти пяти процентов.
Наклонившись над столом, Уэббер показал на другой столбец цифр:
– Как видите, около года назад на сцену вышел Клиент № 2. Объем его деловых операций не так велик, но суммы довольно значительны.
– Невероятно, – прошептал Рэндолф. – Э-эти два ан-нонимных клиента обеспечили св-выше шестидесяти процентов всех платежей за последний год.
– Совершенно верно. Остальной доход складывается из разнообразных маленьких грантов от производителей биологически активных добавок, фондов исследования сна и пары изобретателей, нанимавших Белведера, чтобы тестировать различные снотворные.
– Э-это н-несчастье, – пробормотал Рэндолф, обмякнув в кресле. – Свыше шестидесяти процентов бюджета поступает из двух неизвестных источников. Ничего не понимаю. Какие услуги оказывал им мой отец?
Уэббер откашлялся.
– Я все еще работаю над этим. Отчеты весьма туманны. Но мне удалось обнаружить, что поступление основных сумм связано с работой одного из отделов центра.
Внутренности Рэндолфа словно стянуло узлом.
– Какого именно?
– Отдела анализа снов.
Амелия скрипнула зубами.
Ощущение неминуемой беды нависло над Рэндолфом. Он почти слышал слова Амелии: «Я тебе говорила».
Пришлось сжать кулак, чтобы остановить предательскую дрожь пальцев.
– Изабел Райт, – пробормотал он. – П-поверить не могу. Кто будет платить такие деньги за анализ дурацких экстрасенсорных снов?
Уэббер слегка пожал плечами:
– Фармацевтические компании купаются в наличных. Может, пара из них решила потратиться на исследования сна. Этим и объясняется такая секретность. Они многое ставят на карту, когда речь идет об охране их интеллектуальной собственности от промышленного шпионажа.
Рэндолф покачал головой:
– Ни одна нормальная разумная корпорация, обязанная приносить прибыль своим ак-кционерам, не выбросит несколько миллионов долларов на такое захолустное заведение, как центр исследования снов «Белведер», чтобы вложить их в абсурдные теории моего папаши.
Уэббер поджал губы и склонил голову набок.
– Полагаю, один или оба анонимных клиента могут оказаться просто чудаками или членами религиозной секты, помешанными на снах.
– Говорила я вам, Рэндолф, что с финансированием происходит нечто странное. – Амелия остановилась перед окном. В каждой линии ее напряженного тела ясно проступало раздражение. – И еще я сказала, что это, возможно, как-то связано с личными исследованиями вашего отца. Кроме того, я непрестанно твердила, что постоянный приток денег, вероятнее всего, зависит от этого смехотворного отдела анализа снов. Разве не так?
Он видел, как она зла, но тем не менее был застигнут врасплох нетерпением и бешенством, исказившими ее лицо. Вот уже несколько недель, как они были любовниками. В постели Амелия была, несомненно, самой изобретательной женщиной из всех, кого он когда-либо знал. Но после ухода Изабел Райт она показала другую сторону своей натуры. Когда он отказался верить, что Изабел Райт и отдел анализа снов могут быть важны для финансового будущего центра, она настояла на вызове бухгалтера-ревизора и потребовала как следует разобраться в финансовых делах.
– Н-не понимаю, – снова пробормотал окончательно растерявшийся Рэндолф.
Амелия пересекла комнату и встала перед его столом.
– Постарайся быть повнимательнее, Рэндолф, – приказала она. – Последние дни я только и толкую о том, что тебе абсолютно необходимо убедить Изабел Райт вернуться в центр, прежде чем эти два клиента пронюхают о ее уходе. Теперь ты понимаешь почему?
Рэндолф попытался собраться с духом и сосредоточиться.
– Откуда ты знала, что почти весь бюджет зависит от этого маленького отдела?
– Просто трезво оценивала ситуацию и видела, что происходит, – раздраженно пояснила Амелия, воздев руки к небу. – Не считала ворон. Обращала внимание на мелочи и делала подсчеты. Любому здравомыслящему человеку было понятно, что Мартин Белведер не мог вылезти вон из кожи и платить превосходное жалованье своим служащим из финансирования, которое получал за рутинные проекты исследования сна. Я знала, что должен быть еще какой-то источник. Учитывая чудачества вашего отца, я пришла к выводу, что этот другой источник, вероятно, связан с работой Изабел Райт по анализу снов.
Рэндолф почувствовал, что загнан в угол, и затравленно огляделся.
– И какого дьявола мне теперь придется сделать?
Амелия оперлась ладонями о столешницу.
– Только то, что я предложила. Позвоните ей. Признайте, что сделали ошибку и хотите, чтобы она вернулась на прежнюю работу. Пообещайте исполнить ее мечту.
– К-какую еще мечту? – с трудом выдавил он.
– Скажите, что назначаете ее начальником отдела анализа снов, – уверенно посоветовала Амелия. – Именно этого она хотела больше всего на свете. Не волнуйтесь, как только она вернется, я возьму отдел под свой контроль. Пусть тешится своим новым титулом, я прослежу за ней и ее взаимодействиями с нашими обеспеченными клиентами.
– М-мне нужно немного п-подумать.
На самом деле ему требовалось успокоиться и избавиться от разъедавшей мозг паники. Следовало бы заранее предвидеть, что его отец даже на том свете найдет способ разрушить все и испортить жизнь сыну.
Несколько секунд прошло в молчании.
Уэббер и Амелия с явным нетерпением выжидали, пока Рэндолф снова соизволит заговорить.
Тот глубоко вздохнул и потянулся к переговорному устройству:
– Прежде всего, я сообщу служащим, что уход Райт – обычное недоразумение, но сейчас все прояснилось. Пусть миссис Джонсон объяснит всем, что Изабел возобновит работу сразу после возвращения из честно заслуженного отпуска.
Уэббер согласно кивнул:
– Это поможет положить конец сплетням.
– Думаю, уговорить ее вернуться на старую работу будет нетрудно, – поспешно добавила Амелия и облегченно улыбнулась. – В ее личном деле написано, что до этого она отвечала на телефонные звонки в какой-то горячей линии для экстрасенсорных сновидцев. Должно быть, сейчас она в полном отчаянии. Пообещайте, кроме всего прочего, повысить жалованье, и она примчится быстрее ветра.
– И будем надеяться, что эти два анонимных клиента еще не узнали о ее увольнении, – мрачно буркнул Уэббер.
Рэндолф содрогнулся и нажал кнопку:
– Миссис Джонсон, кто-нибудь за последнюю неделю справлялся о мисс Изабел Райт?
– Да, был один такой звонок. Я объяснила, что Изабел больше здесь не работает.
О дьявол!
Рэндолф велел себе успокоиться.
– А звонивший назвал себя, миссис Джонсон?
– Это была женщина, сэр. По-моему, из компании, занимающейся кредитными картами.
Рэндолф позволил себе еще один глубокой вздох и углом глаза заметил, как Уэббер и Амелия слегка расслабились. Если у Изабел Райт возникли финансовые проблемы, тем легче будет убедить ее вернуться.
– Отныне вы будете переадресовывать все звонки, к-касающиеся мисс Райт, непосредственно мне. Вам ясно?
– Да, сэр.
– Произошло серьезное н-недоразумение, миссис Джонсон. Изабел Райт не уволена. Она в отпуске и скоро вернется на работу в центр. Пожалуйста, известите об этом всех служащих.
– Да, сэр! – радостно воскликнула Сандра. – Если хотите знать мое мнение, я счастлива это слышать. Поверьте, многие люди со мной согласятся. Изабел здесь очень любили.
– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление, – процедил Рэндолф, прежде чем отключиться. – Ну вот, мистер Уэббер, я сделал все, чтобы исправить положение. Следующий этап – найти Райт и сообщить, что работа по-прежнему за ней. Я добуду в справочной ее адрес и телефон и лично ей позвоню.
– Как только она сообразит, что нужна вам, начнет диктовать свои условия, – остерег Уэббер. – Будет последней дурой, если не постарается вытянуть прибавку к жалованью.
– Она может получить все, что пожелает, включая каждодневную пиццу с икрой на ленч при условии, что вернется, – отрезала Амелия. – На случай, если никто здесь еще не заметил, речь идет о потенциальном банкротстве.
– Поверьте, я з-заметил, – уверил Рэндолф.
Ярость таким огромным комом застряла в горле, что он боялся задохнуться. Будь он проклят, если позволит старику снова напакостить ему! Центр – единственное из наследства, что имело хоть какую-то цену. Пока Рэндолф рос, у его ублюдка-папаши никогда не хватало времени на сына. Как бы тот ни старался, не услышал от отца ни одного одобрительного слова. Мартина Белведера интересовали только исследования сна.
– С-сукин сын порадовался бы моей неудаче, – пробормотал он, потянувшись к телефону. – Но на этот раз я не позволю ему растоптать меня!
– Э-это н-невозможно, – выдавил наконец Рэндолф и с ужасом услышал, что заикается. Каждый раз, когда его детская проблема возникала вновь, он знал, что находится под невероятным стрессом.
Амелия Нетли промолчала. Только плотнее сжала губы и, сложив руки под грудью, продолжала нервно вышагивать перед окном, как делала последние несколько минут.
– Боюсь, это факт установленный, доктор Белведер, – мрачно подтвердил Уэббер, постукивая по ладони папкой. – Пришлось затратить немало времени и весьма изощренного труда, чтобы проследить путь денег, но я не сомневаюсь, что сказал вам чистую правду. Как вижу, для вас это явилось сюрпризом.
– Сюрпризом? Да это чертова бомба! Дайте мне документы!
Уэббер протянул ему папку.
– Это чрезвычайно сложная финансовая схема. Пришлось очень глубоко копнуть, чтобы понять, как она действует.
– Мой отец вовсе не был так уж мудр, когда речь шла о бизнесе! – возразил Рэндолф, рывком открывая папку. – У него ума не хватило бы придумать это в одиночку.
Уэббер задумчиво кивнул.
– Должно быть, именно клиенты приняли такие экстраординарные меры, чтобы скрыть источник платежей.
– Но зачем им понадобилось скрывать свой контракт с центром? Это не имеет смысла.
– Не знаю. Могу сказать, что один из них – игрок не из главных. Но другой, Клиент № 1, как он себя называет, последние несколько лет вкладывал в центр действительно большие баксы. Как видно из отчета, суммы за последние двенадцать месяцев еще выросли.
Рэндолф стал просматривать цифры, усеявшие страницу.
– Сорок семь процентов всего действующего бюджета центра вот уже двадцать лет поступает от Клиента № 1.
– Да, и за последний год эта цифра повысилась до пятидесяти пяти процентов.
Наклонившись над столом, Уэббер показал на другой столбец цифр:
– Как видите, около года назад на сцену вышел Клиент № 2. Объем его деловых операций не так велик, но суммы довольно значительны.
– Невероятно, – прошептал Рэндолф. – Э-эти два ан-нонимных клиента обеспечили св-выше шестидесяти процентов всех платежей за последний год.
– Совершенно верно. Остальной доход складывается из разнообразных маленьких грантов от производителей биологически активных добавок, фондов исследования сна и пары изобретателей, нанимавших Белведера, чтобы тестировать различные снотворные.
– Э-это н-несчастье, – пробормотал Рэндолф, обмякнув в кресле. – Свыше шестидесяти процентов бюджета поступает из двух неизвестных источников. Ничего не понимаю. Какие услуги оказывал им мой отец?
Уэббер откашлялся.
– Я все еще работаю над этим. Отчеты весьма туманны. Но мне удалось обнаружить, что поступление основных сумм связано с работой одного из отделов центра.
Внутренности Рэндолфа словно стянуло узлом.
– Какого именно?
– Отдела анализа снов.
Амелия скрипнула зубами.
Ощущение неминуемой беды нависло над Рэндолфом. Он почти слышал слова Амелии: «Я тебе говорила».
Пришлось сжать кулак, чтобы остановить предательскую дрожь пальцев.
– Изабел Райт, – пробормотал он. – П-поверить не могу. Кто будет платить такие деньги за анализ дурацких экстрасенсорных снов?
Уэббер слегка пожал плечами:
– Фармацевтические компании купаются в наличных. Может, пара из них решила потратиться на исследования сна. Этим и объясняется такая секретность. Они многое ставят на карту, когда речь идет об охране их интеллектуальной собственности от промышленного шпионажа.
Рэндолф покачал головой:
– Ни одна нормальная разумная корпорация, обязанная приносить прибыль своим ак-кционерам, не выбросит несколько миллионов долларов на такое захолустное заведение, как центр исследования снов «Белведер», чтобы вложить их в абсурдные теории моего папаши.
Уэббер поджал губы и склонил голову набок.
– Полагаю, один или оба анонимных клиента могут оказаться просто чудаками или членами религиозной секты, помешанными на снах.
– Говорила я вам, Рэндолф, что с финансированием происходит нечто странное. – Амелия остановилась перед окном. В каждой линии ее напряженного тела ясно проступало раздражение. – И еще я сказала, что это, возможно, как-то связано с личными исследованиями вашего отца. Кроме того, я непрестанно твердила, что постоянный приток денег, вероятнее всего, зависит от этого смехотворного отдела анализа снов. Разве не так?
Он видел, как она зла, но тем не менее был застигнут врасплох нетерпением и бешенством, исказившими ее лицо. Вот уже несколько недель, как они были любовниками. В постели Амелия была, несомненно, самой изобретательной женщиной из всех, кого он когда-либо знал. Но после ухода Изабел Райт она показала другую сторону своей натуры. Когда он отказался верить, что Изабел Райт и отдел анализа снов могут быть важны для финансового будущего центра, она настояла на вызове бухгалтера-ревизора и потребовала как следует разобраться в финансовых делах.
– Н-не понимаю, – снова пробормотал окончательно растерявшийся Рэндолф.
Амелия пересекла комнату и встала перед его столом.
– Постарайся быть повнимательнее, Рэндолф, – приказала она. – Последние дни я только и толкую о том, что тебе абсолютно необходимо убедить Изабел Райт вернуться в центр, прежде чем эти два клиента пронюхают о ее уходе. Теперь ты понимаешь почему?
Рэндолф попытался собраться с духом и сосредоточиться.
– Откуда ты знала, что почти весь бюджет зависит от этого маленького отдела?
– Просто трезво оценивала ситуацию и видела, что происходит, – раздраженно пояснила Амелия, воздев руки к небу. – Не считала ворон. Обращала внимание на мелочи и делала подсчеты. Любому здравомыслящему человеку было понятно, что Мартин Белведер не мог вылезти вон из кожи и платить превосходное жалованье своим служащим из финансирования, которое получал за рутинные проекты исследования сна. Я знала, что должен быть еще какой-то источник. Учитывая чудачества вашего отца, я пришла к выводу, что этот другой источник, вероятно, связан с работой Изабел Райт по анализу снов.
Рэндолф почувствовал, что загнан в угол, и затравленно огляделся.
– И какого дьявола мне теперь придется сделать?
Амелия оперлась ладонями о столешницу.
– Только то, что я предложила. Позвоните ей. Признайте, что сделали ошибку и хотите, чтобы она вернулась на прежнюю работу. Пообещайте исполнить ее мечту.
– К-какую еще мечту? – с трудом выдавил он.
– Скажите, что назначаете ее начальником отдела анализа снов, – уверенно посоветовала Амелия. – Именно этого она хотела больше всего на свете. Не волнуйтесь, как только она вернется, я возьму отдел под свой контроль. Пусть тешится своим новым титулом, я прослежу за ней и ее взаимодействиями с нашими обеспеченными клиентами.
– М-мне нужно немного п-подумать.
На самом деле ему требовалось успокоиться и избавиться от разъедавшей мозг паники. Следовало бы заранее предвидеть, что его отец даже на том свете найдет способ разрушить все и испортить жизнь сыну.
Несколько секунд прошло в молчании.
Уэббер и Амелия с явным нетерпением выжидали, пока Рэндолф снова соизволит заговорить.
Тот глубоко вздохнул и потянулся к переговорному устройству:
– Прежде всего, я сообщу служащим, что уход Райт – обычное недоразумение, но сейчас все прояснилось. Пусть миссис Джонсон объяснит всем, что Изабел возобновит работу сразу после возвращения из честно заслуженного отпуска.
Уэббер согласно кивнул:
– Это поможет положить конец сплетням.
– Думаю, уговорить ее вернуться на старую работу будет нетрудно, – поспешно добавила Амелия и облегченно улыбнулась. – В ее личном деле написано, что до этого она отвечала на телефонные звонки в какой-то горячей линии для экстрасенсорных сновидцев. Должно быть, сейчас она в полном отчаянии. Пообещайте, кроме всего прочего, повысить жалованье, и она примчится быстрее ветра.
– И будем надеяться, что эти два анонимных клиента еще не узнали о ее увольнении, – мрачно буркнул Уэббер.
Рэндолф содрогнулся и нажал кнопку:
– Миссис Джонсон, кто-нибудь за последнюю неделю справлялся о мисс Изабел Райт?
– Да, был один такой звонок. Я объяснила, что Изабел больше здесь не работает.
О дьявол!
Рэндолф велел себе успокоиться.
– А звонивший назвал себя, миссис Джонсон?
– Это была женщина, сэр. По-моему, из компании, занимающейся кредитными картами.
Рэндолф позволил себе еще один глубокой вздох и углом глаза заметил, как Уэббер и Амелия слегка расслабились. Если у Изабел Райт возникли финансовые проблемы, тем легче будет убедить ее вернуться.
– Отныне вы будете переадресовывать все звонки, к-касающиеся мисс Райт, непосредственно мне. Вам ясно?
– Да, сэр.
– Произошло серьезное н-недоразумение, миссис Джонсон. Изабел Райт не уволена. Она в отпуске и скоро вернется на работу в центр. Пожалуйста, известите об этом всех служащих.
– Да, сэр! – радостно воскликнула Сандра. – Если хотите знать мое мнение, я счастлива это слышать. Поверьте, многие люди со мной согласятся. Изабел здесь очень любили.
– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление, – процедил Рэндолф, прежде чем отключиться. – Ну вот, мистер Уэббер, я сделал все, чтобы исправить положение. Следующий этап – найти Райт и сообщить, что работа по-прежнему за ней. Я добуду в справочной ее адрес и телефон и лично ей позвоню.
– Как только она сообразит, что нужна вам, начнет диктовать свои условия, – остерег Уэббер. – Будет последней дурой, если не постарается вытянуть прибавку к жалованью.
– Она может получить все, что пожелает, включая каждодневную пиццу с икрой на ленч при условии, что вернется, – отрезала Амелия. – На случай, если никто здесь еще не заметил, речь идет о потенциальном банкротстве.
– Поверьте, я з-заметил, – уверил Рэндолф.
Ярость таким огромным комом застряла в горле, что он боялся задохнуться. Будь он проклят, если позволит старику снова напакостить ему! Центр – единственное из наследства, что имело хоть какую-то цену. Пока Рэндолф рос, у его ублюдка-папаши никогда не хватало времени на сына. Как бы тот ни старался, не услышал от отца ни одного одобрительного слова. Мартина Белведера интересовали только исследования сна.
– С-сукин сын порадовался бы моей неудаче, – пробормотал он, потянувшись к телефону. – Но на этот раз я не позволю ему растоптать меня!
Глава 9
– С кем это ты вчера пила кофе? – спросила Лайла.
Застигнутая врасплох, Изабел рассмеялась.
– Что тут смешного? – нахмурилась Лайла.
– В общем, ничего.
Изабел захлопнула руководство фирмы «Кайлер» для инструкторов, которое прилежно изучала до этой минуты.
– Просто я вдруг поняла, что мне уже давненько не задавали подобного вопроса.
– Какого это? – удивилась Лайла.
– Звучащего так, словно у меня действительно есть какая-то личная жизнь.
Они сидели в кабинете Лайлы. Все кабинеты руководства фирмы «Кайлер» были оборудованы по первому разряду, но ее сестра, как вице-президент, помимо всего прочего, могла любоваться поистине сказочным пейзажем. Тонированные окна от пола до потолка выходили прямо на залив.
Просторное помещение было декорировано в теплых тонах с преобладанием красного. Дорогая мебель была импортирована из Италии. Лайла сама занималась дизайном интерьера каждого здания фирмы. У нее был превосходный вкус.
И вообще природа щедро наградила ее. Младшая сестра Изабел была не только очень привлекательна, с правильными чертами лица и прекрасной фигурой, но и очень тонко чувствовала стиль. Модная стрижка с мелированными прядями, облегающая блузка из кремового шелка и коричневые брюки прямо кричали о хорошем воспитании и утонченности.
Подумать только, между сестрами два года разницы, но во многом они абсолютно противоположны. Лайла играла роль хорошей девочки, многого добившейся в жизни. Их успешный, крайне честолюбивый, занимавший высокий пост отец и столь же амбициозная светская львица-мать искренне гордились младшей дочерью.
Время от времени Изабел пыталась предупредить Лайлу, что все ее усилия напрасны. Ей уже давно было ясно, что сестре не суждено уберечь родителей от развода, но Лайла продолжала стараться изо всех сил, изображая мисс Само Совершенство.
Даже после того как родители развелись и вступили в новые браки, Лайла продолжала оставаться хорошей дочерью. Училась только на «отлично», активно занималась внеклассной работой, чтобы привлечь внимание приемных комиссий различных колледжей, добилась избрания в студенческий совет и встречалась только с перспективными парнями, которых ждало большое будущее. И завершила список достижений, выйдя замуж за Фаррела Кайлера, быстро поднимающегося по карьерной лестнице менеджера из отцовской корпорации.
Изабел хорошо понимала, что в отличие от сестры стала сплошным разочарованием для родителей. Она любила их и в детстве старалась всячески угодить. Но с годами тайны быстро развивающейся способности видеть экстремальные сновидения полностью завладели девушкой. Ей требовались ответы, но никто из тех, с кем она говорила, даже не понимал ее вопросов. На нее повесили ярлык «ребенка с чрезмерно развитым воображением, склонного строить воздушные замки». Девочку явно недооценивали, да и диагноз был поставлен неверно, но ей пришлось провести немало времени в разговорах с очень славными людьми, помогавшими ученикам в выборе профессии. Все они усердно старались уговорить ее активнее участвовать в жизни школы.
Но длинный ряд психотерапевтов так и не смог вывести ее из всепоглощающего странного мира грез. Жизнь Изабел до встречи с Мартином Белведером напоминала одинокие блуждания по темному лесу. Ей приходилось до многого додумываться самой, существуя при этом на грошовое жалованье и меняя одну случайную работу за другой.
– Я видела тебя с ним на террасе перед кафе, – пояснила Лайла. – Мне он не показался твоим обычным типом мужчины.
– Ты действительно воображаешь, что я предпочитаю какой-то определенный тип мужчин? – хмыкнула Изабел.
– Брайан Филлипс, Джейсон Стронг и Ларри Хиггинс.
– Ммм… понимаю, о чем ты.
Все трое были в числе мужчин, с которыми она встречалась за последние годы. Все шло по накатанной тропе: захватывающая дух поездка на «американских горках», сопровождавшаяся сотнями оживленных обсуждений мужских снов и завершавшаяся резким нырком в скуку и усталость.
– Что ж, если тебе от этого станет легче, – продолжала Изабел, – Эллис Катлер вовсе не мой поклонник. Повезет, если окажется хотя бы клиентом.
– Хочешь сказать, что он собирается записаться на твой новый семинар в «Кайлере»?
– Нет.
Изабел впилась ногтями в мягкую кожу дивана, готовясь к неприятному разговору.
– Я делала для него анализ снов, когда работала в центре. Он подумывает подписать со мной контракт.
Лайла поморщилась. Изабел притворилась, что ничего не заметила. Она привыкла к такому выражению лиц своих родственников, когда речь заходила об избранной ею карьере.
– Ты серьезно собираешься объявить себя консультантом по анализу снов? – спросила Лайла. Судя по тону, она уже пережила острое разочарование и сейчас пыталась смириться с неизбежным.
«Что же, уже прогресс!» – подумала Изабел, применяя методику позитивного мышления, которую изучала по методу Кайлера.
– Да! – воскликнула она, стараясь выглядеть оживленной и оптимистичной. – Но на то, чтобы обзавестись постоянными клиентами, потребуется время. Поэтому я очень благодарна тебе и Фаррелу за то, что дали мне шанс поработать здесь инструктором.
– Ты родственница, – спокойно пояснила Лайла. – Не могу позволить, чтобы ты просила милостыню на улицах.
– Не знала, что мне грозит опасность оказаться на улице, – бросила Изабел, стараясь не выказать раздражения. В конце концов, Лайла желает ей добра. – Если бы меня прижало по-настоящему, я всегда могла бы вернуться на прежнюю работу.
– Отвечать на звонки по горячей линии? Не смеши меня! Мама и отец пришли в ужас, когда узнали, чем ты там занималась.
– Зарабатывала на жизнь.
– Это не работа, а позор, – вздохнула Лайла. – Кстати, ты сказала родителям об увольнении?
– Нет.
Изабел глубже погрузилась в подушки модного кожаного дивана.
– Я давно усвоила, что им лучше не давать слишком много информации, пока не найдется новая работа. Они только зря будут расстраиваться.
– Полагаю, ни к чему сообщать им дурные новости по электронной почте.
– Смотри на это с положительной стороны. Они сума сойдут от счастья, узнав, что я работаю на тебя и Фаррела.
– Да, но их вряд ли порадует, что ты собираешься стать кем-то вроде консультанта по экстрасенсорным снам.
– Мы уже миллион раз это обсуждали, Лайла. И я снова и снова готова повторять, что не считаю себя экстрасенсом.
– Насколько я знаю, ты уже работала по крайней мере на двух так называемых экстрасенсов.
– Знаешь, многие посчитали бы, что ведение семинаров, обучающих людей развивать творческий потенциал снов, не так отличается от подобных консультаций.
– Вздор! – взорвалась Лайла. – Эффективность метода Кайлера давно доказана, а сам метод может применяться к любому аспекту повседневной жизни. Нам нет причин работать со сновидениями.
– Если ты действительно так считаешь, – спокойно ответила Изабел, – не объяснишь, почему Фаррел так не хочет видеть меня здесь?
Лайла на мгновение застыла.
– Неправда! Конечно, он хочет видеть тебя здесь. Почему ты так говоришь?
– Назови это идиотской догадкой, но каждый раз, когда я сталкиваюсь с ним в коридоре, он всячески старается поскорее скрыться. Складывается впечатление, что идея предложить мне работу принадлежит не ему.
Лайла поджала губы.
– Все обойдется.
– Черт! Я так и знала, и боялась этого.
– Боялась чего?
– Ты убедила его дать мне работу как твоей родственнице, верно?
– Весь прошлый год мы с Тамсин уговаривали Фаррела расширить курс семинаров. У «Кайлер инк.» есть немало конкурентов. Лекции о снах сейчас востребованы. Они притянут новых студентов.
Изабел вдруг стало не по себе: уж очень неубедительно звучали слова сестры.
– Иными словами, Фаррел не желал меня видеть в качестве нового инструктора. Ты и Тамсин надавили на него, так ведь? Неудивительно, что он не слишком счастлив видеть меня.
– На твоем месте я не стала бы беспокоиться о Фарреле. – Лайла стремительно поднялась. – И уж конечно, не твоя вина, что он в дурном настроении. Насколько я знаю, в последнее время ему очень трудно угодить.
Изабел была потрясена горечью, прозвучавшей в словах сестры.
– Лайла, что стряслось?
Сначала казалось, что ответа она не получит. Но тут в глазах Лайлы блеснули слезы. Изабел вскочила и крепко обняла сестру.
Застигнутая врасплох, Изабел рассмеялась.
– Что тут смешного? – нахмурилась Лайла.
– В общем, ничего.
Изабел захлопнула руководство фирмы «Кайлер» для инструкторов, которое прилежно изучала до этой минуты.
– Просто я вдруг поняла, что мне уже давненько не задавали подобного вопроса.
– Какого это? – удивилась Лайла.
– Звучащего так, словно у меня действительно есть какая-то личная жизнь.
Они сидели в кабинете Лайлы. Все кабинеты руководства фирмы «Кайлер» были оборудованы по первому разряду, но ее сестра, как вице-президент, помимо всего прочего, могла любоваться поистине сказочным пейзажем. Тонированные окна от пола до потолка выходили прямо на залив.
Просторное помещение было декорировано в теплых тонах с преобладанием красного. Дорогая мебель была импортирована из Италии. Лайла сама занималась дизайном интерьера каждого здания фирмы. У нее был превосходный вкус.
И вообще природа щедро наградила ее. Младшая сестра Изабел была не только очень привлекательна, с правильными чертами лица и прекрасной фигурой, но и очень тонко чувствовала стиль. Модная стрижка с мелированными прядями, облегающая блузка из кремового шелка и коричневые брюки прямо кричали о хорошем воспитании и утонченности.
Подумать только, между сестрами два года разницы, но во многом они абсолютно противоположны. Лайла играла роль хорошей девочки, многого добившейся в жизни. Их успешный, крайне честолюбивый, занимавший высокий пост отец и столь же амбициозная светская львица-мать искренне гордились младшей дочерью.
Время от времени Изабел пыталась предупредить Лайлу, что все ее усилия напрасны. Ей уже давно было ясно, что сестре не суждено уберечь родителей от развода, но Лайла продолжала стараться изо всех сил, изображая мисс Само Совершенство.
Даже после того как родители развелись и вступили в новые браки, Лайла продолжала оставаться хорошей дочерью. Училась только на «отлично», активно занималась внеклассной работой, чтобы привлечь внимание приемных комиссий различных колледжей, добилась избрания в студенческий совет и встречалась только с перспективными парнями, которых ждало большое будущее. И завершила список достижений, выйдя замуж за Фаррела Кайлера, быстро поднимающегося по карьерной лестнице менеджера из отцовской корпорации.
Изабел хорошо понимала, что в отличие от сестры стала сплошным разочарованием для родителей. Она любила их и в детстве старалась всячески угодить. Но с годами тайны быстро развивающейся способности видеть экстремальные сновидения полностью завладели девушкой. Ей требовались ответы, но никто из тех, с кем она говорила, даже не понимал ее вопросов. На нее повесили ярлык «ребенка с чрезмерно развитым воображением, склонного строить воздушные замки». Девочку явно недооценивали, да и диагноз был поставлен неверно, но ей пришлось провести немало времени в разговорах с очень славными людьми, помогавшими ученикам в выборе профессии. Все они усердно старались уговорить ее активнее участвовать в жизни школы.
Но длинный ряд психотерапевтов так и не смог вывести ее из всепоглощающего странного мира грез. Жизнь Изабел до встречи с Мартином Белведером напоминала одинокие блуждания по темному лесу. Ей приходилось до многого додумываться самой, существуя при этом на грошовое жалованье и меняя одну случайную работу за другой.
– Я видела тебя с ним на террасе перед кафе, – пояснила Лайла. – Мне он не показался твоим обычным типом мужчины.
– Ты действительно воображаешь, что я предпочитаю какой-то определенный тип мужчин? – хмыкнула Изабел.
– Брайан Филлипс, Джейсон Стронг и Ларри Хиггинс.
– Ммм… понимаю, о чем ты.
Все трое были в числе мужчин, с которыми она встречалась за последние годы. Все шло по накатанной тропе: захватывающая дух поездка на «американских горках», сопровождавшаяся сотнями оживленных обсуждений мужских снов и завершавшаяся резким нырком в скуку и усталость.
– Что ж, если тебе от этого станет легче, – продолжала Изабел, – Эллис Катлер вовсе не мой поклонник. Повезет, если окажется хотя бы клиентом.
– Хочешь сказать, что он собирается записаться на твой новый семинар в «Кайлере»?
– Нет.
Изабел впилась ногтями в мягкую кожу дивана, готовясь к неприятному разговору.
– Я делала для него анализ снов, когда работала в центре. Он подумывает подписать со мной контракт.
Лайла поморщилась. Изабел притворилась, что ничего не заметила. Она привыкла к такому выражению лиц своих родственников, когда речь заходила об избранной ею карьере.
– Ты серьезно собираешься объявить себя консультантом по анализу снов? – спросила Лайла. Судя по тону, она уже пережила острое разочарование и сейчас пыталась смириться с неизбежным.
«Что же, уже прогресс!» – подумала Изабел, применяя методику позитивного мышления, которую изучала по методу Кайлера.
– Да! – воскликнула она, стараясь выглядеть оживленной и оптимистичной. – Но на то, чтобы обзавестись постоянными клиентами, потребуется время. Поэтому я очень благодарна тебе и Фаррелу за то, что дали мне шанс поработать здесь инструктором.
– Ты родственница, – спокойно пояснила Лайла. – Не могу позволить, чтобы ты просила милостыню на улицах.
– Не знала, что мне грозит опасность оказаться на улице, – бросила Изабел, стараясь не выказать раздражения. В конце концов, Лайла желает ей добра. – Если бы меня прижало по-настоящему, я всегда могла бы вернуться на прежнюю работу.
– Отвечать на звонки по горячей линии? Не смеши меня! Мама и отец пришли в ужас, когда узнали, чем ты там занималась.
– Зарабатывала на жизнь.
– Это не работа, а позор, – вздохнула Лайла. – Кстати, ты сказала родителям об увольнении?
– Нет.
Изабел глубже погрузилась в подушки модного кожаного дивана.
– Я давно усвоила, что им лучше не давать слишком много информации, пока не найдется новая работа. Они только зря будут расстраиваться.
– Полагаю, ни к чему сообщать им дурные новости по электронной почте.
– Смотри на это с положительной стороны. Они сума сойдут от счастья, узнав, что я работаю на тебя и Фаррела.
– Да, но их вряд ли порадует, что ты собираешься стать кем-то вроде консультанта по экстрасенсорным снам.
– Мы уже миллион раз это обсуждали, Лайла. И я снова и снова готова повторять, что не считаю себя экстрасенсом.
– Насколько я знаю, ты уже работала по крайней мере на двух так называемых экстрасенсов.
– Знаешь, многие посчитали бы, что ведение семинаров, обучающих людей развивать творческий потенциал снов, не так отличается от подобных консультаций.
– Вздор! – взорвалась Лайла. – Эффективность метода Кайлера давно доказана, а сам метод может применяться к любому аспекту повседневной жизни. Нам нет причин работать со сновидениями.
– Если ты действительно так считаешь, – спокойно ответила Изабел, – не объяснишь, почему Фаррел так не хочет видеть меня здесь?
Лайла на мгновение застыла.
– Неправда! Конечно, он хочет видеть тебя здесь. Почему ты так говоришь?
– Назови это идиотской догадкой, но каждый раз, когда я сталкиваюсь с ним в коридоре, он всячески старается поскорее скрыться. Складывается впечатление, что идея предложить мне работу принадлежит не ему.
Лайла поджала губы.
– Все обойдется.
– Черт! Я так и знала, и боялась этого.
– Боялась чего?
– Ты убедила его дать мне работу как твоей родственнице, верно?
– Весь прошлый год мы с Тамсин уговаривали Фаррела расширить курс семинаров. У «Кайлер инк.» есть немало конкурентов. Лекции о снах сейчас востребованы. Они притянут новых студентов.
Изабел вдруг стало не по себе: уж очень неубедительно звучали слова сестры.
– Иными словами, Фаррел не желал меня видеть в качестве нового инструктора. Ты и Тамсин надавили на него, так ведь? Неудивительно, что он не слишком счастлив видеть меня.
– На твоем месте я не стала бы беспокоиться о Фарреле. – Лайла стремительно поднялась. – И уж конечно, не твоя вина, что он в дурном настроении. Насколько я знаю, в последнее время ему очень трудно угодить.
Изабел была потрясена горечью, прозвучавшей в словах сестры.
– Лайла, что стряслось?
Сначала казалось, что ответа она не получит. Но тут в глазах Лайлы блеснули слезы. Изабел вскочила и крепко обняла сестру.