— Тогда нам следует попытаться выиграть время.
— Или убедить О Шинга действовать,
— Я не могу справиться с Нерожденным, — сказал Золотая маска. — А без этого нам времени не выиграть.
— Пожалуй, можно, — произнес сгорбленный старик. — Пока не вступит в дело О Шинг, у них есть преимущество. Их магия выстоит. Но в их рядах нет единства. Миледи, — сказал он, обращаясь к женщине, — приведите ваше войско в состояние готовности. Генерал, двиньте силы гильдии на восток. Повод придется найти. Захватите проход и удерживайте его до прихода О Шинга. Вмешательство Итаскии исключено. Эльу Мюрид также не представляет угрозы. Он постарел, растолстел и ослаб. Впрочем, мы можем добавить и его, чтобы усилить неразбериху.
— А как быть с чародеями? — спросил Золотая маска.
— Их Сила будет нейтрализована.
— А наша? — воинственно спросил тервола. — Мы что, тоже её лишимся?
— Сила действует с определенной цикличностью, и мы в настоящий момент вступаем в эпоху хаоса. Мой вклад будет состоять в том, что я стану предсказывать надвигающиеся изменения. К сожалению, эффект нерегулярности действия Силы локализовать невозможно. Но мы попытаемся использовать наше преимущество в обычной силе. Схватка в этом случае обретает характер простой войны и переходит под начало Бадаламена и генералов. К чему беспокойство?
— Да к тому, что я ощущаю, как происходят вещи, находящиеся за пределами моего понимания. Я чувствую, что действуют какие-то силы, которые я не могу контролировать. Слишком много непредсказуемости.
— Это только добавляет перцу в блюдо, мой друг. Добавляет пряностей. Какое удовольствие от событий, в исходе которых ты заранее уверен?
Человек в маске прекратил задавать вопросы, но по всему было видно, что пряности его не интересуют.
— Пока все, — сказал сгорбленный старик. — Разойдемся по домам и вернемся к нашим текущим делам. Встречаемся ровно через месяц. И поторопимся, так как действие Силы скоро начнет слабеть.
Когда последний из участников собрания удалился, согбенный старик снял маску и, обращаясь к Горному Старцу, сказал:
— Вот, мой друг, мы снова здесь и снова вместе. Ты полагаешь, что я веду себя слишком скрытно? Но разве они не разорвут меня в клочки, если узнают все? Тебе нечего сказать. Нет. Надеюсь, что это не так. Ты, увы, не тот человек, которого я знал когда-то. И мне очень жаль. Но у меня так много дел, которые требуют присмотра. Создается впечатление, что успехи наши раз за разом возрастают. А чем громаднее достижения, тем труднее держать все под контролем, и все меньше остается времени на разработку планов и тщательную подготовку. Сейчас мне приходится следить сразу за несколькими подводными течениями, чтобы определить последующие действия еще до того, как завершились текущие. Эра Шинсана еще не достигла вершины развития, но уже сейчас я должен ввести Эхелебе в действие. Были времена, когда в нашем распоряжении были столетия. Между эпическими событиями в Ильказаре и войнами Эль Мюрида прошло четыре века. Рождение Шинсана продолжалось два поколения. Крестовые походы Навами заняли пять столетий. Помнишь Тагенол и Дворец Любви? Это было сделано мастерски… Я, мой старый друг, очень устал. Весь выгорел. Отведенный мне срок, вне сомнения, подходит к концу. Я уверен, что ОНИ должны будут меня освободить, как только все, что требуется, будет исполнено, и мои труды завершатся. — Он склонился к уху Старца и прошептал:
— На сей раз это будет просто всеобщее истребление. Идей не осталось. И на этих полуразрушенных подмостках больше никто не станет разыгрывать эпических трагедий. Я хочу домой, мой старый друг.
Старец продолжал сидеть подобно изваянию. В памяти возникали какие-то бессвязные воспоминания, и он пытался их осмыслить.
Ведь он так много забыл. Он не помнил ни своих имен, ни своего происхождения.
Сгорбленный человечек взял руку Старца в свою.
— Останься со мною на время. Раздели мое одиночество.
Одиночество было проклятием, наложенным на Звездного Всадника много столетий назад.
Однажды, в туманном и почти стершемся из памяти вчера, он совершил страшный грех. И наказанием стала бесконечная череда столетий одиночества — одиночества, во время которого он был призван совершать разрушительные действия, способные ублажить ИХ и, может быть, убедить ИХ одарить его прощением.
Он не уставал твердить это самому себе, хотя и понимал, что удержать события под контролем становится все сложнее.
Генерал гильдии вышел из портала перехода в своих апартаментах и тут же оказался в кипящем котле жестокой схватки. Он так и не получил возможности узнать, что происходит. Два старых бойца с железными сердцами, для которых гильдия была больше, чем сама жизнь, уже ждали его.
— Хоквинд! Лаудер! В чем…
Они ничего не ответили. Приговор был вынесен.
Они были стары, но владеть мечом еще не разучились.
Глава 24
Лето, 1011 год от основания Империи Ильказара
КАВЕЛИН НА МАРШЕ
Добровольцы шли нескончаемым потоком. На каждом клочке необработанной земли пылали костры военных лагерей.
— Они вырастают как из-под земли, — заметил Рагнарсон.
Хаакен стоял на стене рядом с ним.
— Просто не верится, — сказал Черный Клык. — Так много? Кто же занимается хозяйством?
— Да. Некоторым придется вернуться домой.
На Хаакена, Рескирда и других членов штаба маршала навалилась тройная нагрузка. Кавелин больше не имел права пребывать в полусне.
Рагнарсон же все свои силы обратил на исполнение обязанностей регента. Ему предстояло убедить Совет одобрить поход, найти и подготовить человека, который будет управлять Кавелином во время его отсутствия. В конце концов эта миссия была возложена на Гжердрама, главным образом потому, что его отец Инред Тарлсон в свое время был национальным героем, которому доверяли все слои общества.
Сам же Гжердрам считал, что лучше быть обвиненным в государственной измене, чем остаться дома.
Хаакен, Рескирд и остальные окружные командующие отобрали для экспедиционных сил Рагнарсона шесть тысяч человек. К ядру регулярной армии они добавили корпус наиболее подготовленных резервистов и самых многообещающих добровольцев. В распоряжении Гжердрама были такие же силы.
Экспедиционный корпус состоял в основном из пехоты. Предприятие не вызвало ни малейшего энтузиазма среди нордменов, которые поставляли в войско наиболее опытных рыцарей. Поэтому вся тяжелая кавалерия Рагнарсона насчитывала не более. двух сотен всадников, включая личную гвардию королевы. Отобрав всё что можно у Аринга, Рагнарсон получил еще тысячу человек, из которых менее половины можно было считать строевыми кавалеристами. Остальные были способны лишь на партизанские налеты и могли служить вестовыми.
Пехота состояла из гвардии Форгреберга, легковооруженных солдат из Мидлендского полка, лучников юга и по одному батальону дамхорстерцев, брейденбахцев и седлмейерцев. К этому войску следовало прибавить саперов, отдельный отряд искусных лучников и вспомогательные отряды Марена Димура.
Рагнарсон во всех делах стремился к совершенству и тянул время до тех пор, пока его силы не будут готовы полностью. Лишь постоянное подталкивание со стороны Хаакена вынуждало его выступать.
Браги был одним из тех немногих полководцев, которые понимали, что ключом к победе является подготовленность солдат и дисциплина. Именно поэтому маленьким армиям удавалось громить превосходящие силы. Почему Шинсан считался столь грозным противником? Да потому, что там удалось выкопать самых дисциплинированных солдат в мире. Весь план Рагнарсона строился на хитрости, внезапности нападения и заклинаниях чародеев.
— Я очень беспокоюсь, — признался он своему брату. — Мы пока еще к этому не готовы.
— И никогда до конца не будем готовы, — парировал Хаакен.
— Знаю, знаю… И это меня угнетает. Хорошо. Дай команду выступать, Я же пока возвращаюсь во дворец.
Вскоре он присоединился к Гжердраму в опустевшей штабной комнате. Все доступные карты Востока были развешаны по стенам. Рисовальщики под командой Пратаксиса готовили дополнительные копии для использования в полевых условиях. Предполагаемый путь войска был помечен красным пунктиром на основной карте.
Браги не оставляло беспокойство. Удастся ли пройти и остаться незамеченными? Сможет ли он прокормить своих людей на диких равнинах Востока?
А как насчет воды? Насколько он вправе верить в то, что карты указывают не пересохшие источники и колодцы?
"Надо остановить это безумие, — думал он. — Оставить все как есть».
Однако путей отступления уже не было. Не только его победа, но даже поражение смогут повлиять на Шинсан. Мужество, проявленное Кавелином, может заставить О Шинга повременить с нападением, дав время Западу прислушаться к предостережениям Вартлоккура.
Вот уже второй раз Кавелину приходится выступать в качестве оплота западного мира. Это по меньшей мере несправедливо.
Появился Вартлоккур. Он был лишь бледной копией того чародея, которого видел Браги неделю назад.
— Все по-прежнему мертво? — спросил маршал.
— Абсолютно. Даже Нерожденный и тот страшно ослабел.
По причинам, которые чародеи так и не смогли определить, шесть дней назад совершенно перестала действовать Сила. Лишь Нерожденный сохранил некоторые признаки жизни, да и то только потому, что черпал силу от «Зимнего Урагана», который подпитывался энергией из разных источников.
Ослабевший Рейдачар был страшно занят. После того как прекратилось действие Силы, враги получили возможность действовать лишь у границ Кавелина. Помощник Визигодреда тоже пребывал в хлопотах, осуществляя воздушную разведку сопредельных территорий со спины гигантской птицы Рух.
Рейдачару предстояло остаться с Гжердрамом. Присутствие Нерожденного поможет держать нордменов в узде.
— Маршал, — раздался из дверей голос Пратаксиса, — здесь человек, с которым вам следовало бы побеседовать.
— Хорошо. Давай его сюда.
На человеке, которого ввел Дерел, красовался мундир гильдии. Рагнарсону это не понравилось, но он все же решил дать возможность гостю высказаться.
— Генерал, я — полковник Лиакопулос. Адъютант сэра Тури.
— А, Хоквинда? — произнес Рагнарсон, протягивая руку. На него слова Лиакопулоса произвели впечатление. Хоквинд был одним из самых знаменитых старцев Высокого Крэга — что было справедливо. В свое время он демонстрировал чудеса военного искусства.
— Полковник Орион попросил меня посетить вас. Генерал эту идею одобрил.
— Слушаю.
— Орион был моим другом.
— Был?
— Он умер на прошлой неделе.
— Весьма сожалею. Что случилось?
— Неприятности в Высоком Крэге. Орион оказался в центре событий. Вы же его знаете.
— Да, знаю. — Но самого главного в словах полковника он осмыслить был не в состоянии — гильдия против гильдии. Такое просто невозможно. — Не верю своим ушам, — сказал он. — Объясните…
— Вернувшись, он выдвинул несколько страшных обвинений, что было на него не похоже. Раньше он предпочитал держать рот на замке. Именно поэтому к его словам прислушались и начали расследование. Насколько мне известно, полковник намекал вам о группе заговорщиков, которая, по слухам, хочет захватить власть в Цитадели.
— Да, он об этом говорил.
— И оказался прав. Нам все удалось выяснить. Предводитель заговорщиков генерал Дейниель исчез из своих апартаментов как раз перед возвращением Ориона. В дело вмешались Хоквинд и Лаудер. Шесть дней назад Дейниель возник у себя дома буквально из воздуха. Из туннеля перехода, от которого за милю разило Шинсаном. Они его зарубили. Никто из приближенных ничего не знал точно, но считали, что генерал был в Шинсане на встрече с какими-то главарями колдунов. Дейниель намекал, что они готовятся установить контроль над западным миром.
Рагнарсон поискал глазами человека, которому можно было бы объявить: «А я что говорил», но, кроме Пратаксиса, никого не увидел. А перед тем хвастаться не имело смысла — никакого удовольствия.
— Благодарю вас за визит. Передайте мою благодарность генералу. Я начинаю думать о гильдии гораздо лучше. Орион, видимо, упоминал о моих подозрениях.
— Да. Генерал приносит свои извинения за давление, которое на вас оказывалось. Цитадель никогда не собиралась навязывать кому-либо свою защиту насильно. Это происки Дейниеля. Он хотел держать крупные силы неподалеку от прохода Санернейк. Сейчас мы не в состоянии по справедливости возместить ваш ущерб. Однако Хоквинд предлагает к вашим услугами мои таланты.
— Каким образом? — удивленно поднял брови Рагнарсон.
— Моя сильная сторона, маршал, — боевая подготовка солдат. Насколько я понимаю, вы начинаете военную кампанию, но мне кажется, что ваши люди пока до конца не готовы. Потребуется большой опыт и изобретательность, чтобы обучить их на марше.
— Да. Это моя самая большая головная боль,
— Я могу с ней справиться.
В его словах не было и тени высокомерия.
— Отлично. — Рагнарсон принял мгновенное решение, рководствуясь лишь репутацией Хоквинда. — Дерел, проводи полковника Лиакопулоса к Черному Клыку. Скажи Хаакену, чтобы полковника поставили во главе боевой подготовки, и пусть ему никто не докучает.
Теперь он припомнил и имя: Лиакопулос. Репутация полковника вовсе не уступала его уверенности в себе.
— Благодарю, маршал.
— Хм-м… — буркнул Рагнарсон и вернулся к изучению карт. — Да, возвращаться слишком поздно. Передовые дозоры уже находились в проходе Савернейк. Один отряд занял Штрабгер с целью остановить под Баксендалой всякое движение на восток, чтобы ни одно слово не могло пересечь горы. Второй линией перехвата стал Майсак. Никто без письменного разрешения; маршала не имел права ступить восточнее этой крепости.
Перекрытие путей на Восток само по себе служило сигналом о том, что в Кавелине разворачиваются какие-то события. Браги направил через горы верных ему купцов, дабы те распространили слух, что в Кавелине что-то заваривается. Облегчало задачу то, что торговое сообщество ожидало после смерти Фианы новой гражданской войны в королевстве… Готовясь к походу, Браги уже загнал себя и других до полусмерти. Что еще можно сделать? Только идти вперед. И надеяться. И он двинулся.
Чуть к востоку от Майсака его нагнал курьер с вестями от Валътера.
— Хаакен, ты только послушай. Этот парнишка — сын Гаруна — вторгся в Хаммад-аль-Накир. — Браги подобного совершенно не ждал. — Двадцать пять тысяч человек, как сообщает Вальтер, идут шестью колоннами. Направление движения — Аль-Ремиш.
А он, Рагнарсон, полагал, что движение с уходом Гаруна рухнет.
За этим Мегелином будет нужен глаз да глаз.
— Ну и что? — спросил Хаакен, — это повлияет на нас?
— Да никак. Если, конечно, не подумают, что мы закрыли Савернейк, чтобы оградить тылы мальчишки.
— Возможно.
О его дружбе с бин Юсифом было известно всем.
— Надеюсь, что у Мегелина получится, — заметил Хаакен. — В противном случае Эль Мюрид использует это как предлог для войны с нами.
— Может быть, мне стоит повернуть назад?
— Продолжай, — вмешался Вартлоккур. — Даже если Мегелин и потерпит поражение, он все равно потреплет Эль Мюрида, и тот ничего не сможет сделать. Прежде чем он восстановит силы, холодный разум возобладает.
— Надо сказать, что меня беспокоит численность войск парня, — сказал Рагнарсон Хаакену. — Даже не подозревал, что Гарун способен повести за собой столько людей. — Обратившись к Визигодреду, он спросил:
— Не мог бы Марко время от времени туда летать, чтобы мы были в курсе?
— Еще чего! — запротестовал Марко. — Заставляете меня скакать, как одноногую шлюху, когда в порт входит флот. Кто я, по-вашему? Мне иногда тоже хочется соснуть. Вы, ребята, видимо, полагаете, что если я в два раза меньше вас ростом, то на меня можно взвалить в два раза больше работы?
— Марко… — предостерегающе бросил Визигодред. Карлик мгновенно заткнулся.
— Пропустишь несколько визитов к своим подружкам.
— Но, хозяин, что они будут делать? Девочки же без меня пропадут!
Хаакен поднял глаза, а Рагнарсон прошептал:
— Он не врет. Я видел его в деле. — Громко же он произнес:
— Значит, двигаемся дальше. Рагнар, попытаемся догнать Ярла.
Аринг командовал авангардом и шел на один дневной переход впереди их. Он пропускал через свои ряды направляющиеся на запад караваны и следил за тем, чтобы ни один из них не мог повернуть назад.
В самом же проходе Савернейк происходило настоящее столпотворение. Это был разгар сезона караванной торговли. В некоторых частях долины караваны выстроились в хвост друг другу, а караванщики бормотали непристойные проклятия в адрес тех, кто их задерживает. Рагнарсон замечал то, что другие могли бы и не увидеть. У Ярла то там, то здесь возникали осложнения. Браги не стеснялся задавать вопросы, и возвращающиеся домой кавелинцы охотно на них отвечали. Противник на Востоке пока ничего не подозревал.
Проехав день вместе с Арингом, Рагнарсон, прихватив с собой Пратаксиса, Рагнара, Требилкока и Дантиса, поскакал дальше — туда, где продвигались дозоры и разведчики. Через некоторое время он обогнал и их.
Браги понимал всю степень риска, но чувствовал себя на подъеме. Он снова на войне. Все политические заботы остались в сотнях миль позади, а здесь регент мог позволить своей бороде дичать, как той будет угодно. Браги смело повел своих друзей в Гог-Алан, где он и Рагнар целый день бродили средь руин, а вечером учинили настоящий погром в тавернах и борделях.
Здесь циркулировали слухи о беспорядках в Кавелине. Не страдающие избытком храбрости торговцы откладывали выход караванов до тех пор, пока не узнают точно, что происходит.
Не доходя двадцати миль до города, армия Кавелина свернула на север и двинулась по боковой долине. Долина лежала в стороне от обычных караванных путей. Специальные. заградительные отряды останавливали и сгоняли в одно место те караваны, которым удалось заметить войско Рагнарсона.
Теперь Браги повел свою армию более кучно, позволяя легкой кавалерии отрываться от основных сил не более чем на несколько миль. Марко следил за степными кочевниками. Войско ускорило марш и сворачивало каждый раз, когда в поле зрения Марко появлялись кочевые племена. Марко иногда возвращался назад, для того чтобы отпугнуть кочевников от оставленного армией следа.
Когда армия, совершая ежедневно сорокамильные переходы, оказалась в ста милях к востоку от Шемирхана, Сила вновь начала действовать. Чародеи собрались, чтобы этим воспользоваться, но Сила вновь исчезла, прежде чем они успели что-либо предпринять.
Магия вновь стала действовать во второй половине следующего дня, но вскоре её действие сошло на нет.
Рагнарсон подозревал, что за этим стоит маленький человечек на крылатом коне. Во время долгих конных переходов в одиночестве он пытался придумать способ отловить его и узнать, что у него на уме. Если верить легендам, это было абсолютно невозможно, а те, кто пытался поймать старика, потом горько сожалели об этом.
Приблизившись к землям, тяготеющим к Некремносу, армия свернула на юг. Браги вместе с Вартлоккуром, Рагнаром, Пратаксисом, Требилкоком и Дантисом отправился в город. Он приказал Хаакену вести армию к Рее, оставаясь между Некремносом и Аргоном в узкой зоне, не принадлежащей ни одному из этих городов.
В этой полосе жили люди, но Рагнарсон надеялся, что Марко и заградительные конные отряды никому не позволят добраться до Аргона.
Он не собирался отсутствовать долго, но посетить старого знакомца, некремносского чародея по имени Ариститорн, следовало.
Правда, Браги не был уверен, жив ли старый маг. Чародеи ничего не сообщали о смерти Ариститорна, хотя тот, казалось, завершал свой жизненный путь еще в то время, когда Браги помог ему получить долг чести от короля Итаскии Нортона.
Некремнос за двадцать с лишним лет не претерпел никаких изменений. Вартлоккур же сказал, что город ничуть не изменился со времени его последнего визита туда несколько столетий назад. Старые здания ветшали, и на их месте возводились новые. Но упрямые обитатели города отказывались что-либо заимствовать у иностранцев. Поэтому новые дома являлись точными копиями снесенных.
Ариститорн владел небольшим поместьем за чертой города. В сердце владений красовался миниатюрный замок. Из него непрерывно доносились ужасные вопли и стоны.
— Он обожает всякую театральность, — пояснил Браги, обращаясь к Вартлоккуру, который с Ариститорном знаком не был.
Дверь в жилище мага была высокой и тяжелой. На ней висел дверной молоток гигантских размеров. При ударе раздавался глухой, низкий, гудящий звук, за которым тут же следовал другой звук, смахивающий на стон великана, подвергаемого ужасным пыткам.
— И это человек, который женился на принцессе? — спросил Рагнар. — Тот, которого ты…
— Тс-с, — остановил его отец. — Забудь все, что тебе о нем рассказывали. Он стар и отошел от дел, но он по-прежнему чародей. И вдобавок вздорный.
Дверь открылась, и голос, который мог принадлежать истязаемому гиганту, прогудел:
— Входите.
— Старик здесь кое-что все-таки изменил, — заметил Рагнарсон.
Они оказались в длинном мраморном зале, где ничего не было — только несколько десятков рыцарских доспехов, расставленных между колонн. Даже шепот отражался здесь громим эхом, перекликаясь с хихиканьем фонтана в центре зала. Вартлоккур остановился слева от Рагнарсона. Требилкок и Дантис встали с обеих сторон чуть позади. Они осматривали стены, положив руки на эфесы мечей. Пратаксис и Рагнар окапались в центре этого круга бойцов. Дворец внушал страх.
— Прекрати клоунаду и доставь сюда свою старую задницу! — рявкнул Браги. — Это заставит его появиться, — прошептал он. — Он обожает пугать людей. Готов спорить, что сейчас он пообещает превратить нас в жаб.
Рагнарсон оказался прав, но были названы не жабы, а тритоны. Миновали десятилетия, но Ариститорн совсем не изменился, если не считать того, что чародей еще более углубил все присущие ему качества. Он стал еще древнее и еще вздорнее. Рагнарсона старик не узнал и признал его лишь после того, как Браги в третий раз принялся объяснять, кто он такой. Чародею гость явно пришелся не по душе.
— Явился, чтобы снова меня преследовать. Так, что ли? — проворчал он. — Знай, ты не более чем молодой льстивый щенок. Но, кажется, прошлый раз тебе удалось ускользнуть безнаказанным. Так, что ли? Я тебе вот что скажу… Мне с самого начала была… — Он говорил о женщине. Об одной из своих многочисленных жен.
Рагнарсон в двадцать лет был еще более легкомысленным в своих отношениях с дамами.
— Позволь представить тебе моих спутников. Майкл Требилкок. Арал Дантис. Оба — солдаты удачи. Дерел Пратаксис — один из светлых умов Ребсамена. Мой сын Рагнар. И, наконец, твой коллега Вартлоккур.
— … видна вся твоя низость… Что?!
— Вартлоккур. Его также называют Молчаливый и Разрушитель Ильказара.
Вартлоккур поймал взгляд Ариститорна и на его губах появилась улыбка из тех, что появляется у мангусты перед тем, как та бросается на кобру.
— Что? Ох, ох! О боги. Да обережет нас Птотор! Теперь мне все ясно. Адские силы посетили мое скромное жилище. Я сдаюсь. Я умоляю. Мне сразу следовало все понять, как только Сила оставила меня…
— Он всегда был таким? — поинтересовался Требилкок. — И как он мог противостоять королю Нортону? Не понимаю.
— Не бери в голову. Все это не более чем комедия. Перестань, старый жулик. Мы здесь не за тем, чтобы тебя обидеть. Нам требуется твоя помощь. И мы готовы хорошо заплатить. — Обращаясь к остальным, Браги сказал:
— Он пользуется здесь большим влиянием. Не знаю почему. Думаю, что они не догадались, что он процентов на девяносто обыкновенный плут.
— Жулик? Ты… Ты… Щенок! Я тебе покажу, кто здесь плут и жулик! Только не квакай громко в моем пруду, когда станешь лягушкой.
— Но ты же только что признался, что Сила тебя оставила.
— Ха! И ты этому поверил?
— Маршал, не могли бы вы перейти к делу, — прервал их препирательства Вартлоккур. — Каждая секунда может сыграть решающую роль. А вы немедленно замолчите!
Губы Ариститорна продолжали двигаться, однако с них не слетало ни единого слова. Он последовал приказу, но тем не менее не прекращал предаваться своему любимому занятию — болтовне.
— Мой старый друг, — произнес Рагнарсон, — со времени нашей последней встречи я успел перевернуть мир. Теперь я маршал и регент Кавелина в Малых Королевствах. Сейчас я веду армию на войну. Войска идут у границы территории, принадлежащей Некремносу. Не беспокойся, моя цель не Некремнос. Я иду на Аргон. Да. Мне все известно. Аргон не знал вторжений со времен Ильказара. Но никто им всерьез не занимался… Если ты спросишь, почему война, — отвечу: они напали на меня первыми. По приказу из Шинсана. Они убили мою жену, двоих детишек и несколько друзей. Кроме того, они похитили жену моего друга и его сына. Не исключено, что и друга тоже. Пленники скрыты в королевском дворце Аргона. Я серьезно намерен наказать Аргон.
Ариститорн, когда ему было невтерпеж высказаться вслух, поглядывал на Вартлоккура, но последний даже не смотрел в его сторону.
Старый колдун прикидывался смирной мышкой, но это было не более чем очередное шутовство. Для врагов он мог быть смертельно опасен.
— Мне нужны лодки и иные суда, — продолжал Рагнарсон. — Как можно больше разнообразных судов. И не забудь, что мы окажемся перед тобой в долгу. Никто никогда не ставил под сомнение способность Вартлоккура выполнять свои обещания.