Примерно в четверти мили от дома Рагнарсон закричал:
— Подожди!
Что-то белое в темноте парка привлекло его внимание.
Человек умирал, но все же узнал маршала, и даже агония не смогла скрыть удивления. Он попытался взмахнуть кинжалом.
Браги спокойно взял кинжал из ослабевшей руки и внимательно рассмотрел умирающего. Человек издал последний вздох.
— Умер от потери крови. Кто-то крепко его порезал, — заключил Браги, передавая кинжал Арингу.
— Кинжал убийц культа Хариша.
— Да. Поехали.
Весть о нападении распространилась мгновенно. К дому Рагнарсонов уже прибыл тощий, болезненный Майкл Требилкок, а одновременно с Браги появились Вальтер и его супруга Мгла. Дом Рагнарсонов стоял в конце аллеи, и сейчас его двор был заполнен соседями. Солдаты Аринга отгоняли их подальше от входа.
Браги взял кинжал у Аринга и передал жене Вальтера со словами:
— Он посвящен.
Высокая необыкновенной красоты женщина закрыла свои миндалевидные глаза. Неожиданно застонав, она отбросила оружие в сторону, и его подобрал какой-то солдат.
Дважды глубоко вздохнув, Мгла произнесла:
— Да. На нем твое имя. Но начертано оно не в Аль-Ремише.
— Вот как? — изумился Рагнарсон. — Если не там, то где же?
— Это подлинный кинжал Хариша. Но под твоим есть еще одно имя. И оно не требует крови.
— Похищенный клинок. Я так и подумал.
— Что теперь? — спросил Аринг.
— Там есть другие? — спросил Рагнарсон, зная, что убийцы Хариша действуют командами. И они никогда не оставляют раненых.
— Да, сэр, — ответил солдат. — Наверху.
— Пошли, — сказал Рагнарсон, обращаясь к Арингу, Вальтеру и Мгле. — И ты, Майкл, тоже.
Требилкок был весьма странным молодым человеком. Он появился из Ребсамена вместе с Гжердрамом, когда теперешний адъютант Рагнарсона вернулся, окончив университет. Его отец Уоллис Требилкок из Дома Брейденов, что в Чешине, умер незадолго до этого, оставив сыну огромное состояние.
К богатству, впрочем, как и ко всему остальному, юноша был совершенно равнодушен, его страстью было пребывание рядом с людьми, которые правят миром и творят историю.
Рагнарсон с первой встречи проявил к нему отеческое участие, и юноша попал в круг сильных мира сего через черный ход.
Браги, даже оставаясь в неведении о подлинных масштабах катастрофы, впал в какой-то транс. Это была защитная реакция психики на избыток эмоций, реакция, впервые испытанная им в пятнадцать лет. В то время, ощущая отчаяние и горе, он впервые понял, что разить может не только меч.
Он испытал эту реакцию вскоре после того, как увидел умирающего отца со вспоротым ударом боевой секиры животом…
После этого умирали друзья и братья по оружию, и он учился снова, снова и снова держать свои чувства в узде до тех пор, пока дым не рассеется, пыль не осядет, а враг не будет истреблен.
Став на одно колено рядом с трупом в коридоре, Браги распахнул на груди одеяние покойника и постучал указательным пальцем в районе его сердца.
— Здесь, — сказал он.
— Что? — спросил Вальтер. — Татуировка? Так они все татуированы.
— Взгляни-ка поближе.
Вальтер внимательно вгляделся в трехцветный рисунок — три изящно переплетенные буквы, обозначавшие: «Любимец Бога». Имеющему подобную татуировку человеку было уготовано место на Небесах.
— Ну и что?
— Ты видел?
— Естественно.
— Но почему?
Вальтер не ответил.
— Он мертв, Вальтер. Эти люди уходят с радостью.
— О да.
Подлинные убийцы из культа Хариша умирали без страха, видимо, будучи уверенными в вознесении своей души. Правда, некоторые циники утверждали, что они просто предпочитают смерть позору неудачи.
— Кто-то хорошо все продумал, — заметил Браги. — Но такая инсценировка могла и не сработать.
Но, с другой стороны, почему бы и нет? Немногие из непосвященных знали все тайны культа Хариша. Большинство же из тех, кто знал, были приближенными Гаруна бин Юсифа.
Таинственный друг Рагнарсона много лет изучал культ Хариша. Это было естественно, так как он почти всю жизнь был мишенью для убийц культа Хариша.
И он все еще оставался в живых.
— Здесь какая-то ловушка, — сказал Рагнарсон.
— Что теперь? — спросил Вальтер.
— Нам постоянно надо об этом помнить. А что, если это часть более сложного плана? Допустим, что у них ничего не получилось, а мы решили, что виновен в покушении — не Эль Мюрид… Что тогда? Кого мы станем подозревать?
— Учитывая их внешний вид…
— Естественно, Гаруна. Есть и другие народности, похожие на них, но бин Юсиф всегда что-то замышляет.
— Двойная подставка?
— Несколько уровней. Все время мы имеем несколько уровней. Прямое нападение — это слишком грубо…
— Неужели что-то начинает завариваться?
— Что-то уже заварилось. И мы пребываем в этой заварухе довольно давно. Произошло слишком много невероятных событий.
Браги поднялся, ткнул труп ногой и прорычал:
— Выбросьте эту падаль из моего дома! — Затем, опустившись на колени рядом с Хаакеном, он обнял молочного брата за плечи и что есть силы прижал к груди.
— Хаакен, Хаакен, это был поистине злой день, когда мы решили отправиться на юг.
По щекам Хаакена все еще лились слезы, исчезая в его черной всклокоченной бороде.
Всхлипнув, Черный Клык произнес:
— Нам следовало остаться и погибнуть. — Всхлипнув еще раз, он обеими руками обхватил Браги. — Браги, позволь мне забрать детей, и я с ними отправлюсь домой. Пропади здесь все пропадом. Забудь все это. Мы будем все вместе — ты, я, Рескирд и детишки, предоставив этих проклятых южан их собственной судьбе.
— Хаакен…
— Браги, все отвратительно. Безмерная жестокость. Умоляю, давай уедем. Пусть они здесь подавятся моим добром. Отпусти меня домой. Не могу больше всего этого вынести.
— Хаакен… — Браги встал на ноги.
— Не входи в спальню, Браги. Прошу.
— Хаакен, я должен…
В его глазах тоже стояли слезы. Теперь он кое-что понял. Элана. Эта потеря более тяжелая, чем даже смерть отца. Безумный Рагнар предпочел погибнуть. Но Элана… Она стала жертвой профессии своего мужа.
Черный Клык не сдвинулся с места. И теперь младшие детишки теребили его, спрашивая, где мама и что случилось с Ингер и Сорен.
Рагнарсон бросил на него вопросительный взгляд, и Хаакен утвердительно кивнул.
— Мои дети? Нет. Не может быть!
Черный Клык кивнул еще раз.
Слезы мгновенно просохли. Рагнарсон медленно обернулся и обвел взглядом всех, кто толпился вокруг. Все отводили глаза, будучи не в силах выдержать сверкающего в его взгляде пламени. Если описать этот огонь, то «ненависть» была бы слишком мягким словом.
— Подвинься, Хаакен,
— Браги…
— Двигайся!
— Ты вождь, — сказал Черный Клык, освобождая дверь. — Я пойду за тобой туда, куда прикажешь.
Рагнарсон прикоснулся к плечу брата и произнес:
— Вполне возможно, что мы с тобой уже покойники, Хаакен. Но кто-то понесет впереди нас факелы, чтобы осветить нам дорогу в ад. — Некоторое время он молчал, пораженный собственной речью. Их отец произнес эти слова перед своей смертью. — Вальтер! Узнай, кто это сделал!
— Браги…
— Узнай! — бросил он, входя в. спальню.
Вальтер двинулся следом, но Мгла схватила его за руку.
Когда-то эта женщина была принцессой Империи Ужаса. Она владела Силой, и ей было ведомо, что находится за дверью.
Рагнарсон еще раз сумел обуздать свои эмоции. Он не снимал руку с эфеса меча, чтобы помнить о том, что находится на поле битвы… Эти люди пали в бою.
— О…
Хаакен попытался вытащить его за дверь.
— Нет. Вальтер, зайди сюда.
Человек со спущенными до колен штанами был братом Вальтера Турраном.
Их взгляды скрестились над телом. Ни одного слова не было произнесено. И их нельзя было произнести без того, чтобы здесь снова не пролилась кровь.
— Позаботься о нем, — бросил Браги и, обойдя вокруг постели, подошел к телу жены. Вначале он опустился на одно колено, а затем сел на пол. Он держал её за руку и вспоминал. Двадцать лет и шестнадцать из них в браке. В счастье и горести, в битвах и любви.
Это очень долгий срок. Почти половина его жизни. Воспоминаний было бесконечно много.
Позади его Вальтер рыдал на груди брата.
Прошло не менее часа, прежде чем Браги поднял глаза.
Рольф Прешка, капитан дворцовой стражи, сидел на краю кровати. Он горевал не меньше Рагнарсона.
Браги точно не знал, но Рольф присоединился к нему одновременно с Эланой. А до этого они были партнерами… Но с того времени Браги не претерпел от него никакого бесчестья. Он был уверен в благородстве Прешки.
Страдания Рольфа говорили о том, что и он сделает все, чтобы виноватые заплатили своей кровью.
Но сил у Рольфа на мщение не было. Во время войны он потерял легкое, но умирать отказался. Здоровье, правда, восстановить так и не удалось. Именно поэтому он и занял необременительный пост капитана дворцовой стражи.
Чуть позже появилась Непанта и немножко поплакала, после чего, собрав вместе с Мглой детишек, отправилась в дом Вальтера.
— Ты станешь моей рукой, которая будет разить из могилы, — сказал Браги Рагнару и поведал сыну все, что знал и что чувствовал. Он поделился тем, что парень должен был знать на тот случай, если следующая банда убийц добьется успеха.
Мальчишке придется быстро взрослеть.
Майкл Требилкок всю ночь молча наблюдал за событиями. Требилкок оставался загадкой, как губка впитывая боль или радость других и не выдавая при этом своих чувств.
Правда, один раз в течение ночи он подошел к Браги и дружески положил ладонь ему на плечо. Для Требилкока это было очень много.
Еще до рассвета в доме собрались все старые товарищи Браги. Не было лишь Рескирда, чей полк был на маневрах у озера Турнтин.
Перед самым восходом солнца над горами прогремел гром, а безоблачное небо прорезала молния.
Это было Знамение.
Глава 7
Весна, 1011 год от основания Империи Ильказара
СТАРЫЙ КОШМАР ВОЗВРАЩАЕТСЯ
В диких и суровых горах, именуемых Драконьи Зубы, беспрестанно завывал и стонал ветер. Злобные порывы царапали ледяными когтями старинные стены замка Клы-кодред. Эта твердыня была единственным свидетельством того, что человек осмелился пробраться в страшные горы. Казалось, что злобствующий ветер стремится уничтожить и этот последний оплот.
Это была одинокая крепость, возведенная вдали от обитаемых мест. Только два человека находились в ней, а из этих двух лишь одного можно было считать по-настоящему живым.
Он был стар, этот человек. Стар, и в то же время молод. За его плечами лежало четыре столетия, но выглядел он лишь на одну десятую этой бесконечно долгой череды лет. Одинокий, слонялся он по пустым пыльным залам замка. Он ждал.
Вартлоккур.
Таково его имя. Кошмар Запада.
Вартлоккур — Молчаливый-в-тоске-Бродящий. У него было и иное имя — Разрушитель Ильказара.
Этот человек был чародеем, способным стереть с лица земли державу с такой же легкостью, как школяр стирает слово с грифельной доски.
По крайней мере так думали о нем люди. Он был очень могущественен и на самом деле задумал и осуществил падение Ильказара. Но чародей оставался человеком, и его возможности имели свои границы.
Вартлоккур был высок и худ, у него было землистое лицо и глубоко посаженные глаза цвета черного дерева.
Чародей ждал. Он ждал женщину.
Вартлоккур не желал иметь ничего общего с внешним миром.
Но иногда мир сам обрушивался на него, и чародею приходилось отвечать, чтобы защитить свое место под солнцем и обезопасить свое будущее.
Второй человек восседал на каменном троне перед зеркалом в зале, расположенном на верхнем этаже башни. Единственную дверь помещения охраняло заклятие, и заклятие это было выше понимания самого Вартлоккура. Человек на троне не был мертв. Но он не был и живым. Он тоже ждал.
Нехорошее предчувствие мучило Вартлоккура. Зло, снова обретя свободу, бродило вокруг. Это было не простое повседневное зло. На волю вырвалось Зло, обладающее нечеловеческим терпением и выжидающее нужный момент, чтобы нанести удар.
Подобное случалось и прежде, но тогда Зло удавалось усмирить.
Теперь оно снова восстало в гневе, и его пылающие глаза выискивали новую жертву.
Вартлоккур творил заклинания. Призвав знакомых демонов, он направил их на крыльях кошмарных видений во все концы света. Вартлоккур обращался к мрачным песнопениям некромантов, дабы вызвать мертвых и выведать у них секреты будущего.
И ужас внушало не то, что они сказали, а то, что не смогли или не захотели сказать.
Происходило нечто зловещее.
И за этой неизвестностью стоял Шинсан. Империя Ужаса пока только готовилась в очередной раз выполнить свое предназначение. Но и это еще не все.
На некоторое время Вартлоккур обратил свой взор на запад и обнаружил там новые ростки Зла. К югу от него, неподалеку от Баксендалы, там, где была обращена вспять предыдущая атака Империи Ужаса… Если попытаться охарактеризовать Вартлоккура одним словом, то таким словом стало бы «страдалец». Чародеи Ильказара сожгли его мать. Приемные родители отошли в иной мир, когда ему еще не было и десяти лет. Одержимый идеей мести за мать, он заключил союз с дьяволом — союз с Шинсаном, и с тех пор тысячи раз проклинал тот день, когда решился на это. Принцы-маги обучили его, а затем использовали, чтобы потрясти до основания политические устои Империи.
И что потом? Четыре века одиночества в мире, с одной стороны, дрожащим перед ним, и с другой — постоянно желающим воспользоваться его услугами. Четыре столетия страданий, бесплодного ожидания момента, когда к нему явится счастье в виде женщины, способной разделить с ним судьбу и любовь.
И в этом ожидании его подстерегала боль и печаль. Та единственная, которая была ему нужна, избрала другого мужа — его собственного сына от брака по расчету. Вначале он не подозревал о своем отцовстве, но потом узнал, что у него есть отпрыск по имени Насмешник…
Эти слепые ведьмы Норны издеваются над ним, сплетая нити судьбы в причудливом противоестественном узоре.
Но он посмеялся над ними. В конечном итоге он и Непанта поймут друг друга. Для этого у него есть магия.
На женщину он наложил те же самые чары, что сделали его самого практически бессмертным. Через некоторое время Насмешник исчезнет, и тогда Непанта разделит жизнь Вартлоккура.
И он ждал в своей далекой твердыне долгие годы, пребывая в печали, пока старинное Зло, вновь вырвавшись на волю, не пробудило его сознание и не заставило беспокоиться.
Вартлоккур творил заклинания, но предсказания оставались туманными, невнятными, меняющимися, но в то же время имеющими постоянное направление. Что-то ужасное поднималось во весь рост.
И свой первый удар монстр нанесет в подбрюшье крошечного королевства, расположенного на стыке хребта Капенрунг и гор М'Ханд. В подбрюшье Кавелина.
Последний сеанс некромантии показал, что ему надо отправиться туда, — и как можно быстрее.
Он начал готовить заклинание переноса, способное доставить его куда угодно за считанные мгновения.
Над острыми как острие кинжалов вершинами Капенрунга с утра грохотал гром.
В доме на аллее Лиенеке опечаленные и разъяренные люди замерли, чтобы тут же, дрожа, спросить друг у друга, что происходит,
Неожиданно в спальне, где уже прошелестел шепот Смерти, возник крошечный сгусток тьмы. Первым его заметил Рольф Прешка,
— Браги! — выпалил он, указывая на пятнышко.
Оно висело в воздухе на уровне сердца на полпути между дверью и кроватью.
Рагнарсон вгляделся в темную точку. И вот она начала расти, превратившись в небольшое черное облачко, которое по мере расширения становилось все более туманным и разреженным. Внутри него неторопливо слева направо вращался диск, остававшийся двухмерным, с какой бы точки Браги на него ни смотрел.
— Аринг! Направь сюда людей.
Через несколько мгновений растущую тень окружили двадцать человек. Они дрожали, но были готовы ко всему. Их лица были бледны, но эти ветераны уже встречались с колдовством под Баксендалой.
Диск ускорил вращение. Сгусток тьмы стал больше, приняв форму колонны. А колонна постепенно начала обретать очертания человека. Тьма пульсировала словно бьющееся сердце. Еще через мгновение Браги разглядел в капители колонны человеческое лицо.
— Готовьтесь, — прорычал Рагнарсон, — оно вылупляется!
Голос, который, казалось, шел из глубины холодной пещеры, проворчал:
— Осторожнее. Прикройте глаза.
Этому распоряжению не подчиниться было невозможно, и Рагнарсон автоматически на него отреагировал.
Удар грома потряс дом. Сверкнула молния, и искры ударили в стены, в потолок, в пол. Запахло озоном.
— Вартлоккур! — выдохнул Рагнарсон, отведя ладони от глаз.
В комнате раздался вздох ужаса. Солдаты от страха окаменели, а двое — наиболее впечатлительные — потеряли сознание.
Браги тоже чувствовал себя не совсем уверенно. Он и Вартлоккур — старинные знакомые, но не всегда они были союзниками.
Майкл Требилкок испугался меньше всех и оказался единственным, кто сохранил присутствие духа. Он неторопливо натянул тетиву арбалета и направил оружие на чародея.
Рагнарсон удивился, что эта идея пришла не ему, и высоко оценил действия бледного юноши. Казалось, что Требилкоку вообще неведомо чувство страха, он просто не знал, что это такое. Это может оказаться серьезным недостатком, особенно когда имеешь дело с чародеем. В таких случаях следует проявлять осторожность и постоянно следить за левой рукой мага, когда он приветствует вас правой. Не опасаться колдуна и быть чрезмерно самонадеянным означает попасть в лапы врага. Вартлоккур неторопливо поднял вверх обе руки.
— Я пришел с миром, — сказал он и без паузы продолжил. — Маршал, в Кавелине что-то происходит. Нечто очень злое. Я явился лишь для того, чтобы установить истину и предотвратить зло, если удастся.
Рагнарсон облегченно вздохнул. Вартлоккур, как правило, предпочитал прямой разговор, а если когда-то и искажал истину, то скорее по ошибке, чем по злой воле.
— Ты опоздал. Злые силы уже нанесли удар. — Гнев, на время вытесненный страхом, вернулся, и Рагнарсон прорычал:
— Они убили мою жену. Убили детей.
— И Туррана, — произнес Вальтер, стоя в дверях. — Браги, ты уже был внизу?
— Нет. Здесь наверху все достаточно скверно. Мне не хочется видеть ни Дилла, ни Молли, ни Тамра. Унесите их. Это я виноват в их смерти.
— Дело не в этом. Я хочу сказать, что они не только всех перебили, но и обыскали каждую комнату. Впрочем, довольно поверхностно, как будто собирались вернуться, если не найдут нужное с первого раза.
— Но это бессмысленно. Мы имеем дело не с грабителями.
— Нет, они явились не только для убийства. Они что-то искали.
Вартлоккур слушал с напряженным лицом, но не вмешивался.
— Но здесь нет ничего ценного. Даже денег.
— Нет, — вмешался Вартлоккур, — в доме что-то находилось. Или должно было находиться. Похоже, тайна охранялась даже лучше, чем я предполагал.
— А? Ты решил, что настало время говорить загадками?
Браги был уверен, что чародеи постоянно стремятся выражаться туманно, чтобы впоследствии их не обвинили в ошибке.
— Вовсе нет. Выслушайте предысторию. Вальтер, Турран и их брат Брок во время войны с Шинсаном служили Наставнику Эскалона. В критический момент Наставник использовал Туррана для того, чтобы переправить на Запад весьма могущественный амулет — Слезу Мимизан. Турран переслал Слезу Элане с торговой почтой, и амулет хранился у неё без малого пятнадцать лет. Я думал, что ты о нем знаешь.
Рагнарсон в смущении присел на край кровати.
— У неё было много секретов, — сказал он.
— Может быть, кто-нибудь нам что-нибудь скажет? — произнес Вартлоккур, обводя присутствующих внимательным взглядом.
— Я видел его однажды, — сказал Рольф Прешка. — Тогда я был ранен, и мы скрывались на Лазурном Побережье. Предмет похож на рубиновую слезу, и она хранила его в ларце из тикового дерева,
— Тик? — переспросил Браги. — У Эланы не было тиковых ларцов, Рольф. Один был, но только из эбенового дерева. Украшенный серебряными рунами. Он давно валялся в доме, и я никогда в него не заглядывал. Даже не знал, заперт он или нет. Считал, что Элана хранит там свои драгоценные безделушки.
— Вот-вот, — снова вмешался Прешка. — Я и хотел сказать — эбеновый. Драгоценный камень, правда… довольно жутковатый. Внутри него пылал огонь.
— Это она. Слеза Мимизан, — сказал Вартлоккур. — Одно из самых любопытных её свойств — способность оставаться незамеченной. И исчезать из памяти. Амулет на удивление неуловим.
— Тогда он должен быть где-то здесь, — заявил Рагнарсон. — Кажется, я его на днях видел. Либо в том гардеробе, либо на комоде. Элана вела себя так, будто шкатулка не имеет никакой ценности.
— Прекрасный способ сокрытия, — заметил Вартлоккур. — Но я не думаю, что амулет здесь. Я не ощущаю его присутствия.
— Майкл, Ярл, поищите шкатулку, — распорядился Рагнарсон и закрыл лицо ладонями.
Творится что-то невообразимое. Удары сыплются со всех сторон, а стоящих перед ним проблем с избытком хватит на троих.
Браги чувствовал, что не будет времени, чтобы в одиночестве предаваться горю, привести в порядок мысли и наметить новые пути.
Поиски ни к чему не привели. У убийцы в парке ничего с собой не было, да и Рагнар сказал, что тот даже не входил в хозяйскую спальню.
— Ярл, а где Рагнар?
— Мгла забрала его к себе.
— Пошли кого-нибудь за ним. Самое время показать ему, что такое взрослая жизнь.
"Возможно, мои дни сочтены, — думал Браги. — Придут новые убийцы, и если я погибну, то пусть Рагнар станет моим мечом, разящим из могилы».
— Ярл, — сказал Рагнарсон, когда Аринг вернулся. — Приведи сюда завтра побольше людей. Найдем этот амулет, талисман или как его там. Вальтер, как ты считаешь, не могла бы Мгла некоторое время позаботиться о детях? Я буду страшно занят, пока не осядет пыль.
— С помощью Непанты она вполне справится.
Рагнарсон посмотрел на Вальтера. Напряженность еще сохранялась. Вальтер наверняка знал. Да что уж там… Снявши голову, по волосам не плачут.
И что мог сделать Вальтер? Не доносить же на Туррана.
Кто еще мог знать? Кто им помогал? Хаакен? Хаакен жил в его доме… Нет. Он хорошо знал своего брата, тот, если бы это знал, перегрыз бы горло.
Рагнарсон начал размышлять. Он был явно вовлечен в цепь каких-то таинственных событий.
Вартлоккур поманил его за собой в угол комнаты.
— Я появился в весьма напряженный момент, — прошептал чародей. — Но сюда меня привело не ваше несчастье. То, из-за чего я прибыл, еще не произошло. И это еще можно предотвратить, если мы станем действовать быстро.
— Вот как? Что еще может произойти? Что еще они могут мне сделать?
— Не тебе. Кавелину. Все, что происходит, вовсе не направлено против одной личности. Хотя и ты от этого можешь пострадать.
— Не понимаю.
— Я говорю о твоей другой женщине.
Рагнарсон напрягся.
— О Фиане? Хм… о королеве?
— Мое внимание привлек ребенок.
— Но еще не время…
— Время приближается. Это случится через два-три дня. Откровения туманны, но все они сходятся в одном. Дитя, которого коснулось старинное зло, затаившееся в чреве Фианы, способно потрясти основы мира. Если останется в живых. Но оно может и не выжить. В действие приведены весьма могущественные силы…
— Силы! Если бы я мог, то очистил бы мир от всех тебе подобных.
— В этом случае мир бы стал очень унылым местом, сэр. Но сейчас для нас самое важное — твоя королева. И ребенок.
— О боги, как же я устал. Устал от всего. Десять лет назад, когда у меня были земли в Итаскии, я стонал потому, что жизнь мне казалась пресной. Теперь я отдал бы все, чтобы повернуть время вспять. Моя жена осталась бы жива. И дети…
— Ты ошибаешься. Я знаю.
Рагнарсон посмотрел ему в глаза. Да, Вартлоккур знал точно. Вот уже почти век он сам испытывал такие же мучения.
— Карак Штрабгер… Баксендала. Это почти пятьдесят миль. Успеем ли?
— Не знаю. Быстрые лошади…
— Мы ограбим почтовую службу.
Это было одно из нововведений Рагнарсона, которое предложил Дерел. Почтовая система, позволяющая быстро известить об опасности. В наиболее крупных постоялых дворах по всей стране размещались станции. Все владельцы дворов получали деньги на содержание подставных лошадей для курьеров.
Новая система стоила дороже, чем традиционная, когда корреспонденция передавалась с путниками, следующими в нужном направлении. Почта, прежде чем попасть к адресату, долго переходила из рук в руки. Новая система была более надежной. Рагнарсон лелеял надежду, что со временем сумеет убедить торговых людей пользоваться только ею и превратит почтовую службу в один из источников пополнения государственной казны.
— Ярл, прикажи оседлать лошадей и привести к дому. Пусть их будет… три. Я, чародей и Рагнар. Главным здесь остается Хаакен. Его слово — закон. Ясно?
Аринг ответил кивком.
— Вальтер?
— Я все понял.
Он смотрел на Браги с каменным выражением лица.
Браги понимал, что его поездка к королеве даст новую почву для слухов. Но он ничего не стал говорить по этому поводу. Его друзья должны решать сами, держать ли им рот на замке, или нет.
Маршал внимательно оглядел присутствующих, и его взгляд задержался на Майкле Требилкоке. Смертельно бледный юноша все еще держал арбалет нацеленным на Вартлоккура. «Не человек, а машина», — подумал Рагнарсон.