Страница:
Сильвия еле заметно, холодно кивнула и продолжила точно следовать командам Генерала.
– Смотрите веселей, девочки! И раз, и два, поворот и выпад шпагой…
Молли снова угодила шпагой Сильвии в зад, отчего та снова подпрыгнула.
– Боже, я очень сожалею, – пробормотала Молли. – Я постараюсь впредь быть аккуратнее.
– Буду… весьма… признательна… – сквозь зубы пробормотала Сильвия, делая выпад шпагой.
– Поворот, скольжение, поглаживайте свои шпаги, поворот, скольжение, выпад…
Молли вновь зацепила Сильвию шпагой.
– Ах, я прошу…
Сильвия резко повернулась и плашмя ударила шпагой Молли по заду. Та вскрикнула и покачнулась вперед, затем, восстановив равновесие и нацелив шпагу, набросилась на Сильвию. Но Сильвия, будучи весьма миниатюрной и более ловкой, увернулась, затем, нагнувшись, с удовольствием нанесла удар по щиколоткам Молли.
Однако Молли, несмотря на пышность своих форм, проявила удивительную ловкость. Она мгновенно выпрямилась, издала боевой клич, подобный тому, какой издает рассерженный попугай, и бросилась со шпагой на Сильвию. Сильвия умело парировала удар. Остальные девушки окружили сражающуюся пару, подбадривая и делая ставки на исход поединка.
Единственным решающим ударом и остроумной, может, и не вполне законной подсечкой Сильвия уложила Молли на спину и приставила деревянную шпагу к ее горлу.
Обе дышали тяжело, словно рядом кто-то раздувал кузнечные меха.
– Боже мой! – воскликнула Роуз.
Жозефина давно перестала играть, и в зале повисла напряженная тишина. Она не исчезла и тогда, когда Генерал подошел поближе к сцене и молча с любопытством разглядывал тяжело дышащих девушек – как если бы перед ним были животные бродячего цирка.
– Сильвия, – наконец медленно проговорил Генерал, – могу я поговорить с тобой? Остальные пока свободны.
Сильвия подняла шпагу, тем самым оставив горло Молли в полной сохранности, и с некоторым шиком вставила ее в ножны. Чувствуя на себе восхищенные взгляды девушек и преисполненная чувства собственного достоинства, она прошла по сцене, легко спустилась по лестнице в партер и, вскинув голову, с видом королевы приблизилась к Генералу. Королевы, давшей согласие на аудиенцию.
– Вышвырните ее с работы. – Слова, беспомощно прозвучавшие с палубы корабля, утонули в чьем-то кашле.
Сильвия послушно шла за Генералом по коридорам «Белой лилии». Пригласив девушку войти в одну из комнат второго этажа, Генерал решительно закрыл за собой дверь. Сильвии еще не доводилось бывать здесь. И вновь она видела перед собой место, где обитает мужчина. Принадлежность комнаты к «Белой лилии» очевидна: прокуренный воздух, роскошная мебель и росписи на стенах с изображениями резвящихся сатиров и нимф.
– Позвольте сказать вам, я считаю ошибкой решение Тома нанять вас на работу.
Сильвия насторожилась.
– Вы хотите… – Как звучит по-английски слово, которое она только что слышала с палубы корабля? – Вышвырнуть меня отсюда?
– Вышвырнуть? – Генерал искренне удивился. – Нет. Это не по моей части, Сильвия. Вас нанял мистер Шонесси, и мы все в конечном итоге подчиняемся ему. Чтобы взять вас в театр, у него были свои причины, не сомневаюсь. У Тома бывают как гениальные озарения, – так и приступы безумия. К счастью, первых – гораздо больше. Я оставляю при себе свое мнение о том, к чему отнести его решение взять вас в «Белую лилию». Но вы должны знать, что мне кое-что о вас известно.
– Известно обо мне? – Эта, казалось бы, обычная английская фраза вызвала в ней необычайное раздражение. Сильвия хотела, чтобы этот коротышка как можно быстрее перешел к делу.
Генерал вдруг отвернулся и зашагал по комнате. Он остановился у окна и рассеянно подергал кисточки тяжелой бархатной шторы.
Повернувшись к Сильвии настолько резко, что фалды сюртука хлестнули его по бедрам, Генерал выпалил:
– Парижская опера «Черный лебедь». – Он произнес это так, словно обвинял ее в убийстве.
У Сильвии замерло сердце.
Решимость на его лице уступила место благоговению.
– Вы были великолепны.
Сильвия подумала, что в этом человеке, пожалуй, не было ничего комичного. Несмотря на его, можно сказать, миниатюрные пропорции, Генерал отчего-то вызывал у нее только уважение.
Она слегка кивнула, принимая этот комплимент. Она прекрасно знала, когда была великолепна, а когда нет. В том спектакле, который назвал Генерал, она действительно была великолепна. «Спасибо» прозвучало бы, пожалуй, несколько снисходительно. Генерал, похоже, это понимал и поэтому ответил лишь легким кивком.
– Так что вы делаете здесь? – Он в упор смотрел на Сильвию.
– Я приехала в Лондон, чтобы найти родственницу. Ее не оказалось дома. У меня недостаточно денег, и мне негде остановиться. Поэтому мне нужна была работа.
– А зачем фальшивое имя, мисс Шляпа? У вас проблемы с законом? Или вы от кого-то скрываетесь?
Сильвия упрямо промолчала. Генерал внимательно смотрел на нее.
– Это, – он жестом показал вокруг, имея в виду, очевидно, «Белую лилию» и все, что с ней связано, – вовсе не шутка. Мне кажется, вы сильно недооцениваете Тома Шонесси. Он создал это – все это – из ничего. Когда мы познакомились, он даже не умел читать. И вот Том смог создать все это. Я не знаю, сможете ли вы когда-нибудь понять, из какой бездны поднялся Том Шонесси. Но, смею вас заверить, все случилось благодаря какому-то чуду. Если же все, что я сказал, считать шуткой, мисс Шляпа, то это чудо способно держать крышу над вашей симпатичной головкой и давать пищу вашему желудку. Разве не так?
Генерал преуспел в своем намерении устыдить ее. Он был прав. Ей не следовало давать волю своему норову, а стоило держать его в узде. Скорее всего она не стала бы шлепать шпагой Молли по заднице, если бы в это время в партере был месье Фавр, а не деспотичный коротышка, дрессирующий труппу непристойного театра.
Генерал, похоже, вовсе не ждал от нее какого-либо ответа. Он и так видел ответ на ее лице.
– Театр подобного рода постоянно находится словно на тонком лезвии. Его хозяин должен держать ухо востро в отношениях с властями. Если вы каким-то образом переборщите или привлечете излишнее внимание… вы поплатитесь за это.
Сильвия смотрела на мужчину, чья макушка едва доходила ей до плеча. Этот человек мог одинаково страстно возмущаться и протестовать.
Сильвия еще раз убедилась в том, что не может не испытывать уважения к его преданности Тому и не восхищаться ею. Она признавала сложность всех проблем, связанных с существованием и процветанием «Белой лилии».
– Как вы думаете, вы могли бы уладить ваши разногласия с Молли иначе, нежели на шпагах, и в другом месте, а не на сцене?
Будь она проклята, если этот человек не заставил ее покраснеть так же, как это был способен делать месье Фавр. Она улыбнулась, стараясь хоть как-то сохранить спокойствие:
– Мистеру Шонесси повезло с друзьями. – Это была попытка разоружить Генерала.
Однако тот и не думал разоружаться и коротко парировал:
– Друзьям Тома Шонесси повезло с ним.
Теплый и спокойный, лучше сказать, достойный ответ.
– Что вы делали в Париже? – неожиданно спросила Сильвия.
– Пил, – мрачно отрезал Генерал.
– Почему вы здесь?
– Мне нравятся девушки, на которых очень мало одежды.
И все же он улыбнулся ей. Его улыбка была так похожа на улыбку Тома.
– А еще я люблю делать богатых мужчин счастливыми. Потому что это делает меня богатым, – добавил он. – И это целое искусство, мисс Ламорье, верите ли вы этому или нет. В театре есть комната. На чердаке. Там, безусловно, много пауков и пыли. Я дам вам метлу. И если вы… если, конечно, вы захотите, можете воспользоваться этой комнатой, если вам нужно. Я не скажу Тому. Он не одобрит, узнав, что вы зря тратите время на то, что не приносит денег. Он – ваш хозяин. Этот театр и ваше время также принадлежат ему. По крайней мере днем.
Генерал предлагает ей место, где она могла бы танцевать, если пожелает. И делает это скорее всего для того, чтобы она укротила свой безудержный темперамент. Для того, чтобы ее жизнь вошла в более мирное русло.
Так или иначе – Сильвия не могла не улыбнуться ему.
Она понимала, что вряд ли нравится Генералу. Но поскольку в глубине души он был артистической натурой, догадывался, как много для Сильвии Ламорье значит то, что он предлагает.
– Спасибо, мистер…
– Дженерал, – подсказал он. – Или просто Генерал. Солнце стояло в зените.
Том вернулся в «Белую лилию» несколько позже, чем рассчитывал. Однако он предполагал, что репетиция пиратского представления еще продолжается и он успеет внести свою лепту в будущий успех представления, дав несколько разумных советов.
В театре царила тишина.
В зале на сцене он увидел пиратский корабль. Генерал, как обычно, создал отличное произведение, отметил Том.
И вдруг Том представил себе картину: маленький мальчик в пиратской шляпе и с маленькой деревянной шпагой карабкается по этим снастям. Сколько радости мог бы доставить этот корабль команде маленьких мальчишек.
Поразительная мысль. Чуждая и неприбыльная. Том Шонесси редко позволял себе подобное. Он немедленно отбросил эту мысль и решил для начала отправиться в свой кабинет. Но вдруг…
Постой-ка. Он внимательно посмотрел на пиратский корабль. Ему показалось, что над палубой виднеется чей-то торс.
Это на самом деле оказалось так.
– Дейзи? – Том не был уверен, что не ошибся.
– Томми? Значит, ты уже вернулся? Они только что… оставили меня здесь, Томми. – Жалобный голос Дейзи взывал к нему. – Вытащи меня отсюда.
Тому стоило немалых усилий, чтобы не рассмеяться.
– Ты… застряла, Дейзи? В люке? Что случилось? Она метнула на него яростный взгляд. Лицо Дейзи становилось опасно багровым.
– Нет, это новый костюм, Томми. – Бедняга пыталась шутить. – Давай, негодяй, вытащи меня отсюда!
– А где Генерал? Ты наказана? Ты была непослушной, Дейзи? Ты можешь сказать мне. – Том беззвучно смеялся. Но вдруг ему в голову пришла ужасная мысль. – И как долго ты здесь? – Веселье сменилось сочувствием, и Том поспешил на сцену, взял Дейзи за подмышки и потянул. Ничего не изменилось, если не считать того, что дива при этом заскулила.
– Дейзи, любовь, похоже, ты слегка располнела. Я боюсь сделать тебе больно. Поэтому нужно сходить за пилой, чтобы извлечь тебя отсюда. Где Генерал?
– Отчитывает новую девчонку. Она пришпилила Молли к полу шпагой.
– На самом деле? – Кажется, это было ему знакомо. Лицо Тома расплылось в улыбке. – Знаешь, ей нельзя доверять острые предметы. Должно быть, ее спровоцировали.
– Да, так. Я все видела. Молли ткнула ее в задницу шпагой. Несколько раз. Нарочно. И случилась маленькая баталия. – Дейзи впервые искренне улыбнулась.
Том мысленно отметил про себя: вероятно, ему следует извиниться перед Генералом за то, что именно у него родилась эта идея – спровоцировать соревнования за звание Венеры. Ну что ж, бой! Пиратский бой! Бой женщин-пираток!
Да, публика будет в полном восторге! Иной раз интуиция срабатывает самым неожиданным образом.
– Я вижу блеск в твоих глазах, Томми. Тебе понравилась идея сражения на сцене. – Глядя на Тома, Дейзи уперлась локтями о палубу и обхватила ладонями лицо. – Ты напрашиваешься на неприятности. Особенно с таким количеством женщин одновременно.
– Возможно, ты права, но ты должна признать, Дейзи, что это замечательная идея. Я пока не стану ее полностью отвергать. А сейчас схожу за пилой. Куда подевались мальчишки?
– Они тоже разбежались. Все забыли обо мне. Последние слова имели куда более глубокий смысл: все забудут о ней, и, насколько Том знал, в будущем это больше всего пугало Дейзи. Он до сих пор не мог сообразить, как убедить Дейзи Джоунз воспринимать свое неизбежное будущее без надрыва. Он дружески похлопал ее по полным рукам и поднялся на ноги.
– Я быстро вернусь, Дейзи. Обещаю, что не забуду тебя. Он спрыгнул с палубы корабля, спустился в проход зала и увидел выходящего из-за кулис Генерала. Следом за ним появилась Сильвия Шапо.
Том замедлил шаг, затем вовсе остановился… Его глаза засияли. Да, девушка была одета в костюм пиратки: на ней были блуза, лента, эти хитроумные эротичные панталоны. На щеках играл румянец: вероятно, результат недавней выволочки. А может, это результат недавнего сражения на шпагах?
Генерал, увидев, что Дейзи все еще находится в том же печальном положении, резко остановился и уставился на нее.
– Ну что, доволен, скотинка? – почти отрешенно вымолвила Дейзи.
– Он идет к твоим глазам. – Генерал был серьезен. – Я имею в виду корабль. Коричневый. Ты должна надевать его чаще.
Если Том не ошибся, прихлынувшая к лицу Дейзи кровь добавляла краски к яркому и без того гриму на ее лице.
– А ты… – Генерал резко повернулся в сторону Тома, – ты должен принести мне свои извинения за осенившую тебя блестящую идею, Шонесси. Вот он, результат того, – его рука указала на Сильвию, – что ты объявил соревнование на звание лучшей Венеры. Битва на шпагах!
– Невозможно постоянно рождать только гениальные идеи, – признал Том. – Согласись, что эта стоила того, чтобы попробовать.
Генерал, похоже, был не в настроении признавать нечто подобное.
Том предпочел смотреть на Сильвию. Ему гораздо приятнее было видеть ее.
– Я совсем ненадолго оставил вас без присмотра, мисс Шапо. И что я слышу? Вы снова размахивали острыми предметами. – Это напоминало шутливый выговор. Том с удивлением услышал, что его собственный голос срывается от волнения.
Сильвия подняла голову и встретилась с ним взглядом. Она ответила на то, что увидела в глазах Тома.
– Я постараюсь быть хорошей, мистер Шонесси. – Тон ее был торжественным, глаза сияли, она затаила дыхание в каком-то предчувствии.
– Я полагаю, быть хорошей… требует от вас некоторых усилий. – Никогда до сих пор ни одно предложение, высказанное в ее адрес, не содержало столь многозначительного намека.
И она засмеялась откровенно, по-женски, запрокинув назад голову.
Этот смех озарил Тома подобно солнечному свету, напрочь выветрив иные мысли из его головы. Несколько мгновений он, не отводя глаз, недвижимо смотрел на Сильвию. Казалось, он перестал дышать.
При этом они оба понимали, что он не сказал ничего такого, что было бы слишком забавным.
Затянувшееся молчание не заметили, по всей видимости, ни Том, ни Сильвия, поскольку неотрывно смотрели друг на друга.
Зато Генерал и Дейзи, наблюдавшие за обоими, обменялись друг с другом красноречивыми взглядами.
– Я схожу за пилой, Том. – Генерал прервал молчание. Это прозвучало как предупреждение.
– Пила? – рассеянно переспросил Том, с трудом оторвав взгляд от Сильвии.
Сильвия наконец тоже отвела взгляд от Тома и, слегка наморщив лоб, стала изучать настенные рисунки, словно пытаясь определить, где и какой бог на них изображен. Возможно, она их считала.
– Пила, Том. Чтобы освободить Дейзи, – терпеливо пояснил Генерал. – Я принесу ее. Ты можешь ознакомиться с почтой, которая ждала тебя, пока ты отсутствовал. А вы, мисс Шапо, позовите, пожалуйста, девушек. Мы продолжим репетицию. Если ты не возражаешь… Том?
Еще порция иронии от Генерала.
– Никаких возражений, – довольно бойко отозвался Том.
Не проронив ни слова, мисс Сильвия Шапо повернулась, чтобы уйти. Том смотрел на нее. Смотрел, как соблазнительно покачиваются ее очаровательные изящные бедpa в пиратских панталонах, как элегантно расправила она плечи, а на поясе поблескивает пиратская сабля. Шагая в кабинет, Том тихонько напевал:
Сделай выпад шпагой, парень, Сделай выпад шпагой, Ждет тебя награда, парень, За дерзость и отвагу.
Когда Сильвия открыла дверь в уборную, на ее губах все еще играла улыбка после разговора с Томом Шонесси.
Девушки теснились возле столика Молли. Молча, плечом к плечу, словно собрались вместе, чтобы защититься от чего-то неведомого и опасного. Сначала Сильвия решила, что причина их настороженности заключается в ней. Ей хотелось поднять руки над головой, чтобы показать, что она безоружна и пришла с миром.
Но в конце концов Сильвия поняла, что девушки несколько обескураженно рассматривают что-то на столике. Сильвия на цыпочках подошла поближе и увидела…
Девушки «Белой лилии» нередко получали от поклонников цветы. Это могли быть и роскошные безупречные букеты из оранжереи, и более чем скромные букетики из цветов, сорванных в пьяном восторге с клумбы неподалеку от театра. Но эти цветы…
Это был умопомрачительный букет.
Красные розы, переплетенные лианами и плющом, огромные, величиной с сердце каждая, казалось, дышали и пульсировали. Длина их стебля могла бы соперничать с ростом двухлетнего ребенка. От них исходил пьянящий аромат, и казалось, что их задача – одурманить этим ароматом любого, кто приблизится к ним хотя бы на несколько шагов.
– Боже, Молли!
– Там есть еще и шкатулка! Маленькая шкатулка в букете!
Молли схватила шкатулку, бросив на Сильвию торжествующий взгляд, вместе с такой же улыбкой. Туалетный столик Сильвии был пуст, в то время как на других можно было увидеть хотя бы какую-нибудь безделушку, а то и несколько.
Девушки, не спуская глаз, завороженно следили, как Молли открывает крышку шкатулки. Шесть пар глаз засверкали, и раздался восхищенный вздох, когда Молли извлекла содержимое шкатулки.
Перед взорами восхищенных девушек предстали два гребня для волос, украшенные настоящими жемчугами и сапфирами. Даже в довольно тусклом освещении уборной они блестели и переливались.
Жемчуга и сапфиры цвета светлой кожи Молли и ее глаз. Несомненно, как только эти гребни окажутся в ее каштановых волосах, Молли можно смело сравнивать с королевой. Это был еще один стратегический подарок.
Молли приложила гребни к волосам и посмотрела на себя в зеркало. Стало ясно, бравада и уверенность, определявшие ее состояние мгновение назад, только что пошатнулись и стремительно исчезают.
Пожалуй, Сильвия понимала, какие чувства сейчас может испытывать Молли. Подарки Этьена со временем становились дороже и великолепнее. Когда она примеряла меховые шубки, вынимала из изящных коробочек изысканные драгоценные украшения, изготовленные специально для нее, рассматривала другие вещи, свидетельствующие о его состоятельности, она чувствовала себя одновременно и значительной, и совсем ничтожной.
Рука Сильвии непроизвольно потянулась к запястью другой руки. Она незаметно прикоснулась к нему, словно хотела удостовериться в отсутствии чего-то, и быстро отвела взгляд от отражения Молли в зеркале.
– Все это тебе поднес новый ухажер? – спросила Лиззи. – И когда же мы сможем его увидеть?
– Он был в театре только два раза. И каждый раз занимал закрытую ложу. – Молли старалась выглядеть важной, однако в ее голосе сквозило благоговение. Если не страх. Ложи театра, это знали все, были дьявольски дороги, и только весьма состоятельные мужчины, чтобы сохранить инкогнито, могли себе позволить их снять. Во время представлений занавеси там всегда были опущены. – После представления он посылает своего человека за мной. Этот господин не просто хорош собой. Он так же красив, как истер Шонесси. На лицах девушек появилось скептическое выражение. Неужели такое возможно?
– Он вполне может быть каким-то герцогом, – настаивала Молли. – Он поцеловал меня всего лишь один раз. Сюда. – Она показала на румяную щечку. – Он спрашивает обо всем. Например, как я провожу день. И внимательно слушает, когда я рассказываю. Говорит, что хочет должным образом поухаживать за мной.
В комнате воцарилось молчание. Каждая девушка пыталась уяснить для себя, что означает «ухаживать должным образом».
– …сделай выпад шпагой, парень, сделай выпад шпагой… В кабинете на столе, поверх плана «Джентльменского эмпориума», Том нашел послание, о котором упомянул Генерал. Том без труда узнал и печать, и почерк. Слегка нахмурившись, он вскрыл конверт.
Прочитав первую же строчку, он перестал напевать песенку и с минуту смотрел на письмо, испытав нечто похожее на шок. Том с удивлением отметил, что ему стало гораздо труднее выходить из подобного состояния, чем это случалось раньше.
Ему часто приходилось рисковать. Вероятно, риск – это то, что для него предначертано природой. Все равно что дышать. Том довольно быстро оправлялся от разочарований, если таковые случались. И на этот раз он не позволил себе отчаяться, хотя и понимал, что сейчас на кон поставлено слишком много.
Будущее маленького мальчика из Кента.
– Майор выходит из игры, Генерал.
В комнате с резвящимися по стенам сатирами и нимфами голоса звучали несколько приглушенно, что Тома вполне устраивало. Одна из приватных лож сегодня будет занята. Том получил секретную записку и распорядился, чтобы По встретил этого джентльмена и проводил туда.
– М-м-м… – удивленно промычал Генерал. – Но сейчас уже поздно искать кого-то другого, не так ли? Ты уже связан обязательствами со строителем?
– Майор приносит свои извинения, но никаких объяснений не дает. Кажется, он в последнее время не появлялся в «Белой лилии»? Вот уже год почти каждый вечер он бывал здесь.
– Получается, майор заранее знал, что собирается выйти из игры.
Том мрачно кивнул. Значит, майор изменил свое решение, не заботясь о том, что подводит Тома Шонесси. Очень странно. Том не находил этому никакого разумного объяснения. Впрочем, все не так уж страшно, если другие кредиторы останутся верны своему слову. И главное условие – представление с Венерой должно иметь такой успех, на который он рассчитывает. Премьера – не позднее чем через неделю.
Ну что ж, теперь спектакль обязан иметь грандиозный успех, чтобы максимально компенсировать потерю одного из кредиторов.
Том улыбнулся. В небывалом успехе новой феерии в «Белой лилии» он был уверен.
– Я сегодня заглянул в мастерскую, Джен. Раковина я Венеры будет сногсшибательная. Ты превзошел само-себя.
– А в свете рампы, Том, это будет выглядеть еще эффектнее, – доверительно сказал Генерал. – Я нашел замечательную краску. И эти рыбы… Они будут плавать как настоящие.
Пока Генерал живописал, какой он представляет себе сказочно-волшебную сцену, Том мысленно прикидывал, что обошлись ему и раковина, и рыбы, и замечательная маска, уже не говоря о костюмах для девушек. Получалось, что эта затея стоит больших денег, нежели прибыль, которую может принести новое представление.
Вспыхнул огонь в камине, пожирая очередное полено, еще расход на дрова – почти ненужное тепло в этой комнате. Однако обстановка и настенные рисунки в ней смотрятся гораздо лучше в мерцающем свете камина. Именно поэтому Том и Генерал старались поддерживать в нем огонь. У них было кое-что общее, но главное – они оба не лишены тяги к прекрасному. Том не станет на этом экономить. Надо искать другой источник экономии средств.
– Я хотел спросить об этом раньше, Джен. Речь идет о прозрачных накидках для девушек. Как ты думаешь, ты сможешь что-то придумать?
– М-м-м… – задумчиво промычал Генерал, откидывая голову назад. – Отличная идея, Шонесси. Ты только представь: девушки будут одеты словно в гареме и…
– У меня есть сын! – выпалил Том. Генерал словно онемел.
Том не смотрел в глаза другу. Он был несколько смущен. Как будто что-то было разрушено порывом ветра. Он судорожно глотнул из бокала бренди: словно признание отняло у него нечто такое, что требует срочного восполнения потери.
Генерал прервал молчание:
– Он в Кенте, я так понимаю.
– Да, в Кенте.
Обмен откровенностями вовсе не являлся тем, на чем строилась их дружба. Они доброжелательно и с полным доверием относились к достоинствам и недостаткам друг друга, по-мужски оценивая любые поступки, в том числе и все, что касалось отношений с женщинами. Но признание Тома затрагивало новую, весьма деликатную для них обоих территорию.
– Именно поэтому… тебе нужны деньги? Больше обычного? Не только для «Джентльменского эмпориума»? – Генерал старался спрашивать как можно осторожнее.
– Да. Отчасти. И еще потому, что я предпочитаю быть богатым. – В голосе Тома чувствовалось легкое раздражение.
– Подобные предпочтения я разделяю. – Генерал старался свести разговор к шутке.
Результатом стало неловкое молчание.
– Как ты заполучил сына, Том? – Генерал все же решил продолжить разговор.
– Обычным путем. – Том, казалось, был несколько раздражен.
Генерал рассмеялся.
– Прости. Я… того… словом, кто его мать? Ты собираешься… – Генерал сделал паузу, понимая, что дальше нужно выразиться очень-очень осторожно. – Ты собираешься жениться на ней?
– Я знаю, кто она. Но я не знаю, где она. Она оставила ребенка у своих родителей, – ответил и в то же время не ответил Том на вопрос Генерала. И вновь неловкая пауза. Том откашлялся. – Ему почти два года. И я знаю…
Он вздохнул, подошел к камину и остановился, рассматривая настенные росписи. Сатиры заигрывали с нимфами, которые, судя по всему, тоже были довольны забавами.
– Теперь я знаю, чего хочу. Хочу, чтобы мой сын поступил в Итон. – Том усмехнулся, и сказанное прозвучало весьма скептически. – Либо учился в Оксфорде. Еще хочу, чтобы он заседал в этом гребаном парламенте. Мне как-то довелось там побывать – в компании этих чопорных и самодовольных людей, богатых и благополучных. А сейчас я хочу, чтобы мой сын получил возможность стать одним из них. Я искренне этого хочу. И это вполне реально, если у меня будет достаточно денег. Но… если свет узнает, кто его отец, моего сына на пути к богатству и благополучию ждет слишком много трудностей.
– Смотрите веселей, девочки! И раз, и два, поворот и выпад шпагой…
Молли снова угодила шпагой Сильвии в зад, отчего та снова подпрыгнула.
– Боже, я очень сожалею, – пробормотала Молли. – Я постараюсь впредь быть аккуратнее.
– Буду… весьма… признательна… – сквозь зубы пробормотала Сильвия, делая выпад шпагой.
– Поворот, скольжение, поглаживайте свои шпаги, поворот, скольжение, выпад…
Молли вновь зацепила Сильвию шпагой.
– Ах, я прошу…
Сильвия резко повернулась и плашмя ударила шпагой Молли по заду. Та вскрикнула и покачнулась вперед, затем, восстановив равновесие и нацелив шпагу, набросилась на Сильвию. Но Сильвия, будучи весьма миниатюрной и более ловкой, увернулась, затем, нагнувшись, с удовольствием нанесла удар по щиколоткам Молли.
Однако Молли, несмотря на пышность своих форм, проявила удивительную ловкость. Она мгновенно выпрямилась, издала боевой клич, подобный тому, какой издает рассерженный попугай, и бросилась со шпагой на Сильвию. Сильвия умело парировала удар. Остальные девушки окружили сражающуюся пару, подбадривая и делая ставки на исход поединка.
Единственным решающим ударом и остроумной, может, и не вполне законной подсечкой Сильвия уложила Молли на спину и приставила деревянную шпагу к ее горлу.
Обе дышали тяжело, словно рядом кто-то раздувал кузнечные меха.
– Боже мой! – воскликнула Роуз.
Жозефина давно перестала играть, и в зале повисла напряженная тишина. Она не исчезла и тогда, когда Генерал подошел поближе к сцене и молча с любопытством разглядывал тяжело дышащих девушек – как если бы перед ним были животные бродячего цирка.
– Сильвия, – наконец медленно проговорил Генерал, – могу я поговорить с тобой? Остальные пока свободны.
Сильвия подняла шпагу, тем самым оставив горло Молли в полной сохранности, и с некоторым шиком вставила ее в ножны. Чувствуя на себе восхищенные взгляды девушек и преисполненная чувства собственного достоинства, она прошла по сцене, легко спустилась по лестнице в партер и, вскинув голову, с видом королевы приблизилась к Генералу. Королевы, давшей согласие на аудиенцию.
– Вышвырните ее с работы. – Слова, беспомощно прозвучавшие с палубы корабля, утонули в чьем-то кашле.
Сильвия послушно шла за Генералом по коридорам «Белой лилии». Пригласив девушку войти в одну из комнат второго этажа, Генерал решительно закрыл за собой дверь. Сильвии еще не доводилось бывать здесь. И вновь она видела перед собой место, где обитает мужчина. Принадлежность комнаты к «Белой лилии» очевидна: прокуренный воздух, роскошная мебель и росписи на стенах с изображениями резвящихся сатиров и нимф.
– Позвольте сказать вам, я считаю ошибкой решение Тома нанять вас на работу.
Сильвия насторожилась.
– Вы хотите… – Как звучит по-английски слово, которое она только что слышала с палубы корабля? – Вышвырнуть меня отсюда?
– Вышвырнуть? – Генерал искренне удивился. – Нет. Это не по моей части, Сильвия. Вас нанял мистер Шонесси, и мы все в конечном итоге подчиняемся ему. Чтобы взять вас в театр, у него были свои причины, не сомневаюсь. У Тома бывают как гениальные озарения, – так и приступы безумия. К счастью, первых – гораздо больше. Я оставляю при себе свое мнение о том, к чему отнести его решение взять вас в «Белую лилию». Но вы должны знать, что мне кое-что о вас известно.
– Известно обо мне? – Эта, казалось бы, обычная английская фраза вызвала в ней необычайное раздражение. Сильвия хотела, чтобы этот коротышка как можно быстрее перешел к делу.
Генерал вдруг отвернулся и зашагал по комнате. Он остановился у окна и рассеянно подергал кисточки тяжелой бархатной шторы.
Повернувшись к Сильвии настолько резко, что фалды сюртука хлестнули его по бедрам, Генерал выпалил:
– Парижская опера «Черный лебедь». – Он произнес это так, словно обвинял ее в убийстве.
У Сильвии замерло сердце.
Решимость на его лице уступила место благоговению.
– Вы были великолепны.
Сильвия подумала, что в этом человеке, пожалуй, не было ничего комичного. Несмотря на его, можно сказать, миниатюрные пропорции, Генерал отчего-то вызывал у нее только уважение.
Она слегка кивнула, принимая этот комплимент. Она прекрасно знала, когда была великолепна, а когда нет. В том спектакле, который назвал Генерал, она действительно была великолепна. «Спасибо» прозвучало бы, пожалуй, несколько снисходительно. Генерал, похоже, это понимал и поэтому ответил лишь легким кивком.
– Так что вы делаете здесь? – Он в упор смотрел на Сильвию.
– Я приехала в Лондон, чтобы найти родственницу. Ее не оказалось дома. У меня недостаточно денег, и мне негде остановиться. Поэтому мне нужна была работа.
– А зачем фальшивое имя, мисс Шляпа? У вас проблемы с законом? Или вы от кого-то скрываетесь?
Сильвия упрямо промолчала. Генерал внимательно смотрел на нее.
– Это, – он жестом показал вокруг, имея в виду, очевидно, «Белую лилию» и все, что с ней связано, – вовсе не шутка. Мне кажется, вы сильно недооцениваете Тома Шонесси. Он создал это – все это – из ничего. Когда мы познакомились, он даже не умел читать. И вот Том смог создать все это. Я не знаю, сможете ли вы когда-нибудь понять, из какой бездны поднялся Том Шонесси. Но, смею вас заверить, все случилось благодаря какому-то чуду. Если же все, что я сказал, считать шуткой, мисс Шляпа, то это чудо способно держать крышу над вашей симпатичной головкой и давать пищу вашему желудку. Разве не так?
Генерал преуспел в своем намерении устыдить ее. Он был прав. Ей не следовало давать волю своему норову, а стоило держать его в узде. Скорее всего она не стала бы шлепать шпагой Молли по заднице, если бы в это время в партере был месье Фавр, а не деспотичный коротышка, дрессирующий труппу непристойного театра.
Генерал, похоже, вовсе не ждал от нее какого-либо ответа. Он и так видел ответ на ее лице.
– Театр подобного рода постоянно находится словно на тонком лезвии. Его хозяин должен держать ухо востро в отношениях с властями. Если вы каким-то образом переборщите или привлечете излишнее внимание… вы поплатитесь за это.
Сильвия смотрела на мужчину, чья макушка едва доходила ей до плеча. Этот человек мог одинаково страстно возмущаться и протестовать.
Сильвия еще раз убедилась в том, что не может не испытывать уважения к его преданности Тому и не восхищаться ею. Она признавала сложность всех проблем, связанных с существованием и процветанием «Белой лилии».
– Как вы думаете, вы могли бы уладить ваши разногласия с Молли иначе, нежели на шпагах, и в другом месте, а не на сцене?
Будь она проклята, если этот человек не заставил ее покраснеть так же, как это был способен делать месье Фавр. Она улыбнулась, стараясь хоть как-то сохранить спокойствие:
– Мистеру Шонесси повезло с друзьями. – Это была попытка разоружить Генерала.
Однако тот и не думал разоружаться и коротко парировал:
– Друзьям Тома Шонесси повезло с ним.
Теплый и спокойный, лучше сказать, достойный ответ.
– Что вы делали в Париже? – неожиданно спросила Сильвия.
– Пил, – мрачно отрезал Генерал.
– Почему вы здесь?
– Мне нравятся девушки, на которых очень мало одежды.
И все же он улыбнулся ей. Его улыбка была так похожа на улыбку Тома.
– А еще я люблю делать богатых мужчин счастливыми. Потому что это делает меня богатым, – добавил он. – И это целое искусство, мисс Ламорье, верите ли вы этому или нет. В театре есть комната. На чердаке. Там, безусловно, много пауков и пыли. Я дам вам метлу. И если вы… если, конечно, вы захотите, можете воспользоваться этой комнатой, если вам нужно. Я не скажу Тому. Он не одобрит, узнав, что вы зря тратите время на то, что не приносит денег. Он – ваш хозяин. Этот театр и ваше время также принадлежат ему. По крайней мере днем.
Генерал предлагает ей место, где она могла бы танцевать, если пожелает. И делает это скорее всего для того, чтобы она укротила свой безудержный темперамент. Для того, чтобы ее жизнь вошла в более мирное русло.
Так или иначе – Сильвия не могла не улыбнуться ему.
Она понимала, что вряд ли нравится Генералу. Но поскольку в глубине души он был артистической натурой, догадывался, как много для Сильвии Ламорье значит то, что он предлагает.
– Спасибо, мистер…
– Дженерал, – подсказал он. – Или просто Генерал. Солнце стояло в зените.
Том вернулся в «Белую лилию» несколько позже, чем рассчитывал. Однако он предполагал, что репетиция пиратского представления еще продолжается и он успеет внести свою лепту в будущий успех представления, дав несколько разумных советов.
В театре царила тишина.
В зале на сцене он увидел пиратский корабль. Генерал, как обычно, создал отличное произведение, отметил Том.
И вдруг Том представил себе картину: маленький мальчик в пиратской шляпе и с маленькой деревянной шпагой карабкается по этим снастям. Сколько радости мог бы доставить этот корабль команде маленьких мальчишек.
Поразительная мысль. Чуждая и неприбыльная. Том Шонесси редко позволял себе подобное. Он немедленно отбросил эту мысль и решил для начала отправиться в свой кабинет. Но вдруг…
Постой-ка. Он внимательно посмотрел на пиратский корабль. Ему показалось, что над палубой виднеется чей-то торс.
Это на самом деле оказалось так.
– Дейзи? – Том не был уверен, что не ошибся.
– Томми? Значит, ты уже вернулся? Они только что… оставили меня здесь, Томми. – Жалобный голос Дейзи взывал к нему. – Вытащи меня отсюда.
Тому стоило немалых усилий, чтобы не рассмеяться.
– Ты… застряла, Дейзи? В люке? Что случилось? Она метнула на него яростный взгляд. Лицо Дейзи становилось опасно багровым.
– Нет, это новый костюм, Томми. – Бедняга пыталась шутить. – Давай, негодяй, вытащи меня отсюда!
– А где Генерал? Ты наказана? Ты была непослушной, Дейзи? Ты можешь сказать мне. – Том беззвучно смеялся. Но вдруг ему в голову пришла ужасная мысль. – И как долго ты здесь? – Веселье сменилось сочувствием, и Том поспешил на сцену, взял Дейзи за подмышки и потянул. Ничего не изменилось, если не считать того, что дива при этом заскулила.
– Дейзи, любовь, похоже, ты слегка располнела. Я боюсь сделать тебе больно. Поэтому нужно сходить за пилой, чтобы извлечь тебя отсюда. Где Генерал?
– Отчитывает новую девчонку. Она пришпилила Молли к полу шпагой.
– На самом деле? – Кажется, это было ему знакомо. Лицо Тома расплылось в улыбке. – Знаешь, ей нельзя доверять острые предметы. Должно быть, ее спровоцировали.
– Да, так. Я все видела. Молли ткнула ее в задницу шпагой. Несколько раз. Нарочно. И случилась маленькая баталия. – Дейзи впервые искренне улыбнулась.
Том мысленно отметил про себя: вероятно, ему следует извиниться перед Генералом за то, что именно у него родилась эта идея – спровоцировать соревнования за звание Венеры. Ну что ж, бой! Пиратский бой! Бой женщин-пираток!
Да, публика будет в полном восторге! Иной раз интуиция срабатывает самым неожиданным образом.
– Я вижу блеск в твоих глазах, Томми. Тебе понравилась идея сражения на сцене. – Глядя на Тома, Дейзи уперлась локтями о палубу и обхватила ладонями лицо. – Ты напрашиваешься на неприятности. Особенно с таким количеством женщин одновременно.
– Возможно, ты права, но ты должна признать, Дейзи, что это замечательная идея. Я пока не стану ее полностью отвергать. А сейчас схожу за пилой. Куда подевались мальчишки?
– Они тоже разбежались. Все забыли обо мне. Последние слова имели куда более глубокий смысл: все забудут о ней, и, насколько Том знал, в будущем это больше всего пугало Дейзи. Он до сих пор не мог сообразить, как убедить Дейзи Джоунз воспринимать свое неизбежное будущее без надрыва. Он дружески похлопал ее по полным рукам и поднялся на ноги.
– Я быстро вернусь, Дейзи. Обещаю, что не забуду тебя. Он спрыгнул с палубы корабля, спустился в проход зала и увидел выходящего из-за кулис Генерала. Следом за ним появилась Сильвия Шапо.
Том замедлил шаг, затем вовсе остановился… Его глаза засияли. Да, девушка была одета в костюм пиратки: на ней были блуза, лента, эти хитроумные эротичные панталоны. На щеках играл румянец: вероятно, результат недавней выволочки. А может, это результат недавнего сражения на шпагах?
Генерал, увидев, что Дейзи все еще находится в том же печальном положении, резко остановился и уставился на нее.
– Ну что, доволен, скотинка? – почти отрешенно вымолвила Дейзи.
– Он идет к твоим глазам. – Генерал был серьезен. – Я имею в виду корабль. Коричневый. Ты должна надевать его чаще.
Если Том не ошибся, прихлынувшая к лицу Дейзи кровь добавляла краски к яркому и без того гриму на ее лице.
– А ты… – Генерал резко повернулся в сторону Тома, – ты должен принести мне свои извинения за осенившую тебя блестящую идею, Шонесси. Вот он, результат того, – его рука указала на Сильвию, – что ты объявил соревнование на звание лучшей Венеры. Битва на шпагах!
– Невозможно постоянно рождать только гениальные идеи, – признал Том. – Согласись, что эта стоила того, чтобы попробовать.
Генерал, похоже, был не в настроении признавать нечто подобное.
Том предпочел смотреть на Сильвию. Ему гораздо приятнее было видеть ее.
– Я совсем ненадолго оставил вас без присмотра, мисс Шапо. И что я слышу? Вы снова размахивали острыми предметами. – Это напоминало шутливый выговор. Том с удивлением услышал, что его собственный голос срывается от волнения.
Сильвия подняла голову и встретилась с ним взглядом. Она ответила на то, что увидела в глазах Тома.
– Я постараюсь быть хорошей, мистер Шонесси. – Тон ее был торжественным, глаза сияли, она затаила дыхание в каком-то предчувствии.
– Я полагаю, быть хорошей… требует от вас некоторых усилий. – Никогда до сих пор ни одно предложение, высказанное в ее адрес, не содержало столь многозначительного намека.
И она засмеялась откровенно, по-женски, запрокинув назад голову.
Этот смех озарил Тома подобно солнечному свету, напрочь выветрив иные мысли из его головы. Несколько мгновений он, не отводя глаз, недвижимо смотрел на Сильвию. Казалось, он перестал дышать.
При этом они оба понимали, что он не сказал ничего такого, что было бы слишком забавным.
Затянувшееся молчание не заметили, по всей видимости, ни Том, ни Сильвия, поскольку неотрывно смотрели друг на друга.
Зато Генерал и Дейзи, наблюдавшие за обоими, обменялись друг с другом красноречивыми взглядами.
– Я схожу за пилой, Том. – Генерал прервал молчание. Это прозвучало как предупреждение.
– Пила? – рассеянно переспросил Том, с трудом оторвав взгляд от Сильвии.
Сильвия наконец тоже отвела взгляд от Тома и, слегка наморщив лоб, стала изучать настенные рисунки, словно пытаясь определить, где и какой бог на них изображен. Возможно, она их считала.
– Пила, Том. Чтобы освободить Дейзи, – терпеливо пояснил Генерал. – Я принесу ее. Ты можешь ознакомиться с почтой, которая ждала тебя, пока ты отсутствовал. А вы, мисс Шапо, позовите, пожалуйста, девушек. Мы продолжим репетицию. Если ты не возражаешь… Том?
Еще порция иронии от Генерала.
– Никаких возражений, – довольно бойко отозвался Том.
Не проронив ни слова, мисс Сильвия Шапо повернулась, чтобы уйти. Том смотрел на нее. Смотрел, как соблазнительно покачиваются ее очаровательные изящные бедpa в пиратских панталонах, как элегантно расправила она плечи, а на поясе поблескивает пиратская сабля. Шагая в кабинет, Том тихонько напевал:
Сделай выпад шпагой, парень, Сделай выпад шпагой, Ждет тебя награда, парень, За дерзость и отвагу.
Когда Сильвия открыла дверь в уборную, на ее губах все еще играла улыбка после разговора с Томом Шонесси.
Девушки теснились возле столика Молли. Молча, плечом к плечу, словно собрались вместе, чтобы защититься от чего-то неведомого и опасного. Сначала Сильвия решила, что причина их настороженности заключается в ней. Ей хотелось поднять руки над головой, чтобы показать, что она безоружна и пришла с миром.
Но в конце концов Сильвия поняла, что девушки несколько обескураженно рассматривают что-то на столике. Сильвия на цыпочках подошла поближе и увидела…
Девушки «Белой лилии» нередко получали от поклонников цветы. Это могли быть и роскошные безупречные букеты из оранжереи, и более чем скромные букетики из цветов, сорванных в пьяном восторге с клумбы неподалеку от театра. Но эти цветы…
Это был умопомрачительный букет.
Красные розы, переплетенные лианами и плющом, огромные, величиной с сердце каждая, казалось, дышали и пульсировали. Длина их стебля могла бы соперничать с ростом двухлетнего ребенка. От них исходил пьянящий аромат, и казалось, что их задача – одурманить этим ароматом любого, кто приблизится к ним хотя бы на несколько шагов.
– Боже, Молли!
– Там есть еще и шкатулка! Маленькая шкатулка в букете!
Молли схватила шкатулку, бросив на Сильвию торжествующий взгляд, вместе с такой же улыбкой. Туалетный столик Сильвии был пуст, в то время как на других можно было увидеть хотя бы какую-нибудь безделушку, а то и несколько.
Девушки, не спуская глаз, завороженно следили, как Молли открывает крышку шкатулки. Шесть пар глаз засверкали, и раздался восхищенный вздох, когда Молли извлекла содержимое шкатулки.
Перед взорами восхищенных девушек предстали два гребня для волос, украшенные настоящими жемчугами и сапфирами. Даже в довольно тусклом освещении уборной они блестели и переливались.
Жемчуга и сапфиры цвета светлой кожи Молли и ее глаз. Несомненно, как только эти гребни окажутся в ее каштановых волосах, Молли можно смело сравнивать с королевой. Это был еще один стратегический подарок.
Молли приложила гребни к волосам и посмотрела на себя в зеркало. Стало ясно, бравада и уверенность, определявшие ее состояние мгновение назад, только что пошатнулись и стремительно исчезают.
Пожалуй, Сильвия понимала, какие чувства сейчас может испытывать Молли. Подарки Этьена со временем становились дороже и великолепнее. Когда она примеряла меховые шубки, вынимала из изящных коробочек изысканные драгоценные украшения, изготовленные специально для нее, рассматривала другие вещи, свидетельствующие о его состоятельности, она чувствовала себя одновременно и значительной, и совсем ничтожной.
Рука Сильвии непроизвольно потянулась к запястью другой руки. Она незаметно прикоснулась к нему, словно хотела удостовериться в отсутствии чего-то, и быстро отвела взгляд от отражения Молли в зеркале.
– Все это тебе поднес новый ухажер? – спросила Лиззи. – И когда же мы сможем его увидеть?
– Он был в театре только два раза. И каждый раз занимал закрытую ложу. – Молли старалась выглядеть важной, однако в ее голосе сквозило благоговение. Если не страх. Ложи театра, это знали все, были дьявольски дороги, и только весьма состоятельные мужчины, чтобы сохранить инкогнито, могли себе позволить их снять. Во время представлений занавеси там всегда были опущены. – После представления он посылает своего человека за мной. Этот господин не просто хорош собой. Он так же красив, как истер Шонесси. На лицах девушек появилось скептическое выражение. Неужели такое возможно?
– Он вполне может быть каким-то герцогом, – настаивала Молли. – Он поцеловал меня всего лишь один раз. Сюда. – Она показала на румяную щечку. – Он спрашивает обо всем. Например, как я провожу день. И внимательно слушает, когда я рассказываю. Говорит, что хочет должным образом поухаживать за мной.
В комнате воцарилось молчание. Каждая девушка пыталась уяснить для себя, что означает «ухаживать должным образом».
– …сделай выпад шпагой, парень, сделай выпад шпагой… В кабинете на столе, поверх плана «Джентльменского эмпориума», Том нашел послание, о котором упомянул Генерал. Том без труда узнал и печать, и почерк. Слегка нахмурившись, он вскрыл конверт.
Прочитав первую же строчку, он перестал напевать песенку и с минуту смотрел на письмо, испытав нечто похожее на шок. Том с удивлением отметил, что ему стало гораздо труднее выходить из подобного состояния, чем это случалось раньше.
Ему часто приходилось рисковать. Вероятно, риск – это то, что для него предначертано природой. Все равно что дышать. Том довольно быстро оправлялся от разочарований, если таковые случались. И на этот раз он не позволил себе отчаяться, хотя и понимал, что сейчас на кон поставлено слишком много.
Будущее маленького мальчика из Кента.
– Майор выходит из игры, Генерал.
В комнате с резвящимися по стенам сатирами и нимфами голоса звучали несколько приглушенно, что Тома вполне устраивало. Одна из приватных лож сегодня будет занята. Том получил секретную записку и распорядился, чтобы По встретил этого джентльмена и проводил туда.
– М-м-м… – удивленно промычал Генерал. – Но сейчас уже поздно искать кого-то другого, не так ли? Ты уже связан обязательствами со строителем?
– Майор приносит свои извинения, но никаких объяснений не дает. Кажется, он в последнее время не появлялся в «Белой лилии»? Вот уже год почти каждый вечер он бывал здесь.
– Получается, майор заранее знал, что собирается выйти из игры.
Том мрачно кивнул. Значит, майор изменил свое решение, не заботясь о том, что подводит Тома Шонесси. Очень странно. Том не находил этому никакого разумного объяснения. Впрочем, все не так уж страшно, если другие кредиторы останутся верны своему слову. И главное условие – представление с Венерой должно иметь такой успех, на который он рассчитывает. Премьера – не позднее чем через неделю.
Ну что ж, теперь спектакль обязан иметь грандиозный успех, чтобы максимально компенсировать потерю одного из кредиторов.
Том улыбнулся. В небывалом успехе новой феерии в «Белой лилии» он был уверен.
– Я сегодня заглянул в мастерскую, Джен. Раковина я Венеры будет сногсшибательная. Ты превзошел само-себя.
– А в свете рампы, Том, это будет выглядеть еще эффектнее, – доверительно сказал Генерал. – Я нашел замечательную краску. И эти рыбы… Они будут плавать как настоящие.
Пока Генерал живописал, какой он представляет себе сказочно-волшебную сцену, Том мысленно прикидывал, что обошлись ему и раковина, и рыбы, и замечательная маска, уже не говоря о костюмах для девушек. Получалось, что эта затея стоит больших денег, нежели прибыль, которую может принести новое представление.
Вспыхнул огонь в камине, пожирая очередное полено, еще расход на дрова – почти ненужное тепло в этой комнате. Однако обстановка и настенные рисунки в ней смотрятся гораздо лучше в мерцающем свете камина. Именно поэтому Том и Генерал старались поддерживать в нем огонь. У них было кое-что общее, но главное – они оба не лишены тяги к прекрасному. Том не станет на этом экономить. Надо искать другой источник экономии средств.
– Я хотел спросить об этом раньше, Джен. Речь идет о прозрачных накидках для девушек. Как ты думаешь, ты сможешь что-то придумать?
– М-м-м… – задумчиво промычал Генерал, откидывая голову назад. – Отличная идея, Шонесси. Ты только представь: девушки будут одеты словно в гареме и…
– У меня есть сын! – выпалил Том. Генерал словно онемел.
Том не смотрел в глаза другу. Он был несколько смущен. Как будто что-то было разрушено порывом ветра. Он судорожно глотнул из бокала бренди: словно признание отняло у него нечто такое, что требует срочного восполнения потери.
Генерал прервал молчание:
– Он в Кенте, я так понимаю.
– Да, в Кенте.
Обмен откровенностями вовсе не являлся тем, на чем строилась их дружба. Они доброжелательно и с полным доверием относились к достоинствам и недостаткам друг друга, по-мужски оценивая любые поступки, в том числе и все, что касалось отношений с женщинами. Но признание Тома затрагивало новую, весьма деликатную для них обоих территорию.
– Именно поэтому… тебе нужны деньги? Больше обычного? Не только для «Джентльменского эмпориума»? – Генерал старался спрашивать как можно осторожнее.
– Да. Отчасти. И еще потому, что я предпочитаю быть богатым. – В голосе Тома чувствовалось легкое раздражение.
– Подобные предпочтения я разделяю. – Генерал старался свести разговор к шутке.
Результатом стало неловкое молчание.
– Как ты заполучил сына, Том? – Генерал все же решил продолжить разговор.
– Обычным путем. – Том, казалось, был несколько раздражен.
Генерал рассмеялся.
– Прости. Я… того… словом, кто его мать? Ты собираешься… – Генерал сделал паузу, понимая, что дальше нужно выразиться очень-очень осторожно. – Ты собираешься жениться на ней?
– Я знаю, кто она. Но я не знаю, где она. Она оставила ребенка у своих родителей, – ответил и в то же время не ответил Том на вопрос Генерала. И вновь неловкая пауза. Том откашлялся. – Ему почти два года. И я знаю…
Он вздохнул, подошел к камину и остановился, рассматривая настенные росписи. Сатиры заигрывали с нимфами, которые, судя по всему, тоже были довольны забавами.
– Теперь я знаю, чего хочу. Хочу, чтобы мой сын поступил в Итон. – Том усмехнулся, и сказанное прозвучало весьма скептически. – Либо учился в Оксфорде. Еще хочу, чтобы он заседал в этом гребаном парламенте. Мне как-то довелось там побывать – в компании этих чопорных и самодовольных людей, богатых и благополучных. А сейчас я хочу, чтобы мой сын получил возможность стать одним из них. Я искренне этого хочу. И это вполне реально, если у меня будет достаточно денег. Но… если свет узнает, кто его отец, моего сына на пути к богатству и благополучию ждет слишком много трудностей.