Лонг Джулия Энн. Танец страсти

   – Эта особа тебе сама сказала, что она балерина?
   – Нет.
   Тому нечего было добавить. Он и сам ничуть не сомневался в том, о чем с такой горячностью сообщил Генерал. Они были друзьями уже несколько лет. Однако многое из прошлого Генерала оставалось для Тома тайной. Лишь некоторые эпизоды из жизни друга до их знакомства были ему известны. Том никогда не допытывался о подробностях. Скорее, он получал удовольствие, когда тайны Генерала раскрывались медленно и постепенно.
   – Почему балерина добровольно становится танцовщицей, Джен?
   Беседа начинала его раздражать.
   – С ней будет много хлопот, попомни мои слова. Я точно знаю. Это у нее в хребте. – Генерал загадочно посмотрел на Тома.
   Том улыбнулся:
   – И во всем остальном также, предупреждаю. Генерал на мгновение лишился дара речи.
   – О Боже, Томми, – хрипло выдохнул он. – Скажи мне, что ты… не улыбался этой женщине. – Он знал: улыбка Тома неизбежно приводила к беде.
   – Улыбка не действует на нее, Джен. – Том уловил грустную нотку в собственном голосе. – Как и ничто другое, похоже.
   Генерал зажмурил глаза, очевидно, считая до пяти, затем снова их открыл.
   – Так ты поэтому ее нанял? Поупражняться, пока не найдешь, что на нее действует?
   – Боже упаси. – Том откинулся на спинку кресла. – Успокойся, Джен. Она симпатичная женщина. Мисс Сильвия Шапо искала работу. Она ее получила. Я, и тебе это хорошо известно, гм… не беспокою танцовщиц своего театра. На сей счет я придерживаюсь строгих правил, ты это знаешь.
   – Мисс Шапо не просто хорошенькая женщина, Том. Она красивая женщина. И, хуже того, интересная женщина. Вероятно, мисс Шапо весьма высокого мнения о себе. Но, черт возьми, на что смотреть публике? У леди нет ни унции лишней плоти. Если бы у нее были груди…
   – Она – иная, Джен. – Том несколько смягчился. – Наша публика любит новшества.
   – Она добавит хлопот, – мрачно повторил Генерал свое пророчество. – Неприятности уже начались. Я видел, как смотрят на нее другие танцовщицы. Как стая собак, готовых наброситься на лису. Том слегка улыбнулся:
   – Держу пари, она выстоит.
   – Молли, между прочим, задета так, что ее лицо побагровело и она чуть не лопнула, – добавил Генерал.
   – На самом деле? – Том искренне удивился. Что могла сказать выдержанная мисс Шапо, чтобы Молли, мягкая, словно персик, снаружи и жесткая, словно булыжник, внутри, так рассердилась?
   Том понимал, что осложнил жизнь Генерала и вел себя, по всей видимости, весьма эгоистично. Он не посоветовался с другом, приняв на работу мисс Шапо. Обычно они выбирали девушку из множества претенденток, осаждавших «Белую лилию» и мечтающих о работе. Всегда дотошно вместе обсуждали достоинства новенькой, прежде чем ввести ее в спектакль. Принимая положительное решение, необходимо было взвесить все проблемы, с ним связанные: обновление танцев и костюмов, дополнительные репетиции, перетасовка налаженных отношений в маленьком коллективе танцовщиц.
   Том искренне чувствовал себя виноватым перед другом.
   По правде сказать, он сознательно подбирал место для Сильвии в определенном, безопасном удалении от себя. Так уклоняются от летящего снаряда или кометы. К сожалению, в этом случае гордиться нечем. Сильвия Шапо вывала мириады ощущений – противоречивых и приводящих в смятение его душу. И он отреагировал соответствующим образом. Но дело было сделано. Том упрям и не намерен в угоду Генералу изменить свое решение.
   – Я уверен, ты справишься, Генерал, как всегда. Друг шумно втянул в себя воздух и энергично выдохнул, отчего зашевелились галстук на груди Тома и бумаги, ежащие на столе с краю. Немудрено – ростом Генерал был чуть выше стола. Том успел удержать бумаги ладонями и тут же напомнил себе о том, что необходимо приобрести пресс-папье.
   – Я всего за неделю построил этот чертов замок, Том. I позаботился о новых костюмах для целой стаи девиц. Я не жаловался. А сейчас ты пришел и…
   – Публика будет довольна. Разве не так? Девицы огорчены? А песня о шпагах?
   Молчание Генерала красноречиво говорило лишь о том, что он понемногу остывает.
   – А ты любишь звон монет в своем кармане, Джен? Раз-е я не прав?
   – Нет, я люблю тихие карманы, Том.
   Том усмехнулся. Таков был Генерал: гнев, отчетливо слышавшийся в его речах, сменился сарказмом, а потом уступил место иронии. Еще немного – и он пойдет на попятную. Том это знал и поэтому молчал.
   – Тебе стоило поговорить со мной до того, как ты ее нанял. Ты ведь обычно так и делал.
   – Да, следовало бы. – Том старался говорить как можно мягче. – Я приношу извинения. Но мне кажется, тебе стоит больше доверять моему чутью.
   – Твоя интуиция как делового человека – безупречна, Том. А твое чутье мужчины доводит тебя до дуэлей. И когда-нибудь, не сомневаюсь, тебя убьют.
   Генерал смотрел на Тома с вызовом. Вероятно, он решил, что Том не намерен возражать, и вызывающий тон его речей улетучился. Казалось, он вполне удовлетворен одержанной победой. Пусть это не триумф!
   – Уже четверть часа прошло, Джен. – Том знал, что это жестокий, но единственный способ прервать затянувшийся разговор.
   Генерал чертыхнулся, вскочил и вылетел за дверь так же стремительно, как появился в кабинете Тома.
   Том добродушно улыбнулся, глядя ему вслед, и занялся разборкой почты.
   Взяв в руки одно из писем и прочитав адрес, написанный на конверте, он нахмурился. Литл-Суэйтинг, Кент.
   Том вскрыл письмо.
   «Мы будем рады принять вас, если вы приедете».
   Холодно, формально, вежливо, что говорило об усмиренной гордости или возникших сомнениях, которые стали результатом его настойчивости.
   Раз в неделю Том ездил в Кент. Последний его визит закончился ничем: он не застал хозяев маленького домика в Кенте. И теперь вот это…
   Том в замешательстве перечитывал скупые строки письма.
   Сейчас, когда он получил ответ, которого с таким упрямством добивался, он абсолютно не был уверен, что хочет этого на самом деле.
   Сильвия, как ей показалось, провела в тревожном ожидании целую вечность. В артистическую уборную вошла девушка с «цветочным» именем Роуз. Сильвия улыбнулась: выходит, Роуз – наименее колючий цветок в этом непонятном спектакле. Очевидно, Генерал, будучи опытным стратегом, решил не оставлять Сильвию наедине с кем-то более… нетерпимым. К примеру, Молли или кем-то еще, похожим на нее.
   Роуз смотрела на Сильвию, не испытывая иных эмоций, кроме любопытства. К сожалению, безудержное любопытство, пожалуй, наиболее яркая черта Роуз. Она была настолько красива, что могла вскружить голову первому встречному. Блеск волос цвета воронова крыла, черные глаза, нежный румянец на белоснежных щеках. Увы, ей недоставало осознания собственной прелести, что больше всего очаровывает мужчин. Можно не сомневаться, в будущем этой красавице уготована судьба игрушки состоятельного немолодого мужчины. Любовницы без излишних притязаний.
   Казалось, Роуз носит свою красоту небрежно, как концертное платье. Или как атрибут представления, будто заранее зная, что занавес рано или поздно опустится.
   – Так ты француженка, да? – Девушка распахнула дверцу большого гардероба. Ее вопрос прозвучал так, словно ей было все равно, о чем говорить. – Это правда?
   Да. Нет. Может быть.
   – Да. – Сильвия решила, что проще будет согласиться.
   – Наверное, Генерал хочет, чтобы ты сегодня же вместе с нами вышла на сцену. Для этого тебе нужна волшебная палочка. – Когда Роуз рылась в гардеробе, из таинственных глубин которого вывалились вещи, на пол со стуком упала деревянная палочка со звездой. Роуз задумчиво посмотрела на нее, подобрала и отложила в сторону. – Это палочка Китти. Девчонки, которая была здесь до тебя.
   Значит, чтобы заработать на свое содержание, Сильвия должна нарядиться в костюм феи.
   – Девчонка, которая была до меня?
   – Да, она ушла несколько месяцев назад. Говорят, ей отказал мистер Шонесси. Она попала… в переплет, – прошептала Роуз, выразительно сложив руки на животе.
   – И он, стало быть, ее выгнал? – в смятении уточнила Сильвия.
   – А разве можно выставлять ее на сцену, если она стала такая большая? – прагматично заметила Роуз, разведя руки так, словно обнимала невидимую тыкву. – Она приходила однажды, рыдала и все такое прочее… Просила Молли поговорить с мистером Шонесси. На следующий день ушла. Я не видела ее с той поры.
   Роуз испытующе смотрела на Сильвию, как бы прикидывая, не рассказать ли ей кое-что еще из того, что, как полагала Роуз, могло новенькой показаться интересным.
   – Молли говорит, что отец ребенка – мистер Шонесси.
   Сильвия не скрывала охватившего ужаса. Довольная выражением лица Сильвии, Роуз кивнула и добавила:
   – Однако Молли много чего говорит.
   Казалось, она не может взять в толк, зачем кто-то говорит больше, чем нужно.
   – А ты не веришь, что это так? Поколебавшись, Роуз пожала плечами.
   – Мистер Шонесси… ну, я не думаю, что он тронет девушку, которая работает у него.
   – Откуда ты это знаешь? – неожиданно для себя поинтересовалась Сильвия.
   И кого он трогает вместо них?
   – Понимаешь, мы все пробовали, – усмехнулась Роуз. – Но с мистера Шонесси как с гуся вода. Он не позволяет никаких глупостей, когда дело касается «Белой лилии» и девушек, которые здесь работают. Он только улыбается, пока мы не оставим своих попыток.
   Это интересно, учитывая, как решила Сильвия, что этот человек склонен к фривольным и рискованным поступкам.
   – Почему же Молли говорит такое?
   – Потому что он не трогает ее, хотя она много раз подкатывала к нему. Она думает, что это из-за Китти. Говорит, что Китти – фаворитка мистера Шонесси. Мы все думали, что это так. Похоже, он действительно любил ее больше всех. Понимаешь, мистер Шонесси благоволил ей… И он не нанимал новую девушку до…до сегодняшнего дня. Прошло уже несколько месяцев. А Молли хочет его – мистера Шонесси – для себя. Ну а мы разве все не для себя?
   Нет. Да. Может быть.
   Сильвия тактично уклонилась от вопроса, прозвучавшего риторически. Она лишь отметила: вероятно, мистера Шонесси способна оценить любая женщина.
   – Но мистер Шонесси… понимаешь, с того самого дня, как ушла Китти, он раз в неделю ездит в Кент. Я слышала, как он рассказывал об этом Генералу. Но никто не знает, зачем он туда наведывается. Даже Генерал. Даже ее величество.
   – Ее величество? – Похоже, это был еще один чей-то почетный титул. Такой же, как «Генерал».
   – Дейзи, – лаконично пояснила Роуз, как будто это имя что-то могло прояснить. – У нее собственная комната для переодевания и приема гостей. Она не якшается с такими, как мы. Ты, я думаю, скоро увидишь ее.
   Ага, дива. Сильвии была знакома эта «роль», поскольку она сама относилась к этому разряду.
   – Леди приходят сюда в поисках расположения мистера Шонесси. – Роуз как будто поспешила заверить Сильвию в том, что факт, что он не трогает танцовщиц, не бросает тень на его мужское достоинство. – Плачут и умоляют, желая увидеть его. Их мужчины постоянно вызывают мистера Шонесси на дуэль. Нашего мистера Шонесси. Глупые! Они не догадываются, что он не джентльмен. Мистер Шонесси – очень хороший стрелок.
   – На дуэль? Он стреляется на дуэли?
   – Лучший стрелок в Лондоне. Каждый раз попадает в точку.
   Сильвия была близка к обмороку. В Париже дуэли запрещены. Интересно, легальны ли дуэли в Лондоне? Она сомневалась. Сильвия вспомнила, как блеснул пистолет в рукаве Тома Шонесси, когда их остановили грабители на дороге.
   – Он убивает людей?
   – Убивает? – Похоже, на этот раз шокирована была Роуз. Но совсем немного. Интересно, эта женщина способна испытывать сильные эмоции? – О нет! Дуэлянты стреляют друг в друга, но каждый как бы промахивается.
   Том Шонесси регулярно стрелялся и позволял другим стрелять в себя? Из-за женщин, принадлежащих другим мужчинам?
   – А Генерал – он… – Сильвия задумалась, подбирая нужные слова. – Он отвечает за танцы?
   – Да. И еще придумывает спектакли. Можно сказать, Генерал отвечает перед мистером Шонесси за успех представления, потому что Мистер Шонесси только выдает идеи. Мы каждый день по вечерам выходим на сцену. Ежедневно – три акта и шесть – восемь песен за вечер. Мистер Шонесси любит все слегка перемешать. У него много новых идей. Мы трудимся постоянно почти еженедельно. Он постоянно заставляет нас трудиться. Мы репетируем столько, сколько потребует Генерал. Работы очень много, но плата хорошая. Мистер Шонесси заботится о нас.
   – Вы живете здесь, в театре, Роуз?
   – В театре? – Глаза у Роуз округлились. – У меня есть своя комната в доме на этой улице. Мистер Шонесси платит хорошо, и у каждой девушки «Белой лилии» есть своя комната в городе. И у прислуги, и у По и Старка, которые охраняют театр снаружи. И у Джека, который охраняет вход в уборные, а также у мальчика, помогающего Генералу. А еще, если подняться наверх по лестнице, ты увидишь другие комнаты «Белой лилии». Когда-то это был просто громадный дом. А ты где живешь, Сильвия?
   Сильвия не знала, что ответить Роуз на этот вопрос. Ей удалось промолчать в ответ, поскольку Роуз сунула голову в гардероб и стала там что-то разыскивать.
   Она извлекла платье серебристого цвета с бледно-розовыми звездочками, сшитое, вероятно, из газа. Да, оно способно скрыть наготу. Так же как туман. Хотя, конечно, в полутемном зале разглядеть какие-либо детали невозможно. Сильвия настороженно посмотрела на платье.
   – Вот. У нас только пять минут до прихода Генерала. Я помогу тебе со шнуровкой.
   Сильвия привыкла переодеваться на виду у других. Скромность неуместна, когда готовишься к спектаклю. Но сейчас Сильвия вдруг отчетливо поняла, насколько она изящна – словно ивовая веточка – по сравнению с этими танцовщицами, имеющими пышные формы. Все, что лишнее для балета, растаяло и исчезло с ее тела, оставив лишь то, что требуется, как считал месье Фавр, для выполнения па, – элегантные мышцы.
   Она повернулась спиной к Роуз, чтобы та зашнуровала кружева. Роуз с откровенным любопытством наблюдала за тем, как Сильвия надевала на себя платье.
   Оно было велико Сильвии. Платье висело мешком на плечах и груди.
   – Генерал не захочет, чтобы ты надела корсет. Но у тебя же небольшая грудь, правда?
   Как отвечать на такой вопрос, черт возьми?
   – Полагаю, небольшая, – смутилась Сильвия.
   – М-м-м… Корсет поможет тебе… – Роуз приподняла свои тяжелые груди руками и наглядно показала, как может помочь корсет. – Поможет выглядеть так, будто они побольше.
   Роуз старается помочь ей, и Сильвия это оценила. Но грудь в танце всегда была балластом. Иначе говоря, лишь мешала.
   Когда Роуз протянула ей деревянную палочку и Сильвия посмотрела на себя в зеркало, ее возмущению не было предела.
   Но этим все не закончилось. Роуз, пошарив в гардеробе, вытащила оттуда пару крыльев. Проволочный остов с ремешками для крепления, обтянутый прозрачной материей, стоит признать – удивительный образец инженерного искусства. Сильвия еще больше бы восхищалась крыльями, если бы ей не нужно было надевать их на себя.
   Однако Роуз протянула крылья Сильвии, и та вынуждена была их взять. Она продела свои изящные руки в специальные петли и превратилась в фею.
   Сильвия взглянула на себя в зеркало и вынуждена была признать: крылья выглядели весьма симпатично. Они сделали бы честь костюмеру Парижской оперы, где трудились самые изобретательные и опытные мастера своего дела.
   – Почему мистер Шонесси взял тебя на работу? – Роуз не смогла удержаться от этого вопроса, убедившись со всей определенностью, что фигура Сильвии не слишком подходит для «Белой лилии».
   Сильвия решила: до тех пор, пока она вынуждена находиться в этом театре, лучший способ защиты – некоторая таинственность.
   – Мистер Шонесси и я ехали в одном дилижансе, который остановили грабители, и, когда я поцеловала одного из них, они согласились нас отпустить.
   Роуз в изумлении не сводила с Сильвии своих черных глаз.
   – Боже мой!
   На что еще способна эта женщина, если она решилась поцеловать разбойника с большой дороги?
   Как ни странно, но Сильвия была удовлетворена. Да, она может быть костлявой и тощей, наряд феи не подходит ей, однако же она способна произвести впечатление.
   – Странно, что все случилось так неожиданно. Обычно мистер Шонесси выжидает, прежде чем взять в «Белую лилию» новую девушку. Рассказывает нам об этом. Мы думали, он никогда не найдет замену для Китти. Так что ты – настоящий сюрприз.
   «Полагаю, что я и на самом деле сюрприз».

Глава 5

   Генерал окинул Сильвию критическим взглядом. Мешковатое платье, палочка… и при этом ни тени смущения на лице.
   – Твой костюм нуждается… в значительной переделке. Ты умеешь обращаться с иглой, Сильвия?
   – Должно быть, вы хотели сказать «мисс Шапо»! – Вероятно, Роуз была права. Однако Сильвию задевала и раздражала такая оценка ее внешности. – Я умею обращаться с иглой.
   – Как видишь, мы здесь не церемонимся. Девушки, займите свои места. Сильвия, встань между Молли и Дженни…
   – А как ваше имя? – Сильвии очень хотелось дать волю нахлынувшим чувствам. Норов в ней просыпался гораздо быстрее, чем чувство голода. И все же стоило хоть что-то съесть, когда мистер Шонесси предлагал.
   – Генерал. Зови меня просто Генерал. – Он грозно сверкнул очами в ее сторону, явно желая пресечь расспросы. – Жозефина, пожалуйста, начинай…
   Сильвия с усмешкой посмотрела на него и хотела что-то сказать.
   – Не смей, не смей, – шипел кто-то из девушек. Генерал улыбнулся Сильвии лучезарной улыбкой.
   – Если хочешь, назови меня пирожком. Или – «этот окаянный бастард». Мне все равно. А вот я скорее всего буду часто упоминать твое имя, Сильвия. А пока, пожалуйста, встань между Молли и Дженни. Я полагаю, ты умеешь двигаться под музыку?
   Последнюю фразу Генерал произнес с нескрываемой иронией, что слегка поразило Сильвию.
   – Могу. – Девушка торжествовала.
   – Жозефина! – рявкнул Генерал.
   Жозефина, женщина с белокурыми волосами, выглядела довольно ординарной по сравнению с другими обитателями театра. Ее круглое, приятное, здорового цвета лицо скорее подошло бы жене какого-нибудь деревенского сквайра. Вздрогнув, она подошла к фортепиано, и ее пальцы легко побежали по клавишам. Зазвучала игривая, бодрая мелодия в ритме вальса.
   Девушки двигались по сцене, помахивая палочками над головами.
   Сильвия без особого труда повторяла незамысловатые движения вслед за танцовщицами.
   Генерал наблюдал за ней, не спуская глаз, и – Сильвия видела это и готова была поклясться – не без удивления.
   В танце не было ничего непристойного, несмотря на дурацкие размахивания палочками, крылья и рискованно прозрачные платья танцовщиц. Сильвия танцевала с удовольствием, представляя, сколь привлекательно это может выглядеть в свете рампы во время представления.
   – Улыбнулись, девушки! – прикрикнул Генерал.
   Лица девушек озарили ослепительные белозубые улыбки. Сильвия вместе со всеми подчинилась приказу Генерала, не сомневаясь, что ее улыбка скорее напоминает вымученную гримасу.
   Танцовщицы кружились по сцене под нехитрую мелодию из нескольких повторяющихся тактов. Выстроившись в ряд перед авансценой, они повернулись спиной к залу и взялись за руки. Сильвия сориентировалась довольно быстро, протянула свои руки Молли и Дженни. По правде сказать, ей очень не хотелось даже прикасаться к Молли.
   Танец, напоминавший детскую игру, начинал забавлять Сильвию. Она могла бы исполнить его и в полусне.
   Неожиданно для Сильвии девушки громко завизжали «Уиии!». Они наклонились вперед, увлекая за собой ошеломленную Сильвию.
   Через минуту – вновь кружились в вальсе по сцене и размахивали палочками. При этом их попки, обращенные к залу, оказались выше их голов.
   – В следующий раз повыше зад, Дженни! Повыше! – Генерал отдавал команды девушкам, словно войску на маневрах.
   Сильвия пришла в ужас от того, какие телодвижения ей впервые приходится совершать. Снова и снова она вынуждена была вместе со всеми повторять их и визгливо выкрикивать: «Уиии!»
   – У тебя почти нет задницы, Сильвия. Немедленно ступай к швее. Пусть она тебе перешьет это платье. – Голос Генерала перекрывал музыку. – Я хочу слышать «Уиии!». Раз-два-три, раз-два-три…
   Сильвия вырвала свою руку из цепких пальцев Молли и бросилась прочь со сцены.
   Сильвия не отдавала себе отчета, куда она убегает. Одно слово «прочь!» кружилось в ее голове.
   Выбежав в полутемный коридор, Сильвия нос к носу столкнулась с Томом Шонесси.
   – Так скоро вас утомили танцы, мисс Шапо?
   – Трясти задницей… кричать «Уиии!»… – Сильвия беспомощно развела руками, будучи не в силах иначе передать весь ужас, охвативший ее. – Это не танец, мистер Шонесси!
   – Движения под музыку, улыбки. – Казалось, Том немного смущен. – Разумеется, это танец. Аза попки и «уиии!», мисс Шапо, публика платит хорошие деньги. А во Франции «танец» означает нечто иное? Ну да, пожалуй, я понимаю, что вы имеете в виду. Боюсь, в Лондоне не найти желающих платить хорошие деньги, чтобы увидеть… – Том сделал паузу, как бы подыскивая нужное слово, – балет. Если это именно то, что вы хотите. Увы, балет не приносит дохода.
   Да что он знает о балете!
   – В вашем театре есть другая работа? – Сильвия старалась говорить как можно спокойнее. – Чтобы я могла заработать на свое содержание.
   Она надеялась, очень надеялась, что он не поймет ее превратно.
   Сильвия напрасно беспокоилась. Голова Тома работала в нужном направлении.
   – Может быть, вы умеете петь?
   – Ну… – Сильвия могла приказать своему голосу следовать за мелодией. Но чаще мелодия вела ее за собой. Тело Сильвии чувствовало музыку лучше, чем голос. – Да. – Это было правдой лишь отчасти.
   – Вы поете… хорошо? – Похоже, это его волновало. – Понимаете, мы не хотим отпугнуть публику… гм… изысканным пением. Многие из приходящих сюда мужчин могут послушать сопрано в собственной гостиной. Они приходят в «Белую лилию» для того, чтобы отдохнуть от сопрано, чтобы на время забыть о вечерах, которые они вынуждены проводить в обществе собственных жен.
   – Никто и никогда не пригласит меня петь в гостиной, – чистосердечно призналась Сильвия.
   – В таком случае вы готовы петь непристойные песни? Сильвия в недоумении моргала.
   – Непри… – Ей хотелось рассмеяться. Сильвия подавила смех, заметив, что лицо Тома было вполне серьезно. Он задал конкретный вопрос. Мистер Шонесси – деловой человек. Ему решать, как лучше распорядиться своей собственностью. Согласившись работать в театре, Сильвия стала собственностью Тома Шонесси.
   – Да, непристойные песни. Такие, например, как эта. – После короткой паузы Том откинул голову и запел на удивление приятным тенором песенку весьма скабрезного содержания о забавах красотки Нелл и лорда Адера. – Вот непристойная песня. – Том бросил исподлобья взгляд на девушку.
   Выражение его лица абсолютно не соответствовало словам песенки, только что прозвучавшей в его исполнении. Сильвия не удержалась, чтобы не съязвить:
   – Хорошая песня, но лучше ее исполнять не мне, а вам.
   – О, я бы исполнил, – серьезно заверил Том, – если бы кто-то платил деньги за то, чтобы увидеть меня в гриме или в неглиже.
   – А вы уверены, что желающих нет? – Эти слова вырвались раньше, чем Сильвия успела подумать. Она пожалела об этом, но, как истинная кокетка, не могла промолчать в подобных обстоятельствах.
   Сильвии было чрезвычайно любопытно, что же ответит Том Шонесси.
   Том медлил, в упор, с явным удовольствием глядя на Сильвию. Ему понравилась реакция девушки, и он думал, как ответить на этот выпад.
   – Я могу спеть французский вариант этой песенки. Меня научил мой друг Анри. Хотите услышать?
   – У меня есть выбор?
   Том не ответил. Он чуть прикрыл глаза, словно настраиваясь, и запел.
   Это была песня о мужчине, страстно желающем овладеть женщиной и придумывающем множество способов любовных ласк. Все для того, чтобы женщина в полной мере получила удовольствие. Песня о безудержной, но прекрасной страсти, а не о забавах Нелл и лорда Адера, для которых годились примитивные штучки.
   Как ни шокировало то, о чем пел Том, но звучало это прекрасно.
   Сильвию возбуждала страсть, с которой он пел. Каждая частичка ее тела пылала и отзывалась безудержным желанием.
   Господи, Сильвия танцевала для королей. Она не могла вспомнить, чтобы когда-то так поддалась страсти мужчины, хотя Сильвия не сомневалась, что этот негодяй сочинил песню на ходу. Том порвал в клочья ее самообладание, разбил, как разбивают кием треугольник бильярдных шаров.
   Том довел песню. Тишина заполнила пространство вокруг них. Тишина, подобная той, которая воцаряется в зале с падением тяжелого бархатного занавеса. Заложив руки за спину, Том строго, словно викарий, смотрел на Сильвию. Однако в его глазах поблескивали дьявольские смешинки. Он ждал, что скажет Сильвия.
   Сильвия не могла припомнить, чтобы ее когда-нибудь так предательски покидали нужные слова.
   – Это… – Сильвия откашлялась, чувствуя подступающий к горлу ком. – Это другая песня, мистер Шонесси.
   – Разве? Не та же самая? – Он был само воплощение невинности. – Проклятие, должно быть, Анри ввел меня в заблуждение. Я поговорю с ним. Либо мой французский не столь хорош, как мне кажется.
   Сердце Сильвии бешено колотилось.