Лоуэлл Элизабет. Тень и шелк

   Он ни разу не оглянулся.
   Он не написал ей. И не позвонил.
   Шон еще не успел скрыться из виду, а новый агент "Риск лимитед" появился в дверях фургона. С этой минуты Уокер безотлучно сопровождал Дэни.
   Времена меняются.
   Телохранители тоже.
   А чувства оказались упрямее.
   "Почему я не могу измениться? - устало спрашивала себя Дэни. - Неужели и спустя много лет у меня будет замирать сердце при виде высокого мужчины с легкой походкой?"
   "Тебе нужен совсем другой мужчина".
   "Я пытаюсь пощадить тебя".
   "У Касатонова нет ни малейших сомнений, что я участвую в этой игре. Если он вновь увидит тебя со мной, он вынесет тебе смертный приговор. Этого я не допущу".
   Он сдержал свое обещание. Шон Кроу исчез так, словно существовал только в воображении Дэни.
   С ее стороны открылась дверь. Дэни уже привыкла ждать подобной любезности, которая была также мерой предосторожности. Собравшись с мыслями, она приготовилась к встрече.
   - Приехали, - доложил Уокер. - Она ждет тебя.
   - Спасибо.
   Уокер не сделал попытки проводить Дэни до двери, и она удивленно оглянулась на него через плечо.
   - Я получил строгий приказ остаться снаружи, - сообщил Уокер со странной улыбкой. - Строжайший.
   - Странно...
   - По-моему, это уж слишком.
   - Прошу прощения?
   Уокер вновь улыбнулся - по-настоящему, так, что вдруг стал привлекательным мужчиной.
   - Я с удовольствием охранял тебя, Дэни, - признался Уокер. - Если тебе когда-нибудь надоест ждать Кроу, дай мне знать.
   На глазах Дэни вдруг выступили слезы. Шагнув к машине, она обняла Уокера.
   - Спасибо, - пробормотала она. - Я тоже привязалась к тебе.
   Повернувшись, Дэни заспешила к двери дома, чувствуя, как порывы ледяного декабрьского ветра пробирают ее через толстое шерстяное пальто.
   Не успела Дэни подняться по ступенькам крыльца, как дверь открылась. Незнакомый мужчина впустил ее в дом.
   - Прошу вас, доктор Уоррен.
   Дэни не знала имени человека, открывшего ей дверь, но уже привыкла к людям подобного типа - бдительным, собранным, опытным и далеко не глупым.
   - А где Джилли? Готовит чай в библиотеке? - полушутя спросила Дэни.
   - Старший сержант в отпуске.
   Дэни удивленно заморгала.
   - Правда? А мне казалось, он прекрасно обходится без отдыха...
   - Он пристрастился к Карибским островам.
   - И к безделью на пляже?
   - На Арубе больше нечем заняться тем, кто не любит азартные игры.
   Дэни чуть не споткнулась. Воспоминания об Арубе и Шоне, дожде и любовном сумасшествии пронзили ее, как молния, вызвав дрожь.
   - Разве Джилли играет? - спросила она, пытаясь взять себя в руки.
   - Только не на деньги.
   Сопровождающий дважды постучал в дверь кабинета Редпас и распахнул ее.
   - Вас ждут, - сообщил он.
   Охранник не последовал за Дэни.
   Знакомая комната воскресила яркие воспоминания о Шоне. Дэни пришлось бороться с уверенностью, что он находится где-то здесь, среди книг и предметов искусства, ждет ее, улыбается, протягивает руки...
   "Довольно! - яростно оборвала себя Дэни. - Все кончено. Смирись с этим и продолжай жить".
   Но избавиться от влечения к Шону она могла с таким же успехом, как от собственного сердца. Каждый вечер желание усиливалось. С каждым утром ей становилось все труднее начинать день, идти на работу, улыбаться и делать вид, что она вовсе не влюблена в человека, которому безразлична.
   - Добрый день, Дэни, - произнесла Редпас, - или уже вечер?
   Прерывисто вздохнув, Дэни обернулась на звук голоса.
   Кассандра Редпас сидела перед прозрачной хрустальной сферой с изящно выгравированными очертаниями островов и материков. Ее зеленые, как у кошки, глаза, отражали свет. У локтя стояла дымящаяся чашка, а крутобокий чайник ждал на приставном столике у вазочки с печеньем.
   - Зимой день почти неотличим от вечера, - отозвалась Дэни.
   Редпас пристально вгляделась в лицо гостьи и кивнула, словно подтверждая тайную догадку.
   - Садись, - пригласила она, похлопав ладонью по дивану. - Чаю?
   - Спасибо.
   - А может, поужинаешь? Похоже, за работой ты забываешь о еде.
   - Мне предстоит многое наверстать, - объяснила Дэни с вымученной улыбкой.
   - Ты справляешься?
   - Вполне.
   - А по твоему виду не скажешь, - без обиняков заявила Редпас.
   Дэни промолчала.
   - Достойные мужчины иногда причиняют нам немало неприятностей, верно? спросила Редпас. - Такова оборотная сторона их достоинств.
   Звук, который издала Дэни, мог быть и смешком, и сдавленным всхлипом.
   - Садись же, - повторила Редпас, - я не в состоянии совладать с упрямством некоторых мужчин, зато могу рассказать тебе о том, что случилось с шелком, который ты помогла найти.
   - Я не прочь послушать. Из Уокера мне не удалось вытянуть ни слова.
   - Уокер - неплохой человек, несмотря на все придирки Шона.
   Дэни надеялась, что встретила звук этого имени во всеоружии, но втайне сомневалась в этом. От зеленых глаз и проницательного ума Редпас мало что ускользало.
   С мрачным видом Дэни подошла к дивану. Перед Редпас были разложены кипы газет. На страницах некоторых виднелись иероглифы. Среди них оказалась англоязычная версия гонконгской газеты, "Нью-Йорк таймс" и какое-то дешевое, судя по виду, бульварное издание на испанском или португальском.
   - Я оторвала тебя от работы? - виновато спросила Дэни.
   - Знаешь, из газет можно выудить обрывки самой удивительной информации - разумеется, не на первых полосах.
   - В некоторых газетах первую полосу не отличишь от остальных.
   Редпас негромко рассмеялась, налила Дэни чаю и передала ей дымящуюся чашку.
   - Как всегда черный? - спросила она. Дэни кивнула:
   - Спасибо.
   Редпас любезно поставила перед Дэни вазочку с печеньем и подождала, когда она примется за чай.
   С не меньшей вежливостью Дэни выбрала самое маленькое печенье и сделала вид, что надкусила его.
   - Помнишь мистера Юкио Кояму? - спросила Редпас.
   - Да, - резко отозвалась Дэни. - Я помню... все.
   - Неудивительно - адреналин улучшает память. Это необходимое для выживания свойство.
   Дэни издала вежливое восклицание и втайне пожалела, что адреналин сделал ее воспоминания о Шоне мучительно яркими.
   - Похоже, удача изменила мистеру Кояме, - словно невзначай обронила Редпас.
   Дэни перестала изображать интерес к печенью и уставилась на собеседницу блестящими ореховыми глазами.
   - Как это? - спросила она.
   Редпас перевернула страницу со словами: "Вот она..." Страница пестрела иероглифами и снимками. Редпас принялась читать вслух, переводя с листа:
   - "Прославленный и достопочтенный мистер Юкио Кояма больше не пользуется доверием флагманов бизнеса и других влиятельных членов общества, для которого он играл роль..." - Редпас замолчала. - В нашем языке такого слова нет. Нечто вроде связующего звена. Посредника. Незримого помощника.
   - Что произошло?
   Кассандра по-кошачьи улыбнулась.
   - Досадная "потеря лица", - пробормотала она. - Ходят слухи, что во время ужина, который давал Кояма, возник весьма неловкий инцидент.
   - Неловкий?
   - Точнее, убийственный. Редчайший, древний фрагмент шелка, который он недавно приобрел, оказался, современной подделкой.
   - Не может быть! - в притворном удивлении откликнулась Дэни.
   - Мало того, какой-то отчаянный малый ухитрился начертать на шелке иероглиф. Чернила проступили на ткани после того, как ее некоторое время подержали на свету.
   - Что же означал этот иероглиф?
   - В вольном переводе - "С первым апреля, болван". - Впервые за несколько недель Дэни расхохоталась. - Само собой, Кояма взбесился, продолжала Редпас. - Он потребовал разъяснений у Кати, а та сообщила, что, должно быть, агенты "Риск лимитед" подменили шелк на пароме. У нее не было ровным счетом никаких причин унижать его. "Гармония" нуждалась в сотрудничестве с Коямой.
   - И Кояма ей поверил?
   - Наверное, ведь он не убил ее.
   - В таком случае странно, что рядом с тобой не видно вооруженных до зубов телохранителей.
   - О, Кояма уже нанес мне визит, - невозмутимо сообщила Редпас.
   - Что? Когда?
   - На прошлой неделе.
   - И его зарыли в саду вместе с весенними луковицами?
   - Нет, все было гораздо проще, - с улыбкой пояснила Редпас. - Я просто ответила ему: да, агент "Риск лимитед" подстерег контрабандиста Ли на пароме и подменил шелк.
   Дэни поморщилась.
   - Ручаюсь, он был в ярости.
   - А потом я показала ему шелк, который мы получили взамен.
   - Шелк Будды? - недоверчиво переспросила Дэни.
   - Нет. Я показала ему великолепный, очень старый лоскут шелка, который выдавали за фрагмент одеяния Будды.
   - Тот самый, что я видела на пароме? Подделку Чженя?
   - Не совсем так, - пробормотала Редпас. - Подделка, показанная Кояме, была изготовлена нами, как один из пробных образцов. Этот древний обрывок персидского шелка в нашей лаборатории перекрасили в лазурный цвет и сделали так, чтобы он выглядел выцветшим. К настоящему времени краска полностью исчезла. Современная химия несовершенна, но полезна.
   Только тут Дэни поняла, что сидит с разинутым ртом, и поспешно закрыла его.
   - Полагаю, - продолжала Редпас, - Кояма обвинил в случившемся Тони Ли. Ли с тревогой следил, как "Гармония" приобретает все большую власть в Азии. Он боялся за жизнь своего внука, живущего в Америке. Вдобавок Ли продал священный шелк КНР за два миллиона фунтов стерлингов, прежде чем щелк покинул Золотой треугольник.
   - Но это просто непостижимо! - воскликнула Дэни. - Я прикасалась к одеянию Будды на пароме. Я абсолютно уверена в этом!
   - И Прасам Дхамса тоже. Кстати, он просил поблагодарить тебя от его имени. Он надеется, что скоро ты посетишь его - очень скоро. Ему надо о многом поговорить с тобой.
   - Я... но черт побери, у кого же настоящий шелк?
   - У законных владельцев. Монахов Лазурной секты.
   - Ты уверена?
   - Абсолютно. Но Кояма уверен в предательстве Тони Ли. - Редпас пожала плечами. - Это логичное заключение. Кояма нашел ткачей, которые создали подделку для Ли.
   - Не могу поверить, что Ли решился на такую глупость. Да, он вполне мог изготовить фальшивый шелк. Но утереть нос Кояме? Ни в коем случае!
   Редпас молча улыбалась своей кошачьей улыбкой.
   - Ли был весьма неглупым человеком, - наконец произнесла она. - Но теперь это уже не имеет значения.
   - Кояма убил его?
   - Скорее всего. Однако между тонами по обе стороны Тихого океана никогда не затихает вражда. Ли мог погибнуть от рук любого из его тщеславных противников. Это обычная борьба преступных организаций.
   - Приятного аппетита, - с иронией произнесла Дэни.
   - Да, удачная мысль. Еще печенья? Или тебе еще не надоело играть с прежним?
   Дэни посмотрела на обломки печенья на тарелке, перевела взгляд на крошки и сахарную пудру на своих пальцах и грустно покачала головой.
   - Как тебе это удалось? - спросила Дэни. - Я не про печенье.
   - По правде говоря, не мне, а Шону. Этот человек - настоящее сокровище, у него, так сказать, византийский тип мышления.
   Дэни поспешила спрятать лицо за чашкой, старательно прихлебывая чай.
   - Шон обнаружил шелк в фургоне Чженя, в указанном месте. К сожалению, этот шелк был завернут в парчу, а не в простую ткань, описанную тобой. Ту самую простую ткань, которую мы с таким трудом изготовили.
   - Досадно.
   - Шон тоже остался недоволен. Он заново завернул ткань, подложил нашу лучшую подделку в тайник под приборной доской и уже собрался уходить, когда появился "стюард".
   При этом воспоминании по телу Дэни пробежал холодок.
   - Я видела его, - прошептала она. - И чувствовала себя такой беспомощной! Я не могла предупредить Шона, не могла помочь ему, и все, что мне оставалось, - просто сидеть и...
   - Да, - согласилась Редпас. - Должно быть, ты пережила страшные минуты.
   Что-то, промелькнувшее в глазах и голосе Редпас, привело Дэни к догадке, что и Кассандра не раз оказывалась в таком же отчаянном положении.
   Джилли, поняла Дэни. Бедная Кассандра! Хорошо еще, он не бросил ее ради ее же безопасности...
   - Во всяком случае, - уже другим голосом продолжала Редпас, - Шону удалось справиться со "стюардом", увидеть еще одну подделку и воспользоваться твоей компетентной консультацией.
   - Он ничуть не обрадовался, увидев меня.
   - Как я уже говорила, у благородства есть и оборотная сторона.
   Дэни слабо улыбнулась.
   - Как только ты ушла с настоящим шелком, завернутым в белую шелковую ткань, - продолжала Редпас, - Шон вновь открыл тайник, положил туда подделку "стюарда", а нашу - в сосуд "стюарда", завернутый в полотенце. И та, и другая подделка были завернуты, как полагалось.
   - Ничего не понимаю...
   - Я же сказала - это византийский стиль мышления.
   - На кого же работал этот "стюард"? - спросила Дэни.
   - На Ли. Когда "стюард" очнулся, то предположил: нападавший на него охотился за подделкой, завернутой в полотенце. Поэтому он подложил то, что считал своей подделкой, в тайник, вынул оттуда то, что считал настоящим шелком, и смылся.
   - Короче, я окончательно запуталась, - заявила Дэни.
   - Пока эта игра продолжалась, она была довольно забавной, - сухо заметила Редпас.
   - Итак, Кояме достался шелк, изготовленный "Риск лимитед". А как же вклад Чженя в игру?
   - В настоящее время он покоится в ящике на пекинском складе вместе с другими священными сокровищами Тибета.
   - Интересно, долго ли удастся дурачить власти КНР?
   Редпас взглянула на настенные часы, где медленно передвигающаяся изогнутая стрелка отделяла день от ночи.
   - Уже недолго, - удовлетворенно заключила Редпас. - Беды тона "Земля и небо" только начинаются. КНР - опасный противник. Впрочем, тибетцы тоже.
   С этими словами Редпас взялась за другую газету.
   - Похоже, борьба за освобождение Тибета усилилась, - продолжала она, под новым боевым кличем: "Священная лазурь". По-моему, он имеет некоторое отношение к шелку.
   Дэни прерывисто вздохнула:
   ( Значит, игра все же стоила свеч.
   - Но нет гарантий, что борьба приведет к победе.
   - Конечно, но по крайней мере к тибетцам снова вернулось их священное наследие.
   - Древняя реликвия, - подтвердила Редпас.
   - Должно быть, Катя в бешенстве.
   - Катя мертва.
   У Дэни расширились глаза:
   - Ты уверена?
   - Вполне. Любовник убил ее в припадке гнева или страсти - полиция так и не сумела определить. Вскоре после этого Касатонов покончил жизнь самоубийством.
   - Не могу поверить...
   - Все мы смертны.
   Дэни нетерпеливо тряхнула головой.
   - Мне просто не верится, что такой хладнокровный убийца, как Касатонов, способен расстаться с жизнью из-за женщины.
   - К счастью, полиция Арубы не знает Касатонова так, как ты. Официальной причиной его смерти считается самоубийство.
   - Расследование прекращено?
   - Окончательно.
   - Должно быть, Джилли вздохнул с облегчением, - заметила Дэни.
   - Джилли может считать, что ему повезло, если я не спущу с него шкуру, - пробормотала Редпас, глядя мимо Дэни.
   - Вот и я! - объявил Джиллеспи, входя в кабинет и закрывая за собой дверь. - Вернулся пораньше, чтобы успеть приготовить вам ужин.
   Несмотря на бодрый голос сержанта, было ясно, что он смертельно устал. На его лице красовалось несколько свежих ссадин. При ходьбе он прихрамывал.
   - Отпуск выдался напряженным? - полюбопытствовала Дэни.
   - Бывало и хуже.
   Редпас внимательно оглядывала Джиллеспи, отмечая каждое изменение его внешности.
   - Садись, - мягко предложила она, - я налью тебе чаю.
   - Некогда. Прасам Дхамса и его свита ждет в гостиной.
   - Ты шутишь? - изумилась Редпас.
   - Он изводится от нетерпения, - туманно ответил Джиллеспи. - С тех пор как Касатонова убрали, его больше ничто не сдерживает.
   За спиной Джиллеспи вновь открылась дверь.
   - Но Прасам Дхамса не знает, что такое нетерпение, - возразила Редпас.
   - Да, - кивнул Шон, появляясь на пороге, - в отличие от меня.
   Обращаясь к Редпас, Шон ни на миг не сводил глаз с лица Дэни, которая была как натянутая струна.
   Она впилась в глаза Шона, терзаемая надеждой и болью. Он выглядел таким же изнуренным, как Джиллеспи, но еще никогда не казался Дэни более притягательным.
   Прасам Дхамса обошел Шона и ступил в библиотеку, беглым взглядом оценив комнату и присутствующих.
   - Все в сборе, - заключил Дхамса. - Это хорошо.
   - Почтенный лама! - воскликнула Редпас, легко поднимаясь. - Какая неожиданная честь! А мы как раз собирались к вам, в Виргинию.
   - Беспокойный человек, - произнес Дхамса, указывая на Шона.
   Дхамса перешел на тибетский язык. Шон быстро переводил:
   - Сначала беспокойному человеку пришлось выяснить, кто похитил шелк из священного храма.
   - Кому? - недоумевающе переспросила Дэни. - Ах да, тебе!
   - Вот именно, мне. Причем задача была не из легких. Я крался за Пакитом, как кот за мышью.
   - За Пакитом? - переспросила Редпас. - Значит, Джилли был прав в своих подозрениях и шелк похитил кто-то из монахов Лазурной секты?
   - Почему ты так решил? - спросила Дэни у Джиллеспи.
   - Шон сам тренировал охранников, - просто объяснил Джиллеспи. - А я работал с людьми, которых подготовил он. К комнате, где хранился шелк, посторонних не подпускали и на пушечный выстрел, значит, похитителем был монах. Свой человек.
   - А я не оценил теорию Джилли, - признался Шон. Прасам что-то спросил у него, и Шон ответил на том же языке. С улыбкой Будды Прасам произнес короткую фразу и замер в ожидании. Улыбка Шона угасла.
   - Прасам напомнил мне древнее буддийское изречение, - пояснил он присутствующим. - Когда у глупого народа глупый вождь, этот народ обречен. Пакит считал своего ламу глупым вождем, а тибетцев, следующих за ним, глупцами, идущими к верной гибели.
   - Он считал, что КНР - будущее умного человека? - спросила Дэни.
   - Об этом он в конце концов и заявил мне. Первым делом он решил заставить глупцов забыть о суевериях прошлого.
   - О священном шелке... - пробормотала Редпас.
   - Вот именно, - кивнул Шон. - Пакит похитил шелк для Касатонова и только потом задумался. Он боялся, что Касатонов перережет ему глотку, как только получит шелк.
   Джиллеспи хмыкнул.
   - Мальчишка не так уж глуп, верно?
   - Но и не блещет умом, - возразил Шон. - Он дрожал как осиновый лист, но не додумался вернуть шелк.
   - Что же он сделал? - спросила Редпас.
   - Отдал его Фану, а затем науськал его на Дэни и стал ждать скандала, который неизбежно бы разразился, если бы американку застали во время покупки краденой святыни. А китайцы выглядели бы при этом героями, спасшими бесценное свидетельство истории Тибета.
   - ...которое потом увезли бы в Пекин "на хранение", - сухо закончила Редпас.
   - Так и было задумано, - подтвердил Шон. - Но план не сработал. Пакит собирает мерзлый помет яков и медитирует в ледяной хижине, потому что вышеупомянутой американке хватило ума и присутствия силы духа, чтобы принять предложенную помощь.
   Шон протянул руку Дэни.
   - Сейчас под рукой у меня нет ни одной тибетской крыши, - сказал он, но я все равно хочу позвать тебя к себе.
   Дэни прикрыла глаза, не в силах поверить, что ее мечта стоит перед ней, протягивая руку.
   - А как же обет? - еле выдавила она.
   - Прасам освободил меня от исполнения клятвы в тот же вечер, как увидел нас вместе, - сообщил Шон. У Дэни округлились глаза.
   - Что?
   - Буддийский обычай, - продолжал Шон. - Если исполнять клятву становится нестерпимо тяжело, тот, кто слышал ее, может отдать ее обратно. Я дал Прасаму обет безбрачия, а он вернул его мне.
   - Но... на Арубе... ты... я... мы же не... - Дэни осеклась.
   - Я не настолько мудр, как Прасам, - просто сказал Шон. - Я выдержал ровно три года, пока мы не оказались на пароме, плывущем в Ванкувер. Я понял, что в Тибете уже наступило завтра. Я сдержал клятву!
   - Демаркационная линия времени! - вспомнила Дэни, которая наконец-то все поняла.
   - Так ты согласна снова принять мою руку и разделить со мной новую клятву? - спросил Шон.
   - Я и не отказывалась от своих обещаний, - дрогнувшим голосом выговорила Дэни.
   - Знаю. Ты верна своему слову, Дэни, как и я.
   Дэни не помнила, как подошла к Шону, - она поняла только, что вдруг оказалась в его объятиях.
   Внезапно в тишине раздался голос Прасама Дхамсы.
   - Он приготовил нам подарок, - перевел Шон. - Это ката.
   - Что такое ката?
   - Традиционный тибетский дар. Шарф с вытканным пожеланием добра.
   Шон мягко повернул Дэни лицом к Дхамсе.
   У нее перехватило дыхание.
   Лама протягивал ей бесподобный шелк. Цвета индиго, насыщенный сумеречным светом, он переливался, вдруг становясь ослепительно-синим.
   Дрожащими руками Дэни коснулась ткани, когда Редпас набросила ее на шею Шона и Дэни, соединяя их.
   Частота переплетения была знакома Дэни, как звук ее собственного дыхания: впадина, подъем, пауза и вновь впадина и подъем.
   Шелк Будды.
   Но цвет был не тот-слишком яркий. Да и сама ткань выглядела как новая. Ее восстановили умело, но новые нити все равно выделялись среди рисунка. Давным-давно, возможно, столетия назад, кто-то украсил шелк нежной, кремовой бахромой.
   - Переплетение... хрипло выдохнула Дэни. - Один и тот же ткач!
   Улыбка Прасама Дхамсы стала еще безмятежнее. Он быстро заговорил.
   - В семье Прасама из поколения в поколение передается легенда о том, переводил Шон, - как один из его предков соткал одеяние Будды. Он благодарит тебя за то, что ты вновь подтвердила: вся жизнь едина, а мы едины с ней.
   - Но я не могу принять этот подарок, - испуганно воскликнула Дэни, касаясь шелка.
   Дхамса поклонился и вновь заговорил.
   - Прасам - последний в своем роду, - объяснял Шон. - Вскоре он умрет. Сознание того, что он последний из уцелевших хранителей этого шарфа, было для него тяжкой ношей. Он хочет, чтобы мы сохранили шелк Сняли с него это бремя, освободили его от последних уз с колесом смертей и возрождений.
   - Шон... - прошептала Дэни, обернувшись к нему.
   - Все в порядке, Дэни. Дхамса предвидел это с той минуты, как впервые увидел меня.
   - Ничего не понимаю...
   - Он понял, что мне не суждено быть монахом. Но мне все не верилось. А теперь я вижу то же, что и он.
   - И что это?
   - Мы. Не важно, выйдешь ты за меня замуж или нет, - наши жизненные пути переплетены, Дхамса видел это.
   Дэни улыбнулась дрожащими губами.
   - Значит, судьба? - выговорила она.
   - Может, проверим?
   - Вместе?
   - Конечно. Так ты согласна?..
   Дэни ощутила невесомое прикосновение шарфа к ее плечам - древнего шелка, связующего прошлое с настоящим, а потом, подняв голову, взглянула в глаза своему будущему.
   Шон ответил ей любящим взглядом и улыбкой. И Дэни со счастливым смехом раскрыла объятия.