Лоуэлл Элизабет. Тень и шелк

   В глубине души она понимала: несмотря на пистолет в другой руке Шона, она не чувствует той беспомощности, которую испытывала, когда бывший муж хватал ее за плечи и держал перед собой. Дэни не знала, почему сила Шона проявляется иначе, - просто так было, и все.
   Когда Шон убирал руку, Дэни следовала за ним. Наконец они кружным путем вышли к подножию лестницы, устремленной к укреплениям дворца Потала. Шон остановился, давая Дэни отдышаться.
   - Итак, вы археолог, - негромко проговорил он. - Что же вы здесь делаете?
   - Я провела шесть недель в пустыне, составляя карту торговых путей. А кто вы? Полицейский?
   - Нет, - ответил Шон.
   - Тогда кто же?
   - Не важно. Вы наверняка мне не поверите, если я признаюсь.
   - Вы из ЦРУ?
   Шон рассмеялся.
   - Разве вы не слышали, как над ними потешается весь мир? - спросил он. - Нет, я частное лицо.
   Дэни встряхнулась, как пес, выбирающийся из воды, пытаясь собрать воедино разрозненную мозаику услышанного.
   - Вы думаете о том, каким странным выдался для вас этот день? - угадал Шон. - Подождите, вы еще попадете туда, где никогда прежде не бывали женщины.
   Взяв Дэни за руку, Шон повел ее по первому пролету истертых каменных ступеней к площадке и постучал в узкую деревянную дверь в каменной стене.
   Дверь безмолвно распахнулась. Морщинистый монах в голубом балахоне отступил, пропуская гостей.
   Шон повел Дэни в темноту.
   Как только Дэни поняла, где очутилась, ей показалось, что она, как Алиса, упала в кроличью нору и ее жизнь навсегда изменилась..
   Она оказалась права.
   Глава 4
   Поместье "Гармония", Аруба. Октябрь
   Катя Павлова взглянула на крохотные элегантные часики от Картье на своем запястье и быстро подсчитала разницу во времени между Арубой и Лхасой.
   Теперь это может случиться в любую минуту, заверила она себя. Он непременно позвонит. Иначе и быть не может. Без этого шелка...
   Тревога сдавила ее грудь. К этому ощущению Катя уже привыкла. Водка, охлажденная почти до замерзания, прогоняла беспокойство.
   Для водки еще слишком рано, одернула себя Катя. Сначала надо дождаться прибытия мужчин.
   А что касается Ильи, он позвонит, когда сможет. А пока она должна заняться делами. Для такой встречи в усадьбе следует навести идеальный порядок.
   Кате предстояло лично проследить за рвением прислуги, вникая во все, вплоть до последней мелочи.
   Не каждому такое было под силу. Владения Кати, занимающие площадь в пять акров, считались одним из самых крупных поместий на берегу океана, на острове, который до сих пор оставался частной собственностью.
   Двадцать пляжных домиков, рассеянных на четверть мили по частному пляжу, были изящны и роскошны. Три огромных плавательных бассейна в прозрачном бирюзовом безмолвии ждали гостей, предпочитающих купаться в пресной воде.
   Площадь каменного дома, украшенного лепниной, достигала восьми тысяч квадратных футов. Первоначально выстроенный торговцем из Германии, дом был заново отделан нефтепромышленником из Венесуэлы. Не так давно один колумбийский наркоделец приобрел эту урадьбу за десять миллионов долларов, но вскоре погиб от рук врага, лишь на миг потеряв осторожность.
   Поместье одновременно выглядело и уединенным убежищем, и роскошным пансионом. В нем было что-то от французского салона семнадцатого века. Но вместо философов и поэтов обитателями поместья были воротилы преступного мира конца двадцатого столетия.
   Роль владелицы, хозяйки и властительницы дум здесь исполняла Катя Павлова. Поместье "Гармония" было и ее визитной карточкой, и убежищем.
   Елка во дворе, вспомнила Катя, мысленно перебирая предстоящие дела. Как будет выглядеть елка, когда приедут мужчины? Первое впечатление важнее всего.
   Сейчас двор поместья покрывал знаменитый белый "сахарный" песок Арубы. Конечно, это был не снег, но здесь, на островах Карибского моря, отыскать что-нибудь более похожее на снег так и не удалось.
   Легкий октябрьский пассат обдувал двор. Ветви сорокафутовой колорадской ели покачивались на ветру. Среди ветвей вспыхивали и гасли бесчисленные белые огоньки, далеко видные в тропическом воздухе, за четыре тысячи миль от того места, где выросло дерево.
   Несмотря на то что пассаты дули на Арубе постоянно, ель до сих пор выглядела свежей и зеленой. Ее привезли сюда самолетом через сутки после того, как срубили. В нагретом и влажном воздухе разносился острый запах смолы и хвои.
   Нахмурившись, Катя задумчиво смотрела на ель. Но ее мысли занимала не свежесть дерева, а елочные украшения. Она выписала дизайнера с Бродвея и поручила ему праздничную отделку дома. В то время решение казалось ей удачным.
   Но теперь Катя была в этом не уверена - впрочем, она не доверяла любому мужчине, над которым не имела сексуальной власти. А дизайнер вдобавок к экстравагантному вкусу оказался гомосексуалистом.
   С экстравагантностью Катя вполне могла смириться. Но дизайнер-гомосексуалист... это было выше ее понимания.
   Она придирчиво оглядела ель. Гирлянды лампочек образовывали причудливый орнамент. В целом дизайнер добился удачного равновесия сочетанием американских фигурок Санта-Клауса, стеклянных французских шаров ручной работы и итальянских елочных украшений.
   Этого достаточно, наконец решила Катя. Подобного сочетания хватит, чтобы развлечь сентиментальных и вместе с тем грубоватых мужчин.
   Повернувшись, Катя обвела взглядом свои владения, которым дала название "Гармония".
   Гирлянды мишуры, развевающейся и сверкающей на ветру, обвивали пальмы и лианы. Пляшущие, искрящиеся разноцветные огоньки плескались в факелообразных кронах деревьев диви-диви. Сейчас эффект наружного освещения почти не бросался в глаза, но ему предстояло стать ослепительным каскадом красок во тьме тропической ночи.
   В пляжных домиках, рассеянных по поместью и вдоль берега, праздничное настроение создавали традиционные украшения двенадцати народов. Все пять акров земли виллы были превращены в волшебную страну из фантазий детей бедняков.
   Иллюзия Рождества была полной, вплоть до русского изображения Христа-младенца в яслях перед домом самой Кати.
   Катя Павлова обладала талантом создавать иллюзии. И знала об этом.
   Но самое важное - умело пользовалась своим талантом.
   В свои тридцать лет Катя была изумительно красивой блондинкой с зелеными глазами и идеальной фигурой - в самый раз для платья от Шанель с открытыми плечами, которое Катя выбрала для торжественного вечера.
   Во времена существования Советского Союза Катя считалась молодым дарованием и училась в Московском институте кинематографии. Однако очень рано, еще в самом начале карьеры, она поняла: актеры и актрисы - пешки. Истинной властью обладает тот, кто стоит за камерой.
   Катя решила стать режиссером и с успехом продолжала обучение. Но, к несчастью для ее амбиций, государственное финансирование института прекратилось вместе с распадом советской системы.
   Подобно большинству советской номенклатуры, элиты, опирающейся на поддержку государства, Кате пришлось бороться за выживание, когда Советский Союз развалился сам собой.
   Выжить было нелегко. За считанные дни Москва превратилась в приграничный торговый город. Все продавалось, все обесценилось, а тем более жизнь. С поражением коммунистической партии власть перешла к тем, кто был достаточно силен и безжалостен, чтобы захватить и удержать ее.
   Катя с гордостью взирала на осязаемые результаты своего успеха, помня, сколько людей, окружающих ее, ничего не добились.
   И погибли.
   Для Кати превращение из кинорежиссера в содержательницу борделя было вполне естественным. Иллюзии оставались иллюзиями. В ее понимании единственным различием были размеры аудитории.
   "Некогда я создавала иллюзии, чтобы развлечь миллионы жаждущих зрелищ в общественных кинотеатрах, - с тонкой улыбкой думала красавица. - А теперь я воплощаю в реальность тайные фантазии горстки богатых, облеченных властью грубых мужчин".
   Поддержание новых иллюзий обходилось недешево. Неудача могла повлечь за собой не просто голод. Однако Катя предпочитала новую жизнь прежней. Профессиональные проститутки отличались гораздо более трезвым подходом к жизни, чем профессиональные актеры.
   Сама Катя никогда не занималась примитивной торговлей своим телом. Ей было ни к чему заглядывать мужчине в глаза, уверяя его в собственной неотразимости, а тем временем сворачивать и засовывать к себе в кошелек полученные от него купюры.
   Необходимость лгать не тревожила Катю - в отличие от угрозы потерять власть. Все жалкие остатки уважения, которое мужчина питает к женщине, улетучиваются в тот момент, когда женщина раздвигает перед ним ноги.
   Особенно справедливо это было для клиентов "Гармонии".
   За свою жизнь Катя твердо усвоила правило: мужчина всегда ценит недоступную женщину гораздо выше доступной. Катя оставалась соблазнительной и неприступной и повелевала клиентами "Гармонии" свысока, не позволяя им даже прикоснуться к ней. Как хозяйка салона во Франции семнадцатого века. Катя обладала тайной и огромной властью.
   Впрочем, такая власть сама по себе еще не все, холодно размышляла Катя, пересекая двор и направляясь к павильону. Слишком многое зависит от этого рождественского фарса в октябре.
   Едва Катя оказалась возле отделанного мрамором входа, чернокожий лакей в костюме эльфа распахнул двустворчатые двери, впуская хозяйку.
   Стена холодного воздуха окатила Катю при входе в павильон. Ставни были наглухо закрыты, внутри царила ночь.
   Дворецкий Бостон, глава всей прислуги поместья, встретил Катю широкой белозубой улыбкой.
   - Включите кондиционеры на полную мощность, - велела Катя. - Да подбросьте еще поленьев в камин. В комнате должно быть натоплено, как зимой.
   Бостон торжественно кивнул.
   ( Слушаюсь, мэм, - с заметным акцентом отозвался он.
   Судя по акценту, дворецкий принадлежал к числу ленивых уроженцев Карибских островов, но распоряжался слугами с деловитостью, непривычной на Арубе. Он вытянулся перед Катей в струнку, как младший офицер на войсковом смотре.
   Катя указала на искрящиеся нити "дождя", каскадами свисающие по одной из стен.
   - Откуда эта мишура? - спросила она. - Какой народ вешает такие украшения на Рождество?
   - Наши гости из Америки, - незамедлительно ответил Бостон. - Я специально выписал ее из Чикаго, Царица.
   В общении с Катей Бостон придерживался развязной и немного фамильярной манеры, но никогда не переходил границы дозволенного. Из обширного штата прислуги только он осмеливался называть Катю Царицей в лицо, да и то когда находил ее в приподнятом настроении.
   - Допустимы только настоящие украшения, - напомнила ему Катя. Рождество - самый таинственный из праздников. На нем все должно быть подлинным.
   - Так и есть, - заверил ее Бостон. - Я тоже знаю толк в иллюзиях.
   - Ну конечно, - нетерпеливо отмахнулась Катя. - Иначе я ни секунды не стала бы терпеть тебя здесь.
   Она быстро прошла к камину и оглядела ряд огромных чулок из красной фланели, свешивающихся с края каминной доски вишневого дерева.
   - Превосходно, - пробормотала она. Бостон просто кивнул. Ему не хотелось вбивать гвозди в английский антиквариат семнадцатого века, но Катя настояла на этом.
   Молодая женщина разглядывала изящную вышивку на отвороте каждого из двенадцати чулок.
   - Это имена? - спросила она.
   - Да. Правильность написания проверена дважды.
   - Сколько хлопот, народов, гордых и вспыльчивых мужчин...
   - Этим и славится поместье.
   Катя остановилась у чулка, на котором были вышиты не латинские буквы, а замысловатые китайские иероглифы.
   - Их проверяли трижды - с помощью управляющего Шанхайского торгового банка из Ораньестада, - пояснил Бостон, предугадав вопрос Кати. - Это настоящий мандаринский диалект.
   - Разве Тони Ли говорит не по-кантонски? - резким тоном осведомилась Катя.
   - Нет, он предпочитает мандаринский диалект. Он не сумел бы взлететь так высоко, пользуясь провинциальным наречием.
   - Но ведь тебе это удалось.
   - Я знаю несколько языков, в том числе оксфордский английский. Поэтому вы и наняли меня, Царица.
   - Да.
   Тонко улыбаясь, Катя отошла, мысленно заметив, что не мешало бы вновь проверить прошлое Бостона.
   Иметь образованного личного секретаря - все равно что держать дома ручного волка, напомнила себе Катя. Он полезен - пока не совершит неизбежное предательство.
   Катя перевела взгляд на сверкающую двадцатифутовую рождественскую елку, стоящую в комнате.
   Вечнозеленое растение казалось образцом слияния культур. Русские иконы, колумбийские украшения, итальянские свечи, изящно выписанные китайские иероглифы на белой рисовой бумаге мелькали среди ветвей.
   Огромный, изысканно накрытый стол занимал дальний угол комнаты, противоположный от пылающего камина. Стол был уставлен праздничными блюдами двенадцати стран. Каждое блюдо было призвано убедить гостей, что сейчас канун Рождества, а не неделя перед Хэллоуином.
   В баре были приготовлены запасы виски, ликеров и крепкого темного мексиканского пива, предназначенного в качестве замены декабрьского пива Италии, Франции и России.
   Только теперь, оставшись довольной видом комнаты и результатами тщательных приготовлений, Катя перевела взгляд на девушек, сбившихся в пеструю стайку перед столом.
   Здесь находилось четырнадцать молодых красавиц для дюжины гостей. Девушкам без пары предстояло развлекать колумбийца Хосе Габриэля де ла Пену и Сальваторе Спаньолини, мафиози, представляющего интересы чикагской мафии в Лас-Вегасе.
   Де ла Пена и Спаньолини вели между собой яростное соперничество в "Гармонии". Это соперничество не прекращалось даже в спальнях. Если один из них заявлял, что одна девушка ему надоела и требовал сразу двух или трех, другой спешил не остаться в долгу.
   Как глупо, размышляла Катя, Спаньолини пьет без удержу и обычно успевает нагрузиться, прежде чем займется одной девушкой, не говоря уже о двух.
   Катя знала сексуальные пристрастия и склонности каждого из мужчин. Среди зеркал на потолках во всех пляжных домиках имелись скрытые камеры, и Катя частенько просматривала "отснятый материал".
   Камеры были установлены под предлогом наблюдения за девушками: Катя хотела убедиться, что они добросовестно отрабатывают свои двадцать пять тысяч долларов в неделю. Но на самом деле камеры предназначались не только для этого.
   Найти красивых шлюх легко, чего нельзя сказать о достоверной информации.
   Первой Катя осмотрела Магду - высокую, стройную модель из Мехико. Та сладко улыбалась, демонстрируя крохотную заманчивую родинку, недавно вытатуированную возле уголка губ, форма которых была изменена хирургическим путем.
   Катя узнала, что Джованни Скарфо, представитель Сицилии в "Гармонии", однажды предложил Синди Кроуфорд миллион долларов за ночь, проведенную с ним. Синди отказалась. Магда с ее новой родинкой и губами должна была стать вполне пригодной заменой.
   - Очень мило, - кивая, похвалила Катя.
   - Благодарю.
   Катя холодно изучила макияж мексиканки, ее пышную, не без помощи силикона, грудь и вечернее платье, едва прикрывающее бедра. Очевидно, под платьем Магды не было ничего, кроме кожи.
   - Не забывай сдвигать колени, когда сидишь, - кратко посоветовала Катя.
   - Всю ночь? - воскликнула Магда, широко раскрыв глаза.
   - Конечно, нет. Но тебе не следует привлекать внимание всех мужчин в комнате. Ты предназначена только для синьора Скарфо.
   Катя повысила голос, чтобы ее услышали все девушки:
   - У некоторых из наших гостей есть дела, требующие неотложного обсуждения. Следовательно, не торопитесь с работой. Только дразните их. Ждите сигнала - после того как мы раздадим подарки.
   - А я думала, подарки - это мы, - вставила Галина Тихонова, эфирное белокурое создание с Волги.
   Галина была фигуристкой из советской пары, некоторое время занимавшей шестое место в мире, пока ее партнер не умер от СПИДа. Теперь Катя опекала Галину, надеясь обрести в ней еще одну постоянную обитательницу поместья.
   Катя ответила тонкой улыбкой:
   - Вы не подарки. Вы просто местные достопримечательности. Не забывайте об этом. Никогда.
   С этими словами Катя подошла к одной из девушек-азиаток, начавшей карьеру в качестве "Мисс Таиланд".
   Недавно разрез миндалевидных глаз девушки был изменен в ходе пластической операции.
   После внимательного осмотра Катя одобрительно кивнула, удовлетворенная результатами.
   - Превосходная работа. - Она оглянулась на Бостона. - Выясни имя хирурга.
   - Слушаюсь, мэм.
   - Внимание, девушки! - повысила голос Катя. - Помните наши правила. Вы не заурядные проститутки. Никому из вас не позволено принимать чаевые от наших гостей. Вам щедро платят, но деньги вы должны получать только от меня.
   Холли Трент, дебелая блондинка из Лос-Анджелеса, предназначенная для Тони Ли, пробурчала что-то себе под нос, поправляя грудь в тисках тесноватого бюста.
   - В чем дело, Холли?
   Холли состроила гримаску. Она дулась с тех пор, как узнала о том, что ее клиентом будет китайский гангстер.
   - Я хочу получить свои деньги завтра, к восьми утра, - заявила Холли. А еще мне нужен билет на самолет. На уик-энд у меня назначена встреча в Нью-порте.
   - Тебе что, не хватает работы? - вмешалась Тина Лайл.
   Она была американкой азиатского происхождения, миниатюрной и хрупкой, с безупречным лицом китайской статуэтки.
   Холли смерила азиатку взглядом и покачала головой.
   - Там не будет никакой экзотики, - деловито объяснила Холли. - Эти парни - торговцы недвижимостью из Калифорнии. Они предпочитают пышущих здоровьем девушек.
   - Здоровьем? - саркастически переспросила Шэри Кирас. - Скорее уж пышущих грудями!
   Груди самой Шэри, миловидной уроженки Техаса с тонкой талией и узкими бедрами, бросали вызов земному притяжению под прозрачным шелком блузки. Их соски вытянулись и напряглись, словно от возбуждения или прохлады.
   Катя знала, что эти соски - еще одно достижение пластической хирургии.
   - Прекратите эту вульгарную болтовню! - повысила голос Катя. - Не забывайте о манерах.
   Шэри Кирас громко рассмеялась.
   - Не знаю, какие манеры приняты у вас там, в России, - язвительно заметила она, - но здесь, в Америке, девушки учатся только раздвигать ноги и позволять мужчинам делать то, чего и следует от них ждать.
   - Пусть даже мужчина принимает происходящее как должное, - холодно возразила Катя, - суть в том, что он ошибается.
   - Разве?
   - Моя работа, - резко бросила Катя, - заставлять каждого из мужчин в этой комнате хотеть меня. А ваша задача - заставить клиентов удовлетвориться меньшим.
   Негромкий шепот удивления пронесся по комнате, сменившись хихиканьем.
   Шэри раздвинула губы в улыбке.
   - Я вспомню это, - произнесла она, - когда у меня будет собственный бордель.
   Катя мило улыбнулась:
   - Только не на Арубе.
   - Это уж точно, - согласилась Шэри. Она и вправду так считала, быстро прикинув, что Катя - одна из самых опасных обитательниц поместья.
   - И последнее, - продолжала Катя. - Я слышала, что кое-кто из вас сегодня днем удрал и промышлял, если так можно выразиться, в казино "Аруба-Хилтон".
   Девушки исподлобья взглянули на броскую рыжеволосую ирландку по имени Имельда, владелицу роскошных апартаментов в Лондоне и Париже.
   - Чтоб это было в последний раз, - ровным тоном заявила Катя. - Сегодня ваши клиенты - самые влиятельные мужчины мира.
   - Что-то я никогда не видела их фотографий в "Тайме", - буркнула Имельда.
   - В газетах появляются снимки разве что общественных деятелей и политиков, - возразила Катя. - А наши гости слишком богаты и всесильны, чтобы позволить себе такую рекламу.
   ( Вот как? - удивилась Имельда, пожав плечами.
   - Поэтому нельзя допустить, чтобы эти мужчины однажды вечером подцепили девушку в казино, а на следующую ночь встретили ее здесь, в усадьбе, добавила Катя.
   - Никого из наших гостей там не было, - возразила Имельда. - Я проверяла. Я знаю, что делаю.
   - Да, там не было никого из наших приезжих клиентов, - подтвердила Катя, - но сегодня нас посетят несколько местных жителей. Один из них глава местного филиала "Банка Леуми", второй - региональный директор лондонского банка "Севен Оукс".
   - Банкиры? А я думала, это вечеринка для международных... - Имельда замялась, подыскивая подходящее определение, - бизнесменов, пожалуй, так можно их назвать.
   - Именно из-за банкиров "Гармония" находится на Арубе, - сообщила Имельде Шэри. - Воды Карибского моря творят чудеса, смывая кровь с денег.
   - Правда? - отозвалась Имельда.
   Похоже, ирландке не терпелось услышать подробное объяснение, но Катя прервала Шэри прежде, чем та успела снова открыть рот.
   - Прошлое наших гостей не ваша забота, - холодно заявила она. - Ваше дело - развлечь их.
   Продолжая говорить, Катя мысленно пообещала себе вычеркнуть Имельду из списка обитательниц поместья. Эта девушка или была слишком наивна, или охотилась за информацией.
   И то, и другое чересчур опасно.
   Особенно теперь, когда многое зависит от кропотливо разработанной стратегии в отношении шелка.
   "Илья, - промелькнуло в голове Кати, - где же ты? Неужели ты до сих пор не добыл его?"
   Ответа не было. И не предвиделось, пока наконец не позвонит Илья Касатонов.
   Если он только позвонит...
   Непременно позвонит, твердо заверила себя Катя. Он обязан!
   Однако ни тени внутреннего смятения не отразилось на лице Кати, пока она обходила женщин, то поправляя ожерелье, то присматриваясь к макияжу. Она почти закончила осмотр, когда Бостон жестом привлек ее внимание.
   - Лимузины только что свернули на аллею, - сообщил Бостон.
   - По местам, девушки! - приказала Катя, захлопав в ладоши. - Игра началась!
   Глава 5
   Первый белый длинный лимузин проплыл между строений "Гармонии" и затормозил перед павильоном. Водитель плавно остановил машину, продемонстрировав ювелирную точность: пассажирская дверца оказалась точно перед входом в павильон.
   Дверца машины распахнулась прежде, чем до нее успел дотронуться лакей. Тучный, пузатый, но мускулистый латиноамериканец в бордовом костюме вывалился из машины. Его белая шелковая рубашка казалась прозрачной от обильного пота, несмотря на работающий в лимузине кондиционер. Смуглое лицо с грубыми чертами усеивали капли влаги.
   Он бранился по-испански и по-английски, понося погоду и жару в машине словами, которые вогнали бы в краску любого уличного бродягу.
   Катя ослепительно улыбнулась, скрывая отвращение.
   Она привыкла обучать разнузданных мафиози полуприличным манерам, но Хосе Габриэль де ла Пена оказался тупым учеником. Он вел себя именно так, как и следовало ожидать от человека, который начал криминальную карьеру, похищая с кладбища могильные плиты, скалывая с них надписи и перепродавая плиты новым клиентам.
   - Мне очень жаль, что путешествие оказалось тягостным, Хосе, произнесла Катя.
   В ответ де ла Пена вновь выругался по-испански. Катя провела кончиками пальцев по руке де ла Пены.
   Улыбаясь с фамильярностью и снисходительностью матери или любовницы, она расправила бордовый пиджак на его выпуклом животе. Ее пальцы словно невзначай прошлись близ молнии брюк, но не задели ее.
   - Пойдем внутрь, там прохладнее, mi corazon <мое сердце (исп.)>, позвала Катя. - Остальные гости будут с минуты на минуту.
   - Пусть подождут. Я хочу сначала выпить. Две порции.
   Катя оглянулась на шеренгу из полудюжины лимузинов, высаживающих пассажиров под гирляндами сосновых веток. Девушки держались стайкой, как ловчие птицы в ярком оперении, готовые наброситься на добычу и отбить ее от толпы остальных мужчин.
   - А американцы здесь? - спросил де ла Пена. Катя взглянула на него из-под подкрашенных ресниц. Де ла Пена, казалось, был настроен небывало воинственно.
   - Да, здесь, - подтвердила Катя, ведя де ла Пену к павильону. - Но что случилось, mi corazon?
   - Придется потолковать с этим дьяволом Спаньолини, - пробормотал де ла Пена. - Наш человек в Нью-Йорке должен был получить плату за кое-какой груз, но до сих пор не дождался ее.
   Новое беспокойство закралось в душу Кати, которая с виду оставалась безмятежной. Она подозревала, что эта выплата - всего лишь еще один предлог для ссоры между колумбийцем и американским гангстером.
   - Крупная сумма? - невозмутимо осведомилась она.
   Несмотря на полноту, де ла Пена пожал плечами с грацией истинного латиноамериканца.
   - Полтора миллиона, - ответил он.
   - В американских долларах?
   - Для разнообразия - в канадских.
   Катя издала невнятное, успокаивающее восклицание. Пары миллионов канадских долларов слишком мало, чтобы испортить дракой ее старательно продуманную вечеринку.
   - Но сумма не имеет значения, - резким тоном продолжал де ла Пена. - Я получу или деньги, или яйца этого ублюдка. Он еще узнает, что он мне не соперник!
   Катя в притворном восхищении покачала головой. Швейцар распахнул огромные стеклянные двери павильона, как только Катя и де ла Пена подошли к ним. Катя слегка пожала руку колумбийца.
   - Разумеется, никто не отважится запугать тебя, - произнесла она.
   Де ла Пена хмыкнул.
   - Ты не станешь ссориться с мистером Спаньолини здесь, правда? - мягко осведомилась Катя. - Ведь это особый праздник.
   - Он заплатит мне!
   - Само собой, заплатит. Но напомнить ему об этом следует не здесь и не сейчас. Мы в поместье "Гармония", mi corazon, а не в каком-нибудь переулке Бронкса или Боготы.