Луженский Денис. Сны чужие

   - Так зачем мы его с собой тащим? - не обращая внимания на ее последние слова поинтересовался Карзаф. - Его и его дружка.
   - Он мне жизнь спас, - буркнула Вирэль, - и едва не потерял при этом свою.
   - А мне показалось, что он убил Залака, - заявил Наш, с нагловатой улыбкой разглядывая Олега.
   - В Залака попала стрела, - возразила девушка резко и неприязненно.
   - А ты уверена, что ясно это видела?
   - Так же ясно, как вижу тебя!
   - Я не убивал вашего друга, - счел нужным ответить за себя сам Олег. - Я просто сбросил его со спира, когда он напал на меня.
   - Вот как? - Карзаф наконец-то соизволил посмотреть на него. - Ты просто сбросил его со спира… Хм! А может ты потом просто воткнул ему кинжал в сердце?
   - Я никогда не бью без весомой причины, - холодно ответил Олег. - Поэтому мне обычно не приходится оправдываться. Кстати, сомнение в моей честности - неплохая причина.
   - Вот как? - губы верзилы растянулись, обнажая хищный оскал. - Знаешь, ты мне уже почти нравишься, недомерок. Если я тебя сейчас не убью…
   - Не убьешь! - голос Вирэль звякнул сталью. - Хватит твоему мечу на сегодня кровушки, Карз! Он попил уже вдоволь!
   - Тебе, конечно, решать, Вэр, - проворчал недовольно Карзаф. - Только и мы насчет него должны быть уверены. Ты ведь даже имени его не знаешь…
   - Если бы не он, вы сейчас везли бы назад разве что мой безрукий труп, - отрезала девушка. - А имя… Хм… Как тебя зовут?
   - Ольк, - хмуро ответил Олег, не отводя взгляда от лица гиганта. Тот сдался первым, отвернулся в сторону и с деланным равнодушием повторил:
   - Ольк… Ладно, пусть будет Ольк.

* * *

   Ручей был достаточно широк, чтобы в глубоких его местах можно было лежать, как в ванне и достаточно холоден, чтобы не чувствовать себя при этом уютно. Олега, впрочем, это обстоятельство не слишком смущало. Этим утром он долго плескался в чистой, прозрачной как оконное стекло и холодной как лед воде, набираясь бодрости и смывая пот после предшествовавших купанию упражнений. Из компании Ножей никто его примеру не последовал и следовать не собирался. Вирэль наблюдала за его "чудачествами" с удивлением, Карзаф и Наш единодушно сочли его сумасшедшим, а Киру вообще не было дела ни до кого, кроме страдающего от раны Садри. Только Антри попытался разделить со своим новоиспеченным кумиром радость "моржевания", но с непривычки выдержал недолго и удовольствия, похоже, не получил. Однако смотрел теперь на Олега с еще большим уважением, чем прежде.
   Вирэль он нашел там, где и предполагал найти. Она сидела на толстом и очень корявом стволе дерева, нависающего над водой наподобие арочного мостика в парке. Сапоги ее валялись в траве, а босые ноги плескались в журчащем потоке. Жаркий день еще не угас в закатных сумерках и распространяющаяся от воды прохлада была приятна.
   - Я знала, что ты придешь, - сказала девушка, не оборачиваясь.
   "Почувствовала мой запах, - подумал Олег. - Она ведь фэйюр, не человек… Хотя, нет, я же с подветренной стороны… Выходит, и впрямь знала?"
   - Нам нужно поговорить, - попросил он.
   - Почему ты не сделал этого там, на поляне, при всех?
   "И в самом деле - почему? Что я собираюсь сказать ей такого, что нельзя слышать ее друзьям? Ну, положим, не все они мне нравятся. Так что с того?"
   - Ты распоряжаешься всеми Ножами, так?
   - Может и так, - в ее голосе Олегу послышалось недовольство.
   - Они слушаются тебя, и если ты приказываешь им, идут за тобой, так?
   - А вот теперь - не так, - Вирэль обернулась и глаза из-под повязок блеснули на него арктическим холодом.
   "Интересно все же, она красивая? - невольно спросил себя Олег. - Хотя бы и по меркам фэйюров. Я ведь так и не видел толком ее лица. Сначала оно было скрыто слоем грязи и крови. Теперь вот повязками…"
   - Я могу им предложить, - резко бросила девушка, - а они могут отказаться.
   - Тогда как ты можешь говорить, что распоряжаешься ими?
   - Я умнее их всех. И никогда не прикажу им того, от чего они захотят отказаться.
   Они замолчали, глядя друг другу в глаза. Олег понимал, что для Вирэль это как борьба на руках - кто первым не выдержит, тот отступает, опускает взгляд, признавая превосходство противника. Так он давеча боролся с Карзафом и так его пытается теперь одолеть Вирэль… Он закрыл глаза и попросил:
   - Прекрати. У меня нет времени на детские игры.
   - Ты куда-то торопишься? - насмешливо удивилась девушка.
   - Хочу к утру уже быть в пути.
   - Что ж так скоро? - кривая усмешка изогнула губы Вирэль. - Только не ври, что у тебя дела где-нибудь в Липлаше. Хоть на тебе и твоем приятеле новая одежка, а только я же вижу, кто вы такие.
   - Вот как… И кто же мы такие по-твоему?
   - Я сидела в амбаре сторожевого дома, когда вы двое заявились в Калех. Мне как-то не спалось в последнюю ночь моей жизни и я скуки ради смотрела на двор через щель между бревен. Единственное, что через ту щель хорошо видно, так это ворота. Я видела, как появились под утро двое вооруженных бродяг. Разглядела, что один из бродяг сунул стражнику серебряный цирх и услышала, как тот послал их к Фартагу. Есть о чем задуматься: двое путников в потрепанной одежде, идут пешими, любят ночные переходы, оба при мечах и на серебришко не скупые. Тот стражник запросто мог бы не пустить вас за ворота, а кликнуть своих дружков-увальней. Скрутили бы они вас как самых что ни на есть настоящих вольпов, да рядышком со мной поутру перед палачом поставили. Другое дело, что Ножей здесь все в лицо знают, а на случайных бродяг внимания мало обращают, коли ведут себя мирно и цирхи платят исправно. К слову сказать, в сторону меня и моих ребят тоже мало кто косился, пока я того сэй-гора ножом не пырнула. Днем-то вы уже приоделись, стали походить на порядочных фэйюров… правда, потом полезли меня выручать, чудаки.
   Олег покачал головой.
   - Ты нас не за тех принимаешь.
   - Ох, к чему этот треп пустой, не пойму?! - в голосе девушки пробилось раздражение. - Я тебя за руку с чужим кошелем не хватала, да только мне оно и ни к чему! Я сама такая! И никем другим не прикидываюсь! А вот зачем тебе нужно передо мной выделываться и корчить из себя добропорядочность?! Давай, вали в свой Липлаш или куда там ты еще собирался! Я тебя за ворот держать не буду!
   - Послушай, Вэр, - Олег вздохнул, прикидывая как бы получше объяснить свое решение. Ничего достойного в голову не приходило, да и врать ему почему-то не хотелось. Он решил говорить прямо.
   - Скажи мне, скольких деревенских убили вчера Ножи, как думаешь?
   - Не считала, - Вирэль нахмурилась. - Пять… Может, десять… Эй, я ведь тоже не хотела их крови!
   - Я знаю, - перебил ее Олег, - но дело все равно сделано. Убитых там осталось много. Слишком много. А может вскоре оказаться и еще больше.
   - О чем это ты?
   - О "пятнистых". Ты убила одного из них. Старейшина может, конечно, показать им головы Залака и остальных, но спасет ли это деревню?
   - Кровь ронтов! Они сами виноваты!…
   - Нет! Это с тобой он встречался. И это ты его прикончила. "Пятнистые" не щадили и за меньшее.
   - Это их беда, - холодно заявила девушка. - Они не просили меня помочь им спасти свои дурные головы. Решили, что прикончить меня будет проще.
   - А ты бы помогла, если бы попросили? - Олег вложил в этот вопрос весь свой сарказм.
   - Может и помогла бы! - огрызнулась Вирэль. - А может и нет… Они ведь все равно не стали.
   - Ты тоже не просила меня о помощи, - спокойно заметил Олег.
   Девушка метнула в него яростный взгляд, однако тут же успокоилась и сказала с ехидством:
   - Никогда, знаешь ли, не видела ничего более нелепого, чем твоя помощь там, на площади. Назваться хальгиром и приказать Пинару… - она весело фыркнула. - Они же тебя самого чуть на части не разорвали, дурень!
   - А вдруг я и правда Эки-Ра?
   - Ты? - Вирэль с насмешкой во взгляде оглядела его с ног до головы и сделала вывод: - Нет, ты не хальгир. Ты сумасшедший. Беспокоишься о паре сотен трусливых и подлых ублюдков… Точно сумасшедший!
   - Пусть так, - кивнул Олег. - Ты мне должна за мою глупость и должна немало, Вэр… Но я не стану требовать равноценного возврата этого долга. Просто проводи нас с Антри через болото и дай пару спиров. Я верну их при первой же возможности.
   - Ты просто дурак! - Вирэль зло ударила ногой по воде, подняв фонтан брызг, потом выбралась на берег и стала обуваться, яростно фыркая и бормоча под нос невнятные ругательства. Сапоги никак не хотели налезать на мокрые ноги и она все больше раздражалась, безуспешно дергая за голенище.
   - Можете идти куда угодно, я вас не держу! - рычала она. - А долг свой я тебе вернула еще там, в деревне, когда вытащила оттуда вас двоих! Следовало бы оставить обоих там! Уж Пинар и его родовичи вылечили бы двух дурней от лишней жалости!
   Вирэль вдруг резко выпрямилась, швырнула сапоги обратно в траву и быстро пошла, почти побежала обратно в лагерь. Босиком. Какое-то время он тупо смотрел на ее прямую аккуратную фигуру, мелькающую среди деревьев и пытался понять что послужило причиной столь эмоциональной вспышки.
   - Подожди! - крикнул Олег, бросаясь вслед за ней. - Вэр, остановись!
   Он не думал, что девушка послушается, но она сперва замедлила шаг, а потом вовсе встала и нехотя обернулась. Олег быстро догнал ее и остановился рядом, не зная что сказать. Он уже жалел о своем порыве.
   - Не уходи, - попросил растерянно.
   - Я и не ухожу, - странная усмешка появилась на ее лице, наполовину скрытом повязками, - это ты уходишь.
   - Мне нужно, - Олег умоляюще посмотрел на девушку. - Пойми, я не могу тебе всего рассказать, но мне правда нужно уходить. Я и Антри - мы не такие, как вы. Нам не место среди вас, у нас своя дорога и свои беды, которые требуют разрешения. Мне нужно… очень нужно попасть в город, и чем скорее, тем лучше.
   - В город, - эхом отозвалась Вирэль, - да, в город…
   Она задумчиво разглядывала его лицо, что-то решая про себя. Потом неожиданно спросила:
   - Скажи, Ольк, у тебя есть родня?
   - Что? - Олег смутился. - Родня?…
   - Ну, да. Мать, отец, братья с сестрами. Кто-нибудь еще.
   - Нет… Раньше были… теперь уже нет.
   Вирэль как-то по-особенному, пристально посмотрела ему в глаза.
   - Ты их помнишь?
   - Помню.
   - Значит, для тебя они живы, - серьезно заявила она. - Вот когда ничего не помнишь… Когда даже не знаешь… Когда в сердце… ничего… пустота…
   Голос ее дрогнул.
   - Когда знаешь только, что родилась в городе… Когда думаешь, что тебя породила не женщина, а грязная улица, серая и убогая жизнь, похожая на тряпье, которое заменяет тебе одежду…

* * *

   Она родилась в Кервале - втором по размеру городе Северного Арка. Городе ремесленников и торговцев. Городе художников и песнопевцев. Городе воинов и мудрецов. Городе Избранных Дара и их учеников… Городе бродяг, воров и нищих.
   Керваль - он как кувшин, богато раскрашенный и поставленный на самое видное место в доме, на зависть заезжим гостям. Каждый, кто въезжает в Керваль через главные Западные ворота, поражается красоте его улиц. Дома сверкают свежевымытой кладкой, площади выложены цветными брусками из пиленого камня, изящные шпили Зеленой Цитадели уходят, кажется, в самые облака. Если на рассвете смотреть в ее сторону с надвратной башни Западных ворот, то видится, будто Мирра поднимается изнутри багрово светящейся крепости. Восторг и благоговение распирают грудь наблюдателя при виде сего необычайного зрелища. А чего стоит центральный рынок города, на котором можно купить все, были бы цирхи в поясе… А огромный выложенный полированным бирюзовым камнем бассейн во дворе у градоправителя Кер-Велара… А ярмарка-зверинец, самая большая во всей Долине, где знатные покупатели нежно оглаживают дрожащими от возбуждения пальцами чешую молодых спиров, золотошкурых, редчайших и неслыханно дорогих…
   …И мало кому из приезжих случается увидеть иную ярмарку, находящуюся в другой, восточной части Керваля. И те же самые пальцы, которые снова гладят, но уже не чешую, а мягкую шерстку девичьей шейки… И пальцы эти вновь возбужденно дрожат, а еще сильнее дрожит тонкая шейка и в широко распахнутых зеленых глазах трепещет страх… И никому в восточных кварталах нет дела до пятнадцатилетней девчушки, которую пристрастившийся к литтилку отец за бесценок продал Цар-Вако, "торговцу наслаждением", хозяину сомнительного заведения со звучным названием "Золотая Радость"… Никому, кроме подруги, которая моложе ее на год и которая пару дней назад впервые назвала ее "сестрой", ибо своих родных она не знает с младенчества…
   Уже позже, глубокой ночью, когда уставший от любовных игр "гость" заснул на смятой постели, тихо открылась ведущая в коридор дверь. Хрупкая, еще толком не оформившаяся фигурка склонилась над сжавшейся в комочек девчонкой, прикоснулась теплой ладошкой к мокрой от слез щеке, стерла каплю крови с прокушенной губы. И та увидела, как в серых с прозеленью глазах жалость сменяется безудержным гневом… а потом тонкие пальчики твердой хваткой сжались на эфесе дорогого кинжала…
   Поутру Цар-Вако в бешенстве и страхе кричал на свою охрану, сулил мыслимые и немыслимые суммы бродягам на постоялых дворах, бросался в ноги знакомому старшине городской стражи - все было напрасно. Двух девушек, из новеньких, только-только приобретенных, найти так и не удалось… Равно как и выяснить кто из них двоих "накормил" знатного клиента его же собственной сталью…

* * *

   - Он был первым, кого я прикончила в своей жизни, - Вирэль скривилась, будто ей в рот попало что-то горькое. - И не думай, что я хоть миг сожалела об этом. Зарта была достойна счастья, а ей достался золотошкурый похотливый спир, падкий на молоденьких нетронутых девочек… Нет, я и теперь не жалею!
   Она немного помолчала, вспоминая…

* * *

   Лес. После города он казался средоточием чистоты и свободы. Первые два дня они не думали ни о чем, просто шли прочь от Керваля, все больше и больше углубляясь в густые заросли. Когда закончились скудные припасы, прихваченные из ненавистной "Золотой Радости", девчушки перешли на ягоды и плоды дикой висуги, которые только-только начали наливаться терпкой спелостью. По ночам было страшно, ибо беглянки не разжигали костер из-за опасения привлечь к себе внимание возможной погони. Голод и ночные страхи несколько пригасили первую радость освобождения. Они старались не думать о том, что с ними сделают, если поймают. Они вообще почти не вспоминали об оставшейся позади жизни. Только Зарта иногда вдруг просыпалась среди ночи с криком ужаса и слезами на глазах. Тогда Вирэль обнимала ее покрепче, прижималась щекой к щеке "сестры" и шептала ей на ушко ласковые слова утешения, пока та снова не засыпала. Они не пытались гадать что будет с ними, когда в Долину придет Холод. Надеялись, что все образуется само собой…
   На маленькую землянку наткнулись случайно. Кто-то выкопал в склоне холма, недалеко от берега тихой лесной речушки, просторную глубокую яму, бросил сверху десяток обтесанных бревен, утеплил толстым слоем мха и навалил еще один бревенчатый скат. Затем неизвестный строитель насыпал на получившуюся крышу земли, снабдил деревянными ступенями крутой спуск, а вместо двери прикрыл узкий вход тяжелой квадратной крышкой-люком, которую изнутри можно было надежно укрепить цепляющимися за нижний скат веревочными петлями. Земляной верх со временем густо порос травой, вход присыпало прошлогодней листвой и тот, кто не знал о подземном жилище, никогда бы не смог догадаться о его существовании.
   Жизнь вообще изобилует случайностями, но некоторые случайности впору было бы называть чудесами - Вирэль наступила прямо на деревянную крышку и замерла, услышав под ногой глухой стук. Скоро они с Зартой уже осматривали темное жилище, в которое, похоже, давно уже не заглядывала ни одна живая душа. Землянка изнутри оказалась основательно утеплена плотно подогнанными и проконопаченными мхом бревнами, пол покрывал настил из досок, а в дальнем углу даже стояла низкая железная печка, труба которой уходила прямиком в потолок. Рядом с печкой многообещающе громоздились несколько объемистых тюков и больших глиняных кувшинов.
   - Охотник построил, - предположила Вирэль, с любопытством разглядывая обстановку.
   - Вряд ли, - задумчиво возразила подруга, - слишком уж добротно для охотничьего жилья. Охотники землянок не роют, шалаш и построить легче, и сломает кто - не жалко, а от дождя и ветра защиты такой довольно. Здесь же кто-то упорно потрудился. Здесь и в Холод жить можно.
   - Ну, сейчас-то тут никто не живет, - Вирэль деловито направилась к тюкам и начала развязывать стягивающие их веревки. - Помоги, сестричка…
   В тюках оказались толстые меховые одеяла, пара котелков, куча глиняных и деревянных чашек, мисок и блюд, небольшая жаровня, три ножа из хорошей стали, моток тетивы для лука, пригоршня стальных и костяных наконечников для стрел, масса одежды и обуви разного покроя, качества и размера…
   - Богатство!… - возбужденно восклицала Вирэль, примеряя на свою ногу найденные сапоги из добротно выделанной светлой кожи с высоким, до колена, голенищем. - Это же настоящее богатство, сестричка!
   - Мука! - Зарта едва не завизжала от восторга, откупорив один из кувшинов. - А здесь полно крупы! И вяленое мясо!…
   Она вдруг осеклась, нащупав среди вещей небольшой, туго набитый мешочек. Когда завязки поддались под ее пальцами, на ладонь девушки высыпались пирамидки белого и желтого металла.
   - Кровь ронтов! - прошептала она внезапно севшим голосом. - Вэр, нам лучше бы уйти отсюда поскорее.
   - Почему? - удивилась Вирэль. Увидев монеты, она восторженно ахнула. - Вот это везение, сестричка!
   - Это не везение, сестричка, - отрезала Зарта. - Это - зимняя нора какой-то лихой ватаги. И если они нас здесь застанут, мы еще пожалеем, что так спешили убежать из Керваля. Лучше бы нам вообще здесь ничего не трогать.
   - О чем ты говоришь? - беспечно отмахнулась Вирэль. - Посмотри лучше, какая вещь!
   Девушка развернула чистую, пропитанную маслом тряпицу и взяла в руки блестящий акрам* на длинной черной рукояти. Оружие приковало к себе ее восхищенный взгляд. Оно было не новым, судя по потертому деревянному черену, и от этого внушало еще большее уважение, а еще вызывало удивительное чувство силы и собственной значимости. Вирэль погладила вьющийся по полированному металлу узор, осторожно коснулась идеально острого лезвия, чуть задержала пальцы на толстой граненой игле.
   - Тяжелый, - прошептала она. - Как это называется?
   - Вот уж не знаю, - Зарта обречено вздохнула. - Кажется, ты не собираешься поторапливаться с уходом?
   - Нет. Здесь давно никого не было, и, может, уж не придет никогда. Может вся твоя ватага давно уж где-нибудь рук лишилась… Послушай, сестричка, мы дней десять едим только ягоды и ту желтую дрянь, от которой язык в узел вяжется и в кусты все время тянет. А как холодно нам по ночам, как страшно…
   Вирэль говорила непринужденно и убедительно, не прекращая любоваться найденным оружием. Она вообще с первого дня их знакомства взяла на себя роль лидера, несмотря на то, что была младше своей подруги. Когда в Зарте говорила робость и рассудительность, Вирэль брала верх темпераментом и граничащей с упрямством настойчивостью. Во всех их спорах она неизменно оказывалась победительницей, даже когда была не права. Вот и тогда Зарта уступила, не настаивая более на немедленном уходе. Впрочем, голодная бродячая жизнь надоела ей не меньше, чем подруге и только смутная тревога никак не хотела уходить из сердца девушки…

* * *

   - Вдвоем многое было легче. Не так скучно, и не так страшно, и ночами не так холодно, - Вирэль попыталась улыбнуться, с трудом растягивая израненные губы. - Да и на деревенские огороды лазить оказалось сподручнее.
   - На огороды? - переспросил Олег удивленно.
   - Конечно. Нам же нужно было пополнять наши запасы. Охотились мы тогда не ловчее новорожденных, стрелы берегли, как драгоценность. Цирхи были, конечно… хм… Да только по постоялым дворам ходить боялись. Думали, узнает кто, шум поднимет. А вот собирать урожай с чужих грядок мы наловчились быстро. Случалось, что и к домам пробирались, хватали, что лежало "не на месте" и быстренько в лес - домой. Частенько бросали добычу прямо у ограды, когда понимали, что она нам вовсе не нужна. Но иногда и везло. Я как-то утащила с одного крыльца славные сапожки, прямо по ноге пришлись. А в другой раз Зарта прихватила большой кувшин бьяни. Ох и повеселились же мы тем вечерочком!…

* * *

   Чем ближе подступали к Долине холода, тем реже Зарта вспоминала о хозяевах землянки. Беспечность юности давала о себе знать. Долго ожидаемые опасности казались преувеличенными. Старые страхи вызывали теперь разве что раздражение или смех. Вирэль о неизвестной "лихой ватаге" и вовсе не думала. Лесная жизнь повлияла на нее благотворно. За время, прошедшее после побега из "Небесной Радости", она окрепла и поздоровела. Даже в росте, пожалуй, прибавила, быстро догоняя свою более высокую подругу.
   С найденным акрамом девушка почти не расставалась. Она много времени проводила на опушке леса, разглядывая свою находку, приучая руки к ее тяжести. Все пыталась представить себе, как нужно управляться с ней - отражать и наносить удары, ощущая оружие не неудобным и тяжелым придатком, а продолжением собственных рук…
   Улица еще в раннем детстве научила ее драться. Драться за кусок черствой лепешки, за глоток чистой воды, за место для ночлега. В схватках с более сильными парнями и взрослыми девочками она частенько проигрывала и подолгу отлеживалась потом под каменным мостком, перекинутым над сточной канавой - обычным своим "домом". Царапины заживали, от синяков не оставалось следа и Дикая Вэр, как скоро прозвали ее окрестные беспризорники, снова бросалась в какую-нибудь схватку, пуская в ход острые коготки и упрямую недетскую злость… Еще тогда она мечтала о настоящем "взрослом" оружии, способном защитить ее, переломить ход очередной стычки в ее пользу. Однажды ей удалось стащить с подоконника одного из постоялых дворов нож. Он был тупой и длиной не намного превосходил длину ее ладони, но Вирэль была просто сама не своя от счастья. У нее в руках впервые оказалось оружие ! Не палка, не камень, не осколок разбитого стекла, а настоящее оружие - полоска стали на толстой деревянной ручке, способная заставить попятиться не слишком опытного противника… Этот нож сломался как щепка под сапогами двух подвыпивших стражников, вытащивших бешено сопротивляющуюся девчонку из-под мостка над сточной канавой и продавших ее хозяину "Небесной Радости" за четыре серебряных цирха… Уж теперь-то им бы не удалось так просто с ней совладать! Вирэль широко размахивалась и запускала акрам в стоящее неподалеку дерево. Тяжелое лезвие с глухим стуком входило в толстый корявый ствол и девушка испускала яростный боевой клич, представляя на месте дерева голову одного из тех стражников, а еще лучше - голову проклятого Цар-Вако… Зарта, глядя на подругу, только недоуменно качала головой.

* * *

   - Я не знаю когда родилась. Не знаю сколько мне лет. Самое яркое, что помню из детства - это листопад в каком-то саду. Ронт знает, чей это был сад и зачем я забралась туда. Было еще тепло и Мирра сияла в небе, а они падали, падали… желтые, рыжие, красные… Это было так удивительно, так красиво! С тех пор я всегда считала, что родилась именно в это время, под шорох одежд, которые срывают с деревьев ветры, слуги Холода… Скажи, Ольк, знаешь ли ты, какой из дней подарил тебе жизнь?
   - Знаю, Вэр.
   - И ты отпраздновал свое двадцатилетие?
   - Не так давно, Вэр.
   - Весело было, а?
   - Да… и страшно…
   - Мне кажется, я понимаю тебя… Но ты все равно был счастлив, разве не так?
   - Был… жаль, что недолго…

* * *

   Тепло уходило из Долины. Мирра уже не поднималось высоко в небосвод, дни становились короче, а ночи холоднее. Когда земля покрылась рыжей листвой и сквозь поредевшие кроны деревьев стали просвечивать вершины далеких гор, Вирэль отметила свое пятнадцатилетие. В тот день она с утра ушла поохотиться. Долгие тренировки не прошли для нее даром, из лука она теперь била в цель довольно сносно и первым же выстрелом ухитрилась уложить крупного арака. Добыча оказалась тяжеловата для девушки. Вирэль пришлось освежевать тушу прямо на месте. Она вырезала куски повкуснее, завернула их в окровавленную шкуру и потащила к землянке, которую они с Зартой давно уже называли не иначе как "наш дом".
   Ее ждал сюрприз. Удивительный сюрприз, надо признать. Дождь, не унимавшийся последние трое суток, стих. Зарта принесла на берег реки широкое одеяло и укрыла им еще не просохшую листву. На одеяле ошеломленная Вирэль увидела большое блюдо со своей любимой копченой рыбой. Рядом лежали свежий деревенский сыр, овощи и кувшин, распространяющий запах, который ни с чем нельзя было перепутать.
   - Бьяни! - воскликнула она. - Рыба! Сыр! Откуда все это, сестричка?!
   - Сходила в деревню, - улыбнулась Зарта. - Стащить все это я не могла, пришлось честно купить в таверне.
   - Кровь ронтов! - Вирэль задохнулась от возмущения. - Ты же рисковала! Тебя могли схватить!
   - Не схватили же, - Зарта презрительно фыркнула. - Этим увальням деревенским только дохлых нарлов ловить. А мне очень уж хотелось тебя порадовать, сестричка.
   - Я тебя люблю! - Вирэль крепко обняла подругу.
   Они вернулись в землянку только поздним вечером, когда снова пошел дождь. Вирэль со смехом швырнула в угол мокрое одеяло и, не снимая одежды, повалилась на постель. В голове ее шумел легкий хмель, на сердце было весело и легко.