Страница:
- Зарх, возьмешь троих парней. Прихватите спиров для нас и встречайте у тропы, достойный Барт-Рурш укажет поточнее. И не мешкайте, у наших беглых есть неплохая фора во времени, нужно её отыграть.
"Эй, Хьярт, давно не виделись!"
"Кермаль!… Светлый день тебе."
"Ты не меняешься, дружище, - всегда сдержан и собран. Дай обнять, я скучал без тебя."
"Я… тоже скучал. Рад, что приехал именно ты."
"Пришлось потрудиться, чтобы убедить наставника взять именно меня. Но я все же доказал, ему, что мое искусство лучше, чем у Бларга."
"Ты молодец, Кермаль. Но все равно сегодня победа будет моей."
"Ха!… А вот это поглядим, друг!…"
Спутники не поспевали за ним, хотя он даже не бежал - всего-навсего быстро шел, но этот шаг был подобен скольжению тени, когда солнце садится где-то далеко за спиной. Как ни прибавляй ходу, тень все удаляется от тебя, и вот уже в неровном свете факелов последний раз мелькнул за поворотом вздувшийся от свирепого пещерного сквозняка серый плащ.
- Георт!…
Обернуться? К черту всех, пусть догоняют бегом!…
Тусклое световое пятно, уже какое-то время маячившее впереди, наконец-то превратилось в узкий лаз, выводящий на горную тропу. Глаза привычно перестроились на "дневное" зрение и мир вокруг вновь обрел краски и глубину.
Быстро огляделся - высоко, метров двадцать до земли лететь, коли сорвешься. А сорваться немудрено - карниз шириной оказался едва ли в пару шагов. Фельтонга и впрямь почти не было видно: из-за выдающейся в долину неровным массивным контрфорсом скалы выглядывали лишь далекие домики окраин, выползших за черту городских стен. Внизу белело поле, раскинувшееся на добрый десяток станов до самого леса, плотно обжимающего края вырубки. От города, держась вплотную к подножию горы, быстро ехали семь спиров. Лишь на трех виднелись фигуры всадников, но оседланы были все семеро. Зарх выполнил всё именно так, как ему приказали и поспел очень даже вовремя.
Харт бросил последний беглый взгляд на карниз, по которому уходила, скрываясь за уступом, цепочка следов. Вполне реальных следов, оставленных двумя парами торопливых ног. Их не успел еще занести вяло сыплющий снег, не стер шалопай ветер. Значит, следы должны быть видны и внизу, где куда глубже сугробы и ветер потише. Значит, нет смысла бежать по тропе вдоль всей цепочки или по-прежнему следовать "верхнему чутью". Довольно будет просто ехать с Зархом вдоль стены до того места, где беглецы спустились вниз.
Примерившись, Серый прыгнул. Сдавленное восклицание за спиной унес ударивший в лицо ветер. Несколько захватывающих дух мгновений свободного падения - и вот уже холод обжег пальцы, впившиеся в высмотренную сверху трещину. Он буквально "влип" в скалу, удерживая вес своего тела. Глаз скользнул по гранитной стене, ощупывая ее неровности, оценивая и прикидывая, зацепился за другую подходящую трещину… Прыжок! Еще один… Мышцы идеально выполнили все, что от них требовалось. И лишь приземлившись на занесенную снегом осыпь у подножия стены, Харт ощутил боль в левом предплечье. Рана все еще давала о себе знать, злорадно напоминая про дело, которое он так и не сумел закончить. Ну, ничего, всему свое время…
Подлетели, возбужденно шипя, спиры. Зарх смотрел на кош-кевора с уважением и некоторой завистью, во взглядах солдат стояло ничем не прикрытое изумление. Такое же изумление глядело на него с карниза глазами Скамра и его бойцов. Махнув им рукой, мол "идите по тропе за нами следом", Харт вскочил в седло ближайшего свободного спира. Близился вечер и следовало поспешить, чтобы успеть настичь беглецов до темноты.
В распахнутых глазах Кермаля - растерянность и изумление, он еще успевает рефлекторно выдернуть шиссу, а потом все чувства в его взгляде смывает отчаянный мальчишеский испуг. Он падает на колени почти одновременно с Хьярветом и его пальцы впиваются в бедро друга, пытаясь пережать рассечённую жилу, щедро хлещущую кровью.
- Хьярт!… Я… Я…
Как ни странно, от его испуга становится легче. Губы даже начинают шевелиться, пытаясь выдавить что-нибудь ободряющее, но миг спустя лицо Кермаля сменяется лицом наставника Фузза - озабоченным и суровым.
- Прочь! Не мешай!… Хотя, не уходи далеко. И вы все тоже подойдите ближе. Дважды показывать не получится, разве только кто-нибудь еще исхитрится столь же ловко подставить себя под сталь. Поэтому урок будет весьма полезен… Итак, чтобы правильно и быстро остановить кровь, нужно…
Следы отпечатались в снегу вполне отчетливо, не было нужды особо вглядываться в них, чтобы понять: беглецы прошли здесь совсем недавно. Дистанция между ними и погоней стремительно сокращалась.
Ни с того ни с сего снова кольнуло в предплечье. Боль иглой пронзила плоть и разлилась по мышцам, теряя остроту, но обретая взамен тошнотворную тягучесть. Как некстати!… Харт мысленно выругался и с трудом подавил желание помассировать другой рукой ноющее место. Демонстрировать перед подчиненными и учениками слабость ему претило. Даже самую незначительную слабость. Все-таки, возможно, не стоило нагружать едва зажившую руку столь резко… С другой стороны, боль скорее вызывала неудобство, нежели всерьез мешала, сковывая движения. Ее можно было терпеть и Серый заставил себя забыть о некстати напомнившей о себе ране.
Он еще добавил спиру прыти и деревья замелькали по сторонам, грозя вытянутыми сучковатыми лапами. Даже для Харта, бывшего весьма неплохим наездником, вылететь из седла, напоровшись с разгону на сук, было бы неудивительно на такой скорости, но он сейчас твердо решил не думать об этом. Он снова отрывался от сопровождающих, влекомый азартом погони и "верхним чутьем" ниточки воспоминаний, намертво связавших его с одним из беглецов там, впереди. Пусть даже эти воспоминания принадлежали не Харту Серому, а всего-навсего Хьярвету, младшему ученику кевора Фузза из Арда Теней…
Впереди показался просвет. Спир, словно почуяв конец безумной гонки, рванулся с удвоенной силой и в облаке снежной пыли вырвался на большую поляну, жмущуюся дальним краем к отвесной скале. Там, почти у самой стены, глаз схватил две бегущие фигурки. Схватил и уже не отпускал.
- Хэс-с-с-с! - прошипел он спиру, вгоняя пятки в чешуйчатые бока с такой силой, что могучая рептилия пискнула от боли. Однако, это подействовало - животное метнулось через поляну пущенным из баллисты копьем.
Харт впился взглядом в быстро вырастающие по приближении фигурки. Одна из них внезапно развернулась, в правой руке тускло блеснула сталь… но броска, которого уже ожидал Серый, не последовало - беглец узнал преследователя и медленно опустил руку с кинжалом. Ничего более не предпринимая, он наблюдал, как останавливается и спешивается нагнавший их всадник, лишь бросил остановившейся спутнице:
- Беги. Я постараюсь задержать их.
Девушка отрицательно мотнула головой, вытягивая из ножен шиссу, очевидно принадлежавшую ранее одному из убитых охранников.
- Ты, вечная упрямица! Послушай меня хоть раз!
- Иди ты… к Халазу своему!
- Что ж… Все там будем, - криво усмехнулся сэй-гор, не спуская глаз с медленно приближающегося Харта. Он тоже был вооружен шиссой, которую пока не торопился доставать, только переложил в левую руку так и не брошенный кинжал.
Серый шагнул в последний раз и замер, оставив между собой и беглецами не более пяти метров.
- Ну, здравствуй, - произнес Кермаль-Шат очень серьезно, и, поколебавшись, все же добавил: - Брат…
- Ходить буду, - ему удалось улыбнуться, но улыбка вышла вымученной, неискренней. - Фузз сказал, что все заживет и я смогу ходить.
"Задето сухожилие, - всплыл в голове холодный голос наставника. - Когда срастется, ходить будешь. Бегать… наверное, тоже. Но вряд ли быстро."
Кому нужен хромой боец? Впрочем, ард не избавится от него. Арду нужны кузнецы и плотники. Можно будет неплохо освоить тяжелый лук…
- Только не плачь, - попытался он пошутить, - а то кто-нибудь увидит и не поверит своим глазам. Еще витару сочинят о плачущем эндра-ши, станут петь вечерами у костров. Зачем мне друг с такой славой?
Кермаль медленно поднял правую руку. Ладонь его все еще была в запекшейся крови - его, Хьярвета крови. Внезапно он одним резким движением выдернул из-за спины Лунную Деву. Прежде чем оторопевший Хьярвет успел сказать хоть слово, рука друга сомкнулась вокруг острого лезвия и сжалась. По стали побежали свежие алые струйки.
- Клянусь, - выдавил сквозь сжатые зубы Кермаль, - мой меч никогда более не поднимется на тебя, Хьярвет, брат мой по крови. Никогда!
Хьярвет молчал, потрясенный… потом рванулся на ложе, перехватывая чужое запястье:
- Безумец! Кровью истечешь!
- Никогда! - прохрипел с горящими глазами будущий кош-кевор Песчаного арда. - Никогда - на тебя, брат!
- Верю, - медленно откликнулся будущий кош-кевор арда Теней, больше всего жалея сейчас, что клинок друга искалечил его, а не отправил на встречу с Хабар-Калазом. - Верю… брат.
Той ночью две страсти впервые нащупали друг друга через пропасть Большого Ничто. Страсть обреченного на хромоту фэйюра и страсть потерявшего ногу человека. Боль, внезапное осознание собственной неполноценности и нежелание влачить жалкое существование калеки проникли друг в друга, чтобы позже, спустя многие и многие дни слиться воедино…
- За это ты позволил унизить меня, Хьярт? Или это ты сам отдал приказ захватить меня живым там, в ущелье?
- Мог ли я дать им убить тебя? После всего, что ты когда-то сделал для меня…
- Неужели, ты так ненавидишь, брат? С того самого дня?…
- Ты зря винишь себя, Кермаль. Нет, я не ненавижу тебя, ведь это именно ты создал меня. Лишь благодаря тебе я - то, что я есть.
- Это мое проклятие… я бы жизнь отдал, чтобы все исправить.
- Ты обнажил меч… но как же клятва?
- Я давал ее Хьярвету, моему другу и брату. Но ты - не Хьярт! Перед тобой у меня лишь один долг - долг крови!
- Что ж, дело твое. В одном ты прав: я давно уже не Хьярвет…
Вот и все. Главное сказано. То, ради чего он и ехал в Фельтонг. То, ради чего он тогда, в кипении финала тинтрийской бойни взял за меховой ворот Фри-Браша и отчетливо выговорил в пылающие бешенством глаза: "Мне все равно сколько там ляжет твоих недоносков, мне он нужен живым. Иначе тебе уже не придется бояться гнева хорла." Наверное, сегодня они должны были сказать друг другу больше. Наверное… но разве это уже имело хоть какое-нибудь значение?
Сэй-гор, застывший с обнаженной шиссой в правой руке и кинжалом в левой, остался на удивление спокоен. От него веяло уверенной расчетливой силой. И это при том, что раны, похоже, еще не зажили до конца - в движениях ощущалась едва заметная опытному взгляду скованность. Все же сэй-гор был опасным противником. Очень опасным… Зарх вспомнил, как Кермаль-Шат на показательном поединке в своем Арде "убил" тремя движениями троих первых учеников Фузза и поневоле напрягся. Если Харт допустит хоть одну малейшую ошибку… Нет! Ерунда! Чтобы Серый ошибся - этого быть не может!… Хотя… мальчишка ведь смог тогда уйти… Хабар-Калаз, ну что же они медлят?!…
Последняя мысль едва успела возникнуть в голове, а два Наставника одновременно двинулись навстречу друг другу. Всего-навсего десяток шагов - расстояние одного броска, вдвое усеченного встречным движением противника. Глаз едва успел схватить момент удара Кермаль-Шата - низкого от бедра, стремительного и неотразимого… Ответный удар Харта он разглядеть не сумел, даже не уловил когда тот вообще выхватил меч. Только взметнулся на развороте серый плащ… До ушей донеслось тонкое "Фш-ш-ш!…", закончившееся коротким влажным всхлипом…
Кермаль-Шат сделал еще два шага, покачнулся… и ничком повалился в снег. Рассеченная куртка на его правом боку набухла темным кармином. Вот и все - один удар, один труп. Высшее Мастерство явленно зрителям во всем великолепии! Правда, сэй-гор не был убит, всего лишь тяжело ранен, хоть и лежал сейчас неподвижно, даже не пытаясь пережать рукой пробитый бок. Но это не имело значения - с такими ранами уже не сражаются. Да и живут недолго…
Серый, вкладывая в ножны меч, повернулся к девчонке. У нее тряслись губы и шисса в руке ходила ходуном. Стиснув зубы, девица перехватила рукоять клинка второй рукой, унимая дрожь, встала в боевую стойку. Было заметно, что она не новичок в драке, но шисса - не ее оружие. Перед Хартом она напоминала малыша торгала перед матерым везегом. Красиво погибнуть - и то не получится. И шисса не поможет, даже если Серый вовсе не захочет доставать меч во второй раз.
- Опусти, - услышал Зарх голос Наставника, - я не собираюсь тебя убивать.
- В Яму тебя!
- Нужно было бежать, когда тебе предлагали, девочка.
- Черта лысого я брошу его! - девчонка яростно мотнула головой, указывая на лежащего Кермаль-Шата. - Убивай обоих, ублюдок!
- Что? - Зарх так и не понял, что изумило Харта, но тот даже покачнулся, как от удара. - Что ты… повтори!
- Я дважды не повторяю! - огрызнулась та. - Тем паче - для тех, кто убивает названых братьев!
- Так… ты слышала эти слова от него - это неудивительно. Но вот чтобы запомнить столь хорошо… Как тебя зовут, девочка? Впрочем, не отвечай… я и так уже знаю.
- Пошел ты к!…
Она захлебнулась криком и со стоном осела, выпуская из безвольных пальцев оружие. Даже ударить не успела - поди ударь молнию. Харт, впрочем, упасть ей не дал - подхватил и бесцеремонно перекинул обмякшее тело через плечо.
- Возвращаемся, - приказал он Зарху. - Подберите оружие и… его - тоже. Только свяжите руки, прежде чем перевязывать рану.
Он подошел к своему спиру и уложил потерявшую сознание девушку поперек седла.
- У тебя кровь, георт, - обронил эндра-ши, растерянно глядя на сбегающие с запястья кош-кевора темные капли. Падая, они оставляли за Хартом на снегу зловещий алый пунктир.
Тот скользнул по кровавому следу равнодушным взглядом, помолчал мгновение, потом буркнул:
- Пустяк. Заживет через пару дней.
Глава четвертая
* * *
Он шел по следу. Не по реальным отпечаткам ступней на промерзшей земле и покрытых изморозью камнях, а по тонкой незримой ниточке, протянутой через кромешный мрак пещерных туннелей. Он словно пес, использовал "верхнее чутье" и шел на запах. Запах прошлого. Запах воспоминаний."Эй, Хьярт, давно не виделись!"
"Кермаль!… Светлый день тебе."
"Ты не меняешься, дружище, - всегда сдержан и собран. Дай обнять, я скучал без тебя."
"Я… тоже скучал. Рад, что приехал именно ты."
"Пришлось потрудиться, чтобы убедить наставника взять именно меня. Но я все же доказал, ему, что мое искусство лучше, чем у Бларга."
"Ты молодец, Кермаль. Но все равно сегодня победа будет моей."
"Ха!… А вот это поглядим, друг!…"
Спутники не поспевали за ним, хотя он даже не бежал - всего-навсего быстро шел, но этот шаг был подобен скольжению тени, когда солнце садится где-то далеко за спиной. Как ни прибавляй ходу, тень все удаляется от тебя, и вот уже в неровном свете факелов последний раз мелькнул за поворотом вздувшийся от свирепого пещерного сквозняка серый плащ.
- Георт!…
Обернуться? К черту всех, пусть догоняют бегом!…
Тусклое световое пятно, уже какое-то время маячившее впереди, наконец-то превратилось в узкий лаз, выводящий на горную тропу. Глаза привычно перестроились на "дневное" зрение и мир вокруг вновь обрел краски и глубину.
Быстро огляделся - высоко, метров двадцать до земли лететь, коли сорвешься. А сорваться немудрено - карниз шириной оказался едва ли в пару шагов. Фельтонга и впрямь почти не было видно: из-за выдающейся в долину неровным массивным контрфорсом скалы выглядывали лишь далекие домики окраин, выползших за черту городских стен. Внизу белело поле, раскинувшееся на добрый десяток станов до самого леса, плотно обжимающего края вырубки. От города, держась вплотную к подножию горы, быстро ехали семь спиров. Лишь на трех виднелись фигуры всадников, но оседланы были все семеро. Зарх выполнил всё именно так, как ему приказали и поспел очень даже вовремя.
Харт бросил последний беглый взгляд на карниз, по которому уходила, скрываясь за уступом, цепочка следов. Вполне реальных следов, оставленных двумя парами торопливых ног. Их не успел еще занести вяло сыплющий снег, не стер шалопай ветер. Значит, следы должны быть видны и внизу, где куда глубже сугробы и ветер потише. Значит, нет смысла бежать по тропе вдоль всей цепочки или по-прежнему следовать "верхнему чутью". Довольно будет просто ехать с Зархом вдоль стены до того места, где беглецы спустились вниз.
Примерившись, Серый прыгнул. Сдавленное восклицание за спиной унес ударивший в лицо ветер. Несколько захватывающих дух мгновений свободного падения - и вот уже холод обжег пальцы, впившиеся в высмотренную сверху трещину. Он буквально "влип" в скалу, удерживая вес своего тела. Глаз скользнул по гранитной стене, ощупывая ее неровности, оценивая и прикидывая, зацепился за другую подходящую трещину… Прыжок! Еще один… Мышцы идеально выполнили все, что от них требовалось. И лишь приземлившись на занесенную снегом осыпь у подножия стены, Харт ощутил боль в левом предплечье. Рана все еще давала о себе знать, злорадно напоминая про дело, которое он так и не сумел закончить. Ну, ничего, всему свое время…
Подлетели, возбужденно шипя, спиры. Зарх смотрел на кош-кевора с уважением и некоторой завистью, во взглядах солдат стояло ничем не прикрытое изумление. Такое же изумление глядело на него с карниза глазами Скамра и его бойцов. Махнув им рукой, мол "идите по тропе за нами следом", Харт вскочил в седло ближайшего свободного спира. Близился вечер и следовало поспешить, чтобы успеть настичь беглецов до темноты.
* * *
Всего-навсего одно неверное движение… скользкий и гладкий камень, будто нарочно подложенный под ногу… терять равновесие во время пируэта - это очень обидно… до глубины души поражает унизительное, непривычное чувство беспомощности, когда тело начинает жить собственной жизнью, неловкой и нелепой, когда оно выходит из подчинения и движется против твоего желания совсем не так… и не туда… Острие чужого клинка, пробивающее вздумавшую бунтовать плоть вызывает в первый момент чувство мстительного удовлетворения: "Ну, что?! Доигралась?! Будешь знать!…" Боль приходит мгновением позже…В распахнутых глазах Кермаля - растерянность и изумление, он еще успевает рефлекторно выдернуть шиссу, а потом все чувства в его взгляде смывает отчаянный мальчишеский испуг. Он падает на колени почти одновременно с Хьярветом и его пальцы впиваются в бедро друга, пытаясь пережать рассечённую жилу, щедро хлещущую кровью.
- Хьярт!… Я… Я…
Как ни странно, от его испуга становится легче. Губы даже начинают шевелиться, пытаясь выдавить что-нибудь ободряющее, но миг спустя лицо Кермаля сменяется лицом наставника Фузза - озабоченным и суровым.
- Прочь! Не мешай!… Хотя, не уходи далеко. И вы все тоже подойдите ближе. Дважды показывать не получится, разве только кто-нибудь еще исхитрится столь же ловко подставить себя под сталь. Поэтому урок будет весьма полезен… Итак, чтобы правильно и быстро остановить кровь, нужно…
* * *
Поле белым ковром смоталось под животы спирам. Почти у самой кромки леса горная тропа наконец-то окончательно опустилась вниз и две ниточки следов, сойдя с нее, запетляли между деревьями, пытаясь затеряться в ранних зимних сумерках. Оставив на сходе с тропы одного из солдат с животными для Скамра и его бойцов, Харт бросил погоню в неприютную тень леса.Следы отпечатались в снегу вполне отчетливо, не было нужды особо вглядываться в них, чтобы понять: беглецы прошли здесь совсем недавно. Дистанция между ними и погоней стремительно сокращалась.
Ни с того ни с сего снова кольнуло в предплечье. Боль иглой пронзила плоть и разлилась по мышцам, теряя остроту, но обретая взамен тошнотворную тягучесть. Как некстати!… Харт мысленно выругался и с трудом подавил желание помассировать другой рукой ноющее место. Демонстрировать перед подчиненными и учениками слабость ему претило. Даже самую незначительную слабость. Все-таки, возможно, не стоило нагружать едва зажившую руку столь резко… С другой стороны, боль скорее вызывала неудобство, нежели всерьез мешала, сковывая движения. Ее можно было терпеть и Серый заставил себя забыть о некстати напомнившей о себе ране.
Он еще добавил спиру прыти и деревья замелькали по сторонам, грозя вытянутыми сучковатыми лапами. Даже для Харта, бывшего весьма неплохим наездником, вылететь из седла, напоровшись с разгону на сук, было бы неудивительно на такой скорости, но он сейчас твердо решил не думать об этом. Он снова отрывался от сопровождающих, влекомый азартом погони и "верхним чутьем" ниточки воспоминаний, намертво связавших его с одним из беглецов там, впереди. Пусть даже эти воспоминания принадлежали не Харту Серому, а всего-навсего Хьярвету, младшему ученику кевора Фузза из Арда Теней…
Впереди показался просвет. Спир, словно почуяв конец безумной гонки, рванулся с удвоенной силой и в облаке снежной пыли вырвался на большую поляну, жмущуюся дальним краем к отвесной скале. Там, почти у самой стены, глаз схватил две бегущие фигурки. Схватил и уже не отпускал.
- Хэс-с-с-с! - прошипел он спиру, вгоняя пятки в чешуйчатые бока с такой силой, что могучая рептилия пискнула от боли. Однако, это подействовало - животное метнулось через поляну пущенным из баллисты копьем.
Харт впился взглядом в быстро вырастающие по приближении фигурки. Одна из них внезапно развернулась, в правой руке тускло блеснула сталь… но броска, которого уже ожидал Серый, не последовало - беглец узнал преследователя и медленно опустил руку с кинжалом. Ничего более не предпринимая, он наблюдал, как останавливается и спешивается нагнавший их всадник, лишь бросил остановившейся спутнице:
- Беги. Я постараюсь задержать их.
Девушка отрицательно мотнула головой, вытягивая из ножен шиссу, очевидно принадлежавшую ранее одному из убитых охранников.
- Ты, вечная упрямица! Послушай меня хоть раз!
- Иди ты… к Халазу своему!
- Что ж… Все там будем, - криво усмехнулся сэй-гор, не спуская глаз с медленно приближающегося Харта. Он тоже был вооружен шиссой, которую пока не торопился доставать, только переложил в левую руку так и не брошенный кинжал.
Серый шагнул в последний раз и замер, оставив между собой и беглецами не более пяти метров.
- Ну, здравствуй, - произнес Кермаль-Шат очень серьезно, и, поколебавшись, все же добавил: - Брат…
* * *
- Хьярт… Ты… ты как, Хьярт? Ведь все будет хорошо, Хьярт? Ты скоро поправишься?- Ходить буду, - ему удалось улыбнуться, но улыбка вышла вымученной, неискренней. - Фузз сказал, что все заживет и я смогу ходить.
"Задето сухожилие, - всплыл в голове холодный голос наставника. - Когда срастется, ходить будешь. Бегать… наверное, тоже. Но вряд ли быстро."
Кому нужен хромой боец? Впрочем, ард не избавится от него. Арду нужны кузнецы и плотники. Можно будет неплохо освоить тяжелый лук…
- Только не плачь, - попытался он пошутить, - а то кто-нибудь увидит и не поверит своим глазам. Еще витару сочинят о плачущем эндра-ши, станут петь вечерами у костров. Зачем мне друг с такой славой?
Кермаль медленно поднял правую руку. Ладонь его все еще была в запекшейся крови - его, Хьярвета крови. Внезапно он одним резким движением выдернул из-за спины Лунную Деву. Прежде чем оторопевший Хьярвет успел сказать хоть слово, рука друга сомкнулась вокруг острого лезвия и сжалась. По стали побежали свежие алые струйки.
- Клянусь, - выдавил сквозь сжатые зубы Кермаль, - мой меч никогда более не поднимется на тебя, Хьярвет, брат мой по крови. Никогда!
Хьярвет молчал, потрясенный… потом рванулся на ложе, перехватывая чужое запястье:
- Безумец! Кровью истечешь!
- Никогда! - прохрипел с горящими глазами будущий кош-кевор Песчаного арда. - Никогда - на тебя, брат!
- Верю, - медленно откликнулся будущий кош-кевор арда Теней, больше всего жалея сейчас, что клинок друга искалечил его, а не отправил на встречу с Хабар-Калазом. - Верю… брат.
Той ночью две страсти впервые нащупали друг друга через пропасть Большого Ничто. Страсть обреченного на хромоту фэйюра и страсть потерявшего ногу человека. Боль, внезапное осознание собственной неполноценности и нежелание влачить жалкое существование калеки проникли друг в друга, чтобы позже, спустя многие и многие дни слиться воедино…
* * *
- Ты обещал не поднимать на меня меч, Кермаль.- За это ты позволил унизить меня, Хьярт? Или это ты сам отдал приказ захватить меня живым там, в ущелье?
- Мог ли я дать им убить тебя? После всего, что ты когда-то сделал для меня…
- Неужели, ты так ненавидишь, брат? С того самого дня?…
- Ты зря винишь себя, Кермаль. Нет, я не ненавижу тебя, ведь это именно ты создал меня. Лишь благодаря тебе я - то, что я есть.
- Это мое проклятие… я бы жизнь отдал, чтобы все исправить.
- Ты обнажил меч… но как же клятва?
- Я давал ее Хьярвету, моему другу и брату. Но ты - не Хьярт! Перед тобой у меня лишь один долг - долг крови!
- Что ж, дело твое. В одном ты прав: я давно уже не Хьярвет…
Вот и все. Главное сказано. То, ради чего он и ехал в Фельтонг. То, ради чего он тогда, в кипении финала тинтрийской бойни взял за меховой ворот Фри-Браша и отчетливо выговорил в пылающие бешенством глаза: "Мне все равно сколько там ляжет твоих недоносков, мне он нужен живым. Иначе тебе уже не придется бояться гнева хорла." Наверное, сегодня они должны были сказать друг другу больше. Наверное… но разве это уже имело хоть какое-нибудь значение?
* * *
Зарх был единственным, кто не вздрогнул, увидев, как лицо кош-кевора погружается в Тень. Хотя холодные мурашки и пробежали по спине - зрелище впечатляло его всегда. Казалось, вечерний сумрак хлынул под капюшон наставника, сгущаясь там, становясь плотнее. Черты лица растворились в Тени, оставив лишь взгляд , внимательный и холодный. Не видя глаз, невозможно было ничего прочитать в них, при том что взгляд Серого читал тебя, как открытую книгу - каждое движение, каждую мысль, каждое еще не оформившееся намерение…Сэй-гор, застывший с обнаженной шиссой в правой руке и кинжалом в левой, остался на удивление спокоен. От него веяло уверенной расчетливой силой. И это при том, что раны, похоже, еще не зажили до конца - в движениях ощущалась едва заметная опытному взгляду скованность. Все же сэй-гор был опасным противником. Очень опасным… Зарх вспомнил, как Кермаль-Шат на показательном поединке в своем Арде "убил" тремя движениями троих первых учеников Фузза и поневоле напрягся. Если Харт допустит хоть одну малейшую ошибку… Нет! Ерунда! Чтобы Серый ошибся - этого быть не может!… Хотя… мальчишка ведь смог тогда уйти… Хабар-Калаз, ну что же они медлят?!…
Последняя мысль едва успела возникнуть в голове, а два Наставника одновременно двинулись навстречу друг другу. Всего-навсего десяток шагов - расстояние одного броска, вдвое усеченного встречным движением противника. Глаз едва успел схватить момент удара Кермаль-Шата - низкого от бедра, стремительного и неотразимого… Ответный удар Харта он разглядеть не сумел, даже не уловил когда тот вообще выхватил меч. Только взметнулся на развороте серый плащ… До ушей донеслось тонкое "Фш-ш-ш!…", закончившееся коротким влажным всхлипом…
Кермаль-Шат сделал еще два шага, покачнулся… и ничком повалился в снег. Рассеченная куртка на его правом боку набухла темным кармином. Вот и все - один удар, один труп. Высшее Мастерство явленно зрителям во всем великолепии! Правда, сэй-гор не был убит, всего лишь тяжело ранен, хоть и лежал сейчас неподвижно, даже не пытаясь пережать рукой пробитый бок. Но это не имело значения - с такими ранами уже не сражаются. Да и живут недолго…
Серый, вкладывая в ножны меч, повернулся к девчонке. У нее тряслись губы и шисса в руке ходила ходуном. Стиснув зубы, девица перехватила рукоять клинка второй рукой, унимая дрожь, встала в боевую стойку. Было заметно, что она не новичок в драке, но шисса - не ее оружие. Перед Хартом она напоминала малыша торгала перед матерым везегом. Красиво погибнуть - и то не получится. И шисса не поможет, даже если Серый вовсе не захочет доставать меч во второй раз.
- Опусти, - услышал Зарх голос Наставника, - я не собираюсь тебя убивать.
- В Яму тебя!
- Нужно было бежать, когда тебе предлагали, девочка.
- Черта лысого я брошу его! - девчонка яростно мотнула головой, указывая на лежащего Кермаль-Шата. - Убивай обоих, ублюдок!
- Что? - Зарх так и не понял, что изумило Харта, но тот даже покачнулся, как от удара. - Что ты… повтори!
- Я дважды не повторяю! - огрызнулась та. - Тем паче - для тех, кто убивает названых братьев!
- Так… ты слышала эти слова от него - это неудивительно. Но вот чтобы запомнить столь хорошо… Как тебя зовут, девочка? Впрочем, не отвечай… я и так уже знаю.
- Пошел ты к!…
Она захлебнулась криком и со стоном осела, выпуская из безвольных пальцев оружие. Даже ударить не успела - поди ударь молнию. Харт, впрочем, упасть ей не дал - подхватил и бесцеремонно перекинул обмякшее тело через плечо.
- Возвращаемся, - приказал он Зарху. - Подберите оружие и… его - тоже. Только свяжите руки, прежде чем перевязывать рану.
Он подошел к своему спиру и уложил потерявшую сознание девушку поперек седла.
- У тебя кровь, георт, - обронил эндра-ши, растерянно глядя на сбегающие с запястья кош-кевора темные капли. Падая, они оставляли за Хартом на снегу зловещий алый пунктир.
Тот скользнул по кровавому следу равнодушным взглядом, помолчал мгновение, потом буркнул:
- Пустяк. Заживет через пару дней.
Глава четвертая
Они уже сутки шли через Сиварский лес. Фарсахары, вплоть до своей бесславной кончины, несколько дней гнали пленников на восток, теперь те двигались на запад, по сути возвращаясь тем же путем. Шли споро: за сутки отмахали четыре десятка станов, лишь однажды остановившись для короткого привала. Встречающиеся на пути деревни объезжали стороной, стараясь не попадаться на глаза крестьянам. Местных в свежесколоченной ватаге не оказалось, поэтому шли вдоль дороги, чтобы не терять направление; на саму дорогу не выходили - следы в снегу утаить от внимательных глаз было бы непросто. Несколько раз пришлось быстро отступать вглубь лесной чащи, из опаски, что их заметят проезжающие по тракту фарсахары и крестьяне на возках. Эрхал, казалось, узнавал о их приближении загодя и уводил ватагу в лес прежде, чем кто-либо из спутников успевал хотя бы насторожиться.
"Даровитый, - думал Крайт, - или слух необычайно острый. С таким не пропадешь… А ведь попался-таки "пятнистым". Непонятно."
Эрхал уверенно вел их вдоль дороги, не подгоняя, но и не давая сбавить ход. Седобородый в нынешнюю зиму уж очень расщедрился, снегу насыпал на два года вперед - спиры вязли в сугробах мало не по пузо, однако двигались уверенно, будто и не чувствуя усталости. Животные у фарсахаров оказались (к счастью для бывших пленников) особого выводка, такими северные акихары снабжали регулярную армию хорла. Редкостно выносливые, сильные, от рождения приученные к долгим переходам с полностью экипированным наездником на спине; если бы не они - ватаге пришлось бы совсем худо. И без того измученный недолгим, но жестоким пленом, народишко едва держался в седлах. Иные дремали вполглаза прямо на ходу, рискуя свалиться под ноги спирам едущих позади. Уже под конец второго дня, когда даже спиры начали выказывать признаки усталости, Эрхал приказал остановиться.
- Устроим ночевку, - бросил он, - утром поедем дальше, а пока отдыхайте.
Противиться никто и не подумал. Четверо ватажников взялись разгребать снег и утаптывать площадку для костра, остальные занялись сбором дров и приготовлением пищи. Захваченных припасов было немного, на три-четыре дня всего, а зерна спирам и того меньше. Кальир Альх, взваливший на свои худые плечи заботу о провианте, не преминул сообщить об этом вожаку.
- Пару дней протянем, - отрезал тот, - потом найдем где пополнить запасы.
По соображениям Крайта, вылазку вполне можно было устроить и раньше, однако мнение свое он решил пока оставить при себе. Альх тоже не стал открыто возражать, хотя и позволил себе с сомнением покачать головой.
Скоро затрещал, разгораясь, костер, усталые и замерзшие ватажники потянулись к огню. Предусмотрительно захваченный у погибших фарсахаров котел наполнили снегом и подвесили на вырубленной жерди прямо над самым жаром. Из седельных мешков доставали трофейную провизию - подвяленное мясо, лепешки, заправку для похлебки. Вид еды вызвал у всех некоторое оживление, голоса зазвучали веселее, кто-то засмеялся шутке товарища, кто-то засвистел по-птичьи, забавляя других.
Вчерашние смертники, сегодня они радовались жизни, как может радоваться лишь тот, кто ходит по ее краю, по узкой грани между бытием и небытием. С этой грани обычно хорошо видна скрытая для всех прочих нехитрая истина: живи данным мгновением, ибо строить планы на далекое будущее без сегодняшнего надежного основания - вредная блажь и пустое балабольство.
- Альх, - начал Крайт с тощего кальира, понемногу определяющегося в ватаге как будущий "смотритель", - родом из Липлаша, помогал там своему родичу-торгашу, работал в лавке, а родич его за это содержал, обещал когда-нибудь дело передать. Альх насчет той лавки большой расчет имел, но тут вдруг сэй-горы заявились, вроде как по любезному приглашению нашего хорла. Когда нынешним летом народишко против новой власти поднялся, в Липлаше много чего сгорело, лавка та - тоже. Все добро его родича дымом в небо ушло, вместе с самим родичем, коего на пороге лавки-то и посекли. Кто точно посек - того Альх не знает, но поскольку виноватым кого-то считать нужно было, то он решил считать таковыми пришлых сэй-горов, примкнул к бушующим горожанам, а как "пятнистые" подоспели и начали народишко резать, так он из Липлаша сбежал. Сказывает: мыкался с двумя приятелями по дорогам, вместе прятались от патрулей, добрые крестьяне их прятали, подкармливали, да один недобрый попался - приютил в сарае с урдами, а сам шепнул словечко десятнику фарсахаров. Ночью "пятнистые" в сарай заявились, приятелей на месте порубили, а Альха живьем взяли. Одного из сэй-горов он кинжалом в бок ткнул. Коли бы насмерть, там бы и лег, рядом с приятелями, но только тот жив остался. Посему отправили нашего Альха в Брук-хад, где его отныне кредэк палача дожидается… как и всех нас.
Крайт осекся и с опаской покосился на вожака, но тот остался спокоен, никак не выказав недовольства его последними (чересчур вольными, пожалуй) словами. Осмелев, Крайт продолжил:
- Свеорх, вон тот малый, с царапиной на подбородке. Жил в самом Арк-Хорл, служил в городской страже, был настолько верен прежней власти, что после памятной всем ночи оказался среди тех, кто покинул город. Тогда, слышал, почти все стражники ушли, вместе с их старшим…
- Нье-Ру, - буркнул Эрхал.
- Что? - удивился Крайт.
- Меот-кортэга городской стражи звали Нье-Ру.
- Э-э… говорят, он все еще прячется в горах со своими ребятами и нападает на патрули "пятнистых". Свеорх, правда, этого не знает, его полусотня сама воевала, без других. Они прятались в этих самых лесах, где и мы сейчас обретаемся, только отсюда подальше к северу. Семнадцать дней назад устроили засаду на армейский обоз, а тот обоз сам оказался ловушкой - на возах под мешковиной вместо тюков сидели лучники, а в стане позади шли три сотни спир-хэдов. Дальше продолжать?
- Не надо, - Эрхал скривился и потер шрам, разрезающий правую бровь. - Отряд побили, а парню повезло.
- Это еще как поглядеть, ведь он оказался среди выживших. Он и еще тот, с седыми прядями на лбу. На деле ему, думается, лет сорок, не боле. Зовут Луском. Где судьба его так потрепала - одна Тши-Хат знает, сам же он не говорит. Проболтался только, что стражником не был, как Свеорх, а в его полусотню попал уже когда они вместе из столицы нашей достославной ноги уносили. На солдата он и верно не больно-то похож. По повадкам скорее вор, но определенно городской, хмурый какой-то, нет в нем нашей ватажной удали.
- Фрая и Камира, - как кого зовут из женщин - это в ватаге наверняка знали все, однако Крайт все же решил пояснить: - Та, что повыше и поплотнее - Фрая, та, что пониже и… э-э… поуже в бедрах - Камира. Фрая говорит про себя, что она дочь деревенского плотника и, кажется, не врет. Замашки у нее мужицкие, а ручка… ух! (Крайт невольно потер правое запястье, все еще ноющее после знакомства с "ручкой" Фраи). Неудивительно, что парень, которого она приложила сгоряча в родной деревушке, упал и уже не поднялся. Похоже, сельчане на нее за это шибко обиделись, потому как вовсе не возражали, когда ныне покойный Ураз-Таш забрал ее с собой.
- Я помню, - заметил Эрхал, - в то время я уже был с вами.
"Значит, все же притворялся, - развеял для себя последние сомнения Крайт. - Ну и ловок же ты, приятель…"
- Камира тоже деревенская, из семьи старосты. Папаша привечал у себя всякую шальную братию, навроде Альха или Свеорха. Когда открылось, успел удрать прямо из под носа у "пятнистых". Камиру с братом забрали в назидание отцу и другим. У брата на второй день пути жар начался, а на третий он после ночёвки в снегу не проснулся. Девчонка же выдюжила… крепкая, хоть так, по виду, и не скажешь.
Девицы, инстинктивно старавшиеся держаться поближе друг к другу, натаскали к костру свежего лапника, постелили поверх веток свернутое вдвое одеяло и с удобством расположились на нем. Сейчас Фрая с заметной радостью взялась помогать Альху в готовке. Камира дремала, свернувшись калачиком и натянув на голову капюшон меховой куртки. Намаялась, бедолага… Крайт поймал себя на какой-то особенной, непривычной жалости к худенькой дочери деревенского старосты и поспешно загнал сомнительное чувство туда, откуда оно выползло навроде пронырливого болотного гада. Чтобы отвлечься, поспешил продолжить изложение собранных сведений.
- Вурт, - Крайт кивком указал на привалившегося к дереву молодого барска с некрасивым, сильно скуластым лицом, - сын кузнеца из Вала-Сорд. Не поладил с родителем, сбежал из дома и прибился к какой-то лихой кампании. Парень многого недоговаривает, но думается мне - это была ватага Тарака Рваное Ухо, которую еще весной посек на постоялом дворе под Реска-Рэх один бешеный законник…
Что-то дрогнуло в лице Эрхала. Он странно пошевелил губами, будто хотел о чем-то сказать или задать вопрос, но в последний момент передумал и промолчал.
- Вурт единственный, кто спасся, потому как с ватагой его тогда не было - продырявили плечо при налете, отлеживался в схроне… Так он сам, конечно, сказывает. Потом, когда узнал о конце дружков, долго прятался, боялся, что тот законник будет его искать, чтобы дело закончить. Несколько раз примерялся пристать к разным ватагам, да все не решался, а недавно его узнали в какой-то деревеньке. Крестьяне сами же и повязали, а после передали с рук на руки "пятнистым". Обычное дело: больших шаек боятся, а то и для своей пользы шалых прикармливают. Одиночек же никто не любит.
"Даровитый, - думал Крайт, - или слух необычайно острый. С таким не пропадешь… А ведь попался-таки "пятнистым". Непонятно."
Эрхал уверенно вел их вдоль дороги, не подгоняя, но и не давая сбавить ход. Седобородый в нынешнюю зиму уж очень расщедрился, снегу насыпал на два года вперед - спиры вязли в сугробах мало не по пузо, однако двигались уверенно, будто и не чувствуя усталости. Животные у фарсахаров оказались (к счастью для бывших пленников) особого выводка, такими северные акихары снабжали регулярную армию хорла. Редкостно выносливые, сильные, от рождения приученные к долгим переходам с полностью экипированным наездником на спине; если бы не они - ватаге пришлось бы совсем худо. И без того измученный недолгим, но жестоким пленом, народишко едва держался в седлах. Иные дремали вполглаза прямо на ходу, рискуя свалиться под ноги спирам едущих позади. Уже под конец второго дня, когда даже спиры начали выказывать признаки усталости, Эрхал приказал остановиться.
- Устроим ночевку, - бросил он, - утром поедем дальше, а пока отдыхайте.
Противиться никто и не подумал. Четверо ватажников взялись разгребать снег и утаптывать площадку для костра, остальные занялись сбором дров и приготовлением пищи. Захваченных припасов было немного, на три-четыре дня всего, а зерна спирам и того меньше. Кальир Альх, взваливший на свои худые плечи заботу о провианте, не преминул сообщить об этом вожаку.
- Пару дней протянем, - отрезал тот, - потом найдем где пополнить запасы.
По соображениям Крайта, вылазку вполне можно было устроить и раньше, однако мнение свое он решил пока оставить при себе. Альх тоже не стал открыто возражать, хотя и позволил себе с сомнением покачать головой.
Скоро затрещал, разгораясь, костер, усталые и замерзшие ватажники потянулись к огню. Предусмотрительно захваченный у погибших фарсахаров котел наполнили снегом и подвесили на вырубленной жерди прямо над самым жаром. Из седельных мешков доставали трофейную провизию - подвяленное мясо, лепешки, заправку для похлебки. Вид еды вызвал у всех некоторое оживление, голоса зазвучали веселее, кто-то засмеялся шутке товарища, кто-то засвистел по-птичьи, забавляя других.
Вчерашние смертники, сегодня они радовались жизни, как может радоваться лишь тот, кто ходит по ее краю, по узкой грани между бытием и небытием. С этой грани обычно хорошо видна скрытая для всех прочих нехитрая истина: живи данным мгновением, ибо строить планы на далекое будущее без сегодняшнего надежного основания - вредная блажь и пустое балабольство.
* * *
В дороге разговаривали мало и чаще по необходимости, чем развлечения ради, однако за прошедшие сутки расторопный Крайт ухитрился узнать о каждом из попутчиков столько, сколько другой не сумел бы выведать и за неделю сидения на одном месте. Узнал, и теперь выкладывал все узнанное Эрхалу. Тот слушал, вертя в пальцах широкий листовидный наконечник стрелы.- Альх, - начал Крайт с тощего кальира, понемногу определяющегося в ватаге как будущий "смотритель", - родом из Липлаша, помогал там своему родичу-торгашу, работал в лавке, а родич его за это содержал, обещал когда-нибудь дело передать. Альх насчет той лавки большой расчет имел, но тут вдруг сэй-горы заявились, вроде как по любезному приглашению нашего хорла. Когда нынешним летом народишко против новой власти поднялся, в Липлаше много чего сгорело, лавка та - тоже. Все добро его родича дымом в небо ушло, вместе с самим родичем, коего на пороге лавки-то и посекли. Кто точно посек - того Альх не знает, но поскольку виноватым кого-то считать нужно было, то он решил считать таковыми пришлых сэй-горов, примкнул к бушующим горожанам, а как "пятнистые" подоспели и начали народишко резать, так он из Липлаша сбежал. Сказывает: мыкался с двумя приятелями по дорогам, вместе прятались от патрулей, добрые крестьяне их прятали, подкармливали, да один недобрый попался - приютил в сарае с урдами, а сам шепнул словечко десятнику фарсахаров. Ночью "пятнистые" в сарай заявились, приятелей на месте порубили, а Альха живьем взяли. Одного из сэй-горов он кинжалом в бок ткнул. Коли бы насмерть, там бы и лег, рядом с приятелями, но только тот жив остался. Посему отправили нашего Альха в Брук-хад, где его отныне кредэк палача дожидается… как и всех нас.
Крайт осекся и с опаской покосился на вожака, но тот остался спокоен, никак не выказав недовольства его последними (чересчур вольными, пожалуй) словами. Осмелев, Крайт продолжил:
- Свеорх, вон тот малый, с царапиной на подбородке. Жил в самом Арк-Хорл, служил в городской страже, был настолько верен прежней власти, что после памятной всем ночи оказался среди тех, кто покинул город. Тогда, слышал, почти все стражники ушли, вместе с их старшим…
- Нье-Ру, - буркнул Эрхал.
- Что? - удивился Крайт.
- Меот-кортэга городской стражи звали Нье-Ру.
- Э-э… говорят, он все еще прячется в горах со своими ребятами и нападает на патрули "пятнистых". Свеорх, правда, этого не знает, его полусотня сама воевала, без других. Они прятались в этих самых лесах, где и мы сейчас обретаемся, только отсюда подальше к северу. Семнадцать дней назад устроили засаду на армейский обоз, а тот обоз сам оказался ловушкой - на возах под мешковиной вместо тюков сидели лучники, а в стане позади шли три сотни спир-хэдов. Дальше продолжать?
- Не надо, - Эрхал скривился и потер шрам, разрезающий правую бровь. - Отряд побили, а парню повезло.
- Это еще как поглядеть, ведь он оказался среди выживших. Он и еще тот, с седыми прядями на лбу. На деле ему, думается, лет сорок, не боле. Зовут Луском. Где судьба его так потрепала - одна Тши-Хат знает, сам же он не говорит. Проболтался только, что стражником не был, как Свеорх, а в его полусотню попал уже когда они вместе из столицы нашей достославной ноги уносили. На солдата он и верно не больно-то похож. По повадкам скорее вор, но определенно городской, хмурый какой-то, нет в нем нашей ватажной удали.
- Фрая и Камира, - как кого зовут из женщин - это в ватаге наверняка знали все, однако Крайт все же решил пояснить: - Та, что повыше и поплотнее - Фрая, та, что пониже и… э-э… поуже в бедрах - Камира. Фрая говорит про себя, что она дочь деревенского плотника и, кажется, не врет. Замашки у нее мужицкие, а ручка… ух! (Крайт невольно потер правое запястье, все еще ноющее после знакомства с "ручкой" Фраи). Неудивительно, что парень, которого она приложила сгоряча в родной деревушке, упал и уже не поднялся. Похоже, сельчане на нее за это шибко обиделись, потому как вовсе не возражали, когда ныне покойный Ураз-Таш забрал ее с собой.
- Я помню, - заметил Эрхал, - в то время я уже был с вами.
"Значит, все же притворялся, - развеял для себя последние сомнения Крайт. - Ну и ловок же ты, приятель…"
- Камира тоже деревенская, из семьи старосты. Папаша привечал у себя всякую шальную братию, навроде Альха или Свеорха. Когда открылось, успел удрать прямо из под носа у "пятнистых". Камиру с братом забрали в назидание отцу и другим. У брата на второй день пути жар начался, а на третий он после ночёвки в снегу не проснулся. Девчонка же выдюжила… крепкая, хоть так, по виду, и не скажешь.
Девицы, инстинктивно старавшиеся держаться поближе друг к другу, натаскали к костру свежего лапника, постелили поверх веток свернутое вдвое одеяло и с удобством расположились на нем. Сейчас Фрая с заметной радостью взялась помогать Альху в готовке. Камира дремала, свернувшись калачиком и натянув на голову капюшон меховой куртки. Намаялась, бедолага… Крайт поймал себя на какой-то особенной, непривычной жалости к худенькой дочери деревенского старосты и поспешно загнал сомнительное чувство туда, откуда оно выползло навроде пронырливого болотного гада. Чтобы отвлечься, поспешил продолжить изложение собранных сведений.
- Вурт, - Крайт кивком указал на привалившегося к дереву молодого барска с некрасивым, сильно скуластым лицом, - сын кузнеца из Вала-Сорд. Не поладил с родителем, сбежал из дома и прибился к какой-то лихой кампании. Парень многого недоговаривает, но думается мне - это была ватага Тарака Рваное Ухо, которую еще весной посек на постоялом дворе под Реска-Рэх один бешеный законник…
Что-то дрогнуло в лице Эрхала. Он странно пошевелил губами, будто хотел о чем-то сказать или задать вопрос, но в последний момент передумал и промолчал.
- Вурт единственный, кто спасся, потому как с ватагой его тогда не было - продырявили плечо при налете, отлеживался в схроне… Так он сам, конечно, сказывает. Потом, когда узнал о конце дружков, долго прятался, боялся, что тот законник будет его искать, чтобы дело закончить. Несколько раз примерялся пристать к разным ватагам, да все не решался, а недавно его узнали в какой-то деревеньке. Крестьяне сами же и повязали, а после передали с рук на руки "пятнистым". Обычное дело: больших шаек боятся, а то и для своей пользы шалых прикармливают. Одиночек же никто не любит.