Страница:
Пауза затянулась. Джули продолжала тыкать пальцами в экран; Диггер ждал, затаив дыхание.
– Мы потеряли банк памяти Билла. Мне следовало догадаться.
– А в чем сложность? – спросил Диггер.
– Именно там хранилась Ликонда.
– То есть мы не сможем ее использовать?
Джули кивнула.
– Ей капут.
Уит посмотрел на Диггера, сделав самое ободряющее лицо.
– Нам придется поговорить с ними напрямую.
– Не получится, – заявил Диггер. – Мы уже пробовали.
– Другие предложения? – На Уите была ярко-зеленая рубашка, очень в духе любимого им стиля гумпов, и куртка кофейного цвета.
– Что, по-вашему, случится, если они увидят шаттл? – осведомилась Джули.
– Не знаю, – ответил Диггер. – Вероятно, начнется паника. Попрыгают за борт.
Рядом ударила еще одна молния. Внизу показалась цепь островов.
– Жаль, – произнес Уит. – Целый мир для исследования. Последняя одиссея, и тут это облако.
Он посмотрел на острова. Их было восемь или девять, больших, покрытых лесами, изрезанных реками. Когда челнок пролетал над ними, с верхушек деревьев поднялись стаи птиц.
Диггера больше заботило, что они получили второй удар по заднице и либо поджарятся, либо утонут.
– Одиссея, – проронил Уит.
Диггер посмотрел на него.
– Простите?
Эвери уже открывал свой портативный компьютер.
– Есть идея.
Весь «Регунто» был охвачен дурными предчувствиями; матросы не сомневались, что та штука в небе караулит их и ночью придет за ними. Кролли постоянно находился на палубе, расхаживая так непринужденно, будто волноваться было не о чем. Телио пришлось признать, что капитан ничего не боится. Но при данных обстоятельствах смелость и пренебрежение опасностью не были достоинствами.
Несколько товарищей Телио по плаванию собрались на корме, лениво переговариваясь. Двое или трое были на такелаже, собираясь спуститься. Никто не хотел оставаться наверху после наступления темноты – разве что по особому приказу.
Прошлой ночью, когда корабли проходили под облаком, небо было черным и угрожающим, с прожилками молний. Такого Телио никогда раньше не видел. Его смена начиналась только утром, и он думал, что хорошо будет провести ночь на своей койке в трюме, подальше от этого зрелища.
«Хаскер» все еще шел позади, ближе к берегу, «Бенвента» держалась справа. Но с приближением ночи все три корабля вопреки обыкновению подтянулись поближе друг к другу.
Возле балюстрады вдруг началась какая-то суета. Несколько матросов что-то лопотали, тыча руками в сторону «Хаскера». Телио подошел к ним и с удивлением увидел, что второй корабль подает какие-то сигналы и начинает поворот к берегу.
Были видны три флажка, два красных, один белый; белый слева: поворот влево и приказостальным кораблям следовать за ним. Пока Телио наблюдал за происходящим, на «Хаскере» бросили якорь и собрались спустить на воду шлюпку.
Странно – ведь командующий флотилией на «Регунто».
Один из помощников пошел за капитаном, который только что спустился в трюм.
Впереди была бухта, и «Хаскер» бросил якорь на входе в нее.
Потом Телио увидел что-то похожее на каноэ. Борт к борту с «Хаскером» плыли две лодки.
– В чем дело? – спросил Кролли, врываясь на палубу, как летняя гроза. Он был недоволен.
Все собравшиеся молча указали ему на происходящее.
В обоих каноэ сидело по три молодые женщины. Полунагие, несмотря на вечернюю прохладу. Но, что невероятно, в зелено-белых одеждах Савакола!
Кролли вытаращил глаза.
– Мы дома, – сказал один из матросов.
Раздались радостные возгласы. Получилось! Они завершили экспедицию.
Нет, этого не могло быть. Телио не единственный знал родное побережье слишком хорошо, чтобы принять за него эти дикие края. Но как тогда можно было объяснить появление женщин-корбов и цвета Савакола?
Он изучил берег и не обнаружил ничего, кроме лесов и холмов. Каноэ сворачивали в бухту и определенно направлялись к берегу. Вдали, на гребне одного из холмов, он заметил разгорающееся пламя. Кто-то разжигал костер.
– Резко влево, – приказал капитан. – Бекка, просигналь «Бенвенте». Мы встанем рядом с «Хаскером».
Моряки снова радостно закричали.
Рядом с первым загорелся второй костер, и Телио услышал далекое пение. Снова молодые женщины. Исполняют одну из брачных песен их родины.
– Мы явно прибыли сюда не первые, – произнес капитан с унынием в голосе. Но, если он и был разочарован, он был такой один.
– По-моему, это оттуда, сверху. – Один из помощников показал на огни. Начал бить барабан. К нему присоединились еще несколько.
Барбар Маркане, который во всем усматривал неприятности, потряс головой и сказал, что благоразумнее было бы держаться подальше.
– Останемся на корабле, – предложил он. – Это проделки Шола. Не ходите туда.
Команде «Бенвенты» пришлось бежать, спасая свои жизни. Только матросы достигли берега, как кто-то заметил на горизонте синюю линию, едва заметную в сгущающихся сумерках. На вершине холма команды «Хаскера» и «Регунто» пытались понять, зачем кто-то развел, а потом бросил два огромных костра и, что еще более странно, куда делись женщины и как им удалось спрятать свои каноэ. Барабаны и голоса умолкли, и за исключением костров ничто не напоминало о случившемся.
Непонятно, как отреагировали бы на такую неприятность моряки и их командиры, если бы их внезапно не отвлекли: команда «Бенвенты» отчаянно карабкалась по склону горы, вопя во весь голос что-то об океане.
Океан. Телио повернулся, посмотрел в ту сторону и с ужасом увидел, как море поднялось, поглотило три их корабля, с ревом устремилось к берегу, ворвалось в бухту и набросилось на холм. Некоторые из матросов скатились по противоположному склону в отчаянной попытке ускользнуть от стихии.
Гребень волны перевалил через вершину. Вода сбила Телио с ног, погасила оба костра и, выдохшись, начала отступать.
Старший помощник, бросившийся за валун, неуверенно поднялся на ноги и огляделся. Некоторые из его товарищей лежали на земле, другие взобрались на деревья.
– Чудо, – выдохнул он.
– Корабли пропали, – закричали моряки.
Все смотрели, как отступает вода. Капитаны ошеломленно оценивали масштабы катастрофы и, быстро собравшись на совещание, приказали помощникам выяснить, кого не хватает. Быстрый подсчет показал, что потеряли примерно дюжину, в том числе Маркане. Это было печально, это разрывало сердце, но если бы не вмешательство женщин Савакола, сгинули бы все.
Как можно объяснить такое?
Пока Кролли оценивал последствия, с небес раздался голос – мужской.
– Заберитесь как можно выше, – произнес он со странным акцентом. – Приближаются новые волны.
49
Восточный континент. Понедельник, 15 декабря
50
Лукаут. Пятница, 19 декабря
51
Вудбридж. Виргиния. Среда, 24 декабря
– Мы потеряли банк памяти Билла. Мне следовало догадаться.
– А в чем сложность? – спросил Диггер.
– Именно там хранилась Ликонда.
– То есть мы не сможем ее использовать?
Джули кивнула.
– Ей капут.
Уит посмотрел на Диггера, сделав самое ободряющее лицо.
– Нам придется поговорить с ними напрямую.
– Не получится, – заявил Диггер. – Мы уже пробовали.
– Другие предложения? – На Уите была ярко-зеленая рубашка, очень в духе любимого им стиля гумпов, и куртка кофейного цвета.
– Что, по-вашему, случится, если они увидят шаттл? – осведомилась Джули.
– Не знаю, – ответил Диггер. – Вероятно, начнется паника. Попрыгают за борт.
Рядом ударила еще одна молния. Внизу показалась цепь островов.
– Жаль, – произнес Уит. – Целый мир для исследования. Последняя одиссея, и тут это облако.
Он посмотрел на острова. Их было восемь или девять, больших, покрытых лесами, изрезанных реками. Когда челнок пролетал над ними, с верхушек деревьев поднялись стаи птиц.
Диггера больше заботило, что они получили второй удар по заднице и либо поджарятся, либо утонут.
– Одиссея, – проронил Уит.
Диггер посмотрел на него.
– Простите?
Эвери уже открывал свой портативный компьютер.
– Есть идея.
* * *
Все три корабля не спеша, если не сказать медленно, двигались к югу. Деревья и кусты подступали к кромке воды и нависали над водой. Солнце уходило к горизонту.Весь «Регунто» был охвачен дурными предчувствиями; матросы не сомневались, что та штука в небе караулит их и ночью придет за ними. Кролли постоянно находился на палубе, расхаживая так непринужденно, будто волноваться было не о чем. Телио пришлось признать, что капитан ничего не боится. Но при данных обстоятельствах смелость и пренебрежение опасностью не были достоинствами.
Несколько товарищей Телио по плаванию собрались на корме, лениво переговариваясь. Двое или трое были на такелаже, собираясь спуститься. Никто не хотел оставаться наверху после наступления темноты – разве что по особому приказу.
Прошлой ночью, когда корабли проходили под облаком, небо было черным и угрожающим, с прожилками молний. Такого Телио никогда раньше не видел. Его смена начиналась только утром, и он думал, что хорошо будет провести ночь на своей койке в трюме, подальше от этого зрелища.
«Хаскер» все еще шел позади, ближе к берегу, «Бенвента» держалась справа. Но с приближением ночи все три корабля вопреки обыкновению подтянулись поближе друг к другу.
Возле балюстрады вдруг началась какая-то суета. Несколько матросов что-то лопотали, тыча руками в сторону «Хаскера». Телио подошел к ним и с удивлением увидел, что второй корабль подает какие-то сигналы и начинает поворот к берегу.
Были видны три флажка, два красных, один белый; белый слева: поворот влево и приказостальным кораблям следовать за ним. Пока Телио наблюдал за происходящим, на «Хаскере» бросили якорь и собрались спустить на воду шлюпку.
Странно – ведь командующий флотилией на «Регунто».
Один из помощников пошел за капитаном, который только что спустился в трюм.
Впереди была бухта, и «Хаскер» бросил якорь на входе в нее.
Потом Телио увидел что-то похожее на каноэ. Борт к борту с «Хаскером» плыли две лодки.
– В чем дело? – спросил Кролли, врываясь на палубу, как летняя гроза. Он был недоволен.
Все собравшиеся молча указали ему на происходящее.
В обоих каноэ сидело по три молодые женщины. Полунагие, несмотря на вечернюю прохладу. Но, что невероятно, в зелено-белых одеждах Савакола!
Кролли вытаращил глаза.
– Мы дома, – сказал один из матросов.
Раздались радостные возгласы. Получилось! Они завершили экспедицию.
Нет, этого не могло быть. Телио не единственный знал родное побережье слишком хорошо, чтобы принять за него эти дикие края. Но как тогда можно было объяснить появление женщин-корбов и цвета Савакола?
Он изучил берег и не обнаружил ничего, кроме лесов и холмов. Каноэ сворачивали в бухту и определенно направлялись к берегу. Вдали, на гребне одного из холмов, он заметил разгорающееся пламя. Кто-то разжигал костер.
– Резко влево, – приказал капитан. – Бекка, просигналь «Бенвенте». Мы встанем рядом с «Хаскером».
Моряки снова радостно закричали.
Рядом с первым загорелся второй костер, и Телио услышал далекое пение. Снова молодые женщины. Исполняют одну из брачных песен их родины.
– Мы явно прибыли сюда не первые, – произнес капитан с унынием в голосе. Но, если он и был разочарован, он был такой один.
– По-моему, это оттуда, сверху. – Один из помощников показал на огни. Начал бить барабан. К нему присоединились еще несколько.
Барбар Маркане, который во всем усматривал неприятности, потряс головой и сказал, что благоразумнее было бы держаться подальше.
– Останемся на корабле, – предложил он. – Это проделки Шола. Не ходите туда.
Команде «Бенвенты» пришлось бежать, спасая свои жизни. Только матросы достигли берега, как кто-то заметил на горизонте синюю линию, едва заметную в сгущающихся сумерках. На вершине холма команды «Хаскера» и «Регунто» пытались понять, зачем кто-то развел, а потом бросил два огромных костра и, что еще более странно, куда делись женщины и как им удалось спрятать свои каноэ. Барабаны и голоса умолкли, и за исключением костров ничто не напоминало о случившемся.
Непонятно, как отреагировали бы на такую неприятность моряки и их командиры, если бы их внезапно не отвлекли: команда «Бенвенты» отчаянно карабкалась по склону горы, вопя во весь голос что-то об океане.
Океан. Телио повернулся, посмотрел в ту сторону и с ужасом увидел, как море поднялось, поглотило три их корабля, с ревом устремилось к берегу, ворвалось в бухту и набросилось на холм. Некоторые из матросов скатились по противоположному склону в отчаянной попытке ускользнуть от стихии.
Гребень волны перевалил через вершину. Вода сбила Телио с ног, погасила оба костра и, выдохшись, начала отступать.
Старший помощник, бросившийся за валун, неуверенно поднялся на ноги и огляделся. Некоторые из его товарищей лежали на земле, другие взобрались на деревья.
– Чудо, – выдохнул он.
– Корабли пропали, – закричали моряки.
Все смотрели, как отступает вода. Капитаны ошеломленно оценивали масштабы катастрофы и, быстро собравшись на совещание, приказали помощникам выяснить, кого не хватает. Быстрый подсчет показал, что потеряли примерно дюжину, в том числе Маркане. Это было печально, это разрывало сердце, но если бы не вмешательство женщин Савакола, сгинули бы все.
Как можно объяснить такое?
Пока Кролли оценивал последствия, с небес раздался голос – мужской.
– Заберитесь как можно выше, – произнес он со странным акцентом. – Приближаются новые волны.
Репортаж «черного кота»
Рон, мы видим, как цунами приближается к Бракелу. С огорчением должна сообщить, что много гумпов решили остаться в городе. Вот изображение с устройств наблюдения, которые, как нам сказали, размещены вдоль берега. Вы можете заметить вдали волну. По нашим данным, она будет высотой примерно в три этажа, когда подойдет. Главная проблема, однако, в том, что волна движется со скоростью несколько сот километров в час, так что шансы у ребят в городе невелики.
Изображение постоянно пропадает, потому что в этой зоне очень часты электромагнитные бури. Но мы постараемся не терять связь. Если вы приглядитесь получше, то сможете заметить нескольких жителей, укрывшихся в большом здании на краю пирса. Кажется, они смотрят на волну.
Рон, как бы я хотела, чтобы мы могли что-нибудь сделать...
49
Восточный континент. Понедельник, 15 декабря
Черные угли падали с неба, оставляя огненные следы. Что-то стремительно врезалось в океан у горизонта и выплеснуло на берег еще одну волну – хотя и гораздо менее ужасную, чем остальные. Завывал ветер, иногда восточный, иногда ледяной с юга. Океан неумолчно ревел.
Солнце исчезло в грозе, и мир померк.
AV3 укрылся от волн на восточном склоне холма, на противоположной от моряков-гумпов стороне бухты. Джули отсоветовала лететь на поврежденном аппарате по набухшему грозовому небу, поэтому модуль закрепили, и она выбралась наружу и заменила антенну дальней связи. Не то чтобы это было так уж важно. Помех было так много, что все равно ничего нельзя было услышать. Когда Джули закончила, погода резко ухудшилась, как будто это послужило сигналом. Все собрались в кабине, выключив огни, ожидая, пока пройдет эта ночь, надеясь, что не привлекут внимание Омеги.
– Знаю, что это звучит безумно, – заявила Джули, – но облако на Дельте пыталось уничтожить шаттл, в котором был мой отец.
Никто не мог нормально заснуть. Дождь барабанил по корпусу, вокруг завывали ветра.
– Утром, когда ты снова будешь говорить с гумпами, что ты им скажешь? – поинтересовалась Джули.
– Если хоть кто-нибудь останется, – заметил Диггер.
– Кто-нибудь да останется. Тебе надо подумать, что ты скажешь.
– Зачем что-то говорить?
– Затем, – произнес Уит, – что они переживают катастрофу. Когда это закончится, небольшое утешение придется вполне кстати.
– Черт, не знаю. – Диггер оглядел кабину. – Как насчет «Дети мои, все хорошо. Спускайтесь с холма». А?
– Вообще-то, – пояснила Джули, – я имела в виду новые корабли и возвращение экспедиции домой. Ты собираешься рассказать гумпам, что планета круглая, но чересчур большая для парусных судов? Что им все равно не удалось бы успешно совершить это путешествие?
Лицо Уита смягчилось. Он наклонил голову и ждал ответа Диггера.
– Нет, – возразил тот. – Если все утихло, я просто объявлю им, что все позади, и пусть решают, что они хотят дальше делать.
Она дала понять, что не согласна.
– Не нам указывать, на что они способны, Джули, – продолжил Диггер. – Откуда мы знаем, что они не смогут обойти вокруг света?
– Что ж, так или иначе это произойдет не теперь, – заметила она. – Что бы ты им ни сказал.
Правда. Если гумпы смогут построить новые корабли – они отправятся домой. По крайней мере, если у них есть хоть капля здравого смысла.
Снаружи что-то треснуло и тяжело упало на землю. Дерево.
Уит сделал большой глоток кофе из своей чашки.
– А мы сможем лететь на этой штуке, когда шторм кончится? – спросил он.
– Я сообщу дополнительно, – отрезала Джули.
Пока буря бушевала, люди разговаривали. Непрерывно. О том, что никто из них еще не переживал ничего подобного, о гумпах на той стороне бухты и о гумпах в Интиго, о книгах, которые прочли, о местах, в которых побывали, о том, что пора бы буре закончиться, о том, какое счастье, что у них есть AV3. Уит заявил, что это немного напоминает ему дождливый вечер, который он провел в хижине, когда был бойскаутом.
Наконец бурю сменило безветрие, и остался только монотонный стук дождя.
Джули прислушалась.
– Внимание.
Диггер различил среди радиопомех голос Келли: «...прерывается... когда сможете... облака...»
Это был ее стандартный профессиональный голос, ровный, без эмоций: «...буря...»
До рассвета оставалось около двух часов. То есть в Интиго было чуть за полночь. Облако стояло прямо над городами.
«...полное...»
– Повезло, – сказал Диггер.
– Что вы имеете в виду? – спросил Уит.
– Удар молнии. Если бы мы использовали Ликонду и заставили корабли уйти от берега, они бы могли пережить волны, но не справились бы с бурей.
Уит протянул кружку за добавкой.
– Удача тут ни при чем. Вы с Джули просто приняли правильное решение.
Рассвета не было. Небо оставалось темным. Иногда ветер и дождь полностью прекращались, и наступало затишье, но неизбежно и то и другое стремительно возвращалось.
Диггер сидел с закрытыми глазами, дремал, но осознавал, что его окружает. Джули перевела свое кресло в горизонтальное положение и наконец заснула. Уит деловито стучал по клавишам компьютера. В конце концов он тоже уснул.
Диггер слушал грозу и море. «Если шторм так бушевал здесь, в этом удаленном месте, каково же в эпицентре? Камня на камне не осталось», – подозревал он.
После восхода солнца сила шторма упала, но погода оставалась нелетной. Поэтому земляне переждали дневные часы и еще одну ночь.
На рассвете второго дня ветер наконец улегся, дождь сначала притих, потом прекратился, и выглянуло солнце.
– Думаю, пик пройден, – объявила Джули.
Люди были слишком измотаны, чтобы поздравлять друг друга. Джули вышла наружу, осмотреть и починить посадочный модуль, Диггер и Уит тем временем отправились проверить, как дела у гумпов. Те разбрелись по горе и сидели на корточках в грязи, измученные и напуганные. Были раненые. Кое-кто спустился пониже и ловил рыбу. Другие рылись в мусоре, отыскивая плоды и мелких животных.
Диггеру хотелось объяснить им, что они могут покинуть свое убежище, но земля так раскисла, что он не мог приблизиться, не оставив больших следов. Наконец он натолкнулся на своего старого знакомца Телио и встал за поваленным деревом.
– Телио, – сказал он, – все позади. – Диггер больше ничего не собирался говорить, но внезапно решил, что Джули права. – Постройте заново корабли и возвращайтесь домой.
Гумп искал источник голоса.
– Кто ты? – спросил он испуганно.
С равным же успехом Диггер мог включить запись.
– Я посланник Ликонды, – ответил он.
Телио пал на колени, а Диггер прирос к месту, неспособный пошевелиться, не выдав себя. Он ждал, и в итоге Телио тихим голосом поинтересовался, здесь ли еще посланник, и, не получив ответа, пробормотал благодарности и вернулся к товарищам.
– И да благословит тебя Господь, – добавил Диггер, что было совершенно на него непохоже.
Все три корабля были разбиты вдребезги и покрыты илом. Два лежали на боку на отмели; один застрял в деревьях. Они были разломаны едва ли не в щепы, и Диггер задался вопросом: а смогут ли гумпы отличить один от другого?
Повсюду валялись деревья, снесенные волнами или испепеленные молниями.
Позже, когда Диггер рассказал Уиту, как поступил, тот нахмурился.
– Они вернутся с мыслью, что их боги не велят им покидать перешеек.
– Возможно. Но у них будет гораздо больше шансов выжить, если они отправятся назад. Сейчас меня волнует только это.
Возле шаттла Джули сообщила, что общалась с «Дженкинсом».
– Связь снова прервалась, но это временно. Рока и Кулнар сильно разрушены. Т’Минглтеп принял главный удар. Но по словам Келли, в остальном Интиго выглядит ничего себе. Мардж говорит, что к тому же был значительный штормовой нагон воды. Семь-восемь метров на большей части перешейка.
– Что насчет гумпов?
– Они точно не знают. Похоже, для многих все обошлось. Для тех, кому хватило сообразительности сделать так, как велела богиня. – Джули улыбнулась, кивнула Диггеру и откупорила бутылку. – Джентльмены. – Она подняла бокал. – За защитников слабых.
Это был французский ликер. Где она его прятала?
Берег был усеян мертвой рыбой, ракушками и обломками. Запах стоял жуткий, но Телио был благодарен, что еще жив. А то, что небесные силы знали его по имени и пеклись о нем, приводило его в восторг.
Капитаны собрались небольшой группой и осматривали корпуса трех кораблей. Уже завели разговор о том, чтобы разобрать их на части и использовать дерево для строительства новых. Кто-то из команды принес свежей воды. Рыбы было полно, матросы обнаружили плоды, очень похожие на кулпы. И кое-что из местной дичи оказалось довольно вкусным.
В течение следующих нескольких дней Телио ожидали заботы о раненых. Это была нелегкая задача, потому что лекарства пропали при крушении корабля. Нужно было обработать несколько растяжений и переломов и лечить один случай лихорадки, которая скорее всего сдастся холодным компрессам и покою.
Зато ненастье закончилось, чем бы оно ни было, и большинство уцелело. Т’Клот все еще виднелась в небе и ночью и днем, но не как грозовая туча. Теперь это были скорее обрывки облаков.
Телио подозревал, что в обычных обстоятельствах они все поддались бы отчаянию – разбитые корабли, загубленная экспедиция. Но он слышал голос на ветру, и товарищи хотели ему верить. Они знали теперь то, чего не знали раньше: боги с ними. Путь домой будет нелегким, но Телио не сомневался, что снова увидит родину.
Солнце исчезло в грозе, и мир померк.
AV3 укрылся от волн на восточном склоне холма, на противоположной от моряков-гумпов стороне бухты. Джули отсоветовала лететь на поврежденном аппарате по набухшему грозовому небу, поэтому модуль закрепили, и она выбралась наружу и заменила антенну дальней связи. Не то чтобы это было так уж важно. Помех было так много, что все равно ничего нельзя было услышать. Когда Джули закончила, погода резко ухудшилась, как будто это послужило сигналом. Все собрались в кабине, выключив огни, ожидая, пока пройдет эта ночь, надеясь, что не привлекут внимание Омеги.
– Знаю, что это звучит безумно, – заявила Джули, – но облако на Дельте пыталось уничтожить шаттл, в котором был мой отец.
Никто не мог нормально заснуть. Дождь барабанил по корпусу, вокруг завывали ветра.
– Утром, когда ты снова будешь говорить с гумпами, что ты им скажешь? – поинтересовалась Джули.
– Если хоть кто-нибудь останется, – заметил Диггер.
– Кто-нибудь да останется. Тебе надо подумать, что ты скажешь.
– Зачем что-то говорить?
– Затем, – произнес Уит, – что они переживают катастрофу. Когда это закончится, небольшое утешение придется вполне кстати.
– Черт, не знаю. – Диггер оглядел кабину. – Как насчет «Дети мои, все хорошо. Спускайтесь с холма». А?
– Вообще-то, – пояснила Джули, – я имела в виду новые корабли и возвращение экспедиции домой. Ты собираешься рассказать гумпам, что планета круглая, но чересчур большая для парусных судов? Что им все равно не удалось бы успешно совершить это путешествие?
Лицо Уита смягчилось. Он наклонил голову и ждал ответа Диггера.
– Нет, – возразил тот. – Если все утихло, я просто объявлю им, что все позади, и пусть решают, что они хотят дальше делать.
Она дала понять, что не согласна.
– Не нам указывать, на что они способны, Джули, – продолжил Диггер. – Откуда мы знаем, что они не смогут обойти вокруг света?
– Что ж, так или иначе это произойдет не теперь, – заметила она. – Что бы ты им ни сказал.
Правда. Если гумпы смогут построить новые корабли – они отправятся домой. По крайней мере, если у них есть хоть капля здравого смысла.
Снаружи что-то треснуло и тяжело упало на землю. Дерево.
Уит сделал большой глоток кофе из своей чашки.
– А мы сможем лететь на этой штуке, когда шторм кончится? – спросил он.
– Я сообщу дополнительно, – отрезала Джули.
* * *
Диггер сидел в темноте, пытаясь уснуть или думать о чем-то другом. Далеко за полночь он услышал далекий взрыв. Грохот смешался с протяжным громом, и шаттл тряхнуло. Небо заполонили молнии.Пока буря бушевала, люди разговаривали. Непрерывно. О том, что никто из них еще не переживал ничего подобного, о гумпах на той стороне бухты и о гумпах в Интиго, о книгах, которые прочли, о местах, в которых побывали, о том, что пора бы буре закончиться, о том, какое счастье, что у них есть AV3. Уит заявил, что это немного напоминает ему дождливый вечер, который он провел в хижине, когда был бойскаутом.
Наконец бурю сменило безветрие, и остался только монотонный стук дождя.
Джули прислушалась.
– Внимание.
Диггер различил среди радиопомех голос Келли: «...прерывается... когда сможете... облака...»
Это был ее стандартный профессиональный голос, ровный, без эмоций: «...буря...»
До рассвета оставалось около двух часов. То есть в Интиго было чуть за полночь. Облако стояло прямо над городами.
«...полное...»
– Повезло, – сказал Диггер.
– Что вы имеете в виду? – спросил Уит.
– Удар молнии. Если бы мы использовали Ликонду и заставили корабли уйти от берега, они бы могли пережить волны, но не справились бы с бурей.
Уит протянул кружку за добавкой.
– Удача тут ни при чем. Вы с Джули просто приняли правильное решение.
Рассвета не было. Небо оставалось темным. Иногда ветер и дождь полностью прекращались, и наступало затишье, но неизбежно и то и другое стремительно возвращалось.
Диггер сидел с закрытыми глазами, дремал, но осознавал, что его окружает. Джули перевела свое кресло в горизонтальное положение и наконец заснула. Уит деловито стучал по клавишам компьютера. В конце концов он тоже уснул.
Диггер слушал грозу и море. «Если шторм так бушевал здесь, в этом удаленном месте, каково же в эпицентре? Камня на камне не осталось», – подозревал он.
После восхода солнца сила шторма упала, но погода оставалась нелетной. Поэтому земляне переждали дневные часы и еще одну ночь.
На рассвете второго дня ветер наконец улегся, дождь сначала притих, потом прекратился, и выглянуло солнце.
– Думаю, пик пройден, – объявила Джули.
Люди были слишком измотаны, чтобы поздравлять друг друга. Джули вышла наружу, осмотреть и починить посадочный модуль, Диггер и Уит тем временем отправились проверить, как дела у гумпов. Те разбрелись по горе и сидели на корточках в грязи, измученные и напуганные. Были раненые. Кое-кто спустился пониже и ловил рыбу. Другие рылись в мусоре, отыскивая плоды и мелких животных.
Диггеру хотелось объяснить им, что они могут покинуть свое убежище, но земля так раскисла, что он не мог приблизиться, не оставив больших следов. Наконец он натолкнулся на своего старого знакомца Телио и встал за поваленным деревом.
– Телио, – сказал он, – все позади. – Диггер больше ничего не собирался говорить, но внезапно решил, что Джули права. – Постройте заново корабли и возвращайтесь домой.
Гумп искал источник голоса.
– Кто ты? – спросил он испуганно.
С равным же успехом Диггер мог включить запись.
– Я посланник Ликонды, – ответил он.
Телио пал на колени, а Диггер прирос к месту, неспособный пошевелиться, не выдав себя. Он ждал, и в итоге Телио тихим голосом поинтересовался, здесь ли еще посланник, и, не получив ответа, пробормотал благодарности и вернулся к товарищам.
– И да благословит тебя Господь, – добавил Диггер, что было совершенно на него непохоже.
Все три корабля были разбиты вдребезги и покрыты илом. Два лежали на боку на отмели; один застрял в деревьях. Они были разломаны едва ли не в щепы, и Диггер задался вопросом: а смогут ли гумпы отличить один от другого?
Повсюду валялись деревья, снесенные волнами или испепеленные молниями.
Позже, когда Диггер рассказал Уиту, как поступил, тот нахмурился.
– Они вернутся с мыслью, что их боги не велят им покидать перешеек.
– Возможно. Но у них будет гораздо больше шансов выжить, если они отправятся назад. Сейчас меня волнует только это.
Возле шаттла Джули сообщила, что общалась с «Дженкинсом».
– Связь снова прервалась, но это временно. Рока и Кулнар сильно разрушены. Т’Минглтеп принял главный удар. Но по словам Келли, в остальном Интиго выглядит ничего себе. Мардж говорит, что к тому же был значительный штормовой нагон воды. Семь-восемь метров на большей части перешейка.
– Что насчет гумпов?
– Они точно не знают. Похоже, для многих все обошлось. Для тех, кому хватило сообразительности сделать так, как велела богиня. – Джули улыбнулась, кивнула Диггеру и откупорила бутылку. – Джентльмены. – Она подняла бокал. – За защитников слабых.
Это был французский ликер. Где она его прятала?
Берег был усеян мертвой рыбой, ракушками и обломками. Запах стоял жуткий, но Телио был благодарен, что еще жив. А то, что небесные силы знали его по имени и пеклись о нем, приводило его в восторг.
Капитаны собрались небольшой группой и осматривали корпуса трех кораблей. Уже завели разговор о том, чтобы разобрать их на части и использовать дерево для строительства новых. Кто-то из команды принес свежей воды. Рыбы было полно, матросы обнаружили плоды, очень похожие на кулпы. И кое-что из местной дичи оказалось довольно вкусным.
В течение следующих нескольких дней Телио ожидали заботы о раненых. Это была нелегкая задача, потому что лекарства пропали при крушении корабля. Нужно было обработать несколько растяжений и переломов и лечить один случай лихорадки, которая скорее всего сдастся холодным компрессам и покою.
Зато ненастье закончилось, чем бы оно ни было, и большинство уцелело. Т’Клот все еще виднелась в небе и ночью и днем, но не как грозовая туча. Теперь это были скорее обрывки облаков.
Телио подозревал, что в обычных обстоятельствах они все поддались бы отчаянию – разбитые корабли, загубленная экспедиция. Но он слышал голос на ветру, и товарищи хотели ему верить. Они знали теперь то, чего не знали раньше: боги с ними. Путь домой будет нелегким, но Телио не сомневался, что снова увидит родину.
Из заметок Эвери Уитлока
Сегодня ночью, возможно, впервые в жизни, я познал ценность веры. И был поражен тем, какой это бесценный дар. Те из нас, кто променял ее на механистическую вселенную, может быть, приблизились к истинному положению вещей, но заплатив немалую цену. Это заставляет меня задуматься о важности правды.
17 декабря.
50
Лукаут. Пятница, 19 декабря
Возвращение в Интиго было тягостным. Города заполняли ил и обломки. Здания были разрушены, башни снесены, поля затоплены. Восточные города, по которым ударили цунами, практически смело с лица земли.
И еще были трупы.
– Невозможно пройти через нечто подобное без жертв, – сказал Уит. – Утешение одно – есть выжившие.
Да. Но Диггер почему-то думал, что получится лучше. Тем временем корбы гуськом потянулись с холмов и склонов гор.
– Большинство мы спасли, – сообщила Мардж. – По-моему, мы справились неплохо.
В вечереющем небе уплывали к солнцу последние клочья Омеги. Уит смотрел им вслед.
– Когда им ожидать следующего облака? – спросил он.
– Если такая схема сохранится, – ответил Диггер, – примерно через восемь тысяч лет.
– Нескоро, – констатировал Уитлок. – Пока, прощай, аминь.
Он записал что-то в своем компьютере, нахмурился, покачал головой, переписал и выделил цветом. Затем откинулся в кресле и посмотрел наружу, на затопленные земли внизу.
Диггер обнаружил, что думает о Джеке. Ему было бы приятно, что они добились такого успеха. На самом деле он подозревал, что Джека удивило бы то, что Диггер предложил осуществимый план.
– Проблемы? – осведомилась Джули, бросив на него взгляд.
– Нет. Просто мечтаю о возвращении домой.
«Дженкинс» держал путь к Лукауту. Келли сообщила, что флот кораблей, нагруженных припасами, прибудет через несколько дней.
Джули совершила посадку на горе Альфа, где AV3 обменяли на один из меньших посадочных модулей.
Включив светоотклонитель, земляне, по просьбе Уита, направились к храму в Бракеле.
Вопреки их ожиданиям, сам город пострадал не слишком сильно. Множество зданий было разрушено, местность затоплена, но значительное число построек, образующих широкую дугу на холмах вокруг центра города, избежало худшей из напастей – наводнения.
Храм тоже держался неплохо. Несколько корбов бродили там с ошеломленным и побитым видом. Дорожки были завалены поваленными деревьями, обломанными ветвями и залиты целым океаном густой грязи. Один сегмент крыши сдуло, внутри стояла вода, некоторые статуи были разбиты. Но Ликонда по-прежнему возвышалась гордо, с высоко поднятым факелом. Корбы почтительно стояли вокруг нее, а кто-то посадил маленькое деревце у постамента.
На вершине холма возле Хопгопа Макао накинула на плечи звериную шкуру и попыталась бодро улыбнуться детям. Пасак, ее кузен, вернулся с полной охапкой кабаров. Обычно кабары не считались особенно вкусными. Но рыбы было недостаточно, а все остальное заканчивалось. Похоже, в ближайшие дни в округе будет довольно голодно.
Однако Макао не была столь неблагодарна, чтобы жаловаться. Она была жива. Как и большая часть ее семьи. Нескольких не хватало, в том числе одного из ее кузенов, но, задумываясь о природе обрушившегося бедствия, она понимала, как им повезло. Если бы они остались дома, когда пришло наводнение, немногие из них уцелели бы.
Все благодарили богов. Словно те не были ответственны и за шторм, затопивший землю. Впрочем, Ликонда пришла им на помощь. Она сама видела богиню.
Ликонду, которая чем-то походила на Макао.
Что ж, это был обман зрения. Но как объяснить все остальное?
Позади нее кто-то подбросил дров в костер.
Макао посмотрела на океан, холодный и серый. Она никогда раньше не думала о нем, как о монстре, способном швырять гигантские волны. Кто бы поверил, что такое случится? Никто, даже самые старшие, не знали о подобных случаях. Не было ничего и в архивах.
Однако произошло в точности то, что предсказал жока. Только он назвал не ту ночь.
Как же так? Почему демоническое существо пыталось помочь?В последние два дня, пока лили ливни, Макао снова и снова рассказывала свою историю о том, как жока предупредил ее, что гумпам нужно уйти в горы, что Т’Клот – свирепый шторм. Столь многие видели богиню на улицах, что теперь были готовы поверить во что угодно. В отличие от зрителей, которые оспаривали ее байки, люди теперь принимали ее рассказ и приписывали все – хорошее и плохое – небесным силам.
Для Макао проблема была более глубокой. Ее ви?дение реальности разбилось вдребезги. Мир перестал быть механизмом, местом, где действовали физические законы, подвластные разуму. Тут были и боги, и дьявольские бури, и существо по имени Диггер Данн, и кто знает, что еще?
Она вздрогнула, поплотнее обернула шкуру вокруг плеч и наклонилась поближе к огню.
И еще были трупы.
– Невозможно пройти через нечто подобное без жертв, – сказал Уит. – Утешение одно – есть выжившие.
Да. Но Диггер почему-то думал, что получится лучше. Тем временем корбы гуськом потянулись с холмов и склонов гор.
* * *
Снова установилась связь с «Дженкинсом». Келли и Мардж тоже приуныли из-за этой бойни, однако старались смотреть на вещи с оптимизмом.– Большинство мы спасли, – сообщила Мардж. – По-моему, мы справились неплохо.
В вечереющем небе уплывали к солнцу последние клочья Омеги. Уит смотрел им вслед.
– Когда им ожидать следующего облака? – спросил он.
– Если такая схема сохранится, – ответил Диггер, – примерно через восемь тысяч лет.
– Нескоро, – констатировал Уитлок. – Пока, прощай, аминь.
Он записал что-то в своем компьютере, нахмурился, покачал головой, переписал и выделил цветом. Затем откинулся в кресле и посмотрел наружу, на затопленные земли внизу.
Диггер обнаружил, что думает о Джеке. Ему было бы приятно, что они добились такого успеха. На самом деле он подозревал, что Джека удивило бы то, что Диггер предложил осуществимый план.
– Проблемы? – осведомилась Джули, бросив на него взгляд.
– Нет. Просто мечтаю о возвращении домой.
«Дженкинс» держал путь к Лукауту. Келли сообщила, что флот кораблей, нагруженных припасами, прибудет через несколько дней.
Джули совершила посадку на горе Альфа, где AV3 обменяли на один из меньших посадочных модулей.
Включив светоотклонитель, земляне, по просьбе Уита, направились к храму в Бракеле.
Вопреки их ожиданиям, сам город пострадал не слишком сильно. Множество зданий было разрушено, местность затоплена, но значительное число построек, образующих широкую дугу на холмах вокруг центра города, избежало худшей из напастей – наводнения.
Храм тоже держался неплохо. Несколько корбов бродили там с ошеломленным и побитым видом. Дорожки были завалены поваленными деревьями, обломанными ветвями и залиты целым океаном густой грязи. Один сегмент крыши сдуло, внутри стояла вода, некоторые статуи были разбиты. Но Ликонда по-прежнему возвышалась гордо, с высоко поднятым факелом. Корбы почтительно стояли вокруг нее, а кто-то посадил маленькое деревце у постамента.
На вершине холма возле Хопгопа Макао накинула на плечи звериную шкуру и попыталась бодро улыбнуться детям. Пасак, ее кузен, вернулся с полной охапкой кабаров. Обычно кабары не считались особенно вкусными. Но рыбы было недостаточно, а все остальное заканчивалось. Похоже, в ближайшие дни в округе будет довольно голодно.
Однако Макао не была столь неблагодарна, чтобы жаловаться. Она была жива. Как и большая часть ее семьи. Нескольких не хватало, в том числе одного из ее кузенов, но, задумываясь о природе обрушившегося бедствия, она понимала, как им повезло. Если бы они остались дома, когда пришло наводнение, немногие из них уцелели бы.
Все благодарили богов. Словно те не были ответственны и за шторм, затопивший землю. Впрочем, Ликонда пришла им на помощь. Она сама видела богиню.
Ликонду, которая чем-то походила на Макао.
Что ж, это был обман зрения. Но как объяснить все остальное?
Позади нее кто-то подбросил дров в костер.
Макао посмотрела на океан, холодный и серый. Она никогда раньше не думала о нем, как о монстре, способном швырять гигантские волны. Кто бы поверил, что такое случится? Никто, даже самые старшие, не знали о подобных случаях. Не было ничего и в архивах.
Однако произошло в точности то, что предсказал жока. Только он назвал не ту ночь.
Как же так? Почему демоническое существо пыталось помочь?В последние два дня, пока лили ливни, Макао снова и снова рассказывала свою историю о том, как жока предупредил ее, что гумпам нужно уйти в горы, что Т’Клот – свирепый шторм. Столь многие видели богиню на улицах, что теперь были готовы поверить во что угодно. В отличие от зрителей, которые оспаривали ее байки, люди теперь принимали ее рассказ и приписывали все – хорошее и плохое – небесным силам.
Для Макао проблема была более глубокой. Ее ви?дение реальности разбилось вдребезги. Мир перестал быть механизмом, местом, где действовали физические законы, подвластные разуму. Тут были и боги, и дьявольские бури, и существо по имени Диггер Данн, и кто знает, что еще?
Она вздрогнула, поплотнее обернула шкуру вокруг плеч и наклонилась поближе к огню.
Из заметок Эвери Уитлока
В итоге выяснится, что открытое общение с корбами – на пользу обеим сторонам. Но сей день далек, потому что для этого потребуется больше мудрости, чем есть сейчас у нас. И больше опыта, чем есть сейчас у них. Однако мы можем гордиться тем, что сделали все возможное и корбы, вероятно, все еще будут жить на Лукауте, когда тот далекий день настанет.
19 декабря.
51
Вудбридж. Виргиния. Среда, 24 декабря
Отчет с Лукаута пришел, кажется, как всегда: в два часа ночи. Новости были лучшими из возможных: такой успех, на какой только можно было надеяться. Среди корбов отмечались многочисленные жертвы, но примерно 80 процентов населения благодаря изобретательности Диггера ушло в горы. Из них подавляющее большинство выжило. А ее люди вышли из передряги без дополнительных жертв. Хатч так больше и не ложилась спать.
Персонал пришел на работу, уже зная, что у Академии появился новый пантеон героев. За утро страсти разгорелись: комиссар созвал пресс-конференцию, политики радовались, но, поскольку был канун Рождества, все отправились домой пораньше.
Хатч, конечно же, была в восторге. Корбы будут жить, и теперь гибель Джека Марковера и Дэйва Коллингдэйла обрела смысл.
Хатч провела день, гуляя с Морин по магазинам, делая последние покупки. Затем неохотно отправилась домой, зная, что там ее ждут журналисты.
Совпадение ли, что хорошие новости пришли в канун Рождества?
Правда ли, что сотрудники Академии нарушили Протокол?
Она ответила на оба вопроса отрицательно. И добавила: «не совсем» насчет последнего.
Репортеры столпились на ее парадном крыльце. Кое-кто из соседей зашел посмотреть, что происходит. Откуда-то появились напитки. Звенели колокольчики.
Что она может рассказать о Диггере Данне? Правда ли, что он переоделся богом? Не было ли это...
Диггер – хороший человек. Творческая личность. Спас десятки тысяч жизней.
Крыльцо было большим и закрытым, и интервью превратилось в вечеринку. Лучшую в сезоне. Счастливой хануки. С Рождеством. Всех нас и гумпов. Корбов.
– Кстати, – спросил представитель «Всеобщих новостей», – а мы уже выяснили, чем являются эти облака? Есть вообще какие-то идеи?
– Мы работаем над этим, – ответила Хатч.
Журналисты покачали головами и закатили глаза.
Позже, когда все отправились по домам, Хатч расслабилась и налила себе выпить, глядя, как Тор и Морин пытаются запустить воздушного змея. Им не очень-то везло. Тор, который, кажется, совсем не понимал, как это делается, бегал по газону, а ветер трепал змей позади него. Морин следовала за ним по пятам со всей полагающейся серьезностью, но начинала хихикать, когда змей падал.
В этом смысле Тор отличался такой же детской невинностью. Его убеждение, что мир, по сути, хорошее место и если хорошо потрудиться и уделять внимание делам, то все получится, было частью его обаяния. Он объяснял Хатч, что рос, имея две цели: стать профессиональным игроком в гольф и зарабатывать на жизнь искусством. Гольф нравился ему своей неспешностью и тем, что играть в него все всегда отправлялись туда, где лето. Но если честно, крученый удар лучше получался у Хатч, чем у Тора.
Однако с искусством дело обстояло совсем иначе. Дайте Тору кисть и отвезите к пролетающей комете, и он становится гением. «Когда метишь так высоко, – решила Хатч, – одна цель из двух – это неплохо».
На самом деле он был удачливее многих, и не из-за таланта. Что у него действительно было – так это способность наслаждаться жизнью в ее самых простых проявлениях. Он любил, когда Морин гонялась за ним по лужайке, любил глупые комедии, бесконечно рассказывал о своих походных приключениях местному отряду бойскаутов (в котором был помощником вожатого) и никогда не мог наесться мороженым. Большой ребенок!
Персонал пришел на работу, уже зная, что у Академии появился новый пантеон героев. За утро страсти разгорелись: комиссар созвал пресс-конференцию, политики радовались, но, поскольку был канун Рождества, все отправились домой пораньше.
Хатч, конечно же, была в восторге. Корбы будут жить, и теперь гибель Джека Марковера и Дэйва Коллингдэйла обрела смысл.
Хатч провела день, гуляя с Морин по магазинам, делая последние покупки. Затем неохотно отправилась домой, зная, что там ее ждут журналисты.
Совпадение ли, что хорошие новости пришли в канун Рождества?
Правда ли, что сотрудники Академии нарушили Протокол?
Она ответила на оба вопроса отрицательно. И добавила: «не совсем» насчет последнего.
Репортеры столпились на ее парадном крыльце. Кое-кто из соседей зашел посмотреть, что происходит. Откуда-то появились напитки. Звенели колокольчики.
Что она может рассказать о Диггере Данне? Правда ли, что он переоделся богом? Не было ли это...
Диггер – хороший человек. Творческая личность. Спас десятки тысяч жизней.
Крыльцо было большим и закрытым, и интервью превратилось в вечеринку. Лучшую в сезоне. Счастливой хануки. С Рождеством. Всех нас и гумпов. Корбов.
– Кстати, – спросил представитель «Всеобщих новостей», – а мы уже выяснили, чем являются эти облака? Есть вообще какие-то идеи?
– Мы работаем над этим, – ответила Хатч.
Журналисты покачали головами и закатили глаза.
Позже, когда все отправились по домам, Хатч расслабилась и налила себе выпить, глядя, как Тор и Морин пытаются запустить воздушного змея. Им не очень-то везло. Тор, который, кажется, совсем не понимал, как это делается, бегал по газону, а ветер трепал змей позади него. Морин следовала за ним по пятам со всей полагающейся серьезностью, но начинала хихикать, когда змей падал.
В этом смысле Тор отличался такой же детской невинностью. Его убеждение, что мир, по сути, хорошее место и если хорошо потрудиться и уделять внимание делам, то все получится, было частью его обаяния. Он объяснял Хатч, что рос, имея две цели: стать профессиональным игроком в гольф и зарабатывать на жизнь искусством. Гольф нравился ему своей неспешностью и тем, что играть в него все всегда отправлялись туда, где лето. Но если честно, крученый удар лучше получался у Хатч, чем у Тора.
Однако с искусством дело обстояло совсем иначе. Дайте Тору кисть и отвезите к пролетающей комете, и он становится гением. «Когда метишь так высоко, – решила Хатч, – одна цель из двух – это неплохо».
На самом деле он был удачливее многих, и не из-за таланта. Что у него действительно было – так это способность наслаждаться жизнью в ее самых простых проявлениях. Он любил, когда Морин гонялась за ним по лужайке, любил глупые комедии, бесконечно рассказывал о своих походных приключениях местному отряду бойскаутов (в котором был помощником вожатого) и никогда не мог наесться мороженым. Большой ребенок!