Страница:
– К тому времени, как мы появимся, – ответил Коллингдэйл, – облако уже повиснет над их головами. Не думаю, что будет трудно кого-либо убедить.
Раздались аплодисменты. Кто-то повесил на стену изображение гумпа, с его глазами-блюдцами и широкой глуповатой улыбкой. Они стали любимцами, и люди в Академии, а возможно, и во всем мире, привязались к ним.
– Может статься, – добавил Дэйв, – нам не придется рядиться в маскарадные костюмы. Хатч, которая здесь присутствует – Присцилла, не привстанете? – делает все возможное, чтобы помочь нам обойти Протокол. Не исключено, что мы сможем выйти к аборигенам, поздороваться и прямо предложить им убраться из города. Но в любом случае мы не станем стоять и смотреть, как они умирают.
Опять аплодисменты.
– Спасибо. – Он излучал уверенность.
Когда лингвисты поднимались по трапу на «Аль-Джахани», Хатч отвела Коллингдэйла и Джуди в сторонку.
– Ценю ваше мужество, – сказала она, – но никто не должен остаться там, когда придет Омега. – Она посмотрела им в глаза. – Никого нельзя потерять. Вы поняли, ребята?
– Я выражался образно. Мы позаботимся о них. – Коллингдэйл посмотрел на Джуди, ожидая поддержки, а Джуди посмотрела на Хатч.
– Не волнуйтесь, – заверила она, – мы не допустим ничего подобного.
Затем все обменялись рукопожатиями. До свиданья. Удачи. Увидимся через пару лет. Общие крепкие объятия.
Хатч думала об «Искателях приключений», и о Церкви Откровения, и об «Айленд Спешалтиз». Вчера явились еще четверо: продавец одежды, который хотел привезти несколько аборигенов, чтобы использовать их в качестве моделей для показа новой коллекции в стиле «гумп» («...мы же спасем им жизнь, не забывайте...»), которая, между прочим, весьма отличалась от оригинала; представитель медиагиганта с требованием предоставить им возможность снять катастрофу; фирма, желавшая разработать игру под названием «Омега», и исполнительный продюсер из «Кармен и Хайсмит», надумавший отправить съемочную группу на натурные съемки для новой постановки, которая уже была в производстве. В это были вовлечены большие люди.
Пока Джуди всходила на борт, Коллингдэйл медлил. Затем посмотрел Хатч в глаза.
– Ты хотела бы отправиться с нами?
– Нет, – сказала она. – Я уже слишком стара для этого.
В ожидании вылета Хатч связалась с операторами и получила последний отчет с «Дженкинса». Разумеется, недельной давности – именно столько времени необходимо для гиперсветовой передачи данных с Лукаута. Вот и еще одна ошибка – позволить распространиться названию «Лукаут». Оно вошло в арсенал ночных юмористических шоу и стало дурной приметой. Теперь Хатч понимала, что стоит заняться этим немедленно. Дать звезде имя, что-то вроде «Чейла», и тогда можно было бы назвать планету «Чейла-3». А обитатели стали бы чейланцами. Вполне достойно. Но было поздно. Да, Хатч сплоховала, но почему энергичные ребята из отдела по связям с общественностью Академии сразу не спохватились?
С «Дженкинса» не пришло ничего нового. Там все еще обсуждали лучший способ спуститься и обследовать местность. Хатч не завидовала Джеку, перед которым стояла необходимость принять ряд жестких решений. Оператор прижал к ушам наушники и знаком попросил ее подождать. Он выслушал сообщение, кивнул и поднял глаза.
– Вас вызывает комиссар, мэм.
Это был сюрприз.
– Я отвечу из конференц-зала, – сказала Хатч.
Асквит сидел на палубе яхты, капитанская фуражка была надвинута на глаза.
– Просто хотел проверить, как идут дела.
– Отлично. Я так понимаю, вы не в Женеве.
Он улыбнулся как ни в чем не бывало.
– «Аль-Джахани» вылетает по расписанию?
– Да, сэр. Они собрались и готовы к отлету. – Хатч помолчала. – А что?
– Почему я спрашиваю об «Аль-Джахани»?
– Почему вы заставили меня пройти через все это?
– Я подумал, что будет неплохо, если вы поймете, для чего существует Протокол.
Она села.
– Вы добились своего.
– Хорошо. Хатч, речь не только о гумпах. Мы говорим о прецеденте. Если допустить нарушение Протокола на Лукауте, то кого бы мы ни нашли потом, мы будем их крестить, продавать им тележки с мотором, вывозить существ, чтобы показывать их в цирках. Понимаете?
– Вы действительно считаете, что так и будет?
– Трудно представить противоположное. Я знаю, вы дали им от ворот поворот.
– Всем, кроме СМИ. Они получили ограниченный доступ. Но без права высадки на планете. Откуда вы знаете?
– До меня уже дошли слухи об официальных протестах. Отлично. Я горжусь вами.
Она всегда считала Асквита человеком, который стремится избежать конфликта любой ценой.
– Какие у них шансы, Майкл? У протестующих?
– Нулевые или ничтожные. Если только вы не выйдете из игры.
Хатч опоздала на рейс до Рейгана и, вместо того чтобы ждать три часа, отправилась в Атланту, а затем на глайдтрейне до федерального округа Колумбия. За южной окраиной Ричмонда она попала в снежную бурю, первую в этих местах за десять, а то и больше лет. По мере продвижения на север буря постепенно усиливалась.
Поздним вечером она наконец добралась домой и приземлилась на посадочную площадку среди метели. Тор ждал на крыльце.
Хатч выбралась из такси и побежала сквозь летящий снег. Качнулась открывающаяся дверь, и муж протянул ей горячий шоколад.
– Ну, – сказал он, – мы всех благополучно отправили в страну гумпов?
– Надеюсь, что так. Как Морин?
– Спит. Скучала по мамочке. Кажется, ей не нравится, как я читаю «Джорджа».
Речь шла о «Джордже Манки, говорливом шимпанзе».
Горячий шоколад был вкусным. В доме ярко горел огонь. Хатч поставила чашку и стряхнула с куртки снег.
– Об этом говорят по всем каналам, – заметил Тор. – Дикторы слабо верят в ваши возможности.
– Вероятно, они правы. – Хатч наконец собралась присесть, и тут домашний ИИ (названный в честь шимпанзе, или, может быть, наоборот) запищал: входящий вызов.
– Кто это, Джордж? – спросил Тор.
– Дежурный офицер Академии. Для Хатч.
– Странно. Не могу представить, что стряслось.
Если честно, могла: первой мыслью было, что с «Аль-Джахани» уже начались проблемы.
На экране появилось лицо Джина Килгора.
– Хатч?
– Да. Что у вас, Джин?
– Хотел сообщить, что Гарольд в больнице. Кажется, что-то серьезное.
Хатч понадобилась минута, чтобы понять.
– Что случилось? – спросила она. – Как он?
– Сердечный приступ. Его отвезли в Джорджтаун. Это случилось сегодня днем.
– Вам известно что-нибудь о его состоянии?
– Нет, мэм. Только то, что я сообщил.
– Ладно.
– Он ушел домой рано. Сказал, что неважно себя чувствует.
– Спасибо, Джин. – Она направилась к гардеробу за другой курткой.
– Дженни Килборн заявила, что он несколько лет принимал кардиопрепараты.
– Да, – отозвалась Хатч, – я знаю.
– Но они не думали, что все так серьезно. Если у него и были проблемы, он никому об этом не говорил. Дженни пообщалась с кем-то из больницы. Или из полиции. Я точно не знаю, с кем. Они сказали, его соседка не могла открыть свою парадную дверь из-за снега. Он помог ей откопать вход.
Потрясающе. С больным-то сердцем.
– Спасибо, Джин. – Нужно переобуться. – Джордж, закажи мне такси. И соедини с тетей Гарольда, той, что живет в Уитоне.
Она не смогла дозвониться до тети, которую видела однажды много лет назад. Насколько знала Хатч, эта тетя была единственной родственницей Гарольда в их районе. Но диспетчер сообщил ей, что абонент недоступен. По всей видимости, тетка была из тех, кто не носил комм. Что ж, Хатч могла это понять. Если она когда-нибудь отделается от Академии, она свой комм точно выбросит.
Все попытки получить информацию из Джорджтауна также ни к чему не привели.
– Он у нас, – ответили ей в больнице, – кроме этого, нам нечего вам сообщить на данный момент.
Через двадцать минут, после того как покинула Вудбридж, Хатч приземлилась на крыше Джорджтаунского медицинского центра. Она оставила машину, тотчас потеряла равновесие на заснеженном пандусе и поспешила вниз, в приемное отделение скорой помощи.
Тетя была там, стояла в окружении взволнованных людей. Милдред. Глаза у нее были красные.
Хатч представилась. Милдред слабо улыбнулась, сдерживая слезы. Еще тут были кузина, соседка, священник и Чарли Уилсон, сотрудник лаборатории.
– Как он? – спросила Хатч.
Чарли серьезно посмотрел на нее и покачал головой.
СВОДКА НОВОСТЕЙ
Гражданский процесс о восстановлении репутации лиц, ожидающих судебных решений
Аборигены напоминают гумпов
Часть вторая. Гумпы
9
Арлингтон. Суббота, 15 марта
Из библиотечного архива
10
Космическая станция Союза, 16 марта, воскресенье
Раздались аплодисменты. Кто-то повесил на стену изображение гумпа, с его глазами-блюдцами и широкой глуповатой улыбкой. Они стали любимцами, и люди в Академии, а возможно, и во всем мире, привязались к ним.
– Может статься, – добавил Дэйв, – нам не придется рядиться в маскарадные костюмы. Хатч, которая здесь присутствует – Присцилла, не привстанете? – делает все возможное, чтобы помочь нам обойти Протокол. Не исключено, что мы сможем выйти к аборигенам, поздороваться и прямо предложить им убраться из города. Но в любом случае мы не станем стоять и смотреть, как они умирают.
Опять аплодисменты.
– Спасибо. – Он излучал уверенность.
Когда лингвисты поднимались по трапу на «Аль-Джахани», Хатч отвела Коллингдэйла и Джуди в сторонку.
– Ценю ваше мужество, – сказала она, – но никто не должен остаться там, когда придет Омега. – Она посмотрела им в глаза. – Никого нельзя потерять. Вы поняли, ребята?
– Я выражался образно. Мы позаботимся о них. – Коллингдэйл посмотрел на Джуди, ожидая поддержки, а Джуди посмотрела на Хатч.
– Не волнуйтесь, – заверила она, – мы не допустим ничего подобного.
Затем все обменялись рукопожатиями. До свиданья. Удачи. Увидимся через пару лет. Общие крепкие объятия.
Хатч думала об «Искателях приключений», и о Церкви Откровения, и об «Айленд Спешалтиз». Вчера явились еще четверо: продавец одежды, который хотел привезти несколько аборигенов, чтобы использовать их в качестве моделей для показа новой коллекции в стиле «гумп» («...мы же спасем им жизнь, не забывайте...»), которая, между прочим, весьма отличалась от оригинала; представитель медиагиганта с требованием предоставить им возможность снять катастрофу; фирма, желавшая разработать игру под названием «Омега», и исполнительный продюсер из «Кармен и Хайсмит», надумавший отправить съемочную группу на натурные съемки для новой постановки, которая уже была в производстве. В это были вовлечены большие люди.
Пока Джуди всходила на борт, Коллингдэйл медлил. Затем посмотрел Хатч в глаза.
– Ты хотела бы отправиться с нами?
– Нет, – сказала она. – Я уже слишком стара для этого.
В ожидании вылета Хатч связалась с операторами и получила последний отчет с «Дженкинса». Разумеется, недельной давности – именно столько времени необходимо для гиперсветовой передачи данных с Лукаута. Вот и еще одна ошибка – позволить распространиться названию «Лукаут». Оно вошло в арсенал ночных юмористических шоу и стало дурной приметой. Теперь Хатч понимала, что стоит заняться этим немедленно. Дать звезде имя, что-то вроде «Чейла», и тогда можно было бы назвать планету «Чейла-3». А обитатели стали бы чейланцами. Вполне достойно. Но было поздно. Да, Хатч сплоховала, но почему энергичные ребята из отдела по связям с общественностью Академии сразу не спохватились?
С «Дженкинса» не пришло ничего нового. Там все еще обсуждали лучший способ спуститься и обследовать местность. Хатч не завидовала Джеку, перед которым стояла необходимость принять ряд жестких решений. Оператор прижал к ушам наушники и знаком попросил ее подождать. Он выслушал сообщение, кивнул и поднял глаза.
– Вас вызывает комиссар, мэм.
Это был сюрприз.
– Я отвечу из конференц-зала, – сказала Хатч.
Асквит сидел на палубе яхты, капитанская фуражка была надвинута на глаза.
– Просто хотел проверить, как идут дела.
– Отлично. Я так понимаю, вы не в Женеве.
Он улыбнулся как ни в чем не бывало.
– «Аль-Джахани» вылетает по расписанию?
– Да, сэр. Они собрались и готовы к отлету. – Хатч помолчала. – А что?
– Почему я спрашиваю об «Аль-Джахани»?
– Почему вы заставили меня пройти через все это?
– Я подумал, что будет неплохо, если вы поймете, для чего существует Протокол.
Она села.
– Вы добились своего.
– Хорошо. Хатч, речь не только о гумпах. Мы говорим о прецеденте. Если допустить нарушение Протокола на Лукауте, то кого бы мы ни нашли потом, мы будем их крестить, продавать им тележки с мотором, вывозить существ, чтобы показывать их в цирках. Понимаете?
– Вы действительно считаете, что так и будет?
– Трудно представить противоположное. Я знаю, вы дали им от ворот поворот.
– Всем, кроме СМИ. Они получили ограниченный доступ. Но без права высадки на планете. Откуда вы знаете?
– До меня уже дошли слухи об официальных протестах. Отлично. Я горжусь вами.
Она всегда считала Асквита человеком, который стремится избежать конфликта любой ценой.
– Какие у них шансы, Майкл? У протестующих?
– Нулевые или ничтожные. Если только вы не выйдете из игры.
Хатч опоздала на рейс до Рейгана и, вместо того чтобы ждать три часа, отправилась в Атланту, а затем на глайдтрейне до федерального округа Колумбия. За южной окраиной Ричмонда она попала в снежную бурю, первую в этих местах за десять, а то и больше лет. По мере продвижения на север буря постепенно усиливалась.
Поздним вечером она наконец добралась домой и приземлилась на посадочную площадку среди метели. Тор ждал на крыльце.
Хатч выбралась из такси и побежала сквозь летящий снег. Качнулась открывающаяся дверь, и муж протянул ей горячий шоколад.
– Ну, – сказал он, – мы всех благополучно отправили в страну гумпов?
– Надеюсь, что так. Как Морин?
– Спит. Скучала по мамочке. Кажется, ей не нравится, как я читаю «Джорджа».
Речь шла о «Джордже Манки, говорливом шимпанзе».
Горячий шоколад был вкусным. В доме ярко горел огонь. Хатч поставила чашку и стряхнула с куртки снег.
– Об этом говорят по всем каналам, – заметил Тор. – Дикторы слабо верят в ваши возможности.
– Вероятно, они правы. – Хатч наконец собралась присесть, и тут домашний ИИ (названный в честь шимпанзе, или, может быть, наоборот) запищал: входящий вызов.
– Кто это, Джордж? – спросил Тор.
– Дежурный офицер Академии. Для Хатч.
– Странно. Не могу представить, что стряслось.
Если честно, могла: первой мыслью было, что с «Аль-Джахани» уже начались проблемы.
На экране появилось лицо Джина Килгора.
– Хатч?
– Да. Что у вас, Джин?
– Хотел сообщить, что Гарольд в больнице. Кажется, что-то серьезное.
Хатч понадобилась минута, чтобы понять.
– Что случилось? – спросила она. – Как он?
– Сердечный приступ. Его отвезли в Джорджтаун. Это случилось сегодня днем.
– Вам известно что-нибудь о его состоянии?
– Нет, мэм. Только то, что я сообщил.
– Ладно.
– Он ушел домой рано. Сказал, что неважно себя чувствует.
– Спасибо, Джин. – Она направилась к гардеробу за другой курткой.
– Дженни Килборн заявила, что он несколько лет принимал кардиопрепараты.
– Да, – отозвалась Хатч, – я знаю.
– Но они не думали, что все так серьезно. Если у него и были проблемы, он никому об этом не говорил. Дженни пообщалась с кем-то из больницы. Или из полиции. Я точно не знаю, с кем. Они сказали, его соседка не могла открыть свою парадную дверь из-за снега. Он помог ей откопать вход.
Потрясающе. С больным-то сердцем.
– Спасибо, Джин. – Нужно переобуться. – Джордж, закажи мне такси. И соедини с тетей Гарольда, той, что живет в Уитоне.
Она не смогла дозвониться до тети, которую видела однажды много лет назад. Насколько знала Хатч, эта тетя была единственной родственницей Гарольда в их районе. Но диспетчер сообщил ей, что абонент недоступен. По всей видимости, тетка была из тех, кто не носил комм. Что ж, Хатч могла это понять. Если она когда-нибудь отделается от Академии, она свой комм точно выбросит.
Все попытки получить информацию из Джорджтауна также ни к чему не привели.
– Он у нас, – ответили ей в больнице, – кроме этого, нам нечего вам сообщить на данный момент.
Через двадцать минут, после того как покинула Вудбридж, Хатч приземлилась на крыше Джорджтаунского медицинского центра. Она оставила машину, тотчас потеряла равновесие на заснеженном пандусе и поспешила вниз, в приемное отделение скорой помощи.
Тетя была там, стояла в окружении взволнованных людей. Милдред. Глаза у нее были красные.
Хатч представилась. Милдред слабо улыбнулась, сдерживая слезы. Еще тут были кузина, соседка, священник и Чарли Уилсон, сотрудник лаборатории.
– Как он? – спросила Хатч.
Чарли серьезно посмотрел на нее и покачал головой.
СВОДКА НОВОСТЕЙ
РЕКОРДНЫЕ МОРОЗЫ НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ
В Сент-Луисе температура упала ниже пятидесяти градусовМИРОВОЙ СОВЕТ ОТПРАВЛЯЕТ МИРОТВОРЦЕВ НА СРЕДНИЙ ВОСТОК
Мятежники Инири разбомбили поездПРИЛИВНАЯ ВОЛНА УНЕСЛА СОТНИ ЖИЗНЕЙ В БАНГЛАДЕШ
Волна вызвана землетрясением в океанеСИНГХ ОДЕРЖАЛ ПОБЕДУ НАД ХАРРИГАНОМ НА ЧЕМПИОНАТЕ ПО ШАХМАТАМ СРЕДИ ЛЮДЕЙ
Первый матч на звание чемпиона мираДОКТОР АЛЬВА ПОЛУЧАЕТ МЕДАЛЬ В ПЕРУ
В знак признания ее заслуг при эпидемии вируса «болус»В ХЭМПШИРСКОМ БАРЕ ЖЕНЩИНА УБИЛА ЧЕТВЕРЫХ
Она заявила, что их душами завладел дьяволВ ТРЕТЬЕМ КВАРТАЛЕ СПАД ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Безработица растет уже седьмой месяцШЕСТЕРО УБИТЫХ НА КОНЦЕРТЕ В БЕЛГРАДЕ
Паническое бегство из зрительного зала под звуки БетховенаДИЛИ ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ
Миллиардер признан виновным по всем пунктам, жертвы митингуют перед зданием суда.Гражданский процесс о восстановлении репутации лиц, ожидающих судебных решений
САНАСИ ДОЛЖЕН ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕД КОНГРЕССОМ
Он отказался воспользоваться пятой поправкойИНОПЛАНЕТЯНЕ В СОЗВЕЗДИИ ДРАКОНА
Примитивной цивилизации угрожает облако.Аборигены напоминают гумпов
Часть вторая. Гумпы
9
Арлингтон. Суббота, 15 марта
Гарольд так и не пришел в сознание. О его смерти было объявлено в 4:32 утра.
Когда об этом сообщили, Хатч еще была в больнице, пыталась по возможности поддержать Милдред и кузину. Она предупредила дежурного офицера Академии и выслушала врача, который выразил свои соболезнования и сказал, что они были не в силах что-либо сделать.
Гарольду было сто шесть. Милдред рассказала, что несколько лет назад доктора предлагали ему искусственное сердце, но он отказался. Она недоумевала почему. Гарольд всегда поступал рационально. И у него было все, ради чего стоило жить: казалось, он доволен работой, его уважали во всем мире.
– Он был одинок. – Слезы текли из глаз Милдред. Она выглядела относительно молодо, но ведь она приходилась Гарольду тетей, так что ей тоже перевалило за сотню.
Хатч вышла из больницы под все еще темное и холодное небо, задаваясь вопросом, почему не предугадала этого, почему не вмешалась вовремя? Она никогда не приглашала его в гости. Ни разу. Только бесконечные совместные обеды, во время которых она плакалась ему в жилетку, когда у нее были неприятности на работе. А Гарольд всегда говорил ей: «Успокойся, все обойдется. Это пройдет». Его любимая присказка. Все проходит.
Родители Тора жили в Англии, отец Хатч давно умер. Гарольд мог бы стать отличным дедушкой для Морин, если бы только Хатч знала. Если бы хоть раз задумалась.
Она стояла на посадочной площадке, глядя на последние хлопья, летящие над крышей. «Видимо, унесло ветром», – решила она, думая о прекратившемся снегопаде. Вокруг громоздились сугробы.
Гарольда нет. Трудно поверить.
Ее комм запищал. Тор.
– Что случилось?
– Его больше нет.
– Жалко.
– С полчаса назад.
– Ты как?
– Уже еду домой.
– Хорошо. Я разогрею что-нибудь на завтрак.
– Нет. Ничего не нужно, спасибо. Не хочется есть.
Приземлилось такси, из него вышла какая-то женщина, и комм Хатч запищал, сообщая ей, что это ее машина. Хатч забралась в салон, на ней застегнулись ремни безопасности. И в ее голове возникла мысль, которую она гнала от себя уже два часа. Гарольд, что же такое Омеги?
На дальнем краю крыши, на площадке для транспортных средств экстренной помощи, приземлилась скорая помощь. Хатч назвала такси свой адрес и откинулась в кресле.
Машина поднялась, повернула на юг и, набирая скорость, устремилась в сторону Потомака.
Обычно по субботам Хатч полдня работала, особенно если происходило что-то важное, то есть почти всегда. Она провела на месте меньше часа, когда пришел отчет. «Гальярдо» осматривал облако недалеко от альфы Кассиопеи и нашел очередного ежа. Обстоятельства были те же: еж держался вне облака, шел тем же курсом, с той же скоростью. Шесть с половиной километров в диаметре. Предварительное сканирование показало, что это типовой объект. Единственным отличием было расстояние до облака, всего пятнадцать тысяч километров.
Точки обнаружения ежей разделяли сотни световых лет.
Она не успела толком осмыслить информацию, когда дежурный офицер сообщил об очередной находке. У ближайшего облака тоже был еж, вновь – объект, идентичный по всем параметрам, кроме расстояния до Омеги, на этот раз составлявшего сорок две тысячи километров. Даже шипы располагались по той же схеме. Как будто все объекты отлили в одной форме. У них были незначительные повреждения, вероятно, вызванные столкновениями.
Выглядели они безобидно.
Хатч несколько минут просидела, изучая изображения, и спустилась в лабораторию. Кабинет Гарольда был пуст, но она нашла Чарли Уилсона и нескольких техников. По опыту Хатч знала: начальников мало кто любит, и что бы ни говорили сотрудники, уход босса неизбежно сопровождает вздох облегчения. Даже если начальник уходит в мир иной. Однако Гарольда любили все. И в лаборатории царила искренняя печаль.
– Знаешь, почему он был так нужен нам? – сказал ей Чарли, когда Хатч присела выпить с ним стакан ананасового сока. – Он как никто другой умел выбить необходимое оборудование. Он мог сказать «нет». Мог поддерживать порядок. Кто теперь откажется выделить время на установках Стеттбергу? Или Могамбо?
– Ты, Чарли. А я тебя прикрою. – Уилсон с сомнением посмотрел на нее, но Хатч улыбнулась. – Ты справишься. Просто не показывай и тени сомнения. Скажи «нет», и все. Дай им понять, что их позовут, если у нас появится свободное время. Затем вежливо поблагодари и закончи разговор.
Он отпил большой глоток сока и промолчал.
– Чарли. – Хатч сменила тон, давая понять, что тема закрыта. – Я хочу поговорить с тобой об Омегах.
– Хорошо.
– На прошлой неделе, кажется, в среду, Гарольд намекнул, что знает, чем они являются.
Чарли удивленно наклонил голову. Его реакция расстроила Хатч. Она надеялась, что Гарольд поделился с Уилсоном.
– Он ничего тебе не говорил?
– Нет, Хатч. Если у него и были какие-то соображения, он держал их при себе.
– Уверен?
– Конечно. Думаешь, я бы забыл что-то подобное?
Сквозь стеклянную перегородку был виден кабинет Гарольда. Письменный стол, заваленный бумагами, дисками, журналами, книгами и разными мелкими электронными приспособлениями. Ждущими, что кто-нибудь соберет их, упакует в коробку и отправит домой.
– Я не знаю, о чем он мог думать, Хатч. Но сообщу тебе одну вещь, которой ты, наверное, не знаешь.
– Что же это, Чарли?
– Мы сопоставили тьюки с Омегами. С волнами. Или по крайней мере с теми местами, где должны находиться волны. Если они имеют постоянную скорость.
– Он говорил мне об этом. Итак, между ними есть связь.
– Очевидно.
И два облака сопровождают ежи. Были ли ежи у всех Омег?
– Чарли, – сказала Хатч, – эти объекты, которые, насколько нам известно, летят рядом с Омегами: кажется, это мины-ловушки. Бомбы. Может ли быть то, что вы наблюдали, взрывом ежа?
– Нет. – Он покачал головой.
– Почему ты так уверен?
– Ты видела снимки с «Хеффернана»?
Хатч не видела. Она читала отчет.
– Взрыв, который уничтожил «Квагмор» – так, кажется? я постоянно слышу два разных названия этого корабля, – ничтожен по сравнению с тем, что мы видим, когда загорается тьюк. Это различие того же порядка, что между фейерверком и ядерным взрывом.
– Ладно, – проговорила Хатч, – я просто спросила.
Они отправились в кабинет Гарольда и просмотрели груду документов. Но не нашли ничего существенного.
– Чарли, я хочу, чтобы ты выяснил, над чем он работал. Что-нибудь новое об облаках. Или о тьюках, – попросила Хатч.
– Ладно.
– Сообщи, как только что-то обнаружишь.
– Вообще-то, – сказал Уилсон, – мы уже приступили к поискам.
Чарли был высоким и гибким, с рыжеватыми волосами и светлыми голубыми глазами. В отличие от многих ученых, которые работали в Академии, Чарли поддерживал хорошую физическую форму. По выходным он играл в баскетбол со своими детьми, ежедневно по часу плавал в бассейне Академии и время от времени играл в теннис. Ему лишь недоставало гениальности его босса – как и всем прочим.
– Хорошо. Продолжайте. Дайте знать, если что-нибудь найдете. – Хатч собралась уходить, но внезапно остановилась. – Что там с системой Новых, Чарли? Есть что-нибудь?
– Ты о том, как выстраиваются ли они в систему? – Уилсон покачал головой. – Возможно, если бы мы засекли их больше, у нас возникли бы идеи. Но мне кажется, то, что существует система, – иллюзия.
– Неужели. Почему?
– У них есть тенденция собираться в кучу на относительно ограниченном пространстве. При таком раскладе всегда можно выбрать ракурс и получить систему.
– О.
– А наблюдаемые объекты скорее всего сосредоточены в этих двух зонах не потому, что возникают только там, а просто потому, что у нас запущено мало работающих модулей. Дайте время, и, вероятно, мы обнаружим другие. И тогда, я думаю, система исчезнет.
Когда об этом сообщили, Хатч еще была в больнице, пыталась по возможности поддержать Милдред и кузину. Она предупредила дежурного офицера Академии и выслушала врача, который выразил свои соболезнования и сказал, что они были не в силах что-либо сделать.
Гарольду было сто шесть. Милдред рассказала, что несколько лет назад доктора предлагали ему искусственное сердце, но он отказался. Она недоумевала почему. Гарольд всегда поступал рационально. И у него было все, ради чего стоило жить: казалось, он доволен работой, его уважали во всем мире.
– Он был одинок. – Слезы текли из глаз Милдред. Она выглядела относительно молодо, но ведь она приходилась Гарольду тетей, так что ей тоже перевалило за сотню.
Хатч вышла из больницы под все еще темное и холодное небо, задаваясь вопросом, почему не предугадала этого, почему не вмешалась вовремя? Она никогда не приглашала его в гости. Ни разу. Только бесконечные совместные обеды, во время которых она плакалась ему в жилетку, когда у нее были неприятности на работе. А Гарольд всегда говорил ей: «Успокойся, все обойдется. Это пройдет». Его любимая присказка. Все проходит.
Родители Тора жили в Англии, отец Хатч давно умер. Гарольд мог бы стать отличным дедушкой для Морин, если бы только Хатч знала. Если бы хоть раз задумалась.
Она стояла на посадочной площадке, глядя на последние хлопья, летящие над крышей. «Видимо, унесло ветром», – решила она, думая о прекратившемся снегопаде. Вокруг громоздились сугробы.
Гарольда нет. Трудно поверить.
Ее комм запищал. Тор.
– Что случилось?
– Его больше нет.
– Жалко.
– С полчаса назад.
– Ты как?
– Уже еду домой.
– Хорошо. Я разогрею что-нибудь на завтрак.
– Нет. Ничего не нужно, спасибо. Не хочется есть.
Приземлилось такси, из него вышла какая-то женщина, и комм Хатч запищал, сообщая ей, что это ее машина. Хатч забралась в салон, на ней застегнулись ремни безопасности. И в ее голове возникла мысль, которую она гнала от себя уже два часа. Гарольд, что же такое Омеги?
На дальнем краю крыши, на площадке для транспортных средств экстренной помощи, приземлилась скорая помощь. Хатч назвала такси свой адрес и откинулась в кресле.
Машина поднялась, повернула на юг и, набирая скорость, устремилась в сторону Потомака.
Обычно по субботам Хатч полдня работала, особенно если происходило что-то важное, то есть почти всегда. Она провела на месте меньше часа, когда пришел отчет. «Гальярдо» осматривал облако недалеко от альфы Кассиопеи и нашел очередного ежа. Обстоятельства были те же: еж держался вне облака, шел тем же курсом, с той же скоростью. Шесть с половиной километров в диаметре. Предварительное сканирование показало, что это типовой объект. Единственным отличием было расстояние до облака, всего пятнадцать тысяч километров.
Точки обнаружения ежей разделяли сотни световых лет.
Она не успела толком осмыслить информацию, когда дежурный офицер сообщил об очередной находке. У ближайшего облака тоже был еж, вновь – объект, идентичный по всем параметрам, кроме расстояния до Омеги, на этот раз составлявшего сорок две тысячи километров. Даже шипы располагались по той же схеме. Как будто все объекты отлили в одной форме. У них были незначительные повреждения, вероятно, вызванные столкновениями.
Выглядели они безобидно.
Хатч несколько минут просидела, изучая изображения, и спустилась в лабораторию. Кабинет Гарольда был пуст, но она нашла Чарли Уилсона и нескольких техников. По опыту Хатч знала: начальников мало кто любит, и что бы ни говорили сотрудники, уход босса неизбежно сопровождает вздох облегчения. Даже если начальник уходит в мир иной. Однако Гарольда любили все. И в лаборатории царила искренняя печаль.
– Знаешь, почему он был так нужен нам? – сказал ей Чарли, когда Хатч присела выпить с ним стакан ананасового сока. – Он как никто другой умел выбить необходимое оборудование. Он мог сказать «нет». Мог поддерживать порядок. Кто теперь откажется выделить время на установках Стеттбергу? Или Могамбо?
– Ты, Чарли. А я тебя прикрою. – Уилсон с сомнением посмотрел на нее, но Хатч улыбнулась. – Ты справишься. Просто не показывай и тени сомнения. Скажи «нет», и все. Дай им понять, что их позовут, если у нас появится свободное время. Затем вежливо поблагодари и закончи разговор.
Он отпил большой глоток сока и промолчал.
– Чарли. – Хатч сменила тон, давая понять, что тема закрыта. – Я хочу поговорить с тобой об Омегах.
– Хорошо.
– На прошлой неделе, кажется, в среду, Гарольд намекнул, что знает, чем они являются.
Чарли удивленно наклонил голову. Его реакция расстроила Хатч. Она надеялась, что Гарольд поделился с Уилсоном.
– Он ничего тебе не говорил?
– Нет, Хатч. Если у него и были какие-то соображения, он держал их при себе.
– Уверен?
– Конечно. Думаешь, я бы забыл что-то подобное?
Сквозь стеклянную перегородку был виден кабинет Гарольда. Письменный стол, заваленный бумагами, дисками, журналами, книгами и разными мелкими электронными приспособлениями. Ждущими, что кто-нибудь соберет их, упакует в коробку и отправит домой.
– Я не знаю, о чем он мог думать, Хатч. Но сообщу тебе одну вещь, которой ты, наверное, не знаешь.
– Что же это, Чарли?
– Мы сопоставили тьюки с Омегами. С волнами. Или по крайней мере с теми местами, где должны находиться волны. Если они имеют постоянную скорость.
– Он говорил мне об этом. Итак, между ними есть связь.
– Очевидно.
И два облака сопровождают ежи. Были ли ежи у всех Омег?
– Чарли, – сказала Хатч, – эти объекты, которые, насколько нам известно, летят рядом с Омегами: кажется, это мины-ловушки. Бомбы. Может ли быть то, что вы наблюдали, взрывом ежа?
– Нет. – Он покачал головой.
– Почему ты так уверен?
– Ты видела снимки с «Хеффернана»?
Хатч не видела. Она читала отчет.
– Взрыв, который уничтожил «Квагмор» – так, кажется? я постоянно слышу два разных названия этого корабля, – ничтожен по сравнению с тем, что мы видим, когда загорается тьюк. Это различие того же порядка, что между фейерверком и ядерным взрывом.
– Ладно, – проговорила Хатч, – я просто спросила.
Они отправились в кабинет Гарольда и просмотрели груду документов. Но не нашли ничего существенного.
– Чарли, я хочу, чтобы ты выяснил, над чем он работал. Что-нибудь новое об облаках. Или о тьюках, – попросила Хатч.
– Ладно.
– Сообщи, как только что-то обнаружишь.
– Вообще-то, – сказал Уилсон, – мы уже приступили к поискам.
Чарли был высоким и гибким, с рыжеватыми волосами и светлыми голубыми глазами. В отличие от многих ученых, которые работали в Академии, Чарли поддерживал хорошую физическую форму. По выходным он играл в баскетбол со своими детьми, ежедневно по часу плавал в бассейне Академии и время от времени играл в теннис. Ему лишь недоставало гениальности его босса – как и всем прочим.
– Хорошо. Продолжайте. Дайте знать, если что-нибудь найдете. – Хатч собралась уходить, но внезапно остановилась. – Что там с системой Новых, Чарли? Есть что-нибудь?
– Ты о том, как выстраиваются ли они в систему? – Уилсон покачал головой. – Возможно, если бы мы засекли их больше, у нас возникли бы идеи. Но мне кажется, то, что существует система, – иллюзия.
– Неужели. Почему?
– У них есть тенденция собираться в кучу на относительно ограниченном пространстве. При таком раскладе всегда можно выбрать ракурс и получить систему.
– О.
– А наблюдаемые объекты скорее всего сосредоточены в этих двух зонах не потому, что возникают только там, а просто потому, что у нас запущено мало работающих модулей. Дайте время, и, вероятно, мы обнаружим другие. И тогда, я думаю, система исчезнет.
Из библиотечного архива
Гарольд Тьюксберри
...Его достижения за восемьдесят лет профессиональной деятельности в достаточной мере описаны. Он один из тех редких счастливчиков, чьи труды будут жить и после их смерти. Но об этом также много сказано. Что было важно в нем для меня – это его глубочайшая порядочность и чувство юмора. В отличие от многих великих людей нашего мира он всегда мог найти время для беседы с журналистом, чтобы помочь другу. Поэтому нисколько не удивительно, что он умер, помогая соседке.
Все, кто знал его, переживают эту утрату. Сегодня утром мы все стали беднее.
Каролин Магрудер, «Всеобщие новости». 16 марта 2234 года, воскресенье.
10
Космическая станция Союза, 16 марта, воскресенье
Второй раз на «Колесе» за этот уикенд.
Хатч стояла с Джули Карсон, капитаном корабля, и смотрела, как люди из «Рил Фабрикс» грузят на «Хоксбилл» воздушного змея. А также восемь огромных цилиндров, каждый с диаметром основания более тридцати метров, а длиной, наверное, в полтора раза больше, упакованные в чехол. В декларации они были заявлены как дымовые трубы. На самом деле это были дождевые установки. В грузовых отсеках стояли четыре посадочных модуля и старинный вертолет с эмблемой Канадских вооруженных сил на корпусе. Был там и грузовой транспорт AV3; шаттл, приспособленный для установки на нем большого полнообзорного проектора из тех, что используются в «Побережье» и других крупных парках отдыха; полдюжины насосов; шланги общей длиной в несколько километров. Второй проектор уже был установлен в нижней части корабля.
«Хоксбилл» не принадлежал Академии. Этот большой грузовой корабль был взят взаймы у крупной транспортной компании, которая предоставила его для данного проекта на том условии, что получит всевозможную рекламную поддержку. Плюс некоторые преимущества в дальнейших контрактах с Академией. Плюс налоговые льготы.
Как все корабли такого класса, он не был приспособлен для перевозки людей, и их количество ограничивалось пилотом и еще двумя пассажирами. В крайнем случае, тремя.
Рабочие из «Рил» в заднем грузовом отсеке проводили окончательную проверку воздушного змея перед тем, как закрыть двери. Тележка с багажом появилась на трапе и со щелчком въехала в главный воздушный шлюз.
– Дэйв Коллингдэйл будет руководить операцией, – объясняла Хатч. – Ты отвечаешь за все, что связано с «Хоксбиллом». На «Дженкинсе» будет Келли. Знаешь ее? Да? Отлично. Она подменит тебя, чтобы ты помогла Мардж поставить дождевые установки.
– Это значит, – проговорила Джули, – что она на «Хоксбилле» выйдет играть в догонялки с Омегой?
– Да.
– Ладно. Как скажете, ребята.
Джули, пилоту Академии, было примерно столько же лет, сколько Хатч, когда она вывела свой первый сверхсветовик за пределы Солнечной системы. Джули получила лицензию год назад, но уже заслужила доброе имя как компетентный специалист.
Хатч испытывала к Джули особое родственное чувство. Та была дочерью Фрэнка Карсона, который вместе с Хатч уворачивался от молний во время их первой встречи на Дельте.
Высокая, как отец, с такой же военной стрижкой, карими глазами – и рыжая, в мать, Джули унаследовала от нее еще и уверенность в том, что нет таких обстоятельств, с которыми она не могла бы справиться. Это была одна из причин, по которым Хатч доверила ей это задание. Джули предстояло много времени провести вдали от Земли, общаясь с ограниченным кругом людей, но это был шанс продвинуться по карьерной лестнице и показать, на что она способна. Другой причиной было ее умение управлять транспортом AV3.
На трапе появился один из пассажиров. Эвери Уитлок был представителем длинной череды натурфилософов, получивших известность в девятнадцатом веке благодаря Дарвину и Томасу Гёксли, а затем Лорену Айзли, Стивену Джей Гулду и Эстер Голд. У него были седые волосы, длинный нос и застенчивая улыбка. Чернокожий, он вырос в благоприятных условиях аристократической семьи, ходил в правильную школу, общался с правильными людьми. У него был талант популяризатора, ярко отличавший его работы и сделавший Уитлока самым читаемым научным автором своего времени. Хатч знала, что в конце концов он напишет историю попытки спасения гумпов. Не важно, удачной она окажется или нет. Уитлок любит человечество и будет утверждать, что человечество и Академию стоит уважать просто за предпринятые усилие.
Он посмотрел на корабль, и Хатч заметила, что рот у него приоткрылся.
– Это бегемот. Там действительно всего два места?
Хатч усмехнулась и пожала ему руку.
– Рада видеть вас, Уит. Вообще-то, если считать капитана, три. – Она представила его Джули и очень удивилась, когда та сказала, что знакома с творчеством Уитлока.
– Особенно мне нравится «Сова и фонарь».
Уитлок просиял, а Хатч в который раз подумала, что самый короткий путь к сердцу писателя – восхищаться его творчеством.
Как оказалось, у Джули был свой взгляд на эволюцию птиц. Хатч пару минут послушала, а затем напомнила, что время идет.
– Конечно, – спохватилась Джули.
– Успеете наговориться в полете, – добавила Хатч.
– Я не представлял, – произнес Уитлок, вновь глядя на корабль, – что он окажется таким большим.
– Он почти целиком состоит из грузовых отсеков, – пояснила Джули. – Жилые помещения – на верхней палубе.
Там виднелся ряд иллюминаторов.
Почти во всех остальных помещениях систем жизнеобеспечения нет.
– Невероятно. А что мы везем?
– Пару дождевых установок и воздушного змея, – ответила Хатч.
Вскоре появилась Мардж Конвей. Эта крупная женщина когда-то танцевала в балете, и Хатч очень хотелось бы увидеть того парня, который крутил ее и ловил в свои объятия. Но главное, она была квалифицированным климатологом. Годы кое-что изменили в ней, с тех пор как Хатч видела ее в последний раз. В волосах появились седые пряди, вокруг глаз – редкие морщины. Но в ее манере двигаться все еще оставалось что-то кошачье.
Джули провела их на борт и показала каюты. Эвери тут, Мардж там. Извините, ребята, немного тесновато, но в принципе удобно.
Хатч удивилась, когда Мардж заявила, что полетит лично. Казалось, она не отдает себе отчета, что экспедиция займет два года.
– Такое дело выпадает раз в жизни, – заявила она, – если повезет. Ни в коем случае не пошлю никого другого.
Ее дети были уже взрослыми, муж постарел, и она говорила, что хочет уехать как можно дальше от него.
Хатч оставалась с ними, пока не настало время уходить. Эта группа, конечно, очень отличалась от коллектива на «Аль-Джахани» – там в путь отправилось целое небольшое сообщество. Характер отношений на том корабле будет совсем иным. Километры будут лететь за километрами, люди подружатся, найдут единомышленников, и у них не возникнет особых проблем.
«Хоксбилл» будет в полете девять месяцев, всего с тремя людьми на борту. Если они совсем устанут друг от друга, Коллингдэйл для возвращения домой может перегруппировать команды. Но большую часть года они проведут вместе в ограниченном пространстве, и им придется как-то ладить друг с другом. Пару дней назад Хатч поговорила с Мардж, для спокойствия, а Уитлока она знала достаточно хорошо, чтобы не тревожился на его счет. С ними все будет в порядке. Но полет долгий, и (она знала) люди будут рады увидеть дневной свет, когда долетят.
Пока пассажиры устраивались, Хатч прошла на мостик вместе с Джули.
Хатч стояла с Джули Карсон, капитаном корабля, и смотрела, как люди из «Рил Фабрикс» грузят на «Хоксбилл» воздушного змея. А также восемь огромных цилиндров, каждый с диаметром основания более тридцати метров, а длиной, наверное, в полтора раза больше, упакованные в чехол. В декларации они были заявлены как дымовые трубы. На самом деле это были дождевые установки. В грузовых отсеках стояли четыре посадочных модуля и старинный вертолет с эмблемой Канадских вооруженных сил на корпусе. Был там и грузовой транспорт AV3; шаттл, приспособленный для установки на нем большого полнообзорного проектора из тех, что используются в «Побережье» и других крупных парках отдыха; полдюжины насосов; шланги общей длиной в несколько километров. Второй проектор уже был установлен в нижней части корабля.
«Хоксбилл» не принадлежал Академии. Этот большой грузовой корабль был взят взаймы у крупной транспортной компании, которая предоставила его для данного проекта на том условии, что получит всевозможную рекламную поддержку. Плюс некоторые преимущества в дальнейших контрактах с Академией. Плюс налоговые льготы.
Как все корабли такого класса, он не был приспособлен для перевозки людей, и их количество ограничивалось пилотом и еще двумя пассажирами. В крайнем случае, тремя.
Рабочие из «Рил» в заднем грузовом отсеке проводили окончательную проверку воздушного змея перед тем, как закрыть двери. Тележка с багажом появилась на трапе и со щелчком въехала в главный воздушный шлюз.
– Дэйв Коллингдэйл будет руководить операцией, – объясняла Хатч. – Ты отвечаешь за все, что связано с «Хоксбиллом». На «Дженкинсе» будет Келли. Знаешь ее? Да? Отлично. Она подменит тебя, чтобы ты помогла Мардж поставить дождевые установки.
– Это значит, – проговорила Джули, – что она на «Хоксбилле» выйдет играть в догонялки с Омегой?
– Да.
– Ладно. Как скажете, ребята.
Джули, пилоту Академии, было примерно столько же лет, сколько Хатч, когда она вывела свой первый сверхсветовик за пределы Солнечной системы. Джули получила лицензию год назад, но уже заслужила доброе имя как компетентный специалист.
Хатч испытывала к Джули особое родственное чувство. Та была дочерью Фрэнка Карсона, который вместе с Хатч уворачивался от молний во время их первой встречи на Дельте.
Высокая, как отец, с такой же военной стрижкой, карими глазами – и рыжая, в мать, Джули унаследовала от нее еще и уверенность в том, что нет таких обстоятельств, с которыми она не могла бы справиться. Это была одна из причин, по которым Хатч доверила ей это задание. Джули предстояло много времени провести вдали от Земли, общаясь с ограниченным кругом людей, но это был шанс продвинуться по карьерной лестнице и показать, на что она способна. Другой причиной было ее умение управлять транспортом AV3.
На трапе появился один из пассажиров. Эвери Уитлок был представителем длинной череды натурфилософов, получивших известность в девятнадцатом веке благодаря Дарвину и Томасу Гёксли, а затем Лорену Айзли, Стивену Джей Гулду и Эстер Голд. У него были седые волосы, длинный нос и застенчивая улыбка. Чернокожий, он вырос в благоприятных условиях аристократической семьи, ходил в правильную школу, общался с правильными людьми. У него был талант популяризатора, ярко отличавший его работы и сделавший Уитлока самым читаемым научным автором своего времени. Хатч знала, что в конце концов он напишет историю попытки спасения гумпов. Не важно, удачной она окажется или нет. Уитлок любит человечество и будет утверждать, что человечество и Академию стоит уважать просто за предпринятые усилие.
Он посмотрел на корабль, и Хатч заметила, что рот у него приоткрылся.
– Это бегемот. Там действительно всего два места?
Хатч усмехнулась и пожала ему руку.
– Рада видеть вас, Уит. Вообще-то, если считать капитана, три. – Она представила его Джули и очень удивилась, когда та сказала, что знакома с творчеством Уитлока.
– Особенно мне нравится «Сова и фонарь».
Уитлок просиял, а Хатч в который раз подумала, что самый короткий путь к сердцу писателя – восхищаться его творчеством.
Как оказалось, у Джули был свой взгляд на эволюцию птиц. Хатч пару минут послушала, а затем напомнила, что время идет.
– Конечно, – спохватилась Джули.
– Успеете наговориться в полете, – добавила Хатч.
– Я не представлял, – произнес Уитлок, вновь глядя на корабль, – что он окажется таким большим.
– Он почти целиком состоит из грузовых отсеков, – пояснила Джули. – Жилые помещения – на верхней палубе.
Там виднелся ряд иллюминаторов.
Почти во всех остальных помещениях систем жизнеобеспечения нет.
– Невероятно. А что мы везем?
– Пару дождевых установок и воздушного змея, – ответила Хатч.
Вскоре появилась Мардж Конвей. Эта крупная женщина когда-то танцевала в балете, и Хатч очень хотелось бы увидеть того парня, который крутил ее и ловил в свои объятия. Но главное, она была квалифицированным климатологом. Годы кое-что изменили в ней, с тех пор как Хатч видела ее в последний раз. В волосах появились седые пряди, вокруг глаз – редкие морщины. Но в ее манере двигаться все еще оставалось что-то кошачье.
Джули провела их на борт и показала каюты. Эвери тут, Мардж там. Извините, ребята, немного тесновато, но в принципе удобно.
Хатч удивилась, когда Мардж заявила, что полетит лично. Казалось, она не отдает себе отчета, что экспедиция займет два года.
– Такое дело выпадает раз в жизни, – заявила она, – если повезет. Ни в коем случае не пошлю никого другого.
Ее дети были уже взрослыми, муж постарел, и она говорила, что хочет уехать как можно дальше от него.
Хатч оставалась с ними, пока не настало время уходить. Эта группа, конечно, очень отличалась от коллектива на «Аль-Джахани» – там в путь отправилось целое небольшое сообщество. Характер отношений на том корабле будет совсем иным. Километры будут лететь за километрами, люди подружатся, найдут единомышленников, и у них не возникнет особых проблем.
«Хоксбилл» будет в полете девять месяцев, всего с тремя людьми на борту. Если они совсем устанут друг от друга, Коллингдэйл для возвращения домой может перегруппировать команды. Но большую часть года они проведут вместе в ограниченном пространстве, и им придется как-то ладить друг с другом. Пару дней назад Хатч поговорила с Мардж, для спокойствия, а Уитлока она знала достаточно хорошо, чтобы не тревожился на его счет. С ними все будет в порядке. Но полет долгий, и (она знала) люди будут рады увидеть дневной свет, когда долетят.
Пока пассажиры устраивались, Хатч прошла на мостик вместе с Джули.