Маккена Шеннон. За закрытой дверью

   Рейн положила на место печенье, которое так и не попробовала. Ее подташнивало. Накатывала волна паники. И она не хотела, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии.
   — Спасибо, что уделили мне время, доктор Фишер, — сказала она слабым голосом. — Простите, если мои вопросы показались вам неуместными.
   — Да ничего, все в порядке. — Доктор Фишер проводила Рейн в прихожую и достала из шкафа ее плащ. Она начала было что-то говорить, но остановилась.
   Рейн замерла, накинув пальто лишь на одно плечо.
   — Что? — спросила она с надеждой.
   Доктор сжала руки в карманах своего кардигана.
   — Не знаю, поможет ли вам эта информация, но… вы не единственная, кто интересовался моим отчетом по этому делу.
   Рейн застыла, забыв, что так и не надела плащ. Доктор Фишер помогла ей одеться и похлопала по плечу, словно Рейн была маленькой девочкой.
   — Два федеральных агента приходили ко мне и задавали практически те же вопросы, что и вы. Они удивились, что Питер Лазар утонул. Они решили, что я ни черта не смыслю в своей работе. Наглые типы. Оба.
   Рейн попыталась сглотнуть, но в горле пересохло.
   — А что они хотели?
   — Хм, они меня не посвятили «детали, зато много спорили друг с другом и выдвигали теории одна глупее другой.
   — А что именно?
   Доктор Фишер поморщилась, как будто открыла банку с червями.
   — Говорили всякие гадости про Стоун-Айленд. Вроде это перевалочный пункт для наркотиков. И что там проходят какие-то загадочные банкеты. Из местных редко кого приглашают, зато все рассказывают потом всякие небылицы. Большая часть из этого, я уверена, нонсенс полнейший, но вы же знаете людей. Аликс всегда блистала на этих банкетах. Еще бы. с ее-то шармом и гардеробом!
   — А вы ее знали? — осторожно спросила Рейн.
   — Ну, видела пару раз, — ответила доктор Фишер и пожала плечами. — Она проходила курс терапии в нашем городе.
   — А эти агенты, — продолжила Рейн, — вы не помните, как их звали?
   — Вам сегодня везет, — заметила доктор Фишер. — Я бы не запомнила, а их визитки я давно выбросила, но одного из них, того, что постарше, звали так же, как моего старого знакомого. Билл Хейли.
   — Спасибо. Вы мне очень помогли.
   Доктор Фишер пожала предложенную Рейн руку, но не отпустила ее. Она внимательно посмотрела в лицо девушки. Рейн почувствовала неловкость.
   — Я гак понимаю, что ваше имя мне стоит сохранить в строжайшем секрете? — спросила она наконец. — Вам стоило постричься покороче, милочка, и покрасить волосы.
   У Рейн округлились глаза.
   — Но как… как вы догадались?
   — Да бросьте. Кто еще стал бы интересоваться делом Питера Лазара столько лет спустя? — сказала она мягко. — Кроме того, вы очень похожи на мать. Хотя вы и удивили меня слегка… вы мягче, теплее, что ли.
   — О Боже, — воскликнула Рейн. — А те, кто знал ее, заметят сходство?
   — Это будет зависеть от того, насколько у них развито воображение и наблюдательность.
   Рейн покачала головой. Сначала она пробовала коричневый парик, но ее бледное лицо делало настолько очевидным факт подделки, что это только привлекало внимание. Кроме того, медные космы ее матери нисколько не походили на ее легкие локоны цвета соломы. Мать всегда говорила Рейн, что она замухрышка, и долгое время она в это верила. Толстые очки в дешевой пластмассовой оправе не добавляли ей очарования. Но ведь у Виктора колоссальная наблюдательность.
   — Я тебя осматривала один раз, — продолжала тем временем доктор Фишер.
   Рейн удивленно уставилась на нее:
   — Когда?
   — Школьный врач в начальной школе Северина была моей хорошей подругой. Ты часто приходила к ней с головной болью и рассказывала про призраков, гоблинов и про сны. Она беспокоилась за тебя. Она считала, что тебя стоит показать психиатру или невропатологу. А может, и тому и другому.
   — А-а, — пробормотала Рейн, пытаясь припомнить этот случай.
   — Она пробовала поговорить с твоей матерью, но наткнулась на стену непонимания. — Доктор Фишер нахмурилась, вспомнив об этом. — Вот она и попросила меня заехать и посмотреть тебя.
   — И?..
   — Мой диагноз был прост: умная, чувствительная одиннадцатилетняя девочка со стрессовой ситуацией в семье. Мне было жаль твоего отца. Но больше всего я переживала из-за тебя. На всех остальных на том острове мне было наплевать. Уж прости мои слова.
   — Да ничего страшного. — Рейн сморгнула слезы. — Прошу вас, не говорите никому о нашей встрече.
   — Боже милостивый, конечно, нет, — воскликнула доктор Фишер возбужденно. — Я рада, что могу помочь вам хотя бы сейчас, раз уж не смогла помочь тогда. Удачи вам, мисс Камерон. Держите меня в курсе, как продвигаются дела. И… будьте осторожны.
   Подъехало такси.
   — Обязательно, — крикнула Рейн на бегу.
   Она забралась в такси и попыталась сосредоточиться.
   — Куда едем? — спросил таксист.
   — Секунду, я еще не решила, — сказала она.
   Она велела водителю покатать ее по округе, а сама воспользовалась мобильным телефоном, который дал ей Сет, и позвонила. Она попыталась разыскать этого Билла Хейли. Она ждала несколько минут, пока секретарша перезванивала в разные инстанции. Наконец ей сообщили, что Билл Хейли сейчас занят в другой части города. Рейн набрала номер, который дала ей секретарша, и попросила соединить ее с абонентом. Затем она откинулась на спинку сиденья и стала ждать. Живот снова крутило от волнения.
   Фортуна повернулась к ней лицом, она чувствовала это. Утром она наврала с три короба Харриет прямо в лицо. Мол, ей назначено у доктора, так что бай-бай. Самое забавное было то. что ей даже понравилось смотреть на умильное личико Харриет, когда она сказала это. Наверное, всему виной завтрак, на котором настоял Сет и сам же его приготовил. Не иначе как он сдобрил яичницу волшебным порошком.
   Мысль о Сете вызвала невольное чувство вины. Она обещала ему докладывать о каждом своем шаге, но просьба была откровенно параноидальная. Он сегодня занят на новом объекте, так что не стоит его отвлекать по пустякам. Она не могла тратить ни время, ни силы на диспут о том, нужно ее сопровождать или сойдет и так. К тому же ее помыслы чисты и невинны. Она же не с незнакомцем встречается под мостом посреди ночи.
   Патронаж Сета временами ей даже нравился, но иногда он выходил за рамки. Впрочем, ей стоило поучиться у него напористости и смелости.
   Телефон ожил.
   — Офис Билла Хейли, — произнес женский голос. — Чем могу помочь?
   — Меня зовут Рейн Камерон. Я звоню, чтобы задать мистеру Хейли несколько вопросов по поводу дела, которое он вел несколько лет назад. Это касается Питера Марата Лазара. Восемьдесят шестой год.
   — В чем заключается ваш интерес к этому делу?
   Рейн задумалась на секунду, но затем доверилась инстинктам, как она сделала прошлой ночью с Сетом.
   — Я дочь Питера Лазара.
   — Погодите минутку, — попросила женщина.
   Рейн вцепилась в телефон, как будто это был спасательный круг. Голова кружилась. Впервые за последние семнадцать лет она сказала правду, да еще и женщине, ни имени, ни лица которой она не знала. Сейчас трем людям на всей планете, кроме матери и доктора Фишера, было известно ее истинное имя. Когда ее представят мистеру Хейли, их станет четверо.
   Телефон снова ожил.
   — Мистер Хейли сможет поговорить с вами. Когда вы подъедете?
   — Прямо сейчас.
   — Это возможно. Но поторопитесь, у него назначена встреча на полпервого.
   Ее рука дрожала, когда она записывала адрес на клочке бумаги. Когда же она перестанет бояться говорить правду?!
 
   Он никогда бы не подумал, что это ангельское создание может так беспардонно врать. Эта дрожь в голосе, этот невинный взгляд… он купился, как пацан. Вот что случается с мужиком, когда он начинает думать тем, что между ног. Может, другие и привыкли к этому. Но для него все это было в новинку.
   Он набрал номер Макклауда, глядя на сигналы маячков на экране монитора. Рейн не сидела в безопасной тиши кабинета офисного здания Лазара. Она ехала где-то по окраине южного района Сиэтла. Он заехал в спою конуру, чтобы переодеться в чистое и захватить пару приборов. Затем проверил показания на мониторе.
   Макклауд взял трубку после третьего сигнала.
   — Ты почему не сообщил мне, когда она покинула здание? — рявкнул он.
   — Потому что ты был занят и потому что я держал ситуацию под контролем, — спокойно ответил Коннор. — Во всяком случае, до последней минуты.
   — Да? А это что еще должно означать?
   — А то и означает, что она вешает тебе лапшу на уши, старик. Человек по имени Питер Марат никогда не работал на Виктора Лазара. — Коннор прищелкнул языком. — Я, пожалуй, попридержу пару приглашений на свадьбу до тех пор, пока ты не выяснишь, что она задумала.
   — Ты меня просто бесишь, Макклауд.
   — Это моя профессия. Ладно, вернемся к твоей блондинке. Я гонялся за ней по всему городу с самого утра. Сначала она наведалась к доктору на пенсии, Сирене Фишер. Дэйв проверил ее по картотеке и говорит, что она врач общей практики, работала в районе Северина. Она пробыла у нее минут двадцать.
   — А сейчас она что делает?
   — А вот это действительно интересно. Она едет повидаться с моим боссом. В эту самую минуту она на пути в офис Билла Хейли.
   У Сета застучало в висках.
   — Хороша пташка, а? — воскликнул Коннор в надежде на реакцию Сета.
   — Черт возьми! — Сет был шокирован настолько, что даже не разозлился.
   — Это еще не все, старина, знаешь, что она сказала Донне, когда дозвонилась в «Пещеру»? Лучше сядь.
   — Не тяни, Коннор, — рявкнул Сет.
   — Она сказала, что она дочь Питера Лазара. Питера… Марата… Лазара. Поздравляю, Маккей. Ты переспал с племянницей Виктора Лазара!
   Сету сделалось нехорошо.
   Голос Коннора стал бесстрастным.
   — Дэйв тут еще кое-что проверил. Все остальное, что она сказала, действительно имело место быть. Младший брат Виктора, Питер, утонул в 1986 году. У него была дочь, Катерина. Она и ее мать покинули страну, и больше о них известий не было. — Коннор выдержал паузу, ожидая реакции, но Сет не мог вымолвить ни слова. Тогда Макклауд продолжил: — Это еще не все. Шон все утро ездил за «мерседесом» Лазара и прослушивал его телефонные переговоры. Сегодня на Стоун-Айленд состоится один из этих знаменитых званых банкетов. Виктор пригласил свой клуб любителей краденого оружия. И естественно, девочек для развлечений. Интересно, кто в списке? Сет пожал плечами:
   — Да уж, интересно.
   — Но самое интересное случилось позднее. Позвонили на секретную телефонную линию Лазара. Нравится мне жучок, который ты туда подсунул. Дэйв перехватил двадцатипятиминутный телефонный разговор. Одним словом, звонил неидентифицированный абонент и просто сказал, что встреча по вопросу «сердца тьмы» состоится в понедельник утром.
   Сет потер пальцами усталые глаза.
   — Не засекли, откуда шел звонок?
   — Нет, заблокировано. Наш загадочный абонент сказал, что сообщит детали позже.
   — Вот дьявол! — пробормотал Сет.
   — И не говори. Придется импровизировать, как я и предполагал. Ладно, вернемся к нашей блондинке. Я не могу следовать за ней в «Пещеру». Я попросил Шона…
   — Нет, я сам этим займусь, — перебил Сет, — не упускай ее из виду, я скоро буду.
   — Но она же тебя узнает. А Шона не узнает. Брось, Сет, не дури…
   — Она меня не увидит.
   Он нажал на кнопку, разрывая связь, бросил телефон в карман и заставил себя успокоиться. Никакого гнева. Он должен действовать спокойно, иначе он сорвется и все испортит.
   Племянница Виктора Лазара. Просто с ума сойти!
   Пора выпускать на волю внутреннего киборга, пусть берет бразды правления в свои холодные руки. Рейн Камерон Лазар просто разорвала ему сердце.
   — Вам повезло, что вы меня застали, приди вы чуть позже… — Билл Хейли приветливо поздоровался с ней. — Я, видите ли, ухожу на пенсию на следующей неделе. Поеду на канадскую границу ловить форель. Прошу вас, садитесь.
   Поздравляю вас с выходом на пенсию. Рада, что застала вас. — Рейн внимательно посмотрела на Хейли. Ему было шестьдесят с гаком, морщинки вокруг глаз, щеки, как у Санта-Клауса, кустистые брови и стального цвета кудри.
   — Думаю, нет нужды проверять ваши документы, вы та, за кого себя выдаете, — сказал он. — Вы чертовски похожи на свою мать.
   — Да, в последнее время я часто об этом слышу, — пробормотала Рейн.
   Он сплел пальцы и улыбнулся ей:
   — Итак, мисс Камерон. Вы полагаете, я смогу быть вам полезен?
   — Мне говорили, что вы интересовались смертью моего отца, — ответила она. — Я хотела бы знать все подробности.
   Улыбка испарилась с лица Хейли.
   — Вы не много помните из той поры, верно? Сколько вам тогда было? Девять? Десять?
   — Почти одиннадцать, — сказала Рейн. — Но я помню достаточно, чтобы беспокоиться по этому поводу.
   Билл Хейли долго изучал ее лицо.
   — И это правильно, — заявил он без обиняков. — Для Виктора Лазара смерть брата была очень удобна. Виктор тогда во всех темных делишках успел засветиться. А Питер наконец-то согласился давать свидетельские показания против него. — Хейли постукивал ручкой по столу, изучая ее реакцию. Его глаза сейчас не казались такими уж старыми. В них появился металлический блеск.
   У Рейн снова скрутило живот.
   — Продолжайте, — попросила она, скрывая свое состояние.
   — Да в общем-то говорить больше почти не о чем. С показаниями Питера мы могли прищучить мерзавца еще в восемьдесят шестом, но он сбежал в Грецию. И как мы выяснили, к этому времени Питер уже кормил рыб на дне залива… простите, мисс.
   — Да ничего. — Она ждала продолжения. Хейли пожал плечами.
   — После этого Виктор поумнел. Он спрятал концы в воду, практически перешел на легальный бизнес. С тех пор у нас не было ни одной зацепки на него. Он скользкий тип. Очень осторожный. И связи у него по всей стране.
   Она обняла руками колени.
   — Как вы думаете, Виктор мог приказать убить моего отца? — спросила она напрямик.
   Лицо Хейли сию же минуту сделалось бесстрастным.
   — Не было никаких доказательств, что смерть Питера была чем-то большим, нежели несчастный случай. Так часто бывает. Мы бессильны что-либо сделать. Особенно после того, как исчезли дочь и жена Питера. Нам так и не удалось допросить их. — Его глаза поймали ее в прицел. — Но вот вы здесь. Вы видели или, может, слышали что-нибудь?
   Ну вот, снова на нее накатила волна паники. Она сглотнула и подавила приступ.
   — Я… я не помню, — пробормотала она, заикаясь. — Мама все время убеждала меня, что мы на тот момент были уже далеко отсюда.
   — Понятно. — Он постучал ручкой по ноутбуку. — А ваш дядя, м-м-м, он в курсе, что вы задаете вопросы о Питере?
   Она покачала головой. Хейли пожал плечами.
   — Если вы спросите мое мнение, то вот мой вам совет: лучше, чтобы он никогда и не узнал об этом.
   — Я это знаю, — ответила она сдержанно.
   — Держите уши востро, мисс. Те, кто проявляет нездоровый интерес к делам Виктора Лазара, имеют странную привычку умирать молодыми. А то, что вы в родстве с ним, едва ли спасет вас.
   — Я понимаю, — мягко сказала она.
   Тяжелое молчание, повисшее в комнате, стало сигналом для нее, что пора завершать разговор. Она автоматически пожала руку Биллу Хейли и попрощалась с ним. Но какая-то часть ее сознания никак не хотела выходить на люди.
   Наконец-то у нее была хоть какая-то зацепка, чтобы разгадать свои сны. Это уже был прогресс. Но если даже тренированные федералы с их опытом, оборудованием и безграничными ресурсами давно опустили руки, что же сможет она?
   Рейн наткнулась на кого-то, пробормотала извинения и поплелась дальше. Она не могла выпустить из тисков сознания информацию, которую только что получила. Впервые она напала на след чего-то чудовищно настоящего, пусть даже и ускользающего. В это стоило вцепиться. Мужчина, на которого она наткнулась, повернулся и странно посмотрел на нее. Она глянула на него мельком и тут же отвела глаза, чтобы не привлекать внимания. Но тут ее чуть не вывернуло наизнанку.
   Объективных причин для этого не было. Она никогда ранее не видела этого мужчину. Она прокрутила в голове то, что успел выхватить ее взгляд. Высокий, с выступающим животом. Волосы темные и тонкие, чисто выбрит, в очках. Ничего необычного, кроме выражения лица, в нем не было. И эта необычность не сводилась к столь привычному мужскому оцениванию. Он выглядел напуганным.
   Она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на него. Человек быстро уходил от нее вдоль по коридору. Он почти бежал. Он нырнул в кабинет, из которого она только что вышла. В кабинет Билла Хейли.
   Рейн отвернулась и продолжила путь, дрожа от снова подступившей паники. Она едва могла контролировать себя. Почему на нее нахлынул этот приступ? Что такого было в этом неприметном человеке? Может, она начинает сходить с ума?
   Лучшим решением всегда является самое простое и незамысловатое. Нужно пойти в кабинет к Биллу Хейли и спросить, не встречались ли они раньше. А вариантов было два: либо они встречались, либо нет. Рейн развернулась и уже сделала первый шаг.
   Раздался громкий щелчок. Она почувствовала острую боль в ладони. Вытащив руку из кармана плаща, она обнаружила, что слишком сильно сжала очки с лягушками. Одна дужка не выдержала и сломалась. Железный обломок глубоко вонзился в ладонь, и из раны сочилась кровь.
   «Доверяй инстинктам. Если будешь доверять им, то они станут сильнее». Она вспомнила слова Виктора. Она сунула руку с очками обратно в карман и поспешила к лестнице. Она сдерживалась изо всех сил, чтобы не сорваться и не побежать.

Глава 15

   — А-а, вот и вы, наконец. Харриет сказала мне, что вы уехали к доктору. Полагаю, вам уже лучше?
   Рейн отвлеклась от мобильника, где она пыталась набрать сообщение Сету. Она опустила телефон в карман, не отослав SMS, и выдавила на лице ответную улыбку.
   — Мне уже хорошо, спасибо, — сказала она Виктору.
   — Мой личный врач осмотрит вас в любое время.
   — Нет-нет, спасибо, мне правда значительно лучше, — повторила она.
   — Рад слышать это. Тогда вы не откажетесь поехать на Стоун-Айленд сегодня вечером. Мне нужна ваша помощь для срочного проекта.
   Она уже слышала в голове бурную реакцию Сета налу новость и усмехнулась про себя.
   — Э-э, вы не предупредили заранее, я даже не знаю…
   — Не волнуйтесь о вещах. Вам все предоставят. Машина уже ждет вас, чтобы отвезти на пристань. Я присоединюсь к вам на острове, после того как разберусь с некоторыми делами здесь. Поторопитесь, прошу вас. Вам предстоит проделать большую работу. — Он вышел, не дав ей ответить.
   Она уставилась на его удаляющуюся спину, опешим от такого натиска. Харриет втерлась за ее стол, сверкая поддельной улыбкой.
   — Не волнуйтесь, — прошипела она, — вам все предоставят.
   Рейн отвернулась, не в силах выносить глупую отравляющую злобу этого места.
   — И не надоело тебе быть такой стервой, Харриет? — спросила она. — Не устала еще?
   Ее голос прозвучал громче, чем она рассчитывала. Гробовая тишина повисла в офисе, словно все ждали, что сейчас разорвется водородная бомба. Ни малейшего шороха не было слышно вокруг. Даже телефоны перестали трезвонить. Весь офис ждал, когда же небеса низвергнутся на землю.
   Харриет схватила с вешалки плащ Рейн и швырнула ей.
   — Карета ждет, — выплюнула она. — Убирайся отсюда, и можешь не возвращаться.
   Пока она сидела в машине, ей понадобилось немало времени, чтобы ; покоиться. Дабы окончательно прийти в себя, она достала мобильник и продолжила набирать сообщение Сету. «Еду на Стоун-Айленд. Нет выбора. Не волнуйся». Она добавила к письму картинку с сердечком. Смазливое послание, как он и хотел. Толку, правда, от него маловато. Он ведь все равно станет беспокоиться. Ей пришлось отодвинуть эту мысль в сторону и сосредоточиться.
   На причале Стоун-Айленда ее встретил не Клейборн, а сногсшибательная брюнетка, которая представилась ей как Мара. Они прошли в дом и сразу поднялись на второй этаж по парадной лестнице. Рейн сильно удивилась такому повороту событий.
   — А как же… а разве я не должна идти в кабинет и помогать Клейборну?
   — Клейборна здесь нет. И никого из секретариата.
   Мара повела ее по винтовой лестнице, которая вела в спальню наверху башни. Когда-то это была комната ее матери. У Рейн зародились недобрые предчувствия.
   — А почему тогда мистер Лазар сказал мне…
   — Спрашивай его, не меня. — Мара открыла дверь.
   Комнату украшало роскошное зеркало для макияжа. Ворох целлофановых пакетов с одеждой лежал перед кроватью. Рейн в растерянности повернулась к Маре:
   — Но Виктор сказал мне, что у него какой-то проект…
   — Проект — это ты, милочка, — ответила ей худая девушка с короткой стрижкой. Она и еще одна девушка, полная, с длинными светлыми волосами, встали на ноги.
   — • Избавься от этой ужасной одежды, и марш в душ. Нужно вымыть тебе голову, чтобы распрямить твои глупые кудряшки.
   Рейн покачала головой:
   — Но я…
   — Просто делай то, что тебе говорят. — оборвала ее Мара довольно грубо. — Сегодня большая вечеринка. Ты должна выглядеть как конфетка, так что не тяни резину.
   — Но…
   — Ты ведь захватила с собой контактные линзы? — спросила Мара.
   — Э-э, да, они в сумочке, но…
   — Слава Богу. — Блондинка закатила глаза к потолку и принялась распускать хвост Рейн.
   Их было невозможно остановить. Они ее мыли, красили, массировали, обрызгивали какими-то маслами. Волосы ей промыли, сполоснули кондиционером, высушили, подравняли, выпрямили. Она уже устала сопротивляться. Это была часть магии Стоун-Айленда. Часть той странной трансформации, которую она переживала день за днем.
   Ей дали даже нижнее белье. Самое красивое нижнее белье, какое ей доводилось видеть в жизни, — трусики цвета ночного неба на шнурочках и настоящие чулки на подвязках. Она огляделась в поисках бюстгальтера, но Мара покачала головой.
   — Он не понадобится тебе с тем платьем, которое ты оденешь.
   — А? — Рейн нервно посмотрела вниз на свою обнаженную грудь и попыталась представить, что это за платье, если ей не нужен лифчик. Впрочем, сопротивляться было уже бесполезно. Ее подвели к большому зеркалу. Лидия, девушка с короткой стрижкой, забрала ей волосы в шиньон, а вторая девушка, которую звали Мойра, принялась за макияж Рейн. Она напевала что-то себе под нос, пока наносила слой за слоем косметику налицо подопечной своими маленькими пухленькими ручками. Закончив, она отступила на шаг с победной улыбкой на лице.
   — Готово.
   — Теперь платье, — скомандовала Мара.
   Она порылась в вещах па полу, вытащила пакет и бросила его на кровать. Из него выпала длинная пышная юбка. Мара перевернула пакет, и к ярко-голубой юбке добавился красивый корсет. Теперь Рейн поняла, почему в лифчике не было необходимости. Лидия принялась застегивать корсет на крючочки. Рейн выпрямила спину и выдохнула, чтобы ей было легче.
   — Я и не думала, что ты такая худенькая, — сказала Лидия.
   — Извини, но в последнее время я мало ем.
   — Нужно есть, иначе потеряешь свою привлекательность. Погоди, я сейчас подтяну лентами.
   Одев, ее оставили перед зеркалом. Рейн была шокирована тем, что увидела в нем. Цвет платья идеально сочетался с ее кожей, заставляя ее блестеть матовым жемчужным огнем. Макияж выглядел вызывающе, зато подчеркивал все ее достоинства. Брови взлетали черными дугами вверх, глаза казались огромными, даже ее полные губы, которые она всегда считала немного детскими, выглядели по-другому… они стали чувственными. Она выглядела просто… потрясающе.
   Она никогда не считала себя красивой. Симпатичной? В каком-то смысле — да но красота всегда была привилегией Аликс, и Рейн с раннего детства усвоила, что не стоит посягать на нее.
   Впрочем, знание этого не доставило ей радости. Это было преимуществом, возможно, даже оружием, если у нее хватит смелости воспользоваться им. Аликс всегда пользовалась своей красотой. Часто и без жалости.
   Эта мысль охладила ее. Красота не придавала ей уверенности. Во всяком случае, не здесь. Наоборот, в этом чудесном наряде она чувствовала себя еще более уязвимой. Виктор просто играл с ней.
   Платье было цвета последнего проблеска уходящего дня. Это напомнило ей иллюстрацию из толстой книги сказок, которую она листала в детстве. Невеста Синей Бороды носила почти такое же.
   Она поежилась. Мара неверно истолковала ее жест и подошла.
   — Если ты замерзла, то есть шаль, — сказала она и достала шаль в тон платью.
   Рейн оторвала взгляд от зеркала и посмотрела на грех женщин, которые ждали ее реакции. Она выдавила улыбку:
   — Спасибо вам. Вы все такие талантливые. Я выгляжу чудесно.
   — А сейчас пойдем со мной, — оживленно сказала Мара. — Мистер Лазар велел, чтобы я привела тебя в библиотеку, когда ты будешь готова.
   Она пошла за Марой по коридору. Длинная юбка шлейфом шелестела позади нее. Ее плечи и шею обдувал ветерок, и шаль развевалась позади, точно крылья. Мара открыла ей дверь в библиотеку, кивнула ободряюще и растаяла в сумраке коридора.
   Рейн вошла, неслышно ступая по толстому темно-красному ковру. В библиотеке горел только один фонарь, который стоял на полке с фотографиями. Она остановилась в центре змеевидного рисунка персидского ковра, укутанная в сонную тишину.