- Ты хочешь сказать, что Сьюзен ездит на мотоцикле без шлема?
Мама торжествующе кивнула. Сама она себя ябедой не считала, а зря. И детки мои знали эту ее слабость. Они любили бабушку, но всякий раз безмерно огорчались, когда она закладывала их за курение, питье и прочее.
- Ну что ж, значит придется мне с ней поболтать, - со вздохом сказала я. - Да, я отдавала себе отчет, что разговор с дочерью будет носить характер скорее непринужденной болтовни, нежели нравоучительной беседы. Сьюзен исполнился двадцать один год, и она уже не только оперилась, но и самостоятельно зарабатывала себе на жизнь.
- Осторожней, Абби, рокеры - народ опасный, - заботливо предупредила мама. - Особенно, когда в банды собираются.
- Что ты имеешь в виду?
- Утверждать, что ее ухажер - рокер, я не стану, хотя вид у него вполне соответствующий.
Я натянуто улыбнулась. - Не помнишь, кто всегда поучал меня не судить по внешности?
- Да, Абби, но этот парень мог бы играть свою роль без грима.
- Какую роль? - недоуменно переспросила я.
- Отпетого бандюги на мотоцикле, - ответила мама, раздражаясь из-за моей тупости. - На его куртке больше металла, чем в Мертл-Биче после завершения Гражданской войны.
Я ахнула. - Ты хочешь сказать, что он был в такой же куртке, как и тот малый, которого мы вчера вечером видели в церкви?
Мама скрестила на груди руки и улыбнулась. - Тогда я, конечно, этого не знала, потому что впервые увидела их вдвоем только сегодня днем. Да, дружок Сьюзен - тот самый парень.
Глава 16
Ошибалась Магдалена Йодер. Предчувствия меня переполняли, но вот фактов было раз, два и обчелся. Хотя бы один фактик, пусть даже от мужчины, мне сейчас очень не помешал бы. Не могла же я убедить маму забаррикадироваться дома лишь на том основании, что на горизонте то и дело всплывали некая темнокожая красотка с дикарскими косичками и расфуфыренный рокер. Но я печенкой чуяла: дело тут не чисто и имеет самое непосредственное отношение к моему сказочному приобретению.
Увы, не перевелись еще в Рок-Хилле личности, упорно не запирающие входную дверь, и моя мамочка - одна из них. Под предлогом налить стаканчик воды, я заскочила на кухню и заперла на засов дверь черного хода, после чего мне почти удалось, покидая маму, запереть за собой парадную дверь. К несчастью, зрению моей мамы могут позавидовать плешивые стервятники, гнездящиеся на берегах Катавба-ривер.
- Я ведь не ребенок, - заявила мама, поворачивая дверную ручку таким образом, чтобы дверь можно было открыть простым нажатием на ручку.
- Я знаю, что ты не ребенок, мама, но Рок-Хилл уже не тот, что тридцать лет назад. Или даже двадцать.
- Не говори глупости, Абби. Никто не узнает, что дверь моя не на запоре, не нажав на ручку. А любой, кто способен без приглашения нажать на ручку, не остановится перед тем, чтобы взломать дверь или проникнуть через окно. Дом у меня большой, да и кондиционер так жужжит, что я все равно ничего не услышу.
- И все же я, на твоем месте, не стала бы потакать воришкам.
- Дело в принципе, золотце. Я не хочу жить в постоянном страхе. В Африке, куда я скоро отправляюсь, и двери-то не у всех
есть, не говоря уж о замках и запорах.
- Это только потому, что красть у них нечего! - выпалила я. - Кроме вяленого навоза.
- Совершенно верно. В последнее время я много на этот счет думала. Вещи. Пожитки и накопления - хуже оков. Вещи, как кандалы, привязывают нас к определенному месту.
- Ты собираешься прочесть мне лекцию, мама? - Между прочим, мой бизнес заключался в торговле вещами.
- Нет, что ты, золотце. К тебе это не имеет ровным счетом никакого отношения. Речь только обо мне идет. - Она махнула рукой в сторону гостиной. - Я решила избавиться от всего этого хлама. Кто знает, быть может, вернувшись из Африки, я захочу записаться в Корпус мира. Или устроюсь юнгой на грузовой пароход и уйду в Тихий океан. Хотя я могла бы и в камбузе работать. Кокером. То есть, коком. Ты ведь всегда говорила, что я замечательно готовлю.
- Это чистая правда. Надеюсь, ты не всерьез говоришь о том, что собираешься от всего избавиться?
- Очень даже всерьез. Зачем тратить время, пытаясь распродать старое барахло? Я могла бы выставить перед домом плакат с призывом "Заходите и берите все, что захотите". Тогда я вообще могла бы спать с раскрытой дверью.
- А как насчет личной безопасности?
- Это вообще чепуха. Все равно ведь умирать, рано или поздно.
- Желательно - поздно. Не говоря уж о том, что порой случается и такое, что хуже смерти. Хотя в целом я тебя понимаю. Коль скоро я здесь, давай я твой жемчуг прихвачу. В Африке тебе драгоценности все равно не понадобятся.
Руки мамы взлетели к горлу. - Абби, как ты можешь? Ведь это подарок твоего папы. Наши фамильные драгоценности.
- Разве не лучше, что они достались мне, а не какому-то незнакомцу?
- Это ожерелье никому не достанется. Я без него, как голая.
- А как насчет этих серебряных подсвечников на камине? В Африке они тебе точно ни к чему.
- Их подарили родители на нашу свадьбу.
- Хорошо, тогда я заберу эти каминные часы. Они, правда, не ходят, но зато купила ты их сама. И еще я не прочь прихватить твое трюмо.
- Все говорят, что часы - настоящее украшение моей гостиной, возразила мама, заметно подрастерявшись. - А трюмо... Господи, да как же я утром встану с постели? Мне и поглядеться-то некуда будет.
- Тогда запри дверь, мамочка. На два оборота. А после моего ухода еще и про задвижку не забудь.
Мама кивнула. В глазах ее блестели слезы. Я даже испугалась, не перестаралась ли.
- Я люблю тебя, мамочка.
- И я тебя люблю, золотце. Йайа бимпе.
- Что?
- На тсонга это означает "до свидания".
- Йайа бимпе, - сказала я.
- Вообще-то тебе полагается отвечать "шалла бимпе", что в дословном переводе означает "всего доброго".
Я порывисто обняла маму. Куда бы она ни устроилась - с миссией в Африку, в корпус мира или в Тихий океан, - я уже заранее знала, что мне ее будет не хватать. Однако сейчас моя дочь более нуждалась во мне, чем моя мама.
- Не забудь про задвижку, - бросила я напоследок и потрусила по дорожке к своей машине.
* * *
Кафетерий Джексона в этот час был уже закрыт, и Сьюзен, господи, благослови ее загорелую шкурку, оказалась дома. К величайшей моей радости, мой нежданный приход ее нисколько не огорчил и не испугал. Судя по всему, при моем появлении ей не пришлось лихорадочно распихивать по углам сигареты с марихуаной, рассовывать по ящикам презервативы или прятать в шкафу любовника.
- Заходи, ма, - пригласила она. - Мы с Джинной "Элли Макбил" смотрим.
- Как, "Элли" теперь и по четвергам крутят?
- Нет, мы на прошлую серию на видак записали. Что у тебя, ма? Колись.
Я кинула красноречивый взгляд на Джинну, подружку, на двоих с которой Сьюзен снимала квартиру. Джинна, господи, благослови ее бледные щечки, прочла мои мысли.
- Если хотите, можете здесь поговорить, - сказала она. - А я пока из спальни позвоню. Я все равно уже видела эту сцену. Элли сейчас протащит сперму заключенного в прозрачном пищевом контейнере. Совершенно потрясно.
Сьюзен зарделась. - Джинна!
- А чего я такого сказала? Ну, ладно, извините. - И Джинна серной скакнула в спальню.
Сьюзен выключила видеомагнитофон, а я, выбрав сравнительно свободный от девичьих тряпок кусочек софы, примостилась на него. Подруги снимают квартиру в Гарденвей апартментс, буквально на расстоянии верблюжьего плевка от Пьедмонтского медицинского центра, в котором Джинна проходит стажировку в качестве медсестры. Квартирка, конечно, не из шикарных, но кажется настоящим чертогом по сравнению с некоторыми берложками, в которых перебывала Сьюзен сразу после того, как выпорхнула из родительского гнезда.
- Что тебя привело, ма?
Я решила сразу взять быка за рога. - Ты, конечно, знаешь, зайчик, что у меня нет привычки вмешиваться в твои дела?
Сьюзен улыбнулась. Благодаря тому, что Бьюфорд не жалел денег на ортодонтов, зубки у нее потрясающие.
- Мамочка, ты гонишь туфту, но я тебя все равно люблю, - сказала она. - Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?
- Но ведь я и правда не вмешиваюсь в твои дела, - жалобно возопила я. - В отличие от твоей бабушки.
- Это верно, - согласилась Сьюзен. - Бабушка по этой части мастерица непревзойденная. Однако есть злые языки, которые - тут она задорно мне подморгнула - утверждают, что ты - ее лучшая ученица.
- Что? - Я едва не поперхнулась от возмущения.
- Шучу, мамочка. Итак, в чем я на сей раз провинилась?
Я прекрасно понимала, что Сьюзен вовсе не шутит, и это уязвляло до глубины души. Можете поверить мне на слово: если я когда и читала своей повзрослевшей дочери нотации, то исключительно из лучших побуждений. Как ни крути, но жизненного опыта у меня больше, да и лиха хлебнуть мне на своем веку пришлось куда больше, нежели ей. А какой во всем этом смысл, если нельзя поделиться выстраданной мудростью с единственной дочерью?
- Я слышала, у тебя новый дружок завелся, - сказала я, без тени осуждения в голосе.
- Ничего подобного.
- Парень с мотоциклом.
Сьюзен нахохлилась. - У меня много знакомых ребят с мотоциклами, но ни с одним из них у меня ничего серьезного нет.
- А бабушка сказала, что...
Сьюзен расхохоталась. - Наверно, бабушка меня с Фредди видела. Он меня днем на работу подбросил.
- Это что за Фредди? - Хорошо хоть, имя выведала. Теперь, по крайней мере, у меня зацепка есть.
- Фамилию его я не спросила. - Сьюзен с вызовом посмотрела мне в глаза. - И нечего буравить меня взглядом. Я познакомилась с ним сегодня утром на стоянке.
- Как, и согласилась с ним поехать? Да еще без шлема? - Оказывается, я и впрямь быстро забывала, что моя дочь уже взрослая женщина.
- Да, представь себе, без шлема, - со вздохом ответила Сьюзен. Мамочка, ты по-прежнему считаешь, что я еще ребенок, но это не так, поверь мне. Да, верно, мне случалось лажануться, и не раз, но, по крайней мере, у меня хватило ума отказаться от свидания с Утко.
- С Утко? - тупо переспросила я.
- Да, с этим хрычом, который в мой кафетерий заходит. Он все время со мной заигрывать пытается. А ведь меня за это в два счета вышибить могут.
- Утко - это его настоящее имя, или кличка?
Сьюзен пожала плечами. - Представления не имею. Но в физиономии его утиного мало. Огромные оттопыренные уши, зубы длиной в полмили. Скорее, он на крысу похож. Чтоб я с ним на свиданку пошла? Бр-рр!
Мозг мой лихорадочно заработал. Огромные оттопыренные уши, длинные зубы... Уж не тот ли это лопоухий тип, которого я видела в Пайн-Мэноре? Если это он, то за мной или за моими близкими охотились уже трое неизвестных. Жизнь моя все больше походила на один из фильмов в стиле Мартина Скорсезе.
- Скажи, этот... Утко не в зеленом комбинезоне ходит?
Настал черед Сьюзен удивляться. - Ты его знаешь?
Лишний раз запугивать дочь без надобности мне не хотелось. С другой стороны, я не могла умолчать о возможной опасности, пусть даже и призрачной.
- Видишь ли, Сьюзен, вчера вечером, на церковном аукционе я приобрела одну картину, - начала я. - И отчего-то тут же сделалась необычайно популярной. Так вот, к сожалению, похоже, что моя популярность распространилась и на вас с бабушкой.
- Неужели Утко вхромосомился в бабушку?
- Вхромосо... - Я уже давно не поспевала за современным молодежным жаргоном. - Слава богу, нет.
- Ясно. - Мне показалось, что Сьюзен разочарована.
- Однако к бабушке приезжала домой женщина, которая тоже была на аукционе, - добавила я. - И Фредди твой на аукционе присутствовал. Насчет Утко точно не знаю, однако сегодня я его встретила в доме для престарелых, где живет бывшая владелица картины.
Сьюзен нахмурилась. - Что-то я не въезжаю. И какая между ними связь?
Я вздохнула. - Сама не пойму. Но только положение усугубляется. Гилберт Суини, который пожертвовал эту картину для аукциона, сегодня утром покончил самоубийством.
- В доме для престарелых?
- Нет, там проживает его мать. Это долгая история.
- Выкладывай, - потребовала Сьюзен. - Мне все равно делать нечего.
Я ушам своим не поверила. Дочь добровольно предлагает мне задержаться. От волнения у меня в горле пересохло. - У тебя есть что-нибудь холодненькое?
- Естественно. Чем тебя угостить - соком, колой, пивом?
Меня так и подмывало попросить пива. Сам факт, что Сьюзен предложила мне спиртное, говорил о том, что она видит во мне скорее взрослую подругу, нежели сварливую родительницу.
- Сок, - выбрала я. Умной и понимающей матери ничего не стоит найти общий язык с дочерью без помощи алкоголя.
- Только он с зельем.
Я похолодела. - С чем?
- Ну, с мякотью. - В голосе Сьюзен послышались нетерпеливые нотки.
От моего вздоха облегчения заколыхались занавески. - Это замечательно.
Пока Сьюзен ходила за соком, я осмотрелась по сторонам. Что ж, обстановка, определенно, была взрослая. Ни дурацких плакатов с рок-идолами, ни прочей подростковой мишуры. Первой в квартире поселилась Джинна, поэтому ее вещей было больше, однако и Сьюзен привнесла кое-что свое. Обрамленный офорт Роберта Бута "Закат над Пальметто" (*Пальметто - шутливое название штата Южная Каролина), с автографом, который я подарила дочке на прошлое Рождество, красовался на стене за моей спиной. На телевизоре стоял фотоснимок, сделанный на 70-летие моей мамы, на котором были изображены мы с ней вдвоем. Рядом разместилась фотография Чарли, брата Сьюзен. Зато бросалось в глаза отсутствие каких-либо предметов, связанных с Бьюфордом, ее папашей.
- Излагай, ма, я ловлю ухом, - провозгласила Сьюзен, вручая мне пластиковый стакан, наполненный до краев.
- Но только с одним условием, - сказала я и отхлебнула холодного сока. - Это должно остаться между нами. Лады?
- Могила, - серьезно ответила Сьюзен. Отодвинув в сторону колченогий журнальный столик, она уселась на пол, поджав под себя ноги.
- Эта картина, возможно, стоит целую кучу денег.
Глаза Сьюзен загорелись. - Сколько?
Я была польщена ее пылом. - Много. О такой сумме я никогда и мечтать не могла.
- Десять тысяч?
- А десять миллионов не хочешь?
Глаза Сьюзен полезли на лоб. - Что ты гонишь, ма?
Вместо ответа я выпила еще глоток сока.
- Извини за язык, ма, но мне послышалось, что ты сказала "десять миллионов".
- Совершенно верно.
- Ни хрена себе! Полный отпад! Так ты богата?
- Пока еще нет. Сначала эксперты должны оценить картину, а потом нужно выставить ее на подходящий аукцион.
- И когда ты это сделаешь?
- Вот тут-то и вся закавыка. Дело в том, что у меня нет нужных связей. У Роберта Гольдберга они есть, но, к несчастью, мы с ним повздорили. Вполне возможно, что мне придется самой везти картину в Нью-Йорк.
- Когда?
- Не знаю. А что, тебе не терпится, наложить лапу на часть этих денег? - Выпалив это, я тут же была готова лягнуть себя за глупость. Дорого бы я отдала, чтобы взять сказанное обратно, но, увы, слово - не воробей...
Глаза Сьюзен затуманились. - На какой лях мне твои деньги?
- Я имела в виду не все, а...
- Мама, я у тебя ни цента не возьму!
- Ты это серьезно?
- Видишь ли, ма, я хочу самостоятельно стоять на своих двоих. Да, за мою учебу в колледже заплатил па, но когда-нибудь я верну ему все, вплоть до последнего цента.
- Ну, это не обязательно, - сказала я. - У твоего отца денег куры не клюют, он от этого не обеднеет.
- Дело не в этом, ма, - терпеливо пояснила Сьюзен. - Мне приятнее считать, что я сама добилась того, чего хотела.
Я с изумлением уставилась на свою дочь. И куда только подевалась эта распущенная, бесшабашная и безответственная девчонка? Какие инопланетяне ее подменили, и когда?
- Черт побери, Сьюзен, ты меня восхищаешь! - срывающимся голосом проговорила я.
Сьюзен зарделась. - Ма, ты такая сентиментальная, - пробасила она. Только смотри, не расплачься, а то вся акварель по щекам растечется.
Я встала. Нужно было срочно уносить ноги, ибо в противном случае, расчувствовавшись, я могла все испортить.
- Только обещай, что будешь осторожна, хорошо? - не удержалась я. Ведь мы не знаем, что на уме у этих людей.
- А ты с Грегом поделилась?
- Я позвоню ему, как только вернусь домой. Да, кстати, мы ведь с ним помирились.
- Зашибись! - Сьюзен вскочила и порывисто обняла меня.
На прощание я чмокнула ее в щеку и, хотя Сьюзен нарочито долго утиралась, я понимала, что в глубине души она не возражает. Конечно, с моей стороны было бы вежливо, да и правильно, попрощаться с Джинной. К сожалению, я и думать о ней забыла.
Глава 17
Возвратившись домой, я тут же позвонила Грегу, но не застала его, и продиктовала автоответчику сбивчивое послание. После чего напрочь отрубилась.
Будильник я, должно быть, отключила еще во сне, потому что продрала глаза в двадцать минут одиннадцатого. Наглый Мотька, который обожает засыпать на моей груди, гнусно дрых, засунув мохнатую лапу в мой раскрытый рот.
Отплевавшись, я напустилась на кота:
- Мотька, зануда, почему ты меня не разбудил?
В ответ мой здоровенный золотистый ленивец, способный спать круглые сутки, лишь сладко зевнул. В нос мой шибанул препротивный рыбный запах.
- Фу! - поморщилась я. - А ну, брысь отсюда, чучело рыжее!
Останься Матвей на моей груди, я бы восприняла это как знамение, и провалялась в постели еще бог знает сколько.
Однако в небесной канцелярии, похоже, на меня строили иные планы, ибо в это мгновение зазвонил телефон, и Мотька, пружинисто оттолкнувшись от меня, как от трамплина, задними лапами с преострыми когтищами, соскочил на пол. К тому времени, как я раскопала телефонный аппарат, заваленный со вчерашнего дня моими тряпками, материться я уже перестала.
- Алло!
- Абби? Это я, Айрин Ченг.
- О господи! Откуда вы звоните? - Я начисто позабыла о своей новой помощнице.
- Из вашей лавки.
- Как? Она ведь заперта.
- Роб отдал мне свой ключ.
- Что?
- Запасной ключ, который он хранит у себя, по вашей просьбе. Я сказала, что поступила к вам на службу, и он согласился меня впустить.
- Неужели?
- Ну вот, докладываю. Я вытерла повсюду пыль и подмела полы. Кстати, вам нужно купить новое чистящее средство для ванной комнаты.
- Да? То есть, конечно... Послушайте, что это за шум? Надеюсь, вы не впустили в лавку покупателей?
- Впустила, конечно. Нам ведь торговать нужно.
- Нам? - Будь это в моих силах, я бы ужом просочилась по телефонному кабелю и раздавила ее тощую лебяжью шею.
- Вы только не сердитесь, Абби. Поверьте, я очень дорожу этой работой. Тем более что вчера вечером уволили моего мужа.
- Да что вы? Каким образом?
- Я ведь говорила вам, что его уволили по сокращению штатов после того, как он девятнадцать лет проработал инженером на одном и том же предприятии?
- Да.
- Так вот, он целый год тщетно искал работу по специальности, но в конце концов плюнул и устроился шеф-поваром.
- А, так он умеет готовить?
- Он просто гений - его родители держали китайский ресторан в Сан-Франциско. В общем, он устроился шеф-поваром в какую-то идиотскую забегаловку в Пайнвилле под названием...
- "Китайский гурман"?
- Вы там бывали?
- Слышала, - неуклюже соврала я.
- Обходите его за милю, - предупредила Айрин. - Китайская кухня там просто курам на смех. Ну да ладно, дело не в том. Все шло замечательно, Майк сумел отыскать рецепты настоящих китайских блюд, но какая-то идиотка заявила, что хочет есть только ту отраву, которой ее там потчевали раньше. И вот, вы не поверите, но моего Майка после этого выставили пинком под зад.
- Какой ужас! - Понимая, что в долгу перед ней по самые уши, я залебезила. - Послушайте, Айрин, если кому-то захочется что-нибудь приобрести, постарайтесь потянуть время. Я уже бегу.
- О, можете не торопиться. Я полностью владею ситуацией.
- В каком смысле?
- Послушайте, Абби, я продала этот дубовый шифоньер по каталожной стоимости, но...
- Как, вы уже торгуете моим товаром? - завизжала я. - Но как вам это удалось? Даже у Роба нет ключа от моего кассового аппарата.
- По моей просьбе, покупатель расплатился наличными. Здесь ведь банк есть, всего в двух шагах. Деньги у меня в кармане. Да, еще одна клиентка интересуется этими двумя софами в федеральном стиле* (*главенствующий в США стиль в период 1790-1830 гг, схож с колониальным), несмотря на чудовищную обивку...
- Избавьтесь от них любой ценой, - перебила я. - Сделайте ей тридцатипроцентную скидку. - Эти уродины уже несколько месяцев торчали в моем торговом зале, и я несколько раз порывалась поменять на них обшивку, но руки все не доходили.
- Я их уже продала, - заявила Айрин. - Причем за полную стоимость. Покупательница только хочет знать, где можно приобрести такую же ткань, чтобы изготовить шторы.
- В Гастонии, возможно, - сказала я, - придя в себя от изумление. - У Мэри Джо. У нее самый большой выбор тканей на всем Юго-Востоке. А то и в мире. Про нее недавно статья была в "Сазерн ливинг". Читали?
- Это замечательно, Абби, но мне сейчас некогда разговаривать. Тут работы по горло.
- Что? - опешила я.
Я услышала, как Айрин с кем-то заговорила. Слова были неразборчивы. Потом она снова вспомнила обо мне.
- Послушайте, Айрин...
- Абби, это капитан Рич Кефферт и его супруга Терри. Они из Бельмонта.
- Я сама знаю, откуда они! - заверещала я. - Это одни из лучших моих клиентов. Только осторожней, не вспугните их!
- О, что вы, как раз наоборот. Их интересует кровать в стиле Людовика XIV. Гарантия на нее есть?
- Вот что, милочка, - уязвленно процедила я. - Уж кому, как не Кеффертам знать, что я торгую исключительно подлинными вещами. Передайте им, что если они выяснят, что это не настоящий Людовик XIV, то я лично возмещу им все расходы.
- Нет, Абби, они не ту гарантию имеют в виду. Их беспокоит, выдержит ли кровать... - Айрин умолкла, затем сбилась на шепот. - Половой акт.
Я от души расхохоталась. - Скажите, что забавы Людовика XIV кровать выдержала. Вдобавок она застрахована.
- Прекрасно. Теперь насчет вашей файловой системы...
- Не вздумайте прикасаться к моему компьютеру!
- Не буду, Абби, не беспокойтесь. Нужды в этом уже нет. Просто я пришла довольно рано и, от нечего дело, рассортировала все файлы.
- Что? - завопила я. - Хотя я и отдавала себе отчет, что говорю с Айрин по телефону и задушить ее мне не удастся, пальцы мои невольно скрючились, наподобие орлиных когтей.
- Я собрала все чеки, которые не были обналичены, и занесла их в новый файл, "Срочные банковские дела".
Я попыталась унять ярость и взять себя в руки. - Что значит "чеки, которые не были обналичены "?
- Ну, скажем, в файле "Z" был чек на 285 долларов...
"Z"! Вот, значит, куда запропастился злополучный чек. Один клиент купил у меня викторианский пуф в тот день, когда я собиралась сходить в кино на новую экранизацию "Зорро". С тех пор я тщетно пыталась найти этот чек. Поразительно!
Я решила сменить гнев на милость. - И сколько всего не обналиченных чеков вы нашли, милочка?
- Пять. Больше, чем на тысячу долларов. Не беспокойтесь, по окончании рабочего дня я сама отнесу их в банк. Ой, Роб пришел! - зашептала Айрин. Затем я услышала, что она заговорила по-китайски, но трубку пока класть не стала.
Вскоре я услышала голос Роба. - Абби?
- Роб! Что происходит?
- Я вот решил заглянуть в твою лавку, чтобы проверить, справляется ли миссис Ченг. Не мешает ли вам языковый барьер и прочее?
- Она просто молодчина, - пропела я. Пусть тайна Айрин останется между нами. А Роб может тешить свое самолюбие, считая, что свободно владеет одним из самых сложных наречий в мире.
- Послушай, Абби...
- Роб, я должна тебе кое-что сказать.
Мысли, порожденные моим миниатюрным мозгом, он читал, как открытую книгу.
- Можешь это не говорить, Абби.
- Нет, я скажу, - уперлась я. - Прости меня, Роб, я вела себя, как последняя мерзавка. Я буду счастлива, если вы с Бобом поможете мне с экспертизой картины, не говоря уж об ее продаже, и я считаю, что десять процентов - вполне разумная плата за такую услугу.
- Да, и я тебя тоже понимаю, Абби. Миллион долларов - колоссальное вознаграждение за посредническую услугу.
- Просто поначалу мне даже страшно представить было такую сумму, призналась я. - Зато теперь я поняла, что и девять миллионов, которые мне достанутся - тоже не так уж мало. Не говоря уж о том, что эта сумма может удвоиться, если мы найдем подходящего покупателя.
- Ты молодец, Абби, - сдержанно похвалил Роб. - Ничего другого я от тебя не ожидал. Только не отказывайся от своих слов после того, как дядюшка Сэм наложит лапу на половину твоих денег.
- Что? - взвизгнула я.
- Ты не забыла о налогах?
- Черт бы их побрал. Может, все-таки договоримся на десять процентов от оставшейся суммы?
Роб расхохотался. - Не мелочись, Абби. Половина от девяти миллионов тоже не мелочь.
- Это верно, - вздохнула я. - Наконец-то я смогу потратиться на лазерную терапию и избавиться от своих кошмарных варикозных вен.
- За такие деньги тебе вообще новые ноги отгрохают, - посулил Роб. Хотя лично мне и твои нравятся.
- Спасибо, - с чувством поблагодарила я. - Правда, мне слабо верится, что ты их когда-нибудь замечал.
- Ну что ж, Абби, коль скоро ты так расщедрилась, то и я готов кое в чем тебе признаться.
- Валяй! - великодушно разрешила я.
- Реджинальд Перри, тот самый мой эксперт из Нью-Йорка, прилетает в Шарлотт.
- Да что ты? И когда?
- В воскресенье.
- Ты все-таки пригласил его?
- Да. На мой взгляд, Абби, он лучший в мире специалист по Ван Гогу. Если он подтвердит, что картина подлинная, ты можешь с преспокойной душой наплевать на "Сотбис" и "Кристи". От покупателей у тебя отбоя не будет, да и на комиссионные устроителям аукционов тратиться не придется.
Мама торжествующе кивнула. Сама она себя ябедой не считала, а зря. И детки мои знали эту ее слабость. Они любили бабушку, но всякий раз безмерно огорчались, когда она закладывала их за курение, питье и прочее.
- Ну что ж, значит придется мне с ней поболтать, - со вздохом сказала я. - Да, я отдавала себе отчет, что разговор с дочерью будет носить характер скорее непринужденной болтовни, нежели нравоучительной беседы. Сьюзен исполнился двадцать один год, и она уже не только оперилась, но и самостоятельно зарабатывала себе на жизнь.
- Осторожней, Абби, рокеры - народ опасный, - заботливо предупредила мама. - Особенно, когда в банды собираются.
- Что ты имеешь в виду?
- Утверждать, что ее ухажер - рокер, я не стану, хотя вид у него вполне соответствующий.
Я натянуто улыбнулась. - Не помнишь, кто всегда поучал меня не судить по внешности?
- Да, Абби, но этот парень мог бы играть свою роль без грима.
- Какую роль? - недоуменно переспросила я.
- Отпетого бандюги на мотоцикле, - ответила мама, раздражаясь из-за моей тупости. - На его куртке больше металла, чем в Мертл-Биче после завершения Гражданской войны.
Я ахнула. - Ты хочешь сказать, что он был в такой же куртке, как и тот малый, которого мы вчера вечером видели в церкви?
Мама скрестила на груди руки и улыбнулась. - Тогда я, конечно, этого не знала, потому что впервые увидела их вдвоем только сегодня днем. Да, дружок Сьюзен - тот самый парень.
Глава 16
Ошибалась Магдалена Йодер. Предчувствия меня переполняли, но вот фактов было раз, два и обчелся. Хотя бы один фактик, пусть даже от мужчины, мне сейчас очень не помешал бы. Не могла же я убедить маму забаррикадироваться дома лишь на том основании, что на горизонте то и дело всплывали некая темнокожая красотка с дикарскими косичками и расфуфыренный рокер. Но я печенкой чуяла: дело тут не чисто и имеет самое непосредственное отношение к моему сказочному приобретению.
Увы, не перевелись еще в Рок-Хилле личности, упорно не запирающие входную дверь, и моя мамочка - одна из них. Под предлогом налить стаканчик воды, я заскочила на кухню и заперла на засов дверь черного хода, после чего мне почти удалось, покидая маму, запереть за собой парадную дверь. К несчастью, зрению моей мамы могут позавидовать плешивые стервятники, гнездящиеся на берегах Катавба-ривер.
- Я ведь не ребенок, - заявила мама, поворачивая дверную ручку таким образом, чтобы дверь можно было открыть простым нажатием на ручку.
- Я знаю, что ты не ребенок, мама, но Рок-Хилл уже не тот, что тридцать лет назад. Или даже двадцать.
- Не говори глупости, Абби. Никто не узнает, что дверь моя не на запоре, не нажав на ручку. А любой, кто способен без приглашения нажать на ручку, не остановится перед тем, чтобы взломать дверь или проникнуть через окно. Дом у меня большой, да и кондиционер так жужжит, что я все равно ничего не услышу.
- И все же я, на твоем месте, не стала бы потакать воришкам.
- Дело в принципе, золотце. Я не хочу жить в постоянном страхе. В Африке, куда я скоро отправляюсь, и двери-то не у всех
есть, не говоря уж о замках и запорах.
- Это только потому, что красть у них нечего! - выпалила я. - Кроме вяленого навоза.
- Совершенно верно. В последнее время я много на этот счет думала. Вещи. Пожитки и накопления - хуже оков. Вещи, как кандалы, привязывают нас к определенному месту.
- Ты собираешься прочесть мне лекцию, мама? - Между прочим, мой бизнес заключался в торговле вещами.
- Нет, что ты, золотце. К тебе это не имеет ровным счетом никакого отношения. Речь только обо мне идет. - Она махнула рукой в сторону гостиной. - Я решила избавиться от всего этого хлама. Кто знает, быть может, вернувшись из Африки, я захочу записаться в Корпус мира. Или устроюсь юнгой на грузовой пароход и уйду в Тихий океан. Хотя я могла бы и в камбузе работать. Кокером. То есть, коком. Ты ведь всегда говорила, что я замечательно готовлю.
- Это чистая правда. Надеюсь, ты не всерьез говоришь о том, что собираешься от всего избавиться?
- Очень даже всерьез. Зачем тратить время, пытаясь распродать старое барахло? Я могла бы выставить перед домом плакат с призывом "Заходите и берите все, что захотите". Тогда я вообще могла бы спать с раскрытой дверью.
- А как насчет личной безопасности?
- Это вообще чепуха. Все равно ведь умирать, рано или поздно.
- Желательно - поздно. Не говоря уж о том, что порой случается и такое, что хуже смерти. Хотя в целом я тебя понимаю. Коль скоро я здесь, давай я твой жемчуг прихвачу. В Африке тебе драгоценности все равно не понадобятся.
Руки мамы взлетели к горлу. - Абби, как ты можешь? Ведь это подарок твоего папы. Наши фамильные драгоценности.
- Разве не лучше, что они достались мне, а не какому-то незнакомцу?
- Это ожерелье никому не достанется. Я без него, как голая.
- А как насчет этих серебряных подсвечников на камине? В Африке они тебе точно ни к чему.
- Их подарили родители на нашу свадьбу.
- Хорошо, тогда я заберу эти каминные часы. Они, правда, не ходят, но зато купила ты их сама. И еще я не прочь прихватить твое трюмо.
- Все говорят, что часы - настоящее украшение моей гостиной, возразила мама, заметно подрастерявшись. - А трюмо... Господи, да как же я утром встану с постели? Мне и поглядеться-то некуда будет.
- Тогда запри дверь, мамочка. На два оборота. А после моего ухода еще и про задвижку не забудь.
Мама кивнула. В глазах ее блестели слезы. Я даже испугалась, не перестаралась ли.
- Я люблю тебя, мамочка.
- И я тебя люблю, золотце. Йайа бимпе.
- Что?
- На тсонга это означает "до свидания".
- Йайа бимпе, - сказала я.
- Вообще-то тебе полагается отвечать "шалла бимпе", что в дословном переводе означает "всего доброго".
Я порывисто обняла маму. Куда бы она ни устроилась - с миссией в Африку, в корпус мира или в Тихий океан, - я уже заранее знала, что мне ее будет не хватать. Однако сейчас моя дочь более нуждалась во мне, чем моя мама.
- Не забудь про задвижку, - бросила я напоследок и потрусила по дорожке к своей машине.
* * *
Кафетерий Джексона в этот час был уже закрыт, и Сьюзен, господи, благослови ее загорелую шкурку, оказалась дома. К величайшей моей радости, мой нежданный приход ее нисколько не огорчил и не испугал. Судя по всему, при моем появлении ей не пришлось лихорадочно распихивать по углам сигареты с марихуаной, рассовывать по ящикам презервативы или прятать в шкафу любовника.
- Заходи, ма, - пригласила она. - Мы с Джинной "Элли Макбил" смотрим.
- Как, "Элли" теперь и по четвергам крутят?
- Нет, мы на прошлую серию на видак записали. Что у тебя, ма? Колись.
Я кинула красноречивый взгляд на Джинну, подружку, на двоих с которой Сьюзен снимала квартиру. Джинна, господи, благослови ее бледные щечки, прочла мои мысли.
- Если хотите, можете здесь поговорить, - сказала она. - А я пока из спальни позвоню. Я все равно уже видела эту сцену. Элли сейчас протащит сперму заключенного в прозрачном пищевом контейнере. Совершенно потрясно.
Сьюзен зарделась. - Джинна!
- А чего я такого сказала? Ну, ладно, извините. - И Джинна серной скакнула в спальню.
Сьюзен выключила видеомагнитофон, а я, выбрав сравнительно свободный от девичьих тряпок кусочек софы, примостилась на него. Подруги снимают квартиру в Гарденвей апартментс, буквально на расстоянии верблюжьего плевка от Пьедмонтского медицинского центра, в котором Джинна проходит стажировку в качестве медсестры. Квартирка, конечно, не из шикарных, но кажется настоящим чертогом по сравнению с некоторыми берложками, в которых перебывала Сьюзен сразу после того, как выпорхнула из родительского гнезда.
- Что тебя привело, ма?
Я решила сразу взять быка за рога. - Ты, конечно, знаешь, зайчик, что у меня нет привычки вмешиваться в твои дела?
Сьюзен улыбнулась. Благодаря тому, что Бьюфорд не жалел денег на ортодонтов, зубки у нее потрясающие.
- Мамочка, ты гонишь туфту, но я тебя все равно люблю, - сказала она. - Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?
- Но ведь я и правда не вмешиваюсь в твои дела, - жалобно возопила я. - В отличие от твоей бабушки.
- Это верно, - согласилась Сьюзен. - Бабушка по этой части мастерица непревзойденная. Однако есть злые языки, которые - тут она задорно мне подморгнула - утверждают, что ты - ее лучшая ученица.
- Что? - Я едва не поперхнулась от возмущения.
- Шучу, мамочка. Итак, в чем я на сей раз провинилась?
Я прекрасно понимала, что Сьюзен вовсе не шутит, и это уязвляло до глубины души. Можете поверить мне на слово: если я когда и читала своей повзрослевшей дочери нотации, то исключительно из лучших побуждений. Как ни крути, но жизненного опыта у меня больше, да и лиха хлебнуть мне на своем веку пришлось куда больше, нежели ей. А какой во всем этом смысл, если нельзя поделиться выстраданной мудростью с единственной дочерью?
- Я слышала, у тебя новый дружок завелся, - сказала я, без тени осуждения в голосе.
- Ничего подобного.
- Парень с мотоциклом.
Сьюзен нахохлилась. - У меня много знакомых ребят с мотоциклами, но ни с одним из них у меня ничего серьезного нет.
- А бабушка сказала, что...
Сьюзен расхохоталась. - Наверно, бабушка меня с Фредди видела. Он меня днем на работу подбросил.
- Это что за Фредди? - Хорошо хоть, имя выведала. Теперь, по крайней мере, у меня зацепка есть.
- Фамилию его я не спросила. - Сьюзен с вызовом посмотрела мне в глаза. - И нечего буравить меня взглядом. Я познакомилась с ним сегодня утром на стоянке.
- Как, и согласилась с ним поехать? Да еще без шлема? - Оказывается, я и впрямь быстро забывала, что моя дочь уже взрослая женщина.
- Да, представь себе, без шлема, - со вздохом ответила Сьюзен. Мамочка, ты по-прежнему считаешь, что я еще ребенок, но это не так, поверь мне. Да, верно, мне случалось лажануться, и не раз, но, по крайней мере, у меня хватило ума отказаться от свидания с Утко.
- С Утко? - тупо переспросила я.
- Да, с этим хрычом, который в мой кафетерий заходит. Он все время со мной заигрывать пытается. А ведь меня за это в два счета вышибить могут.
- Утко - это его настоящее имя, или кличка?
Сьюзен пожала плечами. - Представления не имею. Но в физиономии его утиного мало. Огромные оттопыренные уши, зубы длиной в полмили. Скорее, он на крысу похож. Чтоб я с ним на свиданку пошла? Бр-рр!
Мозг мой лихорадочно заработал. Огромные оттопыренные уши, длинные зубы... Уж не тот ли это лопоухий тип, которого я видела в Пайн-Мэноре? Если это он, то за мной или за моими близкими охотились уже трое неизвестных. Жизнь моя все больше походила на один из фильмов в стиле Мартина Скорсезе.
- Скажи, этот... Утко не в зеленом комбинезоне ходит?
Настал черед Сьюзен удивляться. - Ты его знаешь?
Лишний раз запугивать дочь без надобности мне не хотелось. С другой стороны, я не могла умолчать о возможной опасности, пусть даже и призрачной.
- Видишь ли, Сьюзен, вчера вечером, на церковном аукционе я приобрела одну картину, - начала я. - И отчего-то тут же сделалась необычайно популярной. Так вот, к сожалению, похоже, что моя популярность распространилась и на вас с бабушкой.
- Неужели Утко вхромосомился в бабушку?
- Вхромосо... - Я уже давно не поспевала за современным молодежным жаргоном. - Слава богу, нет.
- Ясно. - Мне показалось, что Сьюзен разочарована.
- Однако к бабушке приезжала домой женщина, которая тоже была на аукционе, - добавила я. - И Фредди твой на аукционе присутствовал. Насчет Утко точно не знаю, однако сегодня я его встретила в доме для престарелых, где живет бывшая владелица картины.
Сьюзен нахмурилась. - Что-то я не въезжаю. И какая между ними связь?
Я вздохнула. - Сама не пойму. Но только положение усугубляется. Гилберт Суини, который пожертвовал эту картину для аукциона, сегодня утром покончил самоубийством.
- В доме для престарелых?
- Нет, там проживает его мать. Это долгая история.
- Выкладывай, - потребовала Сьюзен. - Мне все равно делать нечего.
Я ушам своим не поверила. Дочь добровольно предлагает мне задержаться. От волнения у меня в горле пересохло. - У тебя есть что-нибудь холодненькое?
- Естественно. Чем тебя угостить - соком, колой, пивом?
Меня так и подмывало попросить пива. Сам факт, что Сьюзен предложила мне спиртное, говорил о том, что она видит во мне скорее взрослую подругу, нежели сварливую родительницу.
- Сок, - выбрала я. Умной и понимающей матери ничего не стоит найти общий язык с дочерью без помощи алкоголя.
- Только он с зельем.
Я похолодела. - С чем?
- Ну, с мякотью. - В голосе Сьюзен послышались нетерпеливые нотки.
От моего вздоха облегчения заколыхались занавески. - Это замечательно.
Пока Сьюзен ходила за соком, я осмотрелась по сторонам. Что ж, обстановка, определенно, была взрослая. Ни дурацких плакатов с рок-идолами, ни прочей подростковой мишуры. Первой в квартире поселилась Джинна, поэтому ее вещей было больше, однако и Сьюзен привнесла кое-что свое. Обрамленный офорт Роберта Бута "Закат над Пальметто" (*Пальметто - шутливое название штата Южная Каролина), с автографом, который я подарила дочке на прошлое Рождество, красовался на стене за моей спиной. На телевизоре стоял фотоснимок, сделанный на 70-летие моей мамы, на котором были изображены мы с ней вдвоем. Рядом разместилась фотография Чарли, брата Сьюзен. Зато бросалось в глаза отсутствие каких-либо предметов, связанных с Бьюфордом, ее папашей.
- Излагай, ма, я ловлю ухом, - провозгласила Сьюзен, вручая мне пластиковый стакан, наполненный до краев.
- Но только с одним условием, - сказала я и отхлебнула холодного сока. - Это должно остаться между нами. Лады?
- Могила, - серьезно ответила Сьюзен. Отодвинув в сторону колченогий журнальный столик, она уселась на пол, поджав под себя ноги.
- Эта картина, возможно, стоит целую кучу денег.
Глаза Сьюзен загорелись. - Сколько?
Я была польщена ее пылом. - Много. О такой сумме я никогда и мечтать не могла.
- Десять тысяч?
- А десять миллионов не хочешь?
Глаза Сьюзен полезли на лоб. - Что ты гонишь, ма?
Вместо ответа я выпила еще глоток сока.
- Извини за язык, ма, но мне послышалось, что ты сказала "десять миллионов".
- Совершенно верно.
- Ни хрена себе! Полный отпад! Так ты богата?
- Пока еще нет. Сначала эксперты должны оценить картину, а потом нужно выставить ее на подходящий аукцион.
- И когда ты это сделаешь?
- Вот тут-то и вся закавыка. Дело в том, что у меня нет нужных связей. У Роберта Гольдберга они есть, но, к несчастью, мы с ним повздорили. Вполне возможно, что мне придется самой везти картину в Нью-Йорк.
- Когда?
- Не знаю. А что, тебе не терпится, наложить лапу на часть этих денег? - Выпалив это, я тут же была готова лягнуть себя за глупость. Дорого бы я отдала, чтобы взять сказанное обратно, но, увы, слово - не воробей...
Глаза Сьюзен затуманились. - На какой лях мне твои деньги?
- Я имела в виду не все, а...
- Мама, я у тебя ни цента не возьму!
- Ты это серьезно?
- Видишь ли, ма, я хочу самостоятельно стоять на своих двоих. Да, за мою учебу в колледже заплатил па, но когда-нибудь я верну ему все, вплоть до последнего цента.
- Ну, это не обязательно, - сказала я. - У твоего отца денег куры не клюют, он от этого не обеднеет.
- Дело не в этом, ма, - терпеливо пояснила Сьюзен. - Мне приятнее считать, что я сама добилась того, чего хотела.
Я с изумлением уставилась на свою дочь. И куда только подевалась эта распущенная, бесшабашная и безответственная девчонка? Какие инопланетяне ее подменили, и когда?
- Черт побери, Сьюзен, ты меня восхищаешь! - срывающимся голосом проговорила я.
Сьюзен зарделась. - Ма, ты такая сентиментальная, - пробасила она. Только смотри, не расплачься, а то вся акварель по щекам растечется.
Я встала. Нужно было срочно уносить ноги, ибо в противном случае, расчувствовавшись, я могла все испортить.
- Только обещай, что будешь осторожна, хорошо? - не удержалась я. Ведь мы не знаем, что на уме у этих людей.
- А ты с Грегом поделилась?
- Я позвоню ему, как только вернусь домой. Да, кстати, мы ведь с ним помирились.
- Зашибись! - Сьюзен вскочила и порывисто обняла меня.
На прощание я чмокнула ее в щеку и, хотя Сьюзен нарочито долго утиралась, я понимала, что в глубине души она не возражает. Конечно, с моей стороны было бы вежливо, да и правильно, попрощаться с Джинной. К сожалению, я и думать о ней забыла.
Глава 17
Возвратившись домой, я тут же позвонила Грегу, но не застала его, и продиктовала автоответчику сбивчивое послание. После чего напрочь отрубилась.
Будильник я, должно быть, отключила еще во сне, потому что продрала глаза в двадцать минут одиннадцатого. Наглый Мотька, который обожает засыпать на моей груди, гнусно дрых, засунув мохнатую лапу в мой раскрытый рот.
Отплевавшись, я напустилась на кота:
- Мотька, зануда, почему ты меня не разбудил?
В ответ мой здоровенный золотистый ленивец, способный спать круглые сутки, лишь сладко зевнул. В нос мой шибанул препротивный рыбный запах.
- Фу! - поморщилась я. - А ну, брысь отсюда, чучело рыжее!
Останься Матвей на моей груди, я бы восприняла это как знамение, и провалялась в постели еще бог знает сколько.
Однако в небесной канцелярии, похоже, на меня строили иные планы, ибо в это мгновение зазвонил телефон, и Мотька, пружинисто оттолкнувшись от меня, как от трамплина, задними лапами с преострыми когтищами, соскочил на пол. К тому времени, как я раскопала телефонный аппарат, заваленный со вчерашнего дня моими тряпками, материться я уже перестала.
- Алло!
- Абби? Это я, Айрин Ченг.
- О господи! Откуда вы звоните? - Я начисто позабыла о своей новой помощнице.
- Из вашей лавки.
- Как? Она ведь заперта.
- Роб отдал мне свой ключ.
- Что?
- Запасной ключ, который он хранит у себя, по вашей просьбе. Я сказала, что поступила к вам на службу, и он согласился меня впустить.
- Неужели?
- Ну вот, докладываю. Я вытерла повсюду пыль и подмела полы. Кстати, вам нужно купить новое чистящее средство для ванной комнаты.
- Да? То есть, конечно... Послушайте, что это за шум? Надеюсь, вы не впустили в лавку покупателей?
- Впустила, конечно. Нам ведь торговать нужно.
- Нам? - Будь это в моих силах, я бы ужом просочилась по телефонному кабелю и раздавила ее тощую лебяжью шею.
- Вы только не сердитесь, Абби. Поверьте, я очень дорожу этой работой. Тем более что вчера вечером уволили моего мужа.
- Да что вы? Каким образом?
- Я ведь говорила вам, что его уволили по сокращению штатов после того, как он девятнадцать лет проработал инженером на одном и том же предприятии?
- Да.
- Так вот, он целый год тщетно искал работу по специальности, но в конце концов плюнул и устроился шеф-поваром.
- А, так он умеет готовить?
- Он просто гений - его родители держали китайский ресторан в Сан-Франциско. В общем, он устроился шеф-поваром в какую-то идиотскую забегаловку в Пайнвилле под названием...
- "Китайский гурман"?
- Вы там бывали?
- Слышала, - неуклюже соврала я.
- Обходите его за милю, - предупредила Айрин. - Китайская кухня там просто курам на смех. Ну да ладно, дело не в том. Все шло замечательно, Майк сумел отыскать рецепты настоящих китайских блюд, но какая-то идиотка заявила, что хочет есть только ту отраву, которой ее там потчевали раньше. И вот, вы не поверите, но моего Майка после этого выставили пинком под зад.
- Какой ужас! - Понимая, что в долгу перед ней по самые уши, я залебезила. - Послушайте, Айрин, если кому-то захочется что-нибудь приобрести, постарайтесь потянуть время. Я уже бегу.
- О, можете не торопиться. Я полностью владею ситуацией.
- В каком смысле?
- Послушайте, Абби, я продала этот дубовый шифоньер по каталожной стоимости, но...
- Как, вы уже торгуете моим товаром? - завизжала я. - Но как вам это удалось? Даже у Роба нет ключа от моего кассового аппарата.
- По моей просьбе, покупатель расплатился наличными. Здесь ведь банк есть, всего в двух шагах. Деньги у меня в кармане. Да, еще одна клиентка интересуется этими двумя софами в федеральном стиле* (*главенствующий в США стиль в период 1790-1830 гг, схож с колониальным), несмотря на чудовищную обивку...
- Избавьтесь от них любой ценой, - перебила я. - Сделайте ей тридцатипроцентную скидку. - Эти уродины уже несколько месяцев торчали в моем торговом зале, и я несколько раз порывалась поменять на них обшивку, но руки все не доходили.
- Я их уже продала, - заявила Айрин. - Причем за полную стоимость. Покупательница только хочет знать, где можно приобрести такую же ткань, чтобы изготовить шторы.
- В Гастонии, возможно, - сказала я, - придя в себя от изумление. - У Мэри Джо. У нее самый большой выбор тканей на всем Юго-Востоке. А то и в мире. Про нее недавно статья была в "Сазерн ливинг". Читали?
- Это замечательно, Абби, но мне сейчас некогда разговаривать. Тут работы по горло.
- Что? - опешила я.
Я услышала, как Айрин с кем-то заговорила. Слова были неразборчивы. Потом она снова вспомнила обо мне.
- Послушайте, Айрин...
- Абби, это капитан Рич Кефферт и его супруга Терри. Они из Бельмонта.
- Я сама знаю, откуда они! - заверещала я. - Это одни из лучших моих клиентов. Только осторожней, не вспугните их!
- О, что вы, как раз наоборот. Их интересует кровать в стиле Людовика XIV. Гарантия на нее есть?
- Вот что, милочка, - уязвленно процедила я. - Уж кому, как не Кеффертам знать, что я торгую исключительно подлинными вещами. Передайте им, что если они выяснят, что это не настоящий Людовик XIV, то я лично возмещу им все расходы.
- Нет, Абби, они не ту гарантию имеют в виду. Их беспокоит, выдержит ли кровать... - Айрин умолкла, затем сбилась на шепот. - Половой акт.
Я от души расхохоталась. - Скажите, что забавы Людовика XIV кровать выдержала. Вдобавок она застрахована.
- Прекрасно. Теперь насчет вашей файловой системы...
- Не вздумайте прикасаться к моему компьютеру!
- Не буду, Абби, не беспокойтесь. Нужды в этом уже нет. Просто я пришла довольно рано и, от нечего дело, рассортировала все файлы.
- Что? - завопила я. - Хотя я и отдавала себе отчет, что говорю с Айрин по телефону и задушить ее мне не удастся, пальцы мои невольно скрючились, наподобие орлиных когтей.
- Я собрала все чеки, которые не были обналичены, и занесла их в новый файл, "Срочные банковские дела".
Я попыталась унять ярость и взять себя в руки. - Что значит "чеки, которые не были обналичены "?
- Ну, скажем, в файле "Z" был чек на 285 долларов...
"Z"! Вот, значит, куда запропастился злополучный чек. Один клиент купил у меня викторианский пуф в тот день, когда я собиралась сходить в кино на новую экранизацию "Зорро". С тех пор я тщетно пыталась найти этот чек. Поразительно!
Я решила сменить гнев на милость. - И сколько всего не обналиченных чеков вы нашли, милочка?
- Пять. Больше, чем на тысячу долларов. Не беспокойтесь, по окончании рабочего дня я сама отнесу их в банк. Ой, Роб пришел! - зашептала Айрин. Затем я услышала, что она заговорила по-китайски, но трубку пока класть не стала.
Вскоре я услышала голос Роба. - Абби?
- Роб! Что происходит?
- Я вот решил заглянуть в твою лавку, чтобы проверить, справляется ли миссис Ченг. Не мешает ли вам языковый барьер и прочее?
- Она просто молодчина, - пропела я. Пусть тайна Айрин останется между нами. А Роб может тешить свое самолюбие, считая, что свободно владеет одним из самых сложных наречий в мире.
- Послушай, Абби...
- Роб, я должна тебе кое-что сказать.
Мысли, порожденные моим миниатюрным мозгом, он читал, как открытую книгу.
- Можешь это не говорить, Абби.
- Нет, я скажу, - уперлась я. - Прости меня, Роб, я вела себя, как последняя мерзавка. Я буду счастлива, если вы с Бобом поможете мне с экспертизой картины, не говоря уж об ее продаже, и я считаю, что десять процентов - вполне разумная плата за такую услугу.
- Да, и я тебя тоже понимаю, Абби. Миллион долларов - колоссальное вознаграждение за посредническую услугу.
- Просто поначалу мне даже страшно представить было такую сумму, призналась я. - Зато теперь я поняла, что и девять миллионов, которые мне достанутся - тоже не так уж мало. Не говоря уж о том, что эта сумма может удвоиться, если мы найдем подходящего покупателя.
- Ты молодец, Абби, - сдержанно похвалил Роб. - Ничего другого я от тебя не ожидал. Только не отказывайся от своих слов после того, как дядюшка Сэм наложит лапу на половину твоих денег.
- Что? - взвизгнула я.
- Ты не забыла о налогах?
- Черт бы их побрал. Может, все-таки договоримся на десять процентов от оставшейся суммы?
Роб расхохотался. - Не мелочись, Абби. Половина от девяти миллионов тоже не мелочь.
- Это верно, - вздохнула я. - Наконец-то я смогу потратиться на лазерную терапию и избавиться от своих кошмарных варикозных вен.
- За такие деньги тебе вообще новые ноги отгрохают, - посулил Роб. Хотя лично мне и твои нравятся.
- Спасибо, - с чувством поблагодарила я. - Правда, мне слабо верится, что ты их когда-нибудь замечал.
- Ну что ж, Абби, коль скоро ты так расщедрилась, то и я готов кое в чем тебе признаться.
- Валяй! - великодушно разрешила я.
- Реджинальд Перри, тот самый мой эксперт из Нью-Йорка, прилетает в Шарлотт.
- Да что ты? И когда?
- В воскресенье.
- Ты все-таки пригласил его?
- Да. На мой взгляд, Абби, он лучший в мире специалист по Ван Гогу. Если он подтвердит, что картина подлинная, ты можешь с преспокойной душой наплевать на "Сотбис" и "Кристи". От покупателей у тебя отбоя не будет, да и на комиссионные устроителям аукционов тратиться не придется.