- Ах, какое несчастье! - воскликнула я.
- Я и сама понимаю, что это всего лишь жалкая подделка, но для меня она много значила. Дело в том, что хотя папочка был мне не родной, мы с ним были очень близки. За неделю до свадьбы он впервые показал мне эту картину. Он так гордился ею, что не смог дотерпеть.
- А откуда он ее взял?
- Купил на какой-то распродаже домашнего имущества. Точно не помню.
- Хорти, я, наверно, сую нос не в свое дело, но почему вы не помешали Гилберту продать ее?
- Во-первых, я даже понятия не имела, что он собирается от нее избавиться, ну а потом было уже поздно - я не хотела устраивать скандал.
- Но ведь картина принадлежала вам!
- Да, но у меня нет доказательств. Папочка умер в тот самый день, на который была назначена моя свадьба. Вы, наверно, помните эту историю?
- Да, помню, - машинально подтвердила я. И вдруг меня словно озарило. Ну, конечно же! Мистер Суини безумно волновался из-за предстоящей свадьбы и, чтобы разрядиться, отправился сгонять партию в гольф на клубном поле Рок-Хилла. И надо же так случиться, что шальной мячик угодил ему прямо в разверстый рот, и бедняга задохнулся насмерть. Я даже запомнила заголовок в местной газетенке: " ПЕРВАЯ ЛУНКА СРАЗИЛА МУЖЧИНУ НАПОВАЛ".
- Мы отложили свадьбу на полгода, но надо мной уже властвовал какой-то злой рок. За неделю до похода в церковь мой жених собрал манатки и смылся в Северную Дакоту. Вот и верь после этого мужикам!
- Вы правы. - Смойся мой Бьюфорд в Северную Дакоту за неделю до свадьбы, он бы избавил меня от массы неприятностей, но, правда, и своих славных (и иногда даже внимательных к маме) детишек мне бы тогда не видать как своих ушей.
- В итоге случилось так, что мама, найдя этого Ван Гога в папином стенном шкафу, решила, что он хотел преподнести картину ей, ибо дело происходило в канун Рождества. А я так и не собралась с духом, чтобы открыть ей правду. Тем более что, рано или поздно, должна была эту картину унаследовать. Но, поверьте мне, увидев, что картину выставили на торги, я была просто потрясена.
- Почему же вы не вмешались?
- Абби, неужели вы не понимаете? Я ведь - знаменитость.
- Ну да, конечно, - с сомнением подтвердила я.
- Не говоря уж о том, что аукцион носил благотворительный характер.
- Но почему же тогда вы сами не приняли участие в торгах?
- А вы представляете, насколько нелепо я бы выглядела? - переспросила Хортенс. - Торгуясь из-за вещицы собственного брата.
- Но ведь он торговался за право назвать собственным именем одного из персонажей вашего романа?
- Да, верно, Гилберт никогда не отличался избытком серого вещества. Знай я наперед, каким ослом он себя выставит, я бы так не рисковала. Куда проще мне было просто пожертвовать этим молокососам некую сумму. Обидно, ведь изначально я именно так и собиралась поступить.
Что ж, две различные версии, причем, обе, похоже, далеки от правды. Возвращать свою картину Хорти я не намеревалась, и крайне сомневалась, что Грег согласится отдать свою. Пора было сворачивать разговор и звонить Джей-Кат.
- Хорти, мне было очень приятно беседовать с вами, - мило прощебетала я. - К сожалению, сейчас я вынуждена распрощаться, но когда я в следующий раз загляну в "Книжного червя", то непременно куплю вашу книгу. Даже - три, если к тому времени их выпустят в бумажной обложке.
- Постойте, Абби, - заволновалась Хортенс. - Я хочу вас кое о чем спросить.
- Пожалуйста, - свеликодушничала я.
- Может, продадите мне эту картину?
- Я бы рада, но она мне самой очень нравится.
- Господи, но ведь это всего лишь жалкая копия "Звездной ночи". В любом салоне вам куда лучшую продадут.
- Да, моя дорогая, но почему бы вам самой не приобрести такую копию в салоне?
- Это вовсе не одно и то же, - сварливо ответила знаменитость. - Ту картину, что попала в руки вам, Абби, мне подарил папочка. Я, конечно, понимаю, что право собственности на нее сейчас у вас, да и доказать, что картина принадлежала мне, я не могу, однако, по большому счету, право все же на моей стороне. Пусть не юридическое, но моральное.
- Это я понять могу, - снизошла я. - Однако скажу вам вот что. Можете назвать меня чокнутой, но у меня просто пунктик на почве потрясающего реализма и силы, которая исходит от этой картины. Прежде я всегда считала технику Ван Гога грубоватой. Аляповатые мазки, неровные тона - все это напоминало мне живопись пальцами. Но это произведение пробрало меня до глубины души. И мне наплевать, что это подделка или неудачная копия. Я просто душой к этой картине прикипела. - Нежно воркуя с этой дамочкой, я сама поражалась собственной приветливости, а уж мамочка, услышь она меня, вообще была бы на седьмом небе от радости.
Хортенс вздохнула. - Вы меня разочаровываете, Абби.
- Могу вернуть вам рамку, - любезно предложила я. - Разумеется, не задаром.
- Как, вы хотите извлечь картину из рамки? - в голосе писательницы послышались тревожные нотки.
- О, это проще пареной репы, - беззаботно сказала я. - Мне это приходилось сотни раз проделывать. А маленькие дырочки от гвоздиков нисколько не снижают ценности.
- Нет, нет, Абби, - заторопилась Хортенс. - Не делайте этого. Не стоит нарушать целостность этого произведения искусства. Хорошо, пусть все остается, как есть. Считайте, что я ни о чем вас не просила.
Я вздохнула с облегчением. Трудно было ожидать, чтобы Грег легко согласился расстаться со своей добычей. Не говоря уж о том, что он мог разболтать Хортенс про "Поле, поросшее чертополохом". А уж эта картина ей точно не принадлежала.
- Не забудьте, я собираюсь приобрести вашу книгу, - напомнила я. - А заодно и ваш новый роман, когда его напечатают. Как, кстати, он называется?
- "Это секрет".
- Что ж, тогда остается только набраться терпения и дождаться его выхода.
- Нет, вы не поняли, Абби, это название романа. Это триллер про одну женщину, которой во вживленные в ее грудь подушечки, по нелепой случайности, засунули совершенно секретные сведения.
И кто только насочинял, что Хортенс Симмс заносчивая и высокомерная дева? Надо же было так оклеветать эту славную, щедрой души женщину, вдобавок обладающую столь своеобразным чувством юмора. В следующий раз, когда Роб-Бобам понадобится тамада на какое-нибудь торжественное мероприятие, непременно порекомендую им Хорти.
- Я уже предвкушаю удовольствие от чтения вашего триллера, проворковала я. - Надеюсь, первый тираж разлетится вмиг.
- Спасибо, Абби. - Мне показалось, что она прослезилась. - Но если передумаете насчет моей... точнее - вашей картины, то дайте мне знать.
- Непременно, - прочирикала я. А сама подумала, что скорее Уиннелл Кроуфорд пригласит за свой стол потомков янки, нежели такое случится.
Джей-Кат подняла трубку с первого же звонка.
- Мой дом вы узнаете по свету во всех окнах и стреле на газоне.
- Что-что? - ошеломленно переспросила я.
- Абби, это ты, что ли?
- Ну да. А кто, по-твоему, Бэтмен?
- Я надеялась, что это служба развозки призов. Слушай, ничего, если я звякну тебе чуть позже? Эд Макмейхон может вот-вот мне позвонить, чтобы уточнить дорогу.
- Не говори глупости. Эд - мужчина, и единственное, что его интересует, это как добраться до ближайшей пивнушки.
- Что ж, возможно, ты и права. Тем более что инструкции со своим адресом я отсылала им вместе с деньгами на подписку.
- Да? И на какой журнал ты подписалась? - Мне не терпелось осуществить свой план, но, поверьте мне, торопить Джей-Кат - затея совершенно пустая. Эта женщина сродни кошкам. Если на нее давить, она лишь упрется крепче и уцепится всеми когтями.
- На все, дурашка. Главный приз только за все скопом дают.
Я решила, что разочаровывать ее не стану. - Послушай, Джей-Кат, я могу попросить тебя об одолжении?
Тяжелый вдох. - Абби, и недели ведь не прошло с тех пор, как я вымыла пол на твоей кухне.
- Да, но только потому, что ты облила его клюквенным соком. У меня к тебе просьба совсем иного рода.
- Неужели ты хочешь, чтобы я тебе снова ногти подстригла? - ехидно осведомилась Джей-Кат.
- Нет! Между прочим, в тот раз я просто маникюр делала. Послушай, Джей-Кат, я хочу, чтобы ты умчала меня прочь на машине.
Джей-Кат хихикнула. - Неужто ты собралась ограбить банк, Абби?
- Нет, милая. Я хочу улизнуть от Грега.
Она снова хихикнула. - Ух ты, обожаю такие догонялки.
- Это вовсе не догонялки, Джей-Кат. Грег сегодня на дежурстве, ну и потом... Словом, тут сегодня маленькая заварушка вышла, сигнализация на моем автомобиле сработала, и теперь Грег с меня глаз не спускает.
- И куда же ты хочешь от него улизнуть? Мне говорили, что в это время года очень красиво в Мэне.
- Нет, милая, так далеко мне не нужно. Отвези меня к Роб-Бобам. Я хочу им кое-что показать, но так, чтобы Грег об этом не знал. Ты можешь заехать за мной ровно через двадцать две минуты?
- Запросто. Мотор уже заведен, радио включено, а у меня слюнки капают.
- Ты и сама куда-нибудь намылилась?
- Нет, с какой стати?
- А почему он тогда заведен?
- На всякий случай. И вот видишь, как раз такой случай и представился.
Поверьте, хотя Джей-Кат и без царя в голове, но, когда речь заходит о помощи в важном и срочном деле, она любому сто очков вперед даст. Да, пусть она и готова жечь бензин попусту, но разве любому из нас не свойственно иногда швырять деньги на ветер? Нет, я свято уверена, что Джей-Кат, несмотря ни на что, умеет трезво смотреть на вещи, и я готова без угрызений совести воспользоваться ее услугами.
- Только одна просьба, Джей-Кат. Когда подъедешь к моему дому, даже не останавливайся. Только притормози, и я к тебе на ходу вскочу.
- По рукам!
Глава 5
Джей-Кат выполнила наши договоренности до последнего пунктика. Не приглушая двигателя, она притормозила у моей подъездной аллеи, и я легко впрыгнула в машину.
- Жми на всю! - пропела я. - Поддай газку!
- Ну, Абби, с тобой не соскучишься! - заметила Джей-Кат.
- Спасибо. - Я заглянула в боковое зеркало. Похоже, погони за нами не было.
- Ну, как тебе мой прикид?
Только тогда я впервые перевела взгляд на Джей-Кат. Моя подруга была затянута в черное с ног до головы. И я вовсе не преувеличиваю.
- Маску-то хоть сними, - попросила я. - Сейчас ведь разгар лета. Ты словно и впрямь банк грабить собралась.
Джей-Кат стащила с головы лыжную маску и бросила мне на колени. - Это маска моего дяди Арни. Он, между прочим, и правда в ней несколько банков ограбил.
- Ну да! - восхитилась я. - Где, в Шелби?
- Угу. Он там восемь банков взял и ни разу не прокололся.
Я даже представить себе не могла, что в Шелби так много банков. - А что, потом он ушел на заслуженный отдых? - полюбопытствовала я.
- Он пытался. Между прочим, он хотел завязать после первого же налета, но не сумел стащить маску, и ему пришлось устроить налет на следующий банк. Потом он перебрался в Калифорнию и сделался убежденным проповедником. А когда он скончался, тетушка Лула Мей прислала мне его маску. В сопроводительном письме говорилось, что эта маска была для дяди Арни самой почитаемой реликвией. Он хранил ее рядом с Библией, изданной еще при Якове I.
- Что ты говоришь? - Я нечаянно смахнула драгоценную маску на пол. Кстати, Джей-Кат, ты уже решила, чем будешь заниматься в ближайший уик-энд?
- Да, как ни странно.
- И чем же? - Я относилась к Джей-Кат, как к дочери или, в крайнем случае, как к младшей сестренке, а потому имела право задавать такие вопросы.
- Я буду поп-корн нанизывать.
- Зачем? - вылупилась я.
Джей-Кат посмотрела на меня как на полоумную. - На Рождество.
- Но до Рождества еще почти полгода.
- Я знаю, но перед Рождеством я вхожу в такой раж, что почти половину съедаю сама. Поэтому в этом году решила начать заранее. Может, тогда к Рождеству мне их хватит, чтобы дважды обернуть вокруг елки.
- Помощь не нужна?
- О, Абби, я буду очень рада тебя видеть, только, боюсь, поболтать нам не удастся. Чтобы не искушать себя, я заклею себе рот скотчем.
Черт, вот не кстати. - Я с радостью приехала бы сама, однако дел у меня невпроворот, - сказала я. - Впрочем, есть у меня на примете один паренек, который только счастлив будет составить тебе компанию.
- Абби, - восхитилась Джей-Кат, - неужели ты сводничаешь?
- Еще как, - рассмеялась я. - Между прочим, он тоже из Шелби.
Джей-Кат восторженно взвизгнула. - Боже мой, Абби, ты просто ангел. А как его зовут?
- Фамилия его, э-ээ... Бауотер. К сожалению, имени я его не знаю, но могу узнать. Он из полиции Шарлотта. Я зову его просто "сержант Бауотер".
Джей-Кат весело захихикала. - Джейн Бауотер! А что, мне нравится. Он хоть симпатичный? А я ему понравлюсь?
- Не волнуйся, зайчик, вы с ним похожи как две капли воды. Или, скорее, как... Ладно, об этом потом, а пока лучше поднажми на газ. Ты даже разрешенный лимит скорости до сих пор не превысила.
- Слушаюсь, босс! - Молодцевато отсалютовав, Джей-Кат пришпорила своего механического жеребчика, но, оставив позади пару кварталов, опять сбросила скорость. - А что это у тебя в простыне? Не Матвей?
Я потупила взор. - Это вообще-то наволочка, зайчик. И, по-моему, она не мяукает.
- Боже мой, он умер? - ужаснулась Джей-Кат.
Я терпеливо вздохнула. - Матвей Бен-Мур дома, целый и невредимый. - А вот это, - я с нежностью огладила драгоценный сверток, - должно сделать меня баснословно богатой женщиной.
Ближайший ко мне глаз Джей-Кат - второго я в этот миг не видела расширился до размеров среднего тазика для белья, а от вздоха в машине на мгновение образовался вакуум. - Абби, неужели ты родила ребенка?
Хотя ростом я от горшка два вершка, да и ремень безопасности мешал, и тем не менее я исхитрилась, протиснув левую ногу между сиденьем Джей-Кат и педалями, надавить ступней на подъем ее правой ноги, усилив давление на акселератор. Маленький автомобильчик резво рванул вперед.
Роб Гольдберг открыл дверь своих апартаментов в многоквартирном доме, прежде чем я сумела отыскать кнопку звонка.
- В чем дело, Абби? - встревоженно спросил он. - С тех пор как ты позвонила и сказала, что дело у тебя крайне срочное, я себе просто места не находил. - Он окинул взглядом черное одеяние Джей-Кат. - Что, у вас кто-нибудь скончался?
- Кот ее еще жив, - заверила его Джей-Кат. - Абби не признается, но, по-моему, она только что родила. Скажите, Роб, вы замечали, что она беременна?
Я нежно втолкнула Джей-Кат в самую ухоженную гостиную на американском побережье Атлантического океана. Роб вместе со своим закадычным приятелем и компаньоном Бобом, тоже занимается антикварным бизнесом. Их салон "Изыск и утонченность", возможно, является лучшим антикварным магазином на Юге США. Вообразите только, что покупатели прилетают к ним даже из Парижа, да и залетные туристы из Лос-Анджелеса гурьбой валят в салон, поливая дорогой паркет слюнками. Кстати и немалые свои апартаменты Роб-Бобы обставили лучшей мебелью из "Изыска и утонченности". Причем на некоторых уникальных предметах мебели эпохи Людовика XIV отчетливо сохранились отпечатки зубов Людовика XV.
- Прошу вас, присаживайтесь, - пригласил Роб, безупречный южанин-джентльмен.
Я выбрала кресло, на котором, насколько мне было известно, юный отпрыск голубых кровей крепость августейших зубов не испытывал. Этот предмет мебели эпохи Людовика XIV был обтянут цветастым генуэзским бархатом и отделан литым серебром. Из всей роб-бобовской коллекции для меня это был самый ценный экспонат, предмет моих грез - к превеликому сожалению, слишком тяжелый, чтобы я могла его умыкнуть. Джей-Кат устроилась в очень похожем с виду кресле, которое, однако, было отделано позолоченным деревом с тонкой резьбой.
Роб, все еще продолжавший стоять, уставился на мой сверток. - Что у тебя там, Абби? Бриллианты королевской короны?
Джей-Кат всплеснула руками. - Господи, Абби, как ты могла?
Я потрясла головой, заверяя подругу в своей невиновности. - А где Боб?
Роб, понурив голову, уставился на свои руки. Они выглядели холеными, как у римского патриция. Должно быть, у Людовика XIV были такие же, только поменьше.
- Он уехал домой.
- Как, разве его дом не здесь? - изумленно выпалила Джей-Кат, прежде чем я успела соскочить с кресла и зажать ей рот ладонью.
- Он вернулся в Толидо* (*город в штате Огайо).
- В Толидо? - хором переспросили мы с Джей-Кат.
- Да, - грустно подтвердил Роб. - Там у него семья. Настоящая семья.
Я пригнулась вперед. - Я думала, у вас с ним одна семья.
- Я тоже так думал. - Роб, казалось, вот-вот расплачется.
Дорого бы я отдала, чтобы Джей-Кат куда-нибудь сгинула, оставив меня наедине с Робом. - И что же послужило предметом ссоры?
- Куры.
- Что? - Мне показалось, что я ослышалась.
- О, это обычное дело, - вмешалась Джей-Кат. - Моя кузина Леонора тоже все время враждует с курами. Особенно с Аннабель, здоровенной рыжей клушей с Род-Айленда.
Роб улыбнулся.
- Мы не с курами враждуем, - пояснил он. - А из-за них. Я люблю цыплят, зажаренных на гриле, а Боб сперва долго вымачивает их в каких-то соусах, а потом смывает маринад, чтобы не набрать лишних калорий.
Я сочувственно закивала. Несмотря на патрицианские внешность и вкус, гастрономические привычки Роба назвать аристократическими язык ни у кого не повернулся бы. Он был, само собой разумеется, еврейских кровей, но - из южных евреев. Его мамочка сначала обваливала цыпленка в панировочных сухарях из мацы, а потом уже помещала на гриль. Боб, с другой стороны, был тонким знатоком и ценителем эму, которых почему-то считал переросшими курицами.
Джей-Кат покачала головой. - Господи, и вы переругались из-за каких-то безмозглых кур?
Роб вспыхнул, и я машинально отметила, что румянец ему к лицу. Черты у него классически красивые и благородные, а на висках лишь пробивалась седина, хотя возраст Роба уже перевалил за полсотни.
- Мне надоело быть подопытным кроликом для испытания его кулинарных извращений. У меня тоже права есть.
Джей-Кат закатила глаза. - Дело тут вовсе не в том, из-за каких кур драться или каких кроликов есть, - нравоучительно заметила она. - Бабушка Ледбеттер всегда повторяла, что за каждой мелкой ссорой кроется мелкая проблема, а за каждой крупной - крупная.
- Да, и она права, - услышала я вдруг со стороны собственный голос. Боб сбежал на север вовсе не из-за жареного цыпленка. Тут явно что-то не так.
Роб смолчал.
- Ну что ж, если не желаешь, можешь нам не рассказывать. - Я про себя досчитала до пяти, а Джей-Кат, по счастью, тоже рта больше не раскрывала. Ладно, хочешь узнать, зачем я к тебе приехала?
Роб пожал плечами. - Разумеется.
Медленно, со всем драматизмом, на который была способна (а мне всегда казалось, что я в этом отношении небесталанна), я вытащила небрежно скатанный холст из наволочки. - Voila!
Роб и Джей-Кат уставились на картину. Выглядели они совершенно ошалелыми.
- Изумительно, не так ли? - вскричала я.
Джей-Кат поморщилась. - Абби, что ты нам зенки заливаешь?
- Смотрите, какие краски! - вскричала я. - А техника? Текстура, наконец! Упивайтесь - перед вами подлинный шедевр!
- Но, Абби, это же полная фигня, - возразила Джей-Кат. - Мой кузен Эрвин пальцами такую же ерунду намалевал. Даже его мамаше творение показалось настолько кошмарным, что она всерьез подумывает о том, чтобы оставить его в детском саду еще на год.
- Это вовсе не детская мазня, - возмутилась я. - Это несравненный Ван Гог!
Джей-Кат обидно захихикала, а вот Роб, господи, благослови его, вдруг пошатнулся. На мгновение я даже испугалась, что его кондрашка хватит.
- Откуда у тебя это? - хрипло выдавил он.
- Из Епископальной церкви Спасителя нашего, в Рок-Хилле, - бойко отрапортовала я. - На сегодняшнем благотворительном аукционе купила.
Роб протянул к картине длинный, ухоженный палец, но так и не собрался с духом, чтобы ее потрогать. - А ведь возможно, что ты права, - с придыханием произнес он.
- Я абсолютно уверена! Репродукцию я, правда, видела всего однажды, причем не цветную, однако даю голову на отсечение, что это настоящий Винсент Ван Гог. Его последние эксперименты с зелеными тонами. Невесть куда сгинувшее "Поле, поросшее чертополохом".
- Какие мощные мазки, - пробормотал Роб. - Какая глубина. Да, это творение подлинного гения.
- Значит, и мой кузин Эрвин - гений, - рявкнула Джей-Кат. Глазищи ее полыхали. Дурной признак, я никогда прежде не видела, чтобы она выходила из себя.
Хотя Роб и улыбнулся, снисходительности в его взгляде позавидовал бы истый парижанин. - Да, верно, в оценке произведений искусства немало субъективизма.
Хотя Джей-Кат была всего двадцати четырех лет от роду, яда у нее накопилось, как у сотни гремучих змей. - Может, вам еще и Джексон Поллок* (*Амер.художник (1912-1956), основатель школы абстрактного экспрессионизма) нравится? - язвительно осведомилась она.
- Конечно, он тоже гений. - От возмущения мой голос сорвался на визг.
Джей-Кат обвела нас жалостливым взором. - Вы с Робом торчите от всей этой ерундистики лишь потому... ну, в общем, потому что их все снобы расхваливают.
Я была рада, что сижу, ибо у меня ноги от потрясения подкосились. Как тебе не стыдно, Джей-Кат? - взвилась я. - Да во мне ни капли снобизма нет!
- Если хочешь знать мое мнение, Абби, то - есть, - тихонько прошептал Роб.
- Что? - Моему возмущению не было предела.
- Видишь ли, Абби, все мы, профессионалы, полагаем, что не только хорошо разбираемся в своем деле, но и знаем, чем отличается хороший вкус от дурного. И это вполне естественно. Однако, как я уже говорил, оценка произведений искусства носит весьма субъективный характер.
Джей-Кат просияла. - Лично я, например, обожаю великих голландских мастеров. Тех, что были до Ван Гога. Рембрандта, например, Рубенса.
Роб кивнул. - Сам Ван Гог тоже высоко ценил их. В особенности Рубенса.
- Может, мы все-таки вернемся к делу? - взмолилась я.
- Ах, да, "Поле, поросшее чертополохом", - задумчиво промолвил Роб. Забавно, но буквально на днях я читал статью, в которой упоминалось это полотно.
- Вот как? - насторожилась я.
Роб устроился в изящном кресле из красного дерева с резными ножками и подлокотниками.
- Вообще-то речь в этой статье шла о холокосте, - пояснил он. - Точнее говоря, об одной еврейской семье из Антверпена, которая припрятала свою коллекцию под полом мансарды за несколько часов до ареста и пересылки в концлагерь. Уцелел лишь отец семейства, однако, по возвращении в Бельгию, он уже своего дома не застал. Так вот, этот человек уверял, что среди прочих шедевров в его коллекции было и "Поле, поросшее чертополохом".
Я соскочила с кресла. - А что еще было в статье? Может, фотографии картин?
- К сожалению, нет, Абби. На единственном фотоснимке изображен только злополучный дом - до войны, само собой, разумеется. Статья, собственно говоря, была посвящена истории этой еврейской семьи. Коллекция лишь вскользь упоминалась.
- Но о "Поле, поросшем чертополохом" говорилось конкретно!
- Да, Абби, но буквально в двух словах. Хотя, если мне не изменяет память... Одну минутку.
Сердце мое гулко заколотилось. - Постарайся вспомнить, Роб, это крайне важно!
- Ах, да, там еще говорилось о том, что это одна из наиболее загадочных и даже сомнительных картин в творчестве Ван Гога. Более того, по словам автора, многие специалисты считают ее апокрифической.
Я негромко ахнула.
- Но ты не огорчайся, Абби, - поспешно добавил Роб. - Даже если картину написал один из учеников Ван Гога, ценность ее все равно исключительно велика.
- Насколько велика?
- Если мы выставим ее на аукцион в Нью-Йорке, то, думаю, речь пойдет о сумме с пятью нулями.
- Ни хрена себе! - взвизгнула Джей-Кат, подпрыгивая на подлинном кресле эпохи Людовика XIV. - Срочно везу в Большой Банан все поделки дражайшего кузена Эрвина.
Я недовольно хрюкнула. - Вообще-то, Нью-Йорк, это Большое Яблоко, зайчик, а вовсе не Банан. - Я перевела взгляд на Роба. - И с кем мы будем договариваться?
- Мы, Абби? Ты предлагаешь мне комиссионные?
- Да, - подтвердила я, поражаясь собственной щедрости.
Роб довольно ухмыльнулся. - Есть у меня приятель, который собаку съел в творчестве импрессионистов. У него своя картинная галерея в самом центре города. "Бонс" называется. Я ему утром первым делом позвоню.
Мой взгляд упал на высоченную башенку напольных часов восемнадцатого века, возвышавшуюся за спиной Роба. Да, время близилось к полуночи. Мне еще предстояло договориться с Робом о размерах его вознаграждения. Возможно, предложи я ему половину, и тогда он позвонит своему приятелю домой прямо сейчас. Только, стоит ли так суетиться?
- Ты хочешь, чтобы я оставила картину здесь? - осторожно спросила я.
- Так было бы лучше, - сдержанно промолвил Роб. - Куда легче описывать по телефону то, что видишь собственными глазами.
- Хорошо, но если ты вдруг потеряешь картину, то выплатишь мне полную ее стоимость, - отчеканила я, не успев даже разобраться, шучу ли, или говорю всерьез.
- Я запру ее в сейфе.
- Как, у вас есть сейф? Вот никогда не подозревала.
- Именно поэтому он такой надежный. Никто, кроме меня и Боба, не знает, где он находится.
Джей-Кат хмыкнула. - Абби, никогда не соглашайся оставлять ценности в сейфе. У нас в Шелби...
Сжалившись над Робом, я ухватила ее за локоть, и увлекла вслед за собой к двери.
Глава 6
Некоторые люди почему-то считают, что, ведя собственный бизнес, я сама устанавливаю себе рабочие часы. Что ж, моя лавка и в самом деле открыта сорок часов в неделю, а еще часов восемь-десять я торчу на всевозможных аукционах и распродажах. Не говоря уж о времени, которое уходит у меня на уборку, бухгалтерию и подготовку новых экспонатов к продаже. И я отлично сознаю цену своего времени. Хотя в глубине души и отдаю себе отчет, что, опоздав в свою лавку, могу лишиться какого-нибудь жирного клиента, но зато работы своей, по счастью, не потеряю. В одночасье, по крайней мере.
- Я и сама понимаю, что это всего лишь жалкая подделка, но для меня она много значила. Дело в том, что хотя папочка был мне не родной, мы с ним были очень близки. За неделю до свадьбы он впервые показал мне эту картину. Он так гордился ею, что не смог дотерпеть.
- А откуда он ее взял?
- Купил на какой-то распродаже домашнего имущества. Точно не помню.
- Хорти, я, наверно, сую нос не в свое дело, но почему вы не помешали Гилберту продать ее?
- Во-первых, я даже понятия не имела, что он собирается от нее избавиться, ну а потом было уже поздно - я не хотела устраивать скандал.
- Но ведь картина принадлежала вам!
- Да, но у меня нет доказательств. Папочка умер в тот самый день, на который была назначена моя свадьба. Вы, наверно, помните эту историю?
- Да, помню, - машинально подтвердила я. И вдруг меня словно озарило. Ну, конечно же! Мистер Суини безумно волновался из-за предстоящей свадьбы и, чтобы разрядиться, отправился сгонять партию в гольф на клубном поле Рок-Хилла. И надо же так случиться, что шальной мячик угодил ему прямо в разверстый рот, и бедняга задохнулся насмерть. Я даже запомнила заголовок в местной газетенке: " ПЕРВАЯ ЛУНКА СРАЗИЛА МУЖЧИНУ НАПОВАЛ".
- Мы отложили свадьбу на полгода, но надо мной уже властвовал какой-то злой рок. За неделю до похода в церковь мой жених собрал манатки и смылся в Северную Дакоту. Вот и верь после этого мужикам!
- Вы правы. - Смойся мой Бьюфорд в Северную Дакоту за неделю до свадьбы, он бы избавил меня от массы неприятностей, но, правда, и своих славных (и иногда даже внимательных к маме) детишек мне бы тогда не видать как своих ушей.
- В итоге случилось так, что мама, найдя этого Ван Гога в папином стенном шкафу, решила, что он хотел преподнести картину ей, ибо дело происходило в канун Рождества. А я так и не собралась с духом, чтобы открыть ей правду. Тем более что, рано или поздно, должна была эту картину унаследовать. Но, поверьте мне, увидев, что картину выставили на торги, я была просто потрясена.
- Почему же вы не вмешались?
- Абби, неужели вы не понимаете? Я ведь - знаменитость.
- Ну да, конечно, - с сомнением подтвердила я.
- Не говоря уж о том, что аукцион носил благотворительный характер.
- Но почему же тогда вы сами не приняли участие в торгах?
- А вы представляете, насколько нелепо я бы выглядела? - переспросила Хортенс. - Торгуясь из-за вещицы собственного брата.
- Но ведь он торговался за право назвать собственным именем одного из персонажей вашего романа?
- Да, верно, Гилберт никогда не отличался избытком серого вещества. Знай я наперед, каким ослом он себя выставит, я бы так не рисковала. Куда проще мне было просто пожертвовать этим молокососам некую сумму. Обидно, ведь изначально я именно так и собиралась поступить.
Что ж, две различные версии, причем, обе, похоже, далеки от правды. Возвращать свою картину Хорти я не намеревалась, и крайне сомневалась, что Грег согласится отдать свою. Пора было сворачивать разговор и звонить Джей-Кат.
- Хорти, мне было очень приятно беседовать с вами, - мило прощебетала я. - К сожалению, сейчас я вынуждена распрощаться, но когда я в следующий раз загляну в "Книжного червя", то непременно куплю вашу книгу. Даже - три, если к тому времени их выпустят в бумажной обложке.
- Постойте, Абби, - заволновалась Хортенс. - Я хочу вас кое о чем спросить.
- Пожалуйста, - свеликодушничала я.
- Может, продадите мне эту картину?
- Я бы рада, но она мне самой очень нравится.
- Господи, но ведь это всего лишь жалкая копия "Звездной ночи". В любом салоне вам куда лучшую продадут.
- Да, моя дорогая, но почему бы вам самой не приобрести такую копию в салоне?
- Это вовсе не одно и то же, - сварливо ответила знаменитость. - Ту картину, что попала в руки вам, Абби, мне подарил папочка. Я, конечно, понимаю, что право собственности на нее сейчас у вас, да и доказать, что картина принадлежала мне, я не могу, однако, по большому счету, право все же на моей стороне. Пусть не юридическое, но моральное.
- Это я понять могу, - снизошла я. - Однако скажу вам вот что. Можете назвать меня чокнутой, но у меня просто пунктик на почве потрясающего реализма и силы, которая исходит от этой картины. Прежде я всегда считала технику Ван Гога грубоватой. Аляповатые мазки, неровные тона - все это напоминало мне живопись пальцами. Но это произведение пробрало меня до глубины души. И мне наплевать, что это подделка или неудачная копия. Я просто душой к этой картине прикипела. - Нежно воркуя с этой дамочкой, я сама поражалась собственной приветливости, а уж мамочка, услышь она меня, вообще была бы на седьмом небе от радости.
Хортенс вздохнула. - Вы меня разочаровываете, Абби.
- Могу вернуть вам рамку, - любезно предложила я. - Разумеется, не задаром.
- Как, вы хотите извлечь картину из рамки? - в голосе писательницы послышались тревожные нотки.
- О, это проще пареной репы, - беззаботно сказала я. - Мне это приходилось сотни раз проделывать. А маленькие дырочки от гвоздиков нисколько не снижают ценности.
- Нет, нет, Абби, - заторопилась Хортенс. - Не делайте этого. Не стоит нарушать целостность этого произведения искусства. Хорошо, пусть все остается, как есть. Считайте, что я ни о чем вас не просила.
Я вздохнула с облегчением. Трудно было ожидать, чтобы Грег легко согласился расстаться со своей добычей. Не говоря уж о том, что он мог разболтать Хортенс про "Поле, поросшее чертополохом". А уж эта картина ей точно не принадлежала.
- Не забудьте, я собираюсь приобрести вашу книгу, - напомнила я. - А заодно и ваш новый роман, когда его напечатают. Как, кстати, он называется?
- "Это секрет".
- Что ж, тогда остается только набраться терпения и дождаться его выхода.
- Нет, вы не поняли, Абби, это название романа. Это триллер про одну женщину, которой во вживленные в ее грудь подушечки, по нелепой случайности, засунули совершенно секретные сведения.
И кто только насочинял, что Хортенс Симмс заносчивая и высокомерная дева? Надо же было так оклеветать эту славную, щедрой души женщину, вдобавок обладающую столь своеобразным чувством юмора. В следующий раз, когда Роб-Бобам понадобится тамада на какое-нибудь торжественное мероприятие, непременно порекомендую им Хорти.
- Я уже предвкушаю удовольствие от чтения вашего триллера, проворковала я. - Надеюсь, первый тираж разлетится вмиг.
- Спасибо, Абби. - Мне показалось, что она прослезилась. - Но если передумаете насчет моей... точнее - вашей картины, то дайте мне знать.
- Непременно, - прочирикала я. А сама подумала, что скорее Уиннелл Кроуфорд пригласит за свой стол потомков янки, нежели такое случится.
Джей-Кат подняла трубку с первого же звонка.
- Мой дом вы узнаете по свету во всех окнах и стреле на газоне.
- Что-что? - ошеломленно переспросила я.
- Абби, это ты, что ли?
- Ну да. А кто, по-твоему, Бэтмен?
- Я надеялась, что это служба развозки призов. Слушай, ничего, если я звякну тебе чуть позже? Эд Макмейхон может вот-вот мне позвонить, чтобы уточнить дорогу.
- Не говори глупости. Эд - мужчина, и единственное, что его интересует, это как добраться до ближайшей пивнушки.
- Что ж, возможно, ты и права. Тем более что инструкции со своим адресом я отсылала им вместе с деньгами на подписку.
- Да? И на какой журнал ты подписалась? - Мне не терпелось осуществить свой план, но, поверьте мне, торопить Джей-Кат - затея совершенно пустая. Эта женщина сродни кошкам. Если на нее давить, она лишь упрется крепче и уцепится всеми когтями.
- На все, дурашка. Главный приз только за все скопом дают.
Я решила, что разочаровывать ее не стану. - Послушай, Джей-Кат, я могу попросить тебя об одолжении?
Тяжелый вдох. - Абби, и недели ведь не прошло с тех пор, как я вымыла пол на твоей кухне.
- Да, но только потому, что ты облила его клюквенным соком. У меня к тебе просьба совсем иного рода.
- Неужели ты хочешь, чтобы я тебе снова ногти подстригла? - ехидно осведомилась Джей-Кат.
- Нет! Между прочим, в тот раз я просто маникюр делала. Послушай, Джей-Кат, я хочу, чтобы ты умчала меня прочь на машине.
Джей-Кат хихикнула. - Неужто ты собралась ограбить банк, Абби?
- Нет, милая. Я хочу улизнуть от Грега.
Она снова хихикнула. - Ух ты, обожаю такие догонялки.
- Это вовсе не догонялки, Джей-Кат. Грег сегодня на дежурстве, ну и потом... Словом, тут сегодня маленькая заварушка вышла, сигнализация на моем автомобиле сработала, и теперь Грег с меня глаз не спускает.
- И куда же ты хочешь от него улизнуть? Мне говорили, что в это время года очень красиво в Мэне.
- Нет, милая, так далеко мне не нужно. Отвези меня к Роб-Бобам. Я хочу им кое-что показать, но так, чтобы Грег об этом не знал. Ты можешь заехать за мной ровно через двадцать две минуты?
- Запросто. Мотор уже заведен, радио включено, а у меня слюнки капают.
- Ты и сама куда-нибудь намылилась?
- Нет, с какой стати?
- А почему он тогда заведен?
- На всякий случай. И вот видишь, как раз такой случай и представился.
Поверьте, хотя Джей-Кат и без царя в голове, но, когда речь заходит о помощи в важном и срочном деле, она любому сто очков вперед даст. Да, пусть она и готова жечь бензин попусту, но разве любому из нас не свойственно иногда швырять деньги на ветер? Нет, я свято уверена, что Джей-Кат, несмотря ни на что, умеет трезво смотреть на вещи, и я готова без угрызений совести воспользоваться ее услугами.
- Только одна просьба, Джей-Кат. Когда подъедешь к моему дому, даже не останавливайся. Только притормози, и я к тебе на ходу вскочу.
- По рукам!
Глава 5
Джей-Кат выполнила наши договоренности до последнего пунктика. Не приглушая двигателя, она притормозила у моей подъездной аллеи, и я легко впрыгнула в машину.
- Жми на всю! - пропела я. - Поддай газку!
- Ну, Абби, с тобой не соскучишься! - заметила Джей-Кат.
- Спасибо. - Я заглянула в боковое зеркало. Похоже, погони за нами не было.
- Ну, как тебе мой прикид?
Только тогда я впервые перевела взгляд на Джей-Кат. Моя подруга была затянута в черное с ног до головы. И я вовсе не преувеличиваю.
- Маску-то хоть сними, - попросила я. - Сейчас ведь разгар лета. Ты словно и впрямь банк грабить собралась.
Джей-Кат стащила с головы лыжную маску и бросила мне на колени. - Это маска моего дяди Арни. Он, между прочим, и правда в ней несколько банков ограбил.
- Ну да! - восхитилась я. - Где, в Шелби?
- Угу. Он там восемь банков взял и ни разу не прокололся.
Я даже представить себе не могла, что в Шелби так много банков. - А что, потом он ушел на заслуженный отдых? - полюбопытствовала я.
- Он пытался. Между прочим, он хотел завязать после первого же налета, но не сумел стащить маску, и ему пришлось устроить налет на следующий банк. Потом он перебрался в Калифорнию и сделался убежденным проповедником. А когда он скончался, тетушка Лула Мей прислала мне его маску. В сопроводительном письме говорилось, что эта маска была для дяди Арни самой почитаемой реликвией. Он хранил ее рядом с Библией, изданной еще при Якове I.
- Что ты говоришь? - Я нечаянно смахнула драгоценную маску на пол. Кстати, Джей-Кат, ты уже решила, чем будешь заниматься в ближайший уик-энд?
- Да, как ни странно.
- И чем же? - Я относилась к Джей-Кат, как к дочери или, в крайнем случае, как к младшей сестренке, а потому имела право задавать такие вопросы.
- Я буду поп-корн нанизывать.
- Зачем? - вылупилась я.
Джей-Кат посмотрела на меня как на полоумную. - На Рождество.
- Но до Рождества еще почти полгода.
- Я знаю, но перед Рождеством я вхожу в такой раж, что почти половину съедаю сама. Поэтому в этом году решила начать заранее. Может, тогда к Рождеству мне их хватит, чтобы дважды обернуть вокруг елки.
- Помощь не нужна?
- О, Абби, я буду очень рада тебя видеть, только, боюсь, поболтать нам не удастся. Чтобы не искушать себя, я заклею себе рот скотчем.
Черт, вот не кстати. - Я с радостью приехала бы сама, однако дел у меня невпроворот, - сказала я. - Впрочем, есть у меня на примете один паренек, который только счастлив будет составить тебе компанию.
- Абби, - восхитилась Джей-Кат, - неужели ты сводничаешь?
- Еще как, - рассмеялась я. - Между прочим, он тоже из Шелби.
Джей-Кат восторженно взвизгнула. - Боже мой, Абби, ты просто ангел. А как его зовут?
- Фамилия его, э-ээ... Бауотер. К сожалению, имени я его не знаю, но могу узнать. Он из полиции Шарлотта. Я зову его просто "сержант Бауотер".
Джей-Кат весело захихикала. - Джейн Бауотер! А что, мне нравится. Он хоть симпатичный? А я ему понравлюсь?
- Не волнуйся, зайчик, вы с ним похожи как две капли воды. Или, скорее, как... Ладно, об этом потом, а пока лучше поднажми на газ. Ты даже разрешенный лимит скорости до сих пор не превысила.
- Слушаюсь, босс! - Молодцевато отсалютовав, Джей-Кат пришпорила своего механического жеребчика, но, оставив позади пару кварталов, опять сбросила скорость. - А что это у тебя в простыне? Не Матвей?
Я потупила взор. - Это вообще-то наволочка, зайчик. И, по-моему, она не мяукает.
- Боже мой, он умер? - ужаснулась Джей-Кат.
Я терпеливо вздохнула. - Матвей Бен-Мур дома, целый и невредимый. - А вот это, - я с нежностью огладила драгоценный сверток, - должно сделать меня баснословно богатой женщиной.
Ближайший ко мне глаз Джей-Кат - второго я в этот миг не видела расширился до размеров среднего тазика для белья, а от вздоха в машине на мгновение образовался вакуум. - Абби, неужели ты родила ребенка?
Хотя ростом я от горшка два вершка, да и ремень безопасности мешал, и тем не менее я исхитрилась, протиснув левую ногу между сиденьем Джей-Кат и педалями, надавить ступней на подъем ее правой ноги, усилив давление на акселератор. Маленький автомобильчик резво рванул вперед.
Роб Гольдберг открыл дверь своих апартаментов в многоквартирном доме, прежде чем я сумела отыскать кнопку звонка.
- В чем дело, Абби? - встревоженно спросил он. - С тех пор как ты позвонила и сказала, что дело у тебя крайне срочное, я себе просто места не находил. - Он окинул взглядом черное одеяние Джей-Кат. - Что, у вас кто-нибудь скончался?
- Кот ее еще жив, - заверила его Джей-Кат. - Абби не признается, но, по-моему, она только что родила. Скажите, Роб, вы замечали, что она беременна?
Я нежно втолкнула Джей-Кат в самую ухоженную гостиную на американском побережье Атлантического океана. Роб вместе со своим закадычным приятелем и компаньоном Бобом, тоже занимается антикварным бизнесом. Их салон "Изыск и утонченность", возможно, является лучшим антикварным магазином на Юге США. Вообразите только, что покупатели прилетают к ним даже из Парижа, да и залетные туристы из Лос-Анджелеса гурьбой валят в салон, поливая дорогой паркет слюнками. Кстати и немалые свои апартаменты Роб-Бобы обставили лучшей мебелью из "Изыска и утонченности". Причем на некоторых уникальных предметах мебели эпохи Людовика XIV отчетливо сохранились отпечатки зубов Людовика XV.
- Прошу вас, присаживайтесь, - пригласил Роб, безупречный южанин-джентльмен.
Я выбрала кресло, на котором, насколько мне было известно, юный отпрыск голубых кровей крепость августейших зубов не испытывал. Этот предмет мебели эпохи Людовика XIV был обтянут цветастым генуэзским бархатом и отделан литым серебром. Из всей роб-бобовской коллекции для меня это был самый ценный экспонат, предмет моих грез - к превеликому сожалению, слишком тяжелый, чтобы я могла его умыкнуть. Джей-Кат устроилась в очень похожем с виду кресле, которое, однако, было отделано позолоченным деревом с тонкой резьбой.
Роб, все еще продолжавший стоять, уставился на мой сверток. - Что у тебя там, Абби? Бриллианты королевской короны?
Джей-Кат всплеснула руками. - Господи, Абби, как ты могла?
Я потрясла головой, заверяя подругу в своей невиновности. - А где Боб?
Роб, понурив голову, уставился на свои руки. Они выглядели холеными, как у римского патриция. Должно быть, у Людовика XIV были такие же, только поменьше.
- Он уехал домой.
- Как, разве его дом не здесь? - изумленно выпалила Джей-Кат, прежде чем я успела соскочить с кресла и зажать ей рот ладонью.
- Он вернулся в Толидо* (*город в штате Огайо).
- В Толидо? - хором переспросили мы с Джей-Кат.
- Да, - грустно подтвердил Роб. - Там у него семья. Настоящая семья.
Я пригнулась вперед. - Я думала, у вас с ним одна семья.
- Я тоже так думал. - Роб, казалось, вот-вот расплачется.
Дорого бы я отдала, чтобы Джей-Кат куда-нибудь сгинула, оставив меня наедине с Робом. - И что же послужило предметом ссоры?
- Куры.
- Что? - Мне показалось, что я ослышалась.
- О, это обычное дело, - вмешалась Джей-Кат. - Моя кузина Леонора тоже все время враждует с курами. Особенно с Аннабель, здоровенной рыжей клушей с Род-Айленда.
Роб улыбнулся.
- Мы не с курами враждуем, - пояснил он. - А из-за них. Я люблю цыплят, зажаренных на гриле, а Боб сперва долго вымачивает их в каких-то соусах, а потом смывает маринад, чтобы не набрать лишних калорий.
Я сочувственно закивала. Несмотря на патрицианские внешность и вкус, гастрономические привычки Роба назвать аристократическими язык ни у кого не повернулся бы. Он был, само собой разумеется, еврейских кровей, но - из южных евреев. Его мамочка сначала обваливала цыпленка в панировочных сухарях из мацы, а потом уже помещала на гриль. Боб, с другой стороны, был тонким знатоком и ценителем эму, которых почему-то считал переросшими курицами.
Джей-Кат покачала головой. - Господи, и вы переругались из-за каких-то безмозглых кур?
Роб вспыхнул, и я машинально отметила, что румянец ему к лицу. Черты у него классически красивые и благородные, а на висках лишь пробивалась седина, хотя возраст Роба уже перевалил за полсотни.
- Мне надоело быть подопытным кроликом для испытания его кулинарных извращений. У меня тоже права есть.
Джей-Кат закатила глаза. - Дело тут вовсе не в том, из-за каких кур драться или каких кроликов есть, - нравоучительно заметила она. - Бабушка Ледбеттер всегда повторяла, что за каждой мелкой ссорой кроется мелкая проблема, а за каждой крупной - крупная.
- Да, и она права, - услышала я вдруг со стороны собственный голос. Боб сбежал на север вовсе не из-за жареного цыпленка. Тут явно что-то не так.
Роб смолчал.
- Ну что ж, если не желаешь, можешь нам не рассказывать. - Я про себя досчитала до пяти, а Джей-Кат, по счастью, тоже рта больше не раскрывала. Ладно, хочешь узнать, зачем я к тебе приехала?
Роб пожал плечами. - Разумеется.
Медленно, со всем драматизмом, на который была способна (а мне всегда казалось, что я в этом отношении небесталанна), я вытащила небрежно скатанный холст из наволочки. - Voila!
Роб и Джей-Кат уставились на картину. Выглядели они совершенно ошалелыми.
- Изумительно, не так ли? - вскричала я.
Джей-Кат поморщилась. - Абби, что ты нам зенки заливаешь?
- Смотрите, какие краски! - вскричала я. - А техника? Текстура, наконец! Упивайтесь - перед вами подлинный шедевр!
- Но, Абби, это же полная фигня, - возразила Джей-Кат. - Мой кузен Эрвин пальцами такую же ерунду намалевал. Даже его мамаше творение показалось настолько кошмарным, что она всерьез подумывает о том, чтобы оставить его в детском саду еще на год.
- Это вовсе не детская мазня, - возмутилась я. - Это несравненный Ван Гог!
Джей-Кат обидно захихикала, а вот Роб, господи, благослови его, вдруг пошатнулся. На мгновение я даже испугалась, что его кондрашка хватит.
- Откуда у тебя это? - хрипло выдавил он.
- Из Епископальной церкви Спасителя нашего, в Рок-Хилле, - бойко отрапортовала я. - На сегодняшнем благотворительном аукционе купила.
Роб протянул к картине длинный, ухоженный палец, но так и не собрался с духом, чтобы ее потрогать. - А ведь возможно, что ты права, - с придыханием произнес он.
- Я абсолютно уверена! Репродукцию я, правда, видела всего однажды, причем не цветную, однако даю голову на отсечение, что это настоящий Винсент Ван Гог. Его последние эксперименты с зелеными тонами. Невесть куда сгинувшее "Поле, поросшее чертополохом".
- Какие мощные мазки, - пробормотал Роб. - Какая глубина. Да, это творение подлинного гения.
- Значит, и мой кузин Эрвин - гений, - рявкнула Джей-Кат. Глазищи ее полыхали. Дурной признак, я никогда прежде не видела, чтобы она выходила из себя.
Хотя Роб и улыбнулся, снисходительности в его взгляде позавидовал бы истый парижанин. - Да, верно, в оценке произведений искусства немало субъективизма.
Хотя Джей-Кат была всего двадцати четырех лет от роду, яда у нее накопилось, как у сотни гремучих змей. - Может, вам еще и Джексон Поллок* (*Амер.художник (1912-1956), основатель школы абстрактного экспрессионизма) нравится? - язвительно осведомилась она.
- Конечно, он тоже гений. - От возмущения мой голос сорвался на визг.
Джей-Кат обвела нас жалостливым взором. - Вы с Робом торчите от всей этой ерундистики лишь потому... ну, в общем, потому что их все снобы расхваливают.
Я была рада, что сижу, ибо у меня ноги от потрясения подкосились. Как тебе не стыдно, Джей-Кат? - взвилась я. - Да во мне ни капли снобизма нет!
- Если хочешь знать мое мнение, Абби, то - есть, - тихонько прошептал Роб.
- Что? - Моему возмущению не было предела.
- Видишь ли, Абби, все мы, профессионалы, полагаем, что не только хорошо разбираемся в своем деле, но и знаем, чем отличается хороший вкус от дурного. И это вполне естественно. Однако, как я уже говорил, оценка произведений искусства носит весьма субъективный характер.
Джей-Кат просияла. - Лично я, например, обожаю великих голландских мастеров. Тех, что были до Ван Гога. Рембрандта, например, Рубенса.
Роб кивнул. - Сам Ван Гог тоже высоко ценил их. В особенности Рубенса.
- Может, мы все-таки вернемся к делу? - взмолилась я.
- Ах, да, "Поле, поросшее чертополохом", - задумчиво промолвил Роб. Забавно, но буквально на днях я читал статью, в которой упоминалось это полотно.
- Вот как? - насторожилась я.
Роб устроился в изящном кресле из красного дерева с резными ножками и подлокотниками.
- Вообще-то речь в этой статье шла о холокосте, - пояснил он. - Точнее говоря, об одной еврейской семье из Антверпена, которая припрятала свою коллекцию под полом мансарды за несколько часов до ареста и пересылки в концлагерь. Уцелел лишь отец семейства, однако, по возвращении в Бельгию, он уже своего дома не застал. Так вот, этот человек уверял, что среди прочих шедевров в его коллекции было и "Поле, поросшее чертополохом".
Я соскочила с кресла. - А что еще было в статье? Может, фотографии картин?
- К сожалению, нет, Абби. На единственном фотоснимке изображен только злополучный дом - до войны, само собой, разумеется. Статья, собственно говоря, была посвящена истории этой еврейской семьи. Коллекция лишь вскользь упоминалась.
- Но о "Поле, поросшем чертополохом" говорилось конкретно!
- Да, Абби, но буквально в двух словах. Хотя, если мне не изменяет память... Одну минутку.
Сердце мое гулко заколотилось. - Постарайся вспомнить, Роб, это крайне важно!
- Ах, да, там еще говорилось о том, что это одна из наиболее загадочных и даже сомнительных картин в творчестве Ван Гога. Более того, по словам автора, многие специалисты считают ее апокрифической.
Я негромко ахнула.
- Но ты не огорчайся, Абби, - поспешно добавил Роб. - Даже если картину написал один из учеников Ван Гога, ценность ее все равно исключительно велика.
- Насколько велика?
- Если мы выставим ее на аукцион в Нью-Йорке, то, думаю, речь пойдет о сумме с пятью нулями.
- Ни хрена себе! - взвизгнула Джей-Кат, подпрыгивая на подлинном кресле эпохи Людовика XIV. - Срочно везу в Большой Банан все поделки дражайшего кузена Эрвина.
Я недовольно хрюкнула. - Вообще-то, Нью-Йорк, это Большое Яблоко, зайчик, а вовсе не Банан. - Я перевела взгляд на Роба. - И с кем мы будем договариваться?
- Мы, Абби? Ты предлагаешь мне комиссионные?
- Да, - подтвердила я, поражаясь собственной щедрости.
Роб довольно ухмыльнулся. - Есть у меня приятель, который собаку съел в творчестве импрессионистов. У него своя картинная галерея в самом центре города. "Бонс" называется. Я ему утром первым делом позвоню.
Мой взгляд упал на высоченную башенку напольных часов восемнадцатого века, возвышавшуюся за спиной Роба. Да, время близилось к полуночи. Мне еще предстояло договориться с Робом о размерах его вознаграждения. Возможно, предложи я ему половину, и тогда он позвонит своему приятелю домой прямо сейчас. Только, стоит ли так суетиться?
- Ты хочешь, чтобы я оставила картину здесь? - осторожно спросила я.
- Так было бы лучше, - сдержанно промолвил Роб. - Куда легче описывать по телефону то, что видишь собственными глазами.
- Хорошо, но если ты вдруг потеряешь картину, то выплатишь мне полную ее стоимость, - отчеканила я, не успев даже разобраться, шучу ли, или говорю всерьез.
- Я запру ее в сейфе.
- Как, у вас есть сейф? Вот никогда не подозревала.
- Именно поэтому он такой надежный. Никто, кроме меня и Боба, не знает, где он находится.
Джей-Кат хмыкнула. - Абби, никогда не соглашайся оставлять ценности в сейфе. У нас в Шелби...
Сжалившись над Робом, я ухватила ее за локоть, и увлекла вслед за собой к двери.
Глава 6
Некоторые люди почему-то считают, что, ведя собственный бизнес, я сама устанавливаю себе рабочие часы. Что ж, моя лавка и в самом деле открыта сорок часов в неделю, а еще часов восемь-десять я торчу на всевозможных аукционах и распродажах. Не говоря уж о времени, которое уходит у меня на уборку, бухгалтерию и подготовку новых экспонатов к продаже. И я отлично сознаю цену своего времени. Хотя в глубине души и отдаю себе отчет, что, опоздав в свою лавку, могу лишиться какого-нибудь жирного клиента, но зато работы своей, по счастью, не потеряю. В одночасье, по крайней мере.