Страница:
Разбитый параличом, Барлог остался нелепо торчать посреди зала, а счастливая победительница вбежала в смотровую и, сорвав с головы шлем, впечаталась полными своими губами прямиком в уста ошалевшего Тиля. Это был их первый и, увы, последний на сегодняшний день поцелуй. Через неделю Нэн по приказу Координатора отправилась выполнять задание в неизвестном влюбленному гёзу направлении, а сам Тиль приступил к проработке плана разведовательно-диверсионной акции на объекте «Ноль».
Объект «Ноль»…
Вернувшись к действительности, Тиль снова обозрел окрестности. Все было по-прежнему безмятежно. А чего он собственно ждал: армады боевых оргов, барражирующих в воздушном пространстве, системы активных ловушек или минных полей? Ну нет, если бы Координатор или Мудрый опасались бы чего-то подобного, они бы направили команду альфовцев, а не «диверсанта» из группы «С».
«Пойми главное, – напутствовал его Мудрый. – Преимущество заключается не столько в НАШЕЙ внезапности, сколько в ИХ полнейшей неподготовленности!»
Ну да, ну да… ОНИ вообще ни к чему не готовы! Все они суть бурные бездельники, для которых, что спорт, что наука, что искусство – лишь способ избиения свободного времени, которого очень и очень много. Основным занятием предков нынешних овощей была непрерывная борьба за существование с природой, обществом и себе подобными. Что бы ни случилось, предки всегда были готовы к драке, ибо надеятся, кроме как на самих себя, им было не на кого. А потом случилась Великая Механоргическая революция – штука полезная, слов нет, но большинство восприняло ее как возможность отказаться от борьбы, наивно полагая, что Вселенная – это место, где можно только развлекаться и жить исключительно ради удовольствий.
Но Вселенная бросила вызов. Она извергла Злокозненных Чужаков из недр своих. И те не замедлили напасть сначала на одну из марсианских колонний, а затем попытались захватить Евразийский Узел. И если бы не героические усилия Черного Координатора и его ближайшего друга и соратника, гениального Мудрого, Злокозненные Чужаки уже вовсю бы командовали в нашем мире. Тогда их удалось отбросить, но любому мыслящему человеку ясно, что не надолго. Они еще вернутся.
И что же сделало человечество в лице своих самозванных правителей, так называемого Мирового Совета Фаланстеров? Приняло экстренные меры? Как бы не так! МСФ свалил вину за происшедшее на Марсе и Евразийском Узле на своих спасителей! Какова благодарность! Хорошо, что Координатор и его друг не отчаялись, а принялись терпеливо готовить материально-техническую базу, а главное – бойцов для отражения грядущей атаки Злокозненных Чужаков. Треть века потратили они, чтобы организовать сопротивление, вырастили целую плеяду гёзов – нищих, однако не духом, но свободным временем, ибо у истиного гёза нет свободного времени до тех пор, пока хоть один алиен оскверняет своим зловонным дыханием Вселенную…
Тиль ощутил воодушевление и прилив сил. Объект «Ноль» лежал перед ним, как на ладони. Истиный гёз выполнит миссию! Когда-нибудь эта операция войдет в легенду и это будет легенда о нем – о Тиле!
Ладно, вперед!
Выбравшись из-за валуна, гёз уже без оглядки помчался к цели.
Примерно за триста метров до объекта Тиль ощутил как лица его коснулось нечто липкое, но невесомое, словно осенняя паутина. Проскочив по инерции несколько шагов, он услышал тихий треск, сопровождавшийся легким покалыванием кожи.
«Ага, – сказал себе гёз. – Многослойная микрополимерная сеть, накапливающая статический заряд… Так вот каким образом они защищаются от животных!»
Понятно, что никакая четвероногая тварь, получив чувствительный удар электрическим током, не станет продолжать путь в запрещенном направленнии. Ну, а двуногую, особенно специально экипированную, этим не остановишь.
Тиль натянул перчатки, а на голову – капюшон. Лицо, конечно, защищает наномаска, но надо проскочить препятствие как можно быстрее: ведь каждый следующий слой несёт все более мощный заряд – для самых настырных. Отступив на несколько шагов, Тиль активировал скороходы и стремглав кинулся на преграду. Вернее – через. На такую наглость защитная сетка рассчитана не была. Полыхнуло так, что будь сейчас ночь, окрестности осветились бы в радиусе километра, не меньше.
С размаху наскочив на твердую стену, Тиль даже не сразу сообразил, чт оперед ним. Желтая и шершавая – она уходила вправо, влево и вверх, но, похоже, это был не сам купол, так как высота ее не превышала трех метров. Переведя скороходы на джамп-режим, Тиль без разбегу перемахнул стену и тут же пожалел о своем легкомыслии.
За стеной оказалась вода. Вернее, вязкая зелёная жидкость, заполнявшая широкий ров. Тиль ухнул в нее почти без брызг, но зато с головой. Жидкость залепила наномаску, которая пропускала воздух, но, по-счастью, задерживала более плотные среды. Гёз вынырнул, сорвал виртульку и, тяжело загребая руками, поплыл к противоложному берегу.
Выбравшись на твердую поверхность, он несколько минут лежал, распластавшись, словно древнее земноводное на побережьи Пангеи, и проклинал создателей объекта «Ноль», спутниковую разведку, не обнаружившую ловушку, а пуще всех – себя самого.
Ну и что теперь делать? Сапоги и плащ отныне не годятся ни к черту! Хорошо, если остальное оборудование сохранило работоспособность…
Тиль перекатился на спину, отстегнул фибулу плаща, содрал грязные скороходы. Внимательно осмотрел снаряжение. Станнеру никакая жидкость не страшна, он исправно функционировал бы и на океанском дне. Парюра с наномасками полностью герметична, чего нельзя сказать об эвакуаторе – самой тяжелой и самой узкоспециализированной штуковине из всех, что приходилось таскать на себе.
«Ладно, допустим, что эвакуатор в порядке. Ведь все равно проверить его можно только в момент пуска…»
Над самым ухом диверсанта раздалось предупреждающее шипение. Тиль машинально откатился в сторону, вскочил и направил станнер на вероятного противника. Перед ним, выпрямившись во весь гигантский рост, стоял механорг-тестировщик. Фасеточные фотофоры сверкали в лучах послеполуденного солнца, ханжески скрещенные на грудной пластине метровые иззубренные пилы чуть заметно подрагивали в такт биению силиконового сердца. Но гёз смотрел не на эти, в общем-то безобидные щупы, а – на скромные, едва заметные жвалы, через которые в любое мгновение могли выплеснуться мутные струи парализующего токсина.
Тиль шагнул влево. Богомол-тестировщик качнулся в ту же сторону, опять предупреждающе зашипев. Механорги этого клана не имели функции искусственной речи, ибо с людьми им иметь дела не полагалось. Скорее всего, завидев столь грозный биомеханизм, любой здравомыслящий овощ немедленно послал бы запрос на экстренную эвакуацию, но у диверсанта такого права не было. Как, впрочем, и уверенности, что тестировщик применит против человека яд. Однако испытывать незыблемость основ этического программирования на собственной шкуре не хотелось.
– Не желаешь пропускать? – осведомился Тиль у безмолвного стража. – Ну тогда не обижайся.
Гёз спокойно, даже несколько картинно, словно на стрельбище, согнул в локте руку со станнером и отвел назад. Как если бы собирался провести простейший хук. Почувствовав в этом жесте угрозу, механорг присел на широко расставленных нижних конечностях и развел пилы в стороны. Тиль знал, что таким образом тестировщик демонстрирует беззащитность и мирные намерения, но это не спасло богомола.
С еле слышным щелчком из станнера вырвалась игла с микробоеголовкой и вонзилась тестировщику между жвал. Дожидаться результата попадания Тиль не стал. Скороходов у него больше не было. Пришлось резво прыгать в сторону и рвать что есть мочи вперёд, а по прошествии пяти секунд ничком кинуться на землю. Микробоеголовка сработала штатно. Концентрированный взрыв разметал конечности, головогрудь и щупы механорга куда ни поподя. Что-то чувствительно садануло Тиля по затылку и все стихло.
«Хорошо, что я взял станнер, а не этот хваленый дезактиватор…» – подумал гёз, поднимаясь.
В ушах стоял звон, а в носу свербило от пыли. Тиль оглянулся на дело рук своих и невольно передёрнул плечами.
«Нет, дезактиватор все же гуманнее, – решил гёз. – После него орга еще можно реанимировать… Правда, стопроцентной надежностью дезактивоторы не отличаются…»
И то верно. Прежде чем дезактивировать механорга, его спинтронному мозгу посылается запрос пароля, и только после получения неверного ответа транслируется парализующий импульс. На это уходит микросекунд пятнадцать, а то и больше. Механорг все еще остается активным и… опасным. Даже самый безобидный, – так как успевает позвать на помощь ближайшую «страж-птицу».
По слухам, в каких-то совсем уже засекреченных подземельях, то ли в Центральной Африке, то ли в Южной Америке, изготавливают так называемые люцваффен или «пушки Люцифера» – настоящие высоэнергетические излучатели. Вот они-то действуют без всякой задержки, испепеляя любую органику в радиусе от метра до трехсот. Однако никто из знакомых Тиля своими глазами эти дьявольские игрушки не видел, посему нельзя исключить, что существовали они лишь в воспаленном воображении некоторых любителей нездоровых сенсаций.
В пределах прямой видимости эриний не наблюдалось. Значит, тестировщик все-таки не издал «предсмертного вопля» – видно, так и не сообразил до конца, что происходит. Воодушевленный этим обстоятельством Тиль начал методично осматривать купол в поисках технологических люков. Таковой вскоре нашелся. Круглое отверстие полметра в диаметре было прикрыто обыкновенной металлической крышкой, запирающейся поворотом рычага. Гёз справился с этим запором играючи, и, предварительно осмотревшись, скользнул в темное, прохладное чрево объекта «Ноль».
От люка внутрь купола вела наклонная металлическая труба. Совершенно гладкая, если не считать неглубоких выемок через каждые десять-пятнадцать сантиметров – видимо они были предназначены для цепких лап механоргов-ремонтников. Тиль сразу же сообразил, что обратно по этой трубе ему не подняться. Диверсанту сделалось не по себе – а вдруг эвакуатор засбоит и не получиться выбраться на поверхность? – но он заставил себя сосредоточиться на деле. Тем более, что скольжение вниз благополучно завершилось.
Труба выходила на кольцевую галлерею, опоясывающую конусовидное основание святая святых объекта «Ноль» – спинтронный супермозг. Собственно, основанием для супермозга служило специальное силовое поле, а опрокинутый конус, что возвышался сейчас над восхищенно рассматривающим это сооружение Тилем, был кожухом генератора. А восхищаться было чем. Высоко над головой гёза стремительно вращался радужный шар диаметром метров в пятьдесят. Выглядел он при этом отнюдь не эфемерным, наподобие мыльного пузыря. Напротив, ощущалась в шаре приличная тяжесть и огромная мощь.
Несколько преждевременно поздравив себя с победой, Тиль достал из парюры еще одну наномаску. Эта была сделана похитрее предыдущей, она впитывалась в кожу, проникала специальными эффекторами, словно щупальцами инопланетной твари из старинной кинострашилки, в нейронную сеть головного мозга, превращая своего носителя в сверхчеловека – повелителя живых машин. Правда, не надолго. И до того, как виртулька рассосется, надо успеть сделать все необходимое, ибо вторично прибегнуть к этой модели можно будет лишь спустя несколько суток.
Едва прошло онемение лицевого нерва – неизбежное следствие контакта с наномаской – Тиль снова обратил взгляд к супермогзу. Теперь гёзу было отлично видно, что шар представляет собой клубок спинтронных волокон субмикронной толщины, окруженный со всех сторон аурой входящих и исходящих М-сигналов.
Их было неисчислимое множество, ежесекундно создавались и распадались триллионы соединений. Цепи команд, бесконечные, как межгалактические мосты, рождались и умирали с немыслимой скоростью: да – нет, единица – ноль, жизнь – смерть… Электромагнитные излучения в сравнении со стремительностью М-импульсов казались вязкими, как кисель и медлительными, как звук.
…патрульная эриния из Большого Мусорного пояса запрашивала разрешение на дезинтеграцию массированного скопления обломочного материала, не представляющего интереса для перерабатывающего комплекса…
…отряд механоргов-кротов, прокладывающих разгрузочный магмопровод в основании тектонической плиты, несущей Японские острова, фиксирует аномальное возрастание температуры…
…орг-педиатр из госпитального центра в фаланстере Долина Безмятежности, требует замены просроченной противостолбнячной сыворотки…
…фантопликатор художника-сенсуалиста Митькина зациклился на…
Тиль почувствовал себя оленем, погибающем в горной стремнине. Информация захлестывала его, но погибать «легендарному» гёзу было еще рановато. Нужно найти основную цепь прерываний и закоротить ее, лишив инфосферу возможности контролировать самоё себя. И тогда её станут контролировать другие…
Диверсант мысленно разрезал спинтронный кокон вдоль оси. Виртулька тут же воспроизвела эту картину в динамике и цвете.
«Та-ак, кажется, эти вот узловатые волоконца…»
Цепь найдена. Следующим шагом должно стать тончайшее нейрохирургическое вмешательство. Наномаска работает не только как сканер. Благодаря тому, что она многократно усиливала зачаточные ридерские способности, Тиль получил возможность влиять на процесс «мышления» супермозга изнутри.
– Надрежем вот здесь, – комментировал гёз свои действия вслух. – Отсюда уберем лишнюю связку, а здесь создадим параллельное соединение… для надежности…
Откуда-то из-под купола, с двадцатиметровой высоты сорвалась эриния. В свободном падении она развернула крылья, и из пике перешла в плавное снижение. Специальное оперение делало ее полет бесшумным как у совы, да и сама «страж-птица» была размером с неясыть, не крупнее.
Существо внутри охраняемого объекта эриния восприняла как механорга неизвестного клана. Критерий, которым она пользовалась, был чрезвычайно прост: если активность М-поля значительно выше фоновой, значит, перед ней – механорг, к тому же – чужой, к тому же – незаконно пересекший периметр охраняемого объекта. Вывод: максимально понизить функциональные возможности нарушителя, вплоть до нулевого уровня.
Не ведая о грозящей опасности, Тиль рассек спайку между четырьмя долями супермозга и готовился соединить их накоротко.
Эриния, оказавшись на расстоянии прямого визуального контакта с чужаком, веером развернула фиксирующие щупальца и вытолкнула из открывшегося отверстия парализующую капсулу. По счастью, она почти промахнулась.
Жгучая, сводящая с ума боль пронзила левое плечо Тиля. Заорав, как бешеный, он завертелся волчком, вмиг забыв о своей миссии, долге гёза, обо всем на свете…
Эриния пронеслась над ним, едва не задев крылом, но прежде чем выйти на линию повторной атаки, успела осознать, что применила боевой токсин не против механорга, но человека. Механорга вырубило бы сразу, к тому же без звуковых колебаний, присущих виду хомо сапиенс. Будучи существом весьма высокорганизованным, «страж-птица» постигла всю глубину своей ошибки и в полном соответствии с постулатами этического программирования, кинулась оказывать первую помощь.
Сквозь пелену слез, застившую глаза, Тиль увидел несущуюся на него эринию. Даже полупарализованная, нервная система сохранила некоторые рефлексы. Подчиняясь судорожному сжатию кисти еще действующей руки, станнер выплюнул навстречу крылатому механоргу целую серию смертоносных игл.
Нашпигованная ими, эриния зависла над человеком. Специальной диагностической программы ей применять не пришлось, «история болезни», пораженного нейротоксином «пациента» и так предельно ясна, но человек не дал механоргу применить медицинские познания на практике.
Обливаясь слезами и п отом, Тиль непослушными пальцами вскрыл предохранительный колпачок на пускателе эвакуатора, одновременно прижимая его к груди. И проваливший свою миссию гёз, скрылся с места преступления за миг до срабатывания микробоеголовок.
Порыв горячего воздуха отшвырнул эринию прямо на кожух генератора силового поля. Незадачливая «страж-птица» попыталась подняться, но последовавший взрыв разнес ее в клочья. Ударная волна смяла кожух, встряхнула станину генератора, сместив тщательно отцентрованный сердечник.
Поле исчезло. Супермозг, лишенный поддержки, рухнул всей массой на основание, разлетясь на отдельные желеобразные комья, как если бы опрокинули на пол огромную кастрюлю с киселем.
Но до того, как прекратить свое существование, распараллеленная система «Наладчик-бис» послала по цепи обратной связи импульс, уничтоживший все, что так кропотливо создавалось более трехсот лет…
Глава третья.
Объект «Ноль»…
Вернувшись к действительности, Тиль снова обозрел окрестности. Все было по-прежнему безмятежно. А чего он собственно ждал: армады боевых оргов, барражирующих в воздушном пространстве, системы активных ловушек или минных полей? Ну нет, если бы Координатор или Мудрый опасались бы чего-то подобного, они бы направили команду альфовцев, а не «диверсанта» из группы «С».
«Пойми главное, – напутствовал его Мудрый. – Преимущество заключается не столько в НАШЕЙ внезапности, сколько в ИХ полнейшей неподготовленности!»
Ну да, ну да… ОНИ вообще ни к чему не готовы! Все они суть бурные бездельники, для которых, что спорт, что наука, что искусство – лишь способ избиения свободного времени, которого очень и очень много. Основным занятием предков нынешних овощей была непрерывная борьба за существование с природой, обществом и себе подобными. Что бы ни случилось, предки всегда были готовы к драке, ибо надеятся, кроме как на самих себя, им было не на кого. А потом случилась Великая Механоргическая революция – штука полезная, слов нет, но большинство восприняло ее как возможность отказаться от борьбы, наивно полагая, что Вселенная – это место, где можно только развлекаться и жить исключительно ради удовольствий.
Но Вселенная бросила вызов. Она извергла Злокозненных Чужаков из недр своих. И те не замедлили напасть сначала на одну из марсианских колонний, а затем попытались захватить Евразийский Узел. И если бы не героические усилия Черного Координатора и его ближайшего друга и соратника, гениального Мудрого, Злокозненные Чужаки уже вовсю бы командовали в нашем мире. Тогда их удалось отбросить, но любому мыслящему человеку ясно, что не надолго. Они еще вернутся.
И что же сделало человечество в лице своих самозванных правителей, так называемого Мирового Совета Фаланстеров? Приняло экстренные меры? Как бы не так! МСФ свалил вину за происшедшее на Марсе и Евразийском Узле на своих спасителей! Какова благодарность! Хорошо, что Координатор и его друг не отчаялись, а принялись терпеливо готовить материально-техническую базу, а главное – бойцов для отражения грядущей атаки Злокозненных Чужаков. Треть века потратили они, чтобы организовать сопротивление, вырастили целую плеяду гёзов – нищих, однако не духом, но свободным временем, ибо у истиного гёза нет свободного времени до тех пор, пока хоть один алиен оскверняет своим зловонным дыханием Вселенную…
Тиль ощутил воодушевление и прилив сил. Объект «Ноль» лежал перед ним, как на ладони. Истиный гёз выполнит миссию! Когда-нибудь эта операция войдет в легенду и это будет легенда о нем – о Тиле!
Ладно, вперед!
Выбравшись из-за валуна, гёз уже без оглядки помчался к цели.
Примерно за триста метров до объекта Тиль ощутил как лица его коснулось нечто липкое, но невесомое, словно осенняя паутина. Проскочив по инерции несколько шагов, он услышал тихий треск, сопровождавшийся легким покалыванием кожи.
«Ага, – сказал себе гёз. – Многослойная микрополимерная сеть, накапливающая статический заряд… Так вот каким образом они защищаются от животных!»
Понятно, что никакая четвероногая тварь, получив чувствительный удар электрическим током, не станет продолжать путь в запрещенном направленнии. Ну, а двуногую, особенно специально экипированную, этим не остановишь.
Тиль натянул перчатки, а на голову – капюшон. Лицо, конечно, защищает наномаска, но надо проскочить препятствие как можно быстрее: ведь каждый следующий слой несёт все более мощный заряд – для самых настырных. Отступив на несколько шагов, Тиль активировал скороходы и стремглав кинулся на преграду. Вернее – через. На такую наглость защитная сетка рассчитана не была. Полыхнуло так, что будь сейчас ночь, окрестности осветились бы в радиусе километра, не меньше.
С размаху наскочив на твердую стену, Тиль даже не сразу сообразил, чт оперед ним. Желтая и шершавая – она уходила вправо, влево и вверх, но, похоже, это был не сам купол, так как высота ее не превышала трех метров. Переведя скороходы на джамп-режим, Тиль без разбегу перемахнул стену и тут же пожалел о своем легкомыслии.
За стеной оказалась вода. Вернее, вязкая зелёная жидкость, заполнявшая широкий ров. Тиль ухнул в нее почти без брызг, но зато с головой. Жидкость залепила наномаску, которая пропускала воздух, но, по-счастью, задерживала более плотные среды. Гёз вынырнул, сорвал виртульку и, тяжело загребая руками, поплыл к противоложному берегу.
Выбравшись на твердую поверхность, он несколько минут лежал, распластавшись, словно древнее земноводное на побережьи Пангеи, и проклинал создателей объекта «Ноль», спутниковую разведку, не обнаружившую ловушку, а пуще всех – себя самого.
Ну и что теперь делать? Сапоги и плащ отныне не годятся ни к черту! Хорошо, если остальное оборудование сохранило работоспособность…
Тиль перекатился на спину, отстегнул фибулу плаща, содрал грязные скороходы. Внимательно осмотрел снаряжение. Станнеру никакая жидкость не страшна, он исправно функционировал бы и на океанском дне. Парюра с наномасками полностью герметична, чего нельзя сказать об эвакуаторе – самой тяжелой и самой узкоспециализированной штуковине из всех, что приходилось таскать на себе.
«Ладно, допустим, что эвакуатор в порядке. Ведь все равно проверить его можно только в момент пуска…»
Над самым ухом диверсанта раздалось предупреждающее шипение. Тиль машинально откатился в сторону, вскочил и направил станнер на вероятного противника. Перед ним, выпрямившись во весь гигантский рост, стоял механорг-тестировщик. Фасеточные фотофоры сверкали в лучах послеполуденного солнца, ханжески скрещенные на грудной пластине метровые иззубренные пилы чуть заметно подрагивали в такт биению силиконового сердца. Но гёз смотрел не на эти, в общем-то безобидные щупы, а – на скромные, едва заметные жвалы, через которые в любое мгновение могли выплеснуться мутные струи парализующего токсина.
Тиль шагнул влево. Богомол-тестировщик качнулся в ту же сторону, опять предупреждающе зашипев. Механорги этого клана не имели функции искусственной речи, ибо с людьми им иметь дела не полагалось. Скорее всего, завидев столь грозный биомеханизм, любой здравомыслящий овощ немедленно послал бы запрос на экстренную эвакуацию, но у диверсанта такого права не было. Как, впрочем, и уверенности, что тестировщик применит против человека яд. Однако испытывать незыблемость основ этического программирования на собственной шкуре не хотелось.
– Не желаешь пропускать? – осведомился Тиль у безмолвного стража. – Ну тогда не обижайся.
Гёз спокойно, даже несколько картинно, словно на стрельбище, согнул в локте руку со станнером и отвел назад. Как если бы собирался провести простейший хук. Почувствовав в этом жесте угрозу, механорг присел на широко расставленных нижних конечностях и развел пилы в стороны. Тиль знал, что таким образом тестировщик демонстрирует беззащитность и мирные намерения, но это не спасло богомола.
С еле слышным щелчком из станнера вырвалась игла с микробоеголовкой и вонзилась тестировщику между жвал. Дожидаться результата попадания Тиль не стал. Скороходов у него больше не было. Пришлось резво прыгать в сторону и рвать что есть мочи вперёд, а по прошествии пяти секунд ничком кинуться на землю. Микробоеголовка сработала штатно. Концентрированный взрыв разметал конечности, головогрудь и щупы механорга куда ни поподя. Что-то чувствительно садануло Тиля по затылку и все стихло.
«Хорошо, что я взял станнер, а не этот хваленый дезактиватор…» – подумал гёз, поднимаясь.
В ушах стоял звон, а в носу свербило от пыли. Тиль оглянулся на дело рук своих и невольно передёрнул плечами.
«Нет, дезактиватор все же гуманнее, – решил гёз. – После него орга еще можно реанимировать… Правда, стопроцентной надежностью дезактивоторы не отличаются…»
И то верно. Прежде чем дезактивировать механорга, его спинтронному мозгу посылается запрос пароля, и только после получения неверного ответа транслируется парализующий импульс. На это уходит микросекунд пятнадцать, а то и больше. Механорг все еще остается активным и… опасным. Даже самый безобидный, – так как успевает позвать на помощь ближайшую «страж-птицу».
По слухам, в каких-то совсем уже засекреченных подземельях, то ли в Центральной Африке, то ли в Южной Америке, изготавливают так называемые люцваффен или «пушки Люцифера» – настоящие высоэнергетические излучатели. Вот они-то действуют без всякой задержки, испепеляя любую органику в радиусе от метра до трехсот. Однако никто из знакомых Тиля своими глазами эти дьявольские игрушки не видел, посему нельзя исключить, что существовали они лишь в воспаленном воображении некоторых любителей нездоровых сенсаций.
В пределах прямой видимости эриний не наблюдалось. Значит, тестировщик все-таки не издал «предсмертного вопля» – видно, так и не сообразил до конца, что происходит. Воодушевленный этим обстоятельством Тиль начал методично осматривать купол в поисках технологических люков. Таковой вскоре нашелся. Круглое отверстие полметра в диаметре было прикрыто обыкновенной металлической крышкой, запирающейся поворотом рычага. Гёз справился с этим запором играючи, и, предварительно осмотревшись, скользнул в темное, прохладное чрево объекта «Ноль».
От люка внутрь купола вела наклонная металлическая труба. Совершенно гладкая, если не считать неглубоких выемок через каждые десять-пятнадцать сантиметров – видимо они были предназначены для цепких лап механоргов-ремонтников. Тиль сразу же сообразил, что обратно по этой трубе ему не подняться. Диверсанту сделалось не по себе – а вдруг эвакуатор засбоит и не получиться выбраться на поверхность? – но он заставил себя сосредоточиться на деле. Тем более, что скольжение вниз благополучно завершилось.
Труба выходила на кольцевую галлерею, опоясывающую конусовидное основание святая святых объекта «Ноль» – спинтронный супермозг. Собственно, основанием для супермозга служило специальное силовое поле, а опрокинутый конус, что возвышался сейчас над восхищенно рассматривающим это сооружение Тилем, был кожухом генератора. А восхищаться было чем. Высоко над головой гёза стремительно вращался радужный шар диаметром метров в пятьдесят. Выглядел он при этом отнюдь не эфемерным, наподобие мыльного пузыря. Напротив, ощущалась в шаре приличная тяжесть и огромная мощь.
Несколько преждевременно поздравив себя с победой, Тиль достал из парюры еще одну наномаску. Эта была сделана похитрее предыдущей, она впитывалась в кожу, проникала специальными эффекторами, словно щупальцами инопланетной твари из старинной кинострашилки, в нейронную сеть головного мозга, превращая своего носителя в сверхчеловека – повелителя живых машин. Правда, не надолго. И до того, как виртулька рассосется, надо успеть сделать все необходимое, ибо вторично прибегнуть к этой модели можно будет лишь спустя несколько суток.
Едва прошло онемение лицевого нерва – неизбежное следствие контакта с наномаской – Тиль снова обратил взгляд к супермогзу. Теперь гёзу было отлично видно, что шар представляет собой клубок спинтронных волокон субмикронной толщины, окруженный со всех сторон аурой входящих и исходящих М-сигналов.
Их было неисчислимое множество, ежесекундно создавались и распадались триллионы соединений. Цепи команд, бесконечные, как межгалактические мосты, рождались и умирали с немыслимой скоростью: да – нет, единица – ноль, жизнь – смерть… Электромагнитные излучения в сравнении со стремительностью М-импульсов казались вязкими, как кисель и медлительными, как звук.
…патрульная эриния из Большого Мусорного пояса запрашивала разрешение на дезинтеграцию массированного скопления обломочного материала, не представляющего интереса для перерабатывающего комплекса…
…отряд механоргов-кротов, прокладывающих разгрузочный магмопровод в основании тектонической плиты, несущей Японские острова, фиксирует аномальное возрастание температуры…
…орг-педиатр из госпитального центра в фаланстере Долина Безмятежности, требует замены просроченной противостолбнячной сыворотки…
…фантопликатор художника-сенсуалиста Митькина зациклился на…
Тиль почувствовал себя оленем, погибающем в горной стремнине. Информация захлестывала его, но погибать «легендарному» гёзу было еще рановато. Нужно найти основную цепь прерываний и закоротить ее, лишив инфосферу возможности контролировать самоё себя. И тогда её станут контролировать другие…
Диверсант мысленно разрезал спинтронный кокон вдоль оси. Виртулька тут же воспроизвела эту картину в динамике и цвете.
«Та-ак, кажется, эти вот узловатые волоконца…»
Цепь найдена. Следующим шагом должно стать тончайшее нейрохирургическое вмешательство. Наномаска работает не только как сканер. Благодаря тому, что она многократно усиливала зачаточные ридерские способности, Тиль получил возможность влиять на процесс «мышления» супермозга изнутри.
– Надрежем вот здесь, – комментировал гёз свои действия вслух. – Отсюда уберем лишнюю связку, а здесь создадим параллельное соединение… для надежности…
Откуда-то из-под купола, с двадцатиметровой высоты сорвалась эриния. В свободном падении она развернула крылья, и из пике перешла в плавное снижение. Специальное оперение делало ее полет бесшумным как у совы, да и сама «страж-птица» была размером с неясыть, не крупнее.
Существо внутри охраняемого объекта эриния восприняла как механорга неизвестного клана. Критерий, которым она пользовалась, был чрезвычайно прост: если активность М-поля значительно выше фоновой, значит, перед ней – механорг, к тому же – чужой, к тому же – незаконно пересекший периметр охраняемого объекта. Вывод: максимально понизить функциональные возможности нарушителя, вплоть до нулевого уровня.
Не ведая о грозящей опасности, Тиль рассек спайку между четырьмя долями супермозга и готовился соединить их накоротко.
Эриния, оказавшись на расстоянии прямого визуального контакта с чужаком, веером развернула фиксирующие щупальца и вытолкнула из открывшегося отверстия парализующую капсулу. По счастью, она почти промахнулась.
Жгучая, сводящая с ума боль пронзила левое плечо Тиля. Заорав, как бешеный, он завертелся волчком, вмиг забыв о своей миссии, долге гёза, обо всем на свете…
Эриния пронеслась над ним, едва не задев крылом, но прежде чем выйти на линию повторной атаки, успела осознать, что применила боевой токсин не против механорга, но человека. Механорга вырубило бы сразу, к тому же без звуковых колебаний, присущих виду хомо сапиенс. Будучи существом весьма высокорганизованным, «страж-птица» постигла всю глубину своей ошибки и в полном соответствии с постулатами этического программирования, кинулась оказывать первую помощь.
Сквозь пелену слез, застившую глаза, Тиль увидел несущуюся на него эринию. Даже полупарализованная, нервная система сохранила некоторые рефлексы. Подчиняясь судорожному сжатию кисти еще действующей руки, станнер выплюнул навстречу крылатому механоргу целую серию смертоносных игл.
Нашпигованная ими, эриния зависла над человеком. Специальной диагностической программы ей применять не пришлось, «история болезни», пораженного нейротоксином «пациента» и так предельно ясна, но человек не дал механоргу применить медицинские познания на практике.
Обливаясь слезами и п отом, Тиль непослушными пальцами вскрыл предохранительный колпачок на пускателе эвакуатора, одновременно прижимая его к груди. И проваливший свою миссию гёз, скрылся с места преступления за миг до срабатывания микробоеголовок.
Порыв горячего воздуха отшвырнул эринию прямо на кожух генератора силового поля. Незадачливая «страж-птица» попыталась подняться, но последовавший взрыв разнес ее в клочья. Ударная волна смяла кожух, встряхнула станину генератора, сместив тщательно отцентрованный сердечник.
Поле исчезло. Супермозг, лишенный поддержки, рухнул всей массой на основание, разлетясь на отдельные желеобразные комья, как если бы опрокинули на пол огромную кастрюлю с киселем.
Но до того, как прекратить свое существование, распараллеленная система «Наладчик-бис» послала по цепи обратной связи импульс, уничтоживший все, что так кропотливо создавалось более трехсот лет…
Глава третья.
«А на Луне, на Луне…»
«Мари, с тобой хочет поговорить мистер Пак. Прикажешь соединить?»
При упоминании о врайтере, Мари состроила недовольную мину, но тут же разгладила набежавшие было морщинки. В отличие от голокамеры, зеркало не склонно льстить хозяйке.
«Соединяй, Ирма, куда от него денешься…»
«Мари! Мари! – затараторил врайтер, едва получив разрешение на аудиоконтакт. – Ты видела сегодняшний рейтинг? Это какой-то ужас! “Тигровая звезда” – самый скучный визуал сезона. Представляешь?!»
– Кошмар, – равнодушно откликнулась Мари, быстро втирая силикрем в слегка обозначившиеся после вчерашней вечеринки мешки под глазами.
«Тебе наплевать, а мне – нет! Ты – знаменитость, а я кто?»
– Бездарь, – безжалостно бросила Мари.
«Как ты можешь! Я вложил всю душу в этот проект! Весь свой талант! Неблагодарная…»
– Отвяжись, Пак, – отрезала Мари. – Мне сейчас не до тебя.
Но бедолага продолжал изливать душу и жаловаться на судьбу. Мари даже стало интересно. Пак кричал о том, что в давние-стародавние времена, когда в качестве поощрения актрисы получали не звездочки в виртуальном рейтинге, а вполне конкретные материальные блага, он бы превратил ее в нищенку.
Мари немедля вообразила себя нищенкой в живописных лохмотьях, выпрашивающей у прекрасного рыцаря на длинном розовом автомобиле милостыню.
Ах, как романтично…
Пак продолжал бубнить:
«…широкая известность еще не повод для звездной болезни. История искусства знает не мало примеров, когда возомнившие о себе актрисы в одночасье становились никому не нужны…»
– Если бы ты так же реплики сочинял, как языком чешешь, – перебила его Мари, – цены бы тебе не было.
Врайтер аж задохнулся от негодования, но его собеседница велела Ирме прервать контакт. Некогда вытирать сопли расхныкавшемуся гению. «Тигровая звезда», задуманная Паком как романтическая ретрокомедия с приключениями жестоко провалилась на ежегодном фестивале мульти-TV. Не помогло даже участие всемирно признанной тивидивы Мари Стюарт, исполнение коей главной женской роли признано участниками голосования «блистательным, как всегда». Личный рейтинг Мари оставался на недосягаемой высоте и ее не волновали провалы постановок, в которых она участвовала.
Особенно сегодня, когда ее уговорили наконец отправиться на Луну, чтобы присоединиться к компании счастливчиков, которым предстояло совершить головокружительное космическое путешествие. Ну что по сравнению с этим страдания какого-то литератора-неудачника? Скоро она будет развлекаться среди себе подобных в комфортабельных номерах на «Селентиуме». И, может быть, проявит благосклонность к великану Мартеллу, последние полгода буквально засыпавшему ее пылкими признаниями и цветами.
Настоящий мужчина этот метатель молота, не то что коротышка Пак…
Возбужденная этими мыслями, Мари ускорила сборы, что в общем было ей не свойственно. Гардероб и драгоценности упакованы еще вчера, но туалет для сегодняшнего эффектного появления на Луне, а, тем более, макияж – заранее не построишь. Мари трудилась уже битых пять часов, серворги сбились с мандибул, стараясь угодить хозяйке…
И вот необходимое совершенство почти достигнуто. Из старинного зеркала, доставшегося актрисе от прапрапрабабки, на нее смотрела коротко стриженная платиновая блондинка с дерзким выражением глаз и соблазнительно очерченными губами. Ну, вылитая Шэрон Стоун в классическом «Основном инстинкте» – кумир и неизменный пример для подражания.
Закатное солнце вызолотило монументальную надпись, вот уже четыре столетия возобновляемую на холмах, приютивших фаланстер Холливуд, когда Мари покинула дом и в сопровождении серворга, тяжко нагруженного багажом, спустилась к стоянке гиппогрифов. Разумеется, Мари могла воспользоваться личным нуль-Т, но во-первых, все вещи через маленькую кабину не протащишь, а во-вторых, отправить их малым ходом лишь в сопровождении тупоголового меха нельзя, обязательно уронит и что-нибудь испортит.
Придирчиво осмотрев свободные гиппы, Мари выбрала самый вместительный, рассчитанный на транспортировку большого семейства. Тщательно проследив за укладкой багажа, она уселась наконец в пассажирское кресло и, нарастив обтекатель, велела трогать. Плавно и упруго взмахивая двумя парами крыльев, гиппогриф оторвался от земли, набрал комфортную для столь капризной пассажирки высоту и направился на запад, к смутной громаде Тихоокеанского Узла, дрейфующего вдоль Западного побережья.
Холливуд вскоре остался позади. Гиппогриф мчался над пальмовыми рощами, густо покрывавшими территорию, занимаемую в прошлом огромным Лос-Анджелесом. Город был стерт с земного лица Великим Калифорнийским землетрясением, случившимся в последней четверти двадцать первого века. Впрочем, Мари почти ничего не знала об этом, хотя, разумеется, ее приятно взволновало археологическое открытие, сделанное на месте бывшего Голливудского бульвара. Еще бы, ведь среди нескольких десятков, вмонтированных в ископаемый асфальт металлических звезд была и та, что носила имя любимой актрисы.
Пальмы, отрезанные от океана широкой полосой дюн, скрылись в наступающей ночи. Гиппогриф поднялся повыше, дабы не тратить силы в борьбе с береговым ветром. Теперь казалось, что он почти не движется, зависнув между двумя безднами – флюоресцирующей зелеными галактиками планктона океанской и мерцающей звездной. Лишь медленно сползающий к экватору Узел, издали похожий на свободно плывущую в пространстве Рождественскую ель, увеличиваясь в размерах, подтверждал, что крылатый механорг все-таки не болтается на одном месте.
Мари, которой наскучило философское одиночество в мерцающей пустоте, велела гиппу поторопиться. Тот заработал крылами с удоенным усердием, Узел стремительно придвинулся и вскоре принял в пассажирский терминал нетерпеливую птичку. Здесь Мари и ее драгоценному багажу пришлось разделиться – в зону транспортных нуль-Т люди не допускались.
Расставшись с гардеробом, Мари спустилась в зону, доступную посещению. Здесь было полно праздного народу. Призывно сияли вывески кафе-баров, музыка мешалась с речью, несколько зевак с энтузиазмом следили за виртуальной схваткой двух устрашающего вида механоргов, вдоль панорамных окон на смотровом ярусе прогуливались парочки.
Мари ревниво разглядывала женщин, опытным глазом отличая неприхотливые наряды скромных «марсианок» от пышной безвкусицы обитательниц лунных колоний. Постоянные жительницы Земли предпочитали разнообразие, но модные тенденции прослеживались. Особенно бросалась в глаза приверженность юных девиц к «пламенеющему» стилю. Мари стало стыдно от того, что полгода назад сама сходила по нему с ума. Хороша была бы она сейчас в этих молодежных тряпках!
По-счастью, теперь Мари придерживалась только входящей в моду тендеции к асексуальности в одежде. Иначе выглядела бы как вон та дуреха, что прется прямо сквозь голографическую иллюзию европеанского аквариума. И не противно ей, что эти твари, от одного вида которых кидает в дрожь, задевают ее мерзкими своими то ли щупальцами, то ли хвостами?…
«Дуреха» приблизилась к Мари вплотную.
«Боже мой, как она этого добилась? Нанопластикой, и не иначе… но ведь, полная нанопластика вредна для здоровья!»
– Простите, я вас, кажется, испугала, – сказала незнакомка ЕЕ голосом и улыбаясь ЕЕ улыбкой. – Вы – знаменитая Мари Стюарт?
– Да, – ответила Мари, натянуто улыбнувшись. – Хотите автограф?
– В самую точку! – продолжала атаковать ее шэроновскими интонациями незнакомка. – Я без ума от вашей игры! Увидев вас, я выскочила как ошпаренная, забыв на столике в дамской комнате свою сумочку. В ней я держу специальный вирнот для автографов. Вы не откажете в любезности пройти со мною в дамскую комнату?
Предложение было хамским, но воля Мари при виде столь идеальной копии Божественной Шэрон совершенно размягчилась. Позволив взять себя под руку, она покорно двинулась за поклоницей. На пути у них оказался какой-то молодой ротозей, по видимому, оценивший внешнее сходство двух женщин. Мари не могла не отметить, что его взгляд задержался на «Шэрон» несколько дольше, чем на ней. Что моментально отрезвило тивидиву.
При упоминании о врайтере, Мари состроила недовольную мину, но тут же разгладила набежавшие было морщинки. В отличие от голокамеры, зеркало не склонно льстить хозяйке.
«Соединяй, Ирма, куда от него денешься…»
«Мари! Мари! – затараторил врайтер, едва получив разрешение на аудиоконтакт. – Ты видела сегодняшний рейтинг? Это какой-то ужас! “Тигровая звезда” – самый скучный визуал сезона. Представляешь?!»
– Кошмар, – равнодушно откликнулась Мари, быстро втирая силикрем в слегка обозначившиеся после вчерашней вечеринки мешки под глазами.
«Тебе наплевать, а мне – нет! Ты – знаменитость, а я кто?»
– Бездарь, – безжалостно бросила Мари.
«Как ты можешь! Я вложил всю душу в этот проект! Весь свой талант! Неблагодарная…»
– Отвяжись, Пак, – отрезала Мари. – Мне сейчас не до тебя.
Но бедолага продолжал изливать душу и жаловаться на судьбу. Мари даже стало интересно. Пак кричал о том, что в давние-стародавние времена, когда в качестве поощрения актрисы получали не звездочки в виртуальном рейтинге, а вполне конкретные материальные блага, он бы превратил ее в нищенку.
Мари немедля вообразила себя нищенкой в живописных лохмотьях, выпрашивающей у прекрасного рыцаря на длинном розовом автомобиле милостыню.
Ах, как романтично…
Пак продолжал бубнить:
«…широкая известность еще не повод для звездной болезни. История искусства знает не мало примеров, когда возомнившие о себе актрисы в одночасье становились никому не нужны…»
– Если бы ты так же реплики сочинял, как языком чешешь, – перебила его Мари, – цены бы тебе не было.
Врайтер аж задохнулся от негодования, но его собеседница велела Ирме прервать контакт. Некогда вытирать сопли расхныкавшемуся гению. «Тигровая звезда», задуманная Паком как романтическая ретрокомедия с приключениями жестоко провалилась на ежегодном фестивале мульти-TV. Не помогло даже участие всемирно признанной тивидивы Мари Стюарт, исполнение коей главной женской роли признано участниками голосования «блистательным, как всегда». Личный рейтинг Мари оставался на недосягаемой высоте и ее не волновали провалы постановок, в которых она участвовала.
Особенно сегодня, когда ее уговорили наконец отправиться на Луну, чтобы присоединиться к компании счастливчиков, которым предстояло совершить головокружительное космическое путешествие. Ну что по сравнению с этим страдания какого-то литератора-неудачника? Скоро она будет развлекаться среди себе подобных в комфортабельных номерах на «Селентиуме». И, может быть, проявит благосклонность к великану Мартеллу, последние полгода буквально засыпавшему ее пылкими признаниями и цветами.
Настоящий мужчина этот метатель молота, не то что коротышка Пак…
Возбужденная этими мыслями, Мари ускорила сборы, что в общем было ей не свойственно. Гардероб и драгоценности упакованы еще вчера, но туалет для сегодняшнего эффектного появления на Луне, а, тем более, макияж – заранее не построишь. Мари трудилась уже битых пять часов, серворги сбились с мандибул, стараясь угодить хозяйке…
И вот необходимое совершенство почти достигнуто. Из старинного зеркала, доставшегося актрисе от прапрапрабабки, на нее смотрела коротко стриженная платиновая блондинка с дерзким выражением глаз и соблазнительно очерченными губами. Ну, вылитая Шэрон Стоун в классическом «Основном инстинкте» – кумир и неизменный пример для подражания.
Закатное солнце вызолотило монументальную надпись, вот уже четыре столетия возобновляемую на холмах, приютивших фаланстер Холливуд, когда Мари покинула дом и в сопровождении серворга, тяжко нагруженного багажом, спустилась к стоянке гиппогрифов. Разумеется, Мари могла воспользоваться личным нуль-Т, но во-первых, все вещи через маленькую кабину не протащишь, а во-вторых, отправить их малым ходом лишь в сопровождении тупоголового меха нельзя, обязательно уронит и что-нибудь испортит.
Придирчиво осмотрев свободные гиппы, Мари выбрала самый вместительный, рассчитанный на транспортировку большого семейства. Тщательно проследив за укладкой багажа, она уселась наконец в пассажирское кресло и, нарастив обтекатель, велела трогать. Плавно и упруго взмахивая двумя парами крыльев, гиппогриф оторвался от земли, набрал комфортную для столь капризной пассажирки высоту и направился на запад, к смутной громаде Тихоокеанского Узла, дрейфующего вдоль Западного побережья.
Холливуд вскоре остался позади. Гиппогриф мчался над пальмовыми рощами, густо покрывавшими территорию, занимаемую в прошлом огромным Лос-Анджелесом. Город был стерт с земного лица Великим Калифорнийским землетрясением, случившимся в последней четверти двадцать первого века. Впрочем, Мари почти ничего не знала об этом, хотя, разумеется, ее приятно взволновало археологическое открытие, сделанное на месте бывшего Голливудского бульвара. Еще бы, ведь среди нескольких десятков, вмонтированных в ископаемый асфальт металлических звезд была и та, что носила имя любимой актрисы.
Пальмы, отрезанные от океана широкой полосой дюн, скрылись в наступающей ночи. Гиппогриф поднялся повыше, дабы не тратить силы в борьбе с береговым ветром. Теперь казалось, что он почти не движется, зависнув между двумя безднами – флюоресцирующей зелеными галактиками планктона океанской и мерцающей звездной. Лишь медленно сползающий к экватору Узел, издали похожий на свободно плывущую в пространстве Рождественскую ель, увеличиваясь в размерах, подтверждал, что крылатый механорг все-таки не болтается на одном месте.
Мари, которой наскучило философское одиночество в мерцающей пустоте, велела гиппу поторопиться. Тот заработал крылами с удоенным усердием, Узел стремительно придвинулся и вскоре принял в пассажирский терминал нетерпеливую птичку. Здесь Мари и ее драгоценному багажу пришлось разделиться – в зону транспортных нуль-Т люди не допускались.
Расставшись с гардеробом, Мари спустилась в зону, доступную посещению. Здесь было полно праздного народу. Призывно сияли вывески кафе-баров, музыка мешалась с речью, несколько зевак с энтузиазмом следили за виртуальной схваткой двух устрашающего вида механоргов, вдоль панорамных окон на смотровом ярусе прогуливались парочки.
Мари ревниво разглядывала женщин, опытным глазом отличая неприхотливые наряды скромных «марсианок» от пышной безвкусицы обитательниц лунных колоний. Постоянные жительницы Земли предпочитали разнообразие, но модные тенденции прослеживались. Особенно бросалась в глаза приверженность юных девиц к «пламенеющему» стилю. Мари стало стыдно от того, что полгода назад сама сходила по нему с ума. Хороша была бы она сейчас в этих молодежных тряпках!
По-счастью, теперь Мари придерживалась только входящей в моду тендеции к асексуальности в одежде. Иначе выглядела бы как вон та дуреха, что прется прямо сквозь голографическую иллюзию европеанского аквариума. И не противно ей, что эти твари, от одного вида которых кидает в дрожь, задевают ее мерзкими своими то ли щупальцами, то ли хвостами?…
«Дуреха» приблизилась к Мари вплотную.
«Боже мой, как она этого добилась? Нанопластикой, и не иначе… но ведь, полная нанопластика вредна для здоровья!»
– Простите, я вас, кажется, испугала, – сказала незнакомка ЕЕ голосом и улыбаясь ЕЕ улыбкой. – Вы – знаменитая Мари Стюарт?
– Да, – ответила Мари, натянуто улыбнувшись. – Хотите автограф?
– В самую точку! – продолжала атаковать ее шэроновскими интонациями незнакомка. – Я без ума от вашей игры! Увидев вас, я выскочила как ошпаренная, забыв на столике в дамской комнате свою сумочку. В ней я держу специальный вирнот для автографов. Вы не откажете в любезности пройти со мною в дамскую комнату?
Предложение было хамским, но воля Мари при виде столь идеальной копии Божественной Шэрон совершенно размягчилась. Позволив взять себя под руку, она покорно двинулась за поклоницей. На пути у них оказался какой-то молодой ротозей, по видимому, оценивший внешнее сходство двух женщин. Мари не могла не отметить, что его взгляд задержался на «Шэрон» несколько дольше, чем на ней. Что моментально отрезвило тивидиву.