Страница:
– Да оба дикие! – выкрикнул Кондаков.
– И все же?
– Спутники и эринии зараз пропасть не могут, – сказал Семен. – А вот если предположить, что существует некий опорный сервер Ирмы, и этот сервер взяли и отключили, тогда да… Но ведь никакого опорного сервера инфосферы никогда небыло! Это же не Интернет какой-нибудь ископаемый… Ирма – это просто совокупность всех механоргов, искинов, терминалов и дискретных элементов связи. Не более…
Какое-то смутное воспоминание пробудилось в голове Рюга от этих слов. Что-то из бесшабашной юности.
« Шур – и есть самый настоящий страж инфосферы!» – кто это сказал? Кажется, Виг, дружок незабвенный, в Мусорном поясе сгинувший… А ведь страж должен быть как-то связан с Ирмой, и не как-то, а самым что ни наесть, прямым образом…»
– А может, в качестве такого сервера выступать человек? – задал председатель вопрос, показавшийся большинству присутствующих лишённым смысла.
Но только не Кондакову.
– Если только он – киборг, – ответил Семен, поскребя в затылке, – напичканный чипами по самое не балуйся… Хотя я ни о чем подобном не слышал…
«А я – слышал, – подумал Рюг. – Ещё как слышал! И если это так, выходит с Шуром что-то произошло! Возможно, он даже погиб! Погиб и потянул за собою всю цивилизацию?…»
Рюг попытался представить масштабы бедствия и не смог.
– У тебя есть какие-то догадки, Рюг? – спросил проницательный шеф службы безопасности.
– Нет, – мотнул головой председатель. – Я считаю, нам незачем гадать, что там случилось. Гораздо важнее понять, что нам дальше делать. Посему хотелось бы услышать ваши мнения… и предложения.
– Кстати, – снова встрял Лэн. – Обо всем, что здесь сегодня было и будет сказано – молчок! Я найду способ укоротить язык любому болтуну! Ясно?
Советники глухо выразили понимание.
– Ну-с, приступим к прениям, – академическим тоном предложил Рюг. – И коль скоро уважаемый Леонид самовольно взял слово, ему и начинать.
– Я все уже сказал, – буркнул Лэн. – Требую соблюдение режима строжайшей секретности!
– А как вы, Леонид, собираетесь объяснить колонистам невозможность связи с родными? – спросила Аглая, не без ехидства.
Иной имел мою Аглаю…
– Профилактическими работами на главном ретрансляторе! – ответил Лэн, ничуть не смутясь.
– И сколько, по вашему, может длиться эта профилактика?
– Столько, сколько нужно!
– Теперь вам слово, уважаемая, – вмешался Рюг.
Красавка посмотрела на него укоряюще, но глава Совета сделал вид, что не замечает этого.
– Я считаю, что нужно провести ряд культурных мероприятий, – с обидой в голосе сказала Аглая, – призванных не только развлечь колонистов, но и отвлечь от мыслей о родных и близких. У меня давно запланировано несколько акций, но…
– Спасибо! – перебил ее Рюг. – Подробный план действий каждого советника будем обсуждать в рабочем порядке. Семен, прошу!
– А что Семен, – пожал плечами Кондаков. – Семен не подведет. Все биомехи и прочая скотинка будут работать как миленькие. Кроме того, мне кажется, что можно попытаться наладить радиосвязь.
– Каким же образом? – удивился Рюг.
– Ганимедская автоматическая обсерватория оборудована радиотелескопом. Ежели покумекать, как следует, то не составит особого труда перенастроить его на передачу кодированного радиосигнала…
– И с кем же ты собираешься связываться? – насмешливо спросил Тод. – С инопланетянами?
– Ага, с ними, – без смущения откликнулся «техдиректор». – Точнее, с марсианами. На Олимпе есть обсерватория Лоуэлловского общества с аналогичной антенной. Они смогут принять наш сигнал.
– Идея мне нравится, – одобрил председатель. – Займись ею, Семен. И раз уж Тоду нетерпится высказаться, я готов выслушать.
– Не вижу, каким образом пропажа М-связи может нарушить программу исследований, намеченную моим отделом, – равнодушно сказал Вербицкий.
– Нарушить не может, – согласился Рюг. – А вот прибавить работы – да!
– То есть? – опешил Тод.
– А вот то и есть, – опять встрял Лэн. – Что скоро станет нечего есть!
Рюг покосился на друга, дескать, ты еще тут с дурацкими каламбурами, но счел своим долгом пояснить:
– Леонид, в общем-то, прав. Голодать мы, конечно же, не будем, но придется основательнее взяться за освоение местных ресурсов.
– Охота за ради пропитания? – хмыкнул главный экзобиолог. – Ну-ну…
– Речь не только об охоте… – начал Рюг, но экстренный вызов по линии внешней связи отвлек его.
Что еще за напасть?
– Крюгер слушает! – буркнул председатель в спикерфон.
«Говорит вахтенный! – заполонил офис Совета взволнованный голос Белова. – Только что получена занятная картинка с Ганимеда!»
– Какая еще картинка, Белов? – сурово спросил Рюг. – Ты чем на вахте занимаешься?
«Виноват, херр Крюгер, – как ни в чем не бывало ответил вахтенный. – Вот только ганимедская обсерватория зафиксировала глюонный разряд на Луне, в кратере Коперника. Светимость порядка… Мощность взрыва около…»
«Ну вот и все, – отстраненно подумал Рюг, уже не слыша цифр. – Естественных глюонных взрывов, тем более на Луне, не бывает… А что там у нас в кратере Коперника? „Селентиум“! Значит, взорвался именно он… Вероятность аварии на глюонном реакторе равна ноль целых ноль… Да что у них там, война началась?!»
Тадеуш Вербицкий, спокойно взирающий на возникшую суматоху, думал о другом. Он думал о том, что вековая мечта его народа о подлинной независимости, наконец, осуществилась. И пусть из всех поляков обрели ее лишь он, да его дети, но зато им удалось то, что не удавалось никому из великих польских королей и президентов древности – похищение целой Европы. Как и всех когда либо существовавших националистов, Тода не смущали логические неувязки: ни то, что поляков всего трое, ни то, что Европа – эта вовсе не та Европа, о которой мечтали его предшественники, ни то, что верховная власть на фантастической этой Европе принадлежала немцу.
«Ничего, – думал пан Вербицкий. – Это мы поправим… Дайте срок!»
«Нырок-250» шел в надводном положении, оставляя за кормой длиную струю вспененной воды. По багрово-красным европеанским небом океанская зыбь казалось оранжевой, а высоко взлетающие клочья пены переливались всеми оттенками от кадмиевого, до мадженты. Справа и слева от кильватерной струи, шли ведомые минисубмарины. Стас управлял «133-й», а Женька «95-й», и оба были счастливы до опупения, что им разрешили поучаствовать в рутином сборе «морской капусты».
Иван, или как его звали друзья, Йоганн, а то и более кратко – Йог, восторгов своих временных подчиненных не разделял. Ему хотелось настоящей охоты, а не морской прогулки. На Земле Йог никогда не бывал, но его туда и не тянуло, потому что охота там запрещена. В воспоминаниях же о родном Марсе преобладала светлая комната, заваленная игрушками, да руки матери. Почему-то всегда только руки, а не лицо. Разумеется, Йог знал как выглядит мать, хотя с настоящей, физически ощутимой мадам Беловой не общался с восьми лет, то есть с тех самых пор, когда отец увез его на Европу. Мать лететь с ними отказалась, она так и живет на скучном своем Марсе, где крупнее завезенных варанов, невесть почему называемых аборигенами «мимикродонами», не водится никаких хищников.
Другое дело здесь, на Европе! Океаны полны тварями, от одного вида которых в жилах стынет кровь. Кальмаролот, прихвостень, полярный аспид, гигантский морской змей, карликовый морской змей, крокофаг, птицерух – всех и не перечислить! Целую жизнь можно посвятить выслеживанию, погоням и схваткам с этими чудовищами. А сколько еще невиданных монстров кроется в глубинах? Экваториальный глубоководный каньон исследован лишь по верхам. Море Дирака на Южном полюсе не бороздила ни одна субмарина, если не считать диптритонов, которые заняты картографированием, да подсчетом запасов фитопланктона. Ну что взять с тупоголовых механоргов, которые только и могут, что выполнять задания Совета?
«Ох уж мне этот Совет, – со скрежетом зубовным подумал Йог. – Собрание слабосильных старперов-перестраховщиков…»
Помяни черта, и он появится!
Скрипнул зуммер приемника и в рубку скачущей по верхушкам пологих волн субмарины, ворвался ненавистный голос будущего тестя:
«Двести пятидесятый доложите обстановку!»
– Говорит двести пятидесятый, – лениво отозвался Йог. – Следуем прежним курсом: норд норд ост. Скорость пятьдесят узлов. «Капусты» на волнах не видно. Какие будут указания?
«Будьте предельно осторожны, двести пятидесятый. По данным спутниковой разведки, у термосадков пасутся кальмаролоты. Около десяти взрослых особей. Как понял, двести пятидесятый?»
– Понял вас отлично! – заорал двести пятидесятый, едва восторг чуть отпустил его горло. – Будем предельно осторожны!
«Добро!» – отозвался председатель и отключился.
«Как же, буду я осторожен, – злорадно подумал Йог. – А если что с нами случится, тестюшка, виноват будешь ты. Никто тебя за язык не тянул…»
Он посмотрел на шкалу датчика боезапаса. Глушилок и ледяных гарпунов хватало, ультразвуковая пушка обычно не подводила, но Йог отдал бы сейчас полжизни, ради обыкновенного ручного гарпуна-недлендовки, или ах авки. И хотя легендарный «Пекод» никогда не пересекал воистину безбрежные воды Трансъевропеанского океана, призрак Моби Дика преследовал воображение юного Вани Белова с не меньшим упорством, нежели воспаленное сознание капитана Ахава.
Только где там заурядному, пусть и белому, кашалоту тягаться со своим полутезкой, достигающим тридцатиметровой длины, не считая десятиметровых щупалец, каждое у основания толщиной с доброе дерево и с трех сторон покрытое острыми крючьями? А чего стоит его акулий хвост, с зазубренной, словно пила, режущей кромкой? Не говоря уже о ротовом отверстии сразу с четырьмя клювами.
Мелкие исследовательские механорги из клана нереид неоднократно транслировали жанровые сценки из жизни этих чудовищ. Особенно впечатляюще выглядела схватка между кальмаролотом и крокофагом, случайно заплывшим в охотничьи угодья хозяина Евроокеана.
Крокофаг – тоже не сахар, во рту не тает, хотя и похож на пятиметровую сосульку, только усеянную шипами. Вернее, зубами. Способ охоты крокофага крайне прост. Настигая жертву, например, морского епископа – огромную, но крайне глупую тварь, внешне и впрямь напоминающую католического священника высокого ранга в полном облачении – крокофаг пронзает ее своим рогом, а затем бешено вращаясь вокруг оси рассекает на множество частей, которые после поглощает. Так вот с кальмаролотом у него это фокус не вышел. Полутезка Моби Дика просто отломил головной рог крокофага, а потом нашинковал туловище несколькими ударами серпообразного хвоста, что твою колбасу! И какой, скажите, уважающий себя охотник откажется от возможности вступить в поединок с этим кошмарным созданием? Только не Йоганн Вайс!
Йог вызвал на связь «Нырок-133». Было слышно, как Стас включил микрофон, но отвечать ведущему отнюдь не спешил, так как увлекся спором со своим братцем по параллельному каналу.
«…правомочно, я имею в виду, имеем ли мы право вмешиваться в местную экосистему?»
«Не забывай, что экосистема Европы возникла благодаря нашему вмешательству!» – откликнулся Женька.
«Она существовала задолго до появления на Земле человека. Вспомни доклады Раулинсона. Полтора миллиарда лет эволюции, и это по самым скромным оценкам!»
«Ага, – хмыкнул Женька. – Только ты позабыл, ученый мой братец, что дно океана буквально усеяно кладбищами здешних недомашних животных. Раулинсон этого не знал, у него не было наших данных. Еще пара лимонов и Европа бы промерзла до ядра. И тогда всем этим прихвостням и игложорам кирдык. Мы дали европеанцам второй шанс.»
«По некоторым данным, – возразил Стас, – не два миллиона лет, а от трех до шести. Кто знает, может быть, за это время на Европе появились бы разумные существа.»
«Они и появились!»
«Правда! – простодушно удивился Стас. – Эти сведения верные?»
«Вернее не бывает, – фыркнул Женька. – С одним из них я уже битых два часа веду беспредметный спор.»
«Да ну тебя!», – надулся Стас.
– А ну хватит трепаться! – рявкнул Йог. – Развели антимонию… Получен новый приказ. В районе термосадков обнаружена стая кальмаролотов, порядка десяти взрослых особей. Они разоряют плантации «капусты». Наша задача их уничтожить.
«Всех?» – недоверчиво переспросил Стас.
– Как можно больше!
«Но зачем? – продолжал Стас. – Ведь можно просто отогнать! Они же пугливы как… как коровы.»
«Точно, – вмешался его братец. – Врубим ревуна. Они и рассосутся!»
– Приказы не обсуждаются, а выполняются! – отрезал ведущий.
«Кабы не заложили Рюгу, – обеспокоено подумал Белов. – У Женьки хватит ума самостоятельно связаться с базой. Чем бы их отвлечь?…»
Йог посмотрел на зеленый кругляш эхоскрина и едва не завопил от радости.
– Ведомые внимание! – торопливо проговорил он. – Цель справа по курсу. Расстояние два с половиной кабельтовых. Глубина триста метров. Приготовиться к погружению!
Старый самец чутко вслушивался в океан. Распустив диковиным цветком шестнадцать своих щупалец, он ловил туго натянутой между ними перепонкой малейшие колебания водной толщи. Отдаленные подводные землетрясения, зарождающиеся тайфуны, оторвавшийся от ледового щита на юге айсберг, не волновали Великого Старца – опасность, которую несли эти стихии была слишком привычной и вполне предсказуемой. Иное дело хищники, обладавшие развитым интеллектом. На их стороне были не только скорость и разнообразные орудия убийства, но и способность менять стартегию преследования и тактику нападения, если прежние себя не оправдывали.
Однако и хищники были не столь опасны, как существа, появившиеся совсем недавно. Великий Старец еще помнил времена вечной ночи, царившей в океане. Почти исчезнувший ныне большой лед, тогда покрывал всю жидкую вселенную несокрушимым панцирем. Единственными источниками благодатного тепла служили лавовые реки, струившиеся в вулканических долинах. На берегах этих рек обильно произрастала всяческая живность, а также главное лакомство в рационе сородичей Старца – водоросль-гигант.
Посередине жизни старого самца ледовый панцирь расстаял, сохранившись лишь далеко на юге и чуть ближе – на севере. Тепло вдруг заструилось сверху, как будто там зародилась колоссальная лавовая река и окутала собою весь мир. Но неожиданее всего оказалось появление новых источников света, прежде существовавших только внизу. Великому Старцу страшно было даже представить, сколь огромны источавшие этот свет твари, ведь излучение их уничтожило вечную ночь без остатка. И вот тогда-то и появились новые существа, быстрые и проворные, они почти не излучали света, а если и светились, то как мертвые. Старый самец так их для себя и обозначил – Пришлые мертвецы.
В отличие от молодняка, Великий Старец не кинулся сразу на дармовое угощение, ибо по собственному богатому опыту знал, что бесплатные водоросли бывают только в ловушках. Тем более, что возле этого угощения часто оказывались Пришлые, недвусмысленно претендуя на свою долю в урожае. Сородичи Старца могли бы смирится с их присутствием, если бы Мертвецы не умели убивать – быстро и беспощадно. И вот сегодня – Великий Старец ощущал это как никогда остро – Пришлые, появившиеся в окрестностях дармовщинки, готовы были сражаться за нее до последней капли крови.
Противника, разумеется…
Они надвигались с юга – один впереди, а двое по сторонам и немного сзади. Самец почувствовал, что должен предупредить сородичей, слишком увлеченных пожиранием лакомства. Повернувшись к приближающимся Мертвецам хвостом, Великий старец исторг серию коротких вспышек. Волны его тревоги разбежались окрест, равнодушно отразившись от подводной гряды, теплых, полных жизни тел сородичей и многочисленных обитателей придонного слоя, и даже от жестких и холодных туловищ Пришлых. Но никто из тех, кому предназначалось его предупреждение, не откликнулся. Вероятно, молодые особи сочли, что старый самец просто перестраховывается.
Маразматик…
Великому Старцу не осталось ничего другого, кроме как принять бой. Согласно «дуэльному кодексу», он предупредил противника о нападении, но в ответ получил лишь несколько разрозненных и совершенно бессмысленных вспышек. А чего он ожидал? Ведь Мертвецы не умеют разговаривать. Сочтя формальности завершенными, старый самец ринулся навстречу тому из Пришлых, который оказался ближе.
Мертвец двигался так мощно и быстро, что усыпанные крючьями щупальца Старца не смогли его даже притормозить. Пришлый увлек старого самца за собой, словно уже дохлого. Но Великий Старец не собирался сдаваться. Подтянувшись на щупальцах, он припал клювастым ртом к нелепому выступу на спине Мертвеца. Клювы бессильно скребли толстую кожу противника, не оставляя на ней даже царапины. Тогда старый самец решил сменить тактику. Отпустив Пришлого, он быстро, насколько позволял возраст, развернулся к нему хвостом, и нанес несколько убийственных ударов.
Вернее, Старец думал, что – убийственных. Ведь прежний опыт подсказывал ему, что соприкосновение режущей кромки его хвоста с кожным покровом любого обитателя океана, будь это даже панцири неповоротливых пожирателей падали, никогда не покидавших абиссальных равнин, чревато опаснейшими ранами. Но Пришлые Мертвецы, видимо, были сделаны из другого теста.
Оставшись невридимым, противник атаковал сам. Великий Старец даже не смог понять, что собственно произошло. Кроме спинной выпуклости, на коротком и толстом тулове Мертвеца не было никаких отростков, а передвигались Пришлые при помощи с силой выбрасываемой назад нагретой воды, в точности, как мелкие стайные хищники. Чем Мертвецы наносили свои смертоносные удары, для старого самца так и осталось загадкой. Он только успел почувствовать, как множество льдистых клыков вонзились ему в основания щупалец, разорвали чуткую перепонку, проломили два клюва из четырех, ослепили и оглушили.
Старый самец был еще жив, когда Пришлые мертвецы напали на безмятежных его сородичей, хотя уже и не мог видеть вспышек боли и ужаса, и слышать предсмертные конвульсии, безразлично разносимые колеблющейся толщей воды. Навеки возвращаясь в материнскую клоаку океана, Великий Старец – трехсотлетний вожак стада кальмаролотов – не знал, что вместе с ним смерть похищает и старую добрую Европу Ледовую, о которой теперь некому будет вспоминать.
Глава пятая.
– И все же?
– Спутники и эринии зараз пропасть не могут, – сказал Семен. – А вот если предположить, что существует некий опорный сервер Ирмы, и этот сервер взяли и отключили, тогда да… Но ведь никакого опорного сервера инфосферы никогда небыло! Это же не Интернет какой-нибудь ископаемый… Ирма – это просто совокупность всех механоргов, искинов, терминалов и дискретных элементов связи. Не более…
Какое-то смутное воспоминание пробудилось в голове Рюга от этих слов. Что-то из бесшабашной юности.
« Шур – и есть самый настоящий страж инфосферы!» – кто это сказал? Кажется, Виг, дружок незабвенный, в Мусорном поясе сгинувший… А ведь страж должен быть как-то связан с Ирмой, и не как-то, а самым что ни наесть, прямым образом…»
– А может, в качестве такого сервера выступать человек? – задал председатель вопрос, показавшийся большинству присутствующих лишённым смысла.
Но только не Кондакову.
– Если только он – киборг, – ответил Семен, поскребя в затылке, – напичканный чипами по самое не балуйся… Хотя я ни о чем подобном не слышал…
«А я – слышал, – подумал Рюг. – Ещё как слышал! И если это так, выходит с Шуром что-то произошло! Возможно, он даже погиб! Погиб и потянул за собою всю цивилизацию?…»
Рюг попытался представить масштабы бедствия и не смог.
– У тебя есть какие-то догадки, Рюг? – спросил проницательный шеф службы безопасности.
– Нет, – мотнул головой председатель. – Я считаю, нам незачем гадать, что там случилось. Гораздо важнее понять, что нам дальше делать. Посему хотелось бы услышать ваши мнения… и предложения.
– Кстати, – снова встрял Лэн. – Обо всем, что здесь сегодня было и будет сказано – молчок! Я найду способ укоротить язык любому болтуну! Ясно?
Советники глухо выразили понимание.
– Ну-с, приступим к прениям, – академическим тоном предложил Рюг. – И коль скоро уважаемый Леонид самовольно взял слово, ему и начинать.
– Я все уже сказал, – буркнул Лэн. – Требую соблюдение режима строжайшей секретности!
– А как вы, Леонид, собираетесь объяснить колонистам невозможность связи с родными? – спросила Аглая, не без ехидства.
Иной имел мою Аглаю…
– Профилактическими работами на главном ретрансляторе! – ответил Лэн, ничуть не смутясь.
– И сколько, по вашему, может длиться эта профилактика?
– Столько, сколько нужно!
– Теперь вам слово, уважаемая, – вмешался Рюг.
Красавка посмотрела на него укоряюще, но глава Совета сделал вид, что не замечает этого.
– Я считаю, что нужно провести ряд культурных мероприятий, – с обидой в голосе сказала Аглая, – призванных не только развлечь колонистов, но и отвлечь от мыслей о родных и близких. У меня давно запланировано несколько акций, но…
– Спасибо! – перебил ее Рюг. – Подробный план действий каждого советника будем обсуждать в рабочем порядке. Семен, прошу!
– А что Семен, – пожал плечами Кондаков. – Семен не подведет. Все биомехи и прочая скотинка будут работать как миленькие. Кроме того, мне кажется, что можно попытаться наладить радиосвязь.
– Каким же образом? – удивился Рюг.
– Ганимедская автоматическая обсерватория оборудована радиотелескопом. Ежели покумекать, как следует, то не составит особого труда перенастроить его на передачу кодированного радиосигнала…
– И с кем же ты собираешься связываться? – насмешливо спросил Тод. – С инопланетянами?
– Ага, с ними, – без смущения откликнулся «техдиректор». – Точнее, с марсианами. На Олимпе есть обсерватория Лоуэлловского общества с аналогичной антенной. Они смогут принять наш сигнал.
– Идея мне нравится, – одобрил председатель. – Займись ею, Семен. И раз уж Тоду нетерпится высказаться, я готов выслушать.
– Не вижу, каким образом пропажа М-связи может нарушить программу исследований, намеченную моим отделом, – равнодушно сказал Вербицкий.
– Нарушить не может, – согласился Рюг. – А вот прибавить работы – да!
– То есть? – опешил Тод.
– А вот то и есть, – опять встрял Лэн. – Что скоро станет нечего есть!
Рюг покосился на друга, дескать, ты еще тут с дурацкими каламбурами, но счел своим долгом пояснить:
– Леонид, в общем-то, прав. Голодать мы, конечно же, не будем, но придется основательнее взяться за освоение местных ресурсов.
– Охота за ради пропитания? – хмыкнул главный экзобиолог. – Ну-ну…
– Речь не только об охоте… – начал Рюг, но экстренный вызов по линии внешней связи отвлек его.
Что еще за напасть?
– Крюгер слушает! – буркнул председатель в спикерфон.
«Говорит вахтенный! – заполонил офис Совета взволнованный голос Белова. – Только что получена занятная картинка с Ганимеда!»
– Какая еще картинка, Белов? – сурово спросил Рюг. – Ты чем на вахте занимаешься?
«Виноват, херр Крюгер, – как ни в чем не бывало ответил вахтенный. – Вот только ганимедская обсерватория зафиксировала глюонный разряд на Луне, в кратере Коперника. Светимость порядка… Мощность взрыва около…»
«Ну вот и все, – отстраненно подумал Рюг, уже не слыша цифр. – Естественных глюонных взрывов, тем более на Луне, не бывает… А что там у нас в кратере Коперника? „Селентиум“! Значит, взорвался именно он… Вероятность аварии на глюонном реакторе равна ноль целых ноль… Да что у них там, война началась?!»
Тадеуш Вербицкий, спокойно взирающий на возникшую суматоху, думал о другом. Он думал о том, что вековая мечта его народа о подлинной независимости, наконец, осуществилась. И пусть из всех поляков обрели ее лишь он, да его дети, но зато им удалось то, что не удавалось никому из великих польских королей и президентов древности – похищение целой Европы. Как и всех когда либо существовавших националистов, Тода не смущали логические неувязки: ни то, что поляков всего трое, ни то, что Европа – эта вовсе не та Европа, о которой мечтали его предшественники, ни то, что верховная власть на фантастической этой Европе принадлежала немцу.
«Ничего, – думал пан Вербицкий. – Это мы поправим… Дайте срок!»
«Нырок-250» шел в надводном положении, оставляя за кормой длиную струю вспененной воды. По багрово-красным европеанским небом океанская зыбь казалось оранжевой, а высоко взлетающие клочья пены переливались всеми оттенками от кадмиевого, до мадженты. Справа и слева от кильватерной струи, шли ведомые минисубмарины. Стас управлял «133-й», а Женька «95-й», и оба были счастливы до опупения, что им разрешили поучаствовать в рутином сборе «морской капусты».
Иван, или как его звали друзья, Йоганн, а то и более кратко – Йог, восторгов своих временных подчиненных не разделял. Ему хотелось настоящей охоты, а не морской прогулки. На Земле Йог никогда не бывал, но его туда и не тянуло, потому что охота там запрещена. В воспоминаниях же о родном Марсе преобладала светлая комната, заваленная игрушками, да руки матери. Почему-то всегда только руки, а не лицо. Разумеется, Йог знал как выглядит мать, хотя с настоящей, физически ощутимой мадам Беловой не общался с восьми лет, то есть с тех самых пор, когда отец увез его на Европу. Мать лететь с ними отказалась, она так и живет на скучном своем Марсе, где крупнее завезенных варанов, невесть почему называемых аборигенами «мимикродонами», не водится никаких хищников.
Другое дело здесь, на Европе! Океаны полны тварями, от одного вида которых в жилах стынет кровь. Кальмаролот, прихвостень, полярный аспид, гигантский морской змей, карликовый морской змей, крокофаг, птицерух – всех и не перечислить! Целую жизнь можно посвятить выслеживанию, погоням и схваткам с этими чудовищами. А сколько еще невиданных монстров кроется в глубинах? Экваториальный глубоководный каньон исследован лишь по верхам. Море Дирака на Южном полюсе не бороздила ни одна субмарина, если не считать диптритонов, которые заняты картографированием, да подсчетом запасов фитопланктона. Ну что взять с тупоголовых механоргов, которые только и могут, что выполнять задания Совета?
«Ох уж мне этот Совет, – со скрежетом зубовным подумал Йог. – Собрание слабосильных старперов-перестраховщиков…»
Помяни черта, и он появится!
Скрипнул зуммер приемника и в рубку скачущей по верхушкам пологих волн субмарины, ворвался ненавистный голос будущего тестя:
«Двести пятидесятый доложите обстановку!»
– Говорит двести пятидесятый, – лениво отозвался Йог. – Следуем прежним курсом: норд норд ост. Скорость пятьдесят узлов. «Капусты» на волнах не видно. Какие будут указания?
«Будьте предельно осторожны, двести пятидесятый. По данным спутниковой разведки, у термосадков пасутся кальмаролоты. Около десяти взрослых особей. Как понял, двести пятидесятый?»
– Понял вас отлично! – заорал двести пятидесятый, едва восторг чуть отпустил его горло. – Будем предельно осторожны!
«Добро!» – отозвался председатель и отключился.
«Как же, буду я осторожен, – злорадно подумал Йог. – А если что с нами случится, тестюшка, виноват будешь ты. Никто тебя за язык не тянул…»
Он посмотрел на шкалу датчика боезапаса. Глушилок и ледяных гарпунов хватало, ультразвуковая пушка обычно не подводила, но Йог отдал бы сейчас полжизни, ради обыкновенного ручного гарпуна-недлендовки, или ах авки. И хотя легендарный «Пекод» никогда не пересекал воистину безбрежные воды Трансъевропеанского океана, призрак Моби Дика преследовал воображение юного Вани Белова с не меньшим упорством, нежели воспаленное сознание капитана Ахава.
Только где там заурядному, пусть и белому, кашалоту тягаться со своим полутезкой, достигающим тридцатиметровой длины, не считая десятиметровых щупалец, каждое у основания толщиной с доброе дерево и с трех сторон покрытое острыми крючьями? А чего стоит его акулий хвост, с зазубренной, словно пила, режущей кромкой? Не говоря уже о ротовом отверстии сразу с четырьмя клювами.
Мелкие исследовательские механорги из клана нереид неоднократно транслировали жанровые сценки из жизни этих чудовищ. Особенно впечатляюще выглядела схватка между кальмаролотом и крокофагом, случайно заплывшим в охотничьи угодья хозяина Евроокеана.
Крокофаг – тоже не сахар, во рту не тает, хотя и похож на пятиметровую сосульку, только усеянную шипами. Вернее, зубами. Способ охоты крокофага крайне прост. Настигая жертву, например, морского епископа – огромную, но крайне глупую тварь, внешне и впрямь напоминающую католического священника высокого ранга в полном облачении – крокофаг пронзает ее своим рогом, а затем бешено вращаясь вокруг оси рассекает на множество частей, которые после поглощает. Так вот с кальмаролотом у него это фокус не вышел. Полутезка Моби Дика просто отломил головной рог крокофага, а потом нашинковал туловище несколькими ударами серпообразного хвоста, что твою колбасу! И какой, скажите, уважающий себя охотник откажется от возможности вступить в поединок с этим кошмарным созданием? Только не Йоганн Вайс!
Йог вызвал на связь «Нырок-133». Было слышно, как Стас включил микрофон, но отвечать ведущему отнюдь не спешил, так как увлекся спором со своим братцем по параллельному каналу.
«…правомочно, я имею в виду, имеем ли мы право вмешиваться в местную экосистему?»
«Не забывай, что экосистема Европы возникла благодаря нашему вмешательству!» – откликнулся Женька.
«Она существовала задолго до появления на Земле человека. Вспомни доклады Раулинсона. Полтора миллиарда лет эволюции, и это по самым скромным оценкам!»
«Ага, – хмыкнул Женька. – Только ты позабыл, ученый мой братец, что дно океана буквально усеяно кладбищами здешних недомашних животных. Раулинсон этого не знал, у него не было наших данных. Еще пара лимонов и Европа бы промерзла до ядра. И тогда всем этим прихвостням и игложорам кирдык. Мы дали европеанцам второй шанс.»
«По некоторым данным, – возразил Стас, – не два миллиона лет, а от трех до шести. Кто знает, может быть, за это время на Европе появились бы разумные существа.»
«Они и появились!»
«Правда! – простодушно удивился Стас. – Эти сведения верные?»
«Вернее не бывает, – фыркнул Женька. – С одним из них я уже битых два часа веду беспредметный спор.»
«Да ну тебя!», – надулся Стас.
– А ну хватит трепаться! – рявкнул Йог. – Развели антимонию… Получен новый приказ. В районе термосадков обнаружена стая кальмаролотов, порядка десяти взрослых особей. Они разоряют плантации «капусты». Наша задача их уничтожить.
«Всех?» – недоверчиво переспросил Стас.
– Как можно больше!
«Но зачем? – продолжал Стас. – Ведь можно просто отогнать! Они же пугливы как… как коровы.»
«Точно, – вмешался его братец. – Врубим ревуна. Они и рассосутся!»
– Приказы не обсуждаются, а выполняются! – отрезал ведущий.
«Кабы не заложили Рюгу, – обеспокоено подумал Белов. – У Женьки хватит ума самостоятельно связаться с базой. Чем бы их отвлечь?…»
Йог посмотрел на зеленый кругляш эхоскрина и едва не завопил от радости.
– Ведомые внимание! – торопливо проговорил он. – Цель справа по курсу. Расстояние два с половиной кабельтовых. Глубина триста метров. Приготовиться к погружению!
Старый самец чутко вслушивался в океан. Распустив диковиным цветком шестнадцать своих щупалец, он ловил туго натянутой между ними перепонкой малейшие колебания водной толщи. Отдаленные подводные землетрясения, зарождающиеся тайфуны, оторвавшийся от ледового щита на юге айсберг, не волновали Великого Старца – опасность, которую несли эти стихии была слишком привычной и вполне предсказуемой. Иное дело хищники, обладавшие развитым интеллектом. На их стороне были не только скорость и разнообразные орудия убийства, но и способность менять стартегию преследования и тактику нападения, если прежние себя не оправдывали.
Однако и хищники были не столь опасны, как существа, появившиеся совсем недавно. Великий Старец еще помнил времена вечной ночи, царившей в океане. Почти исчезнувший ныне большой лед, тогда покрывал всю жидкую вселенную несокрушимым панцирем. Единственными источниками благодатного тепла служили лавовые реки, струившиеся в вулканических долинах. На берегах этих рек обильно произрастала всяческая живность, а также главное лакомство в рационе сородичей Старца – водоросль-гигант.
Посередине жизни старого самца ледовый панцирь расстаял, сохранившись лишь далеко на юге и чуть ближе – на севере. Тепло вдруг заструилось сверху, как будто там зародилась колоссальная лавовая река и окутала собою весь мир. Но неожиданее всего оказалось появление новых источников света, прежде существовавших только внизу. Великому Старцу страшно было даже представить, сколь огромны источавшие этот свет твари, ведь излучение их уничтожило вечную ночь без остатка. И вот тогда-то и появились новые существа, быстрые и проворные, они почти не излучали света, а если и светились, то как мертвые. Старый самец так их для себя и обозначил – Пришлые мертвецы.
В отличие от молодняка, Великий Старец не кинулся сразу на дармовое угощение, ибо по собственному богатому опыту знал, что бесплатные водоросли бывают только в ловушках. Тем более, что возле этого угощения часто оказывались Пришлые, недвусмысленно претендуя на свою долю в урожае. Сородичи Старца могли бы смирится с их присутствием, если бы Мертвецы не умели убивать – быстро и беспощадно. И вот сегодня – Великий Старец ощущал это как никогда остро – Пришлые, появившиеся в окрестностях дармовщинки, готовы были сражаться за нее до последней капли крови.
Противника, разумеется…
Они надвигались с юга – один впереди, а двое по сторонам и немного сзади. Самец почувствовал, что должен предупредить сородичей, слишком увлеченных пожиранием лакомства. Повернувшись к приближающимся Мертвецам хвостом, Великий старец исторг серию коротких вспышек. Волны его тревоги разбежались окрест, равнодушно отразившись от подводной гряды, теплых, полных жизни тел сородичей и многочисленных обитателей придонного слоя, и даже от жестких и холодных туловищ Пришлых. Но никто из тех, кому предназначалось его предупреждение, не откликнулся. Вероятно, молодые особи сочли, что старый самец просто перестраховывается.
Маразматик…
Великому Старцу не осталось ничего другого, кроме как принять бой. Согласно «дуэльному кодексу», он предупредил противника о нападении, но в ответ получил лишь несколько разрозненных и совершенно бессмысленных вспышек. А чего он ожидал? Ведь Мертвецы не умеют разговаривать. Сочтя формальности завершенными, старый самец ринулся навстречу тому из Пришлых, который оказался ближе.
Мертвец двигался так мощно и быстро, что усыпанные крючьями щупальца Старца не смогли его даже притормозить. Пришлый увлек старого самца за собой, словно уже дохлого. Но Великий Старец не собирался сдаваться. Подтянувшись на щупальцах, он припал клювастым ртом к нелепому выступу на спине Мертвеца. Клювы бессильно скребли толстую кожу противника, не оставляя на ней даже царапины. Тогда старый самец решил сменить тактику. Отпустив Пришлого, он быстро, насколько позволял возраст, развернулся к нему хвостом, и нанес несколько убийственных ударов.
Вернее, Старец думал, что – убийственных. Ведь прежний опыт подсказывал ему, что соприкосновение режущей кромки его хвоста с кожным покровом любого обитателя океана, будь это даже панцири неповоротливых пожирателей падали, никогда не покидавших абиссальных равнин, чревато опаснейшими ранами. Но Пришлые Мертвецы, видимо, были сделаны из другого теста.
Оставшись невридимым, противник атаковал сам. Великий Старец даже не смог понять, что собственно произошло. Кроме спинной выпуклости, на коротком и толстом тулове Мертвеца не было никаких отростков, а передвигались Пришлые при помощи с силой выбрасываемой назад нагретой воды, в точности, как мелкие стайные хищники. Чем Мертвецы наносили свои смертоносные удары, для старого самца так и осталось загадкой. Он только успел почувствовать, как множество льдистых клыков вонзились ему в основания щупалец, разорвали чуткую перепонку, проломили два клюва из четырех, ослепили и оглушили.
Старый самец был еще жив, когда Пришлые мертвецы напали на безмятежных его сородичей, хотя уже и не мог видеть вспышек боли и ужаса, и слышать предсмертные конвульсии, безразлично разносимые колеблющейся толщей воды. Навеки возвращаясь в материнскую клоаку океана, Великий Старец – трехсотлетний вожак стада кальмаролотов – не знал, что вместе с ним смерть похищает и старую добрую Европу Ледовую, о которой теперь некому будет вспоминать.
Глава пятая.
Кораблю – взлет!
Господи, какое счастье, что на «Селентиуме» был глюонный реактор, а не термоядерный! От взрыва термоядерного случилось бы такое лунотрясение, что наверняка снесло бы центральную кратерную горку. И космодром вместе с кораблем и всеми нами завалило бы лавиной базальтовых обломков. А может быть, и нет… Все-таки реактор не бомба… Познания мои в этой сфере крайне скудны. Я вообще не представляю, как мог взорваться глюонный реактор. Тем не менее, взрыв случился… И глюонный разряд – нечто, образовавшееся из переставшего быть веществом вещества, испарило «Селентиум» мгновенно и целиком. Вместе с барами, смотровыми площадками, парком… и туристами.
Лавина не лавина, а пылищи поднялось преизрядно. Видимость – ноль. В М-эфире жуткий вой. Иначе и не назовешь, хотя этого нельзя выразить словами. Просто М-вой, и все. Мишки это воют, больше некому. Посылают друг другу бессмысленные и беспорядочные сигналы. Связи ни с Ирмой, ни, разумеется, с моими товарищами по несчастью, нет вовсе… Но тут мне стало не до размышлений, ибо наш мишка вдруг припустил вслед за прочими, убегавшими в лунную пустыню.
«Стоять!» – рефлекторно скомандовал я. Механорг подчинился. Упершись всеми шестью лапами, он погасил инерцию очередного прыжка. Меня бросило на тетю Несси, я стукнулся лбом о внутреннюю поверхность шлема и несколько мгновений лежал оглушенный, пока не почувствовал, как чьи-то руки отпихивают меня. Благославенно лунное тяготение, на Земле я тетю Несси просто бы размазал.
Спустившись с мишкиной спины последним из нашей пятерки, я попытался разглядеть других механоргов. Оказалось, что у лифтовой фермы топчется еще один. А остальные что же, неужели удрали? Вместе с пассажирами! Кошмар! Надо их немедленно вернуть. Но как? Ирма безмолвствовала, из чего следовал вывод, что она и впрямь утратила контроль над подвластными ей биомашинами. Выходит, надо пытать счастья самому…
Я серьезно напрягся. Одно дело скомандовать одному обезумевшему оргу, другое дело – сразу нескольким. Би-ридер он тоже человек и возможности его не беспредельны. Никакого отклика от них я не получил, но к огромному своему облегчению увидел, как на площадке перед лифтом возникают из пылевого тумана еще трое сбежавших. Коконы свои мишки распустили, выпустив бедолаг пассажиров. Я пересчитал – не хватало пятерых. Оставалась надежда, что они успели подняться в корабль еще до взрыва. Ведь я собственными глазами видел, как высаживалась первая пятерка!
Только бы Анюта моя, ненаглядная, была уже в безопасности, – не шибко корректно с точки зрения этики подумал я. И, чтобы заглушить упреки совести, стал ретиво подталкивать, видимо, совершенно деморализованных «членов команды пассажиров» к лифту. Лифтовая кабина вмещала при полной загрузке человек десять. Моей задачей было затолкать туда тех, кто был поменьше ростом. То есть, женщин и вообще слабых… Меня поддержал великан Мартелл, чем навеки заслужил мое расположение. Вместе мы быстренько запихнули дамочек, или по крайней мере тех, кто в малоизящных пустолазных костюмах выглядел по-женски. Правда, одна пассажирка с силой оттолкнула мои руки и решительно выбралась из кучи малы. Вглядевшись сквозь «забрало» шлема к туманному контуру ее лица, я понял что эта она – Нюша.
Ну теперь, мне сам черт не брат!…
Лифт взлетел вверх. Оставшиеся у подножия серебристой башни корабля, сбились нервной кучкой. Пыль, поднятая взрывом, медленно оседала. Видимость слегка улучшилась. Я все еще надеялся на возвращение сбежавшего механорга. И не просто надеялся, а посылал в пустоту соответствующий приказ. Отклика, как и прежде, я не получал. И у меня было нехорошее предчувствие, что и возвращения не последует.
Может, тот мишка был уже расседлан? – спрашивал я себя. – Может, первая пятерка все же успела подняться?
А если нет? Об этом думать не хотелось. Хотя воображение рисовало жуткое зрелище. По дну гигантского цирка, миллионы лет назад залитого лавой, мчится транспортный механорг с перепуганными насмерть седоками. А впереди только скалы, борозды и мелкие кратеры на лавовом поле – ослепительные безжизненные пространства, перечеркнутые траурными тенями. Седоки тщетно молят Ирму о спасении, все еще надеясь на благополучный исход. Ведь почти всегда исход был только благополучный. В какую бы опасную, и даже поначалу безвыходную ситуацию не попадал человек, стремительные, вездесущие механорги немедленно приходили на помощь. Вытаскивали из штормового моря, снимали с горной кручи, выхватывали прямо из-под носа соблазнившегося легкой с виду добычей хищника. Неужели теперь будет иначе?… А впереди не балующий разнообразием лунный пейзаж, океан вакуума, адской жары на солнце и лютого холода в тени. И никакого жилья поблизости. До «Лунника», например, тыща километров по прямой! По прямой – это не считая широчайших трещин, исполинских горных хребтов и абсолютного лунного бездорожья. Как бы быстро ни мчался мишка, даже при условии, что он твердо намерен спасти людей, доставить он сумеет лишь тела погибших от нехватки живительного кислорода…
Мда, пафосная картинка… Страшно, аж жуть… А тут ещё и блокнот Шура, стучит мне в сердце, как пепел Клааса. Чёрт, надо поскорее скинуть скафандр, Шур наверняка знает, что произошло! Не зря же сообщение пришло в момент катастрофы.
Пока я «тешился» такими картинками, М-фон изменился, и нельзя сказать, что в лучшую сторону. Терзающий вой исчез, но взамен ударила уже совершенно гробовая, космическая тишина. Полная! Я ловил несущий М-сигнал – фон, к которому я привык, как к самому себе – тщетно. Не было больше фона. А это значит…
Тут лифт спустился за следующей партией. И на этот раз не удалось затолкать в него Аню. Невзирая на весь кошмар, мне было чертовски приятно, что она рядом. Плечом к плечу. Мы втроем, включая молотометателя Мартелла, подобно легендарным стражам в сумерках, оберегали двух, оставшихся рядом с нами, туристов. Но как выяснилось, оберегали плохо.
Никто из нас глазом не успел моргнуть, как один из бессмысленно слонявшихся по площадке мишек схватил когтистой лапой первого попавшегося туриста за эластичное покрытие пустолазного костюма и рванул прочь.
«Стой!» – заорал я во всех диапазонах, но без всякой пользы.
Механорг перескочил через опору фермы обслуживания, и был бы таков, если бы не великан Мартелл. А я ещё считал метание молота бесполезным видом спорта! Мартелл с блеском опроверг это. Уж не знаю откуда взялась на космодроме литая металлическая чушка? Не исключено, что тоже была элементом декора, но чемпиону она пришлась по руке. Масса, как известно не зависит от силы тяжести, а вот дальность броска – да. Мартелл швырнул чушку во след улепетывающему с добычей механоргу и… попал! Да как удачно. В прыжке мишка повернул голову, видимо, для того, чтобы сориентироваться, и мартелловская чушка снесла эту голову начисто. В отличие от животных, включая человека, головы механоргов, если таковые имеются, не содержат мозга, даже спинтронного, зато там сосредоточены органы равновесия. Лишившись башки, мишка не стал хуже соображать, но перестал держаться на ногах. Его занесло и через несколько «пьяных» шагов механорг повалился набок.
Лавина не лавина, а пылищи поднялось преизрядно. Видимость – ноль. В М-эфире жуткий вой. Иначе и не назовешь, хотя этого нельзя выразить словами. Просто М-вой, и все. Мишки это воют, больше некому. Посылают друг другу бессмысленные и беспорядочные сигналы. Связи ни с Ирмой, ни, разумеется, с моими товарищами по несчастью, нет вовсе… Но тут мне стало не до размышлений, ибо наш мишка вдруг припустил вслед за прочими, убегавшими в лунную пустыню.
«Стоять!» – рефлекторно скомандовал я. Механорг подчинился. Упершись всеми шестью лапами, он погасил инерцию очередного прыжка. Меня бросило на тетю Несси, я стукнулся лбом о внутреннюю поверхность шлема и несколько мгновений лежал оглушенный, пока не почувствовал, как чьи-то руки отпихивают меня. Благославенно лунное тяготение, на Земле я тетю Несси просто бы размазал.
Спустившись с мишкиной спины последним из нашей пятерки, я попытался разглядеть других механоргов. Оказалось, что у лифтовой фермы топчется еще один. А остальные что же, неужели удрали? Вместе с пассажирами! Кошмар! Надо их немедленно вернуть. Но как? Ирма безмолвствовала, из чего следовал вывод, что она и впрямь утратила контроль над подвластными ей биомашинами. Выходит, надо пытать счастья самому…
Я серьезно напрягся. Одно дело скомандовать одному обезумевшему оргу, другое дело – сразу нескольким. Би-ридер он тоже человек и возможности его не беспредельны. Никакого отклика от них я не получил, но к огромному своему облегчению увидел, как на площадке перед лифтом возникают из пылевого тумана еще трое сбежавших. Коконы свои мишки распустили, выпустив бедолаг пассажиров. Я пересчитал – не хватало пятерых. Оставалась надежда, что они успели подняться в корабль еще до взрыва. Ведь я собственными глазами видел, как высаживалась первая пятерка!
Только бы Анюта моя, ненаглядная, была уже в безопасности, – не шибко корректно с точки зрения этики подумал я. И, чтобы заглушить упреки совести, стал ретиво подталкивать, видимо, совершенно деморализованных «членов команды пассажиров» к лифту. Лифтовая кабина вмещала при полной загрузке человек десять. Моей задачей было затолкать туда тех, кто был поменьше ростом. То есть, женщин и вообще слабых… Меня поддержал великан Мартелл, чем навеки заслужил мое расположение. Вместе мы быстренько запихнули дамочек, или по крайней мере тех, кто в малоизящных пустолазных костюмах выглядел по-женски. Правда, одна пассажирка с силой оттолкнула мои руки и решительно выбралась из кучи малы. Вглядевшись сквозь «забрало» шлема к туманному контуру ее лица, я понял что эта она – Нюша.
Ну теперь, мне сам черт не брат!…
Лифт взлетел вверх. Оставшиеся у подножия серебристой башни корабля, сбились нервной кучкой. Пыль, поднятая взрывом, медленно оседала. Видимость слегка улучшилась. Я все еще надеялся на возвращение сбежавшего механорга. И не просто надеялся, а посылал в пустоту соответствующий приказ. Отклика, как и прежде, я не получал. И у меня было нехорошее предчувствие, что и возвращения не последует.
Может, тот мишка был уже расседлан? – спрашивал я себя. – Может, первая пятерка все же успела подняться?
А если нет? Об этом думать не хотелось. Хотя воображение рисовало жуткое зрелище. По дну гигантского цирка, миллионы лет назад залитого лавой, мчится транспортный механорг с перепуганными насмерть седоками. А впереди только скалы, борозды и мелкие кратеры на лавовом поле – ослепительные безжизненные пространства, перечеркнутые траурными тенями. Седоки тщетно молят Ирму о спасении, все еще надеясь на благополучный исход. Ведь почти всегда исход был только благополучный. В какую бы опасную, и даже поначалу безвыходную ситуацию не попадал человек, стремительные, вездесущие механорги немедленно приходили на помощь. Вытаскивали из штормового моря, снимали с горной кручи, выхватывали прямо из-под носа соблазнившегося легкой с виду добычей хищника. Неужели теперь будет иначе?… А впереди не балующий разнообразием лунный пейзаж, океан вакуума, адской жары на солнце и лютого холода в тени. И никакого жилья поблизости. До «Лунника», например, тыща километров по прямой! По прямой – это не считая широчайших трещин, исполинских горных хребтов и абсолютного лунного бездорожья. Как бы быстро ни мчался мишка, даже при условии, что он твердо намерен спасти людей, доставить он сумеет лишь тела погибших от нехватки живительного кислорода…
Мда, пафосная картинка… Страшно, аж жуть… А тут ещё и блокнот Шура, стучит мне в сердце, как пепел Клааса. Чёрт, надо поскорее скинуть скафандр, Шур наверняка знает, что произошло! Не зря же сообщение пришло в момент катастрофы.
Пока я «тешился» такими картинками, М-фон изменился, и нельзя сказать, что в лучшую сторону. Терзающий вой исчез, но взамен ударила уже совершенно гробовая, космическая тишина. Полная! Я ловил несущий М-сигнал – фон, к которому я привык, как к самому себе – тщетно. Не было больше фона. А это значит…
Тут лифт спустился за следующей партией. И на этот раз не удалось затолкать в него Аню. Невзирая на весь кошмар, мне было чертовски приятно, что она рядом. Плечом к плечу. Мы втроем, включая молотометателя Мартелла, подобно легендарным стражам в сумерках, оберегали двух, оставшихся рядом с нами, туристов. Но как выяснилось, оберегали плохо.
Никто из нас глазом не успел моргнуть, как один из бессмысленно слонявшихся по площадке мишек схватил когтистой лапой первого попавшегося туриста за эластичное покрытие пустолазного костюма и рванул прочь.
«Стой!» – заорал я во всех диапазонах, но без всякой пользы.
Механорг перескочил через опору фермы обслуживания, и был бы таков, если бы не великан Мартелл. А я ещё считал метание молота бесполезным видом спорта! Мартелл с блеском опроверг это. Уж не знаю откуда взялась на космодроме литая металлическая чушка? Не исключено, что тоже была элементом декора, но чемпиону она пришлась по руке. Масса, как известно не зависит от силы тяжести, а вот дальность броска – да. Мартелл швырнул чушку во след улепетывающему с добычей механоргу и… попал! Да как удачно. В прыжке мишка повернул голову, видимо, для того, чтобы сориентироваться, и мартелловская чушка снесла эту голову начисто. В отличие от животных, включая человека, головы механоргов, если таковые имеются, не содержат мозга, даже спинтронного, зато там сосредоточены органы равновесия. Лишившись башки, мишка не стал хуже соображать, но перестал держаться на ногах. Его занесло и через несколько «пьяных» шагов механорг повалился набок.