Минаков Игорь. Десант на Европу, или возвращение Мафусаила

   Например, перехватить управление местным модулем инфосферы. Пусть здесь и содержится изрядная доля злой иронии – перехватывать локальное управление очень хорошо умели механтропы. А теперь этим ограничиваются возможности Наладчика.
   Контроль над модулем перешёл к Наладчику без особых усилий с его стороны – спинтронному дебилу, спрятанному где-то среди казахских степей или туркменских пустынь, Наладчик предоставил симуляцию, отобразив в ней себя в виде составной части этого самого дебила. Вне привычной среды Виртуала пришлось ограничиваться тривиальным М-запросом записей информационных следов.
   Ответ впечатлял. Имитирующий сигнал поступал на чипы Наладчика прямо из кабины его собственного нуль-Т, искусно замаскированного – как у классиков фантастики – под деревянный нужник. Дальнейший след сигнала, ясен пень, проследить не представлялось возможным. Да это и не нужно. Насколько было известно Наладчику, земная техника не способна ни на какую нуль-Т фантопликацию. А значит, – Наладчик раздвинул губы в подобии скупой улыбки, – засиранием его мозгов, учитывая конфигурацию нуль-кабинки, термин вдвойне уместен, занялась все та же сила, что во время событий двадцатилетней давности путала им карты.
   А значит, послание имеет смысл.
   Наладчик спустился с крыльца, рассеянно прошёлся по саду: эк, как всё у нас запущено. Во всех смыслах. И яблони состарились, и он, Наладчик, понемногу превращается в кибермусор, и маразм всякий на Земле-матушке крепчает. Двадцать лет прошло – а логика действий неведомых Трикстеров осталась тайной за семью печатями. Что, впрочем, немудрено: чтобы понять логику разумной силы, следует хотя бы знать её природу. Хотя бы в первом приближении, как сказал бы коллега Северов. А что он? Совершил крупную ошибку, отпустил Хлодвига с женой исследовать Аномалию, да ещё и Мафусаила в придачу! Насколько же тесно он и метакот составляли единый комплекс, Наладчик понял, лишь оставшись один. И, кстати сказать, единственным, кто экипаж «Птерозавра-2» погибшим по-прежнему не считает…
   Не о том думаешь, привычно одёрнул он себя. Послание имеет смысл – вот что важно. И цитирующий Библию Мафусаил… да уж. Наладчик снова сымитировал улыбку – полезно, ибо хоть как-то предотвращает атрофию лицевых мышц. Кто бы ОНИ ни были, чувство юмора им присуще. Впрочем, нет, ложный посыл. Чувство юмора знакомо мне, и я интерпретирую информацию в контексте этого чувства. Чувство юмора знакомо Мафусаилу, все эти виртуальные шуточки весьма в его духе, но… вряд ли это лично Мафу, из зазеркалья или даже – потусторонья, явился поразвлекать своего хозяина.
   Итак, предначертанное вот-вот должно случиться. Фраза-то малость безграмотная, мимолетно отметил Наладчик. Предначертанное, оно обычно сбывается, а не случается. Есть ли в этой безграмотности смысл? Предначертанное и в самом деле результат вероятностного процесса, или это все типичные издержки ретрансляции инопланетной психологии? Поди узнай.
   И что в сухом остатке? А вот что. Имеем мощное, разветвлённое подпольное движение неоультралуддитов. Пышным цветом расцветшее при полном равнодушии Мирового Совета Фаланстеров, коий, как известно не нуждается ни в какой тайной полиции. Имеем резко возросшую активность подполья – разгром Музея древней техники никому больше не нужен и, очевидно, имеет целью завладение оружием. Значит, собираются стрелять. Ещё предстоящий старт «Вестника»… Плохо что мистер Холмс Уотсон срочно покинул «Селентиум». И теперь моего Саньку прикрывает лишь мисс Агнесс Шерман, а это, при всём нашем уважении, прикрытие слабое.
   Наладчик подпрыгнул, зависнув на укреплённой между близкими стволами яблонь перекладине, крутанул пару раз «подъем переворотом», легко выполнил «выход на две» и сразу за ним – «склёпку». Да нет, физикой всё в порядке. Не в порядке с кибернетикой. С головой у тебя не в порядке, дорогой товарищ Александр!
   Теперь. Что могло понадобиться прилежным последователям Люциана Горбовски и Бенджамена Симмонса в Музее?
   – Ирма! – произнёс Наладчик вслух. – Дай каталог экспонатов Музея древней техники. На внешние чипы.
   Так. Становится горячо. Поздно разбираться, как попал в Музей экспонат номер шестьсот сорок четыре – «человекоподобный биологический механизм с квантовым компьютерным управлением». Теперь и ежу всё понятно. Я-то, старый дурак, грешным делом вообразил, что ребяткам для захвата «Вестника» хочется пистолетов-гранатомётов, а тут вон оно как. Неужели «Хирурга» Бена посетил очередной пароксизм гениальности, и он нашёл способ разблокировать последнего из уцелевших мехов? Пускай, но как он собирается с ним управляться? Неправильный вопрос. Правильный – зачем вообще неоультрам понадобился «Вестник»?
   На Землю его не опустить – тяжёлая птичка, даже на маневры в плотных слоях атмосферы не сгодится. Ударить с орбиты по коммуникациям Ирмы? Чем? Атомные лазеры – дьявольски эффективная штука в условиях абсолютного вакуума – в атмосфере абсолютно непригодны. Противометеоритная пушка в плотной среде просто пукалка. Разве что начать крушить конструкции Кольца? Неумно. И, опять же, малоэффективно. Впрочем, если Наладчик прав в своих подозрениях а он уверен, что прав, господин Люциан Горбовски, несостоявшийся Люцифер, на случай большой заварухи может рассматривать «Вестник» как своего рода Ноев ковчег. Переждать, отсидеться. Правда, до «Вестника», даже если выгнать его на околоземную, ещё нужно добраться. Хорошо, допустим, у них есть для этого соответствующий летательный аппарат. Раскопал же некогда старина Холмс целый дельтаракетоплан, и не только раскопал, но и привёл в порядок. Или, скажем, хорошо откалиброванная направленная телекатапульта…
   А что такое большая заваруха? Захват какого-нибудь Узла? Захватывали уже, правда – другие, но Люциан-то видел, чем дело закончилось. Нет, господин Наладчик, глобальное – это глобальное. А глобальное у нас… Наладчик, поднявшийся уже обратно на веранду, даже передумал опускаться в любимое кресло. Ах, старый пень! Идиот. Всё ведь яснее ясного. Если новые ультралуддиты прознали про «Наладчик-бис»… Да какого чёрта, никто и не секретил этой информации. Засекретили лишь место, но при наличии под рукой талантливого парня Бена, хирурга-любителя с ба-альшим стажем…
   Что ж, никаких сомнений – готовится захват «Наладчика-бис». Или даже – диверсия.
   Наладчик, наконец, опустился в кресло, закрыл глаза, переходя в киберпространство. Эх, Мафу… без тебя было трудно, сейчас ещё труднее. Лишённый привычной визуализации информационых образов инфосферы, то есть, доступа к личному интерфейсу, напичканный чипами мозг медленно, в течение нескольких секунд, растянутых субъективным виртуальным временем в томительно долгие часы, нащупывал, скорее интуитивно, нежели каким-либо из математических методов (ах, сколько всего – триангуляция, последовательное приближение, стохастический перебор…) информационное поле нового средоточия власти на планете Земля – спинтронного комплекса «Наладчик-бис».
   Многого ему не требовалось. Подключиться к камерам внешнего и внутреннего слежения комплекса. Впрочем, камеры – древнее слово. За казахстанской степью наблюдали малозаметные грибовидные образования на куполе «Наладчика-биса» – специальные биосенсоры, фиксирующие электромагнитную активность в самом широком диапазоне – от радиоволн до мягкого рентгена. И акустическую – от инфра– до ОВЧ. Не говоря уже о нежелательных всплесках М-поля. Что ж, спецы от МСФ неплохо потрудились над безопасностью объекта. Впрочем, разработкой, как всегда, наверняка занималась Ирма – по готовому техзаданию. И всё же…
   И всё же Наладчик предпочёл бы всем этим спинтронным выкрутасам две-три роты спецназовцев. Беретов любой масти. Со старыми добрыми АКСами и снайперками.
   Наладчик синхронизировался, наконец, с системой слежения, и время потекло в своём обычном русле. Разумеется, он не мог воспринимать картинку окрестностей объекта сразу во всех мыслимых и немыслимых спектрах, но одна из важных встроенных функций его нейропроцессоров – инверсия этих спектров к человеческим органам чувств. В конце концов, даже примитивный прибор ночного видения не означает восприятия инфракрасного диапазона его владельцем…
   Но – предначертанное вот-вот должно случиться. А посему, Наладчик не слишком удивился, когда в непосредственной близости от периметра возникло колеблющееся, размытое пятно, играючи этот периметр одолело и после окунания в защитный ров обрело человеческие очертания, оказавшись, в итоге, худощавым юношей лет двадцати – двадцати пяти.
   Когда бесстрашный Тиль, облачившись в наномаску взялся за перепрограммирование спинтронного супермозга, он и подозревать не мог, что за ним не только пристально наблюдают – но и противодействуют. Наладчик, при его способностях, не нуждался в наномаске. От аккуратно, буквально по горячему, «штопал» за диверсантом виртуальные «надрезы», эмулируя на маску гёза отвлекающий сигнал, который – если бы не крайнее напряжение, просто не позволявшее ему сейчас «думать словами» – мог бы окрестить методом «пикосекунда назад». Оболваненный гёз видел картинку, бывшую уже не просто прошлым – но прошлым изменённым, эмулякром действительности, в то время как нарушенные взаимосвязи на самом деле сращивались и возвращались в состояние нормы.
   Пока в дело не вмешалась эриния. Наладчик должен был справиться с ней шутя. Должен был. Если бы некто не установил непреодолимую блокировку на М-доступ к этому совсем небольшому сторожевому механоргу…
   И в совершенно уже ничтожный момент времени, момент, предшествующий беславной гибели супермозга, момент его агонии, система «Наладчик-бис» испустила мощный М-сигнал. Сигнал категории «всем-всем-всем», и длился он… вряд ли Наладчик смог бы оценить, сколько он длился. Ни обычный человек, ни усовершенстованный полукибернетический организм, ни механорг не в состоянии оперировать столь малыми временн ыми промежутками. Помежутками, сопоставимыми с размерностью кванта времени. Но при этом обладавшими информационной насыщенностью в террабайты террабайт.
   Если бы Наладчик был сейчас в состоянии думать и анализировать, он наверняка бы пришёл к выводу, что именно подобные сигналы, приходя откуда-нибудь из неизведанных далей космоса, побуждают мёртвую, информационно рыхлую неорганику к созданию сложных молекул, которым потом суждено, пройдя стадию аминокислот, закрутиться в двойные спирали ДНК, образовать сложнейшую фабрику под названием «клетка» и далее – всё усложнясь и усложняясь, привести к появлению на поверхности попавшей под удар планеты неких двуногих прямоходящих.
   Зато он это почувствовал. Словно раскалённый гвоздь вонзился в его мозг, ломая надёжнейшую блокировку болевых рецепторов, эмодрайверов, многослойных защит. Впервые за своё долгое киберсуществование Наладчик потерял сознание. Не отключился, не заблокировался – соскользнул в небытиё…
   А когда сознание вернулось, обнаружилась удивительная лёгкость. Но от этой лёгкости впору было взвыть – если бы, конечно, Наладчик был способен на это. Потому что впервые за долгие триста лет Наладчик обнаружил, что Ирмы больше не существует. Привязанный к инфосфере незримыми нитями, даже после «отстранения от должности», Наладчик всё же продолжал функционировать в привычном режиме. Теперь – всё. Тишина. Наладчик трижды щёлкнул пальцами – крыша дома распахнулась, как лепестки цветка, и оттуда медленно начала выползать мачта антенны.
   Когда-то Макс Джаксалыков назвал этот аварийный план: «Вариант „Ликвидация“… И это они в своё время предусмотрели…
   Пока разворачивалась радиостанция, Наладчик извлёк из кармана «блокнот» и, быстро работая стилом, написал сообщение Быстрову-младшему. Мгновение помедлил над фразой: «Надвигается хаос». К чёрту, а что же ещё? И будет на Земле сущий ад!
   Сообщение ушло. Вознёсщийся на двадцатиметровую высоту транслятор был готов к передаче.
   – Ликвидация, – чётко произнёс Наладчик.
   Он не видел, но знал, что коротковолновый сигнал, отражённый от верхних слоёв атмосферы, поступил на приёмники ликвидационных икубаторов. Более трехсот лет ждали этого сигнала замороженные зародыши сотен боевых механоргов – настоящих, тех ещё, надёжно спрятаные в арктических, антарктических и экваториальных укрытиях. Его боевая гвардия, послушная только его воле. И управлять ими в режиме наступившего М-молчания, будет легко.
   Дождались.
   Однако на активацию и развитие зародышей требовалось не менее суток. Эти сутки ещё предстояло прожить.
 
   Лунная дорожка мягко играла бликами на неспокойной даже в тихую, безветренную ночь океанской глади. Блики прыгали по белоснежому песку пляжа, а мохнатые стволы пальмовой рощи, раскинушейся метрах в двадцати от береговой кромки, казались толпой неопрятных чудовищ, вынырнувших откуда-то из тёмных глубин преисподней. Луна привычно царила в небе, но даже её сияние не в состоянии было до конца затмить яростного блеска тропических созвездий.
   На берегу лагуны, у самой кромки воды копошились две человеческие фигуры – мужчина и женщина. Женщина была смуглокожа, блеск ночного светила выгодно подчёркивал силуэт её тренированного тела: литые бёдра, плоский, подтянутый живот, тонкую талию и крепкие, слегка широковатые плечи. С удивительной ловкостью она вдевала себя – как в спальный мешок – в нечто вроде прорезиненного комбинезона. Мужчина, напротив, несмотря на немалый рост, был худощав, бледнокож, и оттого казался тщедушным. Да и с универсальным безкислородным гидрокостюмом – а именно так назывался «комбинезон», у него получалось управляться не в пример хуже.
   Закончив облачение, Сцинтия Ноир опустилась на песок и, насмешливо поглядывая на спутника, похлопала по воде моноластой. Прибой практически не попадал в лагуну, теряя силы на барьерном рифе, водная гладь лишь слегка вздымалась и опускалась в такт бьющих с мористой части волн.
   – Что за мерзкая штуковина! – мужчина, наконец, справился с аммуницией и плюхнулся рядом. – Ну, и что сейчас будет?
   – Сейчас придётся потерпеть, Пауль, – низким голосом ответила его спутница. – Лёгкое жжение, пока мембрана не войдёт в надлежащий контакт с твоей драгоценной шкурой. И остерегись называть гидрокостюм «мерзкой штуковиной». Во-первых, ругать снаряжение – дурная примета у подводников, а во-вторых, изобретатель этой самой штуковины сейчас будет сопровождать тебя на рандеву со столь любезными твоему сердцу голубыми акулами.
   – Ни фига себе! – пробормотал названный Паулем. – Цинти, ты, оказывается, занималась наукой?
   – А ты думал я родилась сразу заместителем Председателя МСФ? – прищурилась женщина.
   – Чёрт!
   – Я же сказала – будет немножко жечь.
   – Ни фига себе – немножко, – недовольно бросил Пауль Жмайло, он же – младший координатор МСФ по фаланстерам Австралии и Океании.
   Вместо ответа Сцинтия откинулась на песок и лениво потянулась, заложив руки за голову.
   Некоторое время лишь шум прибоя нарушал тишину.
   – Так вот, милый Пауль, не забудь задержать дыхание при погружении. Первые две минуты будет ужасно хотеться вздохнуть, – Сцинтия вытянула перед собой руки, сжала кулаки – похожие на перстни миниатюрные, но очень мощные минипрожектора восемью тонкими лучиками ударили в ночное небо. – Но ты не дыши. Кислородный баланс вскоре восстановится, и на время мы превратимся даже не в рыб – рыбы дышат жабрами, а нашими жабрами будет вся немалая поверхность наших тел.
   Жмайло неопределённо хмыкнул.
   – Хочешь, расскажу, как эта «штуковина» работает? Верхний, адгезивный слой собирает растворённый в воде кислород и подаёт на двуосмотическую мембрану… – Она перехватила возмущённый взгляд начинающего акванавта и неожиданно звонко расхохоталась. – Или все-таки – про голубых акул?
   – Между прочим, Цинти, в древние времена «голубыми» называли мужчин, симпатизирующих своему полу…
   – Ага, тебе, значит, уже мало мужчин? Ищешь взаимности у голубой акулы? – живо отреагировала женщина. – И этот человек ещё вчера клялся мне в вечной любви!
   – Тьфу! – Жмайло лишь сплюнул. – Язык у тебя. Пора Дьёра переизбирать, на заседаниях Совета всех наших болтунов переболтаешь.
   – Жжение прошло? – осведомилась Сцинтия.
   – Вроде бы.
   – Вроде, или прошло?
   – Прошло.
   – Вперёд. Нас ждут голубые… акулы.
   Она опустила маску, закусила загубник и скользнула в воду.
   Лунный свет проникал и сюда, отчего вода казалась молочно-белой и густой как кисель. Но когда перевалили через запирающий лагуну риф, и дно пошло под уклон, в сгустившейся тьме пришлось зажечь напалечники. Поводя опущенными руками из стороны в сторону, Сцинтия Ноир наблюдала такой привычный, но никогда не надоедающий мир – мир тропического океана. Мир кораллов и губок, морских звёзд и прочих всяких актиний. Попавший в луч света некрупный осьминог немедленно переменил цвет и «прикинулся ветошью», то бишь – сине-зелёным придонным валуном.
   Одновременно женщина отслеживала обстановку по встроенному в маску биолокатору. Пока крупных объектов фауны не наблюдалось – если не считать таковым сторожевого механорга, следовавшего параллельным курсом метрах в двухстах. Несмотря на присутствие стража, Сцинтия не слишком-то расслаблялась – с неопытным спутником под водой стоило быть начеку.
   Она глянула на глубиномер – однако тридцать метров. Давление, им, конечно, нипочём – миниатюрный воздушный баллон исправно создавал в лёгких дополнительные три атмосферы, но всё же… Всё же – глубина есть глубина.
   На биолокаторе появились два новых объекта. Судя по оценке, выданной услужливым прибором на миниатюрный дисплей, это были крупные особи – линейный размер оценивался в пять-шесть метров, следовательно, это были скорее всего белые, а не голубые акулы. Сцинтии пришла в голову интересная мысль, что, по-видимому, в цветовой классификации половых пристрастий белый цвет должен означать полную асексуальность, что не могло не радовать. Быть изнасилованной под водой шестиметровой рыбиной – нет уж, спасибо.
   Она дёрнула спутника за плечо и постучала пальцем по маске. Пауль кивнул, мол, вижу, и удовлетворённо потёр руки. Всё же мужчины – большие дети. Что за странное желание – непременно проверить, чувствительна ли акула к удару в нос. Тем более, что эта самая акула ничем тебе, идиоту достойным ответить не сможет, даже послать куда подальше – по причине полной немоты…
   Между тем, акулы приближались – строгим кильватерным строем, держа дистанцию в четверть кабельтова. Пауль – вот ребёнок – радостно ринулся навстречу, выставив обе руки, сверкающие криптоновым пламенем. Смутно мелькнул огромный, под водой всё в полтора раза крупнее, силуэт. Предостерегающий вопль замер на губах: мелькнуло в свете «перстней» белое брюхо, акула делала «боевой манёвр». Играет?
   Через мгновение женщина убедилась, что нет. Челюсти сомкнулись прямо на груди бедолаги, так и не успевшего проверить чувствительность акульего носа. Акула несколько раз крутнулась, встряхивая обмякшее тело, и в воде стали неторопливо расходиться тёмно-коричневые разводы и ошмётки плоти.
   «Что происходит? Почему она атакует, и куда смотрит орг?!» – Сцинтия невольно поразилась отчётливости этой своей мысли, не замечая даже, что вторая тварь неумолимо, как торпеда, надвигается прямо на неё. Она развернулась и, что есть силы работая моноластой, устремилась назад – к спасительной лагуне. Поэтому уже не могла видеть, как маячивший неподалёку орг-охранник внезапно ускорился и ударил по настигающей её акуле направленным энергоразрядом.
   Над фаланстером Райские Кущи выла сирена. Впервые, с тех пор как небольшой островок стал базой Мирового Совета звучал сигнал экстренной тревоги. Первый заместитель Председателя МСФ Ференца Дьёра, Координатор Сцинтия Ноир, валявшаяся на прибрежном песке без движения – разве что плечи мелко сотрясались от сдерживаемых рыданий, а сдерживать приходилось, чтоб не переросли в истерику, – приподнялась на четвереньки, перевернулась на спину и принялсь было сдирать с себя чёртов гидрокостюм. Куда там, разве что вместе с кожей. Надо ждать, пока пройдёт отторжение.
   Из глубины острова раздался громкий треск, за ним – короткий, тут же пресёкшийся вопль. Что же присходит? В полумраке под пальмами обозначилось шевеление, и на пляж выбежал крупный, с человека ростом механорг-егерь, напоминавший своим видом миллионы лет назад вымершего велоцераптора. Откуда в Райских Кущах орги-егеря? При полном отсутствии четвероногой живности, если не считать таковой любимую кошку Ладоша, сына Ференца?
   Орг приблизился и замер в нескольких шагах от Сцинтии. Жутковато блеснули в лунном свете фасеточные «глаза»-фотофоры. Ей вдруг сделалось страшно. Мгновение, другое… Егерь круто развернулся – и рванул обратно, окатив её песком.
   Сцинтия, наконец, смогла избавиться от гидрокостюма. Подобрала с песка своё пареа, с трудом сдержала всхлип – взгляд остановился на шортах Пауля, – кое-как завязала его на бедрах и бросилась вслед за умчавшимся механоргом.
   Они собрались в Зале Заседаний Дома Совета – единственном комфортабельном здании на острове, способном выдержать длительную осаду, тем более, что сам Зал не имел окон и запирался автономным электронным замком – реликт древних времён, призванный создать впечатление значимости и секретности принимаемых в Зале решений. Все, кто уцелел после первой атаки механоргов, когда невесть откуда взявшиеся твари принялись вламываться в хижины и терзать полусонных людей. Из тридцати пяти пребывавших в этот момент на острове членов Мирового Совета и членов их семей уцелело одиннадцать. Пятеро мужчин и шесть женщин. Не уцелел бы никто – если бы не дежуривший в эту ночь председатель Подкомитета по аэронавтике, бывший капитан легендарной «Горгоны» Никита Белов. Несмотря на в общем-то ритуальный характер ночного дежурства, Белов, как и положено по уставу, надел М-коммуникаторы. И сигнал тревоги подал как только исчезло поле. Это дало людям фору в несколько минут.
   Ференц Дьёр был бледен, в голове билась одна-единственная мысль: как хорошо, что отправил вчера Ладоша к матери. Но тем не менее держал речь перед уцелевшими.
   – По непонятным причинам, – нарочито спокойный голос председателя звучал в мёртвой тишине, – индивидуальная рационализирующая матрица больше не функционирует. По крайней мере – не функционирует нормально. Механорги агрессивны – хотя это не укладывается ни в какие рамки.
   – Егеря? – подал голос Белов.
   – Появление механоргов на острове возможно было только через телепорт, – сказал Дьёр.
   – Хорошие дела, – пробормотал Ким Кордоба, главный идеолог и вдохновитель проекта «Наладчик-бис».
   – Телопорты тоже не работают, – хрипло сообщила Сарра Ройзман, жена, вернее – уже вдова Координатора Подкомитета по научному развитию, Ивана Ройзмана. – Я сама видела, как Ваня… Ваня… он…
   Находящаяся под наисекретнейшим кодом дверь распахнулась, пропуская в Зал заседаний Александра Неверова. За обоими плечами Наладчика висели металлические предметы, хорошо знакомые любителям виртуальных симуляций и игр на исторические темы – автоматы и карабины. В снова воцарившейся тишине Наладчик сгрузил весь арсенал на пол.
   – Это всё, чем я могу помочь, – бесцветно произнёс он, кивая на груду оружия. – Вас, пожалуй, будут атаковать. Возможно, большими силами. Постарайтесь продержаться хотя бы сутки. Потом придёт помощь.
   – Чёрт побери, э… – подал, наконец, голос Дьёр.
   – Шур, – подсказал Наладчик. – Зовите меня – Шур.
   – Хорошо. Как вы сюда попали?
   – Сюда – через дверь, – холодно заметил Наладчик. – А в Райские Кущи – через телепорт. Меня он почему-то пропускает.
   – Ещё бы он тебя не пропускал! – высоким фальцетом выкрикнул Ким. – Проклятая кибернетическая кукла!
   – Я вас, кажется, предупреждал, – пожал плечами Наладчик, развернулся и пошёл к выходу.
   Ким с нечленораздельным воплем выхватил из груды оружия карабин и, ловко клацнув затвором – не иначе, тренировался в Виртуале, проорал:
   – Ах ты, гад! Предупреждал? Да ты сам всё это устроил!…
   Палец лёг на курок. Вскочили со своих мест Никита Белов и Сцинтия Ноир – помешать, но ясно было – не успеют.
   Карабин рявкнул, однако Наладчик, вместо того, чтобы упасть с простреленной спиной, каким-то непостижимым образом оказался в стороне от оси выстрела. А в следующее мгновение Сцинтия закатила Кордобе сокрушительную оплеуху, а ещё в следующее – пальцы Белова сомкнулись на стволе карабина и, словно игрушку, выдернули его из рук незадачливого стрелка.
   Дверь сомкнулась за Наладчиком так же, как и распахнулась. Звонко щёлкнул сверхсекретный замок.
   Белов поднял с пола древний, но при этом новёхонький, в смазке, АКС и сказал:
   – Значит, так. Как капитан корабля, хоть и бывший, беру командование на себя. Возражения есть? Возражений нет. Кто, кроме Кима знает, как применять оружие? Хотя бы по Виртуалу?
   В этот момент стены Зала вздрогнули, раздался треск и в образовавшуюся в стене дыру начал заползать землеройный механорг типа «крот». Следом треснула противоположная стена, затем третья…
   Сцинтия Ноир смутно воспринимала происходящее. Что-то орал Никита, что-то – по-испански, кажется, Ким. От выстрелов сразу же заложило уши, она ещё видела и могла понять, что вторгшихся «кротов» вроде бы удалось убить, но дыры в стенах остались, и в Зал всё лезли и лезли омерзительные зубастые монстры, да, монстры, а не вчерашние покорные слуги, и Сарра стреляла, а потом била «раптора» прикладом по голове, и сама она тоже стреляла, оказывается, она умеет стрелять, какие пустяки, бах, дерг, снова бах, и тоже била прикладом, когда стрелять стало нечем, и кто-то швырял в монстров креслами, и Ференц вцепился в очередного – отчаянно, голыми руками, и все они что-то кричали, но в ушах было как заложено ватой, и ничего нельзя разобрать… а потом Никита бросился в пролом в стене и исчез…