Плахотникова Елена. Ларт Многодобрый

   – Когда я говорю: «плохое время для охоты», а глупые молодые охотники идут, что случается?
   Да заткнется он когда-нибудь?! Тут некоторые спать пытаются!
   – …Плохое случается.
   – Значит, я не даю глупых советов? Значит, я хорошо делаю свое дело? Можно сказать, что я глупец?
   – Нет, Наставник. Но у тебя не одно дело, а…
   Блин, достал меня этот тупой шаманенок. А таких многословных учителей я бы…
   – Да, Карси. Дел у меня много. И жен много. Когда я вхожу к первой, то не думаю о других. Когда я со второй, то забываю первую и всех остальных. Когда я говорю с вождем, то не думаю о своих женах или об охоте. А когда я учу тебя, то забываю о тропе к Озеру. Мудрец всегда делает только одно дело, даже если его ждут еще дела. Он не отвлекается на них. Теперь ты понял?
   Не знаю, понял он или как, а вот я понял, что спать мне больше не дадут.
   Что делает мудрец, когда хочет разбудить спящего гостя? Стягивает с него одеяло, поливает из чайника, рискуя нарваться на мат или удар?
   Да ни хрена подобного!
   Он просто начинает учить своих учеников под окном засони. Долго и старательно.
   А если б в этом окне стеклопакет стоял, тройной, что тогда?
   Хотя этот шаман – хитрый жучара, он бы придумал чего-нибудь. И это «чего-нибудь» могло понравиться мне еще меньше, чем поучительно-нравоучительная беседа за окном. А так приобщился к мудрости. Вроде бы. И на халяву.
   Но Пал Нилыч сказал бы проще: «Делать два дела одновременно все равно что нести два арбуза в одной руке. Без авоськи».
   Уважал Нилыч этот фрукт. Мол, для почек он очень полезный. И ел арбузы, глядя на реку. Так типа не только почки, но и мозги очищаются. Всякой суетой и глупостью забитые.
   Я бы тоже от визита к реке не отказался. Или хотя бы к ручью. Только выше того мудреца, что любуется плывущими листьями. Блин, никогда не думал, как наши горцы устраивают свои сортиры. И где моют свои телеса… Если вода в горной реке плюс четыре летом. И чего делать избалованному цивилизацией мужику, которому надо срочно помыться?
   Стоп, Лёха. А не дурак ли ты? Слово «озеро» тебе чего-нибудь говорит? А если так, то отскреби свое тело от шкуры неведомой зверушки и иди, общайся с народом. Народ он добрый, он поможет. Если захочет.
   Вышел. Потолковал.
   Дорогу к озеру мне показали в две руки. Шаман и один из его учеников не стали утруждать себя лишними движениями. Ну старик понятно: годы, груз дел и все такое. А пацан чего тормознул? Или это и есть тот самый Карси, что складывает «один плюс один» и получает «одиннадцать»?.. Тогда завтра вечером я могу услышать его версию пути к озеру.
   И остальные прохожие чего-то пялятся на меня так, словно никогда – блин! – голого мужика не видели. Хорошо, что народу на улице еще мало.
   Надо было хоть штаны надеть. Перед дальним походом. Но не возвращаться же из-за такой ерунды с полдороги? Ну посмотрят на меня аборигены – и чего нового они могут увидеть? А если голого никогда не встречали, то пусть изучают анатомию. Как раз наглядное пособие мимо проходит. Только руками трогать не надо. Хватит уже измываться над моим организмом. Он мыться хочет и отдыхать. Желательно пару дней и в полном одиночестве.
   Вот искупаюсь и предложу целительнице пообщаться с нашим колдуном. По тому же принципу: «поймаешь – я твоя, я поймаю – ты мой». Только дурак не поймет, в чем тут прикол. Я вот понял. Когда меня поймали.
   Пусть и наш многохитрый вкусит прелестей медового месяца с тиу. Чужой опыт, конечно, великая вещь. Но свой доходчивее. Хотя и болезненней.
   Интересно, если сказать целительнице, что так у детенышей силы и мудрости прибавится, она поверит? Или сначала к шаману пойдет спрашивать?.. Но рыжего на всякий случай к ней надо направить. Кажется, он желудком последние дни мается?.. Вот пусть сходит и подлечится. Травницы они лучше с такими болезнями справляются вроде бы. А дальше… как удача улыбнется и природа пошепчет.
   – Господин, а?..
   Малек. С ним Марла и Меченый. Им-то чего в такую рань не спится? Вчера ж гудели от заката и до Санута. И потом, кажется, продолжили. А Крант где?
   Оглядываюсь.
   Так и есть. Сзади слева. На своем обычном месте. Интересно, и давно он там?
   – Как ты себя чувствуешь?
   Крант показывает ладонь. Узкая черная полоса на ней. Лучше, чем вчера, но…
   – А ты? – Это Марла. У меня.
   – Так, будто меня имели по полной программе. И не один раз. Такими ласками и убить можно. Думаю, это было покушение.
   Марла улыбается, а на лице Кранта невозмутимость сменяется задумчивостью.
   А вот этого не надо! Когда Крант начинает думать, это может быть опасно. Для окружающих. Плохо с чувством юмора у моего телохранителя. Еще хуже, чем у Савы. Но Сава-то черт знает где, а Крант рядом. Шевелит губами и морщит лоб. Мыслит он так. Даже вспотел, бедняга. Тяжелая это для него работа, мыслить. Поди не мечом махать. Тут он большой спец.
   – Спокойно, Крант. Со мной все в порядке.
   И я улыбаюсь. Хоть каждая мышца ноет и жалуется. Хорошего массажиста б мне. И горячий душ. Без них я тоже, конечно, выживу. Но могу, блин, я хоть немного помечтать?! Если уж поспать не дают спокойно.
   Физиономия Кранта опять стала сонной и невозмутимой. Мол, при работе мы, храним и защищаем. А все остальное нам глубоко по фигу.
   И слава богу. Такой Крант мне нравится больше. Теперь его можно оставить без присмотра, и он не станет грызть моего собеседника только за то, что тот чего-то там громко сказал. Хотя рядом с Крантом любой ор быстро стихает. Не знаю уж почему. Успокаивающе действует нортор на окружающих. Талант у него такой.
   – Господин, а где твое оружие? – Это мне Меченый.
   – У целительницы, – отвечаю. И тут же требую: – Малек, дай мне плащ!
   Пока Меченый не сунул мне меч. Ради такого случая он и своим может пожертвовать. Типа чтобы господин выглядел прилично. Собственные у Меченого понятия: что именно нужнее голому мужику.
   – Да, господин!
   И Малек тотчас убежал. Снять с себя плащ даже не подумал. Хоть тот тоже мой. Но предложить хозяину плащ слуги!.. Даже обиженный Санутом такого не сделает. Не додумается до такой глупости. Это только у сильно усталых врачей мозги не в ту сторону повернуты.
   И ноги не стоят на месте.
   Пока шел, не замечал, из каких холодных камней тут тропинки делают. Но посылать Малька еще и за сапогами… Можно, конечно. Но тогда я и до обеда к озеру не попаду. И на фиг замерзну на таком ветру.
   Иду дальше. И довольно быстро. Типа голый король со свитой. Тепло одетой и хорошо вооруженной.
   Меченый мрачнее обычного. Словно не у колдуна нашего, а у него желудок прихватило. Или мужик мучается похмельем? Так меру знать надо. «Ну выпил бутылку, ну две, ну три, но напиваться-то зачем?» Тут, правда, чашами считают и кувшинами… но мера в любом мире должна быть.
   А вот с Марлой, кажется, все в порядке. Идет, улыбается. Солнцу, кустам… прохожему. Тот как увидел ее улыбку, так и замер, пока мы мимо проходили. От избытка чувств, не иначе. Потом с места рванул так, что топот и у Дороги, наверно, слышен был.
   – Чего это с ним? – Марла и мне улыбнулась. Острозубо.
   Да, красивая у нее улыбка. Особенно когда зубов не видно.
   – Что-то не так, Лапушка?
   Опять топот. Теперь уже к нам. Оглядываемся. Малек. С плащом.
   – Вот, господин…
   Хорошо дышит, ровно. Ему бы на олимпиаду. В команду бегунов.
   Я завернулся в плащ. Совсем другое дело! И теплее стало, и сопровождающие мои вроде как успокоились. Даже нортор улыбнулся. Едва заметно. Хоть и не его это дело, защищать мою задницу от чужих взглядов. Вот если ножик в нее кто бросит, вот тогда да!.. Тогда Крант и нож отобьет, и башку тому, кто с ножиком решил проиграться. Быстро и без лишнего шума сработает, я могу и не заметить…
   Один момент! А может, здесь не только на Мосты, но и на нудизм табу наложено?
   Спросил.
   Сначала про табу, а потом про заговор молчания. Почему это мне никто не сказал, что к этим диким горцам цивилизация еще не дошла?! Ладно, я не все законы знаю, но у других чего… язык отвалится, сказать-предупредить?.. А то делают из меня дурака, словно я сам не могу…
   Ничего вразумительного я не услышал. Будто сам с собой разговаривал.
   – Стоп! А куда это вы все претесь? Марла, тебя я тоже спрашиваю.
   – А ты куда? – любопытствует Марла.
   Ну хоть какая-то реакция. И за то спасибо.
   – Лично я – купаться.
   – ЧТО?! – Это Меченый. И удивился он так, будто я со скалы прыгнуть задумал. Вниз головой. И полетать немного. До земли и еще ниже.
   – Не «что», а где. В озере. И компания мне на фиг не нужна. Нечего воду мутить. Я сам…
 

14

 
   Пошли дурака по воду, так он или во рту ее принесет, или утопнет.
   Я действовал почти как тот дурак, только утопнуть не успел.
   Искупаться мне приспичило после ночи с моей одноразовой женой. Умный гость у хозяев спросил бы про удобства, а я так поперся: разберусь, мол, на местности. Ну и разобрался.
   Горные озера они разные бывают. Есть в длину сто метров, а в глубину десять раз по столько. Есть и совсем наоборот. То, в котором я задумал помыть свой организм, было из мелких. И чистое!.. Каждый камушек на дне виден. И берег незатоптанный. А озеро почти рядом со стойбищем. Во люди любят природу!
   Цветы, трава, бабочки, камни… Ну прям картинка из каталога «Твой сад». Под ней еще телефон фирмы-изготовителя должен быть. И начальная цена… Типа хочешь себе такое или еще круче – звони.
   Озеро, реально, похоже на искусственное. У одного моего знакомого имеется такое на участке. Прикупил Паша себе кусок леса, построил избушку в три этажа, беседку для любования на луну, а рядом – оно самое, озеро. Если не знаешь, то и не скажешь, что раньше его здесь не было. Даже бревно притопленное имеется. Для прыжков. Точь-в-точь, как здесь.
   К бревну я и направился. Захотелось нырнуть. Чтоб сразу и на глубину. И чтоб до камушков дотянуться. Почти дошел, когда заметил, что бревно на подпорках. Но это меня не удивило. Не держится лиственница на воде. И не гниет. Подводные лодки из нее надо бы делать. С всплытием, понятно, проблемы будут, зато погружается только так, и балласта не надо.
   Блин, замечтался, как у Паши в гостях. Еще и слова рифмовать начал. Что-то типа:

 
Звенит ручей среди поляны,
И зайцы солнечные скачут
На желтых листьях и траве.
 

   Совсем забыл, что вредно это для здоровья. Мечтать на пересеченной местности. Так, мечтая, я на колючку и напоролся. Да еще тварь какая-то под колено цапнула. Аж нога подогнулась. Я с размаху и сел на эту самую колючку. Самым мягким и чувствительным местом. Но заорать не успел.
   На меня посмотрело бревно.
   И так глянуло, что я и про боль забыл. Да и про все остальное. Только сидел и не двигался. И на странного зверя пялился.
   У нормальных зверей опускается обычно верхнее веко. Мол, осторожно, глаза закрываются, следующая остановка – утро.
   А вот у этой тварюги нижнее веко работает. Опускается, поднимается. Полупрозрачное оно. И ресницы на нем, как водоросли, шевелятся. И глаз сквозь них просвечивает. Туда-сюда двигается. Ну прям рыбка, что так и просится в рот. Вкусная рыбка, сине-фиолетовая. Она и сырая очень даже ничего. Полезная она для уставшего организма.
   Не только мне эта «рыбка» приглянулась. Пара зверушек, похожих на выдр, тоже решила порыбачить. А у «бревна» оказалась такая пасть, что я там одним куском поместиться мог. И свободное место осталось бы.
   Короче, клац, и нет тех зверушек. Только два фонтанчика над «бревном» появились. Похоже, дыхалка как у кита устроена: заглотнул – выдохнул. Со стороны красиво, а кого-то уже переваривают.
   И так меня эта рыбалка впечатлила, что я и дышать забыл. А вокруг все тихо, спокойно. Солнце, берег, трава и вода… Ну прям райский уголок. И опять дурацкие стихи в башку лезут. Другого времени не нашли!..
 
   Козленок на лугу резвится.
   В овраге дремлет чья-то тень.
   Роса на волчьей шкуре серебрится.
   Хорошим для кого-то будет день.
 
   Веко открыло «рыбку-глаз». Взгляд ленивый, абсолютно равнодушный. Не интересуется зверь неподвижной добычей. Брезгует дохлятиной. Свеженькое любит. На обед, ужин и завтрак.
   Такой вот интересный экземпляр водится в горных озерах. И всегда, говорят, он тут обитал. Смотрящий-из-воды. Хорошее у него имя, доброе.
   Ну имя я потом узнал. Когда вспомнил, что умею дышать и ходить. И сам, на полусогнутых, убрался от озера. Не нашлось в селении дураков спускаться ко мне. А своей охране я сам приказал, чтоб не мешали мне купаться. Ну никто и не стал. Исполнительные, блин, аж страшно!..
   А местные здесь вообще не ходят к озеру. Только сверху на него смотрят. И я больше не пойду. Мне для полноценных кошмаров и одного раза хватит.
   Но как аборигены смотрели на меня! Прям как фанатки на любимого артиста. Уже потом я узнал, что только шаман шляется к озеру. Сам. И по большим праздникам. Жертвой зверя задабривает. Чтоб Смотрящий не вздумал наведаться в селение. А я взял и устроил бесплатное представление: приманил мокроносых и накормил зверюгу. Наверно, я стану помощником шамана и постоянным мужем целительницы.
   Это местные так шептались, пока я от озера поднимался. Когда я купаться шел, никого не было, а обратно повернул – пол-аула на пригорке топчется. И мое будущее обсуждает. Достаточно громко, чтобы и я услышал. Но вот спросить у меня… как же, как же! Скорее языки себе пооткусывают. И глаза повыкалывают, чтоб не пялились на меня. Только искоса, вроде как случайно. И тут же – гляделки в сторону.
   Постоянный муж целительницы?..
   Нет, спасибо! Мне и одной ночи с ней за глаза хватит. Кажется, я уже упоминал, что целительница тут из клана тиу. Ну а то, что секс с ней – это развлекалово для мазохистов, я и сам не знал. Пока на своей шкуре не испытал. Если кому-то нравится подстилка из колючей проволоки или проснуться таким, будто ночевал в кусте «держи-хватай», то это его личное дело. А я на такие игры плевать хотел. С вертолета. В Марианскую впадину. И гоняться за бабой по стенам мне тоже не по кайфу. Пусть этим. Человек-Паук занимается. Или другой тиу. Если у них брачные ритуалы такие. А я лучше к Марле пойду. Когда у нее совсем уж поганое настроение. Лапушка раз приложит – и обморок гарантирован. Плавно переходящий в сон. Или в смерть. Это уж кому как повезет. А если проснешься после такого, то ощущения, будто балкон на голову свалился. Или грузовик пару раз переехал. Ни тебе растянутых связок, ни исцарапанной шкуры. Красота! Умеет баба доходчиво объяснить, что не то у нее настроение. Чугунно-бетонное «нет!» вместо «…догонишь – я твоя, не догонишь – я буду на потолке». Побольше бы таких, как Марла, и жить сразу стало бы проще.
   Вот она стоит на пригорке, улыбается. Ждет типа с нетерпением и облизывается.
   Не сразу я вспомнил, что кровь Лапушка любит. А я так и не промыл свои царапины. Теперь уже и не промою. Кто ж мне даст хороший продукт переводить? А спорить с Марлой…
 

15

 
   Любая сегодняшняя проблема завтра станет вчерашней неприятностью, которую можно забыть. Конечно, если удастся дожить. Но некоторые, особо продвинутые, умудряются за это время организовать себе две проблемы. А то и три.
   Ну надо было мне так шутить с колдуном?..
   Он ведь поверил. И пошел. К целительнице.
   И та поверила. Моей болтовне.
   А потом шаман ко мне заявился. За жизнь поговорить. И не вообще, а конкретно: жизнь одного отдельно взятого болтуна.
   Блин, ну почему нельзя быть умным постоянно? А то в одном деле гений, а во всех остальных – дурак дураком.
   Еще Пал Нилыч говорил: «Алексей, мне кажется, что своей головой вы пользуетесь только по большим праздникам». В другой раз еще круче загнул: «Думаю, в одной из прошлых жизней вы были самцом богомола. Почему? Да привычки у вас те же остались. Надеюсь, для вас не новость, что самка богомола откусывает своему партнеру голову. Зачем? А чтоб не отвлекался во время процесса. Вот и вы ведете себя так, будто привыкли обходиться без головы. Да и само мышление пока еще незнакомое для вас понятие…»
   Ну шутки у Пал Нилыча всегда были кусачие. А когда у старика портилось настроение, его приколы отращивали себе такие зубы – акуле в пору утопиться от зависти.
   Я сидел на камне и пялился на другой камень, что едва виднелся вдали. Меж горными пиками.
   – Интересно, сколько до него идти?
   – Недолго.
   Вообще-то я спросил не у шамана, а у солнечного ветра. Или у бабочки, которую раз за разом сдувало с цветка. А она делала круг и опять пыталась при… цветиться. Так, наверно, можно сказать.
   – А «недолго» это сколько?
   – Ты спрашиваешь, чтобы знать или чтобы поговорить?
   – Поговорить я и с ним могу, если мне не нужен ответ.
   С кем это с «ним», шаман спрашивать не стал. Кроме нас двоих поблизости был только нортор. Где-то в тени. Неподвижный. И не очень заметный.
   – Вот сколько, – старик протянул ко мне руки с разжатыми пальцами.
   – Девять дней? Так долго?
   – Если удача не отвернется.
   – Эх, караван там вряд ли пройдет…
   – Караван там можно провести. Но зачем? Вожак поалов в другую сторону смотрит.
   – Ну его и развернуть можно. Если понадобится.
   – А тебе приспичило в ту сторону?
   – Кажись, да.
   – Я могу спросить «зачем»?
   – Можешь, многоуважаемый. Вот только не знаю, смогу ли ответить.
   – Если это тайна Многодоброго. Или Многомудрого… – И шаман выразительно посмотрел на мою руку. Правую. Я регулярно и машинально тер ее. То об колено, то об камень, а то и пальцами по ладони проводил.
   Посмотрел и я туда же. Так и есть: след от ожога потемнел. И слегка припух.
   – Знаешь, что это? – протягиваю шаману свою конечность.
   Старик отвел глаза. Типа неприлично тут пялиться на чужие немытые лапы.
   – Я слышал про этот знак.
   – А когда он чешется… С самого утра… К чему бы это?
   «К дождю», – пришла дурацкая мысль. И еще более тупой анекдот вспомнился: «Ежик, тебе бы помыться…» – кажется, так он заканчивался.
   – Я… догадываюсь… что это значит.
   – Тогда шепотом. И мне на ушко. – Вообще-то я пошутил. Насчет ушка. Но мне ответили. Так, как я попросил:
   – Он сообщает служителю, что рядом есть подходящее место. Осталось только найти и…
   – И чего?
   – И дать Ему это место.
   Старик замолчал, засмотрелся на бабочку.
   – Это все, что ты можешь сказать? – не выдержал я.
   – Непосвященным нельзя говорить о Его ритуалах. И видеть их нельзя.
   – Даже шаманам?
   – На мне нет Его знака.
   – Можно организовать…
   – Не надо! – Старик аж дернулся. И про бабочку забыл.
   – Ладно, как хочешь. Мое дело предложить.
   – Служитель не предлагает. И не выбирает. Это Он выбирает себе служителя.
   – Старик, не трави душу. И без того тошно.
   Помолчали. Бабочка все-таки «оседлала» свой цветок. Не знаю, что она в нем нашла? Маленький, невзрачный и без запаха.
   Почему-то вспомнилась целительница. Такая же тощая, неприглядная и… Но говорят, некрасивых женщин не бывает. Тот, кто это сказал, тиу не видел. Чтоб она показалась красивой, надо захлебнуться в водке.
   – Наверное, я здорово тебе напортачил с целительницей. Колдуна вот зачем-то послал к ней…
   – Ты правильно поступил, Многомудрый. – Мне показалось, что шаман улыбнулся. – Колдун после тебя… дух будущего целителя получит больше мудрости и силы. Но… – И старик опять засмотрелся на бабочку. Я притомился ждать, чего там дальше, после «но» будет.
   – С тиу как? Все нормально?
   – Она – тиу.
   Ясненько. Типа чего ей сделается?.. Такая – ни в огне, ни в воде, а бешеные слоны ее и сами боятся.
   – А с рыжим нашим чего?
   Шаман улыбнулся. На этот раз точно.
   – С ним не так хорошо, как с тобой. Его унесли слуги. Через несколько дней… силы вернутся к нему.
   – Понятно. Не все так хорошо, как хотелось бы. Пирожки в ближайшее время мы жевать не будем.
   – Какие пирожки?
   Объяснил я шаману этот черный прикол. Старик покачал головой.
   – Нет. Умирать он не станет. Ни в ближайшие дни, ни потом. Он же из клана ми-ту.
   – Ото ж. – Я скорчил скорбную морду. – Этих тварей, кажись, трудно убить.
   – Очень трудно, – поправил меня шаман. – И еще, Многодобрый… ми-ту не умеют прощать.
   – Боюсь, я тоже плохо забываю обиды.
   – Ты тоже, – эхом отозвался старик. – Хочу тебе сказать, Многомудрый…
   Я отдернул пальцы от ладони. Хоть перевязывай ее.
   – …Я видел много караванов. Этот – самый необычный.
   – Да? И чего с ним не так?
   – Все так. Но кое-кто в нем лишний.
   – И кто же?
   – Ты или ми-ту.
   Бабочка опять стала наворачивать круги над цветком.
   – Ты прав, старик, я в нем лишний. Я! Вот только вернуться не получается.
   – И не получится, – обрадовал меня шаман. – Боги любят играть в такие игры.
   – Да? Это они сами тебе сказали?
   – Нет. Мне сказал Наставник.
   – А ему кто?
   – Не знаю. Тогда я не додумался до такого вопроса. А теперь…
   – Ну да, не спросишь. Не тревожить же мертвого из-за такой ерунды.
   – Многодобрый, поднять можно только того, кто не прошел Огненные Врата. А я сам сжег тело Наставника.
   – Вообще-то я пошутил насчет «спросить».
   Надеюсь, шаман тоже. Насчет поднятия мертвых. Я ведь уже начал привыкать к этому миру. А мне здесь только оживших мертвецов не хватает.
   – Так что там с шутками богов?
   Старик подбрасывал в руке камешки. Белый, темный, полосатый. И заговорил, не отрываясь от своего занятия:
   – Ты и ми-ту, как ветер и песок. Как вода и огонь. Каждый хорош, когда один, но вместе!..
   – Знаешь, я видел как-то извержение вулкана. В океане. Это не рассказать. Это видеть надо. И пережить. Мы тогда чуть не навернулись на той яхте. Но кадры получились, обалдеть! Сами себе потом не верили, что это все в натуре.
   – Тогда ты поймешь, Многомудрый, игру… – Цокают камешки. Полосатый, белый, темный. – Нет, не богов. Кто мы такие, чтобы проникать в Их замысел? Я хочу рассказать тебе про игру ми-ту. – Бабочка опять села на цветок, но ее сдуло порывом. – Там, куда повернуты твои глаза, есть очень опасные гори. Если упадет один камень, то за ним последует много других.
   – Слышал я о таких приколах.
   – Ми-ту бегают по этим горам, доказывая свою силу и ловкость.
   – Правда, что ли?
   – Я сам это видел. Камни падают и гремят, а ми-ту бежит как по облаку. Бежит и не останавливается.
   – Ну долго так он не сможет.
   – А этого и не надо. Только там, где живет неспящий камень Ми-ту умеют отличать его от обычного.
   – Да уж. Кто не научился, тот…
   – Тот не получит жену. А еще… убитый неспящим камнем родится уже не ми-ту.
   – Блин, какое горе!
   – Для них это именно так.
   Шаман задумчиво качнул головой. Только я не дал ему долго задумываться.
   – Ну прикол с лавиной я понял. Но к чему ты это рассказал?
   – Ты и колдун, как два молодых ми-ту, что бегут по неспящим камням. Но вдвоем нельзя бежать по одной горе, а вы…
   – А мы бежим, так?
   – Да. – Старик сжал камешки в кулаке, посмотрел на меня Не в глаза. На рот или подбородок. – Вы бежите вдвоем.
   – Ну и кто у кого сидит на шее?
   – Ты опять задал вопрос, до которого я не додумался.
   – А ты знаешь другой способ, как идти вдвоем там, где может пройти только один?
   – Нет. И твоего способа я не знал.
   – Теперь знаешь.
   – Тебя не зря называют Многомудрым.
   – Да было бы из-за чего!..
   – Вот и я не знаю, из-за чего вы идете вдвоем. А мог бы догадаться. Мой Наставник был самым умным из всех шаманов, кто жил и живет. А я…
   – Может, и догадаешься еще. Ты знаешь, куда мы идем?
   – Караван или?..
   – Или.
   – А вы разве не вместе?
   – Сначала вместе, а потом…
   – Этого я не знал. – Шаман убрал камешки и сложил руки на коленях. – Я слушаю тебя, Многомудрый.
   Не так уж много сказок я запомнил, что наплел рыжий. Но канву ухватил. И название заковыристое тоже.
   Я говорил, а старик задумчиво кивал. Я замолчал, шаман продолжал кивать. Наверно, своим мыслям. Или бабочке, что опять наматывала круги возле цветка.
   – Значит, вот куда он идет. В Храм Многоликого. Интере-эсно-о…
   Шаман напомнил мне Пал Нилыча, когда тот стоял над сложным больным. Он тогда медитативно мурлыкал и даже облизывался. И тоже частенько повторял это словечко. И звучало оно у него точно так же: «Интере-эсно-о…»
   – А ты был там? – спросил я, когда понял, что продолжения дождусь не скоро.
   – Нет. Только слышал о Храме.
   – Пургу рыжий нам гнал или есть там сокровища?
   – Сокровища там есть. Но каждый найдет там то, что нужно только ему.
   Шаман все еще пребывал в мечтательной задумчивости.
   – Как это «только ему»?..
   – Это слова моего Наставника. Еще он говорил, что многие входили в Храм Асгара, но мало кто вышел.
   – Да?
   – Есть такие сны, из которых не хочется возвращаться.
   – А это еще к чему?
   – Это тоже сказал Наставник. Когда рассказывал о Храме и Асгаре.
   – Ну и за каким сокровищем идет наш Многохитрый?
   – Скажи, Многомудрый, что не нужно тебе?
   – Власть, – сначала брякнул, а потом подумал. Да я список могу предоставить того, чего мне не нужно! Какого ж это слово на первое место выскочило?
   – Вот ты и ответил, зачем он идет.
   – Ну и в какой коробочке с голубой тесемочкой он найдет эту власть? Или ему на этом самом блюдечке ее и поднесут?
   – Скажи, Многодобрый, что ты знаешь об Асгаре?
   – Ничего не знаю.
   – Если хочешь, я расскажу тебе.
   – Давай, рассказывай.
   Опять цокали камешки в руке шамана, а я слушал, закрыв глаза, и жалел об одном: нет у меня диктофона, чтоб записать этот рассказ. Вот кому надо было идти в сказочники! Или в песнопевцы. Деда-песнопевца напомнил мне шаман. Того, с аукциона. Говорит вроде как для себя, к тому ж ерунду какую-то, а слушаешь и перебивать не хочется.