Рассел Шон. Остров битвы

   Он взобрался на твердую почву, опираясь на посох, поскольку нога слишком ослабла, чтобы выдерживать его вес. Алаан приблизился к деревьям и протянул руки, чтобы опереться.
   — Хвала звездам, он все еще тут!..
   Упав на колени, Алаан поднял лук, оставленный им здесь раньше, и поспешно натянул тетиву. Вгляделся в туман, наполненный звуками. Лунный свет играл с его зрением. В ушах стоял звон от лая псов и криков травильщиков. Было слышно, как они с громким плеском бежали по воде.
   И вот преследователи появились на берегу острова. Два огромных зверя рвались вперед, волоча за собой здоровенного детину.
   Алаан выпустил первую стрелу, затем еще две. Одна собака покатилась с визгом, а другая вырвалась от травильщика, когда тому в плечо попала стрела. Алаан едва успел заметить, что за первыми преследователями бегут еще какие-то люди, когда пес набросился на него.
   Взмахнув мечом, Алаан поднялся, но нога подкосилась, и он закачался. Увидев, как зверь оскалился перед прыжком, Алаан упал на колени, уворачиваясь от устремленных на него челюстей.
   Вонзив клинок в грудь животного, он отшатнулся, и меч вылетел у него из рук.
   Мгновенно вскочив на ноги, Алаан схватил лук и стрелами пронзил двух воинов, появившихся на склоне холма: ближайший находился уже менее чем в десяти футах. Остальные не выдержали и отступили, возможно, пораженные смертью огромных собак.
   Алаан выпустил по стреле в двух бегущих и увидел, как один из них упал в воду.
   Алаан опустился на колени, тяжело дыша, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Осмотревшись, он удостоверился, что пес, лежащий рядом, мертв: клинок глубоко засел в груди зверя. А потом перед глазами все поплыло. Туман становился гуще, и затем наступила темнота…
   Когда он открыл глаза, луна уже была на западе. Ногу дергало болью так, будто по ней били молотком. В нескольких футах от Алаана потрескивал костер.
   — Поглядите, кто к нам вернулся, — произнес голос.
   Голос принадлежал человеку в одежде палача.
   Пошевелившись, Алаан понял, что руки у него связаны за спиной.
   — Поосторожнее, — донесся другой голос. — Сэр Эремон предупреждал, что он очень опасен, пока жив. Не разговаривай с ним.
   Человек с потным лицом, блестевшим в свете пламени, пристально посмотрел на Алаана, поднялся и отошел.
   Алаан тихо выругался.
   Значит, он потерял сознание, в противном случае его никогда бы не схватили. Алаан подумал о ноге. Ей явно повредила грязная болотная вода.
   Обязательно нужно вернуться к реке Уиннд.
   Алаан огляделся. Кажется, врагов трое. Не так уж и страшно — были бы только свободны руки.

Глава 3

   Главные ворота замка Ренне оказались закрыты, хотя слуга уверял лорда Каррала, что высоко на стенах и в окнах еще горит свет.
   В тишине приближенный окликнул привратников необычно громким, почти оскорбительным тоном.
   — Кто пришел к нашим воротам в такой час? — отвечал охранник.
   — Лорд Каррал Уиллс, — сказал слуга, промедлив секунду.
   Ответа не последовало, а сверху, словно шелест листьев, послышался легкий шепот.
   — Какое дело могло привести лорда Каррала Уиллса сюда в столь поздний час, да еще в такую ночь? — поинтересовались сверху.
   — Я буду обсуждать это с леди Беатрис Ренне или лордом Тореном, и ни с кем больше, — твердо произнес Каррал.
   — Ты слышал моего хозяина? — подал голос слуга.
   — Подождите, пока мы испросим указаний, — донеслось в ответ.
   Лорд Каррал подумал, что тишина сродни темноте. Лошадь под ним нетерпеливо переступала с ноги на ногу.
   Лорд и слуга ждали молча, после многих лет, проведенных вместе, уже без слов понимая друг друга.
   В сердце лорда росло сомнение, наполнявшее тишину. Но это сомнение вскоре сменилось воспоминанием об Элиз — ему не позабыть всплеска, раздавшегося в тот момент, когда она упала в воду. Каррал тотчас понял, что означал этот звук.
   Все из-за того, что я уклонился от исполнения своего долга, — напомнил он себе с горечью. — Моя слепотаи любовь к искусству оказались достаточным оправданием для того, чтобы позволить брату Менвину взять на себя мои обязанности. Будь я внимательнее, ничего подобного не могло случиться. Менвин просто сел на свободный трон.
   Из-под ворот раздался глухой стук, сопровождаемый ужасным скрипом.
   Врата Смерти едва ли издадут звуки страшнее, — подумал лорд Каррал.
   — Леди Беатрис примет вас, лорд Каррал, — произнес в нескольких футах от них вежливый голос. — Однако прошу вас, будьте деликатны: леди Беатрис сегодня ночью пережила страшную трагедию, как вам, наверное, уже известно.
   — Что за трагедия? — быстро спросил лорд Каррал.
   — Меньше часа назад убили ее племянника, лорда Ардена Ренне.
   — Я не знал, — вымолвил лорд.
   После неловкой паузы слуга осторожно пояснил:
   — Дочь лорда Каррала, леди Элиз, погибла сегодня ночью. Утонула в Вестбруке.
   — Какая страшная ночь! — вырвалось у стражника. — Несчастье коснулось всех!
   Он что-то тихо сказал стоящему рядом с ним воину, и ворота заскрипели вновь.
   Услышав, что слуга двинулся вперед, лорд Каррал чуть не натянул поводья. По спине у него пробежал холодок при мысли о том, что им придется пройти через эти ворота.
   Ты провел жизнь в темноте , — бранил он себя. — Темнота внешнего мира ничем не лучше.
   Лорд пришпорил коня.
   За воротами столпилось несколько стражников, были слышны звуки их дыхания и движений. Конь вскинул голову и замер.
   — Я поведу его, сэр, — предложил слуга.
   Лорд слез с коня.
   — Если лорд Каррал последует за мной…
   Слуга подал хозяину трость и положил его руку себе на плечо. Через мгновение они уже были внутри замка, где воздух стал теплым и более влажным. Звуки вокруг тоже стали другими.
   Они поднялись по лестнице, а затем тихо пошли по длинному коридору. Сопровождавший не проявлял желания к светской беседе, однако когда он все же прервал затянувшееся молчание, голос его звучал уважительно и любезно.
   Лорда и его слугу попросили подождать на стульях в приемной. Мимо неслышно, будто тени, проходили придворные, — как подумал Каррал, слишком тихо даже для их положения.
   В этом доме траур, напомнил себе лорд. Как и в его собственном сердце…
   Лорд постарался прогнать мысли о дочери. У него еще будет достаточно времени, чтобы оплакать ее.
   Вполне достаточно. Целая жизнь.
   Дверь открылась, и лакей провел Каррала и его слугу во внутренние покои.
   — Не может быть! — послышался женский голос. — Ваша замечательная дочурка не могла погибнуть в ночь, видевшую кончину моего племянника!..
   — Тем не менее это правда, — с трудом проговорил старый лорд.
   Искреннее смятение в голосе леди Беатрис растрогало его.
   Маленькими прохладными руками взяла она руки Каррала. Леди Беатрис стояла так близко, что можно было различить аромат духов и пудры в волосах, смешанный с дымом и горьким запахом зажженных свечей.
   — Потерять племянника-воина ужасно, хотя не совершенно неожиданно. Потерять красавицу-дочь, подававшую такие надежды… Как могло случиться?..
   — Она бросилась с моста в Вестбрук, предпочитая утонуть, нежели стать пешкой в игре моего брата Менвина и его союзника, принца Иннесского… и его слуги, который называет себя Эремон.
   — Хаффид… — прошептала леди Беатрис.
   — Да.
   — Я ненавижу даже звук его имени, — сказала женщина и взяла лорда под руку. — Пойдем, поговорите со мной. У нас общее горе. Кто еще может понять сейчас наши сердца?
   Леди Беатрис подвела лорда через комнату к открытому окну. Каррал чувствовал, как внутрь льется ночь.
   — Чем я могу вам помочь, лорд Каррал? Кажется, не случилось ничего такого, что заставило бы вас приехать сюда сразу после смерти дочери.
   — Ничего не произошло, леди Беатрис, — ответил лорд и глубоко вздохнул. — Я здесь для того, чтобы объявить себя главой дома Уиллсов, а моего брата — узурпатором. Я опровергаю все его заявления, отказываюсь от его политики, от его союза с принцем Иннесским, у которого свои амбиции. Принцу нужен был внук-наследник, в котором текла бы кровь Уиллсов, чего уже, увы, не свершится, хотя это и к лучшему. Это жертвенный дар моей дочери. И я не допущу, чтобы страшная жертва была напрасной.
   Каррал замолчал, размышляя, похожи ли его слова на речь обезумевшего от горя отца. Однако отступать было поздно, и лорд продолжал:
   — Лорд Торен Ренне планировал вернуть Остров Битвы клану Уиллсов. Это было еще до того спектакля, который устроили Менвин и принц Нейт на балу. Теперь у вашей семьи нет выбора — они не могут вернуть Остров тем, кто планирует развязать войну. Но если вы не вернете его, Остров сам станет поводом для начала боевых действий. Я могу разрешить эту дилемму. Признайте мои права, верните мне Остров… и я подпишу мирные соглашения с Ренне.
   Каррал слышал, как участилось дыхание леди Беатрис, которая поняла причину его визита.
   — То, что вы предлагаете, лорд Каррал… заслуживает самого тщательного рассмотрения. Ваш поступок великодушен, поскольку вы чтите память дочери и ее волю. Кроме того, по благородным, как мне кажется, причинам вы стремитесь предотвратить войну. Но я не уверена, что это предложение в конце концов поможет решить проблему. Менвин и принц Нейт используют ваши действия как предлог к войне, утверждая, что мы удерживаем вас здесь против воли, или же предъявят другие нелепые обвинения. Все что угодно, лишь бы оправдать свои преступные намерения. А в их планы входит, как вы уже сказали, только одно — война.
   Лорд видел, как леди пытается успокоиться.
   — В таком случае ваш ответ — «нет»?
   — Я не имею права принимать подобные решения. Вы должны поговорить с моим сыном, лордом Тореном Ренне.
   — Но вы — самый ценный его советник.
   Леди Беатрис крепче взяла Каррала под руку, как будто он был дорогим кузеном, приехавшим погостить.
   — Я всего лишь один из советников, и далеко не самый ценный, должна признать. Однако я все равно поговорю с ним. Кроме того, я постараюсь устроить вашу встречу…
   Внизу послышался ужасный звук, похожий на нечеловеческий крик боли.
   — Это главные ворота, лорд Каррал, — пояснила леди. — Через них проносят гроб с телом моего покойного племянника, лорда Ардена Ренне. Вам известно, кто его убил?
   — Пожалуйста, скажите, что то не воин Менвина или Хаффида.
   — Как бы мне хотелось, чтобы это было именно так… Увы, его убили собственные кузены. Знаете, почему?
   — Не знаю.
   — Они приняли его за лорда Торена, которого собирались убить, чтобы таким образом воспрепятствовать возвращению Острова Битвы семье Уиллсов.
   Леди Беатрис прерывисто вздохнула и еще ближе прильнула к Карралу.
   — Не изволите ли сесть, миледи?
   Женщина снова вздохнула и покачала головой.
   — Не важно, сколько прошло времени, — прошептала она, — если это невозможно выдержать.
   — Что именно?
   — Боль своего разбитого сердца.

Глава 4

   Бэйори сидел, сгорбившись, и смотрел на пламя небольшого костра.
   Никто не заговорил с ним и даже не поприветствовал. Страшная новость застала друзей в пути: этой ночью утонула Элиз Уиллс, утонула в реке Вестбрук, и никому не было известно, сделала ли она это сама или же ее убили.
   Бэйори взглянул на появившихся товарищей и затем снова уставился в огонь.
   — Вот ты где, Бэйори, — сказал Тэм, положив руку на плечо друга. — Мы беспокоились.
   Бэйори угрюмо кивнул.
   Финнол сел у огня напротив кузена. Смуглый и быстрый в движениях, он походил на ворона.
   — Нам уже известно об Элиз Уиллс. Мы все сожалеем и скорбим.
   Бэйори пошевельнулся и произнес:
   — Она жива.
   — Что ты такое говоришь?..
   — На балу Элиз попросила, чтобы я ждал в лодке у моста, когда она бросилась в реку, я был неподалеку и вытащил ее.
   Финнол бросил на товарищей быстрый, как у птицы, взгляд.
   — Но все считают, что она утонула!
   — Вестбрук был окутан туманом. Никто не видел меня.
   — И где же в таком случае Элиз? — поинтересовался Синддл.
   — Ушла. Я думаю, к утру вернется.
   Друзья присели у костра, от удивления даже не чувствуя счастья. Было очевидно, что Бэйори также отнюдь не весел. Он мрачно смотрел в огонь, точно больной, пытающийся хоть немного согреться.
   — А Алаан так и не появился? — спросил Пвилл.
   Рыцарь принес ведро воды из Вестбрука, снял рубашку и сейчас обмывал мускулистый торс, темный от синяков после поединка.
   Бэйори уныло покачал головой. Тэм внимательно посмотрел на него.
   В чем дело? Ночью явно случилось нечто такое, что потрясло Бэйори — и потрясло до глубины души. Он ведь должен ликовать, что Элиз жива!
   Тэм взглянул на реку. Только одно могло так затронуть Бэйори. Должно быть, снова приходил нэгар.
   — То была необычайно странная ночь, — промолвил Синддл. — Меж нами ходила Смерть, и вот ты говоришь, что Элиз вернулась из ее объятий. Мы полагали, что Алаан стрелой поразил Хаффида, но оказалось, что это не так. Везде нас поджидал обман.
   Однако слова эти не подтолкнули Бэйори к откровенному разговору. Синддл печально посмотрел на жителя Долины. В бледном свете луны собиратель легенд казался одновременно и молодым, и неожиданно дряхлым; седые волосы и старческий голос резко контрастировали с юношеской энергией и гладкой бледной кожей, необычной для людей его расы. Фаэльские карие глаза мерцали, когда разгоралось пламя.
   — Скоро утро, — сказал здоровяк. — И мне, например, нужно немного поспать.
   С этими словами Бэйори встал и направился к своему мешку, достал из него спальные вещи и стал укладываться. Немного поворочавшись, он затих, но Тэм по его дыханию мог сказать, что Бэйори не спал.
   И вряд ли заснет.

Глава 5

   На носилках внесли стражника. Его одежда была разорвана в клочья, и яркие темно-красные, синие и золотые лоскуты ткани свешивались вниз, словно поверженные знамена.
   Раненый старался держаться достойно, однако, несмотря на все усилия, из его груди то и дело вырывались стоны. Стражника укусила змея, и лекарь ничего не мог поделать: он просто стоял рядом, равнодушно глядя перед собой — без удивления, без вины, без отчаяния, без надежды.
   Принцу Майклу доводилось видеть подобное выражение на лицах знахарей. Больной умрет — мучительно и не так скоро, как бедняге хотелось бы.
   В последние дни ярмарки Смерть была победителем. Сначала несчастная Элиз, затем Арден Ренне… И вот теперь никто из людей, посланных Хаффидом в безжалостную погоню, не вернулся. Кроме одного, поправил принц себя, да и тот умирает на глазах.
   — Алаан был ранен, и рана уже воспалилась. Когда я уходил, он едва мог проковылять пару шагов. Его мучил озноб…
   Стражник прервался, чтобы сделать несколько коротких неглубоких вдохов.
   — Мне казалось, я вырвался оттуда, но на самом краю проклятого болота меня укусила змея. — Несчастный закашлялся. — Думаю, далеко он от вас не уйдет…
   Стражника скрутил новый приступ мучительной боли, и он беспомощно заплакал.
   Хаффид и отец Майкла, принц Нейт, молча стояли рядом с таким видом, будто воину следовало бы ради приличия скрывать страдания и умереть тихо — но ни в коем случае не раньше, чем они зададут ему все интересующие вопросы и не получат на них исчерпывающие ответы.
   Когда стражник, все еще тяжело дыша, немного успокоился, Хаффид заговорил.
   — Еще раз расскажи мне об этом месте, — произнес он. — Там была вода? Хоть какая-нибудь? Родник, ручеек, лужица?
   — Ничего, насколько я мог видеть, сэр Эремон, — отвечал воин, превозмогая боль.
   Хаффид переступил с ноги на ногу. Майкл научился определять признаки гнева рыцаря, и теперь они проявились: каменный подбородок, холодное выражение лица, побледневшая кожа. Подручные Хаффида в таких случаях обычно тихо испарялись. Принц Майкл боролся с желанием сделать то же самое.
   — И он вывел тебя из болота? Почему?
   — Я не знаю, сэр. — По телу воина пробежала мелкая дрожь. — Он только спросил, с нами ли вы. И все.
   Хаффид потрогал свою бороду.
   — Алаан надеялся привлечь мое внимание, но не смог… Не настолько он умен, как ему кажется. — Хаффид продолжал ровным голосом, еще более устрашающим от отсутствия эмоций: — Далеко не так умен… Ты сказал, он серьезно ранен; ты уверен в этом? Возможно, то была очередная уловка?
   Стражник покачал головой. На его шее от напряжения вздулись жилы. Затем дрожь прошла по всему телу.
   — Нога была перевязана, и повязка пропиталась кровью. От боли он едва передвигался.
   Воин опять замолчал, у него начались страшные конвульсии. Лекарь и охранник пытались удержать его. Хаффид и отец принца Майкла отвернулись.
   Лекарь взглянул на Хаффида, безуспешно пытаясь удержать дергающееся тело воина.
   — Не думаю, что вы сможете еще что-нибудь узнать.
   Хаффид вперил в лекаря мрачный взгляд, и принц Майкл заметил, как врач сжался от ужаса и, побледнев, снова занялся пациентом.
   — Тогда уберите его, — приказал Хаффид.
   Принц Майкл подумал, что лекаря кто-то должен проводить, настолько тот был напуган, но бедняга, шатаясь, поплелся к двери сам.
   — Лекарь, — негромко позвал Хаффид.
   Врач обернулся, едва дыша от страха.
   — Сколько ему осталось?
   — Он н-не д-доживет д-до рассвета, — последовал едва слышный ответ.
   Хаффид отвернулся и кивнул.
   — Алаан скорее всего погибнет в болоте, — сказал принц Нейт, — и с ним будет покончено.
   — Умрет? Он не умрет рядом с водой. Он будет жить и ждать. Впрочем, до него мне сейчас нет дела. Есть кое-что еще…
   Хаффид умолк и ухватил себя за бороду.
   — Есть враг страшнее моего кузена, — проговорил он, обернулся и посмотрел на принца Нейта. — Я вынужден просить разрешения на отлучку, чтобы разобраться. Все наши планы зависят от того, уничтожим ли мы этого человека.
   — Кто бы это мог быть? — спросил Нейт.
   — Ее зовут Шианон, — отвечал Хаффид. — Она весьма одаренная колдунья. Или скоро станет ею, когда вновь обретет силу.
   Отец Майкла замер. Несмотря на все слухи, Хаффид никогда открыто не говорил о колдовстве и не упоминал о том, что разбирается в подобных вещах.
   — Она представляет для вас большую угрозу, мой принц, — продолжал Хаффид, — поскольку находится на стороне ваших врагов.
   Принца Иннесского охватила внезапная дрожь.
   — И вы способны расправиться с ней успешнее, чем с Алааном?..
   Хаффид застыл.
   — Понадобится несколько дней, — почти спокойно ответил он.
   У принца Майкла внезапно закружилась голова.
   Отец не понимает, насколько опасен для него этот человек. Хаффид презирает его. Рыцарь умело скрывал свои чувства, но иногда они вырывались наружу точно пламя горящего торфяника. Однажды оно вспыхнет и поглотит все вокруг.
   — Сколько людей вам понадобится? — спросил Нейт.
   — Мне достаточно только моего охранника, — отвечал Хаффид.
   — Я еду с вами, — сказал принц Майкл.
   Все повернулись и посмотрели на него.
   — Всегда хотел увидеть колдунью, — объяснил Майкл.
   Хаффид на мгновение остановил на нем свой взгляд, и принц с трудом попытался побороть дрожь.
   — Если позволите.
   Хаффид направился к двери, однако остановился.
   — Я отправляюсь на рассвете. Будешь готов?
   Принц Майкл кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
   Рыцарь удалился, и с ним ушло напряжение, буквально висевшее в воздухе.
   Палатка опустела, будто принц Майкл и его отец не существовали — или существовали не так, как Хаффид.
   — Для чего он тебе, отец? — спросил Майкл, усаживаясь в кресло.
   Принц Нейт подошел к письменному столу, взял какие-то бумаги и начал листать их, будто искал что-то.
   — Отец?..
   Принц Нейт взглянул на Майкла, как тому показалось, несколько пристыженно, и ответил:
   — Мне он нужен для войны, которую мы собираемся начать.
   — А нужна ли нам война? — настаивал Майкл, зная, что это может привести к вспышке отцовского гнева.
   Юноша пытался дышать ровно.
   — Не выводи меня из терпения! — отрезал принц Нейт. — Он мой генерал и необходим мне, пока я не выиграю войну.
   Принц Майкл вытянул ноги, внезапно почувствовав усталость.
   — А что потом?
   — Потом он станет не нужен.
   — Ты ему тоже больше не понадобишься, отец. Вот что меня пугает.
   Принц Нейт в недоумении уставился на сына.
   — Тебе нужно подготовиться к поездке, если собираешься отправиться с первыми петухами. Рассвет близко.
   За пределами палатки все еще было темно. Мгновение глаза принца привыкали к темноте, а затем лунный свет, скользивший по верхушкам деревьев, озарил все мягким и прохладным сиянием. Ночь казалась не самой короткой в году, а самой длинной.
   Майкл разыскал слугу и приказал подготовить кое-что к предстоящему путешествию. Принцу оставалось часа два для сна, но мысли путались и метались, как стая испуганных птиц, летящих в разные стороны.
   Он бродил по лагерю, проходя мимо людей, которые до сих пор обсуждали за выпивкой события минувшего вечера. Дойдя до реки, Майкл сел на покрытый травой берег и стал наблюдать, как пряди тумана вьются над неторопливыми водами реки — точно духи, которые рассеиваются и умирают, возвращаясь в волны, породившие их.
   Интересно, найдут ли тело Элиз днем, подумалось принцу. Реки, в отличие от озер, мелководны, а течения предсказуемы. Утонувших обычно находили. Внезапная скорбь охватила Майкла и окутала, словно сумерки. Он с горечью думал об Элиз, об их возможном браке, детях… все могло случиться, если бы не Хаффид. А теперь принц согласился сопровождать Хаффида в поиске еще одного колдуна — или, скорее, колдуньи.
   Шианон…
   Не это ли имя Хаффид произнес под мостом?
   Кто-то должен за ним следить, — подумал Майкл. — Кто-то должен найти его слабое место.
   Не поэтому ли он отправляется с ним? Интересно, предчувствует ли что-либо крыса, когда змея гипнотизирует ее взглядом?
   Вдруг что-то нарушило зеркальную гладь воды, и принц вскочил. Должно быть, это большая рыба или даже выдра.
   — Майкл… — донесся голос, похожий на журчание ручейка.
   Принц насторожился и стал напряженно всматриваться в тени над рекой.
   — Майкл…
   Голос повторился, будто река шептала его имя.
   По спине принца пробежал холодок, он быстро обернулся.
   — Я здесь, под деревьями, — произнес странный голос, исчезая в шуме воды.
   Принц в изумлении отступил назад.
   — Элиз?..
   — Да, я здесь, в тени. Подойди ближе. Мне захотелось пробраться в лагерь и найти тебя.
   Принц дрожал, медленно двигаясь вперед. Под нависающими ветвями дерева что-то зашевелилось в темноте. Майкл остановился, боясь зайти в тень. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и юноша увидел Элиз, стоящую по плечи в воде. Первой мыслью принца было: онараздета.
   — Элиз, — произнес принц едва слышно. Голос почти не слушался его. — Ты пришла за мной?..
   — Я преследую Хаффида. Не смотри так, Майкл, я жива. — Девушка подняла из воды руку, по которой струилась вода. — Дотронься, если не веришь.
   — Нет, — быстро ответил он, — я тебе верю.
   — Тогда подойди ближе, я не хочу, чтобы нас кто-то услышал.
   Майкл заставил себя шагнуть вперед. Самой Элиз могло казаться, что она жива, но выглядела она совсем иначе: кожа бледнее луны, слипшиеся волосы выглядят неестественно… Девушка напоминала призрак, и все же она была красива.
   Пугающе красива, подумал принц.
   — Ближе, — прошептала Элиз, и юноша ощутил внезапно нахлынувшее желание.
   Неужели это возможно? — мелькнула мысль. — Она будто мертвая.
   Вероятно, всему причиной была нагота девушки, скрытая под водой. Лунный свет просачивался сквозь ветви деревьев и создавал причудливые росписи на воде.
   — Твой отец говорил, что ты не умеешь плавать, — произнес вдруг принц.
   — Ему известно обо мне далеко не все. Все-таки он слепой.
   Элиз выглядела так соблазнительно, так таинственно в преломляющемся лунном свете…
   — Лорд Каррал знает, что ты жива? Если его горе показное, то он великолепный актер.
   — Он ничего не знает, и не надо ему говорить. Как бы жестоко это ни звучало, лучше, если он будет считать меня мертвой. Поверь, я знаю, что говорю.
   Майкл пожал плечами. Ему показалось слишком жестоким скрывать правду от лорда Каррала.
   — Я верю тебе, — произнес принц и на мгновение закрыл глаза. Он не мог смотреть на нее — такую призрачную и такую прекрасную.
   — Что тебе нужно от меня, Элиз? — спросил Майкл.
   — Ты мог бы проследить за Хаффидом ради меня? Это опасно, поэтому подумай хорошенько, прежде чем отвечать.
   — Я все равно за ним слежу — непонятно с какой целью. Теперь у меня эта цель будет. Но что это тебе даст? Хаффид считает тебя мертвой, и я не понимаю, для чего нужна слежка. Он, как и прежде, неуязвим.
   — Не настолько уж и неуязвим. Ты разговаривал с Алааном после того, как закончился бал? Я его ищу.
   — Нет, однако сегодня вечером Хаффид изо всех сил пытался его уничтожить. По-видимому, на балу было около дюжины переодетых воинов. Не представляю, как удалось их провести… Стражники погнались за Алааном, как только тот появился, и, как всегда, наш друг завел их в неведомые никому земли. Лишь один воин возвратился, и тот сейчас на краю могилы. Алаан многих убил, остальных завел в болото, где они заблудились или погибли. Того, который вернулся, укусила змея.