Реймерс Георгий. Северная корона

   Утренняя прохлада приятно бодрила. Игорь потянулся и, разминаясь, несколько раз присел. Потом взглянул на башню и направился к ней. Там все было по-прежнему. В полу, рядом с отодвинутой плитой, чернело отверстие. Подойдя к нему, Игорь опустился на четвереньки, заглянул в подземелье, и вдруг… каменная плита под ним качнулась и с грохотом рухнула. Громко вскрикнув, Игорь упал во мрак.
   Алексей поднялся с восходом солнца и разбудил приятелей.
   Тата уже хлопотала у костра, приготавливая завтрак.
   — С добрым утром, засони! — приветствовала она их. — А где Игорь?
   — Где-то здесь, — ответил Алексей. — Я слышал, он недавно выходил. Ты не видела?
   — Нет, — тряхнула головой Тата. — И-Игорь! — звонко крикнула она. И-Игорь!
   — Не кричи, придет. Куда денется! — сладко зевнув, сказал Прохор.
   Друзья умылись, привели себя в порядок. Пора было завтракать, а потом приниматься за дело.
   — Куда же он пропал? — озабоченно проговорил Алексей.
   Все принялись громко звать Игоря, но тот не откликался.
   — Уж не полез ли в подземелье? — предположил Лева, вспомнив, как Игорю не терпелось туда спуститься.
   Алексей отодвинул миску с кашей и встал:
   — Пошли!
   Быстро, почти бегом, все направились за ним.
   — Так и есть! — воскликнул Лева.
   Внутри башни чернел провал. Кроме вытащенной вчера плиты, в подземелье обрушилось еще несколько.
   — Игорь, где ты? — крикнула Тата. Из глубины подземелья послышался стон.
   — Веревку! Быстрей! — скомандовал Алексей.
   Лева бегом бросился к палаткам.
   — Как его угораздило! — пробормотал Прохор, заглядывая вниз.
   — Не подходи! — предостерег Алексей. — Еще и ты загремишь!
   Выхватив веревку из рук подбежавшего Левы, он обвязался вокруг пояса и осторожно подошел к провалу.
   — Держи! — подал он Прохору конец веревки. — Будешь меня спускать.
   На дне подземелья Алексей огляделся.
   — Я здесь, Леша, — услышал он слабый голос и разглядел в полумраке лежащего товарища.
   — Игорь, дорогой мой! Сильно расшибся? — взволнованно спросил Алексей, наклоняясь над ним.
   — Вроде не очень. Вот только нога… И голову ушиб.
   Алексей обвязал его вокруг груди и помог подняться.
   — Тяни, осторожнее! — крикнул он Прохору.
   Следом за Игорем сибиряк вытащил наверх и Алексея.
   Друзья отнесли Игоря в палатку и принялись оказывать ему помощь.
   Поминутно смахивая слезы, Тата развела марганцовку и стала смывать кровь с лица брата. Лева ей помогал. Дамба и Сорджи, сокрушенно покачивая головами, стояли поодаль.
   Рана оказалась неопасной, была лишь рассечена кожа на лбу. С ногой было хуже. Щиколотка распухла и сильно болела. Игорь не мог пошевелить стопой. Алексей стал осторожно ощупывать ногу.
   — По-моему, — вывих, — сказал он и обернулся к Прохору. — Тебе приходилось выправлять?
   Тот сделал отрицательный жест.
   Дамба подошел к Игорю, опустился возле него на колени и внимательно осмотрел опухоль. Потом, ни слова не говоря, взялся обеими руками за ступню и сильно дернул. Игорь вскрикнул. Его побледневшее лицо исказилось от невыносимой боли. Но все было сделано — кость встала на место.
   Оказав Игорю помощь, друзья оставили Тату ухаживать за братом, а сами взяли заготовленные еще с вечера факелы и отправились к башне.
   Спустившись по веревке в подземелье, трое приятелей зажгли факелы. Они находились в большом глубоком подвале. Выложенные из грубо отесанного камня, стены уходили ввысь метров на пять и там образовывали сводчатый потолок. На земляном полу валялись разбитые глиняные сосуды. Каменная лестница, выложенная заодно со стеной, вела к верхнему углу подземелья. На ее ступенях что-то лежало. Друзья подошли и увидели человеческий скелет, прикрытый обрывками истлевшей одежды.
   Прохор поднял череп. Лева отшатнулся и нервно поежился. Алексей поднес факел ближе. Череп был расколот чем-то острым.
   — Однако крепко рубанули беднягу, — сказал Прохор, кладя череп на место.
   — А это что? — указал Лева на предмет, поблескивающий в обрывках одежды.
   Алексей нагнулся и поднял массивный браслет.
   — Похоже, золотой, — сказал он, с интересом рассматривая находку.
   — Женщина была? — спросил Лева.
   — Нет. Скелет мужчины, — ответил Алексей.
   Прохор внимательно осмотрел останки человека, но ничего интересного больше не нашел.
   Алексей все еще вертел браслет в руках. Потом поднес его к огню факела и издал возглас удивления.
   — Что там еще? — спросил сибиряк.
   — Да так, ничего. Потом рассмотрим, — ответил тот и положил браслет в карман.
   Друзья принялись тщательно обыскивать подземелье. Кроме глиняных черепков, там ничего не оказалось.
   Убедившись, что тут больше делать нечего, они поднялись по лестнице.
   Высокие ступени вывели их под самый свод, к прямоугольному люку, прикрытому сверху каменной плитой. С трудом сдвинув плиту в сторону, они пролезли через люк и оказались на полу башни около стены.
   — Да, не густо, — вздохнул Алексей.
   — Однако здесь до нас побывали, — заметил Прохор.
   — И уволокли все, что там было спрятано, — подытожил Лева.
   Алексей кивнул.
   — Я думаю, какие-то кладоискатели забрались в подземелье, — сказал он. Вероятно, их было двое или, самое большее, трое. Они разбили сосуды, пересыпали добычу в мешки и начали вытаскивать их наверх. Когда тот, что лежит внизу, передал сообщникам последний мешок, они угостили его по голове тесаком. От этого их доля добычи только увеличилась.
   — Пожалуй, так, — согласился Лева. — Воровской кодекс всегда был неизменным.
   К разочарованию эфовцев, раскопки мало что дали. Один браслет и несколько наконечников от стрел были слишком мизерной наградой за их тяжелый труд. Глиняные черепки и скелет не представляли никакой ценности.
   С неважным настроением все собрались в палатку, где лежал Игорь. Начинать новые раскопки какой-нибудь развалины не хотелось. Самым фундаментальным сооружением Лу-Хото была башня, а коль уж ее разграбили, то мелкие строения и подавно.
   — Пожалуй, пора «сматывать удочки», — заметил Лева. Ему порядочно надоела нелегкая походная жизнь.
   — Пора-то пора, а раньше, чем через неделю, Игорю трогаться нельзя, возразила Тата.
   — Ну это ты, положим, преувеличила. Дня через два встану, — бодрился ее брат.
   — Лежи уж! Исследователь-одиночка, — усмехнулся Алексей.
   — Пока он поправляется, можно отдохнуть, съездить к колодцу, вымыться как следует, — предложил Лева.
   Прохор, ненавидевший безделье, сердито на него взглянул.
   — Не затем сюда шли. Нельзя уходить — будем раскапывать вон ту развалюху, — указал он на остатки какого-то строения.
   Алексей вынул из кармана браслет.
   — Глядите-ка. Что это? — указал он на странную фигурку, искусно выгравированную на браслете.
   — Видели уже, головастик какой-то, — с усмешкой ответил Лева.
   — А я думаю, тут изображен один из круглоголовых, о которых говорится в легенде, — серьезно сказал Алексей.
   — Ну, знаешь! — пожал Лева плечами. Но остальные с интересом обернулись к Алексею.
   — Знаю. Сейчас услышите кое-что поинтереснее легенды. — И он рассказал приятелям обо всем увиденном ночью на экране в маленькой приморской обсерватории.
   — Вот это да-а! — воскликнул Игорь, как только Алексей кончил рассказывать.
   Тата слушала затаив дыхание и даже, сама того не замечая, приоткрыла рот.
   — Значит, это было здесь? — взволнованно спросила она.
   — Мне кажется, тут, — ответил Алексей. — Легенда тоже многое подтверждает.
   Лева скептически улыбнулся.
   — Придумано неплохо. Особенно для легковерных, — подчеркнул он, взглянув на Игоря и Тату.
   Алексей побагровел и приподнялся:
   — Значит, по-твоему, я вам наврал?
   Поняв, что хватил через край, Лева поспешил выкрутиться.
   — Ну зачем так грубо? Просто я считаю, что тебя вдохновил рисунок на браслете, и ты решил развлечь нас занятной импровизацией в духе научной фантастики. Вот и все.
   — Скользкий ты, однако, точно мокрый уж, — неодобрительно проворчал Прохор и обернулся к Алексею: — Чего до сих пор молчал?
   — Не хотел отвлекать вас от раскопок. А теперь дела здесь окончены. Пока Игорь поправится, можно съездить на разведку к плоскогорью. Время еще есть.
   — Я против такой авантюры, — решительно заявил Лева.
   — Ну и сиди здесь. С Игорем все равно кому-то надо остаться. А ты как? спросил Алексей Прохора.
   — Однако поеду, — подумав, ответил сибиряк. — Не пускать же тебя одного.
   — Вот и хорошо. Возьмем с собой Дамбу или Сорджи и завтра в путь.
   — Та-ак, — протянула Тата. — Выходит, я для вас пустое место?
   — Не обижайся! — строго сказал Алексей. — Поездка трудная, мало ли что может случиться.
   — Леша, подождите денек-другой, и пойдем все вместе, — приподнимаясь на локте, попросил Игорь. Ему страстно хотелось увидеть таинственное плоскогорье.
   — Что ерунду порешь! — рассердился Алексей. — Тебе еще лежать да лежать. Кроме того, незачем всех подвергать риску. Хватит троих.
   Прекратив дальнейшие разговоры на эту тему, Алексей вместе с Прохором стал готовиться к походу. Но тут возникло неожиданное препятствие. Суеверные монголы наотрез отказались идти дальше в глубь пустыни. Они боялись тревожить покой Великого Дракона.
   — В таком случае пойдем без них, по компасу. Они все равно там не были и дорогу не знают.
   — Неладно получится, — возразил сибиряк. — Нужно идти втроем. Если с кем что случится — двоим легче будет выручить.
   — Возьмите с собой Тату, — посоветовал Игорь, заметив умоляющий взгляд сестренки. — В походе она теперь не уступит любому из нас.
   Алексей с сомнением взглянул на девушку и, чтобы найти для отказа еще какой-то предлог, спросил:
   — А как же вы будете без нее объясняться с монголами?
   Тата вскочила:
   — Значит, я вам нужна только как переводчица!
   — Да нет! — отмахнулся Алексей. — Я о тебе же беспокоюсь.
   — Тогда обуздай свои нервы. Еду с вами, — тоном, не допускающим возражений, заявила Тата.
   «Оказывается, она с характером, да еще с каким!» — подумал Алексей.
   — Решено. Берем трех верблюдов и выходим завтра на рассвете, — сказал он, улыбаясь повеселевшей девушке.

Глава 6. Буря

   Однообразно тянутся немереные километры. За барханами вырастают барханы, и нет им конца. Днем — изнурительный зной, обманчивые видения колышущихся вод и зеленых оазисов; на буграх — легкие силуэты дзеренов, в редких островках искаженного саксаула — тоскливые крики сойки.
   После полуночи — пронизывающий, как бы опустившийся из космического пространства холод, простуженная, с распухшей щекой луна и тонкие звенящие лучи бесчисленных звезд.
   Пустыня!
   Пески то неподвижные, заснувшие, то пробужденные шорохами полуденных вихрей, то взлетающие до небес в бешеной пляске ревущего урагана. И везде, насколько хватает глаз, — пески, пески, пески…
   Неторопливым размеренным шагом идут верблюды. Медленно проплывают желтые бугры, и кажется, что время остановилось. Вот так же тысячелетия назад проходили здесь караваны. Менялись люди, их обычаи, нравы, а пустыня по-прежнему ждет народа-богатыря, который, теперь уже скоро, придет и пробудит ее к жизни.
   Чем дальше уходила маленькая группа в глубь пустыни, тем суровее становился пейзаж.
   Исчезли саксаульники, и даже неприхотливая верблюжья колючка почти не встречалась на пути.
   Впечатлительная Тата, напевавшая тягучую восточную песенку, замолчала и, подогнав своего верблюда, поравнялась с Прохором.
   — Соскучилась? — спросил тот.
   — Да, — призналась она. — Вокруг такая мертвечина, что жутко становится!.. Ой! Что там?
   Прохор взглянул, куда указала Тата, и придержал верблюда. Из-за гребня ближнего бархана высунулась большая, похожая на змеиную, голова.
   Огромный двухметровый ящер, неуклюже переваливаясь через гребень, сполз вниз и, увидев людей, угрожающе зашипел. Прохор сорвал с плеча двустволку.
   — Не стреляй! Это варан! — крикнул Алексей.
   — Ну и страшилище! — подивилась Тата.
   — Он безвредный и сейчас убежит.
   Но ящер оказался не из трусливых. Широко разинув пасть и размахивая хвостом, сухопутный крокодил стоял на месте, не собираясь уступать дорогу. Алексей повернул своего верблюда в сторону. Оставив «поле сражения» за храбрым вараном, друзья пошли в обход.
   После полудня на горизонте показалось обрывистое плоскогорье.
   Настроение улучшилось. Прохор и Тата стали перебрасываться шутками. Верблюды, словно понимая, что приближаются к цели, пошли быстрее. Наблюдательный Алексей все чаще и чаще посматривал на юго-запад.
   — Давайте двигаться побыстрее! Небо нехорошее! — поторопил он увлекшуюся разговором пару.
   Те обернулись. Из-за горизонта выползала желто-синяя мгла. По небу раскинулся веер перистых облаков. Надвигалась буря.
   — Вперед! Скорее! — скомандовал Алексей.
   Друзья погнали верблюдов к чуть видному вдали плоскогорью, под защиту скал. Вокруг потемнело. Тугие струи воздуха, закручиваясь в песчаные вихри, пошли гулять по барханам. Вот один сорвался с гребня и, бешено крутясь, погнался за путниками.
   — Держись! — сквозь свист ветра услышала Тата крик Алексея.
   Сильный порыв чуть не сбросил ее с верблюда. По лицу больно хлестнуло. Глаза, уши, ноздри запорошило песком. Мелькнула и скрылась в пыли сорванная с головы панама.
   — Ой! — девушка запоздалым жестом схватилась за голову, а вихрь уже мчался дальше по буграм, унося не только ее панаму, но и соломенную шляпу Прохора.
   Неожиданно ветер стих. Тяжелая темно-фиолетовая туча заволокла полнеба, горизонт скрылся во мгле. Алексей посмотрел назад и вздрогнул.
   Невдалеке, из нависшей над буграми тучи, высунулся хобот. Вращаясь и вытягиваясь, он опускался к земле, а снизу, навстречу ему, поднялся крутящийся песчаный столб. Две стихии — земная и небесная — быстро сблизились и слились воедино. Медленно извиваясь, как гигантский удав, и все ускоряя вращение, смерч двинулся к путникам.
   — Стой! Клади верблюдов! — заорал Алексей.
   Инстинктивно чувствуя опасность, животные легли и вытянули по земле длинные шеи. Впервые увидев грозное явление природы, Тата замерла. Ее глаза расширились от ужаса.
   Парни торопливо выдернули из вьюка палатку.
   — Сюда, быстро, — позвал Алексей Тату. Но она, будто не понимая слов, как завороженная смотрела на смерч. Алексей подбежал, схватил ее в охапку и бросился под защиту верблюжьих спин.
   Ураган налетел с шипением и грохотом. Шквальный порыв ударил плотной горячей массой. Песчинки словно раскалённые иглы вонзились в лицо. Не мешкая, друзья накрылись палаткой и прижались к верблюду.
   Ураган усиливался. За первым порывом последовал другой, третий… Наконец, все слилось в сплошной беснующийся воздушный поток. С гулом и свистом тучи песка обрушивались на маленький караван. Песок проникал во все щели, и от него не было спасения.
   Задыхаясь в пыльном горячем воздухе, друзья съежились под брезентом и время от времени встряхивали палатку, сбрасывая непрерывно засыпающий их песок.
   — Тьфу! Да откуда напасть такая, — не выдержал Прохор.
   — Это еще что! Хорошо хоть смерч прошел стороной, а то и вовсе бы завалило, — отозвался Алексей.
   Буря не утихла и к ночи. Напротив, ветер стал бесноваться еще ожесточеннее. Все смешалось в каком-то диком невообразимом хаосе. Не было неба, не было воздуха. Ничего вокруг не было, кроме мчащейся с грохотом и воем плотной песчаной мглы.
   С заходом невидимого солнца зловещий темно-багровый оттенок быстро угас. В наступившей непроглядной тьме чувства обострились, нервное напряжение, казалось, достигло предела.
   Лежа под брезентом, Прохор прислушивался к гулу урагана, надеясь уловить признаки ослабления ветра. Нет, не стихает. До каких же пор терпеть такое мытарство?! Сейчас бы чего-нибудь пожевать. Да где там! Все продукты во вьюках, а наружу носа не высунешь. Хорошо хоть фляжки полные. А вода теплая, противная.
   Прохор тяжело вздохнул и ожесточенно поскреб грудь. Покрытое испариной тело нестерпимо зудело от проникающей во все поры въедливой пыли.
   «Однако так дальше нельзя, — подумал он. — Ну, ладно, я с Лешкой. А чего девчонка мучается? На кой шут мы ее взяли? Одному Аллаху известно, чем кончится такая разведка! Да и нужна ли она? Сдается, ничего мы там не найдем». Прохор помотал головой. «Несерьезно все это. Померещилась Лешке на экране какая-то фантастика, а мы и премся, как дураки, ищем неизвестно что. Пора, однако, кончать такую самодеятельность. Стихнет буря, и надо поворачивать оглобли, пока еще ноги не протянули».
   Прохор перевернулся было к Алексею, но тут его охватило сомнение. Как начать разговор о возвращении? Лешка, конечно, подумает, — струсил, да еще, чего доброго, посрамит. У него такое не застрянет. Чего-чего, а чтобы его заподозрили в трусости, Прохор не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Лучше уж идти куда угодно.
   — Черт с ним! — пробормотал он про себя. — Будь что будет.
   И вдруг услышал тихое всхлипывание.
   — Что ты? — тронул он Тату.
   Она оттолкнула его руку и разрыдалась. Все сомнения Прохора разлетелись мигом.
   — Лешка! — толкнул он приятеля в бок. — Девчонка плачет! Куда мы ее тянем!
   — Ты предлагаешь вернуться? — голос Алексея прозвучал неестественно ровно.
   — Конечно. Нельзя же…
   — Ладно, не убеждай, — перебил его Алексей. — Пойдем обратно.
   — Ничего не обратно! — сквозь слезы выкрикнула Тата. — И никто меня не тянет. Сама иду! А ты, Прохор, не прячься за мою спину! Ну — разревелась, ну смалодушничала! Так я же девчонка, мне простительно!.. Если сам хочешь обратно — так и говори, а на меня нечего ссылаться.
   Тата утерла слезы кулачком и твердо заявила:
   — Если только вернетесь — презирать вас буду! Понятно? — и вдруг испугалась. «Что же я говорю?! Ведь сама только что думала, как бы скорее выбраться отсюда, да и вообще из пустыни. Что я наделала?!»
   И Тата уткнулась лицом в ладони, оплакивая ею самой разбитые надежды на скорое возвращение.

Глава 7. Здесь что-то есть!

   Заметив приближение бури, Дамба жестами показал Игорю и Леве, что лагерь нужно перенести к башне, под защиту стен. Туда же пригнали и верблюдов.
   Сидя в содрогающейся от порывов ветра палатке, приятели с тревогой заметили, как все более и более усиливается неистовство разыгравшейся бури. Оба беспокоились об ушедших друзьях, хотя пока не показывали своих опасений.
   Резкий удар налетевшего вихря обрушился на палатку.
   — Держи, держи! — закричал Игорь, хватая захлопавшую полу.
   Лева с монголами навалились на брезент, прижимая его к земле. Чуть не сорвавший палатку вихрь со свистом и шумом умчался в пустыню.
   — Дает ветерок жизни! — воскликнул Игорь, когда опасность миновала. — Эдак можно остаться под открытым небом!
   — Нам-то что! Каково им? — озабоченно проговорил Лева.
   Игорь удивленно взглянул на приятеля. Почему он первым заговорил об ушедших? Не в Левином характере преждевременно высказывать опасения.
   — Не беспокойся, ребята крепкие…
   — Да я не о них, — невольно вырвалось у Левы.
   Игорь улыбнулся:
   — И с Татой ничего не случится. Алексей парень бывалый, с ним не пропадешь:.
   Леву невольно передернуло.
   — Зря они ее взяли. Не женское дело тащиться, куда сам черт бы не полез, недовольно проворчал он. — И ты тоже хорош — «возьмите с собой Тату», передразнил Лева.
   Глаза Игоря зло сощурились:
   — Так почему же, позволь спросить, ты сам не пошел вместо нее?.. Молчишь? Эх ты, шаркун! Герой танцплощадок!
   Лева даже подскочил от негодования:
   — Знаешь, за такие слова следует бить по мордасам!
   — Попробуй! — усмехнулся Игорь.
   — Я… Я и руки марать не стану об каждого кретина! Неужели до тебя не дошло, что я не мог с ними идти после того, как назвал их затею авантюрой! Если ты беспринципен, то я, к счастью, не такой!
   — Ах, вот оно что! Значит, принципы превыше всего. Что ж, самооправдание удобное, особенно, когда не хочешь ввязываться в рискованные дела.
   — В рискованные куда ни шло, но в бесполезные действительно нет никакого желания. Наши здешние «трофеи» — наглядный тому пример.
   Игорь сокрушенно покачал головой.
   — Да-а, будь все такие чересчур практичные, как ты, — скучно было бы жить на свете. К счастью, — подчеркнул он, — это не так. Мечтателей, пожалуй, гораздо больше.
   — Ну и ловите за хвост свою «золотую рыбку». Только глядите, как бы не остаться у разбитого корыта. Мечтатели! — и Лева презрительно фыркнул.
   Ночь прошла беспокойно. Было душно и пыльно. Стоило только забыться, как налетал очередной порыв, и друзья просыпались от хлопанья брезента.
   Привычные монголы не обращали на шум никакого внимания. Оба заснули сразу, как только улеглись на кошму.
   Когда посветлело, Игорь попробовал встать. Сильно прихрамывая, он подошел к выходу, отстегнул полу и выглянул. Снаружи творилось нечто невообразимое. За плотной завесой поднятого в воздух песка ничего нельзя было разглядеть. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь свистящую и воющую желтую мглу.
   Игорь вернулся и лег. Ничего больше не оставалось делать, как набраться терпения и ждать.
   Ждать! В отвратительнейшем настроении Лева лежал на кошме, закинув ногу на ногу. Лучше бы уж догонять. Там все-таки к чему-то стремишься. Нетерпеливому парню смертельно надоело вторые сутки отлеживать бока. Пробовал читать — не получилось. Тоскливое завывание ветра отвлекало и действовало на нервы. Игорь, после вчерашней стычки, молчал. Трудно было понять, то ли он все еще сердится, то ли так обеспокоен за ушедших товарищей и сестру, что ему не до разговоров.
   — Ты что, язык проглотил? — не выдержал Лева.
   — Хотелось бы, но тогда нечем будет от тебя отбрехиваться.
   Лева не удержался от смеха. Игорь тоже.
   — Значит — мир?
   — Черт с тобой! Мир! — Игорь протянул руку и потрепал Леву по пыльной шевелюре.
   Снова наступило молчание.
   — Где-то сейчас наши? — со вздохом высказал Лева мучивший обоих вопрос.
   — Будет тебе ныть! Не пропадут, не дети малые, — раздраженно сказал Игорь и, помолчав, добавил: — Оба они опытные, особенно Алексей. Уберегут Татуську.
   — Да что ты все время: Алексей, Алексей! Словно он пуп Земли! — неожиданно взорвался Лева. — Любой другой не хуже его позаботился бы о Тате.
   Игорь удивленно приподнял брови.
   — Да ты уж… — и замолчал.
   Лева густо покраснел и отвернулся.
   Только к следующему утру буря утихла. Выбравшись из полузасыпанной песком палатки, друзья осмотрелись. В окружающей местности переменилось многое. Знакомые барханы были уже не той формы. Песчаный бугор у башни вырос и придвинулся к стене, засыпав ее почти доверху. Некоторые развалины совсем скрылись под песком.
   — Очередная перемена декорации, — подвел Лева итоги осмотра.
   После бури нужно было навести порядок. Все пропылилось, всюду набился песок. Недовольно ворча, Лева выволок из палатки походное имущество, и парни принялись трясти все подряд. Монголы погнали верблюдов пастись за высохшее русло, где росли колючка и другие пустынные травы.
   Управившись с генеральной уборкой, друзья принялись готовить завтрак.
   С ненавистью глядя на осточертевшие концентраты, Лева перечислял:
   — Суп гороховый, суп перловый, щи из так называемой свежей капусты… Ох! — тяжело вздохнул он, перебирая кубики. — Каша гречневая, твердокаменная; рисовый пудинг по-лухотски, с песочком; пшенная запеканка пропыленная, кисель с верблюжьим потом… Что будем жрать?
   Игорь мечтательно завел глаза и проговорил:
   — Знаешь, Левушка, если мне доведется издавать законы, то под страхом смертной казни я запрещу изготовление концентратов. А пока — выбирай что хочешь, все они одинаково препротивные.
   Завтрак был уже готов, когда подошли проводник с погонщиком. Не присаживаясь, Дамба жестом пригласил друзей следовать за собой.
   Те удивились. Обычно монголы откладывали все дела, когда предстояло покушать. Наверное, что-нибудь важное заставило проводника их позвать.
   — Давай-ка я пойду с ними, а ты оставайся, — сказал Лева, поглядывая на забинтованную ногу Игоря.
   — Нет уж. Как-нибудь доковыляю. — Игорь выбрал сук саксаула поровнее и, опираясь на него, направился за монголами.
   Дамба повел друзей к сухому руслу. Пройдя с полкилометра, они остановились у обрыва в каньон. Здесь были видны следы недавнего обвала. Часть нависшей над руслом почвы во время бури рухнула. Большой песчаный бугор у края обрыва наполовину осыпался, и из-под песка выступил угол какого-то строения.
   Все пошли туда. Игорь, припадая на больную ногу, с трудом поднялся на бугор и стал рассматривать полустертые временем узоры, высеченные на каменных стенах древней постройки.
   — Вот настоящий объект для раскопки! — восторженно крикнул он. — Я нюхом чувствую, здесь что-то есть!
   — Да. Вот над этим стоит потрудиться, — согласился Лева, с интересом разглядывая настенную роспись. — Будем начинать?
   — Обязательно. Сразу же после завтрака.

Глава 8. По следам легенды

   Когда буря, наконец, угомонилась, Алексей, Прохор и Тата, грязные, голодные, выбрались наружу.
   В воздухе еще носились тучи пыли. Нечего было и думать приводить себя в порядок. Друзья наскоро отряхнулись и принялись за консервы.