Страница:
— Гарри! Ого-го! — радостно возопил Шульман, оборачиваясь к нему. — Входи, входи, будь как дома!
Среди бледных чемпионов Шульман странным образом напоминал яркую мультипликационную фигуру несколько большего, чем нужно, размера. Он снова облачился в старую квидишную форму.
— Что ж, все в сборе — пора снабдить вас информацией! — радостно объявил Шульман. — Когда публика займёт свои места, я предложу каждому из вас этот мешочек, — он потряс маленьким мешочком из пурпурного шёлка, — откуда вы достанете фигурку того, с кем вам предстоит встретиться! Они разных… э-э-э… разного вида. Так, что-то ещё я должен вам сказать… ах, да… ваша задача добыть золотое яйцо!
Гарри обвёл взглядом присутствующих. Седрик кивнул один раз, показав, что понял слова Шульмана, и снова принялся расхаживать туда-сюда; он слегка позеленел. Флёр Делакёр и Крум вообще никак не отреагировали. Может быть, они боялись, что их вырвет, если они откроют рот — этого, по крайней мере, боялся сам Гарри. А ведь они, в отличие от него, находятся здесь по доброй воле…
Казалось, не прошло и секунды, а мимо палатки уже топотали тысячи ног, слышались оживлённые разговоры, шутки, смех… Гарри чувствовал себя настолько отдельно от этих людей, как будто они были существами разных пород. И тогда — по ощущениям, ещё максимум через секунду — Шульман принялся распускать завязки пурпурного шёлкового мешочка.
— Леди вперёд, — он поднёс мешочек к Флёр.
Она запустила внутрь дрожащую руку и вытащила крошечную, идеально точную модель дракона — уэльсского обыкновенного. К шее модели был привязан номер «2». И, поскольку Флёр выказала не удивление, а скорее отчаянную решимость, Гарри понял, что был прав: мадам Максим её предупредила.
То же самое в отношении Крума: тот вытащил малинового китайского огнешара под номером «3» и, даже не моргнув, уставился в пол.
Седрик опустил руку в мешочек и достал серо-голубого шведского тупорыла с номером «1» на шее. Гарри вытащил из мешочка то, что там осталось: венгерского шипохвоста под номером «4». Он посмотрел на своего дракончика — шипохвост расправил крылышки и обнажил миниатюрные зубки.
— Ну вот! — провозгласил Шульман. — Теперь каждый знает своего соперника, а номер на шее означает порядок выхода на поле, понятно? Я сейчас уйду, потому что я комментирую состязания. Мистер Диггори, когда услышите свисток, просто выходите на поле и всё, хорошо? Что ещё… Гарри? Можно тебя на два слова? Снаружи?
— Э-э-э… конечно, — ничего не соображая, ответил Гарри, поднялся и вслед за Шульманом вышел из палатки. Тот отошёл на некоторое расстояние, остановился между деревьями и по-отечески повернулся к Гарри.
— Как себя чувствуешь, Гарри? Может, тебе что-нибудь принести?
— Что? — даже не понял Гарри. — А… нет, спасибо.
— У тебя есть план? — Шульман заговорщицки понизил голос. — Потому что, если не возражаешь, конечно, я с радостью поделюсь с тобой кое-какими идейками. Я имею в виду, — продолжал Шульман, понижая голос ещё сильнее, — ты же у нас малолетка, Гарри… и если я могу чем-то помочь…
— Нет, — отрезал Гарри, да так поспешно, что его ответ прозвучал грубо, — нет, я… уже знаю, что делать. Спасибо.
— Никто не узнает, Гарри, — подмигнул Шульман.
— Нет, спасибо, всё хорошо, — произнося эти слова, Гарри удивился, почему он их без конца повторяет, в то время как на самом деле ему ещё ни разу не было так плохо. — У меня есть план, и я…
Где-то вдалеке прозвучал свисток.
— Батюшки, мне надо бежать! — спохватился Шульман и умчался.
Гарри пошёл к палатке и увидел выходящего Седрика, ещё более позеленевшего. Проходя мимо, Гарри попытался пожелать ему удачи, но выдавил из себя только странный гортанный хрип.
Он вернулся в палатку к Флёр и Круму. Спустя пару секунд снаружи донёсся рёв толпы, видимо, означавший, что Седрик вошёл в загон и оказался лицом к лицу с живым прототипом своей фигурки…
Гарри не мог себе и представить, что сидеть и ждать будет так ужасно. Публика, как единое многоголовое существо, вскрикивала… визжала… ахала, выражая свою реакцию на то, что проделывал Седрик, чтобы пробраться мимо шведского тупорыла. Крум упорно глядел в пол. Флёр вместо Седрика меряла шагами палатку. А комментарии Шульмана только усугубляли общее состояние… Жуткие картины возникали в голове у Гарри, когда он слышал: «о-о-о, чуть не попался, совсем чуть-чуть»… «вот рисковый парень!»… «хороший ход — жаль, не помогло!»…
А затем, минут через пятнадцать, раздался оглушительный гул, который мог означать только одно: Седрик обошёл дракона и схватил золотое яйцо.
— Очень, очень хорошо! — кричал Шульман. — А сейчас — что нам скажут судьи?
Но он не стал произносить оценки вслух; видимо, судьи показывали публике таблички.
— Один закончил, осталось трое! — заорал Шульман, когда вновь прозвучал свисток. — Мисс Делакёр, прошу вас!
Флёр дрожала с головы до ног. Когда она выходила из палатки с высоко поднятой головой и крепко зажатой в руке палочкой, Гарри даже почувствовал к ней некоторую симпатию. Они с Крумом остались вдвоём, сидя у противоположных стен и избегая встречаться взглядами.
Повторилось всё то же самое… «О, не уверен, что это разумно!» — доносились до них весёлые вопли Шульмана, — «О!.. Почти что… Теперь осторожно!.. Святое небо, я думал, она его схватит!»
Через десять минут трибуны разразились аплодисментами… Значит, Флёр тоже выполнила задание. Пауза… судя по всему, показывают оценки Флёр… снова рукоплескания… потом, в третий раз, свисток.
— На поле выходит мистер Крум! — провозгласил Шульман, и Крум косолапо удалился, оставив Гарри в одиночестве.
Он как-то особенно чутко ощущал своё тело; ощущал, как сильно бьётся сердце, как от страха сводит пальцы… и в то же время, глядя на стены палатки и слушая, как бы очень издалека, шум толпы, он словно бы находился вне самого себя…
— Очень смело! — орал Шульман. Гарри услышал кошмарный, пронзительный вопль китайского огнешара. Публика судорожно вдохнула. — Вот это храбрость!.. И… Есть! Он добыл яйцо!
Рукоплескания осколками разбитого стекла рассыпались в зимнем воздухе. Крум закончил выступление — сейчас наступит черёд Гарри.
Он встал, заметив мимоходом, что ноги превратились в желе, и стал ждать. Прозвучал свисток. Он вышел из палатки. Ужас его достиг крещендо. И вот уже, миновав рощицу, он вошёл в загон.
Открывшуюся перед ним картину он увидел как будто бы в очень ярком, цветном сне. С трибун, магически воздвигнутых здесь с того дня, как он в последний раз стоял на этом месте, смотрело великое множество лиц. А с другой стороны загона злобными жёлтыми глазами на него уставился шипохвост, с полусогнутыми крыльями склонявшийся над кладкой яиц. Чудовищный чешуйчатый ящер молотил по земле шипастым хвостом, оставляя отметины длиною в ярд. С трибун нёсся жуткий шум, приветственный или нет, Гарри было всё равно. Пришло время сделать то, что нужно сделать… нужно сконцентрировать всю волю на том, в чём его единственное спасение…
Гарри поднял палочку.
— Ассио Всполох! — прокричал он.
И стал ждать, всеми фибрами души надеясь, молясь… вдруг не получится… вдруг метла не прилетит… от окружающего его отделяла какая-то зыблющаяся, прозрачная, жаркая завеса, и от этого загон и лица людей будто бы плавали в воздухе…
И вдруг Гарри услышал — к нему со страшной скоростью неслась метла. Он повернулся и увидел стремительно приближающийся из-за леса «Всполох». Метла ворвалась в загон и выжидательно повисла перед ним. Публика зашумела сильнее… Шульман тоже что-то кричал… но слух у Гарри больше не работал так, как надо… слушать было не нужно, неважно…
Он вскинул ногу на древко и оттолкнулся от земли. И, почти в то же мгновение, случилась чудесная вещь…
Как только он полетел вверх, как только ветер начал ворошить его волосы, как только лица публики сделались не более чем булавочными головками телесного цвета, а дракон уменьшился до размеров собаки, Гарри понял, что не просто покинул землю, но и оставил внизу свой страх… он очутился в своей стихии…
Это — очередной квидишный матч, вот и всё… обычный квидишный матч, а шипохвост — особо мерзкая команда противника…
Он посмотрел вниз на кладку, надёжно защищённую передними лапами дракона, и сразу увидел среди цементного цвета яиц одно, сверкающе-золотое. «Итак», — сказал сам себе Гарри, — «отвлекающий манёвр… поехали…»
Он нырнул. Голова шипохвоста повернулась за ним; он знал, что нужно делать, и вовремя вышел из пике; огненный снаряд пролетел как раз в том месте, где бы был сейчас он, если бы не свернул… но Гарри было наплевать на опасность… всё равно что увиливать от Нападалы…
— Великий Скотти, да этот парень умеет летать! — заорал Шульман, перекрывая визги и охи. — Мистер Крум, вы это видели?
Гарри кружил в вышине; шипохвост следил за ним, вертя длинной шеей — если продолжать так достаточно долго, голова чудовища закружится — но лучше не медлить, не то он опять дохнёт огнём…
Едва шипохвост открыл пасть, Гарри начал спускаться, но на этот раз ему не так сильно повезло — огнём, к счастью, не опалило, но дракон ударил хвостом, Гарри шарахнулся в сторону, и один из шипов задел его по плечу, пропорол робу…
Он почувствовал боль, услышал крики и стон с трибун, но порез вроде бы был неглубокий… он просвистел позади дракона, и ему в голову пришла одна мысль…
Шипохвостиха не хотела взлетать, она слишком боялась за кладку. Она вертелась, извивалась, сгибала и разгибала крылья, не сводя с Гарри страшных жёлтых глаз, но покинуть своих детёнышей боялась… и тем не менее, надо заставить её это сделать, а то ему никогда не добраться до золотого яйца… трюк в том, чтобы сделать это медленно, осторожно…
Он принялся летать перед её носом сначала в одну сторону, потом в другую, не настолько близко, чтобы она попыталась отогнать его огнём, но всё-таки достаточно для того, чтобы дракониха не отводила от него глаз. Её голова с оскаленными зубами, мотаясь из стороны в сторону, следила за ним вертикальными зрачками…
Гарри взлетел выше. Голова шипохвостихи поднялась вслед за ним, шея вытянулась во всю длину, качаясь как змея перед факиром…
Гарри поднялся ещё на несколько футов, и чудище издало разочарованный рёв. Он был чем-то вроде мухи, мухи, которую ей так хотелось прихлопнуть; она забила хвостом, но ей было не достать до Гарри… дракониха плюнула огнём, но он увернулся… челюсти широко распахнулись…
— Давай же, — понукал Гарри, гипнотизирующе вертясь перед ней, — давай, поймай меня… вставай, лентяйка…
И тогда она села на задние лапы, расправила наконец огромные кожистые крылья — размах их был как у небольшого самолёта — а Гарри спикировал вниз. Раньше, чем дракониха поняла, что случилось и куда он исчез, Гарри на умопомрачительной скорости подлетел к земле, к кладке, не защищённой когтистыми передними лапами — отпустил древко — схватил золотое яйцо…
И, прибавив скорости, был таков. Он мчался над трибунами, надёжно зажав под нераненной рукой тяжёлую добычу. Ему показалось, что кто-то вдруг снова включил громкость — в первый раз за всё время он нормально слышал шум с трибун. Там вопили и рукоплескали так же громко, как ирландские болельщики на кубке мира…
— Посмотрите на это! — кричал Шульман. — Вы только посмотрите! Самый юный чемпион первым добыл яйцо! Что ж, это уравнивает шансы мистера Поттера!
К шипохвосту сбегались драконозагонщики, чтобы успокоить чудовище. От входа в загон к Гарри, радостно размахивая руками, спешили профессор МакГонаголл, профессор Хмури и Огрид. Даже с большого расстояния было видно, как они улыбаются. Он полетел над трибунами обратно — барабанные перепонки разрывались от грохота — и мягко приземлился, чувствуя на душе такую лёгкость, какой давно не чувствовал… Он прошёл через первое испытание и не погиб…
— Это было потрясающе, Поттер! — закричала профессор МакГонаголл, как только он слез с метлы — что с её стороны было весьма удивительной похвалой. Потом она показала на его плечо (Гарри заметил, что у неё трясутся руки):
— Тебе надо срочно пойти к мадам Помфри, ещё до того, как судьи объявят результат… сюда… она уже, наверное, закончила с Диггори…
— Молодчина, Гарри! — хрипло выговорил Огрид. — Просто молодчина! Против шипохвоста, это ж надо, ты ж знаешь, Чарли сказал, это самый страш…
— Спасибо, Огрид, — громко перебил Гарри, чтобы Огрид не проговорился.
Профессор Хмури тоже был очень доволен, его волшебный глаз танцевал в глазнице.
— Быстро и чисто, Поттер, — рокочуще похвалил он.
— Всё, Поттер, в медпункт, пожалуйста, — велела профессор МакГонаголл.
Гарри вышел из загона, всё ещё не в силах отдышаться, и, в дверях соседней палатки, увидел озабоченную мадам Помфри.
— Драконы! — с отвращением воскликнула она, затаскивая Гарри внутрь. Палатка была поделена на отсеки; сквозь полотно он мог различить силуэт Седрика, тот вроде бы не был сильно ранен, по крайней мере, он сидел. Мадам Помфри, безостановочно ворча, осмотрела рану на плече у Гарри:
— В прошлом году дементоры, теперь драконы, хотелось бы знать, что ещё они собираются притащить в школу? Ну, тебе очень повезло… рана неглубокая… только нужно продезинфицировать перед тем, как я её залечу…
Она продезинфицировала порез пурпурной жидкостью, которая щипала и дымилась, а потом ткнула в плечо палочкой, и рана сразу затянулась.
— А сейчас посиди минутку спокойно — посиди, я сказала. Успеешь ещё узнать свои оценки.
Мадам Помфри стремительно вышла, и Гарри услышал, как она прошла в соседний отсек и спросила:
— Как ты теперь себя чувствуешь, Диггори?
Гарри не мог усидеть на месте; его переполнял адреналин. Он встал и собрался посмотреть, что происходит снаружи, но не успел дойти до выхода, как внутрь ворвались двое: Гермиона, а следом за ней — Рон.
— Гарри, ты был великолепен! — надтреснутым голосом произнесла Гермиона. На щеках отпечатались следы ногтей, видимо, от страха она хваталась за лицо. — Это было просто потрясающе! Правда!
Но Гарри смотрел на смертельно-бледного Рона. А тот глядел на Гарри как на привидение.
— Гарри, — очень серьёзно сказал Рон, — не знаю, кто поместил твою заявку в чашу, но я уверен, они хотели погубить тебя!
И вдруг всё стало так, как будто последних нескольких недель просто не было — как будто они встретились с Роном впервые с тех пор, как Гарри был объявлен чемпионом.
— Дошло, наконец? — ледяным тоном произнёс Гарри. — Много же времени тебе понадобилось.
Гермиона испуганно стояла посередине, переводя взгляд с одного на другого. Рон неуверенно открыл рот. Гарри понял, что Рон собирается извиниться, но вдруг — неожиданно — почувствовал, что не хочет этого слышать.
— Да всё нормально, — отмахнулся он, раньше, чем Рон успел произнести хоть слово, — забудем.
— Нет, — возразил Рон, — я не должен был…
— Забудем, — повторил Гарри.
Рон нервно улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.
Гермиона расплакалась.
— Вот уж не о чем плакать! — сказал ей поражённый Гарри.
— Вы оба такие дураки! — закричала она и топнула ногой. Слёзы брызнули на робу. Потом — они не успели этому воспрепятствовать — Гермиона обняла их и убежала, теперь уже откровенно, в голос, рыдая.
— Дурдом, — покачал головой Рон. — Гарри, пойдём, сейчас объявят твои оценки…
Подхватив золотое яйцо и «Всполох», ощущая небывалый подъём — кто бы мог подумать час назад, что такое возможно — Гарри, пригнувшись, вышел из палатки. Рон шагал рядом и быстро-быстро говорил:
— Знаешь, ты был лучше всех, просто никакого сравнения. Седрик сделал какую-то очень странную вещь: он превратил камень на земле в собаку… хотел, чтобы дракон нападал на собаку, а не на него. В смысле превращения это, конечно, было здорово, ну и вроде как сработало, раз он всё-таки добыл яйцо, но его ещё и обожгло — дракон на полдороге передумал и решил всё-таки напасть на него, а не на лабрадора, Седрик еле увернулся. А эта Флёр, она попыталась ввести дракона в транс — тоже вроде как сработало, он заснул, но потом захрапел, и из ноздри вылетела большая искра, подожгла Флёр подол, и ей пришлось тушить пожар водой из палочки. А Крум — ты не поверишь, но он даже не подумал о том, чтобы подняться в воздух! После тебя, он, наверно, был лучше всех. Ударил дракона каким-то заклинанием прямо в глаз! Единственное — когда тот повалился на бок, то раздавил половину яиц — а за это снимаются баллы, их нельзя было портить.
Они подошли к загону, и Рон перевёл дыхание. Теперь, когда шипохвоста забрали, Гарри понял, где сидят пятеро судей — прямо с противоположной стороны, на приподнятых сидениях, задрапированных золотой тканью.
— Каждый ставит оценку от одного до десяти, — поведал Рон, и Гарри, прищурившись, увидел, как первый судья — мадам Максим — поднимает в воздух палочку. Из неё вылетела длинная серебряная лента, свернувшаяся в цифру "8".
— Неплохо! — воскликнул Рон под аплодисменты с трибун. — Она, наверное, вычла два балла за плечо…
Следующим был мистер Сгорбс. Он выпустил в воздух цифру "9".
— Здорово! — обрадовался Рон, ткнув Гарри в спину.
Затем, Думбльдор. Он тоже поставил «9». Трибуны ликовали сильнее, чем когда-либо.
Людо Шульман — «10».
— Десять? — не поверил своим глазам Гарри. — Но… меня же поранили… что он делает?
— Гарри, не жалуйся! — в восторге вскричал Рон.
Наконец, палочку поднял Каркаров. Он выждал мгновение, а затем и из его палочки выстрелила в воздух цифра "4".
— Что? — гневно выпалил Рон. — Четыре? Ах ты, предвзятый мешок с дерьмом, ты же поставил Круму «10»!
Но Гарри было безразлично, пусть Каркаров ставит ему хоть ноль! То, что Рон возмущался за него, стоило для него все сто баллов. Он, разумеется, не сказал об этом Рону, но сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Гарри повернулся к выходу. За него радовался не только Рон… не только гриффиндорцы. На трибунах ликовала почти вся школа. Когда они увидели, через что ему пришлось пройти, они встали на его сторону, болели за него так же, как и за Седрика… а на слизеринцев наплевать, пусть теперь говорят, что хотят.
— Вы вдвоём на первом месте! Ты и Крум! — воскликнул выбежавший навстречу Чарли Уэсли, когда Гарри с Роном направились было назад к школе. — Слушай, мне надо бежать, я должен послать маме сову, я обещал обо всем рассказать — но это было невероятно! Ах, да — мне велели сказать тебе, что тебе надо ещё немного побыть здесь… Шульман хочет вам что-то сказать, там, в чемпионской палатке.
Рон сказал, что подождёт, и Гарри снова вошёл в палатку, которая почему-то выглядела совершенно иначе, гостеприимной и уютной. Гарри сравнил свои ощущения тогда, когда он уворачивался от шипохвоста и тогда, когда ждал в палатке… нечего и думать, ожидание несравнимо хуже.
Флёр, Седрик и Крум вошли вместе.
Половину лица Седрика покрывал толстый слой оранжевой мази, очевидно, лекарство от ожога. Увидев Гарри, он заулыбался: «Молодец, Гарри».
— Ты тоже, — улыбнулся в ответ Гарри.
— Вы все молодцы, все! — в палатку ворвался Людо Шульман, довольный, как будто сам только что победил дракона. — А сейчас слушайте сюда. Перед вторым состязанием у вас будет большой перерыв, оно состоится двадцать четвёртого февраля утром — но во время этого перерыва вы должны кое над чем подумать! Если вы внимательно посмотрите на золотые яйца, которые держите в руках, то увидите, что они открываются… видите петли? Вы должны разгадать загадку, скрытую внутри — и тогда узнаете, в чём состоит следующее испытание, и сможете подготовиться! Всё ясно? Точно? Что ж, тогда — можете идти!
Гарри вышел из палатки, и они вместе с Роном отправились по опушке Запретного леса назад к замку, оживлённо разговаривая. Гарри хотел услышать подробности о выступлении других чемпионов. Вскоре они обогнули рощицу, откуда Гарри в первый раз услышал рёв драконов, и из-за деревьев выпрыгнула какая-то ведьма.
Оказалось, это Рита Вритер. Сегодня на ней была ядовито-зелёная роба, принципиарное перо удивительно подходило к ней.
— Поздравляю, Гарри! — вскричала она, сияя. — Можно тебя буквально на одно слово? Как ты себя чувствовал, оказавшись лицом к лицу с драконом? И что ты думаешь теперь о справедливости судей?
— На одно слово? — переспросил Гарри. — Вот оно: гудбай!
И они с Роном направились к замку.
Глава 21
Среди бледных чемпионов Шульман странным образом напоминал яркую мультипликационную фигуру несколько большего, чем нужно, размера. Он снова облачился в старую квидишную форму.
— Что ж, все в сборе — пора снабдить вас информацией! — радостно объявил Шульман. — Когда публика займёт свои места, я предложу каждому из вас этот мешочек, — он потряс маленьким мешочком из пурпурного шёлка, — откуда вы достанете фигурку того, с кем вам предстоит встретиться! Они разных… э-э-э… разного вида. Так, что-то ещё я должен вам сказать… ах, да… ваша задача добыть золотое яйцо!
Гарри обвёл взглядом присутствующих. Седрик кивнул один раз, показав, что понял слова Шульмана, и снова принялся расхаживать туда-сюда; он слегка позеленел. Флёр Делакёр и Крум вообще никак не отреагировали. Может быть, они боялись, что их вырвет, если они откроют рот — этого, по крайней мере, боялся сам Гарри. А ведь они, в отличие от него, находятся здесь по доброй воле…
Казалось, не прошло и секунды, а мимо палатки уже топотали тысячи ног, слышались оживлённые разговоры, шутки, смех… Гарри чувствовал себя настолько отдельно от этих людей, как будто они были существами разных пород. И тогда — по ощущениям, ещё максимум через секунду — Шульман принялся распускать завязки пурпурного шёлкового мешочка.
— Леди вперёд, — он поднёс мешочек к Флёр.
Она запустила внутрь дрожащую руку и вытащила крошечную, идеально точную модель дракона — уэльсского обыкновенного. К шее модели был привязан номер «2». И, поскольку Флёр выказала не удивление, а скорее отчаянную решимость, Гарри понял, что был прав: мадам Максим её предупредила.
То же самое в отношении Крума: тот вытащил малинового китайского огнешара под номером «3» и, даже не моргнув, уставился в пол.
Седрик опустил руку в мешочек и достал серо-голубого шведского тупорыла с номером «1» на шее. Гарри вытащил из мешочка то, что там осталось: венгерского шипохвоста под номером «4». Он посмотрел на своего дракончика — шипохвост расправил крылышки и обнажил миниатюрные зубки.
— Ну вот! — провозгласил Шульман. — Теперь каждый знает своего соперника, а номер на шее означает порядок выхода на поле, понятно? Я сейчас уйду, потому что я комментирую состязания. Мистер Диггори, когда услышите свисток, просто выходите на поле и всё, хорошо? Что ещё… Гарри? Можно тебя на два слова? Снаружи?
— Э-э-э… конечно, — ничего не соображая, ответил Гарри, поднялся и вслед за Шульманом вышел из палатки. Тот отошёл на некоторое расстояние, остановился между деревьями и по-отечески повернулся к Гарри.
— Как себя чувствуешь, Гарри? Может, тебе что-нибудь принести?
— Что? — даже не понял Гарри. — А… нет, спасибо.
— У тебя есть план? — Шульман заговорщицки понизил голос. — Потому что, если не возражаешь, конечно, я с радостью поделюсь с тобой кое-какими идейками. Я имею в виду, — продолжал Шульман, понижая голос ещё сильнее, — ты же у нас малолетка, Гарри… и если я могу чем-то помочь…
— Нет, — отрезал Гарри, да так поспешно, что его ответ прозвучал грубо, — нет, я… уже знаю, что делать. Спасибо.
— Никто не узнает, Гарри, — подмигнул Шульман.
— Нет, спасибо, всё хорошо, — произнося эти слова, Гарри удивился, почему он их без конца повторяет, в то время как на самом деле ему ещё ни разу не было так плохо. — У меня есть план, и я…
Где-то вдалеке прозвучал свисток.
— Батюшки, мне надо бежать! — спохватился Шульман и умчался.
Гарри пошёл к палатке и увидел выходящего Седрика, ещё более позеленевшего. Проходя мимо, Гарри попытался пожелать ему удачи, но выдавил из себя только странный гортанный хрип.
Он вернулся в палатку к Флёр и Круму. Спустя пару секунд снаружи донёсся рёв толпы, видимо, означавший, что Седрик вошёл в загон и оказался лицом к лицу с живым прототипом своей фигурки…
Гарри не мог себе и представить, что сидеть и ждать будет так ужасно. Публика, как единое многоголовое существо, вскрикивала… визжала… ахала, выражая свою реакцию на то, что проделывал Седрик, чтобы пробраться мимо шведского тупорыла. Крум упорно глядел в пол. Флёр вместо Седрика меряла шагами палатку. А комментарии Шульмана только усугубляли общее состояние… Жуткие картины возникали в голове у Гарри, когда он слышал: «о-о-о, чуть не попался, совсем чуть-чуть»… «вот рисковый парень!»… «хороший ход — жаль, не помогло!»…
А затем, минут через пятнадцать, раздался оглушительный гул, который мог означать только одно: Седрик обошёл дракона и схватил золотое яйцо.
— Очень, очень хорошо! — кричал Шульман. — А сейчас — что нам скажут судьи?
Но он не стал произносить оценки вслух; видимо, судьи показывали публике таблички.
— Один закончил, осталось трое! — заорал Шульман, когда вновь прозвучал свисток. — Мисс Делакёр, прошу вас!
Флёр дрожала с головы до ног. Когда она выходила из палатки с высоко поднятой головой и крепко зажатой в руке палочкой, Гарри даже почувствовал к ней некоторую симпатию. Они с Крумом остались вдвоём, сидя у противоположных стен и избегая встречаться взглядами.
Повторилось всё то же самое… «О, не уверен, что это разумно!» — доносились до них весёлые вопли Шульмана, — «О!.. Почти что… Теперь осторожно!.. Святое небо, я думал, она его схватит!»
Через десять минут трибуны разразились аплодисментами… Значит, Флёр тоже выполнила задание. Пауза… судя по всему, показывают оценки Флёр… снова рукоплескания… потом, в третий раз, свисток.
— На поле выходит мистер Крум! — провозгласил Шульман, и Крум косолапо удалился, оставив Гарри в одиночестве.
Он как-то особенно чутко ощущал своё тело; ощущал, как сильно бьётся сердце, как от страха сводит пальцы… и в то же время, глядя на стены палатки и слушая, как бы очень издалека, шум толпы, он словно бы находился вне самого себя…
— Очень смело! — орал Шульман. Гарри услышал кошмарный, пронзительный вопль китайского огнешара. Публика судорожно вдохнула. — Вот это храбрость!.. И… Есть! Он добыл яйцо!
Рукоплескания осколками разбитого стекла рассыпались в зимнем воздухе. Крум закончил выступление — сейчас наступит черёд Гарри.
Он встал, заметив мимоходом, что ноги превратились в желе, и стал ждать. Прозвучал свисток. Он вышел из палатки. Ужас его достиг крещендо. И вот уже, миновав рощицу, он вошёл в загон.
Открывшуюся перед ним картину он увидел как будто бы в очень ярком, цветном сне. С трибун, магически воздвигнутых здесь с того дня, как он в последний раз стоял на этом месте, смотрело великое множество лиц. А с другой стороны загона злобными жёлтыми глазами на него уставился шипохвост, с полусогнутыми крыльями склонявшийся над кладкой яиц. Чудовищный чешуйчатый ящер молотил по земле шипастым хвостом, оставляя отметины длиною в ярд. С трибун нёсся жуткий шум, приветственный или нет, Гарри было всё равно. Пришло время сделать то, что нужно сделать… нужно сконцентрировать всю волю на том, в чём его единственное спасение…
Гарри поднял палочку.
— Ассио Всполох! — прокричал он.
И стал ждать, всеми фибрами души надеясь, молясь… вдруг не получится… вдруг метла не прилетит… от окружающего его отделяла какая-то зыблющаяся, прозрачная, жаркая завеса, и от этого загон и лица людей будто бы плавали в воздухе…
И вдруг Гарри услышал — к нему со страшной скоростью неслась метла. Он повернулся и увидел стремительно приближающийся из-за леса «Всполох». Метла ворвалась в загон и выжидательно повисла перед ним. Публика зашумела сильнее… Шульман тоже что-то кричал… но слух у Гарри больше не работал так, как надо… слушать было не нужно, неважно…
Он вскинул ногу на древко и оттолкнулся от земли. И, почти в то же мгновение, случилась чудесная вещь…
Как только он полетел вверх, как только ветер начал ворошить его волосы, как только лица публики сделались не более чем булавочными головками телесного цвета, а дракон уменьшился до размеров собаки, Гарри понял, что не просто покинул землю, но и оставил внизу свой страх… он очутился в своей стихии…
Это — очередной квидишный матч, вот и всё… обычный квидишный матч, а шипохвост — особо мерзкая команда противника…
Он посмотрел вниз на кладку, надёжно защищённую передними лапами дракона, и сразу увидел среди цементного цвета яиц одно, сверкающе-золотое. «Итак», — сказал сам себе Гарри, — «отвлекающий манёвр… поехали…»
Он нырнул. Голова шипохвоста повернулась за ним; он знал, что нужно делать, и вовремя вышел из пике; огненный снаряд пролетел как раз в том месте, где бы был сейчас он, если бы не свернул… но Гарри было наплевать на опасность… всё равно что увиливать от Нападалы…
— Великий Скотти, да этот парень умеет летать! — заорал Шульман, перекрывая визги и охи. — Мистер Крум, вы это видели?
Гарри кружил в вышине; шипохвост следил за ним, вертя длинной шеей — если продолжать так достаточно долго, голова чудовища закружится — но лучше не медлить, не то он опять дохнёт огнём…
Едва шипохвост открыл пасть, Гарри начал спускаться, но на этот раз ему не так сильно повезло — огнём, к счастью, не опалило, но дракон ударил хвостом, Гарри шарахнулся в сторону, и один из шипов задел его по плечу, пропорол робу…
Он почувствовал боль, услышал крики и стон с трибун, но порез вроде бы был неглубокий… он просвистел позади дракона, и ему в голову пришла одна мысль…
Шипохвостиха не хотела взлетать, она слишком боялась за кладку. Она вертелась, извивалась, сгибала и разгибала крылья, не сводя с Гарри страшных жёлтых глаз, но покинуть своих детёнышей боялась… и тем не менее, надо заставить её это сделать, а то ему никогда не добраться до золотого яйца… трюк в том, чтобы сделать это медленно, осторожно…
Он принялся летать перед её носом сначала в одну сторону, потом в другую, не настолько близко, чтобы она попыталась отогнать его огнём, но всё-таки достаточно для того, чтобы дракониха не отводила от него глаз. Её голова с оскаленными зубами, мотаясь из стороны в сторону, следила за ним вертикальными зрачками…
Гарри взлетел выше. Голова шипохвостихи поднялась вслед за ним, шея вытянулась во всю длину, качаясь как змея перед факиром…
Гарри поднялся ещё на несколько футов, и чудище издало разочарованный рёв. Он был чем-то вроде мухи, мухи, которую ей так хотелось прихлопнуть; она забила хвостом, но ей было не достать до Гарри… дракониха плюнула огнём, но он увернулся… челюсти широко распахнулись…
— Давай же, — понукал Гарри, гипнотизирующе вертясь перед ней, — давай, поймай меня… вставай, лентяйка…
И тогда она села на задние лапы, расправила наконец огромные кожистые крылья — размах их был как у небольшого самолёта — а Гарри спикировал вниз. Раньше, чем дракониха поняла, что случилось и куда он исчез, Гарри на умопомрачительной скорости подлетел к земле, к кладке, не защищённой когтистыми передними лапами — отпустил древко — схватил золотое яйцо…
И, прибавив скорости, был таков. Он мчался над трибунами, надёжно зажав под нераненной рукой тяжёлую добычу. Ему показалось, что кто-то вдруг снова включил громкость — в первый раз за всё время он нормально слышал шум с трибун. Там вопили и рукоплескали так же громко, как ирландские болельщики на кубке мира…
— Посмотрите на это! — кричал Шульман. — Вы только посмотрите! Самый юный чемпион первым добыл яйцо! Что ж, это уравнивает шансы мистера Поттера!
К шипохвосту сбегались драконозагонщики, чтобы успокоить чудовище. От входа в загон к Гарри, радостно размахивая руками, спешили профессор МакГонаголл, профессор Хмури и Огрид. Даже с большого расстояния было видно, как они улыбаются. Он полетел над трибунами обратно — барабанные перепонки разрывались от грохота — и мягко приземлился, чувствуя на душе такую лёгкость, какой давно не чувствовал… Он прошёл через первое испытание и не погиб…
— Это было потрясающе, Поттер! — закричала профессор МакГонаголл, как только он слез с метлы — что с её стороны было весьма удивительной похвалой. Потом она показала на его плечо (Гарри заметил, что у неё трясутся руки):
— Тебе надо срочно пойти к мадам Помфри, ещё до того, как судьи объявят результат… сюда… она уже, наверное, закончила с Диггори…
— Молодчина, Гарри! — хрипло выговорил Огрид. — Просто молодчина! Против шипохвоста, это ж надо, ты ж знаешь, Чарли сказал, это самый страш…
— Спасибо, Огрид, — громко перебил Гарри, чтобы Огрид не проговорился.
Профессор Хмури тоже был очень доволен, его волшебный глаз танцевал в глазнице.
— Быстро и чисто, Поттер, — рокочуще похвалил он.
— Всё, Поттер, в медпункт, пожалуйста, — велела профессор МакГонаголл.
Гарри вышел из загона, всё ещё не в силах отдышаться, и, в дверях соседней палатки, увидел озабоченную мадам Помфри.
— Драконы! — с отвращением воскликнула она, затаскивая Гарри внутрь. Палатка была поделена на отсеки; сквозь полотно он мог различить силуэт Седрика, тот вроде бы не был сильно ранен, по крайней мере, он сидел. Мадам Помфри, безостановочно ворча, осмотрела рану на плече у Гарри:
— В прошлом году дементоры, теперь драконы, хотелось бы знать, что ещё они собираются притащить в школу? Ну, тебе очень повезло… рана неглубокая… только нужно продезинфицировать перед тем, как я её залечу…
Она продезинфицировала порез пурпурной жидкостью, которая щипала и дымилась, а потом ткнула в плечо палочкой, и рана сразу затянулась.
— А сейчас посиди минутку спокойно — посиди, я сказала. Успеешь ещё узнать свои оценки.
Мадам Помфри стремительно вышла, и Гарри услышал, как она прошла в соседний отсек и спросила:
— Как ты теперь себя чувствуешь, Диггори?
Гарри не мог усидеть на месте; его переполнял адреналин. Он встал и собрался посмотреть, что происходит снаружи, но не успел дойти до выхода, как внутрь ворвались двое: Гермиона, а следом за ней — Рон.
— Гарри, ты был великолепен! — надтреснутым голосом произнесла Гермиона. На щеках отпечатались следы ногтей, видимо, от страха она хваталась за лицо. — Это было просто потрясающе! Правда!
Но Гарри смотрел на смертельно-бледного Рона. А тот глядел на Гарри как на привидение.
— Гарри, — очень серьёзно сказал Рон, — не знаю, кто поместил твою заявку в чашу, но я уверен, они хотели погубить тебя!
И вдруг всё стало так, как будто последних нескольких недель просто не было — как будто они встретились с Роном впервые с тех пор, как Гарри был объявлен чемпионом.
— Дошло, наконец? — ледяным тоном произнёс Гарри. — Много же времени тебе понадобилось.
Гермиона испуганно стояла посередине, переводя взгляд с одного на другого. Рон неуверенно открыл рот. Гарри понял, что Рон собирается извиниться, но вдруг — неожиданно — почувствовал, что не хочет этого слышать.
— Да всё нормально, — отмахнулся он, раньше, чем Рон успел произнести хоть слово, — забудем.
— Нет, — возразил Рон, — я не должен был…
— Забудем, — повторил Гарри.
Рон нервно улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.
Гермиона расплакалась.
— Вот уж не о чем плакать! — сказал ей поражённый Гарри.
— Вы оба такие дураки! — закричала она и топнула ногой. Слёзы брызнули на робу. Потом — они не успели этому воспрепятствовать — Гермиона обняла их и убежала, теперь уже откровенно, в голос, рыдая.
— Дурдом, — покачал головой Рон. — Гарри, пойдём, сейчас объявят твои оценки…
Подхватив золотое яйцо и «Всполох», ощущая небывалый подъём — кто бы мог подумать час назад, что такое возможно — Гарри, пригнувшись, вышел из палатки. Рон шагал рядом и быстро-быстро говорил:
— Знаешь, ты был лучше всех, просто никакого сравнения. Седрик сделал какую-то очень странную вещь: он превратил камень на земле в собаку… хотел, чтобы дракон нападал на собаку, а не на него. В смысле превращения это, конечно, было здорово, ну и вроде как сработало, раз он всё-таки добыл яйцо, но его ещё и обожгло — дракон на полдороге передумал и решил всё-таки напасть на него, а не на лабрадора, Седрик еле увернулся. А эта Флёр, она попыталась ввести дракона в транс — тоже вроде как сработало, он заснул, но потом захрапел, и из ноздри вылетела большая искра, подожгла Флёр подол, и ей пришлось тушить пожар водой из палочки. А Крум — ты не поверишь, но он даже не подумал о том, чтобы подняться в воздух! После тебя, он, наверно, был лучше всех. Ударил дракона каким-то заклинанием прямо в глаз! Единственное — когда тот повалился на бок, то раздавил половину яиц — а за это снимаются баллы, их нельзя было портить.
Они подошли к загону, и Рон перевёл дыхание. Теперь, когда шипохвоста забрали, Гарри понял, где сидят пятеро судей — прямо с противоположной стороны, на приподнятых сидениях, задрапированных золотой тканью.
— Каждый ставит оценку от одного до десяти, — поведал Рон, и Гарри, прищурившись, увидел, как первый судья — мадам Максим — поднимает в воздух палочку. Из неё вылетела длинная серебряная лента, свернувшаяся в цифру "8".
— Неплохо! — воскликнул Рон под аплодисменты с трибун. — Она, наверное, вычла два балла за плечо…
Следующим был мистер Сгорбс. Он выпустил в воздух цифру "9".
— Здорово! — обрадовался Рон, ткнув Гарри в спину.
Затем, Думбльдор. Он тоже поставил «9». Трибуны ликовали сильнее, чем когда-либо.
Людо Шульман — «10».
— Десять? — не поверил своим глазам Гарри. — Но… меня же поранили… что он делает?
— Гарри, не жалуйся! — в восторге вскричал Рон.
Наконец, палочку поднял Каркаров. Он выждал мгновение, а затем и из его палочки выстрелила в воздух цифра "4".
— Что? — гневно выпалил Рон. — Четыре? Ах ты, предвзятый мешок с дерьмом, ты же поставил Круму «10»!
Но Гарри было безразлично, пусть Каркаров ставит ему хоть ноль! То, что Рон возмущался за него, стоило для него все сто баллов. Он, разумеется, не сказал об этом Рону, но сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Гарри повернулся к выходу. За него радовался не только Рон… не только гриффиндорцы. На трибунах ликовала почти вся школа. Когда они увидели, через что ему пришлось пройти, они встали на его сторону, болели за него так же, как и за Седрика… а на слизеринцев наплевать, пусть теперь говорят, что хотят.
— Вы вдвоём на первом месте! Ты и Крум! — воскликнул выбежавший навстречу Чарли Уэсли, когда Гарри с Роном направились было назад к школе. — Слушай, мне надо бежать, я должен послать маме сову, я обещал обо всем рассказать — но это было невероятно! Ах, да — мне велели сказать тебе, что тебе надо ещё немного побыть здесь… Шульман хочет вам что-то сказать, там, в чемпионской палатке.
Рон сказал, что подождёт, и Гарри снова вошёл в палатку, которая почему-то выглядела совершенно иначе, гостеприимной и уютной. Гарри сравнил свои ощущения тогда, когда он уворачивался от шипохвоста и тогда, когда ждал в палатке… нечего и думать, ожидание несравнимо хуже.
Флёр, Седрик и Крум вошли вместе.
Половину лица Седрика покрывал толстый слой оранжевой мази, очевидно, лекарство от ожога. Увидев Гарри, он заулыбался: «Молодец, Гарри».
— Ты тоже, — улыбнулся в ответ Гарри.
— Вы все молодцы, все! — в палатку ворвался Людо Шульман, довольный, как будто сам только что победил дракона. — А сейчас слушайте сюда. Перед вторым состязанием у вас будет большой перерыв, оно состоится двадцать четвёртого февраля утром — но во время этого перерыва вы должны кое над чем подумать! Если вы внимательно посмотрите на золотые яйца, которые держите в руках, то увидите, что они открываются… видите петли? Вы должны разгадать загадку, скрытую внутри — и тогда узнаете, в чём состоит следующее испытание, и сможете подготовиться! Всё ясно? Точно? Что ж, тогда — можете идти!
Гарри вышел из палатки, и они вместе с Роном отправились по опушке Запретного леса назад к замку, оживлённо разговаривая. Гарри хотел услышать подробности о выступлении других чемпионов. Вскоре они обогнули рощицу, откуда Гарри в первый раз услышал рёв драконов, и из-за деревьев выпрыгнула какая-то ведьма.
Оказалось, это Рита Вритер. Сегодня на ней была ядовито-зелёная роба, принципиарное перо удивительно подходило к ней.
— Поздравляю, Гарри! — вскричала она, сияя. — Можно тебя буквально на одно слово? Как ты себя чувствовал, оказавшись лицом к лицу с драконом? И что ты думаешь теперь о справедливости судей?
— На одно слово? — переспросил Гарри. — Вот оно: гудбай!
И они с Роном направились к замку.
Глава 21
ФРОНТ ОСВОБОЖДЕНИЯ ДОМОВЫХ ЭЛЬФОВ
Вечером Гарри, Рон и Гермиона отправились в совяльню за Свинринстелем — Гарри хотел отправить Сириусу письмо с сообщением о том, что он справился с драконом и даже не пострадал. По дороге Гарри поведал Рону обо всём, что узнал от Сириуса о Каркарове. В первый момент, узнав, что Каркаров входил в ряды Упивающихся Смертью, Рон был просто шокирован, но к тому времени, когда они дошли до совяльни, он уже говорил, что с самого начала это подозревал.
— Всё сходится! — кричал он. — Помнишь, в поезде Малфой говорил, что Каркаров — друг его папаши? Теперь-то мы знаем, где они подружились! Небось, и на финале кубка вместе бегали в масках… Только я вот что тебе скажу, Гарри: если это Каркаров поместил в чашу твою заявку, он сейчас должен чувствовать себя полным идиотом! Не вышло! Тебя всего лишь слегка поцарапало! Подожди-ка… я сам…
Осознав, что ему собираются поручить доставку, Свинринстель так перевозбудился, что начал носиться кругами над головой у Гарри, ухая как полоумный. Рон сцапал совёнка и удерживал его двумя руками, пока Гарри привязывал к лапке послание.
— Не может же быть, чтобы следующие испытания оказались опаснее этого, правда? — продолжал Рон, относя Свинринстеля к окну. — Знаешь что? Я думаю, у тебя есть шанс выиграть Турнир, Гарри, я серьёзно.
Гарри, конечно, понимал, что Рон говорит это только затем, чтобы как-то извиниться за своё поведение в течение последних нескольких недель, но ему всё равно было очень приятно. А вот Гермиона скрестила на груди руки, прислонилась к стене совяльни и, нахмурившись, поглядела на Рона.
— До конца Турнира ещё очень далеко, — с серьёзным видом изрекла она, — если таково было первое задание, мне страшно подумать, каковы будут следующие.
— Оптимистка ты наша! — раздосадованно бросил Рон. — С профессором Трелани вы бы подружились.
Он выбросил Свинринстеля в окно. Тот пролетел камнем вниз футов двенадцать, не меньше, прежде чем сумел выправиться, так как привязанное к его ноге письмо было длиннее и, следовательно, тяжелее обыкновенного — Гарри не смог устоять перед соблазном снабдить Сириуса подробнейшим, движение за движением, отчётом о том, как именно он изворачивался, кружил вокруг и увиливал от шипохвоста.
Ребята проследили за быстро исчезнувшим в темноте Свинринстелем, а потом Рон сказал:
— Ну чего, пошли вниз? Гарри, тебе там приготовили сюрприз — Фред с Джорджем, наверное, уже натащили с кухни всякой еды.
И действительно, когда они вошли в общую гостиную, она взорвалась радостными криками. На всех возможных поверхностях высились горы пирожных, стояли кувшины с тыквенным соком и усладэлем; Ли Джордан запустил пару-тройку холодных петард мокрого запуска д-ра Филибустера, и воздух загустел от летающих звёздочек и искр; Дин Томас, который умел хорошо рисовать, успел изготовить несколько потрясающих плакатов, где был изображён Гарри, шныряющий на метле возле драконьей головы. Ещё парочка постеров демонстрировала публике Седрика с подожжённой головой.
Гарри приналёг на еду; он уже и забыл, каково это — чувствовать настоящий голод. Он сидел с друзьями и не мог поверить, что на свете бывает такое счастье: Рон рядом, первое испытание позади, а второе — только через три месяца.
— Ух ты, какое тяжёлое! — воскликнул Ли Джордан, взвешивая в руках золотое яйцо, которое Гарри оставил на столе. — Открой его, Гарри! Давай посмотрим, что внутри!
— По условиям, он должен отгадать загадку сам, — поспешно вставила Гермиона, — таковы правила Турнира…
— По условиям, я должен был сам придумать, как обойти дракона, — вполголоса проговорил Гарри, так, чтобы его могла слышать одна Гермиона. Она виновато улыбнулась.
— Правда, Гарри, давай, открой! — хором поддержало несколько человек.
Ли передал яйцо Гарри. Тот запустил ногти в опоясывавшую скорлупу бороздку и с усилием раскрыл.
Внутри яйцо было полое и абсолютно пустое — но, стоило Гарри открыть его, как комнату наполнил невероятно противный, громкий скрипучий вой. Нечто похожее Гарри слышал лишь однажды, на смертенинах у Почти Безголового Ника, когда оркестр привидений играл на музыкальных пилах.
— Закрой скорей! — возопил Фред, зажимая уши.
— Что это было? — пролепетал Симус Финниган, в ужасе глядя на яйцо, немедленно захлопнутое. — Похоже на банши… Может, во втором состязании вместо дракона будет банши?
— Это крики человека, которого пытают! — вскричал побелевший Невилль и уронил на пол пирожок с мясом. — Тебе придётся противостоять пыточному проклятию!
— Всё сходится! — кричал он. — Помнишь, в поезде Малфой говорил, что Каркаров — друг его папаши? Теперь-то мы знаем, где они подружились! Небось, и на финале кубка вместе бегали в масках… Только я вот что тебе скажу, Гарри: если это Каркаров поместил в чашу твою заявку, он сейчас должен чувствовать себя полным идиотом! Не вышло! Тебя всего лишь слегка поцарапало! Подожди-ка… я сам…
Осознав, что ему собираются поручить доставку, Свинринстель так перевозбудился, что начал носиться кругами над головой у Гарри, ухая как полоумный. Рон сцапал совёнка и удерживал его двумя руками, пока Гарри привязывал к лапке послание.
— Не может же быть, чтобы следующие испытания оказались опаснее этого, правда? — продолжал Рон, относя Свинринстеля к окну. — Знаешь что? Я думаю, у тебя есть шанс выиграть Турнир, Гарри, я серьёзно.
Гарри, конечно, понимал, что Рон говорит это только затем, чтобы как-то извиниться за своё поведение в течение последних нескольких недель, но ему всё равно было очень приятно. А вот Гермиона скрестила на груди руки, прислонилась к стене совяльни и, нахмурившись, поглядела на Рона.
— До конца Турнира ещё очень далеко, — с серьёзным видом изрекла она, — если таково было первое задание, мне страшно подумать, каковы будут следующие.
— Оптимистка ты наша! — раздосадованно бросил Рон. — С профессором Трелани вы бы подружились.
Он выбросил Свинринстеля в окно. Тот пролетел камнем вниз футов двенадцать, не меньше, прежде чем сумел выправиться, так как привязанное к его ноге письмо было длиннее и, следовательно, тяжелее обыкновенного — Гарри не смог устоять перед соблазном снабдить Сириуса подробнейшим, движение за движением, отчётом о том, как именно он изворачивался, кружил вокруг и увиливал от шипохвоста.
Ребята проследили за быстро исчезнувшим в темноте Свинринстелем, а потом Рон сказал:
— Ну чего, пошли вниз? Гарри, тебе там приготовили сюрприз — Фред с Джорджем, наверное, уже натащили с кухни всякой еды.
И действительно, когда они вошли в общую гостиную, она взорвалась радостными криками. На всех возможных поверхностях высились горы пирожных, стояли кувшины с тыквенным соком и усладэлем; Ли Джордан запустил пару-тройку холодных петард мокрого запуска д-ра Филибустера, и воздух загустел от летающих звёздочек и искр; Дин Томас, который умел хорошо рисовать, успел изготовить несколько потрясающих плакатов, где был изображён Гарри, шныряющий на метле возле драконьей головы. Ещё парочка постеров демонстрировала публике Седрика с подожжённой головой.
Гарри приналёг на еду; он уже и забыл, каково это — чувствовать настоящий голод. Он сидел с друзьями и не мог поверить, что на свете бывает такое счастье: Рон рядом, первое испытание позади, а второе — только через три месяца.
— Ух ты, какое тяжёлое! — воскликнул Ли Джордан, взвешивая в руках золотое яйцо, которое Гарри оставил на столе. — Открой его, Гарри! Давай посмотрим, что внутри!
— По условиям, он должен отгадать загадку сам, — поспешно вставила Гермиона, — таковы правила Турнира…
— По условиям, я должен был сам придумать, как обойти дракона, — вполголоса проговорил Гарри, так, чтобы его могла слышать одна Гермиона. Она виновато улыбнулась.
— Правда, Гарри, давай, открой! — хором поддержало несколько человек.
Ли передал яйцо Гарри. Тот запустил ногти в опоясывавшую скорлупу бороздку и с усилием раскрыл.
Внутри яйцо было полое и абсолютно пустое — но, стоило Гарри открыть его, как комнату наполнил невероятно противный, громкий скрипучий вой. Нечто похожее Гарри слышал лишь однажды, на смертенинах у Почти Безголового Ника, когда оркестр привидений играл на музыкальных пилах.
— Закрой скорей! — возопил Фред, зажимая уши.
— Что это было? — пролепетал Симус Финниган, в ужасе глядя на яйцо, немедленно захлопнутое. — Похоже на банши… Может, во втором состязании вместо дракона будет банши?
— Это крики человека, которого пытают! — вскричал побелевший Невилль и уронил на пол пирожок с мясом. — Тебе придётся противостоять пыточному проклятию!