Страница:
— Господин… господин… — залепетал он.
Остальные сделали то же самое, каждый подползал на коленях и целовал подол, после чего, пятясь, отползал назад и поднимался на ноги. Упивающиеся Смертью образовали кольцо вокруг Гарри, Вольдеморта, могилы Тома Реддля и рыдающего холмика — Червехвоста. И всё же в этом кольце имелись промежутки, будто собравшиеся ожидали прибытия ещё кого-то. Но Вольдеморт, похоже, никого больше не ждал. Он обвёл багровым взором скрытые капюшонами лица, и, хотя было безветренно, по шеренге пробежал трепет, некое общее содрогание.
— Приветствую вас, Упивающиеся Смертью, — спокойно промолвил Вольдеморт. — Тринадцать лет… тринадцать лет прошло со дня нашей последней встречи. А вы откликнулись на мой зов, будто не прошло и дня… Стало быть, Смертный Знак ещё объединяет нас! Так ведь?
На его лице снова появилось зловещее выражение. Раздув ноздри, он с силой втянул воздух.
— Я чую вину, — прошипел он. — В воздухе стоит дурной запах виновности.
И снова по шеренге от одного к другому пробежала дрожь, как будто каждый желал бы, да не смел, отшатнуться от Вольдеморта.
— Я вижу вас перед собой целыми и невредимыми, не утерявшими колдовской силы — вы так быстро явились на зов! — и я задаюсь вопросом… как могло случиться, что эти колдуны так и не пришли на помощь своему господину, которому клялись в вечной преданности?
Никто не издал ни звука, не пошевелился — кроме Червехвоста, распростёртого на земле и рыдающего над кровоточащей рукой.
— И я сам себе отвечаю, — шёпотом продолжал Вольдеморт, — должно быть, они поверили, что со мной покончено, поверили, что я исчез навсегда. Они вернулись и стали жить среди моих врагов, они клялись им в своей невиновности, в том, что ничего не знали, что их околдовали…
— И тогда я снова спрашиваю себя: как могли они поверить, что я не восстану вновь? Они, знавшие, как надёжно я себя обезопасил от смерти? Они, видевшие доказательства моего безграничного величия, в те времена, когда я был могущественнее любого колдуна на земле?
— И снова отвечаю я сам себе: наверное, им казалось, что существует более могучая сила, способная победить самого Лорда Вольдеморта?… Возможно, они служат теперь другому господину… Может быть, они служат этому жалкому герою простонародья, предводителю муглов и мугродья… Альбусу Думбльдору?
При упоминании Думбльдора стоящие в строю зашевелились, невнятно забормотали, затрясли головами.
Вольдеморт не обратил на это внимания.
— Я разочарован… Должен признать, что я разочарован…
Один из мужчин, разорвав круг, неожиданно бросился вперёд. Дрожа всем телом, он упал к ногам Вольдеморта.
— Господин! — истерично закричал он. — Господин, простите меня! Простите нас всех!
Вольдеморт расхохотался. И воздел над головой палочку:
— Крусио!
Упивающийся Смертью душераздирающе завыл, корчась от боли. Гарри подумалось, что такие крики непременно должны услышать в окрестных домах… пусть придёт полиция, в отчаянии просил он про себя… кто-нибудь… сделайте хоть что-нибудь…
Вольдеморт опустил палочку. Тот, кого он пытал, замер без движения, хрипло дыша.
— Встань, Эйвери, — обманчиво-мягко проговорил Вольдеморт. — Встань. Ты просишь о прощении? Я никого не прощаю. Я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет… Вы отплатите за каждый из них, прежде чем получите прощение. Вот Червехвост уже заплатил часть своих долгов, верно, Червехвост?
Он обратил равнодушный взгляд на беспрерывно вхлипывавшего Червехвоста.
— Ты вернулся не потому, что так мне предан, а потому, что боялся своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Червехвост. Ты ведь это понимаешь, да, Червехвост?
— Да, господин, — простонал Червехвост, — прошу вас, господин… пожалуйста…
— Ты помог мне вернуться в моё тело, — холодно сказал Вольдеморт, наблюдая за корчащимся в муках слугой. — Ты жалкий, трусливый негодяй, но всё же ты помог мне… А Лорд Вольдеморт умеет вознаграждать за помощь…
Вольдеморт взметнул палочку и крутанул ею. Следуя за её движением, в воздухе возникала сияющая полоска как будто бы расплавленного серебра. Сначала бесформенная, она изогнулась, зашевелилась и сформировалась в блестящую ярче луны человеческую руку. Повисев мгновение, она ринулась вниз и ловко села на кровоточащее запястье Червехвоста.
Тот внезапно прекратил всхлипывать и, дыша с прерывистым хрипом, поднял голову и неверяще уставился на серебряную кисть, мгновенно сросшуюся с запястьем. Впечатление было такое, что он надел ослепительно сверкающую перчатку. Червехвост пошевелил блестящими пальцами, а затем, весь дрожа, подобрал с земли крохотную веточку и раскрошил её в пыль.
— Милорд, — прошептал он, — господин… какая красота… благодарю вас… благодарю вас…
Он на коленях подполз к Вольдеморту и принялся целовать края его платья.
— И да пребудет твоя верность неколебима, Червехвост, — произнёс Вольдеморт.
— Всегда, милорд… всегда…
Червехвост встал и занял место в строю, разглядывая новую, могущественную, руку. Его лицо ещё блестело от слёз. А Вольдеморт тем временем направился к человеку справа от Червехвоста.
— Люциус, мой ненадёжный друг, — прошептал он, внезапно остановившись. — Мне говорили, что ты не отрёкся от славы былых лет, хотя и считаешься в обществе добропорядочным гражданином. Насколько я знаю, ты, когда речь заходит о муглах, не прочь, как встарь, возглавить пыточную бригаду? И всё же ты не искал меня, Люциус… твой выпад на финальном матче оказался всего лишь забавой, не более… а не стоило ли направить энергию в более продуктивное русло? Разыскать, например, своего господина и помочь ему?
— Милорд, я был всегда начеку, — поспешно заверил из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. — Малейший знак от вас, легчайший намёк о том, где вы находитесь, и я бы немедленно явился к вам, ничто не помешало бы этому…
— Но ты убежал от моего Знака, который прошлым летом запустил в небо один из моих верных слуг? — лениво процедил Вольдеморт, и мистер Малфой осёкся. — Да-да, мне всё известно, Люциус… ты разочаровал меня… в будущем я ожидаю от тебя более преданного служения.
— Разумеется, милорд, разумеется… вы так милосердны, благодарю вас…
Вольдеморт двинулся дальше и остановился, глядя в отделяющее Малфоя от следующего человека в строю пустое пространство — достаточное, чтобы вместить двоих.
— Здесь должны стоять Лестранги, — печально промолвил Вольдеморт. — Но их заточили в Азкабан. Они хранили мне верность. И предпочли тюрьму отречению… Когда мы откроем двери этой страшной темницы, я осыплю Лестрангов почестями, о которых они не смели и мечтать… Дементоры на нашей стороне… они наши союзники, такова их природа… также мы вернём изгнанных гигантов… Я верну всех моих преданных слуг, соберу армию из существ, которых боятся все…
Он пошёл дальше. Мимо некоторых проходил в молчании, возле других останавливался и заговаривал с ними.
— Макнейр… Червехвост говорил, что ты работаешь на министерство магии, занимаешься уничтожением опасных созданий? Скоро, очень скоро, у тебя появятся более интересные жертвы, Макнейр. Лорд Вольдеморт предоставит их тебе…
— Благодарю вас, господин… благодарю вас… — пробормотал Макнейр.
— А тут у нас, — Вольдеморт перешёл к двум самым большим фигурам, лица которых также были скрыты под капюшонами, — Краббе… надеюсь, на этот раз ты выступишь лучше, Краббе? А ты, Гойл?
Те неуклюже поклонились и пробубнили:
— Да, господин…
— Обязательно, господин…
— То же касается и тебя, Нотт, — тихо бросил Вольдеморт, проходя мимо сутулого человека, прячущегося в тени Краббе.
— Милорд, я смиренно простираюсь перед вами, я ваш самый верный, самый…
— Достаточно, — кивнул Вольдеморт.
Он приблизился к самому широкому промежутку в цепи и остановился, глядя в пространство пустыми, красными глазами, словно видел тех, кто должен был бы стоять там.
— Здесь отсутствуют шестеро Упивающихся Смертью… Трое умерло во имя своего господина. Один — слишком большой трус, он не явился… он заплатит. Один отказался от меня, покинул… он, разумеется, будет убит…и ещё один, самый преданный мой слуга, уже вернулся и служит мне.
Упивающиеся Смертью зашевелились; Гарри видел, как они косятся друг на друга из-под масок.
— Он находится в «Хогварце», этот верный мне человек, и это благодаря его усилиям к нам сегодня прибыл наш юный друг…
— Да-да, — усмешка исказила безгубый рот Вольдеморта, и его глаза сверкнули в направлении Гарри. — Гарри Поттер любезно посетил нас в день моего возрождения. Его, если угодно, можно назвать моим почётным гостем.
Все молчали. Потом Упивающийся Смертью справа от Червехвоста шагнул вперёд и заговорил из-под маски голосом Люциуса Малфоя:
— Господин, мы жаждем знать… мы умоляем вас рассказать… как вам это удалось… это чудо… как вы смогли вернуться к нам…
— Ах, это такая интересная история, Люциус, — со вкусом произнёс Вольдеморт. — И она начинается — и заканчивается — моим юным другом, которого вы видите перед собой.
Он неспешно подошёл и встал около Гарри. Глаза всех стоящих в кольце обратились к ним. Змея неустанно кружила рядом.
— Вы, разумеется, знаете, что этого мальчика называют причиной моего падения? — тихим голосом начал Вольдеморт, уставив красные глаза на Гарри, которому хотелось кричать из-за невыносимой боли в шраме. — Вы все знаете, что, попытавшись убить его, я потерял и свою силу, и своё тело? Его мать умерла ради его спасения — и невольно обеспечила ему такую защиту, которой, признаться, я не предвидел… я не мог даже прикоснуться к этому мальчику.
Вольдеморт поднёс длинный белый палец очень близко к Гарриной щеке.
— Его хранила принесённая ею жертва… старый магический трюк, с моей стороны было глупо забыть о нём… но неважно. Теперь я уже могу к нему прикоснуться.
Гарри почувствовал прикосновение и испугался, что голова сейчас взорвётся от боли.
Вольдеморт тихо засмеялся ему в ухо, убрал палец и снова обратился к своей команде:
— Я ошибся в расчётах, друзья мои, должен это признать. Из-за неразумного поступка глупой женщины моё проклятие отклонилось и попало в меня. Аа-а-ах!.. это боль превыше всякой боли, друзья мои, к такому нельзя быть готовым. Я потерял связь со своим телом, я стал меньше чем духом, меньше чем призраком… но, тем не менее, я остался жив. Кем или чем я был, я и сам не знаю… я, дальше других ушедший по дороге, ведущей к бессмертию. Вы знаете, какова была моя цель — победа над смертью. Так вот, мне была дана возможность проверить себя, и, как выяснилось, некоторые мои эксперименты оказались успешны… ведь я не погиб, несмотря на то, что проклятие должно было убить меня. И всё же я стал совершенно беспомощен — самое слабое существо из всех живущих на земле… У меня не было надежды выкарабкаться… у меня не было тела, а любое заклинание, которое могло мне помочь, требовало волшебной палочки…
— Я только помню, как, без сна и отдыха, секунду за секундой, заставлял себя влачить жалкое существование… Затаился глубоко в лесу и ждал… конечно же, кто-нибудь из моих верных слуг попробует разыскать меня… кто-нибудь придёт и выполнит за меня необходимое заклинание, вернёт мне моё тело… но я ждал напрасно…
И ещё раз по шеренге Упивающихся Смертью, молча внимающих своему господину, пробежала тревожная судорога. Вольдеморт намеренно продлил страшное молчание, но потом продолжил:
— У меня оставалось лишь одно умение. Я мог завладевать телами других. Но я не осмеливался появиться там, где много людей, я знал, что авроры повсюду, что они выслеживают меня. Иногда я вселялся в животных — предпочитая, разумеется, змей — но и в них я оставался не более чем духом, тела животных плохо приспособлены для колдовства… кроме того, моё пребывание в них укорачивало их жизни, ни одно не протянуло долго…
— Затем… четыре года назад… я, казалось, нашёл средство вернуться к жизни. В мой лес забрёл один колдун — молодой, глупый и легковерный. О, это был как раз такой случай, о котором я мечтал… ибо он был учителем в школе Думбльдора… было очень легко подчинить его своей воле… с его помощью я вернулся в страну и, спустя некоторое время, завладел его телом и стал управлять им, и он выполнял мои распоряжения. Но мой план провалился. Мне не удалось украсть философский камень. Я не смог обеспечить себе вечную жизнь… опять из-за Гарри Поттера…
Воцарилась тишина; всё кругом замерло, даже листья тиссового дерева. Упивающиеся Смертью не двигались, вперив посверкивающие под масками глаза в Вольдеморта и Гарри.
— Мой слуга умер, как только я покинул его тело, я снова стал слаб и немощен как прежде, — продолжал Вольдеморт. — Я вернулся в своё укрытие. Не буду притворяться, я боялся, что никогда не смогу вернуть себе былое могущество… наверное, это были самые чёрные дни в моей жизни… нельзя было рассчитывать, что судьба пошлёт ещё одного колдуна, в которого можно будет вселиться… и я уже оставил бесплодные надежды на то, что кто-нибудь из моих верных слуг даст себе труд выяснить, что со мной сталось…
Один-двое в строю беспокойно переступили ногами, но Вольдеморт не обратил на них внимания.
— А затем, меньше года назад, когда я почти оставил всякую надежду, это наконец случилось… ко мне вернулся один из моих слуг: Червехвост, вот он перед вами. Он инсценировал собственную смерть, чтобы скрыться от правосудия, но потом был обнаружен теми, кого раньше называл друзьями, и тогда решил вернуться к своему господину. Он, следуя слухам, стал искать меня там, где я на самом деле и скрывался… ему, разумеется, помогали попадающиеся по пути крысы. У Червехвоста с крысами есть некое родство, правда, Червехвост? Эти его маленькие гаденькие друзья поведали ему о том, что в самом сердце албанских лесов есть место, которого они всячески избегают… Там, в этом месте, разные мелкие животные погибают от вселяющейся в них чёрной тени…
— Но его путешествие ко мне не было гладким, верно, Червехвост? Как-то раз, проголодавшись, он зашёл в маленькую гостиницу на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти… и кого же там встретил? Берту Джоркинс из министерства магии!
— А теперь смотрите, как судьба благоволит к Лорду Вольдеморту. Казалось бы, тут-то и конец Червехвосту, а вместе с ним и моим надеждам на возрождение. Но Червехвост — проявив сообразительность, какой я, признаться, от него не ожидал — уговорил Берту Джоркинс совершить с ним небольшую ночную прогулку. Он захватил её… и привёл ко мне. И так Берта Джоркинс, которая столь легко могла всё испортить, оказалась настоящим подарком судьбы, на который я не смел и рассчитывать! Поскольку — с небольшим принуждением — она стала настоящей золотоносной жилой всяческой информации.
— Она рассказала о том, что в этом году в «Хогварце» будет проводиться Тремудрый Турнир. Она назвала имя преданного мне Упивающегося Смертью, который будет счастлив служить мне, если только я сумею войти с ним в контакт. Она рассказала и многое другое… но, чтобы снять наложенное на неё заклятие забвения, мне пришлось применить очень сильные средства, и, после извлечения всех необходимых сведений, её память и её тело оказались повреждены настолько, что уже не подлежали восстановлению Она сослужила свою службу. Вселиться в неё было нельзя. И я избавился от неё.
Вольдеморт улыбнулся своей жуткой улыбкой. Красные глаза были пусты и безжалостны.
— Тело Червехвоста тоже не годилось для этой цели, поскольку все считали его мёртвым, и в случае, если бы его заметили, поднялось бы слишком много шума. Однако, он служил мне и мог распоряжаться собственным телом… поэтому, невзирая на то, что Червехвост на редкость бездарный колдун, он выполнял мои распоряжения, и в результате я вернул себе рудиментарное, слабое тельце, где я мог находиться — временно, до получения компонентов, необходимых для настоящего возрождения… парочка заклинаний моего собственного изобретения… небольшая поддержка со стороны моей дорогой Нагини, — Вольдеморт скользнул глазами по непрерывно извивающейся змее, — зелье из крови единорога и змеиного яда… опять же, спасибо Нагини… Вскоре я возвратил себе почти человеческий вид и достаточно окреп для путешествия.
— Надежды на философский камень больше не было, я знал, что Думбльдор позаботится о том, чтобы его уничтожили. Но, прежде чем вновь гнаться за бессмертием, надо было обрести жизнь простого смертного. Я снизил свои запросы… мне было нужно моё тело и моё былое могущество.
— Зелье, которое воскресило меня сегодня, хорошо известно в чёрной магии, и я знал: чтобы получить это, необходимы три важных компонента. Что ж, один из них у меня уже был, не так ли, Червехвост? Плоть, данная слугой…
— Кость отца, естественно, означала, что придётся попасть сюда, на его могилу. Но вот кровь врага… Червехвост уговаривал меня использовать первого попавшегося колдуна… любого, кто меня ненавидит… ведь их так много. Но я знал, кто мне нужен на самом деле, если я хочу восстать вновь, более могущественный, чем до падения. Нужна была кровь Гарри Поттера. Кровь того, кто тринадцать лет назад лишил меня власти… ведь тогда неиссякаемая защита, данная ему матерью, разлилась бы и по моим жилам…
— Только как добраться до Гарри Поттера? Он, наверное, и сам не знает, как тщательно его охраняли! Эту защиту обеспечил Думбльдор — ещё в те давние дни, когда ему взбрело в голову, что он обязан устроить будущее мальчишки. Думбльдор задействовал древние магические силы, чтобы ребёнок, пока он находится под опекой своих родственников, всегда был в безопасности. Там даже я не мог до него добраться… но тут подвернулся финал кубка… и я подумал, что, возможно, там, вдали от родственников и от Думбльдора, защита будет слабее… однако, я был ещё не настолько силён, чтобы решиться на похищение — ведь его окружала целая свора министерских псов! Но после матча мальчишка возвращался в «Хогварц», где он с утра до вечера находится под крючковатым носом мерзкого муглофила. Так как же схватить его?
— Как?.. Конечно же, хитростью, с помощью информации, полученной от Берты Джоркинс. Заслать в «Хогварц» верного слугу, чтобы он поместил в Огненную чашу заявку от имени мальчишки. И пусть мой слуга сделает так, чтобы мальчишка выиграл Турнир — тогда он возьмёт в руки Тремудрый Кубок — Кубок, который слуга превратит в портшлюс, чтобы тот принёс мальчишку сюда, прямо в мои заждавшиеся руки… Здесь он незащищён и не может ждать помощи от Думбльдора… И вот он перед вами… мальчик, которого все считали причиной моего падения…
Вольдеморт медленно повернулся лицом к Гарри. И поднял палочку.
— Крусио!
Боль, охватившую Гарри, нельзя было сравнить ни с чем: всё тело до мозга костей горело адским огнём, голова раскалывалась по линии шрама, глаза закатились, и он хотел только одного — чтобы всё кончилось… потерять сознание… умереть…
И вдруг всё действительно кончилось. Он безжизненно повис на верёвках, которыми был примотан к памятнику, сквозь пелену глядя в горящие красные глаза. Ночная тишина зазвенела от хохота Упивающихся Смертью.
— Теперь, я полагаю, вы видите: глупо было считать, что этот мальчишка сильнее меня, — сказал Вольдеморт. — Но я не хочу, чтобы у кого-то оставалась хоть тень сомнения в том, что Гарри Поттер ускользнул от меня только благодаря счастливой случайности. Я собираюсь доказать это, убив его, здесь и сейчас, перед всеми вами, сейчас, когда рядом нет ни Думбльдора, который мог бы помочь ему, ни матери, которая могла бы умереть вместо него. Но я дам ему шанс. Ему позволено будет сразиться со мной. Пусть у вас не останется никаких сомнений в том, кто из нас сильнее. Подожди ещё немножко, Нагини, — шепнул он, и змея поползла к Упивающимся Смертью.
— Теперь развяжи его, Червехвост, и отдай ему его палочку.
Глава 34
Остальные сделали то же самое, каждый подползал на коленях и целовал подол, после чего, пятясь, отползал назад и поднимался на ноги. Упивающиеся Смертью образовали кольцо вокруг Гарри, Вольдеморта, могилы Тома Реддля и рыдающего холмика — Червехвоста. И всё же в этом кольце имелись промежутки, будто собравшиеся ожидали прибытия ещё кого-то. Но Вольдеморт, похоже, никого больше не ждал. Он обвёл багровым взором скрытые капюшонами лица, и, хотя было безветренно, по шеренге пробежал трепет, некое общее содрогание.
— Приветствую вас, Упивающиеся Смертью, — спокойно промолвил Вольдеморт. — Тринадцать лет… тринадцать лет прошло со дня нашей последней встречи. А вы откликнулись на мой зов, будто не прошло и дня… Стало быть, Смертный Знак ещё объединяет нас! Так ведь?
На его лице снова появилось зловещее выражение. Раздув ноздри, он с силой втянул воздух.
— Я чую вину, — прошипел он. — В воздухе стоит дурной запах виновности.
И снова по шеренге от одного к другому пробежала дрожь, как будто каждый желал бы, да не смел, отшатнуться от Вольдеморта.
— Я вижу вас перед собой целыми и невредимыми, не утерявшими колдовской силы — вы так быстро явились на зов! — и я задаюсь вопросом… как могло случиться, что эти колдуны так и не пришли на помощь своему господину, которому клялись в вечной преданности?
Никто не издал ни звука, не пошевелился — кроме Червехвоста, распростёртого на земле и рыдающего над кровоточащей рукой.
— И я сам себе отвечаю, — шёпотом продолжал Вольдеморт, — должно быть, они поверили, что со мной покончено, поверили, что я исчез навсегда. Они вернулись и стали жить среди моих врагов, они клялись им в своей невиновности, в том, что ничего не знали, что их околдовали…
— И тогда я снова спрашиваю себя: как могли они поверить, что я не восстану вновь? Они, знавшие, как надёжно я себя обезопасил от смерти? Они, видевшие доказательства моего безграничного величия, в те времена, когда я был могущественнее любого колдуна на земле?
— И снова отвечаю я сам себе: наверное, им казалось, что существует более могучая сила, способная победить самого Лорда Вольдеморта?… Возможно, они служат теперь другому господину… Может быть, они служат этому жалкому герою простонародья, предводителю муглов и мугродья… Альбусу Думбльдору?
При упоминании Думбльдора стоящие в строю зашевелились, невнятно забормотали, затрясли головами.
Вольдеморт не обратил на это внимания.
— Я разочарован… Должен признать, что я разочарован…
Один из мужчин, разорвав круг, неожиданно бросился вперёд. Дрожа всем телом, он упал к ногам Вольдеморта.
— Господин! — истерично закричал он. — Господин, простите меня! Простите нас всех!
Вольдеморт расхохотался. И воздел над головой палочку:
— Крусио!
Упивающийся Смертью душераздирающе завыл, корчась от боли. Гарри подумалось, что такие крики непременно должны услышать в окрестных домах… пусть придёт полиция, в отчаянии просил он про себя… кто-нибудь… сделайте хоть что-нибудь…
Вольдеморт опустил палочку. Тот, кого он пытал, замер без движения, хрипло дыша.
— Встань, Эйвери, — обманчиво-мягко проговорил Вольдеморт. — Встань. Ты просишь о прощении? Я никого не прощаю. Я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет… Вы отплатите за каждый из них, прежде чем получите прощение. Вот Червехвост уже заплатил часть своих долгов, верно, Червехвост?
Он обратил равнодушный взгляд на беспрерывно вхлипывавшего Червехвоста.
— Ты вернулся не потому, что так мне предан, а потому, что боялся своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Червехвост. Ты ведь это понимаешь, да, Червехвост?
— Да, господин, — простонал Червехвост, — прошу вас, господин… пожалуйста…
— Ты помог мне вернуться в моё тело, — холодно сказал Вольдеморт, наблюдая за корчащимся в муках слугой. — Ты жалкий, трусливый негодяй, но всё же ты помог мне… А Лорд Вольдеморт умеет вознаграждать за помощь…
Вольдеморт взметнул палочку и крутанул ею. Следуя за её движением, в воздухе возникала сияющая полоска как будто бы расплавленного серебра. Сначала бесформенная, она изогнулась, зашевелилась и сформировалась в блестящую ярче луны человеческую руку. Повисев мгновение, она ринулась вниз и ловко села на кровоточащее запястье Червехвоста.
Тот внезапно прекратил всхлипывать и, дыша с прерывистым хрипом, поднял голову и неверяще уставился на серебряную кисть, мгновенно сросшуюся с запястьем. Впечатление было такое, что он надел ослепительно сверкающую перчатку. Червехвост пошевелил блестящими пальцами, а затем, весь дрожа, подобрал с земли крохотную веточку и раскрошил её в пыль.
— Милорд, — прошептал он, — господин… какая красота… благодарю вас… благодарю вас…
Он на коленях подполз к Вольдеморту и принялся целовать края его платья.
— И да пребудет твоя верность неколебима, Червехвост, — произнёс Вольдеморт.
— Всегда, милорд… всегда…
Червехвост встал и занял место в строю, разглядывая новую, могущественную, руку. Его лицо ещё блестело от слёз. А Вольдеморт тем временем направился к человеку справа от Червехвоста.
— Люциус, мой ненадёжный друг, — прошептал он, внезапно остановившись. — Мне говорили, что ты не отрёкся от славы былых лет, хотя и считаешься в обществе добропорядочным гражданином. Насколько я знаю, ты, когда речь заходит о муглах, не прочь, как встарь, возглавить пыточную бригаду? И всё же ты не искал меня, Люциус… твой выпад на финальном матче оказался всего лишь забавой, не более… а не стоило ли направить энергию в более продуктивное русло? Разыскать, например, своего господина и помочь ему?
— Милорд, я был всегда начеку, — поспешно заверил из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. — Малейший знак от вас, легчайший намёк о том, где вы находитесь, и я бы немедленно явился к вам, ничто не помешало бы этому…
— Но ты убежал от моего Знака, который прошлым летом запустил в небо один из моих верных слуг? — лениво процедил Вольдеморт, и мистер Малфой осёкся. — Да-да, мне всё известно, Люциус… ты разочаровал меня… в будущем я ожидаю от тебя более преданного служения.
— Разумеется, милорд, разумеется… вы так милосердны, благодарю вас…
Вольдеморт двинулся дальше и остановился, глядя в отделяющее Малфоя от следующего человека в строю пустое пространство — достаточное, чтобы вместить двоих.
— Здесь должны стоять Лестранги, — печально промолвил Вольдеморт. — Но их заточили в Азкабан. Они хранили мне верность. И предпочли тюрьму отречению… Когда мы откроем двери этой страшной темницы, я осыплю Лестрангов почестями, о которых они не смели и мечтать… Дементоры на нашей стороне… они наши союзники, такова их природа… также мы вернём изгнанных гигантов… Я верну всех моих преданных слуг, соберу армию из существ, которых боятся все…
Он пошёл дальше. Мимо некоторых проходил в молчании, возле других останавливался и заговаривал с ними.
— Макнейр… Червехвост говорил, что ты работаешь на министерство магии, занимаешься уничтожением опасных созданий? Скоро, очень скоро, у тебя появятся более интересные жертвы, Макнейр. Лорд Вольдеморт предоставит их тебе…
— Благодарю вас, господин… благодарю вас… — пробормотал Макнейр.
— А тут у нас, — Вольдеморт перешёл к двум самым большим фигурам, лица которых также были скрыты под капюшонами, — Краббе… надеюсь, на этот раз ты выступишь лучше, Краббе? А ты, Гойл?
Те неуклюже поклонились и пробубнили:
— Да, господин…
— Обязательно, господин…
— То же касается и тебя, Нотт, — тихо бросил Вольдеморт, проходя мимо сутулого человека, прячущегося в тени Краббе.
— Милорд, я смиренно простираюсь перед вами, я ваш самый верный, самый…
— Достаточно, — кивнул Вольдеморт.
Он приблизился к самому широкому промежутку в цепи и остановился, глядя в пространство пустыми, красными глазами, словно видел тех, кто должен был бы стоять там.
— Здесь отсутствуют шестеро Упивающихся Смертью… Трое умерло во имя своего господина. Один — слишком большой трус, он не явился… он заплатит. Один отказался от меня, покинул… он, разумеется, будет убит…и ещё один, самый преданный мой слуга, уже вернулся и служит мне.
Упивающиеся Смертью зашевелились; Гарри видел, как они косятся друг на друга из-под масок.
— Он находится в «Хогварце», этот верный мне человек, и это благодаря его усилиям к нам сегодня прибыл наш юный друг…
— Да-да, — усмешка исказила безгубый рот Вольдеморта, и его глаза сверкнули в направлении Гарри. — Гарри Поттер любезно посетил нас в день моего возрождения. Его, если угодно, можно назвать моим почётным гостем.
Все молчали. Потом Упивающийся Смертью справа от Червехвоста шагнул вперёд и заговорил из-под маски голосом Люциуса Малфоя:
— Господин, мы жаждем знать… мы умоляем вас рассказать… как вам это удалось… это чудо… как вы смогли вернуться к нам…
— Ах, это такая интересная история, Люциус, — со вкусом произнёс Вольдеморт. — И она начинается — и заканчивается — моим юным другом, которого вы видите перед собой.
Он неспешно подошёл и встал около Гарри. Глаза всех стоящих в кольце обратились к ним. Змея неустанно кружила рядом.
— Вы, разумеется, знаете, что этого мальчика называют причиной моего падения? — тихим голосом начал Вольдеморт, уставив красные глаза на Гарри, которому хотелось кричать из-за невыносимой боли в шраме. — Вы все знаете, что, попытавшись убить его, я потерял и свою силу, и своё тело? Его мать умерла ради его спасения — и невольно обеспечила ему такую защиту, которой, признаться, я не предвидел… я не мог даже прикоснуться к этому мальчику.
Вольдеморт поднёс длинный белый палец очень близко к Гарриной щеке.
— Его хранила принесённая ею жертва… старый магический трюк, с моей стороны было глупо забыть о нём… но неважно. Теперь я уже могу к нему прикоснуться.
Гарри почувствовал прикосновение и испугался, что голова сейчас взорвётся от боли.
Вольдеморт тихо засмеялся ему в ухо, убрал палец и снова обратился к своей команде:
— Я ошибся в расчётах, друзья мои, должен это признать. Из-за неразумного поступка глупой женщины моё проклятие отклонилось и попало в меня. Аа-а-ах!.. это боль превыше всякой боли, друзья мои, к такому нельзя быть готовым. Я потерял связь со своим телом, я стал меньше чем духом, меньше чем призраком… но, тем не менее, я остался жив. Кем или чем я был, я и сам не знаю… я, дальше других ушедший по дороге, ведущей к бессмертию. Вы знаете, какова была моя цель — победа над смертью. Так вот, мне была дана возможность проверить себя, и, как выяснилось, некоторые мои эксперименты оказались успешны… ведь я не погиб, несмотря на то, что проклятие должно было убить меня. И всё же я стал совершенно беспомощен — самое слабое существо из всех живущих на земле… У меня не было надежды выкарабкаться… у меня не было тела, а любое заклинание, которое могло мне помочь, требовало волшебной палочки…
— Я только помню, как, без сна и отдыха, секунду за секундой, заставлял себя влачить жалкое существование… Затаился глубоко в лесу и ждал… конечно же, кто-нибудь из моих верных слуг попробует разыскать меня… кто-нибудь придёт и выполнит за меня необходимое заклинание, вернёт мне моё тело… но я ждал напрасно…
И ещё раз по шеренге Упивающихся Смертью, молча внимающих своему господину, пробежала тревожная судорога. Вольдеморт намеренно продлил страшное молчание, но потом продолжил:
— У меня оставалось лишь одно умение. Я мог завладевать телами других. Но я не осмеливался появиться там, где много людей, я знал, что авроры повсюду, что они выслеживают меня. Иногда я вселялся в животных — предпочитая, разумеется, змей — но и в них я оставался не более чем духом, тела животных плохо приспособлены для колдовства… кроме того, моё пребывание в них укорачивало их жизни, ни одно не протянуло долго…
— Затем… четыре года назад… я, казалось, нашёл средство вернуться к жизни. В мой лес забрёл один колдун — молодой, глупый и легковерный. О, это был как раз такой случай, о котором я мечтал… ибо он был учителем в школе Думбльдора… было очень легко подчинить его своей воле… с его помощью я вернулся в страну и, спустя некоторое время, завладел его телом и стал управлять им, и он выполнял мои распоряжения. Но мой план провалился. Мне не удалось украсть философский камень. Я не смог обеспечить себе вечную жизнь… опять из-за Гарри Поттера…
Воцарилась тишина; всё кругом замерло, даже листья тиссового дерева. Упивающиеся Смертью не двигались, вперив посверкивающие под масками глаза в Вольдеморта и Гарри.
— Мой слуга умер, как только я покинул его тело, я снова стал слаб и немощен как прежде, — продолжал Вольдеморт. — Я вернулся в своё укрытие. Не буду притворяться, я боялся, что никогда не смогу вернуть себе былое могущество… наверное, это были самые чёрные дни в моей жизни… нельзя было рассчитывать, что судьба пошлёт ещё одного колдуна, в которого можно будет вселиться… и я уже оставил бесплодные надежды на то, что кто-нибудь из моих верных слуг даст себе труд выяснить, что со мной сталось…
Один-двое в строю беспокойно переступили ногами, но Вольдеморт не обратил на них внимания.
— А затем, меньше года назад, когда я почти оставил всякую надежду, это наконец случилось… ко мне вернулся один из моих слуг: Червехвост, вот он перед вами. Он инсценировал собственную смерть, чтобы скрыться от правосудия, но потом был обнаружен теми, кого раньше называл друзьями, и тогда решил вернуться к своему господину. Он, следуя слухам, стал искать меня там, где я на самом деле и скрывался… ему, разумеется, помогали попадающиеся по пути крысы. У Червехвоста с крысами есть некое родство, правда, Червехвост? Эти его маленькие гаденькие друзья поведали ему о том, что в самом сердце албанских лесов есть место, которого они всячески избегают… Там, в этом месте, разные мелкие животные погибают от вселяющейся в них чёрной тени…
— Но его путешествие ко мне не было гладким, верно, Червехвост? Как-то раз, проголодавшись, он зашёл в маленькую гостиницу на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти… и кого же там встретил? Берту Джоркинс из министерства магии!
— А теперь смотрите, как судьба благоволит к Лорду Вольдеморту. Казалось бы, тут-то и конец Червехвосту, а вместе с ним и моим надеждам на возрождение. Но Червехвост — проявив сообразительность, какой я, признаться, от него не ожидал — уговорил Берту Джоркинс совершить с ним небольшую ночную прогулку. Он захватил её… и привёл ко мне. И так Берта Джоркинс, которая столь легко могла всё испортить, оказалась настоящим подарком судьбы, на который я не смел и рассчитывать! Поскольку — с небольшим принуждением — она стала настоящей золотоносной жилой всяческой информации.
— Она рассказала о том, что в этом году в «Хогварце» будет проводиться Тремудрый Турнир. Она назвала имя преданного мне Упивающегося Смертью, который будет счастлив служить мне, если только я сумею войти с ним в контакт. Она рассказала и многое другое… но, чтобы снять наложенное на неё заклятие забвения, мне пришлось применить очень сильные средства, и, после извлечения всех необходимых сведений, её память и её тело оказались повреждены настолько, что уже не подлежали восстановлению Она сослужила свою службу. Вселиться в неё было нельзя. И я избавился от неё.
Вольдеморт улыбнулся своей жуткой улыбкой. Красные глаза были пусты и безжалостны.
— Тело Червехвоста тоже не годилось для этой цели, поскольку все считали его мёртвым, и в случае, если бы его заметили, поднялось бы слишком много шума. Однако, он служил мне и мог распоряжаться собственным телом… поэтому, невзирая на то, что Червехвост на редкость бездарный колдун, он выполнял мои распоряжения, и в результате я вернул себе рудиментарное, слабое тельце, где я мог находиться — временно, до получения компонентов, необходимых для настоящего возрождения… парочка заклинаний моего собственного изобретения… небольшая поддержка со стороны моей дорогой Нагини, — Вольдеморт скользнул глазами по непрерывно извивающейся змее, — зелье из крови единорога и змеиного яда… опять же, спасибо Нагини… Вскоре я возвратил себе почти человеческий вид и достаточно окреп для путешествия.
— Надежды на философский камень больше не было, я знал, что Думбльдор позаботится о том, чтобы его уничтожили. Но, прежде чем вновь гнаться за бессмертием, надо было обрести жизнь простого смертного. Я снизил свои запросы… мне было нужно моё тело и моё былое могущество.
— Зелье, которое воскресило меня сегодня, хорошо известно в чёрной магии, и я знал: чтобы получить это, необходимы три важных компонента. Что ж, один из них у меня уже был, не так ли, Червехвост? Плоть, данная слугой…
— Кость отца, естественно, означала, что придётся попасть сюда, на его могилу. Но вот кровь врага… Червехвост уговаривал меня использовать первого попавшегося колдуна… любого, кто меня ненавидит… ведь их так много. Но я знал, кто мне нужен на самом деле, если я хочу восстать вновь, более могущественный, чем до падения. Нужна была кровь Гарри Поттера. Кровь того, кто тринадцать лет назад лишил меня власти… ведь тогда неиссякаемая защита, данная ему матерью, разлилась бы и по моим жилам…
— Только как добраться до Гарри Поттера? Он, наверное, и сам не знает, как тщательно его охраняли! Эту защиту обеспечил Думбльдор — ещё в те давние дни, когда ему взбрело в голову, что он обязан устроить будущее мальчишки. Думбльдор задействовал древние магические силы, чтобы ребёнок, пока он находится под опекой своих родственников, всегда был в безопасности. Там даже я не мог до него добраться… но тут подвернулся финал кубка… и я подумал, что, возможно, там, вдали от родственников и от Думбльдора, защита будет слабее… однако, я был ещё не настолько силён, чтобы решиться на похищение — ведь его окружала целая свора министерских псов! Но после матча мальчишка возвращался в «Хогварц», где он с утра до вечера находится под крючковатым носом мерзкого муглофила. Так как же схватить его?
— Как?.. Конечно же, хитростью, с помощью информации, полученной от Берты Джоркинс. Заслать в «Хогварц» верного слугу, чтобы он поместил в Огненную чашу заявку от имени мальчишки. И пусть мой слуга сделает так, чтобы мальчишка выиграл Турнир — тогда он возьмёт в руки Тремудрый Кубок — Кубок, который слуга превратит в портшлюс, чтобы тот принёс мальчишку сюда, прямо в мои заждавшиеся руки… Здесь он незащищён и не может ждать помощи от Думбльдора… И вот он перед вами… мальчик, которого все считали причиной моего падения…
Вольдеморт медленно повернулся лицом к Гарри. И поднял палочку.
— Крусио!
Боль, охватившую Гарри, нельзя было сравнить ни с чем: всё тело до мозга костей горело адским огнём, голова раскалывалась по линии шрама, глаза закатились, и он хотел только одного — чтобы всё кончилось… потерять сознание… умереть…
И вдруг всё действительно кончилось. Он безжизненно повис на верёвках, которыми был примотан к памятнику, сквозь пелену глядя в горящие красные глаза. Ночная тишина зазвенела от хохота Упивающихся Смертью.
— Теперь, я полагаю, вы видите: глупо было считать, что этот мальчишка сильнее меня, — сказал Вольдеморт. — Но я не хочу, чтобы у кого-то оставалась хоть тень сомнения в том, что Гарри Поттер ускользнул от меня только благодаря счастливой случайности. Я собираюсь доказать это, убив его, здесь и сейчас, перед всеми вами, сейчас, когда рядом нет ни Думбльдора, который мог бы помочь ему, ни матери, которая могла бы умереть вместо него. Но я дам ему шанс. Ему позволено будет сразиться со мной. Пусть у вас не останется никаких сомнений в том, кто из нас сильнее. Подожди ещё немножко, Нагини, — шепнул он, и змея поползла к Упивающимся Смертью.
— Теперь развяжи его, Червехвост, и отдай ему его палочку.
Глава 34
ПРИОРИ ИНКАНТАТЕМ
Червехвост направился к Гарри, и тот задёргал ногами, пытаясь обрести опору — чтобы не упасть, когда развяжутся верёвки. Новой серебряной рукой Червехвост вытащил изо рта Гарри кляп, а потом, одним движением, разрубил путы.
На мгновение у Гарри мелькнула мысль о побеге, но повреждённая нога под весом тела сразу же начала сильно дрожать, а круг Упивающихся Смертью, подступивших ближе к нему и Вольдеморту, сомкнулся так, что разрывов в кольце уже не было. Червехвост вышел за пределы круга и пошёл туда, где лежал Седрик, после чего вернулся с волшебной палочкой и, не глядя, грубо пихнул её Гарри в руки. Затем занял своё место в строю Упивающихся Смертью, внимательно наблюдавших за происходящим.
— Вас учили драться на дуэли, Гарри Поттер? — почти ласково поинтересовался Вольдеморт. Красные глаза зловеще сверкнули в темноте.
Услышав этот вопрос, Гарри вспомнил — как нечто далёкое, чуть ли не из прошлой жизни — что во втором классе он однажды посетил Клуб Дуэлянтов… всё, что он там выучил, было Разоружальное заклятие, «Экспеллиармус»… Спрашивается, какой толк (даже в том невероятном случае, если это удастся) лишать Вольдеморта волшебной палочки, когда того окружают верные слуги, и их не меньше тридцати? Нет, его никогда не учили ничему, что хоть как-то могло бы пригодиться в такой ситуации. Гарри понимал, что сейчас столкнётся с тем самым, против чего всегда предостерегал Хмури… неблокируемое убийственное проклятие… Авада Кедавра… и Вольдеморт прав: мамы рядом нет, умереть за него некому… он совершенно беззащитен…
— Сначала мы должны поклониться друг другу, Гарри, — сказал Вольдеморт, сгибаясь в лёгком поклоне, но не опуская змееподобного лица и не сводя глаз с Гарри. — Давай же, этикет нужно соблюдать… Думбльдор был бы рад видеть, какой ты воспитанный… поклонись своей смерти, Гарри…
Упивающиеся Смертью загоготали. Безгубый рот Вольдеморта скривился в усмешке. Гарри не стал кланяться. Нет уж, он не позволит Вольдеморту играть с собой, как кошка с мышью… не доставит ему такой радости…
— Я сказал, поклонись, — Вольдеморт взметнул палочку — и Гарри почувствовал, что позвоночник против его воли сгибается, как будто чья-то невидимая, огромная рука с силой давит сверху. Упивающиеся Смертью умирали со смеху.
— Молодец, — похвалил Вольдеморт и, когда он стал поднимать палочку, тяжесть, лежавшую на спине Гарри, тоже как будто подняли. — А теперь мы встретимся лицом к лицу, как мужчина с мужчиной… встань прямо, смотри гордо, так, как встретил смерть твой отец…
— А теперь — дуэль.
Вольдеморт изящно вскинул палочку и, раньше чем Гарри успел что-то предпринять для защиты — в сущности, он не успел даже пошевелиться — его снова настигло пыточное проклятие. Боль была такой страшной, такой всепоглощающей, что он больше не понимал, где находится… тело пронзали тысячи раскалённых добела клинков, а голову… голова на этот раз точно расколется на части… он никогда в жизни так не кричал…
Внезапно боль отпустила. Гарри перекатился по земле и вскочил на ноги; его колотила непроизвольная дрожь — совсем как Червехвоста, перед тем, как тот отрубил себе руку; спотыкающиеся ноги сами повлекли его к стоящим стеной зрителям, и те толкнули его назад, к Вольдеморту.
— Маленький перерыв, — Вольдеморт в восторге раздул ноздри-прорези, — перерывчик… что, больно, Гарри? Наверное, ты не хочешь, чтобы я сделал это снова, нет?
Гарри не ответил. В безжалостных красных глазах он читал свою судьбу — он умрёт, умрёт, как Седрик… умрёт, и ничего тут не поделаешь… но подыгрывать Вольдеморту он не намерен. Подчиниться ему? Никогда!.. Молить о пощаде? Ни за что!
— Я тебя спрашиваю: ты хочешь, чтобы я сделал это снова? — почти прошептал Вольдеморт. — Отвечай! Империо!
И Гарри, третий раз в своей жизни, ощутил, как из головы улетучиваются все мысли… Как же это приятно, ни о чём не думать, он словно плыл куда-то во сне… просто скажи «нет»… скажи «нет»… скажи просто «нет»…
Ни за что, отвечал упрямый голос откуда-то с задворков сознания, не буду я этого говорить…
Просто скажи «нет»…
Не буду, не буду я этого говорить…
Скажи «нет»…
НЕ БУДУ!
Последние слова вырвались у Гарри громко, вслух и эхом разнеслись по кладбищу. Дурманная пелена мгновенно спала, как будто его окатили холодной водой — и мгновенно возвратилась боль, терзавшая всё тело после пыточного проклятия, вернулось ужасающее осознание того, где он находится и что его ждёт…
— Ах, не будешь? — спокойно повторил Вольдеморт, и Упивающиеся Смертью на этот раз не стали смеяться. — Не будешь говорить «нет»? Гарри, послушание — великая добродетель, и я намерен воспитать её в тебе… перед тем, как ты умрёшь… видимо, для этого потребуется ещё одна небольшая доза…
Вольдеморт взмахнул палочкой, но на сей раз Гарри был готов; рефлекс, выработанный на квидишных тренировках, швырнул его на землю, Гарри боком откатился за могильный камень и услышал, как тот треснул от удара проклятия.
— Ты перепутал, мы играем не в прятки, Гарри, — невозмутимо произнёс приближающийся ледяной голос, и Упивающиеся Смертью опять расхохотались. — Тебе не удастся от меня спрятаться. Означает ли твоё поведение, что ты устал от дуэли? Означает ли оно, что ты хотел бы, чтобы я прикончил тебя сразу? Выходи, Гарри… выходи, продолжим… это не займёт много времени… это, наверное, даже не больно… не знаю… никогда не умирал…
На мгновение у Гарри мелькнула мысль о побеге, но повреждённая нога под весом тела сразу же начала сильно дрожать, а круг Упивающихся Смертью, подступивших ближе к нему и Вольдеморту, сомкнулся так, что разрывов в кольце уже не было. Червехвост вышел за пределы круга и пошёл туда, где лежал Седрик, после чего вернулся с волшебной палочкой и, не глядя, грубо пихнул её Гарри в руки. Затем занял своё место в строю Упивающихся Смертью, внимательно наблюдавших за происходящим.
— Вас учили драться на дуэли, Гарри Поттер? — почти ласково поинтересовался Вольдеморт. Красные глаза зловеще сверкнули в темноте.
Услышав этот вопрос, Гарри вспомнил — как нечто далёкое, чуть ли не из прошлой жизни — что во втором классе он однажды посетил Клуб Дуэлянтов… всё, что он там выучил, было Разоружальное заклятие, «Экспеллиармус»… Спрашивается, какой толк (даже в том невероятном случае, если это удастся) лишать Вольдеморта волшебной палочки, когда того окружают верные слуги, и их не меньше тридцати? Нет, его никогда не учили ничему, что хоть как-то могло бы пригодиться в такой ситуации. Гарри понимал, что сейчас столкнётся с тем самым, против чего всегда предостерегал Хмури… неблокируемое убийственное проклятие… Авада Кедавра… и Вольдеморт прав: мамы рядом нет, умереть за него некому… он совершенно беззащитен…
— Сначала мы должны поклониться друг другу, Гарри, — сказал Вольдеморт, сгибаясь в лёгком поклоне, но не опуская змееподобного лица и не сводя глаз с Гарри. — Давай же, этикет нужно соблюдать… Думбльдор был бы рад видеть, какой ты воспитанный… поклонись своей смерти, Гарри…
Упивающиеся Смертью загоготали. Безгубый рот Вольдеморта скривился в усмешке. Гарри не стал кланяться. Нет уж, он не позволит Вольдеморту играть с собой, как кошка с мышью… не доставит ему такой радости…
— Я сказал, поклонись, — Вольдеморт взметнул палочку — и Гарри почувствовал, что позвоночник против его воли сгибается, как будто чья-то невидимая, огромная рука с силой давит сверху. Упивающиеся Смертью умирали со смеху.
— Молодец, — похвалил Вольдеморт и, когда он стал поднимать палочку, тяжесть, лежавшую на спине Гарри, тоже как будто подняли. — А теперь мы встретимся лицом к лицу, как мужчина с мужчиной… встань прямо, смотри гордо, так, как встретил смерть твой отец…
— А теперь — дуэль.
Вольдеморт изящно вскинул палочку и, раньше чем Гарри успел что-то предпринять для защиты — в сущности, он не успел даже пошевелиться — его снова настигло пыточное проклятие. Боль была такой страшной, такой всепоглощающей, что он больше не понимал, где находится… тело пронзали тысячи раскалённых добела клинков, а голову… голова на этот раз точно расколется на части… он никогда в жизни так не кричал…
Внезапно боль отпустила. Гарри перекатился по земле и вскочил на ноги; его колотила непроизвольная дрожь — совсем как Червехвоста, перед тем, как тот отрубил себе руку; спотыкающиеся ноги сами повлекли его к стоящим стеной зрителям, и те толкнули его назад, к Вольдеморту.
— Маленький перерыв, — Вольдеморт в восторге раздул ноздри-прорези, — перерывчик… что, больно, Гарри? Наверное, ты не хочешь, чтобы я сделал это снова, нет?
Гарри не ответил. В безжалостных красных глазах он читал свою судьбу — он умрёт, умрёт, как Седрик… умрёт, и ничего тут не поделаешь… но подыгрывать Вольдеморту он не намерен. Подчиниться ему? Никогда!.. Молить о пощаде? Ни за что!
— Я тебя спрашиваю: ты хочешь, чтобы я сделал это снова? — почти прошептал Вольдеморт. — Отвечай! Империо!
И Гарри, третий раз в своей жизни, ощутил, как из головы улетучиваются все мысли… Как же это приятно, ни о чём не думать, он словно плыл куда-то во сне… просто скажи «нет»… скажи «нет»… скажи просто «нет»…
Ни за что, отвечал упрямый голос откуда-то с задворков сознания, не буду я этого говорить…
Просто скажи «нет»…
Не буду, не буду я этого говорить…
Скажи «нет»…
НЕ БУДУ!
Последние слова вырвались у Гарри громко, вслух и эхом разнеслись по кладбищу. Дурманная пелена мгновенно спала, как будто его окатили холодной водой — и мгновенно возвратилась боль, терзавшая всё тело после пыточного проклятия, вернулось ужасающее осознание того, где он находится и что его ждёт…
— Ах, не будешь? — спокойно повторил Вольдеморт, и Упивающиеся Смертью на этот раз не стали смеяться. — Не будешь говорить «нет»? Гарри, послушание — великая добродетель, и я намерен воспитать её в тебе… перед тем, как ты умрёшь… видимо, для этого потребуется ещё одна небольшая доза…
Вольдеморт взмахнул палочкой, но на сей раз Гарри был готов; рефлекс, выработанный на квидишных тренировках, швырнул его на землю, Гарри боком откатился за могильный камень и услышал, как тот треснул от удара проклятия.
— Ты перепутал, мы играем не в прятки, Гарри, — невозмутимо произнёс приближающийся ледяной голос, и Упивающиеся Смертью опять расхохотались. — Тебе не удастся от меня спрятаться. Означает ли твоё поведение, что ты устал от дуэли? Означает ли оно, что ты хотел бы, чтобы я прикончил тебя сразу? Выходи, Гарри… выходи, продолжим… это не займёт много времени… это, наверное, даже не больно… не знаю… никогда не умирал…