Тронина Татьяна Михайловна. Русалка для интимных встреч

   На палубе ветер трепал Валины волосы.
   — Ты красивая, — сказал Ваня, отводя прядь от ее лица. — Я и забыл, какая ты красивая! Ты лучше всех. Я иногда смотрю по сторонам и убеждаюсь, что лучше тебя никого нет.
   — А я не смотрю по сторонам, — улыбнулась она. — Я гляжу только на тебя.
   — Тебе идет это платье…
   Платье было новым — его приобрели во время последнего шоппинга, и оно представляло собой нечто многослойное — с цветами, лентами, защипками, сборками и бахромой, но легкое, зелено-голубого цвета. Вызывающее платье — на грани вульгарности и эпатажа, но вместе с тем романтичное и нежное…
   Они прошли на корму и оттуда смотрели на бурлящую позади теплохода воду, над которой стлался дым.
   — Тебе не холодно? — спросил Ваня, положив ладонь на ее полуобнаженное плечо.
   — Нет, что ты, такая жара… Знаешь, чего мне не хватает?
   — Чего? — с интересом спросил он.
   — Шляпы. Такой глупой шляпы из рисовой соломки, под которой можно спрятаться от солнца.
   — Как у тургеневской девушки?
   — О да!.. — засмеялась она, обернулась, а потом зашептала Ване на ухо: — Посмотри, вон тот тип буквально не сводит с нас глаз… Я его уже давно заметила, еще на причале.
   Иван проследил за ее взглядом — по лестнице с верхней палубы спускался пожилой одышливый мужчина, вытиравший полотенцем лоб.
   — Астахов, вы? — удивился Ваня, но особой радости на лице его не отразилось. — Валя, это один из моих клиентов…
   — Иван Андреевич! — взмолился мужчина. — Только не поймите меня превратно… Прошу прощения… Мне в вашей конторе сказали, что вы отбыли в неизвестном направлении и передали все дела Царькову. Но дело в том, что Царьков меня совершенно не устраивает, и вообще… Это ваша супруга? Очень приятно.. Я вас заметил еще на набережной, не сочтите меня навязчивым. Я собираюсь подать кассационную жалобу, и мне очень нужен совет…
   — Валя, мы на минуту, — сказал Ваня и отвел мужчину в сторону.
   О чем они говорили, Валя не слышала. Слова заглушал шум мотора, да и неинтересно ей было. Больше всего она беспокоилась за Ваню — не стоило ему сейчас заниматься всеми этими судебными делами…
   Астахов что-то с жаром говорил Ване, вытирая лоб платком, а Ваня внимательно слушал.
   — Ванечка, ты скоро? — крикнула она, досадуя на навязчивого клиента.
   — Валя, — Ваня подошел к ней. — Тут такое дело… Мне жаль этого человека, и я не могу бросить его без помощи. Послушай, мне надо с ним поговорить, но потребуется, наверное, часа два-три.
   — Ты уверен, что тебе действительно надо всем этим заниматься? — нахмурилась она.
   — В последний раз, — сказал он. — Сделаем так: сойдем на следующей остановке, ты пойдешь домой, а мы посидим с Астаховым в каком-нибудь кафе, обсудим все там.
   — Хорошо, — кротко произнесла Валя.
   «Три часа, — подумала она. — У меня есть три часа…» Она бы ни на минуту не рассталась со своим возлюбленным, но сейчас ей представлялся удобный случай кое-что сделать.
   Во-первых, Илья мог быть дома. Да и не один, а с Лидой. Во-вторых, он мог поменять замки — хотя с чего бы это?
   Валя вышла из такси и подбежала к подъезду, оглядываясь по сторонам, — менее всего она хотела бы нос к носу столкнуться с мужем. На долгие гудки по домофону никто не ответил. «Его нет… — промелькнула лихорадочная мысль. — Ну да, он же раньше девяти не приходит. Эх, надо рискнуть!» И она, дрожа от страха, достала связку ключей, которую взяла с собой.
   С конца апреля она не была здесь — с тех пор, как ушла к деду. Чужое, все чужое, пропитанное многолетней ложью и лицемерием…
   В квартире как будто ничего не изменилось. Легкий беспорядок и никакого намека на то, что здесь бывала другая женщина. «А может, Лида с Ильей тоже поселились в каком-нибудь новом месте, подходящем для начала новой жизни? Господи, и чего я так волнуюсь… Даже если он вернется, ну не убьет же он меня, в конце концов! Об этом стоит написать роман — получилась бы неплохая история с закрученным сюжетом…»
   Она положила в сумку альбом с фотографиями, кое-какие безделушки, милые сердцу, и ноутбук с дискетами. «Все равно Илья бы их выкинул», — печально подумала она.
   Перекинув сумку через плечо, она помчалась к двери и в этот момент услышала, как в замке поворачивается ключ. Не успела!!! Она ринулась назад, на кухню, встала за высокий холодильник — в ней еще теплилась тайная надежда, что ей удастся как-нибудь незаметно выскочить из квартиры. «Как это глупо, глупо… — с досадой думала она. — Ведь это он во всем виноват, а не я. Так почему же я должна его бояться?»
   Шаги в коридоре были тяжелыми, медленными. «Один, без Лидки», — мелькнуло в мозгу у Вали. Сначала шаги потоптались в коридоре, а потом направились в сторону гостиной. Это был удобный момент — Валя уже хотела бежать, но шаги вдруг направились в обратную сторону. Она замерла и даже дышать перестала.
   — Валя, — вдруг сказал Илья. — Ты здесь. Я тебя чувствую. Ну где ты, выходи…
   Голос его был тихим и бесцветным, и пока ничто не предвещало в нем угрозы. «Мы просто поговорим и мирно разойдемся, — мелькнуло у нее в голове. — Мы же цивилизованные люди как-никак!»
   Дольше прятаться не имело смысла.
   — Я здесь, — произнесла она громко и, скинув тяжелую сумку с плеча, села на стул возле кухонного стола. По его пластиковой поверхности суетливо ползла муха, и Валя взмахнула рукой, отогнав ее и успев подумать: «Если он захочет, то раздавит меня. Просто прихлопнет, как будто я тоже муха…»
   Илья вошел и прислонился плечом к притолоке. Валя едва сдержала крик — ее муж побрился наголо. Это было так неожиданно!
   Еще недавно Вале казалось, что она совершенно забыла этого человека, несмотря на долгие годы замужества, но теперь воспоминание о его предательстве вновь всколыхнуло ее душу. «Как он мог поступить со мной так!» — мучительной болью отозвалось сердце.
   — Ты вернулась? — с надеждой в голосе спросил он, но тут его взгляд натолкнулся на сумку, и голос вновь потерял обертоны: — А-а, понятно, ты сюда только на минутку заскочила.
   — Ну, в общем, да… — быстро ответила она. — Не хочу тебя задерживать…
   — Погоди, — он остановил ее движением руки. — Мы так давно не виделись. Сколько же… Месяц? Полтора?
   — Разве это важно? — пожала она плечами, изо всех сил стараясь не показывать своего страха. — А где твои волосы?
   Он пропустил ее вопрос мимо ушей. Вале был непривычен новый облик мужа, но она заметила, что теперешняя прическа (вернее, полное ее отсутствие) идет ему. Лицо Ильи по-прежнему привлекало внимание, но то была странная, дикая, первобытная, угрожающая красота. Особенно вот это сочетание тяжелых надбровных дуг и высокого лба… Такой череп мог равно принадлежать как мыслителю, так и преступнику.
   — Почему ты не хочешь остаться? — вдруг спросил Илья. — Это же твой дом…
   Дедушка оставил мне квартиру. Мне хватит, — с усилием ответила она, не отводя завороженного взгляда от головы Ильи.
   — Но ты ведь там не живешь?
   — Сейчас — да. Но, возможно, мне придется вернуться туда.
   — Ты сейчас с ним? С Тарасовым?
   — Да, — лаконично ответила Валя. Про то, что Ванечке, возможно, совсем недолго осталось жить на этом свете, она распространяться не стала. — А…
   — Что?
   — Нет, ничего. Передай привет Лиде… — неожиданно брякнула она, хотя до того была уверена, что ей отношения бывшего мужа и бывшей подруги глубоко безразличны.
   — Сама передавай, — буркнул Илья, продолжая загораживать проход.
   — Я с ней не вижусь. И вряд ли когда-нибудь мне захочется с ней встретиться…
   — Я тоже с ней не вижусь, — пренебрежительно ответил он.
   То, что он еще умудрялся врать, внезапно вывело Валю из себя.
   — Что? — насмешливо спросила она. — Ха-ха-ха… Наглая ложь! И тебе не стыдно? Разве ты, Деев, до сих пор не понял, что надо уметь отвечать за свои поступки?
   — Я — с ней — не вижусь! — в три приема рявкнул Илья — так, что даже посуда в стеклянном шкафчике испуганно звякнула.
   Но Вале было уже все равно — какая-то волна отчаяния и гнева несла ее вперед, не давая остановиться.
   — Наглая ложь!.. — выкрикнула она. — Я недавно столкнулась с Сокольским…
   — Ну и что — Сокольский?
   Сокольский утверждал, что Лидка ушла от него. Забрала Димку и ушла! И еще бросила ему в лицо обручальное кольцо с бриллиантами в три карата… — Она засмеялась и закашлялась одновременно. В графине рядом была вода — она плеснула ее в стакан и выпила в один глоток.
   — Может, Лида и ушла от Сокольского, но до меня она не дошла, — отчеканил Илья, с ненавистью глядя на жену. — Ты поняла?
   — Что ты хочешь этим сказать? — растерялась Валя. Сейчас ей почему-то показалось, что Илья не врет.
   — То, что я не собираюсь начинать свою жизнь заново, — надменно произнес он. — Я жду тебя.
   — То есть ты хочешь, чтобы все было как раньше? — осторожно спросила Валя.
   — Да, — кивнул он. — Но с одним исключением-с Лидой я встречаться не буду. Никогда. Если это твое условие, то я его принимаю.
   — А… а как же Димка? Он же твой сын!
   — Он много лет жил без меня и, надеюсь, проживет и дальше. Когда-нибудь, возможно, когда он вырастет и начнет самостоятельную жизнь, мы с ним встретимся. Да и то, если ты позволишь.
   В голове у Вали окончательно все перемешалось.
   — Как это я могу не позволить отцу встречаться с сыном? Да что же я, злыдня какая… — Но тут она опомнилась. — Илья! Нет… Нет! Дело не в Лиде, и не в Димке… Как раньше уже никогда не будет. Я не смогу с тобой жить, я не прощу тебя… И, в конце концов, я люблю Ванечку!
   Илья вздрогнул, когда она произнесла это имя.
   — Ванечка… — с отвращением произнес он. — Ах, ну да, как я мог забыть про твоего драгоценного Ванечку… — Он смерил ее тяжелым, уничтожающим взглядом. — Платьице это, поди, он подарил?
   — Он, — злорадно ответила Валя. — От тебя разве я дождалась бы…
   Она не смогла удержаться от этой мелкой мести — дело было, конечно, не в платье, но она намерена была предъявить Илье счет по всем пунктам.
   Темные глаза стали еще темнее, в глубине их вспыхнул зловещий огонь. «Это солнце за окном садится… — догадалась Валя. — Просто закат отразился в его глазах».
   — Теперь все будет по-другому, — неожиданно спокойно ответил Илья. — Ты знаешь, я тоже в состоянии оплачивать все твои прихоти. Ты же как ребенок, Валя, ни в чем не знаешь меры — тебе только позволь тратить деньги… Но поскольку я намерен доказать, как я тебя люблю, то все, что заработал, до последнего, передам в полное твое распоряжение.
   — Удивительное благородство… — иронично развела она руки. — А как насчет того, чтобы завести ребенка? Я тебе целых четырнадцать лет твердила, что хочу стать матерью, а ты вместо этого заставлял меня глотать дурацкие таблетки! «Ах, Валя, ты к этому не способна…» Ты годами заставлял меня думать, будто я какая-то идиотка, ни к чему не способная! У тебя-то уже был Димка, а я… Знаешь, Деев, я тебе честно скажу — с тобой я была как в пустыне. Брела, задыхаясь, без дороги, и до горизонта передо мной был лишь один песок…
   Но и это Валино заявление не поставило Илью в тупик.
   — Как в пустыне… — повторил он, усмехнувшись. — Прекрасное литературное сравнение. Что ж, хоть писателя из тебя не получилось, я вынужден признать, кое-какие литературные задатки у тебя есть. Ты не горячись, Валечка… Если ты хочешь ребенка — он будет. Хоть сейчас. Я же сказал — теперь все будет по-твоему. Да! — вдруг оживился Илья. — Если ты хочешь вернуться в свою библиотеку, то я тоже не стану этому препятствовать!
   Я не буду с тобой жить, — твердо произнесла Валя. — Говори что угодно, но между нами все кончено! Я не прощу тебя… Столько лет ты меня обманывал!
   — А ты?
   — Что — я?
   — Ты сама все эти годы думала только об этом дураке! Я жил точно в аду, я же видел, ты о нем помнишь — всегда, каждый день, каждое мгновение!
   — Неправда! Я любила тебя! Я честно любила тебя, я исполняла все твои просьбы! Я до того докатилась, что перестала быть человеком! Женщиной!
   — Я спас тебя, — он стукнул кулаком по косяку так, что глухим гулом отозвались перекрытия, — тогда, много лет назад, когда этот дурак Тарасов бросил тебя. Я возродил тебя к жизни — ты снова стала смеяться, снова стала дышать…
   — Чушь собачья! — затрясла она головой, так что одна из ее роскошных заколок отлетела в сторону. — Ты просто пришел и взял меня в свои лапы — как вещь. И не отпускал! Я только теперь это поняла. Ты был лишним в моей жизни!
   — Я был твоим спасением! — заорал Илья так, что даже вены на его висках вспухли. — Глупая, ты не понимаешь своего счастья!
   — Меня спас Ванечка — сейчас, когда я узнала, как вы с Лидкой обманывали меня!
   — Да забудь ты про Лидку! Я же тебе сказал — она ничего для меня не значит. Ничего!!!
   Он был вне себя — его голос наполнился мощью и переливами красок, это, был его второй голос, который пугал и завораживал. Но сейчас Валя уже не чувствовала страха, она продолжала нестись как по бурной реке, сквозь стремнины и пороги, вниз, и знала, что останавливаться нельзя. Если только она остановится, тогда — все. Илья победит ее. Снова возьмет ее в плен и запрет в четырех стенах, несмотря на все свои обещания… А ей нельзя оставаться — там, на другом конце Москвы, ее ждет Ваня.
   — Деев, зачем тебе я? — задыхаясь, спросила она. — Ну скажи, зачем? Я не понимаю… Ты же ненавидишь меня! Твой голос, твой взгляд — все, все в твоем поведении выдает ненависть… В который раз это замечаю!
   — Я люблю тебя, дурочка!
   — Любишь? — истерично засмеялась она. — Любимых не оскорбляют, не унижают… Твоя любовь — это наказание, это проклятие!
   — Сколько патетики, сколько громких слов… Ты же ничего не знаешь о жизни! Ты представления не имеешь, как на самом деле люди друг друга любят!
   — Я не вернусь… — выдохнула Валя. — Это мой окончательный ответ. Я сейчас уйду — и все. Квартира, деньги, вещи — наплевать, я ни на что не претендую. Мне ничего от тебя не надо, я начинаю новую жизнь!
   — Я не пущу…
   — А я не буду тебя спрашивать!
   Он схватил ее за продуманно-неровный край платья, рванул на себя. Полупрозрачный и нежный материал с треском стал расходиться.
   — Подумаешь, платье… — прорычал он. — Безвкусица какая… купим другое, в сто раз лучше… Цветочки, бантики, оборочки… Только Тарасов мог додуматься до такой пошлости…
   — Илья! — в отчаянии закричала Валя, тщетно пытаясь отвести его руки. — Что ты делаешь? Будет только хуже!
   Отлетали пуговицы и падали на пол оборки, гибли зеленовато-голубые цветы, разрываемые пополам. Валя тщетно пыталась удержать подол своего платья, но с Ильей она справиться не могла — ткань выскальзывала из ее рук. Но не платья было ей жаль, а того, что она снова попадала во власть этого человека. Она отвела руку назад и машинально нашарила горлышко графина.
   — Ты его забудешь… — разъяренно бормотал Илья. — Я заставлю тебя его забыть… Ты только моя!
   Она замахнулась и изо всех сил ударила его по голове тяжелым графином.
   — Ты чего? — вдруг удивленно спросил Илья — своим обычным, нормальным голосом. — Зачем…
   Он схватился за свою бритую голову руками, и из-под его ладоней тоненькими струйками брызнула алая кровь. Потом он закрыл глаза и мягко рухнул на пол, заняв все пространство между плитой и кухонным столом.
   «Что я наделала…» — растерянно подумала Валя, отступая назад, в коридор. Она подхватила сумку и хотела бежать, но потом вспомнила, что в таком виде выйти на улицу невозможно. Сунулась в шкаф в коридоре, достала свой серый длинный плащ, набросила его на плечи. Потом прислушалась — из кухни не доносилось ни звука. «Убила! Господи, я его убила!» — мелькнула в ее голове мысль, но почему-то не особенно испугала ее. Валя чувствовала бы себя гораздо хуже, если бы муж запер ее дома и не пустил к Ванечке.
   Она сняла трубку с телефонного аппарата, стоявшего в коридоре, и дрожащими пальцами стала тыкать кнопки — номер этого сотового она помнила наизусть.
   — Алло… — недовольно отозвалась Лида.
   — Послушай, Лида, только не перебивай меня… — забормотала Валя. — Бросай все свои дела и срочно приезжай к нам…
   — Валька? — неожиданно ожила Лида, и голос ее приобрел металлическую ясность. — Я тебе вот что скажу…
   — Потом! — перебила ее Валя. — Все потом… Срочно приезжай к нам — кажется, с Ильей не все в порядке… Дверь будет открыта. Я тебя умоляю!..
   Дверь она действительно не стала закрывать на замок, а просто прикрыла. В голове у Вали была полная каша — она бежала к дороге, на ходу застегивая плащ, а по асфальту волочилась зеленовато-голубая оборка. Валя остановилась на секунду, оторвала ее и стала ловить такси, лихорадочно размахивая рукой — в другой была тяжелая сумка. Черт ее дернул вернуться за этим барахлом — подумаешь, прожила бы и без него…
 
   В квартире, которую они снимали с Ваней, стояла прозрачная вечерняя тишина. Валя быстро переоделась. Спрятала остатки растерзанного платья и бухнулась в кресло, едва переводя дыхание. И в этот момент появился Ваня.
   — Привет! — закричал он от порога. — Ты здесь, вечная моя возлюбленная? Это я вернулся.
   — А я жду, жду… — сказала она, старательно сдерживая рвущееся из груди дыхание. — Прямо чуть не уснула. Как дела? Помог ты своему Астахову?
   — Да. Но это последняя консультация в моей жизни. Больше никто и никогда… — Он не договорил. — Слушай, Валька, ты какая-то не такая…
   — Какая? — испуганно вскинулась она. Ванечка не должен знать о том, что она встречалась с Ильей и чем закончилась эта встреча. Плохие новости ему ни к чему.
   — Особенно красивая… — Он подошел, положил ей голову на колени. — Поехали куда-нибудь? Вечер-то еще не кончился!
   — Куда?
   — А просто так, кататься по Москве…
   И они опять умчались развлекаться. Рестораны, клубы, казино, ночные огни, сумасшедшее, безумное веселье… Как накануне Апокалипсиса… О том, что она, возможно, убила собственного мужа, с которым прожила четырнадцать лет, Валя старалась не вспоминать. Еще будет время…
   Рано утром Валя позвонила Лиде.
   — Пирогова, ты? — сонным, злым голосом спросила Лида, не дав ей сказать ни слова. — Конечно, это ты… В последнее время ты любишь будить людей с утра пораньше…
   — Послушай, Лида… Ты ведь была у нас вчера? Как там Деев?
   — Мне надо с тобой поговорить, — не отвечая на ее вопросы, мрачно произнесла Лида. — Черт возьми, мне надо с тобой поговорить! Ты где сейчас?
   — Хорошо, — кротким голосом ответила Валя, — давай встретимся… Слушай, ты можешь подъехать к тому мосту, который ведет к парку Горького? Не к тому, который Крымский, а к другому, новому, застекленному…
   — Недалеко от Фрунзенской, что ли? — пробурчала Лида. — Ладно, через сорок минут буду.
   Валя быстро умылась и оделась, поцеловала Ваню в щеку.
   — Ты куда? — не открывая глаз, отозвался он.
   — Я быстро, в магазин… — соврала она.
   — Валя, ранняя пташка… Купи мне, пожалуйста, глазированный сырок, — пробормотал он. — Я, знаешь ли, до сих пор их люблю…
   Больше всего Вале хотелось сейчас разрыдаться, но она сдержала себя и тихо выскользнула из дома.
   Часы показывали лишь начало восьмого, и утро — раннее, июньское, прохладное и солнечное — было прекрасно. Но только не для Вали. «Если Деев умер, то меня посадят. Господи, это ужасно — ведь тогда Ванечка окажется без моей помощи…»
   Лида уже ждала, что при ее склонности к опозданиям было весьма непривычно. «Плохой знак… — потерянно подумала Валя, подходя к подруге. — Значит, с Деевым что-то серьезное».
   — Явилась… — мрачно произнесла Лида и сняла с лица черные очки. Глаза у бывшей подруги были окружены глубокими тенями, и вообще она как-то разом постарела. — Хороша… Какой костюмчик, однако!
   На Вале был легкий дымчато-синий костюм — одно из их с Ваней последних приобретений.
   — Послушай, Лида…
   — Нет, это ты послушай, — сказала Лида и сморщилась, точно разжевала лимон. Из ее глаз брызнули крупные слезы. — Ты меня просто убила…
   — Тебя? — растерянно пробормотала Валя.
   — Ну да, меня! — взвизгнула та и громко высморкалась в носовой платок. — Ладно, чего мы тут стоим, пойдем, что ли, по парку прогуляемся.
   — Пойдем, — тихо согласилась Валя.
   Они поднялись вверх по эскалатору. Здесь почти не было людей, лишь несколько работниц старательно мыли стекла длинными щетками. Солнце дробилось сквозь мыльный раствор, сверкала внизу серебристым блеском река.
   Молча они прошли по длинному мосту, спустились вниз.
   — Куда, в парк? — спросила Валя.
   — Да ну его, этот парк! — отмахнулась Лида. — Пошли на берегу, что ли, посидим…
   Набережная тоже была пуста, лишь изредка мелькали любители утренних пробежек.
   — Ты меня убила, — уныло повторила Лида, когда они сели на одну из скамеек. — Зачем ты все рассказала Сокольскому?
   Валя едва сдержала вздох облегчения.
   — А, ты о нем… Нет, я ему ничего не рассказывала — он сам догадался, — торопливо ответила она. — Послушай, так ты заходила вчера к нам?
   — Как это догадался? — возмутилась Лида. — Он не Шерлок Холмс, чтоб такие загадки разгадывать.
   Знаешь, Пирогова, ты ведь мне теперь всю жизнь загубила. Мне и Димке. Нам теперь назад хода нет!
   — А ты что, еще надеялась вернуться назад? — рассеянно улыбнулась Валя.
   — Да! — вызывающе ответила Лида. — Я сначала надеялась, что мы с Ильей будем вместе. Ну как же, столько лет я ждала удобного момента — и вот оно, сложилось, все один к одному… Я сказала Стасу, что ухожу — мы с Димкой, кстати, сейчас в материной «двушке» проживаем. Условия те еще! С учетом того, что она пилит меня день и ночь… Я, когда с мужем объяснялась, напустила туману, несла бред… Ну, словом, имитировала наваждение. Про то, что Димка — не его сын, разумеется, ни гуту. Если б у меня с Илюшкой ничего не получилось, я бы преспокойно вернулась к Сокольскому, бросилась ему в ноги, опять повторила бы бред про затмение. И он бы меня простил. Помучил бы немного, а потом все равно бы простил. Ради Димки, и вообще… Но Илюшка, гад такой, сразу от меня отказался. «Нет, для меня существует только Валечка, а ты уйди, противная!» — передразнила она и опять высморкалась. Сколько я ни подступала к нему, он — как кремень. Валечка — и все тут. И тогда я поняла, что номер у меня не вышел, надо возвращаться к Сокольскому. Но как вернуться, когда ты разболтала ему все! Стае меня теперь ненавидит! Он знает, кого именно я все эти годы любила и от кого на самом деле Димка. Кстати, мы с Димкой почти без средств… Господи, какая я дура! — взвыла Лида.
   Река тихо плескалась о гранитную набережную.
   — За двумя зайцами погонишься… — пробормотала Валя. — Так ты была у нас вчера или нет?
   — Была! — сердито рявкнула Лида. — Только этот дурак меня и на порог не пустил!
   — Илья? С ним все в порядке? — обеспокоенно спросила Валя.
   — Да что с ним станется! Открыл дверь, увидел, что это я, и опять ее захлопнул, прямо перед моим носом. Совсем плохой — тюрбан какой-то на лысину свою намотал… Ты в курсе, что он наголо побрился? Типа, хотел соблазнить тебя новым имиджем…
   «Жив…» — с облегчением подумала Валя.
   — Это не тюрбан, а повязка. Я его по голове стукнула, — призналась она.
   — Ах вон оно что! — расхохоталась Лида. — А я-то думаю, что за панику ты вчера подняла… Жив он, твой Илья! Ничего с ним не сделалось. А чем стукнула-то?
   — Не помню… Кажется, графином.
   — Так ему и надо, — мстительно произнесла Лида. — Я из-за него Сокольского потеряла… Теперь так жалею, так жалею! Наверное, действительно на меня наваждение какое-то нашло — как узнала, что ты с Илюшкой рассталась, так и я своего сразу бросила. Но ничего не вышло. Ты прикинь, я же Стасу колечко в лицо кинула…
   — Ну да, три карата… — кивнула Валя. — Он рассказывал. Убивался очень, когда сообразил, что Димка не его сын. Правда, я ему не рассказывала — он сам догадался…
   — Представляю… — вздохнула Лида. — У тебя небось на роже все было написано — и спрашивать не надо.
   Становилось жарко. Горизонт прятался в каком-то сизом мареве…
   — Ты с Ванькой со своим? — спросила Лида.
   — Да. Мы через несколько дней в Африку летим… — призналась Валя.
   — Куда?!
   — В Африку.
   — Совсем ты, подруга, с дуба рухнула, — вздохнула Лида. — Видно, не у одной у меня крыша поехала. Это же надо — в Африку! Там же одна пустыня…
   — Дурочка! — засмеялась Валя. — Чему тебя в школе учили? В Африке есть совершенно сказочные места.
   — Хм, Африка ей понадобилась… Послушай, пойдем, что ли, купим пива, посидим где-нибудь в теньке… — сказала Лида. — Не ожидала, что тут так красиво.
   — Мне некогда, — сказала Валя. — Меня Ванечка ждет.
   — Ах, Ванечка… — разочарованно вздохнула Лида. — Ну да, он вне конкуренции…
   Они пошли обратно. Внутри стеклянного моста было очень душно.
   — Валя…
   — Что?
   — Мы с тобой… ну, словом, мы больше не подруги? — вдруг спросила Лида.
   — Нет, наверное…
   — И никогда не увидимся больше?
   — Наверное, нет.
   — Господи, как жаль! — опять вздохнула Лида. — Ну кто бы мог подумать…
   — О чем ты?
   — Ну мне не так уж и жалко, что я потеряла и Илью, и Сокольского… А вот тебя мне будет здорово недоставать.
   — Лида, я на тебя не сержусь, честное слово, — призналась Валя, — но… Ты, наверное, понимаешь?
   — Все я понимаю… Некоторые вещи простить нельзя. Только и Илюшку… ты тоже никогда не прощай. Он не должен был тебя обманывать. Так любил — и обманывал! Вот этого я не понимаю, честное слово. Хорошего отдыха тебе там, в этой Африке…