Страница:
Михалыч, о котором в общей суматохе совсем позабыли, вскарабкался на сапог Макса, а оттуда двинулся выше. Забравшись, наконец, на плечо, крыс принялся покусывать его за мочку уха, стараясь таким образом обратить на себя внимание Макса. При этом он довольно агрессивно попискивал, так что Максу ничего не оставалось делать, как взять Михалыча в руки и спросить:
– Чего ты хочешь?
Зверек внимательно, не отрываясь, смотрел в глаза Макса, тот повторил:
– Ну, так что тебе нужно? Говори, ты же можешь!
Крыс говорить явно не собирался, но Макс почувствовал, как его тельце замерло в напряжении: Михалыч пытался донести до него какую-то важную информацию. Вдруг Эдик громко застонал и схватился за голову, следом Виктория, болезненно поморщившись, поднесла пальцы к вискам.
– Черт, ничего не получилось. Он все еще здесь.
– Умрите, умрите, умрите… - услышал Макс знакомый шепот.
– Да, конечно, - Гольдштейн заговорил, превозмогая себя, - Нужно же, наверное, христианское погребение, или какой-то обряд специальный.
– Ты, видно, ужастиков насмотрелся, - хмыкнула Виктория, все еще держась за виски, - Какое ему погребение? Все должно быть гораздо проще. Что-то здесь держит нашего милого дедушку.
Михалыч истошно заверещал, извиваясь в ладонях Макса. Тот, понимая, что крыс что-то хочет сказать, перевел на него взгляд. Неожиданно Макс вспомнил, что Крысиный король общался с ним при помощи телепатии, и попытался уловить мысль Михалыча. Это было трудно, потому что голос призрака мешал сосредоточиться. Макс не отрываясь смотрел в глаза зверька, и наконец уловил слабенький мысленный посыл: "Могилы…" В этот тонкий голосок тут же вклинилось: "Ты останешься один, умри…" Макс помотал головой, пытаясь изгнать из своего мозга этот навязчивый голос, и мысленно переспросил: "Что могилы?" "Откройте старые могилы", - пришел еле слышный ответ.
Макс пересадил Михалыча на свое плечо, подбежал к плите, на которой угадывались скрытые под слоем пыли слова: "Здесь покоится Павел…", и сделал попытку сдвинуть ее.
– Помогайте, - прокряхтел он.
Не теряя времени на вопросы, Гольдштейн с Викторией кинулись на помощь. Втроем они с трудом одолели тяжелый камень и замерли в изумлении: в углублении вместо покойника находился огромный кованый сундук. Макс наклонился, откинул крышку и отпрянул, пораженный увиденным. Сундук был полон золотых монет и драгоценных камней.
– А где покойник-то? - изумилась Милана, рассматривая через плечо Макса содержимое захоронения.
– Так вот он что охраняет, - протянул Гольдштейн.
Эдик, истошно заверещав, рухнул на пыльный каменный пол, Аня склонилась над ним.
– Он в обмороке, - сказала она через некоторое время.
– А ты как? Что чувствуешь? - спросил ее Макс.
– Призрак в бешенстве. Но я чувствую что-то еще. Здесь есть и другие, и они на нашей стороне.
Огарок в руках Миланы замигал, зачадил и погас, разлившись лужицей воска. Склеп погрузился во тьму. Макс сразу же почувствовал, как отступивший было ненадолго ужас вновь забирает в плен его душу. Раздалось тихое омерзительное хихиканье, и вдруг угол склепа осветился неверным синеватым светом, в котором возник колышущийся образ. Отвратительный старик, победно улыбаясь, протягивал к ним скрюченные руки. "Вы останетесь здесь навечно, и будете охранять мои сокровища. У вас нет больше сил, чтобы бороться со своими страхами, скоро ужас поглотит ваше сознание, и вы сдадитесь ему. Покончите с этим кошмаром, умрите", - раздался вкрадчивый шепот.
– Не могу больше! - захныкала Милана.
Макс, из последних сил пытаясь совладать с темнеющим сознанием, вдруг увидел лучик света, забрезжившего над могилой Оленьки. Он становился все ярче, и наконец в нем возник призрак юной девушки. Ее бледное лицо, обрамленной черными волосами, было обращено к Максу.
– Освободи, уничтожь золото, - прозвучал тихий нежный голос.
Рядом с призраком Оленьки нарисовался еще один образ: маленький мальчик, сжимающий в руках оловянного солдатика. Миг - и к ним присоединилась еще одна молодая девушка, изможденная, в черном платке, молитвенно сложившая руки перед грудью. "Дашенька", - подумал Макс. Вокруг вспыхивали новые пятна света, в них вставали призраки, и вот вся семья самоубийц окружила онемевших, напуганных людей. Эдик все еще пребывал в обмороке, Виктория схватилась за рукоять меча, Милана закрыла глаза. Только одна Аня была странно спокойна, в ее глазах читалось сочувствие и нежность.
– Мы должны спасти их души, - сказала она.
– Уничтожьте золото, - вновь произнес призрак Оленьки.
Макс, очнувшись, ухватил кованую рукоять сундука и потянул его наружу. К нему присоединился Гольдштейн. Вдвоем они выволокли сундук из склепа, освещаемого синеватым сиянием, исходящим от призраков.
– Куда его? - пропыхтел Макс.
– Тащи к реке.
На размытом берегу Макс сделал попытку столкнуть сундук в мутную воду.
– Ты что, река-то скоро обмелеет! - запротестовал Гольдштейн, - Надо высыпать!
Они перевернули сундук, и постояли некоторое время, наблюдая, как, блеснув в последний раз в лунном свете, золото и камни стремительно идут ко дну.
– Пошли назад, думаю, там есть еще.
В склепе девушки втроем пытались отодвинуть следующую плиту. Над их головами раздавался бешеный вой. Но, видимо, воздействие призрака ослаблялось присутствием других привидений, и Макс уже не чувствовал такого всепоглощающего ужаса, который охватывал его раньше. Он помог девушкам отодвинуть плиту, и вдвоем с Гольдштейном снова потащил наружу очередной сундук.
Всего в склепе обнаружилось десять таких тайников, и все они нашли свой конец на дне реки, куда их отправили Гольдштейн с Максом. Вернувшись после десятого рейса, они остановились посреди склепа, не зная, что делать дальше.
– Спасибо, - прошелестел нежный голос.
Призраки начали истончаться, медленно тая в угасающем свете и поднимаясь куда-то вверх. Призрак деда истошно взвыл и потемнел. Мрак, охватывающий его, становился все гуще, и крик, доносящийся оттуда, звучал все глуше. Наконец, призрак был полностью поглощен тьмой. Свет, в котором находились призраки самоубийц, медленно, причудливо свиваясь, как струи дыма, уходил к потолку, просачивался сквозь него и исчезал.
– Прощены, прощены, - донесся на прощанье нежный голос.
– Сожгите дом, - произнес вслед за ним грустный бархатистый баритон.
Последний лучик света истаял под крышей, и склеп погрузился во тьму. Теперь, однако, темнота не пугала, она не несла в себе угрозы. Макс облегченно вздохнул, чувствуя легкую грусть и вместе с ней радость оттого, что все наконец-то завершилось.
– Подберите Эдика, - раздался в темноте голос Роки, - Он до сих пор в обмороке валяется.
Макс на ощупь добрался до того места, где лежал Эдик, и, наклонившись, перекинул через свое плечо его безвольно висящую руку. С другой стороны подошла Виктория, и вместе они вынесли Эдика на свежий воздух. Макс бесцеремонно пошлепал его по щекам, парень сдавленно застонал, приходя в себя.
– Вставай, хватит спать, - сурово прорычал Роки.
– А где призрак? - Эдик силился припомнить произошедшее.
– Как всегда, без тебя справились, - ответствовал пес.
Макс медленно побрел в сторону дома. Только сейчас он почувствовал, что ужасно голоден. В животе бурчало, ноги заплетались от усталости. Вскоре его догнала Аня и пошла рядом.
– Виктория говорит, что вода в реке спадает, - сказала она, - Завтра можно будет попробовать перейти ее вброд.
– Хорошо, - вяло ответил Макс.
Дойдя до дома, он отправился на поиски лошадей. Обнаружив их недалеко от заднего крыльца, Макс взял Малыша под уздцы и отвел в конюшню. Остальные кони покорно пошли следом. Устроив лошадей, Макс вошел в темное здание, медленно пробрался на второй этаж и рухнул на кровать, с которой уже доносился храп Гольдштейна. Роки свернулся рядом, недовольно ворча по поводу вынужденного голодания. Засыпая, Макс почувствовал, как по его руке карабкается Михалыч. Не открывая глаз, Макс мысленно спросил: "Почему ты разговариваешь только телепатически?" "Король повелел мне говорить только с тобой и с твоим зверем", - пришел четкий ответ, - "Остальные люди не должны знать о наших беседах".
– Ясно, - пробормотал Макс и крепко заснул.
Глава 59.
– Чего ты хочешь?
Зверек внимательно, не отрываясь, смотрел в глаза Макса, тот повторил:
– Ну, так что тебе нужно? Говори, ты же можешь!
Крыс говорить явно не собирался, но Макс почувствовал, как его тельце замерло в напряжении: Михалыч пытался донести до него какую-то важную информацию. Вдруг Эдик громко застонал и схватился за голову, следом Виктория, болезненно поморщившись, поднесла пальцы к вискам.
– Черт, ничего не получилось. Он все еще здесь.
– Умрите, умрите, умрите… - услышал Макс знакомый шепот.
– Да, конечно, - Гольдштейн заговорил, превозмогая себя, - Нужно же, наверное, христианское погребение, или какой-то обряд специальный.
– Ты, видно, ужастиков насмотрелся, - хмыкнула Виктория, все еще держась за виски, - Какое ему погребение? Все должно быть гораздо проще. Что-то здесь держит нашего милого дедушку.
Михалыч истошно заверещал, извиваясь в ладонях Макса. Тот, понимая, что крыс что-то хочет сказать, перевел на него взгляд. Неожиданно Макс вспомнил, что Крысиный король общался с ним при помощи телепатии, и попытался уловить мысль Михалыча. Это было трудно, потому что голос призрака мешал сосредоточиться. Макс не отрываясь смотрел в глаза зверька, и наконец уловил слабенький мысленный посыл: "Могилы…" В этот тонкий голосок тут же вклинилось: "Ты останешься один, умри…" Макс помотал головой, пытаясь изгнать из своего мозга этот навязчивый голос, и мысленно переспросил: "Что могилы?" "Откройте старые могилы", - пришел еле слышный ответ.
Макс пересадил Михалыча на свое плечо, подбежал к плите, на которой угадывались скрытые под слоем пыли слова: "Здесь покоится Павел…", и сделал попытку сдвинуть ее.
– Помогайте, - прокряхтел он.
Не теряя времени на вопросы, Гольдштейн с Викторией кинулись на помощь. Втроем они с трудом одолели тяжелый камень и замерли в изумлении: в углублении вместо покойника находился огромный кованый сундук. Макс наклонился, откинул крышку и отпрянул, пораженный увиденным. Сундук был полон золотых монет и драгоценных камней.
– А где покойник-то? - изумилась Милана, рассматривая через плечо Макса содержимое захоронения.
– Так вот он что охраняет, - протянул Гольдштейн.
Эдик, истошно заверещав, рухнул на пыльный каменный пол, Аня склонилась над ним.
– Он в обмороке, - сказала она через некоторое время.
– А ты как? Что чувствуешь? - спросил ее Макс.
– Призрак в бешенстве. Но я чувствую что-то еще. Здесь есть и другие, и они на нашей стороне.
Огарок в руках Миланы замигал, зачадил и погас, разлившись лужицей воска. Склеп погрузился во тьму. Макс сразу же почувствовал, как отступивший было ненадолго ужас вновь забирает в плен его душу. Раздалось тихое омерзительное хихиканье, и вдруг угол склепа осветился неверным синеватым светом, в котором возник колышущийся образ. Отвратительный старик, победно улыбаясь, протягивал к ним скрюченные руки. "Вы останетесь здесь навечно, и будете охранять мои сокровища. У вас нет больше сил, чтобы бороться со своими страхами, скоро ужас поглотит ваше сознание, и вы сдадитесь ему. Покончите с этим кошмаром, умрите", - раздался вкрадчивый шепот.
– Не могу больше! - захныкала Милана.
Макс, из последних сил пытаясь совладать с темнеющим сознанием, вдруг увидел лучик света, забрезжившего над могилой Оленьки. Он становился все ярче, и наконец в нем возник призрак юной девушки. Ее бледное лицо, обрамленной черными волосами, было обращено к Максу.
– Освободи, уничтожь золото, - прозвучал тихий нежный голос.
Рядом с призраком Оленьки нарисовался еще один образ: маленький мальчик, сжимающий в руках оловянного солдатика. Миг - и к ним присоединилась еще одна молодая девушка, изможденная, в черном платке, молитвенно сложившая руки перед грудью. "Дашенька", - подумал Макс. Вокруг вспыхивали новые пятна света, в них вставали призраки, и вот вся семья самоубийц окружила онемевших, напуганных людей. Эдик все еще пребывал в обмороке, Виктория схватилась за рукоять меча, Милана закрыла глаза. Только одна Аня была странно спокойна, в ее глазах читалось сочувствие и нежность.
– Мы должны спасти их души, - сказала она.
– Уничтожьте золото, - вновь произнес призрак Оленьки.
Макс, очнувшись, ухватил кованую рукоять сундука и потянул его наружу. К нему присоединился Гольдштейн. Вдвоем они выволокли сундук из склепа, освещаемого синеватым сиянием, исходящим от призраков.
– Куда его? - пропыхтел Макс.
– Тащи к реке.
На размытом берегу Макс сделал попытку столкнуть сундук в мутную воду.
– Ты что, река-то скоро обмелеет! - запротестовал Гольдштейн, - Надо высыпать!
Они перевернули сундук, и постояли некоторое время, наблюдая, как, блеснув в последний раз в лунном свете, золото и камни стремительно идут ко дну.
– Пошли назад, думаю, там есть еще.
В склепе девушки втроем пытались отодвинуть следующую плиту. Над их головами раздавался бешеный вой. Но, видимо, воздействие призрака ослаблялось присутствием других привидений, и Макс уже не чувствовал такого всепоглощающего ужаса, который охватывал его раньше. Он помог девушкам отодвинуть плиту, и вдвоем с Гольдштейном снова потащил наружу очередной сундук.
Всего в склепе обнаружилось десять таких тайников, и все они нашли свой конец на дне реки, куда их отправили Гольдштейн с Максом. Вернувшись после десятого рейса, они остановились посреди склепа, не зная, что делать дальше.
– Спасибо, - прошелестел нежный голос.
Призраки начали истончаться, медленно тая в угасающем свете и поднимаясь куда-то вверх. Призрак деда истошно взвыл и потемнел. Мрак, охватывающий его, становился все гуще, и крик, доносящийся оттуда, звучал все глуше. Наконец, призрак был полностью поглощен тьмой. Свет, в котором находились призраки самоубийц, медленно, причудливо свиваясь, как струи дыма, уходил к потолку, просачивался сквозь него и исчезал.
– Прощены, прощены, - донесся на прощанье нежный голос.
– Сожгите дом, - произнес вслед за ним грустный бархатистый баритон.
Последний лучик света истаял под крышей, и склеп погрузился во тьму. Теперь, однако, темнота не пугала, она не несла в себе угрозы. Макс облегченно вздохнул, чувствуя легкую грусть и вместе с ней радость оттого, что все наконец-то завершилось.
– Подберите Эдика, - раздался в темноте голос Роки, - Он до сих пор в обмороке валяется.
Макс на ощупь добрался до того места, где лежал Эдик, и, наклонившись, перекинул через свое плечо его безвольно висящую руку. С другой стороны подошла Виктория, и вместе они вынесли Эдика на свежий воздух. Макс бесцеремонно пошлепал его по щекам, парень сдавленно застонал, приходя в себя.
– Вставай, хватит спать, - сурово прорычал Роки.
– А где призрак? - Эдик силился припомнить произошедшее.
– Как всегда, без тебя справились, - ответствовал пес.
Макс медленно побрел в сторону дома. Только сейчас он почувствовал, что ужасно голоден. В животе бурчало, ноги заплетались от усталости. Вскоре его догнала Аня и пошла рядом.
– Виктория говорит, что вода в реке спадает, - сказала она, - Завтра можно будет попробовать перейти ее вброд.
– Хорошо, - вяло ответил Макс.
Дойдя до дома, он отправился на поиски лошадей. Обнаружив их недалеко от заднего крыльца, Макс взял Малыша под уздцы и отвел в конюшню. Остальные кони покорно пошли следом. Устроив лошадей, Макс вошел в темное здание, медленно пробрался на второй этаж и рухнул на кровать, с которой уже доносился храп Гольдштейна. Роки свернулся рядом, недовольно ворча по поводу вынужденного голодания. Засыпая, Макс почувствовал, как по его руке карабкается Михалыч. Не открывая глаз, Макс мысленно спросил: "Почему ты разговариваешь только телепатически?" "Король повелел мне говорить только с тобой и с твоим зверем", - пришел четкий ответ, - "Остальные люди не должны знать о наших беседах".
– Ясно, - пробормотал Макс и крепко заснул.
Глава 59.
Макс проснулся раним утром и долго лежал, вспоминая события прошедшего дня. В маленькое окошко под потолком проникал робкий солнечный лучик, и падал прямо на лицо спящего Гольдштейна, заставляя того недовольно крутить носом во сне. Макс улыбнулся: утро обещало быть хорошим. Он осторожно выбрался из кровати и пошел к двери. Вслед за ним поскакал Роки, всегда чутко реагирующий на все движения хозяина. Макс вышел на улицу и двинулся в заброшенный сад. Листва на деревьях почти облетела, лишь кое-где виднелись засохшие, чудом цепляющиеся за ветки листочки. На траве, которая еще не успела пожелтеть и пожухнуть, блестел тонкий иней. Воздух был прозрачным и каким-то звенящим, как бывает только в середине осени, когда ночной холод постепенно вытесняется слабым дневным теплом. Роки деловито шуршал где-то в дальних кустах, взрывая носом слой слипшихся после дождя желтых листьев. Макс остановился рядом с засыхающим кустом бурьяна и, глядя в высокое, холодного голубого цвета небо, сделал глубокий вдох, наслаждаясь покоем и утренней свежестью. Вдруг к нему пришло уже знакомое ощущение единения с энергией внешнего мира. Потоки силы изливались с неба, неслись вместе с легким ветерком, падали с солнечными лучами, поднимались от покрытой медленно тающим инеем травы, тянулись от стволов деревьев, и, закручиваясь невидимыми спиралями, окружали Макса, постепенно проникая в него. Внутри вскипало веселящее чувство всесилия, бурлили, сворачивались в клубки и вновь разворачивались энергетические вихри. Постепенно все они концентрировались в единое мощное ядро, которое сосредоточилось где-то в середине груди. Макс чувствовал его, он попытался зафиксировать это ощущение, понять, как использовать его, научиться управлять им. Но тут Роки залаял на мышь, выскочившую из груды желтых листьев, Макс от неожиданности вздрогнул, внимание его рассеялось, и момент полной отрешенности от внешнего мира был утерян. Энергетическое ядро распалось на составляющие, которые постепенно покинули тело Макса, оставив внутри лишь ощущение чистоты и бодрости.
– Эх ты, горе-охотник, - сказал Макс, наблюдая за неуклюжими попытками Роки вновь обнаружить мышь, которая давно скрылась в густых зарослях лопухов, - Пойдем собираться, сегодня будем реку переходить.
Подойдя к дому, Макс увидел, что Виктория выводит из конюшни лошадей.
– Я осмотрела реку и нашла брод, - сказала она, - Вода уже спадает, лошадям по брюхо будет.
Из дома вышел сонный Эдик и спросил:
– А как вы умывались?
– Элементарно, - ответила Виктория, - В реке.
Эдик осторожно спустился к воде, сунул в нее кончик пальца и поежился:
– Холодная…
– Ох, не нравится он мне, - тихо поделилась с Максом Виктория.
– Ты слишком требовательна, - вполголоса ответил Макс, - Я тебе сначала тоже не очень-то понравился.
– Ты хотя бы не ныл и вел себя как мужик, хотя и был слабоват. А посмотри на него! Здоровый мужик, мышцы, как у культуриста, а умыться холодной водой не может! И еще в обмороки валится при любом удобном случае.
– Крыс боится, - подхватил подбежавший Роки.
– Да ладно вам! Напали на парня, - сказал Макс, - Просто он привык к комфорту, спокойной жизни, а тут…
Он вбежал в дом, поднялся в комнату, в которой ночевал, разбудил все еще храпевшего Гольдштейна, быстро собрал свой мешок, и выскочил наружу. Через несколько минут весь отряд был в сборе. Макс усадил Роки в мешок и поставил было ногу в стремя, но остановился в неудобной позе, услышав слова Ани:
– Вы не забыли, что мы должны сделать?
– Что? - недоуменно переспросил Макс.
– Сжечь дом!
Макс оглядел каменную громаду и неуверенно поинтересовался:
– Как же мы это сделаем?
– Подожжем изнутри, а там как получится, - решила Виктория.
Она соскочила со своего коня и решительно направилась в дом. Макс подумал и пошел вслед за ней. Вдвоем они собрали остатки мебели, которую не успели сжечь в камине, и сложили ее кучей посередине кабинета, в котором вчера нашли тела Оленьки и ее деда. Сверху Виктория положила Оленькин дневник и чиркнула спичкой. Ветхие страницы нехотя занялись, слабенький огонек некоторое время балансировал на краешке дневника, затем, осмелев, спустился ниже, захватил гнутую ножку полуразвалившегося стула и побежал дальше, по пути становясь гуще и ярче. Наконец, он превратился в гудящее пламя, пожирающее все вокруг. В комнате становилось жарко.
– Идем, - Виктория потянула Макса за рукав.
В каминном зале пахло гарью. В углу раздался треск, вслед за этим обвалился кусок стены. Макс с ужасом увидел, что в образовавшейся нише стоит истлевший скелет.
– Вот он где тела прятал! В стены замуровывал! - прокричал Макс.
– Пошли скорее, а то сами телами станем!
Макс с Викторией поспешно покинули дом и присоединились к своим товарищам, которые, ждали их, сидя в седле.
– Брод там! - указала Виктория куда-то за дом.
Место, которое она назвала бродом, идеально подходило для переправы. Берег был достаточно пологим, чтобы лошади могли спуститься к воде, течение слабым, а глубина совсем небольшой. Всадники по очереди посылали своих коней в реку, и благополучно выходили на противоположный берег. Когда конь Виктории, шедший последним, выбрался на сушу, Милана воскликнула:
– Смотрите! - и указала пальцем в сторону дома.
Макс обернулся и увидел, что из его маленьких окон вырываются языки пламени.
– Поехали отсюда подальше! - Виктория была встревожена.
Всадники пустили лошадей в галоп по пустынному, какому-то неживому полю. Здесь даже трава почти не росла, ровная местность была как будто выжжена. Макс подумал, что это, наверное, и есть Дикая пустошь. Правда, пока ничего дикого он здесь не заметил, но, наверное… Развить свою мысль ему помешал оглушительный взрыв, от которого Малыш подпрыгнул, а Роки жалобно завыл, высунувшись из своего мешка. Максу пришлось снова обернуться на опостылевший уже дом. Увиденное принесло ему странное удовлетворение: дома больше не было, на его месте поднимались клубы черного жирного дыма.
– Как же так? Ведь он каменный, - удивилась Милана.
– Алхимическая лаборатория взорвалась, - уверенно сказал Гольдштейн.
Все с мрачным любопытством оглядывались на пожарище.
– У нас гости, - хмыкнула Виктория.
Со стороны горящего дома к ним несся отряд всадников. Макс сумел насчитать десять человек, но не был в этом уверен, так как всадники передвигались с большой скоростью.
– Наемники, - выдохнула Милана.
Торопливо передав мешок с Роки Ане, Макс прикоснулся к рукояти своего меча, ощущая непонятную радость оттого, что предстоит драка. Когда отряд наемников приблизился на расстояние полета стрелы, Виктория вытянула из-за спины арбалет и, не целясь, выстрелила два раза. Один из наездников нелепо взмахнул руками и безжизненно повис на стременах, второй слетел с лошади и покатился по земле. В ответ по кольчуге Виктории звякнула стрела. Серебристый металл выдержал, и девушка, недобро усмехнувшись, послала еще один болт, пробивший голову лучника. Наемники приближались, и больше времени на выстрелы у Виктории не осталось. Она аккуратно закинула арбалет на место и взялась за меч. Прямо на нее летел оскалившийся звероподобный детина, размахивая кривой саблей. Девушка уверенно встретила его атаку, оружие, скрестившись, зазвенело и высекло искры. Наемник, рассчитывавший на скаку срубить Виктории голову, пролетел мимо, еле удержав свою саблю в руках. В это время девушка развернула своего коня навстречу ему и, пока детина натягивал поводья, пытаясь развернуться, атаковала его сама. Ее меч рассек наемника наискось от плеча до пояса. Виктория выдернула оружие и повернулась в поисках следующего противника. В это время Эдик скрестил свою саблю с клинком налетевшего на него маленького наемника, по виду, степняка. Это было заметно и по уверенной посадке человечка, и по отрывистым крикам, которыми он подбадривал своего коня. В раскосых глазах степняка горела радость, на лице читалось упоение схваткой. Макс отметил, что Эдик умеет обращаться с оружием и нисколько не боится драться. Он уверенно встретил бешеный натиск противника, умело направляя своего коня так, чтобы все время находиться лицом к лицу с нападающим. Как степняк ни старался, он ни разу не сумел застать Эдика врасплох. Клинки взлетали и скрещивались, блестя на солнце, степняк горячил своего коня, а Эдик в ответ только посмеивался, чем приводил наемника в ярость. Макс увидел, что к Ане несется всадник с занесенным мечом, и послал Малыша вперед. Он успел встретить удар наемника своим клинком, наклонился всем корпусом, и сумел выбить противника из седла. Тот кубарем скатился на землю, и тут же вскочил на ноги. Но этой секунды Максу хватило, чтобы снова занести меч. В тот момент, когда наемник только начал поднимать руку с оружием, клинок Макса наискось снес ему голову. Тело еще успело сделать два шага по инерции, как будто пытаясь догнать ее, затем рухнуло, сделало несколько судорожных движений ногами, и затихло. Раздался визг Миланы, которую теснил бородатый всадник. Макс поскакал туда, удивляясь, почему наемник нападает на девушку без оружия. Длинный меч висел у него на поясе, а бородач тянул к Милане руку, пытаясь ухватить ее и стянуть с седла. Макс с разгона рубанул мечом по этой руке и отсек ее. Наемник взвыл, левой рукой зажимая рану, из которой ударил фонтан крови. Макс опустил меч во второй раз, и крики бородача стихли. Обезглавленное тело сверзилось с коня, который, испугавшись звуков боя и запаха крови, тут же затоптал то, что осталось от его хозяина. В это время Виктория схватилась с всадником, в котором Макс узнал Серого странника. Поняв, что эта схватка затянется надолго, а значит, в ближайшее время помощи от Виктории ждать не следует, Макс ринулся в гущу боя. Эдик наконец расправился со степняком, полоснув ему саблей по горлу, и тоже оглядывался в поисках следующего противника. Прямо на Макса двинулся белобрысый парень, по виду, его ровесник. Он смотрел Максу прямо в глаза и издевательски ухмылялся, небрежно играя своим мечом, который от быстрого движения кисти превратился в сплошную блестящую полосу. Парень выразительно провел ребром левой руки по своему горлу, демонстрируя, что он сделает со своим противником. Макс прекрасно понимал, что все эти фокусы наемник проделывает лишь для того, чтобы рассеять его внимание и вызвать раздражение, что неминуемо повлечет за собой ошибки. Но поведение парня привело его в бешенство. Стиснув зубы, он сжал кулак левой руки и показал ее наемнику, выпрямив в последний момент средний палец и особо не надеясь, что здесь, во Второй грани, кто-нибудь сумеет понять смысл этого жеста. Но интернациональный знак был понят моментально: белобрысый покраснел, улыбка сползла с нахального лица, и наемник ринулся на Макса, держа меч наизготовку. Макс заставил Малыша проскочить вперед и нанес парню удар в затылок, перерубив шейные позвонки. Голова повисла на лоскутке кожи, обезумевший от запаха крови конь наемника со всего маха ударился грудью о коня другого наемника, вышибив того из седла. Скачущий мимо Эдик добил человека одним ударом сабли, крикнув Максу:
– Сзади!
Макс молниеносно обернулся, краем сознания понимая, что опаздывает встретить удар, но седой человек, занесший над ним свой меч, вдруг покачнулся, вперившись в него изумленным взглядом и рухнул с коня, судорожно вцепившись в кинжал, пронзивший его грудь. Макс поймал извиняющийся взгляд Гольдштейна, который так удачно распорядился своим единственным оружием. Схватка подходила к концу, Эдик расправлялся с последним наемником. Виктория с Серым странником все еще скрещивали мечи, вновь разъезжались и кружили друг вокруг друга. Эта битва могла продолжаться еще долго, так как силы противников были равны, но Серый, видимо, оценив сложившуюся ситуацию, вдруг неожиданно резко развернулся, пришпорил коня и понесся прочь от поля битвы. Виктория хотела было пуститься в погоню, но, секунду подумав, махнула рукой:
– Опять я его не достала.
Она оглядела своих товарищей и удовлетворенно кивнула: никто не ранен, кони целы. Самый серьезный урон понесла Милана, она до сих пор не могла прийти в себя после того, как бородач хотел стащить ее с коня, и все время повторяла:
– Он хотел меня похитить! Он так на меня смотрел!
Макс посмотрел на землю, щедро политую кровью наемников, на трупы, над которыми уже закружились какие-то серые птицы, похожие на стервятников, и послал Малыша вперед, желая уехать как можно дальше от места побоища. У него немного кружилась голова, и все тело охватывала слабость, Макс обессиленно оперся на шею Малыша и пустил его шагом. Вскоре к нему присоединилась Аня и поехала рядом, время от времени кидая на Макса озабоченные взгляды. Роки высунулся из мешка, висящего за Аниной спиной, и тоже изучающе смотрел на Макса. Сзади донесся голос Виктории, говорившей Эдику:
– Не ожидала, что ты так хорошо дерешься!
– Тренировки…
В голосе Эдика слышалось плохо скрываемое торжество. Наконец-то он сумел добиться признания этой амазонки.
Солнце поднялось высоко, и желтым блином висело в небе, разливая вокруг яркий свет, но давая совсем мало тепла.
– Уже полдень, прошли сутки с тех пор, как мы ели в последний раз, - удрученно проговорил Гольдштейн.
– Да, пообедать не мешало бы, - подхватил Эдик.
Максу есть не хотелось, он вообще плохо ощущал свое тело, как бывало с ним всегда после серьезной схватки. Он гадал, сможет ли справиться со своей дурнотой и не упасть в обморок. Где-то в глубине него шла борьба между ним самим и чужаком, пытающимся захватить его тело и душу. У Макса не осталось сил ни на что, он еле держался в седле, но не хотел просить об отдыхе, пока остальные не решат, что пришло время остановиться. Наконец, к своей радости, он услышал приказ Виктории:
– Привал!
Макс сполз с Малыша и растянулся прямо на голой земле, раскинув руки в стороны и глядя в небо.
– Ты чего? - удивился Эдик.
– Не мешай ему, - оборвала его Виктория, сочувственно глядя на Макса.
Голоса товарищей звучали глухо, как будто они были очень далеко. Макс заставил себя дышать медленно и глубоко, постарался отрешиться от всего происходящего и сосредоточиться на своей энергии. Так он лежал некоторое время, пытаясь уловить природные энергетические потоки. Понемногу, тоненькой струйкой, к нему потекла энергия извне, по капле проникая внутрь. Это были жалкие крохи по сравнению с тем, что Макс мог почерпнуть, находясь в нормальном своем состоянии. Но и этого хватило, чтобы получить облегчение. Макс закрыл глаза, мысленно путешествуя внутри своего тела, и принялся латать энергетические дыры, нанесенные ему духом, заключенным в мече. Вскоре он почувствовал себя лучше. Правда, до нормального самочувствия было еще далеко, для этого ему требовалось поспать несколько часов, но он по крайней мере не боялся провалиться в небытие, как это уже случалось с ним после драки на мечах. Чужое присутствие в его теле перестало ощущаться, лишь где-то глубоко чувствовалось, как заноза, его сопротивление. Впервые у Макса появилась надежда справиться с мечом, и наконец-то избавиться от него. Он сел и огляделся по сторонам. Виктория и Эдик протирали свое оружие, Милана о чем-то весело трепалась с Гольдштейном. Аня, оказывается, все это время находилась рядом, в синеве ее глаз застыла немая тревога.
– Все в порядке, - сказал ей Макс.
Роки, неуклюжий и нелепый в своем зеленом комбинезоне, весело заскакал вокруг Макса, повторяя:
– Все в порядке, все в порядке!
Карман на куртке Макса зашевелился, и оттуда высунулась острая мордочка Михалыча, обнюхивая воздух. Некоторое время крыс водил носом направо и налево, затем запищал. Макс вынул его из кармана и поднес к своему лицу. Михалыч уставился ему прямо в глаза и послал мысль: "Если идти прямо на север, к вечеру найдете человеческое жилье".
– Спасибо, - рассеянно ответил Макс.
– Ты это кому? - удивился Эдик.
Не отвечая, Макс поднялся с земли и направился к Малышу.
– Надо ехать, - сказал он.
Все остальные последовали его примеру.
Путешествие по Дикой пустоши было скучным и однообразным, кругом, насколько хватало взгляда, простиралась серая неплодородная земля. Здесь не было животных и птиц, никакие посторонние звуки не долетали до пустоши, и даже сорная трава на ней не росла. Когда солнце начало клониться к закату, Роки, высунувшись, заявил:
– Пахнет дымом.
– Чему тут гореть? - мрачно проговорила Виктория.
– Это дым из человеческого жилья! - сказал пес.
– Смотрите! - воскликнула Аня.
Вдалеке виднелись невысокие домики, освещенные красноватыми лучами заходящего солнца. Из труб вился прозрачный дымок.
– Вперед! - крикнула Виктория, посылая своего коня в галоп.
"Ай да Михалыч!" - думал Макс, догоняя ее. Перспектива получить ужин и ночлег вдохновила путников, и они очень быстро достигли ворот небольшой деревеньки. Она выглядела несколько необычно, дома ее были будто покрыты легкой дымкой, они как бы постепенно растворялись в воздухе, таяли, исчезая вместе с солнечными лучами.
– Странствующее селение! - изумленно выдохнул Эдик.
– Эх ты, горе-охотник, - сказал Макс, наблюдая за неуклюжими попытками Роки вновь обнаружить мышь, которая давно скрылась в густых зарослях лопухов, - Пойдем собираться, сегодня будем реку переходить.
Подойдя к дому, Макс увидел, что Виктория выводит из конюшни лошадей.
– Я осмотрела реку и нашла брод, - сказала она, - Вода уже спадает, лошадям по брюхо будет.
Из дома вышел сонный Эдик и спросил:
– А как вы умывались?
– Элементарно, - ответила Виктория, - В реке.
Эдик осторожно спустился к воде, сунул в нее кончик пальца и поежился:
– Холодная…
– Ох, не нравится он мне, - тихо поделилась с Максом Виктория.
– Ты слишком требовательна, - вполголоса ответил Макс, - Я тебе сначала тоже не очень-то понравился.
– Ты хотя бы не ныл и вел себя как мужик, хотя и был слабоват. А посмотри на него! Здоровый мужик, мышцы, как у культуриста, а умыться холодной водой не может! И еще в обмороки валится при любом удобном случае.
– Крыс боится, - подхватил подбежавший Роки.
– Да ладно вам! Напали на парня, - сказал Макс, - Просто он привык к комфорту, спокойной жизни, а тут…
Он вбежал в дом, поднялся в комнату, в которой ночевал, разбудил все еще храпевшего Гольдштейна, быстро собрал свой мешок, и выскочил наружу. Через несколько минут весь отряд был в сборе. Макс усадил Роки в мешок и поставил было ногу в стремя, но остановился в неудобной позе, услышав слова Ани:
– Вы не забыли, что мы должны сделать?
– Что? - недоуменно переспросил Макс.
– Сжечь дом!
Макс оглядел каменную громаду и неуверенно поинтересовался:
– Как же мы это сделаем?
– Подожжем изнутри, а там как получится, - решила Виктория.
Она соскочила со своего коня и решительно направилась в дом. Макс подумал и пошел вслед за ней. Вдвоем они собрали остатки мебели, которую не успели сжечь в камине, и сложили ее кучей посередине кабинета, в котором вчера нашли тела Оленьки и ее деда. Сверху Виктория положила Оленькин дневник и чиркнула спичкой. Ветхие страницы нехотя занялись, слабенький огонек некоторое время балансировал на краешке дневника, затем, осмелев, спустился ниже, захватил гнутую ножку полуразвалившегося стула и побежал дальше, по пути становясь гуще и ярче. Наконец, он превратился в гудящее пламя, пожирающее все вокруг. В комнате становилось жарко.
– Идем, - Виктория потянула Макса за рукав.
В каминном зале пахло гарью. В углу раздался треск, вслед за этим обвалился кусок стены. Макс с ужасом увидел, что в образовавшейся нише стоит истлевший скелет.
– Вот он где тела прятал! В стены замуровывал! - прокричал Макс.
– Пошли скорее, а то сами телами станем!
Макс с Викторией поспешно покинули дом и присоединились к своим товарищам, которые, ждали их, сидя в седле.
– Брод там! - указала Виктория куда-то за дом.
Место, которое она назвала бродом, идеально подходило для переправы. Берег был достаточно пологим, чтобы лошади могли спуститься к воде, течение слабым, а глубина совсем небольшой. Всадники по очереди посылали своих коней в реку, и благополучно выходили на противоположный берег. Когда конь Виктории, шедший последним, выбрался на сушу, Милана воскликнула:
– Смотрите! - и указала пальцем в сторону дома.
Макс обернулся и увидел, что из его маленьких окон вырываются языки пламени.
– Поехали отсюда подальше! - Виктория была встревожена.
Всадники пустили лошадей в галоп по пустынному, какому-то неживому полю. Здесь даже трава почти не росла, ровная местность была как будто выжжена. Макс подумал, что это, наверное, и есть Дикая пустошь. Правда, пока ничего дикого он здесь не заметил, но, наверное… Развить свою мысль ему помешал оглушительный взрыв, от которого Малыш подпрыгнул, а Роки жалобно завыл, высунувшись из своего мешка. Максу пришлось снова обернуться на опостылевший уже дом. Увиденное принесло ему странное удовлетворение: дома больше не было, на его месте поднимались клубы черного жирного дыма.
– Как же так? Ведь он каменный, - удивилась Милана.
– Алхимическая лаборатория взорвалась, - уверенно сказал Гольдштейн.
Все с мрачным любопытством оглядывались на пожарище.
– У нас гости, - хмыкнула Виктория.
Со стороны горящего дома к ним несся отряд всадников. Макс сумел насчитать десять человек, но не был в этом уверен, так как всадники передвигались с большой скоростью.
– Наемники, - выдохнула Милана.
Торопливо передав мешок с Роки Ане, Макс прикоснулся к рукояти своего меча, ощущая непонятную радость оттого, что предстоит драка. Когда отряд наемников приблизился на расстояние полета стрелы, Виктория вытянула из-за спины арбалет и, не целясь, выстрелила два раза. Один из наездников нелепо взмахнул руками и безжизненно повис на стременах, второй слетел с лошади и покатился по земле. В ответ по кольчуге Виктории звякнула стрела. Серебристый металл выдержал, и девушка, недобро усмехнувшись, послала еще один болт, пробивший голову лучника. Наемники приближались, и больше времени на выстрелы у Виктории не осталось. Она аккуратно закинула арбалет на место и взялась за меч. Прямо на нее летел оскалившийся звероподобный детина, размахивая кривой саблей. Девушка уверенно встретила его атаку, оружие, скрестившись, зазвенело и высекло искры. Наемник, рассчитывавший на скаку срубить Виктории голову, пролетел мимо, еле удержав свою саблю в руках. В это время девушка развернула своего коня навстречу ему и, пока детина натягивал поводья, пытаясь развернуться, атаковала его сама. Ее меч рассек наемника наискось от плеча до пояса. Виктория выдернула оружие и повернулась в поисках следующего противника. В это время Эдик скрестил свою саблю с клинком налетевшего на него маленького наемника, по виду, степняка. Это было заметно и по уверенной посадке человечка, и по отрывистым крикам, которыми он подбадривал своего коня. В раскосых глазах степняка горела радость, на лице читалось упоение схваткой. Макс отметил, что Эдик умеет обращаться с оружием и нисколько не боится драться. Он уверенно встретил бешеный натиск противника, умело направляя своего коня так, чтобы все время находиться лицом к лицу с нападающим. Как степняк ни старался, он ни разу не сумел застать Эдика врасплох. Клинки взлетали и скрещивались, блестя на солнце, степняк горячил своего коня, а Эдик в ответ только посмеивался, чем приводил наемника в ярость. Макс увидел, что к Ане несется всадник с занесенным мечом, и послал Малыша вперед. Он успел встретить удар наемника своим клинком, наклонился всем корпусом, и сумел выбить противника из седла. Тот кубарем скатился на землю, и тут же вскочил на ноги. Но этой секунды Максу хватило, чтобы снова занести меч. В тот момент, когда наемник только начал поднимать руку с оружием, клинок Макса наискось снес ему голову. Тело еще успело сделать два шага по инерции, как будто пытаясь догнать ее, затем рухнуло, сделало несколько судорожных движений ногами, и затихло. Раздался визг Миланы, которую теснил бородатый всадник. Макс поскакал туда, удивляясь, почему наемник нападает на девушку без оружия. Длинный меч висел у него на поясе, а бородач тянул к Милане руку, пытаясь ухватить ее и стянуть с седла. Макс с разгона рубанул мечом по этой руке и отсек ее. Наемник взвыл, левой рукой зажимая рану, из которой ударил фонтан крови. Макс опустил меч во второй раз, и крики бородача стихли. Обезглавленное тело сверзилось с коня, который, испугавшись звуков боя и запаха крови, тут же затоптал то, что осталось от его хозяина. В это время Виктория схватилась с всадником, в котором Макс узнал Серого странника. Поняв, что эта схватка затянется надолго, а значит, в ближайшее время помощи от Виктории ждать не следует, Макс ринулся в гущу боя. Эдик наконец расправился со степняком, полоснув ему саблей по горлу, и тоже оглядывался в поисках следующего противника. Прямо на Макса двинулся белобрысый парень, по виду, его ровесник. Он смотрел Максу прямо в глаза и издевательски ухмылялся, небрежно играя своим мечом, который от быстрого движения кисти превратился в сплошную блестящую полосу. Парень выразительно провел ребром левой руки по своему горлу, демонстрируя, что он сделает со своим противником. Макс прекрасно понимал, что все эти фокусы наемник проделывает лишь для того, чтобы рассеять его внимание и вызвать раздражение, что неминуемо повлечет за собой ошибки. Но поведение парня привело его в бешенство. Стиснув зубы, он сжал кулак левой руки и показал ее наемнику, выпрямив в последний момент средний палец и особо не надеясь, что здесь, во Второй грани, кто-нибудь сумеет понять смысл этого жеста. Но интернациональный знак был понят моментально: белобрысый покраснел, улыбка сползла с нахального лица, и наемник ринулся на Макса, держа меч наизготовку. Макс заставил Малыша проскочить вперед и нанес парню удар в затылок, перерубив шейные позвонки. Голова повисла на лоскутке кожи, обезумевший от запаха крови конь наемника со всего маха ударился грудью о коня другого наемника, вышибив того из седла. Скачущий мимо Эдик добил человека одним ударом сабли, крикнув Максу:
– Сзади!
Макс молниеносно обернулся, краем сознания понимая, что опаздывает встретить удар, но седой человек, занесший над ним свой меч, вдруг покачнулся, вперившись в него изумленным взглядом и рухнул с коня, судорожно вцепившись в кинжал, пронзивший его грудь. Макс поймал извиняющийся взгляд Гольдштейна, который так удачно распорядился своим единственным оружием. Схватка подходила к концу, Эдик расправлялся с последним наемником. Виктория с Серым странником все еще скрещивали мечи, вновь разъезжались и кружили друг вокруг друга. Эта битва могла продолжаться еще долго, так как силы противников были равны, но Серый, видимо, оценив сложившуюся ситуацию, вдруг неожиданно резко развернулся, пришпорил коня и понесся прочь от поля битвы. Виктория хотела было пуститься в погоню, но, секунду подумав, махнула рукой:
– Опять я его не достала.
Она оглядела своих товарищей и удовлетворенно кивнула: никто не ранен, кони целы. Самый серьезный урон понесла Милана, она до сих пор не могла прийти в себя после того, как бородач хотел стащить ее с коня, и все время повторяла:
– Он хотел меня похитить! Он так на меня смотрел!
Макс посмотрел на землю, щедро политую кровью наемников, на трупы, над которыми уже закружились какие-то серые птицы, похожие на стервятников, и послал Малыша вперед, желая уехать как можно дальше от места побоища. У него немного кружилась голова, и все тело охватывала слабость, Макс обессиленно оперся на шею Малыша и пустил его шагом. Вскоре к нему присоединилась Аня и поехала рядом, время от времени кидая на Макса озабоченные взгляды. Роки высунулся из мешка, висящего за Аниной спиной, и тоже изучающе смотрел на Макса. Сзади донесся голос Виктории, говорившей Эдику:
– Не ожидала, что ты так хорошо дерешься!
– Тренировки…
В голосе Эдика слышалось плохо скрываемое торжество. Наконец-то он сумел добиться признания этой амазонки.
Солнце поднялось высоко, и желтым блином висело в небе, разливая вокруг яркий свет, но давая совсем мало тепла.
– Уже полдень, прошли сутки с тех пор, как мы ели в последний раз, - удрученно проговорил Гольдштейн.
– Да, пообедать не мешало бы, - подхватил Эдик.
Максу есть не хотелось, он вообще плохо ощущал свое тело, как бывало с ним всегда после серьезной схватки. Он гадал, сможет ли справиться со своей дурнотой и не упасть в обморок. Где-то в глубине него шла борьба между ним самим и чужаком, пытающимся захватить его тело и душу. У Макса не осталось сил ни на что, он еле держался в седле, но не хотел просить об отдыхе, пока остальные не решат, что пришло время остановиться. Наконец, к своей радости, он услышал приказ Виктории:
– Привал!
Макс сполз с Малыша и растянулся прямо на голой земле, раскинув руки в стороны и глядя в небо.
– Ты чего? - удивился Эдик.
– Не мешай ему, - оборвала его Виктория, сочувственно глядя на Макса.
Голоса товарищей звучали глухо, как будто они были очень далеко. Макс заставил себя дышать медленно и глубоко, постарался отрешиться от всего происходящего и сосредоточиться на своей энергии. Так он лежал некоторое время, пытаясь уловить природные энергетические потоки. Понемногу, тоненькой струйкой, к нему потекла энергия извне, по капле проникая внутрь. Это были жалкие крохи по сравнению с тем, что Макс мог почерпнуть, находясь в нормальном своем состоянии. Но и этого хватило, чтобы получить облегчение. Макс закрыл глаза, мысленно путешествуя внутри своего тела, и принялся латать энергетические дыры, нанесенные ему духом, заключенным в мече. Вскоре он почувствовал себя лучше. Правда, до нормального самочувствия было еще далеко, для этого ему требовалось поспать несколько часов, но он по крайней мере не боялся провалиться в небытие, как это уже случалось с ним после драки на мечах. Чужое присутствие в его теле перестало ощущаться, лишь где-то глубоко чувствовалось, как заноза, его сопротивление. Впервые у Макса появилась надежда справиться с мечом, и наконец-то избавиться от него. Он сел и огляделся по сторонам. Виктория и Эдик протирали свое оружие, Милана о чем-то весело трепалась с Гольдштейном. Аня, оказывается, все это время находилась рядом, в синеве ее глаз застыла немая тревога.
– Все в порядке, - сказал ей Макс.
Роки, неуклюжий и нелепый в своем зеленом комбинезоне, весело заскакал вокруг Макса, повторяя:
– Все в порядке, все в порядке!
Карман на куртке Макса зашевелился, и оттуда высунулась острая мордочка Михалыча, обнюхивая воздух. Некоторое время крыс водил носом направо и налево, затем запищал. Макс вынул его из кармана и поднес к своему лицу. Михалыч уставился ему прямо в глаза и послал мысль: "Если идти прямо на север, к вечеру найдете человеческое жилье".
– Спасибо, - рассеянно ответил Макс.
– Ты это кому? - удивился Эдик.
Не отвечая, Макс поднялся с земли и направился к Малышу.
– Надо ехать, - сказал он.
Все остальные последовали его примеру.
Путешествие по Дикой пустоши было скучным и однообразным, кругом, насколько хватало взгляда, простиралась серая неплодородная земля. Здесь не было животных и птиц, никакие посторонние звуки не долетали до пустоши, и даже сорная трава на ней не росла. Когда солнце начало клониться к закату, Роки, высунувшись, заявил:
– Пахнет дымом.
– Чему тут гореть? - мрачно проговорила Виктория.
– Это дым из человеческого жилья! - сказал пес.
– Смотрите! - воскликнула Аня.
Вдалеке виднелись невысокие домики, освещенные красноватыми лучами заходящего солнца. Из труб вился прозрачный дымок.
– Вперед! - крикнула Виктория, посылая своего коня в галоп.
"Ай да Михалыч!" - думал Макс, догоняя ее. Перспектива получить ужин и ночлег вдохновила путников, и они очень быстро достигли ворот небольшой деревеньки. Она выглядела несколько необычно, дома ее были будто покрыты легкой дымкой, они как бы постепенно растворялись в воздухе, таяли, исчезая вместе с солнечными лучами.
– Странствующее селение! - изумленно выдохнул Эдик.