Он уже решил, что полностью отработал этот вариант, как заметил за радиатором пухлый конверт, но он содержал только лишь наличность. Без сомнения — деньги, которые Кордова вырвал у своих жертв. Джек испытал искушение забрать их. забрать назло, но паренек не должен был знать, что кто-то побывал в его офисе. От этого и зависел успех всего замысла.
   Он вернулся к компьютеру. Вентилятор продолжал жужжать, но жесткий диск молчал. Дискета Расса сделала свое дело. Может быть.
   Джек извлек дискету, сунул ее в карман. Он как-то странно чувствовал себя, покидая обиталище Кордовы, — не было полной уверенности, что он действительно сделал то, ради чего явился сюда. Конечно, имело смысл войти в некоторые файлы, не защищенные паролями, и проверить, что от них осталось, но Джек опасался, что, сам того не зная, может оставить кое-какие следы, которые наведут Кордову на мысль о незваных гостях.
   Уж лучше довериться Рассу и оставить все как есть.
   Он вернулся в прихожую и прикрыл за собой дверь. Затем выдернул клейкую ленту. От нее мог остаться легкий след клея, но ничего страшного. Разве что Корлова догадается встать па четвереньки и под увеличительным стеклом исследовать поверхность плунжера.
   Пора возвращаться в «Ритц» и расслабиться в роскошном окружении. Он ждал, что с утра поступит очень важный звонок.

Среда

1

   Джек провел не самую спокойную ночь в «Ритц-Карлтоне». Отнюдь не потому, что номер на двенадцатом этаже с видом на парк его чем-то не устраивал, — все было в безукоризненном порядке. Менеджер по приему гостей и не моргнул, когда Джек объявил, что не доверяет кредитным карточкам, и выложил в качестве аванса за свое пребывание три тысячедолларовые купюры из набора Марии Роселли. Но, несмотря на весь комфорт, он не мог отделаться от мыслей, что должен находиться у Джиа, смотреть за ней, и был готов в любой момент сорваться с места, если что-то случится. Но, напомнив себе, что «Ритц» всего в нескольких кварталах от Саттон-сквер — ближе, чем его собственная квартира, — он наконец заставил себя погрузиться в сон.
   Встал он рано, принял душ и оделся, затем позвонил Джиа. У нее все было хорошо. Да и в любом случае, случись что-нибудь, она знает, в каком он номере, и могла позвонить.
   В половине девятого ему принесли завтрак. Спустя четыре минуты, когда он наслаждался нежным вкусом яичницы по-бенедиктински — Джиа скорчила бы гримаску при виде ее, — зазвонил телефон.
   — Мистер Фарелл? — осведомился женский голос.
   — Говорите.
   — Ой, я так рада, что наконец нашла вас. Звоню со
   вчерашнего дня.
   Джек улыбнулся. Можно представить, как твой босс сходит с ума, когда на его зов не отвечают.
   — Кто вы и почему звоните? — Джек знал ответы на эти вопросы, но Джейсон был в полном неведении. — Если вы что-то продаете...
   — О нет, нет! Меня зовут Эва Комптон... из храма дорментализма города Нью-Йорка. Я звоню из офиса Великого Паладина и...
   Джек изобразил, что у него от возмущения перехватило дыхание.
   — Дорментализма? Мне вам нечего больше сказать! Вы выкинули меня!
   — Поэтому я и звоню, мистер Фарелл. Вчера произошла ужасная ошибка. Пожалуйста, возвращайтесь в храм, чтобы мы могли исправить это несчастное стечение обстоятельств. Мы все очень расстроены им.
   — Расстроены? Вы расстроены? Я в жизни не испытывал такого унижения! Вы, дорменталисты, — ужасные бессердечные люди, и я не хочу иметь с вами ничего общего. Никогда!
   С этими словами он отключил связь и бросил взгляд на часы — 8.41. Джек не сомневался, что они перезвонят не позже чем через двадцать минут.
   Он ошибся. Телефон дал о себе знать в 8.52. Джек сразу же опознал этот басовитый голос с акцентом.
   — Мистер Фарелл, это Великий Паладин Дженсен из храма дорментализма города Нью-Йорка. Мы вчера виделись. И я...
   — Вы тот самый грубиян, который вышвырнул меня!
   — О чем я сожалею. Мы совершили ошибку, ужасную ошибку, и я бы хотел исправить ее.
   — Ах вот как, — процедил Джек. Он не хотел, чтобы Дженсен легко отделался. — Вы сказали, я мошенник. Вы проверили мои данные и выяснили, что я вообще не существую. Так почему вы звоните человеку, который не существует, мистер Дженсен? Что вы мне скажете?
   — Ну, я...
   — И почему вы называете меня «мистер Фарелл», если уж сказали, что это не мое имя?
   — Я... я просто не знаю, как вас называть по-другому. Послушайте, если вы вернетесь, я не сомневаюсь, мы сможем...
   — Кроме того, вы сказали, что не допустите лжи в храмах дорменталистов — только правду. Если это так, то почему вы зовете меня обратно?
   — Потому... потому что я поторопился. — Джек чуть ли не воочию видел, как Великого Паладина корежит. — После того как вы нас покинули, я провел расследование и выяснил, что ваша ТП допустила ряд серьезных ошибок. Ошибок, которые закономерно обеспокоили всех.
   — Вот тут я с вами соглашусь!
   — Обещаю, что она будет наказана в соответствии с дисциплинарным порядком. Она предстанет перед СОПСом и...
   — Перед чем?
   — Советом по Оценке Прогресса Слияния. Ее поведение получит оценку, и будут приняты соответствующие меры.
   Надеюсь, в них входит электрошоковая терапия, подумал Джек, вспоминая несчастного мышонка.
   Он прикинул, что, пожалуй, пора давать задний ход, но стоит еще раз повернуть нож в ране.
   — Что ж, она это заслужила, но вот как насчет вас? Вы не дали мне произнести ни слова. Вы тоже предстанете перед СОПСом?
   — М-м-м... нет. Вы должны понять, мистер Фарелл, что церковь подвергается постоянной опасности и порой нам приходится нелегко. Я понял, что у вас было право представиться любым именем, но тогда я этого не осознал, так что я обсудил эту ситуацию с мистером Брейди.
   Пришло время изобразить изумление.
   — С Лютером Брейди? Вы говорили обо мне с самим Лютером Брейди?
   — Да, и он принял очень близко к сердцу, что вы пришли в церковь за помощью, а мы отвергли вас. Он хочет лично встретиться с вами, когда вы вернетесь.
   Джек искусно изобразил, что у него от потрясения перехватило дыхание.
   — Лютер Брейди хочет встретиться со мной? Это... это... — тут он должен снова обрести голос, — трудно вообразить! Когда я могу вернуться?
   — В любое время по вашему желанию, но, насколько мы понимаем, чем раньше, тем лучше.
   — Не буду медлить.
   — Прекрасно! Я пришлю кого-нибудь встретить вас...
   — Не просто «кого-нибудь», — сказал Джек, не в силах сопротивляться искушению в последний раз повернуть лезвие. — Вы сами должны это сделать. Я хочу, чтобы меня встречал лично Великий Паладин.
   Джек услышал, как Дженсен сглотнул.
   — Ну конечно же! — воскликнул он. — Я буду только счастлив.
   Ну еще бы. Ручаюсь, что ты просто умираешь от желания эскортировать меня к Лютеру Брейди.
   Джек подумал, не стоит ли заставить Дженсена полаять, но воздержался. Когда разговор завершился, он ухмыльнулся.
   Поиск Джонни Роселли обретает забавный характер.

2

   Грузная фигура Великого Паладина Дженсена заняла почти всю кабинку лифта. Джек не без труда протиснулся мимо него, стараясь не коснуться локтем его черного мундира. Они вдвоем заняли почти все пространство кабины, практически не оставив места для третьего.
   Когда Дженсен нажал кнопку двадцать второго этажа, Джек решил начать светский разговор.
   — На самый верх, да?
   Дженсен кивнул, не отрывая взгляда от дверных створок.
   — Это этаж мистера Брейди.
   — Весь этаж?
   Еще один кивок.
   — Да, весь этаж.
   — Как я жду встречи с ним! Он будет ждать нас?
   У Дженсена был вид человека, который старается сохранить спокойствие, когда доберман обнюхивает, его промежность.
   — Он ждет нас.
   — А у вас есть имя, мистер Дженсен?
   — Да.
   Джек подождал несколько секунд. Когда стало ясно, что Дженсен не собирается обсуждать эту тему, он сказал:
   — И оно звучит как...
   Дженсен, продолжая смотреть перед собой, нехотя бросил:
   — Как имя, которым я не пользуюсь.
   Весь вид его говорил: с каким удовольствием, сэр, я бы засунул вас в духовку — но ничего личного.
   — Кстати, об именах, — добавил Дженсен, наконец бросив взгляд на Джека, — как нам вас называть?
   Прежде чем Джек успел ответить, лифт остановился, но двери не открылись. Он заметил, что на индикаторе этажей горела цифра «21».
   — Авария?
   — Нет, нас просто проверяют.
   Джек обвел взглядом верхние углы кабины и заметил слева зеркальное полушарие. Камера слежения. Похоже, что Лютеру Брейди не нравилось, когда к нему неожиданно вваливались компании.
   Кабина, снова начав движение, остановилась на двадцать втором. Створки раздвинулись. За ними тянулся холл со сверкающим паркетом и дубовыми панелями стен. За распахнутыми дверями впереди простиралось обширное пространство, залитое солнцем. Справа, за столом черного дерева, сидела юная секретарша в сером мундирчике.
   — Нас ждут, — сказал Дженсен.
   Секретарша понимающе кивнула:
   — Конечно. Подождите здесь. Я сообщу о вас.
   Но Джек, не обращая внимания на оклики Дженсена и секретарши, продолжал двигаться, как мотылек, летящий на свет. Миновав двери, он оказался в комнате с высоким потолком, также отделанной дубовыми панелями. Яркий свет, льющийся из световых люков на потолке и из окон, заставил его прищуриться. Он заметил, как слева сдвинулись двери хромированной стали и в их проеме мелькнуло что-то вроде гигантской сферы.
   Из-за огромного стола у окон поднялся человек со знакомой внешностью. Джек знал его по телевизионным клипам, которые обычно сопровождались бодрым саундтреком. Но такого выражения его лица он раньше не видел: Лютер Брейди был в ярости.
   — Я пыталась остановить его, мистер Брейди, — переводя дыхание, из-за спины Джека сказала секретарша, — но он не слушал.
   Гнев исчез с лица Брейди так же быстро, как и появился. Он с широкой улыбкой вышел из-за стола и направился к Джеку.
   — Все в порядке, Констанс, — отмахнулся он от секретарши левой рукой, а правую, приблизившись, протянул Джеку. — Наш гость, как выясняется, непредсказуемая личность.
   Констанс вышла, прикрыв за собой дверь. Дженсен остался. Он стоял, раздвинув ноги и сложив руки перед собой, напоминая черного каменного идола.
   — Прошу прощения, — сказал Джек. — Я не собирался вваливаться сюда. Просто... ну, вы понимаете... мысль о личной встрече с Лютером Брейди... и все мои хорошие манеры вылетели в окно. Честное слово, я извиняюсь.
   — Отнюдь, — сказал Брейди. — Это я... — быстрый взгляд в сторону Дженсена, — это мы должны извиниться перед вами за вчерашний прием.
   — Давайте забудем его! — Джек сжал кисть Брейди обеими руками и от души потряс ее. — Для меня это такая честь, сэр!
   Горделивое выражение Брейди давало понять, что он полностью согласен со словами гостя.
   — Но вы меня поставили в сложное положение, сэр. Вы знаете мое имя, а я ваше — нет. — Он засмеялся. — Я же не могу звать вас Джек Фарелл, не так ли?
   — Я Джейсон... Джейсон Амурри.
   — Джейсон Амурри, — медленно повторил Брейди, словно перекатывая на языке незнакомые звуки.
   Ну, ты мастер, подумал Джек. Большой мастер.
   Вне всяких сомнений, Брейди и Дженсен уже все знали о Джейсоне Амурри, но Брейди разыграл великолепное представление.
   В задачу Эрни входило разыскать богатого затворника лет тридцати, фотографии которого никогда не появлялись в прессе. И он был неподдельно горд, обнаружив Джейсона Амурри.
   Эрни сообщил, что Джейсон — младший сын магната-судовладельца Альдо Амурри (не уровня Онассиса, но где-то рядом), с личным состоянием в районе пары сотен миллионов; прекрасные цифры, но они станут еще красивее, когда он унаследует компанию папочки. Не в пример старшему брату, Джейсон отнюдь не был прожигателем жизни и чурался светских развлечений. Он был скорее отшельником, который провел большую часть последних десяти лет на континенте, в основном в своем швейцарском шале. Поэтому он и не представлял интереса для папарацци, и общество практически не знало, как он выглядит.
   Джека все это более чем устраивало.
   Брейди продолжал вдохновенно играть свою роль:
   — Должен сказать, что Джейсон Амурри — весьма красивое имя. Почему же вы скрывали его?
   — Ну... я как-то смущался. — Как бы Джеку хотелось уметь в нужный момент покрываться румянцем. — Я читал статьи, в которых говорилось... ну, вы знаете... что вашей церкви нужны только... вы понимаете... только деньги.
   — Чтобы их кселтоны никогда не слились воедино! — Брейди потемнел от гнева. — У дорменталистской церкви много врагов, но ни один из них не осмелился вступить с нами в спор — в самом ли деле жизнь наших членов становится лучше после их союза с церковью, воистину ли наши добрые дела превращают мир в более хорошее место для житья. Почему не осмелился? Да потому, что все наши враги знают — им этот спор не выиграть. Поэтому они и нападают на нас, пуская в ход грязные инсинуации, двусмысленные намеки и прямые оскорбления. Они знают, что мы не будем отвечать им тем же самым. Мы не можем открыть им свои данные,
   не нарушив святой пакт доверия между церковью и ее членами.
   Не стоило и сомневаться, что Брейди обладал даром убеждения. Даже Джек поймал себя на том, что хочет поверить ему.
   — Думаю, что в глубине души я всегда знал это, но я просто... ну, как бы... — Он очень убедительно состроил виноватое выражение и отвел взгляд в сторону. — У меня есть кое-какие деньги... и я не хотел, чтобы кто-то думал, будто дело в них. Мне хотелось, чтобы ко мне относились как к обыкновенному человеку.
   Брейди засмеялся и хлопнул Джека по плечу.
   — Так и будет. Все мы здесь начинали как самые обыкновенные люди. И лишь на Лестнице Слияния становится ясно, кто мужчина, а кто мальчик.
   Джек уныло понурил голову:
   — Не знаю... тот урок Пробуждения произвел тяжелое впечатление. Та бедная мышка...
   Брейди с силой сжал плечо Джека.
   — Я осознаю, что кое-кто из нас обладают большей чувствительностью, чем другие, и вы уже обрели печальный опыт... — Он задумчиво помолчал и устремил взгляд в пространство над плечом Джека. — Что вы думаете, ВП Дженсен? Не взяться ли мне самому?
   — О, я даже не знаю, как вы справитесь, сэр, — проворчал Дженсен из-за спины Джека. — У вас такое напряженное расписание... не представляю, где вы найдете время.
   Голос Дженсена звучал так, словно он читал текст с телесуфлера.
   — Знаете что? — Брейди отвернулся от Джека и подошел к окну, где и остановился, широко раздвинув ноги и сцепив за спиной руки; в такой позе он постоял немного, обозревая город. — Мне придется найти время.
   — Не понимаю, — произнес Джек.
   Брейди повернулся. Его бледно-голубые глаза, устремленные на Джека, ярко вспыхнули.
   — Я собираюсь лично провести вас через процесс Пробуждения.
   Джек пошатнулся, словно у него подкосились ноги.
   — Нет! Я не могу в это поверить!
   — Верьте! — приблизился Брейди. — Под моим руководством вы, не теряя времени, пройдете уровень Пробуждения и обретете форму готовности к подъему по Лестнице Слияния. Но первым делом вы должны поведать мне, почему вы хотите присоединиться к нашей церкви. Что, по вашему мнению, мы сможем сделать для вас из того, что вам самому не под силу? Каковы ваши цели?
   — Ну, на самом деле я хотел бы стать более эффективной личностью. Довольно скоро мне придется взвалить на себя серьезную ответственность и...
   — Какого рода ответственность? — как бы поддерживая разговор, небрежно спросил Брейди.
   Джек откашлялся.
   — Э-э-э... м-м-м... скоро моему брату и мне придется приступить к руководству семейным бизнесом. — Он не ждал, что Брейди будет спрашивать о характере бизнеса, — предполагалось, что он вообще не должен проявлять интереса к таким вещам. Да и кроме того, он уже все знал. — Это большая ответственность, и я не знаю... ну, вы понимаете... готов ли я к ней.
   Достаточно ли удачно он сыграл растерянность и нерешительность? Остается надеяться, что не переиграл.
   Брейди рассмеялся:
   — Ну тогда вы пришли в самое подходящее место! Цель дорменталистской церкви — максимально усиливать потенциальные возможности человека. Когда половинка вашего кселтона сольется со своим двойником Хокано, весь мир будет к вашим услугам — берите его. Ни одна задача не покажется вам слишком сложной, любая ответственность будет вам по плечу, и вы без труда справитесь с ней!
   Джек расплылся в улыбке:
   — Если бы я смог добиться хоть части из того, что вы говорите...
   — Хоть части? Глупости! Со мной, который проведет вас через Пробуждение, мы разбудим ваш спящий кселтон, и вы сразу же вступите на тропу, ведущую к Полному Слиянию!
   Джек выдавил робкий смешок и покачал головой:
   — Я должен предупредить вас. Человек я очень замкнутый. Закрытая личность. Работать со мной может оказаться непросто для вас.
   Брейди посерьезнел:
   — Вы забываете, что имеете дело с человеком, который достиг Полного Слияния. Нет ничего, что было бы мне не под силу. Мы займемся вашим Пробуждением прямо здесь, в моих скромных владениях, где нам никто не помешает. И я вам обещаю, что все пойдет очень быстро.
   — Очень надеюсь.
   Наверно, это были первые искренние слова, которые произнес Джек с момента своего появления.

3

   Брейди договорился с Джеком, что они встречаются завтра утром и заново начинают процесс Пробуждения. Он дал ему номер личного телефона, по которому можно звонить в любое время, и приказал Дженсену провести его по храму.
   Дженсен выслушал указание с полным спокойствием, но Джек понимал, о чем тот думает, — он мог бы найти себе куда более толковое занятие, чем служить гидом при каком-то богатом идиоте, который хочет стать более эффективной личностью.
   Джек уединился в одном из туалетов и использовал это время, чтобы позвонить в офис Кордовы. Понимая, что за ним, скорее всего, наблюдают, он постарался, чтобы разговор был краткий и неопределенный. Отвечая на вопрос «Он у себя?», секретарша сказала, что ждет босса примерно к половине одиннадцатого. Вы понимаете, он допоздна вел расследование.
   Позднее ночное расследование дна пивного бокала за стойкой у Харли.
   О'кей. В его распоряжении порядка часа.
   Прогулка по храму оказалась столь же увлекательной, как унылая инструкция. Все это чертово здание напоминало контору. Джек так и не увидел того, что хотел: места, где храм хранил данные о своих членах. Он подумал, что, если они хранятся в компьютере и ему удастся уговорить Дженсена дать свой адрес электронной почты, Расс взломает систему и определит местонахождение Джонни Роселли.
   Интересными оказались только два верхних этажа. На двадцатый было не попасть без специальной карточки электронного пропуска. Тут обитали Великие Люди. Этаж представлял собой роскошную гостиницу для знаменитых и высокопоставленных гостей — актеров, рок-звезд, ученых, политиков и так далее, которые вступали в паству дорментализма.
   А вот двадцать первый этаж был совершенно иным. В конце короткого холла находилось огромное открытое пространство, застекленное от пола до потолка, которое выходило на три стороны.
   — Это Уровень Общения, — сказал ему Дженсен. — ВС, Взыскующие Слияния, могут приходить сюда в любое время дня или ночи, чтобы медитировать со своим кселтоном, а если они продвинулись достаточно далеко по пути слияния, то и со своим двойником Хокано.
   Джек смутно услышал подобие приглушенного речитатива.
   Осмотревшись, он заметил примерно дюжину человек, расположившихся в пределах этого пространства. Большинство сидели на стульях, повернувшись лицами к улице, а несколько устроились на полу, подогнув под себя ноги, наподобие позы лотоса.
   Неплохое место общаться со своим внутренним кселтоном. Или со своим внутренним салатом из шинкованной капусты... или что там у тебя внутри. Эффектное зрелище на все сто восемьдесят градусов. Вся южная стена была отдана под ряд кабинок.
   — Для чего они?
   — Для тех ВС, кому для общения нужна уединенность.
   Уединенность? Вот в этом Джек усомнился. Похоже, уединенность была редкой пташкой в этом храме.
   Всюду, куда Дженсен приводил его, он замечал системы видеонаблюдения.
   Джек услышал, как щелкнула щеколда, и увидел человека, выходящего из одной из кабинок. Он шел в ту же сторону, что и они. Волосы его лоснились, лицо покрывала щетина, одежда была в лохмотьях. Когда он, отводя взгляд, прошел мимо, Джек почувствовал, как от него основательно тянет потом.
   Кроме того, он увидел длинный нос с утолщением на конце.
   Неужто?..
   — А я и не знал, что у вас есть бездомные дорменталисты, — шепнул Джек, когда оборванец прошел.
   Дженсен возмущенно посмотрел на него:
   — Все дорменталисты заняты производительным трудом. Этот человек не бездомный. Он — Выпавший.
   Джек было подумал, что речь идет о каком-то ответвлении секты, но потом вспомнил, что встречал этот термин на страницах Джейми Грант. Хотя что он означает, совершенно вылетело из головы.
   — Выпавший?
   Дженсен досадливо вздохнул — словно все должны были знать значение этого слова. Выпавший Взыскующий Слияния. Его поведение изобличило, что у него НПС, Низкий Потенциал Слияния, и СОПС определил ему наказание.
   — Он же будет иметь дело и с моей вчерашней ТП?
   Джек поздравил себя. Он уже начал разбираться с этим языком.
   — Обязательно.
   — Значит, его так наказали? Ходить в рубище и посыпать голову пеплом?
   — Можно и так сказать.
   Дабы окончательно увериться в форме носа, Джек хотел бросить еще один взгляд на эту потрепанную личность — до того, как она сядет в лифт. Он поспешил за оборванцем.
   — Подождите, — окликнул его из-за спины Дженсен. — Вы не можете...
   Но Джек не замедлил шага. Он не мог сослаться, что, мол, встретил знакомого — Джейсон Амурри никоим образом не мог знать Джонни Роселли, — так что ему надо было придумать какой-то другой предлог.
   Поравнявшись с уходившим, он сказал:
   — Простите?
   Да, очертания носа точно такие же. И гневно блеснувшие глаза Марии Роселли, которые тут же скользнули в сторону. Он нашел ее обожаемого мальчика.
   И что дальше?
   Джек уже был готов для пущей уверенности спросить, как его зовут, когда почувствовал, что его с силой схватили за руку.
   — Чем вы тут вздумали заниматься? — спросил Дженсен.
   Джек посмотрел вслед уходящему Джонни Роселли, который даже не сбился с шага.
   — Я просто хотел спросить его, в чем он согрешил. Дженсен покачал головой:
   — Он не имеет права рассказывать это вам, я не имею такого права, а вы не имеете права задавать вопросы.
   — Почему?
   — Потому что, когда вы видите человека в таком облачении, это означает, что он обречен быть ИО — Изгнанником в Одиночество. Он должен носить то, что ему удается найти на мусорной свалке, и весь срок своего наказания он не имеет права мыться и бриться. Он изгой, неприкасаемый. Он не может ни говорить сам, ни выслушивать других дорменталистов — кроме Паладина или члена СОПСа.
   Джек скорчил гримасу:
   — И как долго это длится?
   — В его случае четыре недели. Ему осталось около недели.
   — Как его имя?
   Дженсен прищурился:
   — А зачем вам его знать?
   — Просто интересно. Я хотел бы посмотреть на него, когда он перестанет быть ИО. И спросить, что это такое — целый месяц не мыться. Должно быть, это ужасно, — улыбнулся Джек. — Хотя быть рядом с ним еще ужаснее.
   Похоже, Дженсен не нашел в его словах никакого юмора.
   — Если вы его потом встретите, он сам вам обо всем расскажет. Если захочет.
   Когда Джеку представилась благоприятная возможность, он немедля воспользовался ею.
   С первой половиной работы для Роселли покончено: он выяснил, что Джонни находится здесь, а не в джунглях Уганды или где-то еще в роли миссионера дорментализма. И хотя выглядел он как постоянный обитатель ночлежки, все же вид у него был вполне здоровый.
   Чтобы завершить работу, необходимо встретиться с ним лицом к лицу и сказать, чтобы он позвонил матери. То есть необходимо выяснить, где он живет, а это, в свою очередь, требовало доступа к досье членов церкви.
   Джек незамедлительно ухватился за слова Дженсена.
   — Ах да. Полная конфиденциальность. Я искренне поражен, насколько серьезно вы заботитесь о ней. Предполагаю, что все данные о членах церкви хранятся в компьютере?
   — Конечно. Почему вы спрашиваете?
   — О, вы же знаете — атаки хакеров, небрежность сотрудников... Я весьма оберегаю свою личную жизнь и с ужасом думаю, что кто-то может залезть в мое досье.
   — Можете не беспокоиться. Продуманность нашей системы безопасности, защита от вирусов граничат с искусством. Полный доступ имеют только мистер Брейди, я сам и Контролеры.
   — Великолепно. — Джек посмотрел на часы. Скоро ему надо быть в Бронксе. — Ох, время поджимает. У меня еще пара чисто семейных дел, так что...
   Дженсен поднял руку:
   — Мистер Брейди попросил меня, чтобы, прежде чем вы уйдете, я зарегистрировал вас для получения карточки КП...