Вилсон Фрэнсис Пол. Перекрестья

   — Может, он навещал родственника.
   — На крыльцо вышел пожилой белый мужчина с длинными волосами и косматой бородой. Когда Дженсен отъезжал, он погрозил ему кулаком. Менее всего он походил на его папочку.
   — Бласко?
   Джейми пожала плечами:
   — Вот уж не знаю. Я видела несколько снимков Купера Бласко, на которых он был здоровым и крепким мужиком со светлой гривой волос. А этот был тощ, костляв и сутулился. Я слышала, что у Бласко была фобия — он жутко боялся микробов, но этот тип выглядел так, словно не видел воды и мыла с незапамятных времен.
   — И тем не менее...
   — И тем не менее в его профиле что-то было... — Джейми покачала головой. — Не знаю. Что-то у меня в мозгу щелкнуло — и вспыхнули неоновые буквы Купер Бласко... Купер Бласко... они горят и не гаснут.
   Джеку было знакомо это ощущение. Подсознательно он сразу же опознал рисунок на глобусе Брейди, но сознанию потребовалось для осмысления некоторое время.
   — Как близко от него ты была?
   — Не так близко, чтобы обрести уверенность.
   — Ты не подходила к нему, чтобы присмотреться?
   — Нет. Я хотела, но... Хочешь правду? Я боялась. Я храбрая перед своим компьютером — и тут уж я никому и ни в чем не уступлю, — но вот в реальном мире... в нем я веду себя как паршивый цыпленок. — Джейми качнула перед ним обрубком мизинца. — У меня низкий болевой порог. Может, такой низкий, что я могу умереть от страха.
   — Чего ты там испугалась?
   Джейми, не скрывая иронии, приложила палец к виску:
   — Вот теперь давай-ка посмотрим. Как насчет одинокой женщины в глухом ночном лесу, где ей конечно же не полагалось быть? Как насчет того, что я обливалась потом и была вся исцарапана ветками, пока подкрадывалась к машине Дженсена, и клещи ели меня живьем? Зная, как эти идиоты блюдут безопасность — а я все же выслеживала их шефа службы охраны, — как, по-твоему, я себя чувствовала, пытаясь понять, не ждет ли меня ловушка? Типа забора под напряжением, или медвежьей ямы, или компании доберманов? А что, если Дженсен заметил мою машину в кустах? Можешь ли ты осуждать меня, если я думала только о том, как бы скорее унести ноги?
   Джек покачал головой:
   — Ни в коем случае. Можешь ли ты снова найти это место?
   Джейми улыбнулась и кивнула.
   — Я, может, и боялась, но не настолько, чтобы поглупеть. Когда выбиралась обратно к шоссе, сделала подробные пометки на карте.
   — И с тех пор ты там больше не была?
   — Собиралась. Прикидывала, что имело бы смысл оказаться там при свете дня с телеобъективом и дождаться возможности щелкнуть несколько снимков. Пару раз я даже добиралась до проселочной дороги, но...
   — Но так ни разу не вылезла из машины. — Джек не спрашивал. Он знал ответ.
   Джейми смущенно кивнула и что-то пробормотала о психологии Трусливого Льва.
   — А что, если я подброшу тебя туда?
   По выражению ее лица Джек понял, что она надеялась услышать такое предложение.
   — Прекрасная идея. Как насчет завтра? — Слова потоком полились из нее. — Я одолжу камеру у одного из наших штатных фотографов. Нам стоит выехать с самого утра, чтобы прихватить побольше световых часов.
   Думая о словах Джейми, Джек легонько гладил пальцами кожу Ани. Похоже, завтра будет прекрасный день для поездки по дорогам. Но первым делом ему надо заскочить к Марии Роселли. Формально — чтобы рассказать о Джонни, но главным образом для подробного допроса. Он не мог отделаться от ощущения, что эта женщина знает гораздо больше того, что поведала ему.
   Он сложил кожу.
   — Ладно, к делу. Я высажу тебя за несколько кварталов от твоего дома, и ты пройдешься.
   Скорее всего, он никогда больше не переступит порог дорменталистского храма, но пока незачем распространяться на этот счет. Он всегда старался оставить себе свободу маневра.
   Он заметил обеспокоенное выражение лица Джейми.
   — Не волнуйся. Я прослежу, чтобы ты спокойно добралась до квартиры.
   Джейми улыбнулась и подняла руку, чтобы шлепнуть ему по ладони.
   — Порядок!
   Кончиком указательного пальца Джек провел ей по ладони. Когда она вопросительно посмотрела на него, он просто пожал плечами. Его всегда смущал этот обряд — дай пять! Джек не любил его.
   Она выскользнула из кабинки.
   — Знаешь, что я могу сделать? Постучать в окно машины этих ищеек и спросить, как себя чувствует их Хокано.
   — Что это значит — Хокано? — спросил Джек, укладывая пакет с кожей в сумку и вслед за Джейми выбираясь из кабинки. — Слово придумано или взято из какого-то языка?
   — Скорее всего, придумано. Из того, что я могла найти, ближе всего японское «хока-но», но японцы не ставят ударение на среднем слоге, как принято в идиотизме. И означает оно «иной».
   Джек, оцепенев, застыл на месте. Его нервная система заледенела.
   — Что... что ты сказала?
   — Иной. Хока-но означает «другой». — Она обеспокоенно посмотрела на него. — В чем дело? С тобой все в порядке?
   Джек чувствовал себя так, словно ему бревном врезали в солнечное сплетение. Это уже с ним было. И он снова...
   Он с силой стряхнул с себя налетевшие вихрем мысли и повернулся к Джейми:
   — Ты можешь найти это место в темноте?
   — Хижину? Уверена. Но...
   — Отлично. Потому что именно туда мы и отправляемся.
   — Сейчас? Так ведь...
   — Сейчас.
   Джек ни в коем случае не мог оставлять это до завтра.

13

   Дженсена уже мутило от ожидания.
   — Никаких данных?
   — Она только что послала факс.
   К счастью, одна из прихожанок храма работала в дорожной полиции и у нее как раз была ночная смена.
   Через несколько секунд лист оказался в руках Дженсена. Но что из него следовало?
   Владельцем угнанной машины оказался Винсент А. Донато. обитатель Бруклина. И этот парень, назвавший себя Джейсоном Амурри, никоим образом не походил на Винсента А. Донато.
   Он посмотрел на Мариготту:
   — Донато... Донато... почему мне знакомо это имя?
   — У меня в голове тоже что-то звякнуло, и поэтому я попросил ее выслать фотографию. — В другой комнате дал знать о себе факс. — Сейчас придет.
   Через секунду Мариготта вернулся, не переставая повторять:
   — Ну, дерьмо, ну, дерьмо, ну, дерьмо!
   Дженсену это не понравилось.
   — В чем дело?
   — Знаете, почему это имя показалось знакомым? Винсент А. Донато — это Винни Донат.
   Дженсен, сидя на месте, резко подался вперед и вырвал у Мариготты факс.
   — Что? Да тут, должно быть...
   Но на листе бумаги в самом деле красовалась одутловатая скуластая физиономия, известная почти всем жителям Нью-Йорка — по крайней мере, тем, кто читал «Пост» или «Ньюс». За последние десять лет Винни Донат неоднократно привлекался к суду за сутенерство, отмывание денег, за то, что был ростовщиком. Но перед тем как судья приступал к рассмотрению дела, свидетели, как один, начинали страдать расстройством памяти или спешно уезжали навещать зарубежных родственников. Ни по одному из обвинений не удавалось вынести решение.
   — Вы можете в это поверить? — вопросил Мариготта. — Он водит машину Винни Доната! Наш жулик — член банды!
   — Тут, должно быть, какая-то ошибка. Льюис спутал номер.
   — Я тоже так думал, но посмотрите, какую машину водит Винни — черную «краун-вик». А какой марки автомобиль подхватил Грант на улице? Черная «краун-вик». И я очень, очень сомневаюсь, что он угнал машину Винни. Красть у Винни Доната нельзя.
   Дженсену показалось, что он тонет в бездонном море. Все это было полной бессмыслицей.
   — Но какой интерес гангстеры могут испытывать к дорментализму?
   — Может, они хотят подчинить его своему влиянию. Может, они наняли Грант, чтобы получить о нас закрытую информацию.
   — Нет, — покачал головой Дженсен. — Тут что-то другое.
   — Например?
   Понятия не имею, подумал он, но докопаюсь.
   Дженсен понимал, что, когда он завтра выложит на стол перед Брейди эту бомбу двойной мощности, ему уже стоит иметь при себе какое-то объяснение.
   А не только сообщение, что, мол, юный новобранец, которого взялся обихаживать сам Верховный Контролер, не является Джейсоном Амурри. Но связан с гангстерами. Да Брейди дерьмом изойдет от злости.

14

   Джейми пришлось признать, что ситуация, в которой она оказалась, слегка ее пугает. Вокруг стояла непроглядная темнота, и она сквозь густые заросли окраины штата Нью-Йорк пробиралась куда-то в компании странного человека, с которым познакомилась всего несколько дней назад.
   По крайней мере, он не гнал вперед и не дергался — чего она терпеть не могла. У нее было чувство, что он с удовольствием вдавил бы педаль газа в пол, однако же он этого не делал и держал скорость на шестидесяти пяти, ведя машину по правой или средней полосе. Абсолютно грамотно, со знанием дела. Он явно не хотел, чтобы его остановил дорожный полицейский.
   Но дело было не столько в его манере вождения, сколько в нем самом... в том, как он разительно изменился, когда она объяснила ему, что значит Хокано. Он стал другим человеком. Нормальный парень, с которым она сидела в баре, вдруг превратился в неумолимый автомат, закованный в скорлупу стальных доспехов.
   — А если это не Бласко? — спросила она.
   Он даже не повернул головы, продолжая неотрывно следить за дорогой.
   — Значит, мы сделали ошибку и впустую потеряли время.
   — А если все же Бласко, но он откажется говорить?
   — У него не будет выбора.
   От такого спокойного, деловитого голоса у нее мурашки пошли про коже.
   — Порой ты меня просто пугаешь. И ты это сам знаешь.
   Она заметила по положению плеч, что он несколько расслабился. Чуть-чуть. Но это было началом, намеком, что, возможно, он и смягчится.
   — Прости. Тебе не о чем беспокоиться.
   — Не уверена. Вечер у меня начался в компании доктора Джекила, а сейчас мне кажется, что я куда-то еду с мистером Хайдом.
   — Неужто у меня внезапно появились мохнатые брови и плохие зубы?
   — Нет. Но ты изменился — твои глаза, их выражение, твое поведение. Ты стал другим человеком.
   В бликах света, которые бросали фары встречных машин, она увидела на его лице еле заметный намек на улыбку.
   — То есть, можно считать, ты в компании Спенсера Трейси.
   Джейми понятия не имела, о чем Джек говорит.
   — Я вот что хочу понять... что с тобой случилось, когда я перевела слово «Хокано»? До этого все было отлично.
   Джек вздохнул:
   — Сегодня вечером ты уже наслышалась странностей. Готова познакомиться с еще более странными вещами?
   Что может быть более странным, чем кусок человеческой кожи, который этот парень таскает с собой? Даже если это подделка, даже если кожа не человеческая, с ней связана чертовски загадочная история. Что еще он может к ней добавить?
   — Похоже, у нас есть время, которое надо убить, — согласилась она. — Валяй.
   Если она правильно уловила смысл предыдущих слов, скучать ей не придется.
   — Хорошо. Но это гораздо серьезнее, чем способ убить время. Ты можешь оказаться втянутой — черт, да, скорее всего, ты уже втянулась... и должна знать, с чем ты имеешь дело.
   — Сколько еще предисловий ты собираешься мне выдать? К утру мы доберемся до самой истории?
   Джек засмеялся — издал короткий хриплый смешок.
   — О'кей. — В его голосе появилась бесшабашная раскованность. — Что, если я расскажу тебе, как бесконечные века, почти столько же, сколько существует само время, идет невидимая война между непредставимо огромными, неизвестными и непонятными силами?
   — Ты имеешь в виду — между Добром и Злом?
   — Скорее их можно было бы назвать «не такой плохой» и «неподдельно ужасный». И что, если я скажу тебе, что часть добычи этой войны составляет все это, — он показал рукой на живописное пространство, летящее за стеклом машины, — то есть наш мир, наша реальность?
   — Я отвечу, что ты начитался Лавкрафта. Как там зовут его самое главное божество?
   — Кажется, Ктулху. Но выкинь из головы все выдумки, о которых ты читала. Это...
   — Но как я могу? Все так и есть: земля — это драгоценность, которую хотят поработить космические боги со смешными именами.
   — Нет, мы всего лишь мелкая карта в огромном космическом пасьянсе. Она значит не больше, чем все остальные карты, но, чтобы объявить себя победителем, ты должна увидеть перед собой все карты.
   Он что, издевается над ней? Она не могла понять. Говорит он вроде совершенно серьезно. Но что на самом деле...
   — Доверься мне. Я сам не хочу в это верить. И был бы куда счастливее, ничего не зная об этом. Но я видел слишком много вещей и событий, которые не могут иметь иного объяснения. Эти две силы, как бы они ни выглядели, в каком бы облике ни представали... они существуют в реальности. У них нет имен, они бесформенны, у них нет лиц, и они не обитают в храмах, что скрыты джунглями, или в затонувших городах. Просто они... здесь. Где-то здесь. Может, повсюду. Я не знаю.
   — Откуда ты приобрел эти тайные знания? И каким образом?
   — Мне рассказали. И как-то так получилось, что меня втянуло.
   — Что значит — втянуло?
   — Это слишком сложно... да и не имеет прямого отношения к предмету нашего разговора.
   — Неувязки в твоем рассказе начинают действовать мне на нервы.
   — Могу тебе лишь сказать, что я неохотно принял участие... и давай на этом остановимся. Остальное — вне пределов возможного.
   Тут уж не поспоришь, подумала Джейми.
   Она собиралась спросить Джека, на чьей стороне он «неохотно» принял участие, но отказалась от этой мысли. Она просто не могла его представить бок о бок с «ужасным».
   — Хорошо. Оставим. Но при чем тут Бласко, идиотизм и Хокано? Ты помнишь, что перескочить к этой истории позволило странное маленькое слово?
   — Помню. И попробую объяснить. А ты слушай. Эти две силы, о которых я упоминал... какие бы имена им ни давать, они — человеческое изобретение, потому что мы, люди, любим классифицировать вещи и давать им названия. Так уж работают наши мозги. В течение тысячелетий люди видели деяния этих сил, видели, как они вмешиваются в наши человеческие дела, и дали им имена. Не такую плохую силу они называют Союзником, а...
   — Ты хоть сам понимаешь? — возмутилась Джейми. — Вот тут все и распадается. Чего ради этой непредставимо огромной, непонятной и непознаваемой силе принимать нашу сторону? Ведь совершенно ясно, что...
   — Речь не идет о нашей стороне. Я этого не говорил. Существует полное равнодушие к нашему благополучию. Мы всегда лишь карта в этой игре. Помнишь? Мы в безопасности просто потому, что... оно не хочет терять нас, не хочет, чтобы мы оказались на другой стороне.
   — На стороне ужасной силы.
   — Верно. И в течение веков эта ужасная сила получила название Иное.
   — Так. Меня осенило. Вот почему ты так дернулся, когда я сказала, что Хокано переводится как «иное». Но существует масса слов, обозначающих понятия «иное», «другое». Они есть в каждом языке Земли.
   — Это я знаю, — с легким раздражением сказал Джек. — Но вот что мне рассказывали об Ином. Когда реальный мир — игральная карта, если хочешь, — попадает в его руки, то Иное меняет его, подгоняет под себя. А для этих изменений люди не нужны, они мешают. И если это здесь случится, то придет конец всему.
   У Джейми пересохло во рту. Наконец она все увидела в краткой вспышке прозрения... куски головоломки, щелкнув, сошлись воедино в некой уродливой форме.
   — То есть святой Грааль этого идиотизма... Великое Слияние — это... это и есть тот мир, который сольется с миром Хокано.
   — Да. Тот самый «другой» мир. — Джек ткнул большим пальцем в сторону заднего сиденья. — Женщина, кожу которой ты видела, все знала и о Союзнике, и об Ином. Она-то рассказала мне, что ей довелось принять участие в войне, но она имела отношение к третьему игроку, который не хотел примыкать ни к одной из двух сторон. Рисунок на ее спине соответствовал рисунку на глобусе Брейди, а поскольку цель секты Брейди — слияние этого мира с «другим»... теперь ты понимаешь, почему меня слегка затрясло там, в баре?
   Первым желанием Джейми было сопротивляться этому горячему бреду, созданному еще большим психом, чем идиоты. Но какая-то первобытная часть ее существа, похоже, знала то, что не под силу было осознать лобным долям, и откликнулась на далекий голос, который шепнул ей, что все услышанное правда.
   Чувствуя, что тонет, Джейми ухватилась за соломинку:
   — Но... но ты же не купился на эту ахинею о разделенных кселтонах и так далее.
   — Да конечно же нет. Хотя не исключено, что в этих сказках есть зерно истины. Что, если — я всего лишь предполагаю по ходу размышлений — если появление дорментализма объясняется влиянием Иного? Не знаю почему, но не сомневаюсь, что здесь нет ничего хорошего. А вдруг в каждом из нас присутствует крохотный кусочек Иного? Может, на это и нацелена концепция кселтонов. И цель этой Лестницы Слияния — выявить тех, кто несет в себе больше Иного, чем масса окружающих, и собрать их в группу.
   — С какой целью?
   Джек пожал плечами:
   — Чтобы зажечь все лампочки на глобусе Брейди? Понятия не имею. Но рассчитываю, что Купер Бласко все разъяснит.
   — Если он настоящий Бласко.
   — Да. Если.
   Все это время Джейми неустанно молилась, чтобы человек в хижине оказался Бласко. Она была готова, встретившись с ним лицом к лицу, без устали слушать его. Но сейчас эта готовность практически улетучилась.

15

   Джек остановил машину на обочине разбитой сельской дороги.
   — Где ты оставляла машину, когда в первый раз была здесь?
   — Если включишь фары, определюсь поточнее.
   — Обойдемся без этих игр.
   Но парковочные огни все же пришлось зажечь. Если бы светила луна, их включать не пришлось бы.
   Но небо было затянуто низким пологом туч, и в окружающем лесу стояла непроглядная темнота.
   — Почему бы нам не подъехать поближе прямо по шоссе? — нетерпеливо спросила Джейми.
   — Как ты сама говорила, мы не знаем, какую они установили систему охраны.
   — Верно, и я бы предпочла посидеть в машине, пока мы это выясним.
   — Что-нибудь придумаем. Спрячем машину здесь и пройдемся по шоссе.
   — Может, ты один прогуляешься по шоссе и дашь мне знать, когда выяснишь, что все чисто?
   — Это мне совсем ни к чему. Сам поговорю с ним и передам тебе, что он рассказал.
   — Черта с два передашь!
   Джек улыбнулся в темноте. Он не сомневался, что заведет Джейми.
   Он спрятал «краун-викторию» в гуще кустов. Будь другое время года, кусты покрывала бы густая листва, а теперь голые ветки были ненадежным прикрытием. Случайный прохожий, скорее всего, ничего не заметит, но тот, кто станет искать машину, не пройдет мимо.
   Когда они вылезли из автомобиля, пошел дождь. Ничего серьезного, легкая морось, но ночная прохлада стала ощутимее.
   Они шли по длинному шоссе в две колеи, которое плавно перешло в глинистую травянистую дорогу. Джек возглавлял движение, Джейми не отставала.
   Джек начал было думать, что идея не так уж хороша. Ухищрения системы охраны — если они вообще имелись — было бы лучше вычислить при свете дня. А сейчас ему казалось, что он движется вслепую. Но повернуть он не мог. Он оказался здесь, и, если тот мужчина в доме — Купер Бласко, ему представился шанс выяснить, какая существует связь между рисунками на коже Ани и глобусе Брейди.
   — Пока все хорошо, да? — спросила Джейми.
   — Может, нам повезет пройти незамеченными мимо инфракрасных сенсоров и датчиков движения.
   — Давай вернемся.
   Джек продолжал идти.
   — Мы уже в середине пути. И если даже мы засветились, то противнику потребуется время добраться сюда. Мы же быстро сделаем дело и улизнем.
   — Но если там в самом деле Бласко, на разговоры с ним потребуется время.
   — Будем разговаривать быстро. Или прихватим его с собой.
   Между деревьями блеснул свет. Вскоре показалась типичная для лесистых мест каркасная хижина с остроконечной крышей. Тревожных сигналов не было.
   Джек и Джейми спокойно добрались до крыльца. Джек быстро осмотрел дом по периметру, по пути заглядывая во все окна и выискивая, нет ли на них датчиков сигнальной системы. Он не был убежден, что они существуют. Могли быть просто камеры видеонаблюдения. Но пока он ни одной не увидел, только на паре стен заметил какие-то странные металлические кронштейны.
   Телевизор был включен, и кто-то, развалившись на диване, смотрел его. Джек мог видеть только голени и босые ступни, торчавшие над кофейным столиком.
   — Как там дела? — шепнула Джейми, когда он вернулся к крыльцу.
   — Заходим.
   — Даже не постучавшись?
   — Не знаю, как ты, но я собираюсь войти и без приглашения, так что не стоит терять времени.
   Джек вытянул из кобуры «глок». Вроде в доме только один обитатель, но кто знает...
   Если дверь закрыта, он ее вышибет или проникнет через окно.
   Отставить. Ручка повернулась, и он толкнул дверь.
   Заглянул в комнату, одним взглядом окинув все пространство. В поле зрения никаких камер видеонаблюдения. Это не означало, что их вообще не существует, но ничего лучшего он пока сделать не мог.
   Он вошел в помещение с высоким потолком, обстановка которого напоминала стандартный охотничий домик, как его изображают в Голливуде. Со стен смотрели головы кабанов и лосей; на стенах, обшитых сосновыми досками с пятнами сучков, тут и там торчали оленьи рога; под грубоватой массивной мебелью лежали тряпичные ковры в псевдоиндейском стиле. Словно декорация для фильмов категории В. Для полноты картины не хватало только Джона Эгара, выходящего на авансцену.
   Держа «глок» дулом вниз, Джек подошел к дивану и посмотрел на человека, который раскинулся на нем. Выглядел он лет на семьдесят — длинные седые волосы до плеч, небритые запавшие щеки, мешковатая клетчатая рубаха и джинсы в пятнах. В одной руке бутылка «Куэрво Голд», а в другой — самокрутка. Глаза прикованы к экрану телевизора.
   — Купер Бласко, — объявил Джек, — к вам гости.
   — Да пошел ты, Дженсен. Я-то в тот раз надеялся, что ты принес мне хорошую травку. А она сущее дерьмо.
   Джек прошел мимо него в заднюю комнату.
   — Эй! — вскинулся человек. — Вы кто такой?..
   У мужчины был хриплый, равнодушный и невнятный голос. Он даже не повернул головы.
   Джек махнул на него «глоком»:
   — Со временем поймешь. Успокойся.
   — В чем дело? Тут никого нет, кроме меня.
   — Посмотрим.
   Выяснилось, что хозяин говорил сущую правду. Две спальни и ванная, заваленная мусором, были пусты.
   — Хорошо, мистер Бласко, — сказал Джек, вернувшись в большую комнату. Пистолет он для большей выразительности держал в руке. — У нас есть к вам несколько вопросов.
   Человек туманным взглядом уставился на него:
   — Кто вам сказал, что я Бласко?
   — Вы сами отозвались на это имя. А когда назвали меня Дженсеном, то поставили последнюю точку.
   Бласко поднес руку ко рту, чтобы скрыть улыбку.
   — Неужто я так сказал?
   — Ага. — Взмахом пистолета Джек указал Бласко направление. — Давайте прогуляемся.
   Туманный взгляд сменился жестким и пристальным. На таком расстоянии Джек не мог быть уверенным, но ему показалось, что белки глаз Бласко слегка желтоваты.
   — Если хотите пристрелить меня, делайте это здесь. Я никуда не пойду.
   — Никаких расстрелов. Просто поговорим.
   — Если вы явились разговаривать, то поговорим здесь.
   Джек поднес пистолет к лицу Бласко. Напоминает плохой фильм, подумал он, но это реальность.
   — Не вынуждайте меня пускать его в ход.
   — Джек! — вскрикнула Джейми.
   Повернувшись, Бласко посмотрел на нее:
   — Эй! Никак малышка! Ты притащил мне малышку!
   Черт возьми! Джейми даже не улыбнулась.
   — Давненько меня никто так не называл. Я...
   Джек прервал ее:
   — Мне в этих стенах не нравится. Их могут просматривать и прослушивать. Возможно, в данный момент за нами кто-то наблюдает. Надо пообщаться с ним в каком-то другом месте.
   — Вас волнуют камеры? — Бласко засмеялся и показал на кронштейны на стенах, которые уже привлекли внимание Джека. — Вот тут они и были.
   — А где сейчас?
   — Валяются на дворе. Я выдрал их и выкинул подальше от крыльца. Дженсен опять поставил их, а я их снова выкинул. Чтобы никто не глазел на меня.
   — Видишь? — сказала Джейми. — Все в порядке.
   Джек покачал головой:
   — И все же я предпочел бы...
   Бласко уставился на него подслеповатыми глазами:
   — Совершенно не важно, что вы там предпочитаете. Отсюда я не уйду. Не могу.
   — Почему не можете?
   — Потому что не могу, и все. Просто не могу.
   Мы теряем время, подумал Джек, засовывая «глок» обратно в кобуру. А если вытаскивать его силой, то потеряем еще больше. Он развернул лоскут кожи:
   — Что вы о нем знаете?
   Старик прищурился:
   — Ни черта. А что это такое?
   Пока Джек прикидывал, с чего начать, Джейми подошла и схватила его за руку.
   — Дай-ка мне. — Она держала маленький диктофон. — Я это хорошо умею.
   — Но...
   — Теперь мой черед.
   Джек неохотно сдался. Она зарабатывает на жизнь тем, что раздобывает информацию. А Джек научился — порой весьма нелегким путем — уважать обретенный опыт.