Страница:
– Сообщение диспетчеру, копия адмиралу Паводу: ввиду неясности ситуации и возможного нападения применяю маневр «Праща».
Ким взял на себя управление спаркой и, выводя ее на предельные перегрузки, рванулся навстречу звену.
Павод проводил совещание. Он уже давно должен был отправиться на инспектирование приписанных кораблей, но некоторые вопросы требовали немедленного разрешения, а нащупать приемлемый путь решения все не получалось. Неожиданно напомнил о себе коммуникатор. Павод, взглянув на него, тут же вызвал дежурного:
– Мне поступило сообщение, объясните ситуацию.
– Господин адмирал, у нас проблемы: мы не можем получить доступ к диспетчеру, он заперся и заблокировал управление. Мы уже хотели сообщить вам.
– Боевая тревога. Дежурные звенья на вылет! – отдал приказ адмирал и встал. – По местам, господа, кажется, у нас серьезные проблемы.
Спустя несколько минут диспетчерская была отключена, а все управление переведено на командный пункт. Павод стоял у виртуальной схемы окружающего пространства и выслушивал мнение аналитической группы.
– Определить на таком расстоянии состав группы противника невозможно, но предполагаем от восьми до двенадцати единиц. По всей вероятности, их целью является наша учебная спарка. Единственная возможность у пилотов спарки получить хоть какой-то шанс спастись – это выйти на встречный курс и уменьшить время контакта, что они и сделали.
– Как мы им можем помочь?
– Мы получаем информацию с опозданием на пару минут, все наши меры неэффективны. Но если предположить, что противник начнет экстренное торможение, то можно примерно рассчитать координаты контакта и ударить туда мазерами с целью снижения эффективности ракетного залпа противника, но это снизит их эффективность только на десять процентов.
– Принять рекомендованные меры. Сообщение пилоту на спарку – выполнять директиву ВСЗ-10-10, – распорядился адмирал.
– Позвольте напомнить: на учебной спарке пилотом техник, рядовой.
– Немедленно!
Ким сразу почувствовал что-то неладное. Время реакции диспетчера истекло, а ответа не последовало, но у себя на мониторе он увидел, как станция стала прощупывать пространство в их направлении. Спустя некоторое время пришло сообщение, и, если бы не перегрузки, с которыми не справлялись компенсаторы, Ким бы присвистнул. В нем одобрялись все его действия и давался код к запуску директивы ВСЗ. Но настоящий шок он испытал, когда ввел код: такого в истории флота еще не было.
«Там все с ума сошли, – подумал Ким, – или…»
Но времени на размышления у него не оставалось. Пришлось отбросить догадки и сосредоточиться на предстоящем маневре. Благодаря своей специальности Ким хорошо знал устройство и состояние спарки, они часто готовили их для торжественных вылетов с высокими гостями. В среде пилотов существовал один способ салютования, при котором реактивная масса, разогретая до звездных температур, не фокусировалась в одном направлении, а распылялась в разные стороны. Такой способ салюта в среде пилотов назывался «распустить хвост», причем чем больше сжигалось массы, тем ярче был хвост. В первый раз увидев «хвост павлина», Ким удивился его яркости, и тогда у него мелькнула идея использования этого эффекта для создания визуальных помех на коротких дистанциях. Ну что ж, сегодня появилась возможность испытать свои догадки.
Противник тормозил, анализатор спарки уже выдал данные: это были двенадцать перехватчиков, и они шли на него, сжимая строй, не оставляя сомнений в своих намерениях. Но из-за необходимости вести активное наблюдение за спаркой перехватчики не могли выйти на более значительные режимы торможения – мешал шлейф реактивной массы, направленный в сторону Кима. У спарки таких проблем не было, и встречная скорость увеличивалась. Непосредственно перед контактом он резко развернул спарку, запустил противовес и распушил хвост, выбрасывая тонны реактивной массы.
Все! От него больше ничего не зависело, дальше – дело судьбы, если это не поможет, то по крайней мере была попытка. Пошли секунды. Одна… две… Внутрь заполз предательский холодок, и хотя в кабине спарки стоял оглушающий рев от расфокусированного двигателя, все равно Ким чувствовал, как внутри набатом бьется сердце. Чтобы заглушить напряжение ожидания, он начал уже считать его удары. Три… четыре… Сейчас, если его уловка не удалась, системы визуального захвата цели уже сфокусировались на нем, и через мгновение последует залп. Пять… шесть… Черт! Ну, где же? Ким не выдержал и от напряжения прикрыл глаза. Семь… Резкий сигнал компьютера, сигнализирующий о критической ситуации, заставил его вздрогнуть, но он только сильнее зажмурил глаза и весь напрягся, ожидая удара. Восемь… девять… Пока жив. Получается, ракетами его не достали. Сейчас ударят из лучевого оружия. Десять… одиннадцать… Сигнал смолк. Ким тихонько приоткрыл глаз: все на месте, на мониторе был виден удаляющийся противник. Теперь надо быстро переключить режим двигателя и оглядеться. Для верности Ким выждал еще секунд десять и только после этого позволил себе вздохнуть спокойно. А потом его охватила эйфория, и он пару раз хихикнул. Виллан, до этого боявшийся даже вдохом помешать пилоту, наконец позволил себе вопрос. Но Ким не слышал, он разразился неудержимым смехом, и чем больше он хохотал, тем сильнее его разбирало. Смеялся он настолько открыто и заразительно, что и Виллан не удержался и тоже захохотал; это вызвало у Кима такой приступ хохота, что перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. В этот момент ему казалось, что ничего серьезного не произошло, а они-то как испугались, и даже появилась мыслишка, что над ними кто-то просто подшутил. Но пик смеха стал проходить, и Ким, решив, что «смех смехом, но как бы потом не пришлось плакать», стал приводить себя в порядок.
– Виллан, ты теперь ничего не хочешь мне рассказать?
– А что?
– Ну хотя бы кто твой отец и какой у тебя статус в твоем мире? Насколько я знаю, на Аффене неограниченная монархия.
– Да.
– Что – да?
– Монархия.
– Ну что ж, понятно. Надеюсь, вы не наследник, ваше высочество.
– Нет.
– Ладно, будем считать, что я получил исчерпывающую информацию и больше мне знать не положено.
– А почему?
– Что – почему? Почему не положено?
– Почему ты решил, что я «ваше высочество»?
– Видишь ли, пока мы тут кувыркались, мне прислали небольшой приказ о выполнении некой директивы, которая обязывает меня принять любые меры для спасения вверенного мне курсанта.
– А что, спасают не всех?
– Пытаются спасти всех. Но такую директиву давали только два раза за всю историю флота, и оба раза капитанам корабля для спасения жизни высших лиц миров, входящих в Содружество. Так что теперь мы с тобой попали в историю.
– И что в этой директиве особенного?
– А то, что любые мои действия с момента поступления директивы считаются верными и оправданными, единственная моя задача вытащить тебя к адмиралу или выше, а выше – это штаб сектора или Объединенный штаб. Теперь никто не имеет права мне приказывать, а после выполнения директивы никто не имеет права требовать объяснений, почему я сделал так, а не иначе. А вот адмиралу придется очень потрудиться в комитете, доказывая необходимость такой директивы, да еще рядовому составу. Теперь ты понимаешь, что не могу я его подвести?
– Что мы дальше будем делать? Разворачиваемся?
– Ну уж нет. Будем наслаждаться моментом, пусть нам карету подают. Нечего свои ноги бить.
– Пока подадут, мы здесь сидеть запаримся.
– Извини, пошутил я. На самом деле ничего еще не закончилось. На обратный путь у нас реактивной массы не осталось, да и реактор сейчас перегрет. Видишь, почти все его параметры в красном секторе? Позже затормозить мы еще сможем, а вот дальше так и будем в открытом пространстве болтаться без возможности маневра. В общем, неподвижная мишень. А потому попытаемся добраться до астероидного пояса, прикрыться каким-нибудь камешком в сотни тысяч тонн и ждать наши корабли. Когда они появятся и пошлют код адмирала, только тогда мы со всеми предосторожностями юркнем под их защиту. Если прикинуть расстояние от станции до нас и время на организацию оцепления, это при самом лучшем раскладе часов шестнадцать. Придется основательно запастись терпением. А сейчас подожди, мне надо отослать сообщение адмиралу и запись наших фортелей.
Глава 15
Ким взял на себя управление спаркой и, выводя ее на предельные перегрузки, рванулся навстречу звену.
Павод проводил совещание. Он уже давно должен был отправиться на инспектирование приписанных кораблей, но некоторые вопросы требовали немедленного разрешения, а нащупать приемлемый путь решения все не получалось. Неожиданно напомнил о себе коммуникатор. Павод, взглянув на него, тут же вызвал дежурного:
– Мне поступило сообщение, объясните ситуацию.
– Господин адмирал, у нас проблемы: мы не можем получить доступ к диспетчеру, он заперся и заблокировал управление. Мы уже хотели сообщить вам.
– Боевая тревога. Дежурные звенья на вылет! – отдал приказ адмирал и встал. – По местам, господа, кажется, у нас серьезные проблемы.
Спустя несколько минут диспетчерская была отключена, а все управление переведено на командный пункт. Павод стоял у виртуальной схемы окружающего пространства и выслушивал мнение аналитической группы.
– Определить на таком расстоянии состав группы противника невозможно, но предполагаем от восьми до двенадцати единиц. По всей вероятности, их целью является наша учебная спарка. Единственная возможность у пилотов спарки получить хоть какой-то шанс спастись – это выйти на встречный курс и уменьшить время контакта, что они и сделали.
– Как мы им можем помочь?
– Мы получаем информацию с опозданием на пару минут, все наши меры неэффективны. Но если предположить, что противник начнет экстренное торможение, то можно примерно рассчитать координаты контакта и ударить туда мазерами с целью снижения эффективности ракетного залпа противника, но это снизит их эффективность только на десять процентов.
– Принять рекомендованные меры. Сообщение пилоту на спарку – выполнять директиву ВСЗ-10-10, – распорядился адмирал.
– Позвольте напомнить: на учебной спарке пилотом техник, рядовой.
– Немедленно!
Ким сразу почувствовал что-то неладное. Время реакции диспетчера истекло, а ответа не последовало, но у себя на мониторе он увидел, как станция стала прощупывать пространство в их направлении. Спустя некоторое время пришло сообщение, и, если бы не перегрузки, с которыми не справлялись компенсаторы, Ким бы присвистнул. В нем одобрялись все его действия и давался код к запуску директивы ВСЗ. Но настоящий шок он испытал, когда ввел код: такого в истории флота еще не было.
«Там все с ума сошли, – подумал Ким, – или…»
Но времени на размышления у него не оставалось. Пришлось отбросить догадки и сосредоточиться на предстоящем маневре. Благодаря своей специальности Ким хорошо знал устройство и состояние спарки, они часто готовили их для торжественных вылетов с высокими гостями. В среде пилотов существовал один способ салютования, при котором реактивная масса, разогретая до звездных температур, не фокусировалась в одном направлении, а распылялась в разные стороны. Такой способ салюта в среде пилотов назывался «распустить хвост», причем чем больше сжигалось массы, тем ярче был хвост. В первый раз увидев «хвост павлина», Ким удивился его яркости, и тогда у него мелькнула идея использования этого эффекта для создания визуальных помех на коротких дистанциях. Ну что ж, сегодня появилась возможность испытать свои догадки.
Противник тормозил, анализатор спарки уже выдал данные: это были двенадцать перехватчиков, и они шли на него, сжимая строй, не оставляя сомнений в своих намерениях. Но из-за необходимости вести активное наблюдение за спаркой перехватчики не могли выйти на более значительные режимы торможения – мешал шлейф реактивной массы, направленный в сторону Кима. У спарки таких проблем не было, и встречная скорость увеличивалась. Непосредственно перед контактом он резко развернул спарку, запустил противовес и распушил хвост, выбрасывая тонны реактивной массы.
Все! От него больше ничего не зависело, дальше – дело судьбы, если это не поможет, то по крайней мере была попытка. Пошли секунды. Одна… две… Внутрь заполз предательский холодок, и хотя в кабине спарки стоял оглушающий рев от расфокусированного двигателя, все равно Ким чувствовал, как внутри набатом бьется сердце. Чтобы заглушить напряжение ожидания, он начал уже считать его удары. Три… четыре… Сейчас, если его уловка не удалась, системы визуального захвата цели уже сфокусировались на нем, и через мгновение последует залп. Пять… шесть… Черт! Ну, где же? Ким не выдержал и от напряжения прикрыл глаза. Семь… Резкий сигнал компьютера, сигнализирующий о критической ситуации, заставил его вздрогнуть, но он только сильнее зажмурил глаза и весь напрягся, ожидая удара. Восемь… девять… Пока жив. Получается, ракетами его не достали. Сейчас ударят из лучевого оружия. Десять… одиннадцать… Сигнал смолк. Ким тихонько приоткрыл глаз: все на месте, на мониторе был виден удаляющийся противник. Теперь надо быстро переключить режим двигателя и оглядеться. Для верности Ким выждал еще секунд десять и только после этого позволил себе вздохнуть спокойно. А потом его охватила эйфория, и он пару раз хихикнул. Виллан, до этого боявшийся даже вдохом помешать пилоту, наконец позволил себе вопрос. Но Ким не слышал, он разразился неудержимым смехом, и чем больше он хохотал, тем сильнее его разбирало. Смеялся он настолько открыто и заразительно, что и Виллан не удержался и тоже захохотал; это вызвало у Кима такой приступ хохота, что перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. В этот момент ему казалось, что ничего серьезного не произошло, а они-то как испугались, и даже появилась мыслишка, что над ними кто-то просто подшутил. Но пик смеха стал проходить, и Ким, решив, что «смех смехом, но как бы потом не пришлось плакать», стал приводить себя в порядок.
– Виллан, ты теперь ничего не хочешь мне рассказать?
– А что?
– Ну хотя бы кто твой отец и какой у тебя статус в твоем мире? Насколько я знаю, на Аффене неограниченная монархия.
– Да.
– Что – да?
– Монархия.
– Ну что ж, понятно. Надеюсь, вы не наследник, ваше высочество.
– Нет.
– Ладно, будем считать, что я получил исчерпывающую информацию и больше мне знать не положено.
– А почему?
– Что – почему? Почему не положено?
– Почему ты решил, что я «ваше высочество»?
– Видишь ли, пока мы тут кувыркались, мне прислали небольшой приказ о выполнении некой директивы, которая обязывает меня принять любые меры для спасения вверенного мне курсанта.
– А что, спасают не всех?
– Пытаются спасти всех. Но такую директиву давали только два раза за всю историю флота, и оба раза капитанам корабля для спасения жизни высших лиц миров, входящих в Содружество. Так что теперь мы с тобой попали в историю.
– И что в этой директиве особенного?
– А то, что любые мои действия с момента поступления директивы считаются верными и оправданными, единственная моя задача вытащить тебя к адмиралу или выше, а выше – это штаб сектора или Объединенный штаб. Теперь никто не имеет права мне приказывать, а после выполнения директивы никто не имеет права требовать объяснений, почему я сделал так, а не иначе. А вот адмиралу придется очень потрудиться в комитете, доказывая необходимость такой директивы, да еще рядовому составу. Теперь ты понимаешь, что не могу я его подвести?
– Что мы дальше будем делать? Разворачиваемся?
– Ну уж нет. Будем наслаждаться моментом, пусть нам карету подают. Нечего свои ноги бить.
– Пока подадут, мы здесь сидеть запаримся.
– Извини, пошутил я. На самом деле ничего еще не закончилось. На обратный путь у нас реактивной массы не осталось, да и реактор сейчас перегрет. Видишь, почти все его параметры в красном секторе? Позже затормозить мы еще сможем, а вот дальше так и будем в открытом пространстве болтаться без возможности маневра. В общем, неподвижная мишень. А потому попытаемся добраться до астероидного пояса, прикрыться каким-нибудь камешком в сотни тысяч тонн и ждать наши корабли. Когда они появятся и пошлют код адмирала, только тогда мы со всеми предосторожностями юркнем под их защиту. Если прикинуть расстояние от станции до нас и время на организацию оцепления, это при самом лучшем раскладе часов шестнадцать. Придется основательно запастись терпением. А сейчас подожди, мне надо отослать сообщение адмиралу и запись наших фортелей.
Глава 15
ТИШЕ ЕДЕШЬ – ДОЛЬШЕ БУДЕШЬ
– Господин адмирал, докладывает дежурный. Диспетчерскую вскрыли, диспетчер покончил жизнь самоубийством. Ведется анализ истории использования каналов связи. Уже обнаружено применение несанкционированной кодировки. Точнее его действия можно будет описать позднее.
Павод поморщился:
– Мозг сильно поврежден?
– Сканирование невозможно. Полголовы себе снес.
– Почему нет доклада службы безопасности? – взревел Павод.
– Сейчас выясним. – Адъютант метнулся к монитору.
Адмирал заложил руки за спину и, вперив взгляд в монитор, покачивался с пяток на носки и обратно. Еще никто не видел его в таком состоянии, он сильно нервничал. По времени контакт спарки с противником произошел, но информации пока нет, и, хотя аналитики утверждали, что шансов у них практически нет, Павод почему-то на уровне интуиции верил в провидение. А впрочем, скорее не в провидение, а в Кима Что-то есть в этом парне такое, что давало уверенность: он сумеет вывернуться и на этот раз. На мониторе ситуация изменилась, группа противника и спарка разделились.
– Анализ! – снова рявкнул адмирал, хотя прекрасно понимал, что слишком мало времени для анализа.
– Характер отраженного сигнала спарки не изменился, идут без ускорения, реактор в режиме; похоже, если повреждения и есть, то незначительные, целостность аппарата не нарушена. Вероятность того, что они избежали серьезных повреждений, высокая.
В командном пункте послышались восхищенные вздохи.
– Тихо! – рыкнул адмирал. Но по тому как он это произнес, все поняли, что его настроение начало меняться, он просто боится сглазить.
К Паводу подскочил адъютант:
– Служба безопасности работает, но пока зацепок нет. Сейчас анализируют контакты диспетчера. Всех, кто с ним контактировал не по службе, изолируют.
– Хорошо. Пусть работают.
– Господин адмирал, пришел доклад со спарки. Им удалось прорваться без повреждений. Сейчас получим запись.
– Ну слава богу. – Павод сел в свое кресло и, строго взглянув в сторону дежурного аналитика, спросил: – Кто сказал, что шансов нет?
– Видимо, пилот применил какой-то неизвестный нам маневр, сейчас узнаем.
После моделирования на мониторе действий Кима и противника все восхищенно зааплодировали. Павод наклонился к начальнику штаба и вполголоса спросил:
– Как тебе парень?
– Либо он гений, либо ему просто повезло, – ответил тот.
– Ему не просто повезло, ему гениально повезло, – заявил адмирал и, откинувшись в кресле, напомнил всем: – Операция не окончена, прошу продолжать.
– Подходим к астероидному поясу, сейчас выберем направление на какой-нибудь камушек и будем тормозить. Да, тормозить будем с большим ускорением, так что готовься, – объявил Ким.
– А зачем так тормозить?
– А затем, что звено противника появилось со стороны астероидного пояса, но вот как они здесь оказались – это большой вопрос. Их вполне мог доставить сюда грузовик, а вдруг он еще не ушел и выполняет роль наблюдателя в пассивном режиме? Тогда, увидев, что мы сумели сбежать от основной ударной группы, попробует с нами расправиться здесь. А мы, быстро сделав маневр, уже успеем затаиться.
Торможение компьютер рассчитал идеально, скорости практически уравнялись перед самым астероидом. Это была огромная глыба смеси камня и льда, метров триста в поперечнике, ее поверхность была изрезана глубокими трещинами и рытвинами.
«Лучше и быть не может», – подумал Ким. Легонько подработав маневровыми двигателями, боком завел спарку в одну из щелей поглубже и запустил процедуру остановки реактора.
Все. Теперь ждать.
После неудачной атаки на спарку группа противника, изменяя курс, ринулась в пространство, но следом за ними уже шли корабли, и было понятно, что шансов сбежать становится все меньше. Совершая свой маневр, противник, вероятно, надеялся выйти из зоны действия сканеров станции, а значит, там его мог ждать корабль, способный уйти в прыжок. Это прекрасно понимали капитаны кораблей, посланные на перехват, и поэтому, загнав экипаж в противоперегрузочные кабины, запускали предельные ускорения.
Спустя несколько часов погони сканеры передового корабля зафиксировали старт корабля противника далеко за пределами звездной системы. Теперь стало все ясно. Противник действительно планировал после стремительной атаки на спарку вытащить перехватчиков на корабле, который заранее занял свое место в пространстве вне зоны действия сканеров станции. Когда стало очевидно, что перехватчики не успевают добраться до точки эвакуации, противник решил бросить свою группу и удрать. Теперь звено перехватчиков осталось один на один с боевыми кораблями Содружества, и никто уже не сомневался, что их уничтожение – дело ближайшего времени.
Между тем три других корабля во главе с крейсером двигались в сторону астероидного пояса для эвакуации Кима и его пассажира. Сопровождающее их дежурное звено перехватчиков держалось чуть в стороне, при входе в сектор астероидного пояса им предстояло прочесать прилегающее пространство и обеспечить оцепление.
Ким и Виллан вот уже пять часов томились в кабине аппарата. Чтобы хоть как-то скоротать время ожидания, они рассказывали друг другу анекдоты и байки. Неожиданно компьютер выдал сигнал вызова.
– Наконец-то, – обрадовался Виллан, – у меня уже бока болят от этого скафандра.
– Подожди, – насторожился Ким, – здесь что-то не то.
Он принялся изучать вызов. Не могли корабли от станции так быстро прибыть. Конечно, оставалась вероятность, что близко к их району находился какой-то корабль и ему поручили эвакуировать экипаж, тем более по коду запроса это был клипер «Бенген», а он, как знал Ким, действительно недавно выходил на занятия. Но в вызове не было кода адмирала, что было неправильно. И этим своим сомнением он и поделился с Вилланом.
– Да ерунда это. Сам говоришь, что он выходил на маневры. Если им поручили нас забрать, то зачем им код адмирала? – нервничал Виллан.
– Нет, я тебе уже говорил, что та директива давалась всего два раза за всю историю флота, к ней будут относиться очень серьезно, никто не позволит себе малейшей расхлябанности, все будут до последней запятой исполнять ее в соответствии с правилами. А потому нам надо ждать дальше. Береженого Бог бережет.
– Давай тогда свяжемся с ним и запросим код адмирала, – не сдавался Виллан.
– Если это враг, он мгновенно засечет направление сигнала, вычислит наше положение и влепит по камешку термоядерной ракетой. Нет, спасибо. У нас есть расчетное время прихода кораблей, если по истечении этого времени ясности не будет, тогда, и только тогда, мы будем принимать меры самостоятельно.
– Ну ты и зануда.
– Мы с тобой уже долго находимся в контакте, а ты еще не понял, насколько я могу быть занудлив.
– Да понял я. Боишься своего адмирала подвести.
– И это тоже. А больше всего я боюсь не оправдать того доверия, которое мне оказано, и не спасти жизнь вверенного мне прежде всего человека, а потом уже высокого гостя другого мира. Кстати, и моя жизнь тоже чего-то значит.
Виллан помолчал, а потом сказал:
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Что – пожалуйста?
– А что – спасибо?
И они опять захохотали.
Компьютер потом еще два раза сигнализировал о вызове, но Ким упорно отказывался отвечать. Он демонстративно устроился поудобнее, пожелал Виллану спокойной ночи и, приняв дозу снотворного, провалился в сон.
– Господин адмирал, с головного корабля группы прикрытия пришел доклад о возможном присутствии в секторе астероидного пояса противника. Зафиксированы сигналы вызова с кодом клипера «Бенген».
– Группе прикрытия двигаться в точку встречи ускоренным ходом. Непрерывно подавать в направлении сектора сигнал ССС, – приказал адмирал.
– Думаете, нервы не выдержат? – спросил начальник штаба.
– Да. Думаю, может не хватить выдержки, хотя у этого парня выдержки хватит на нас всех. Но лучше подстраховаться. – Он повернулся к аналитику: – Сколько еще им идти?
– С учетом ускоренного хода семь часов.
– Что ж, день сегодня был длинный. Пойду перекушу пока. Принимай командование, – бросил он начальнику штаба и покинул командный пункт.
Ким проснулся раньше Виллана и сразу запросил у компьютера обстановку. Вызов клипера больше не повторялся, но вот уже пять часов непрерывно поступал сигнал ССС. Ему рекомендовали принять все возможные меры к маскировке и не высовываться. Теперь он уже мог анализировать обстановку. До подхода кораблей оставалось еще часа два, а значит, где-то рядом был замаскированный враг, это он вызывал Кима, надеясь на отклик. Теперь ситуация сильно осложнилась, надо было, не выдавая себя, связаться со своими кораблями, заодно осмотреть и свое убежище, вдруг оно кому-то еще приглянулось. А пока надо продолжать ждать.
Время. Как медленно оно тянется, когда его торопишь и подталкиваешь. Ким по требованию своего учителя, мастера «Биадо», учился терпению, сидел часами, не меняя позы и с неподвижным взглядом. Это вначале очень тяжело, просто невозможно, в голову лезут посторонние мысли, теряется контроль над телом, и оно само предательски меняет положение; страшно трудно становится удерживать направление взгляда. Но постепенно у Кима начало получаться, он как бы цепенел, мысль останавливалась, и время становилось прозрачным. Казалось, еще немного усилий – и по нему можно будет свободно перемещаться как назад, так и вперед. Мастер во время этих занятий не отходил от Кима, постоянно контролируя его состояние. Сначала Ким не мог контролировать течение времени, проваливаясь в небытие, и мастер приводил его в чувство, но от занятия к занятию пришло необходимое ощущение, он научился контролировать его. Мастер был доволен: оказывается, ощущение времени пришло к ученику значительно раньше его ожиданий, а значит, раньше должно было прийти и ощущение опасности.
Чтобы не изводиться ожиданием, Ким отключил сознание и нырнул в ставшее уже привычным состояние оцепенения. Ему еще ни разу не приходилось проделывать это в невесомости, что произошло с ним, было весьма необычно. Серая мгла небытия мягко поглотила его, тело растаяло в нежной пелене, и вместе с ним растаяло его сознание, он свободно скользил в пространстве, не сознавая этого. В груди стал зарождаться восторг от полета, и чем выше был восторг, тем стремительнее становился полет и тем более светлела пелена, превращаясь в искрящийся туман. Местами туман истончался и превращался в легкую дымку, сквозь которую начинали проглядывать неясные образы, но стоило только на них обратить внимание, как они тут же расплывались, сливаясь с туманом небытия. Исключительная легкость парения опьяняла, наполняла душу неуемной радостью свободы, и казалось, начинаешь познавать счастье единения с тончайшим, искрящимся миром, так радостно принявшим тебя в свои объятия. Вдруг наперерез метнулся комок черной ледяной мглы, и только абсолютная свобода полета позволила избежать контакта, но черный холод на мгновение был настолько близок, что Кима рывком выбросило в реальность бытия. На душе остался липкий след раздражения и досады. Ким еще не умел анализировать свое состояние, но однозначно распознал, что ему грозит опасность. Он долго и мучительно пытался определить характер и направление грозившей ему неприятности, но так и не смог прийти к какому-нибудь выводу. Тихонько затренькал будильник, извещая о назначенном времени.
Виллан, проснувшись, потянулся, довольно крякнул и огляделся:
– Что изменилось?
– Да нет, все по плану. А вызывал нас на связь действительно враг. Так что если бы я тебя послушался, то наши обугленные кусочки стали бы частью пояса астероидов.
– Корабли уже подошли?
– Почти. Нам надо вылезти из щели и осмотреться, потом свяжемся с нашими.
Рука Кима, потянувшаяся к пульту, зависла на полпути, что-то мешало ему произвести запуск реактора.
Повинуясь своему чутью, Ким не стал запускать реактор учебной спарки, он очень медленно, по сантиметрам, с помощью маневровых двигателей тронулся к выходу из щели. Виллан засопел, но промолчал: он понимал, что сейчас лучше не мешать пилоту. Двигались они так минут десять, но вот достигли края трещины и вышли в пространство. Ким сразу притормозил и остановился в нескольких метрах от глыбы, потом опять двинулся, но уже вдоль астероида. Корабли подошли, и сопровождающее их звено занялось прочесыванием пространства. Это Ким видел на мониторе, но он также понимал, что быстро найти замаскировавшегося противника невозможно.
– Ты маньяк, – раздался голос Виллана. – Я понимаю, предосторожность необходима, но это уже слишком. Мы что, будем здесь до старости болтаться? Ты так не сможешь спасти меня, я скоро от голода помру, и все твои директивы полетят к черту.
– Подожди еще полчаса. Нам не поступил код адмирала. Мы все еще ждем. А пока посмотрим здесь. Впрочем, дальше уже можно не смотреть, вот она.
– Кто – она?
– Мина или спящая торпеда. Ее заякорили на этом астероиде, и на других, скорее всего, тоже.
Виллан долго изучал на экране то, что Ким назвал торпедой.
– А на что она реагирует?
– На что угодно. На металл, на тепловое излучение, на работающий реактор. Так что давай двинемся вон за тот краешек и оттуда попробуем связаться. Кстати, код адмирала уже поступил.
Зайдя за край астероида, Ким направил лазер в сторону одного из кораблей и, переведя его в режим связи, послал запрос.
– Господин адмирал, сообщение от группы прикрытия. Спарка обнаружена, но эвакуация затруднена, вокруг все заминировано, прочесывание остановлено.
– Понял.
Павод прекрасно понимал, что никакой помощи своей группе отсюда он оказать не сможет, на кораблях хорошо подготовленные офицеры, с большим опытом, и если им не доверять, то кому вообще можно тогда доверять? Нет, они сделают все правильно и найдут, каким способом выдернуть оттуда мальчишек. Главное – эвакуация, остальное потом. Первая группа кораблей уже уничтожила перехватчиков противника, ни один из них не сдался, все предпочли смерть в бою. Одиннадцать разметали себя на мелкие осколки, а один, получив скользящий заряд мазером, не успел. Пилот, конечно, погиб, но перехватчик, хоть и покореженный, остался целым, сейчас его грузили в трюм, потом будут разбирать по винтикам и определять происхождение.
Спустя полтора часа пришло сообщение, что операция завершена. Один из кораблей прикрытия принял спарку и в сопровождении дежурного звена вышел на обратный курс, еще через двадцать минут был обнаружен неизвестный хорошо замаскированный малый корабль. Его команда, поняв, что обнаружена и уйти не удастся, кинулась в последнюю самоубийственную атаку. Естественно, корабль тут же был уничтожен. Только теперь адмирал мог спокойно вздохнуть.
Когда Ким наконец снял скафандр, ему стало понятно, как сильно он устал. Капитан справился об их с Вилланом состоянии и выделил им каюту. Практически операция по спасению закончена, однако формально Ким должен был еще передать своего спутника в руки адмирала, и до этого момента он оставался здесь главным. Если бы ему взбрело в голову приказать капитану сменить курс корабля, то его приказ был бы выполнен незамедлительно, это уже потом капитан мог апеллировать к адмиралу, а пока Ким являлся на корабле представителем адмирала, имеющим все соответствующие полномочия.
– И что дальше? – спросил Виллан.
Ким хитро взглянул на него и ответил:
– Так все. По прибытии адмирал сграбастает тебя, посадит на курьера – и ускоренным ходом на родину, там под расписку сдаст от греха подальше. Мне выделят отпуск на месяц, премией хорошей отметят и отошлют на курорт по психологической реабилитации, а там память подправят, и всю эту ахинею затрут, чтобы жить не мешала.
Виллан уставился на Кима:
– Нет, слушай, это серьезно? У вас так делается? Но так же нельзя. И, вообще, я принц, к тому же наблюдатель, он не посмеет так с нами поступить.
Ким расхохотался:
– Видишь, как легко из тебя вытянуть правду, достаточно лишь немного пофантазировать, и ты уже готов все рассказать.
– Слава богу, это была просто шутка, – облегченно вздохнул Виллан.
Внезапно Ким сделал серьезное лицо и, вложив в свои слова как можно больше горечи, сказал:
– В каждой шутке есть доля шутки.
Виллан снова округлил глаза, и, глядя на него, Ким снова не выдержал и взорвался хохотом.
Павод поморщился:
– Мозг сильно поврежден?
– Сканирование невозможно. Полголовы себе снес.
– Почему нет доклада службы безопасности? – взревел Павод.
– Сейчас выясним. – Адъютант метнулся к монитору.
Адмирал заложил руки за спину и, вперив взгляд в монитор, покачивался с пяток на носки и обратно. Еще никто не видел его в таком состоянии, он сильно нервничал. По времени контакт спарки с противником произошел, но информации пока нет, и, хотя аналитики утверждали, что шансов у них практически нет, Павод почему-то на уровне интуиции верил в провидение. А впрочем, скорее не в провидение, а в Кима Что-то есть в этом парне такое, что давало уверенность: он сумеет вывернуться и на этот раз. На мониторе ситуация изменилась, группа противника и спарка разделились.
– Анализ! – снова рявкнул адмирал, хотя прекрасно понимал, что слишком мало времени для анализа.
– Характер отраженного сигнала спарки не изменился, идут без ускорения, реактор в режиме; похоже, если повреждения и есть, то незначительные, целостность аппарата не нарушена. Вероятность того, что они избежали серьезных повреждений, высокая.
В командном пункте послышались восхищенные вздохи.
– Тихо! – рыкнул адмирал. Но по тому как он это произнес, все поняли, что его настроение начало меняться, он просто боится сглазить.
К Паводу подскочил адъютант:
– Служба безопасности работает, но пока зацепок нет. Сейчас анализируют контакты диспетчера. Всех, кто с ним контактировал не по службе, изолируют.
– Хорошо. Пусть работают.
– Господин адмирал, пришел доклад со спарки. Им удалось прорваться без повреждений. Сейчас получим запись.
– Ну слава богу. – Павод сел в свое кресло и, строго взглянув в сторону дежурного аналитика, спросил: – Кто сказал, что шансов нет?
– Видимо, пилот применил какой-то неизвестный нам маневр, сейчас узнаем.
После моделирования на мониторе действий Кима и противника все восхищенно зааплодировали. Павод наклонился к начальнику штаба и вполголоса спросил:
– Как тебе парень?
– Либо он гений, либо ему просто повезло, – ответил тот.
– Ему не просто повезло, ему гениально повезло, – заявил адмирал и, откинувшись в кресле, напомнил всем: – Операция не окончена, прошу продолжать.
– Подходим к астероидному поясу, сейчас выберем направление на какой-нибудь камушек и будем тормозить. Да, тормозить будем с большим ускорением, так что готовься, – объявил Ким.
– А зачем так тормозить?
– А затем, что звено противника появилось со стороны астероидного пояса, но вот как они здесь оказались – это большой вопрос. Их вполне мог доставить сюда грузовик, а вдруг он еще не ушел и выполняет роль наблюдателя в пассивном режиме? Тогда, увидев, что мы сумели сбежать от основной ударной группы, попробует с нами расправиться здесь. А мы, быстро сделав маневр, уже успеем затаиться.
Торможение компьютер рассчитал идеально, скорости практически уравнялись перед самым астероидом. Это была огромная глыба смеси камня и льда, метров триста в поперечнике, ее поверхность была изрезана глубокими трещинами и рытвинами.
«Лучше и быть не может», – подумал Ким. Легонько подработав маневровыми двигателями, боком завел спарку в одну из щелей поглубже и запустил процедуру остановки реактора.
Все. Теперь ждать.
После неудачной атаки на спарку группа противника, изменяя курс, ринулась в пространство, но следом за ними уже шли корабли, и было понятно, что шансов сбежать становится все меньше. Совершая свой маневр, противник, вероятно, надеялся выйти из зоны действия сканеров станции, а значит, там его мог ждать корабль, способный уйти в прыжок. Это прекрасно понимали капитаны кораблей, посланные на перехват, и поэтому, загнав экипаж в противоперегрузочные кабины, запускали предельные ускорения.
Спустя несколько часов погони сканеры передового корабля зафиксировали старт корабля противника далеко за пределами звездной системы. Теперь стало все ясно. Противник действительно планировал после стремительной атаки на спарку вытащить перехватчиков на корабле, который заранее занял свое место в пространстве вне зоны действия сканеров станции. Когда стало очевидно, что перехватчики не успевают добраться до точки эвакуации, противник решил бросить свою группу и удрать. Теперь звено перехватчиков осталось один на один с боевыми кораблями Содружества, и никто уже не сомневался, что их уничтожение – дело ближайшего времени.
Между тем три других корабля во главе с крейсером двигались в сторону астероидного пояса для эвакуации Кима и его пассажира. Сопровождающее их дежурное звено перехватчиков держалось чуть в стороне, при входе в сектор астероидного пояса им предстояло прочесать прилегающее пространство и обеспечить оцепление.
Ким и Виллан вот уже пять часов томились в кабине аппарата. Чтобы хоть как-то скоротать время ожидания, они рассказывали друг другу анекдоты и байки. Неожиданно компьютер выдал сигнал вызова.
– Наконец-то, – обрадовался Виллан, – у меня уже бока болят от этого скафандра.
– Подожди, – насторожился Ким, – здесь что-то не то.
Он принялся изучать вызов. Не могли корабли от станции так быстро прибыть. Конечно, оставалась вероятность, что близко к их району находился какой-то корабль и ему поручили эвакуировать экипаж, тем более по коду запроса это был клипер «Бенген», а он, как знал Ким, действительно недавно выходил на занятия. Но в вызове не было кода адмирала, что было неправильно. И этим своим сомнением он и поделился с Вилланом.
– Да ерунда это. Сам говоришь, что он выходил на маневры. Если им поручили нас забрать, то зачем им код адмирала? – нервничал Виллан.
– Нет, я тебе уже говорил, что та директива давалась всего два раза за всю историю флота, к ней будут относиться очень серьезно, никто не позволит себе малейшей расхлябанности, все будут до последней запятой исполнять ее в соответствии с правилами. А потому нам надо ждать дальше. Береженого Бог бережет.
– Давай тогда свяжемся с ним и запросим код адмирала, – не сдавался Виллан.
– Если это враг, он мгновенно засечет направление сигнала, вычислит наше положение и влепит по камешку термоядерной ракетой. Нет, спасибо. У нас есть расчетное время прихода кораблей, если по истечении этого времени ясности не будет, тогда, и только тогда, мы будем принимать меры самостоятельно.
– Ну ты и зануда.
– Мы с тобой уже долго находимся в контакте, а ты еще не понял, насколько я могу быть занудлив.
– Да понял я. Боишься своего адмирала подвести.
– И это тоже. А больше всего я боюсь не оправдать того доверия, которое мне оказано, и не спасти жизнь вверенного мне прежде всего человека, а потом уже высокого гостя другого мира. Кстати, и моя жизнь тоже чего-то значит.
Виллан помолчал, а потом сказал:
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Что – пожалуйста?
– А что – спасибо?
И они опять захохотали.
Компьютер потом еще два раза сигнализировал о вызове, но Ким упорно отказывался отвечать. Он демонстративно устроился поудобнее, пожелал Виллану спокойной ночи и, приняв дозу снотворного, провалился в сон.
– Господин адмирал, с головного корабля группы прикрытия пришел доклад о возможном присутствии в секторе астероидного пояса противника. Зафиксированы сигналы вызова с кодом клипера «Бенген».
– Группе прикрытия двигаться в точку встречи ускоренным ходом. Непрерывно подавать в направлении сектора сигнал ССС, – приказал адмирал.
– Думаете, нервы не выдержат? – спросил начальник штаба.
– Да. Думаю, может не хватить выдержки, хотя у этого парня выдержки хватит на нас всех. Но лучше подстраховаться. – Он повернулся к аналитику: – Сколько еще им идти?
– С учетом ускоренного хода семь часов.
– Что ж, день сегодня был длинный. Пойду перекушу пока. Принимай командование, – бросил он начальнику штаба и покинул командный пункт.
Ким проснулся раньше Виллана и сразу запросил у компьютера обстановку. Вызов клипера больше не повторялся, но вот уже пять часов непрерывно поступал сигнал ССС. Ему рекомендовали принять все возможные меры к маскировке и не высовываться. Теперь он уже мог анализировать обстановку. До подхода кораблей оставалось еще часа два, а значит, где-то рядом был замаскированный враг, это он вызывал Кима, надеясь на отклик. Теперь ситуация сильно осложнилась, надо было, не выдавая себя, связаться со своими кораблями, заодно осмотреть и свое убежище, вдруг оно кому-то еще приглянулось. А пока надо продолжать ждать.
Время. Как медленно оно тянется, когда его торопишь и подталкиваешь. Ким по требованию своего учителя, мастера «Биадо», учился терпению, сидел часами, не меняя позы и с неподвижным взглядом. Это вначале очень тяжело, просто невозможно, в голову лезут посторонние мысли, теряется контроль над телом, и оно само предательски меняет положение; страшно трудно становится удерживать направление взгляда. Но постепенно у Кима начало получаться, он как бы цепенел, мысль останавливалась, и время становилось прозрачным. Казалось, еще немного усилий – и по нему можно будет свободно перемещаться как назад, так и вперед. Мастер во время этих занятий не отходил от Кима, постоянно контролируя его состояние. Сначала Ким не мог контролировать течение времени, проваливаясь в небытие, и мастер приводил его в чувство, но от занятия к занятию пришло необходимое ощущение, он научился контролировать его. Мастер был доволен: оказывается, ощущение времени пришло к ученику значительно раньше его ожиданий, а значит, раньше должно было прийти и ощущение опасности.
Чтобы не изводиться ожиданием, Ким отключил сознание и нырнул в ставшее уже привычным состояние оцепенения. Ему еще ни разу не приходилось проделывать это в невесомости, что произошло с ним, было весьма необычно. Серая мгла небытия мягко поглотила его, тело растаяло в нежной пелене, и вместе с ним растаяло его сознание, он свободно скользил в пространстве, не сознавая этого. В груди стал зарождаться восторг от полета, и чем выше был восторг, тем стремительнее становился полет и тем более светлела пелена, превращаясь в искрящийся туман. Местами туман истончался и превращался в легкую дымку, сквозь которую начинали проглядывать неясные образы, но стоило только на них обратить внимание, как они тут же расплывались, сливаясь с туманом небытия. Исключительная легкость парения опьяняла, наполняла душу неуемной радостью свободы, и казалось, начинаешь познавать счастье единения с тончайшим, искрящимся миром, так радостно принявшим тебя в свои объятия. Вдруг наперерез метнулся комок черной ледяной мглы, и только абсолютная свобода полета позволила избежать контакта, но черный холод на мгновение был настолько близок, что Кима рывком выбросило в реальность бытия. На душе остался липкий след раздражения и досады. Ким еще не умел анализировать свое состояние, но однозначно распознал, что ему грозит опасность. Он долго и мучительно пытался определить характер и направление грозившей ему неприятности, но так и не смог прийти к какому-нибудь выводу. Тихонько затренькал будильник, извещая о назначенном времени.
Виллан, проснувшись, потянулся, довольно крякнул и огляделся:
– Что изменилось?
– Да нет, все по плану. А вызывал нас на связь действительно враг. Так что если бы я тебя послушался, то наши обугленные кусочки стали бы частью пояса астероидов.
– Корабли уже подошли?
– Почти. Нам надо вылезти из щели и осмотреться, потом свяжемся с нашими.
Рука Кима, потянувшаяся к пульту, зависла на полпути, что-то мешало ему произвести запуск реактора.
Повинуясь своему чутью, Ким не стал запускать реактор учебной спарки, он очень медленно, по сантиметрам, с помощью маневровых двигателей тронулся к выходу из щели. Виллан засопел, но промолчал: он понимал, что сейчас лучше не мешать пилоту. Двигались они так минут десять, но вот достигли края трещины и вышли в пространство. Ким сразу притормозил и остановился в нескольких метрах от глыбы, потом опять двинулся, но уже вдоль астероида. Корабли подошли, и сопровождающее их звено занялось прочесыванием пространства. Это Ким видел на мониторе, но он также понимал, что быстро найти замаскировавшегося противника невозможно.
– Ты маньяк, – раздался голос Виллана. – Я понимаю, предосторожность необходима, но это уже слишком. Мы что, будем здесь до старости болтаться? Ты так не сможешь спасти меня, я скоро от голода помру, и все твои директивы полетят к черту.
– Подожди еще полчаса. Нам не поступил код адмирала. Мы все еще ждем. А пока посмотрим здесь. Впрочем, дальше уже можно не смотреть, вот она.
– Кто – она?
– Мина или спящая торпеда. Ее заякорили на этом астероиде, и на других, скорее всего, тоже.
Виллан долго изучал на экране то, что Ким назвал торпедой.
– А на что она реагирует?
– На что угодно. На металл, на тепловое излучение, на работающий реактор. Так что давай двинемся вон за тот краешек и оттуда попробуем связаться. Кстати, код адмирала уже поступил.
Зайдя за край астероида, Ким направил лазер в сторону одного из кораблей и, переведя его в режим связи, послал запрос.
– Господин адмирал, сообщение от группы прикрытия. Спарка обнаружена, но эвакуация затруднена, вокруг все заминировано, прочесывание остановлено.
– Понял.
Павод прекрасно понимал, что никакой помощи своей группе отсюда он оказать не сможет, на кораблях хорошо подготовленные офицеры, с большим опытом, и если им не доверять, то кому вообще можно тогда доверять? Нет, они сделают все правильно и найдут, каким способом выдернуть оттуда мальчишек. Главное – эвакуация, остальное потом. Первая группа кораблей уже уничтожила перехватчиков противника, ни один из них не сдался, все предпочли смерть в бою. Одиннадцать разметали себя на мелкие осколки, а один, получив скользящий заряд мазером, не успел. Пилот, конечно, погиб, но перехватчик, хоть и покореженный, остался целым, сейчас его грузили в трюм, потом будут разбирать по винтикам и определять происхождение.
Спустя полтора часа пришло сообщение, что операция завершена. Один из кораблей прикрытия принял спарку и в сопровождении дежурного звена вышел на обратный курс, еще через двадцать минут был обнаружен неизвестный хорошо замаскированный малый корабль. Его команда, поняв, что обнаружена и уйти не удастся, кинулась в последнюю самоубийственную атаку. Естественно, корабль тут же был уничтожен. Только теперь адмирал мог спокойно вздохнуть.
Когда Ким наконец снял скафандр, ему стало понятно, как сильно он устал. Капитан справился об их с Вилланом состоянии и выделил им каюту. Практически операция по спасению закончена, однако формально Ким должен был еще передать своего спутника в руки адмирала, и до этого момента он оставался здесь главным. Если бы ему взбрело в голову приказать капитану сменить курс корабля, то его приказ был бы выполнен незамедлительно, это уже потом капитан мог апеллировать к адмиралу, а пока Ким являлся на корабле представителем адмирала, имеющим все соответствующие полномочия.
– И что дальше? – спросил Виллан.
Ким хитро взглянул на него и ответил:
– Так все. По прибытии адмирал сграбастает тебя, посадит на курьера – и ускоренным ходом на родину, там под расписку сдаст от греха подальше. Мне выделят отпуск на месяц, премией хорошей отметят и отошлют на курорт по психологической реабилитации, а там память подправят, и всю эту ахинею затрут, чтобы жить не мешала.
Виллан уставился на Кима:
– Нет, слушай, это серьезно? У вас так делается? Но так же нельзя. И, вообще, я принц, к тому же наблюдатель, он не посмеет так с нами поступить.
Ким расхохотался:
– Видишь, как легко из тебя вытянуть правду, достаточно лишь немного пофантазировать, и ты уже готов все рассказать.
– Слава богу, это была просто шутка, – облегченно вздохнул Виллан.
Внезапно Ким сделал серьезное лицо и, вложив в свои слова как можно больше горечи, сказал:
– В каждой шутке есть доля шутки.
Виллан снова округлил глаза, и, глядя на него, Ким снова не выдержал и взорвался хохотом.