Страница:
Ким уже третий день отдыхал на великолепном горном курорте. Здесь он впервые так близко увидел снег и был от него в восторге. Поселили его в великолепных апартаментах, предназначенных для высоких лиц, что привело его в немалое смущение. Ну скажите, как можно относиться к апартаментам, имеющим пять комнат, два бассейна, зимний сад приличных размеров и две спальни с кроватями, на которых с удобством может разместиться до десяти человек. Нормальному человеку все это не нужно. Но самое неприятное для него было то, что, где бы он ни появился, его мгновенно узнавали, и, хотя народ здесь был тактичным, столько внимания ему основательно действовало на нервы. А вот прописанные ему лечебные процедуры были выше всяких похвал. Все-таки до уровня Аффена медицине Содружества еще расти и расти, после них Ким, и без того чувствовавший себя хорошо, просто обретал крылья. Вчера, прогуливаясь по территории курорта, он увидел занятия группы скалолазов и решил попробовать свои силы по старой памяти. Хоть болдиринг и считается родственным видом спорта, оказалось, все не так просто, но молодость и занятия «Биадо» сделали свое дело, и Ким продемонстрировал весьма неплохой результат, за что был награжден овациями немногочисленных зрителей.
Однако все когда-нибудь заканчивается, закончился и его отдых, за ним прислали глайдер.
– Господин адмирал, старший лейтенант Томов прибыл по вашему приказанию.
– Садись, лейтенант. – Тец показал на кресло. – Я уже наслышан о твоих подвигах. Такое впечатление, что ты здесь большая знаменитость. Как-то имел неосторожность пошутить в адмиралтействе по поводу тебя, так потом не знал, как загладить неловкость. Может, ты мне прояснишь, что здесь произошло, не очень-то я верю в то, что мне рассказали.
Ким пожал плечами:
– Я не знаю, что вам рассказали, господин адмирал.
– Ну начнем хотя бы с операции в системе с пульсаром. Мне сказали, что всю операцию разработал ты.
– Разработал – громко сказано, просто вовремя нашел отчет экспедиции и довел его до командования.
– Понятно. И вовремя довел до командования возможность разгрома эскадры противника в транзитной системе?
– Нет, я просто сделал предположение, а они довели его до логического конца. А потом в политических целях раздули мои заслуги в этом деле до невероятных размеров. Просто им нужен был герой, а я как раз и подвернулся.
– А что за история с предвидением?
– Сон нехороший увидел, решил им с его величеством поделиться, а он в него поверил. Потом оказалось, что сон вещий.
– И все это получилось чисто случайно?
– Нет, господин адмирал, не случайно. Я же говорю, что Аффену требовался герой, а меня посчитали как раз подходящим для такой роли.
– Ты знаешь цель нашего прибытия сюда?
– Оценить боевую мощь флота Аффена для выработки рекомендаций по возможному его дальнейшему использованию в составе Содружества.
Тец удивленно взглянул на Кима:
– Верно. Откуда тебе это известно?
– Ненаследный принц Виллан считается моим другом.
– И что ты можешь сказать по этому поводу?
Теперь уже Ким удивленно посмотрел на адмирала:
– По поводу того, что принц – мой друг?
Тец расхохотался:
– Чертов конспиратор. Лейтенант, ты меня совсем за дурака держишь. Ты что, думаешь, у нас здесь нет собственных осведомительных источников. Давай кончай изображать из себя жертву обстоятельств. На сегодняшний день, насколько мне известно, ты единственный, кто обладает всей полнотой информации о состоянии флота Аффена. А чтобы ты больше не сомневался в моей компетенции, скажу тебе по секрету, что мне уже прислали твое полное собрание лекций по искусству тактических операций. Так что давай будем каяться подробно и обстоятельно.
Ким, поняв, что увернуться ему не удастся, стал давать оценки состояния флота мира. Тец слушал его и кивал: то, что говорил Ким, было необычно и удивительно, и если сначала Тец относился к нему одобрительно, то постепенно его одобрение переросло в восхищение. Ким с легкостью сыпал цифрами, выдавая хорошо аргументированные оценки и приводя примеры, которые как нельзя лучше характеризовали степень подготовки флота Аффена. Но когда Ким дал полную характеристику всему высшему командному составу флота, Тец понял, что все произошедшее с Кимом вовсе не случайность, – перед ним сидел не просто грамотный офицер, перед ним сидел талант. И, даже сделав из него кумира, в Аффене вряд ли разглядели скрытый в нем потенциал. Когда Ким замолчал, Тец понял, что в принципе его миссию можно считать оконченной, ему только что выдали исчерпывающий отчет и, даже более того, прогноз развития флота на несколько лет вперед.
– И последний вопрос, лейтенант. Каков прогноз относительно намеченных маневров флотов?
– Если проводить маневры будет адмирал Клаймер со своим штабом против четвертого соединения флота Аффена, то вероятность полного поражения соединения флота Содружества весьма велика.
– Даже так. А на чем основана такая уверенность?
– Я знаком с манерой ведения боевых действий адмирала Клаймера; он не будет осторожничать, считая, что перед ним слабый и неопытный противник. И этим непременно воспользуется его оппонент. Если для других соединений флот Содружества – непререкаемый авторитет и они сами будут осторожничать, то для четвертого соединения авторитетов не существует, поэтому, получив малейшее преимущество, они обязательно им воспользуются и доведут дело до конца.
– Но четвертое соединение только недавно сформировано, у них совершенно нет боевого опыта.
– Боевого опыта, можно считать, нет ни у одного соединения флота этого мира. Но зато есть большое желание его приобрести. Есть еще один не учитываемый нами аспект – что флот Аффена молод, означает отсутствие в нем некой устоявшейся системы авторитетов. Поэтому на первые роли выходят действительно талантливые офицеры, которые легко берут на себя всю полноту ответственности, чего явно не хватает нашему флоту.
– Смелое заявление и нелицеприятное. На будущее дам совет: не все люди моего круга так же доброжелательно будут относиться к подобного рода оценкам. Давай на сегодня закончим. Завтра моя комиссия отбывает на верфи. Так как ты уже попал в мое распоряжение, то будешь нас сопровождать, мне бы очень хотелось услышать твои комментарии.
Сегодня должен был наступить момент истины: масштабные маневры поставят точку в определении боевой готовности флота Аффена. В качестве совместного наблюдательного пункта была выбрана малая станция, недавно сооруженная для обороны столичной системы. Ким усилиями Теш был официально введен в состав комиссии Содружества и поэтому был вынужден торчать среди высоких чинов в тактическом зале. Улучшив момент, он юркнул за один из мониторов подальше от «звездной группы» и стал формировать себе наблюдательную картинку. В качестве оппонента в маневрах Клаймер выбрал именно четвертое соединение, что не говорило о его благородстве, он явно рассчитывал на неподготовленность персонала. Корабли уже выходили на исходные позиции, и то, как это проделало четвертое соединение, говорило об их хорошей подготовке, что для всех в зале явилось полной неожиданностью. Тец, покрутив головой, нашел Кима, спрягавшегося за монитором, подождал, когда тот обратит на него внимание, и жестом показал на место рядом с собой. Ким неохотно подчинился.
– Не прячься, лейтенант. Нам понадобятся сейчас твои комментарии. Начало у соединения многообещающее. Они действительно недавно сформированы?
– Формирование четвертого соединения началось восемь месяцев назад с ввода в строй пяти линкоров первого класса, основное количество бортов было введено четыре месяца назад. Формирование еще не закончено, в его строй еще должно быть введено двадцать два корабля, из них четыре линкора и семь крейсеров.
– Впечатляет. Я имею в виду сроки формирования. Таких темпов я еще не встречал. То, как они пока проводят маневры, говорит об их хорошей подготовке. Скоро увидим, как хорошо ты их научил воевать.
Среди офицеров появились иронические ухмылки. Тец, не оборачиваясь, громко произнес:
– Свою иронию можете оставить при • себе, господа. Этим миром проделана огромная работа. Таких темпов строительства флота нет ни в одном мире Содружества, так что прошу проявить соответствующее уважение. И не забывать, что у них в активе есть убедительная победа, которая еще ждет нашего осмысления. Я не буду очень удивлен, если сейчас мы станем свидетелями нашего позора.
Наконец была дана отмашка на начало. Как и предполагал Ким, адмирал Клаймер не стал выдумывать ничего оригинального и просто двинул свое построение в атаку. Ответом ему было быстрое перестроение в эшелонированную оборону и формирование небольшой ударной группы.
– Вот вам и первая неожиданность, господа, – прокомментировал Тец. – Явная недооценка противника. Классическая ситуация. Потеря инициативы. Как, по-вашему, господин лейтенант, что сейчас предпримет командование обороняющегося соединения?
Ким с тревогой посмотрел на адмирала, слишком резкий был переход на официальный тон:
– Возникновение этой ситуации подробно рассмотрено в девятом параграфе справочника по тактике. В этом случае атакующий не может продолжить атаку и вынужден разделить атакующую группу, чем может сразу воспользоваться противник и произвести нападение на одну из них. Скорее всего, ударная группа, находящаяся позади оборонительных порядков, уже начала ускорение.
– А если атакующая группа не разделится?
– Но это же еще хуже. В таком случае возникнет растянутое построение, в котором будет очень трудно организовать взаимодействие.
– Благодарю за исчерпывающий комментарий. – Потом Тец посмотрел на стоящих сзади офицеров: – Не вижу ироничных ухмылок, господа. Настолько что щелкнули по носу.
Дальнейшие события полностью подтвердили прогноз Кима. Все прошло как по учебнику. Полного разгрома одной из разделенных групп удалось избежать только из-за несовершенного вооружения кораблей Аффена, но ущерб был оценен как значительный. Дальше инициатива полностью перешла к четвертому соединению. Используя то обстоятельство, что построение флота Содружества было нарушено, командование соединения создавало многократный перевес на определенных направлениях, вынуждая Клаймера вести тяжелые оборонительные бои.
– Господин лейтенант, ваши комментарии, – снова потребовал Тец.
– Четвертое соединение реализует полученную стратегическую инициативу, организуя непрерывные перестроения и создавая многократный перевес на важных направлениях, не позволяет противнику сформировать полноценный резерв. Если это удастся им еще в течение трех часов, то полученное преимущество начнет реализовываться в виде больших потерь обороняющихся, несмотря на значительное расхождение в вооружении.
– Совершенно согласен с вами, господин лейтенант. Господа, если есть другие мнения, прошу высказать, – обратился Тец к членам комиссии.
– Какие мнения? Только что на наших глазах было в полной мере продемонстрировано мастерство командного состава четвертого соединения. Налицо явная недооценка противника с нашей стороны и отсутствие ошибок с их, – подвел черту пожилой полковник. – Надо заканчивать это позорище.
– Да нет уж, – возразил адмирал. – Кое-кому это будет весьма полезно.
На коммуникатор Кима поступил вызов; взглянув на него, Ким немного отступил в сторону и включил связь. Вызывал Гран.
– Господин лейтенант, наши командиры считают этот бой выигранным. Стоит ли продолжать? Может, разойдемся, довольные друг другом?
– Сейчас я сообщу о вашем предложении адмиралу, ваше высочество. – Ким повернулся к Тецу: – Господин адмирал, со стороны принца Грана поступило предложение прекратить маневры.
– Зачем, пусть насладятся победой.
Ким временно отключил микрофон и придвинулся к адмиралу:
– Господин адмирал, принц Гран считается вторым лицом государства и просто так говорить не будет. Если он предлагает закончить маневры, это очень важно с политической точки зрения.
Тец слегка вздохнул:
– Хорошо. Маневры прекратить. Передайте на корабли мою благодарность. – Потом с сожалением посмотрел на Кима: – А ведь так было бы хорошо полечить наш флот от зазнайства.
На этом работа комиссии была полностью завершена. Признавая флот мира Аффен еще недостаточно мощным, тем не менее настоятельно рекомендовалось использовать его в составе Содружества как хорошо организованную и обученную единицу, а следовательно – передать Аффену новейшие технологические наработки Содружества для его дальнейшего укрепления. По этой рекомендации мир Аффен переходил в группу наиболее развитых миров и имел возможность самостоятельно определять направления своего вклада в поддержание военной мощи Содружества. По этому поводу был организован прием в резиденции монарха, куда Кима, естественно, не пригласили. Но зато ему передали личное приглашение его высочества принца Виллана на ежегодный костюмированный бал-маскарад.
Как и всегда, праздник в мире Аффен был организован роскошно. Города за несколько дней готовились к празднованию, везде устанавливались проекционные устройства, дополнительные трибуны на площадях, готовились гигантские фейерверки. Основное действие празднества должно было происходить в гигантском Колизее, где всегда проводились масштабные представления. Лучшие режиссеры мира удостаивались чести показать свое мастерство, и каждое такое представление становилось шедевром. Жители городов тоже не отставали – костюмы они готовили задолго до бала, старательно заучивали роли для совместных, коротких представлений, которые разыгрывались на маленьких площадях всех городов. Традиция эта зародилась в глубокой древности и старательно поддерживалась последующими поколениями, постепенно обрастая новыми дополнениями.
К одному из таких недавних дополнений относилось публичное выступление монарха и его супруги перед началом празднества, в котором они поздравляли весь народ мира Аффен.
Как только Ким спустился на планету, его фазу пересадили на правительственный глайдер и прямиком доставили к Колизею. Спустя пять минут он уже входил в королевские апартаменты. Навстречу ему выскочил Виллан:
– Привет, Ким, давненько мы с тобой не виделись. Долго же ты пропадал, совсем меня забыл.
– Если вспомнишь, это ты меня запродал Грану. Так что по твоей воле я и пропадал.
– Да, конечно, виноват. Но зато ты столько сделал для нашего флота, что если бы у меня была возможность, то я с большим удовольствием запродал бы тебя так еще раз пять.
– Работорговец!
– А как же. Ты же не наш подданный, следовательно, мы не можем защитить тебя от непосильного рабского труда. Вот если бы ты принял наше подданство, тогда другое дело.
– Мы же договаривались не поднимать этот вопрос.
– Это мы договорились, а другие не договаривались.
– Отстань. Лучше пойдем посмотрим, как там готовятся к представлению.
– Нет, сейчас должны Алита с Ульяной приехать Надо их встретить.
– А я думал, они уже здесь.
– Нет, они прибывают в свите отца.
– Вот как. – Ким уставился на Виллана. – Но в свите следуют только члены семьи.
Виллан немного помолчал, а потом выдал:
– Алита уже почти член семьи. Разрешение ее родителей на обручение получено. Если все будет нормально, то свадьба через два года.
Ким коротко кивнул и захватил с подноса спешащего мимо официанта фужер с напитком.
– Что молчишь? – забеспокоился Виллан.
– Думаю.
– О чем?
– Об Ульяне.
Виллан расплылся в улыбке:
– Да ну тебя. Я ему, как другу, первую новость, а он все о своем.
– А кто тебе сказал, что твое для меня должно быть важнее, чем мое?
– Но я же принц!
– А я человек. И как человек и твой друг намерен поздравить тебя и искренне порадоваться твоему выбору. Алита прекрасное дополнение к такому человеку, как ты. У нее абсолютно нет чинопочитания и вполне найдутся силы в случае необходимости поставить своего супруга на место.
– Да вы все сговорились, что ли? И отец, и матушка, и ты все об одном и том же. Я уже начинаю сильно сомневаться в своем выборе. Ну неужели нельзя понять, что мы просто любим друг друга.
– Слушай, принц, если ты сомневаешься в своем выборе, то это не любовь. А если это любовь, тогда прекрати спрашивать мнение окружающих. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть возможность самому выбрать спутницу жизни и что этой возможностью ты намерен воспользоваться. Так вот, тебе никто не препятствует в твоем выборе, это очень хорошо, что твои родные тоже ничего не имеют против. У меня сложилось впечатление, что ты долго готовился к отстаиванию своих прав, а когда не обнаружил сопротивления, то растерялся и ищешь подвох. Поверь мне, нет никакого подвоха. Алита – это действительно удача для твоей семьи, вы любите друг друга, и она нравится твоим родителям. Что может быть лучше?
Виллан немного помолчал, переваривая слова Кима:
– А ведь и верно, мне до сих пор кажется, что что-то не так.
– Выкинь тревоги из головы, а то, неровен час, накличешь проблем.
– Тоже мне психолог! Хотя если честно, то немного полегчало.
– Вот и прекрасно. Тебе еще больше полегчает, если я скажу, что кое-кто все-таки против твоих отношений с Алитой и мечтает их расстроить.
– И кто?
– Те, кто хочет породниться с правящим домом.
– Тоже мне новость!
– Новость не новость, но принцы на дороге не валяются. Так что помни об этом и не морочь девушке голову. А если будешь сильно привередничать, отзовем ее на родину, тогда будет тебе проблем по самую маковку. И вообще, чего это я твоими проблемами должен заниматься, у тебя целый штат психологов, одно твое слово – они тебе какой-нибудь гадости вколют, и будешь прыгать от счастья всю оставшуюся жизнь.
– Лучше это тебе вколоть. Может, тоже повеселеешь, а то как полный рот кислятины набрал.
Ким покрутил головой:
– Охрана засуетилась, – видимо, твоя семья на подходе.
– Точно, идут.
Норн и его супруга быстро прошли к себе, слегка кивнув Киму и Виллану, следом стали заходить и все остальные члены семьи. Алита зашла вместе с Ульяной и, сразу резко изменив направление, направилась в их сторону, увлекая за собой Ульяну:
– Вот вы где запропастились. Нас, значит, отдали на растерзание этим ужасным мордоделам, а сами приятно проводят время.
– Это что за мордоделы? – удивился Ким.
– Она так парикмахеров называет, – пояснила Ульяна. – Мордоделы потому, что макияжа на нас столько, что лиц не видно. Нам лица практически заново нарисовали. Говорят, так надо.
– Но я же вас узнал, значит, все в порядке, – заявил Виллан.
– А раз ты нас узнал, так почему мы должны были столько времени мучиться?
– Красота требует жертв, – снова возразил Виллан. – И вообще, дамы, вы забыли, что недавно обещали. Надо исправлять свой акцент.
– Да мы уже родной язык забыли, дай хоть немного поболтать на своем родном.
– Вы и так на нем постоянно норовите говорить, так что давайте уважать народ нашего мира, – уперся Виллан.
– Хорошо, что ты все-таки ненаследный принц, – заявила Алита уже на языке Аффена. – Такого узурпатора еще поискать.
– Я и сам так думаю. Но нам пора явиться народу, так что, милые дамы, прошу.
Виллан галантно предложил руку Алите. И соответственно Ким подал Ульяне.
Первыми, как и полагается, в королевскую ложу вышел Норн с супругой, потом наследные принцы, следом остальные члены семьи. Ким с Ульяной прошел последним на правах друга семьи и занял место позади Виллана. Зрители стоя приветствовали выход своего монарха, Колизей взорвался приветственным ревом. Норн и все в королевской ложе тоже стояли, приветствуя народ. Вокруг взлетали в небо гигантские фейерверки, на огромном экране, висящем над площадкой, транслировались крупным планом высшие лица государства. Приветствие длилось минут десять, за это время режиссер успел показать на экране всех членов правящей семьи, особенно подробно остановившись на Алите, потом Ким увидел и себя с Ульяной.
Норн поднял руку, и приветственный рев стал стихать. Настало время поздравительных речей.
Слушая речь Норна, Ким поражался его умению заражать своих подданных уверенностью в правильности выбранного пути мира Аффен. Норн был не просто монархом, он был и лидером и символом нации, благодаря ему монархия в этом мире имела сегодня небывалую популярность. Его речь была встречена всеобщим ликованием, казалось, что речь его супруги, или, как ее называли в народе, матушки, будет выглядеть бледно, но ее величество ничуть не уступила супругу. Если речь монарха была посвящена внешней политике мира и его военной и экономической мощи, то ее речь затрагивала внутренние проблемы народа, развитие и укрепления семьи и воспитания, от решения которых в конечном счете зависела дальнейшая жизнь мира.
Приветственные речи окончились, и началось представление. В королевской ложе включили подавители шума, и стало сразу заметно тише.
Виллан повернулся к Киму:
– Как тебе наш праздник?
– Как всегда, впечатляет. Это очень сплачивает народ.
– В этом и есть основное предназначение празднований.
На арене разворачивалось феерическое действо, одни события сменялись другими, мелькали аллегории и исторические факты, а на гигантском экране – фрагменты исторических реконструкций. Представление было в полном разгаре, когда на экране мелькнуло лицо самого Кима. Ким сразу переключил внимание на экран и увидел себя и Виллана, стоящих на трапе челнока, потом появились фрагменты какого-то фильма. Судя по антуражу, действие происходило на мостике корабля, и Ким что-то разъяснял седому адмиралу.
«Так это же адмирал Тоси, – наконец сообразил Ким. – Какого… Да они что, сдурели?»
Он удивленно повернулся к Ульяне:
– Это еще что?
Она оторвалась от представления и взглянула на экран:
– Фильм, причем очень хороший. Мне понравился. Тебя изобразили довольно похоже. Режиссер за него приз получил.
– Да они там наверняка все переврали, – возмутился Ким.
Виллан снова повернулся:
– Прошу свое возмущение не показывать. Репортаж из ложи будет вестись все время празднования.
– Чья это работа?
– Хочешь благодарность выразить? Ни за что не догадаешься.
Ким сразу сник:
– Неужели его величества?
– Ее величества, – поправил Виллан.
– Мог бы сразу догадаться. Это что, для воспитания подрастающего поколения?
– Ким, ты меня пугаешь. Нельзя же сразу угадывать, – веселился принц. – Надеюсь, твое самолюбие не сильно пострадает?
– А меня спросить забыли? – кипятился Ким.
– Ким, мы же не совсем еще… Неужели кто-то сомневался в твоем ответе.
– Может, еще и памятник на площади поставите? – съязвил Ким.
Виллан от души расхохотался:
– Ты даже не представляешь, насколько серьезно этот вопрос обсуждался в парламенте. Лишь вмешательство его величества не позволило возвести прижизненный памятник одному молодому человеку.
Ким только развел руками:
– Бред.
– Может, и бред. Но после этого фильма конкурс в училище пилотов подскочил до пятидесяти человек на место. А наиболее востребованными из учебных пособий среди офицеров нашего флота являются записи лекций по искусству тактических операций одного известного тебе старшего лейтенанта. И вообще, Ким, если не хочешь сгореть от смущения, лучше не спрашивай больше ничего. Даже я стал популярен благодаря тебе.
– И как мне теперь смотреть в глаза людям?
Виллан, немного подумав, на полном серьезе сказал:
– Даже не представляю. С твоим характером я бы вообще старался в глаза не смотреть.
На следующий день Кима к себе вызвал Тец:
– Ко мне с официальным запросом обратилось правительство мира Аффен, настоятельно просят оставить тебя у них для продления твоей миссии. Так вот, чтобы для тебя это не явилось неожиданностью, я отказал. Во-первых, вопрос об использовании тебя для подготовки командного состава не согласован с Объединенным штабом. Во-вторых, есть решение отправить тебя в академию для дальнейшего служебного роста Как ты на это смотришь?
В глазах Кима мелькнуло сомнение.
– Господин адмирал, для поступления в академию необходима немалая выслуга, к тому же там существует возрастной ценз, до которого мне еще восемь лет.
– Эти ограничения не являются обязательными; они могут быть не приняты во внимание, если у соискателя имеются особые заслуги, и он подтвердит на специальной комиссии свою компетентность. Заслуги у тебя есть, а компетентность ты уже доказал, что, я думаю, не помешает тебе снова продемонстрировать ее перед представительной комиссией. – Тец увидел сомнение Кима и добавил: – Не скрою: появление слушателя академии, не отвечающего возрастному цензу, вызовет много вопросов, которые принесут большие проблемы в учебе. Более того, тебе постоянно придется доказывать, что это вовсе не случайность. То, что может проститься многим, тебе не простят никогда. Но ты можешь и должен это сделать.
– Господин адмирал, а может, мне все же не торопиться, ведь многие могут воспринять мое появление в академии как оскорбление?