Страница:
– Внимание, звено. Еще раз повторяю: на противника не реагировать, в случае потери связи действовать самостоятельно. Приступить к выполнению плана.
Видов запустил программу на выполнение и принялся отслеживать ее работу.
Сброс имитаторов, включение маскировки. Имитаторы представляли собой тонкие оболочки весом пару килограмм, но внешний вид и их сканируемые характеристики полностью соответствовали боевой машине. Основная изюминка плана состояла в количестве имитаторов и направлении их движения.
После включения имитационного режима на радарах появились сотни боевых машин, которые стали расходиться в разные стороны звеньями, и противник, понимая смысл уловки, ничего не смог сделать, кроме как растянуть свой заслон, стремясь охватить большее пространство. К моменту встречи дыры в заслоне были столь велики, что ни о какой возможности задержать атакующее звено уже не могло быть и речи. Понимая бесполезность своих действий, перехватчики заслона перешли на предельное торможение, надеясь снизить скорость и увеличить время контакта, но это уже был акт отчаяния. Яркие вспышки уничтожаемых имитаторов – и звено оказалось за спиной у заслона. Видов поежился – эффективность огня оказалась пугающей, количество сбитых имитаторов приближалось к сорока процентам, если бы не эта уловка, они вряд ли бы прорвались.
– Отлично, ребята. Не расслабляться. У других, видимо, получилось хуже, так что на нас основная нагрузка. Скоро начнем сканирование района. Напоминаю, при отсутствии связи действовать самостоятельно.
И снова томительное ожидание.
Все! Время активного сканирования района. На экране начинают появляться цели и определяться их характеристики.
– Двойкам разобрать цели, работать на повреждение, добивать не обязательно. Выбираться самостоятельно. Удачи!
Видову был определен правый сектор – пять крупных целей, возможно транспорт противника. Он прикинул расположение целей и спешащей им на выручку группы перехватчиков, получалось не слишком удачно, в лучшем случае он успевал накрыть только две цели. А если разделиться, то, возможно, и три.
– Ведущий ведомому. Разделяемся. Берешь цель три. После отработки пытаемся выйти на точку встречи.
– Понял.
Подходя к первой цели, Видов пустил ракеты, прикрытые фантомными помехами, и резко увеличил амплитуду «танца», когда он уже вышел на позицию атаки второй цели, в линь противовеса попал заряд оборонной системы транспорта, и машина сразу превратилась в мишень, теперь все его эволюции стали предсказуемы, и его могли легко сбить. Недолго думая, он выпустил оставшиеся ракеты по цели и с предельным ускорением, постоянно сбрасывая светляки, пошел против ее движения, пытаясь увеличить угловую скорость и спрятаться сзади корабля. Уже когда его штурмовик почти скрылся в мертвой зоне транспорта, он получил заряд сзади. Дозиметр взвыл, фиксируя предельные значения радиации, а в системе подачи воздуха запахло озоном, один за другим начали отключаться приборы. Теряя ориентацию, машина медленно стала поворачиваться. В ближайшие полчаса он будет сидеть в мертвом штурмовике и наблюдать звезды, если это, конечно, ему позволят. Надежда только на то, что его ракеты доберутся до транспорта и противнику будет не до поиска сбитого пилота.
Сидя в мертвой машине, Видов гадал, какая ему досталась доза и сколько осталось времени до появления необратимых изменений в организме, когда уже ничего нельзя будет сделать. Свой «стабилизатор» от аптечки он уже получил. За фонарем что-то мелькнуло, и он, подняв голову, стал внимательно вглядываться в пустоту. Увидел едва заметную паутинку, тянущуюся в черноту космоса, еще несколько мгновений, и она пропала, растворившись в пространстве.
Интересно, что это? Судя по расстоянию, должно быть что-то огромное и тянуться на тысячи километров. Но в следующий миг «паутинка» вспыхнула, как раскаленная проволочка, стали видны переплетения таких же «проволочек» в колоссальном пространстве, и тут же последовал мощный хлопок, раздавшийся в кабине пилота. Ах вот в чем дело! Так это и есть то проклятое устройство, которое сгубило станцию в системе Легион! Неужели они опоздали и не сумели помешать планам противника? Видов запаниковал, но тут ему в голову пришла спасительная мысль: нет, они не могли успеть запустить свое устройство – слишком мало времени прошло с момента атаки их звена, и транспорт не мог уйти из зоны. Более того, судя по объяснениям экспертов, мощность импульса должна быть гигантской, и его машина буквально развалилась бы на части. У них что-то не получилось. Спустя некоторое время замигало табло загрузки систем, и машина стала оживать, постепенно вводя в работу системы управления. Через десять минут работы диагностических систем процессор выдал список повреждений. Несмотря на многократно продублированные схемы, восстановить удалось не более двадцати процентов устройств, и Видов, вздохнув, принялся настраивать ручное управление. Лететь придется вслепую, ориентируясь только на положение звезды, но выбора у него не было. Постепенно, выводя в режим тяговые двигатели и постоянно контролируя их параметры, он двинулся в направлении станции.
На станции в рубке управления перевели дух: на сей раз бог был к ним милостив. По предварительной оценке, благодаря атаке прорвавшихся штурмовиков на транспорт, который отчаянно прикрывали заслоны, противнику не удалось до конца завершить работы и запустить свое устройство. Когда стало ясно, что основные силы станции, не ввязываясь в бой с прикрытием, прорываются к вражескому транспорту и работы завершить не удастся, противник ликвидировал поврежденный транспорт и, бросив силы прикрытия, не успевающие вернуться к транспорту, сбежал из системы. Крупные группы перехватчиков метались по системе, добивая остатки сил прикрытия противника, спасательные команды искали сбитых пилотов патрульных групп. Командующий отдал приказ, и в прыжок ушел второй курьер с сообщением об отмене тревоги. Это был первый успех: станция устояла, подтвердилась версия использования сверхмощного электромагнитного импульса для разрушения объектов и, главное, испытан метод активной обороны с помощью патрульных групп. Конечно, необходимо было внести значительное количество поправок в план обороны, но основные концепции были обкатаны.
Машину Видова засекли через два часа. Проанализировав состояние техники, пришли к выводу, что самостоятельно он в ангар попасть не сможет, поэтому было принято решение катапультировать пилота и подобрать его на спасательный транспорт. Остальных из его группы обнаружить не удалось. Но Видов этого пока не знал, его срочно поместили под колпак и начали накачивать различными препаратами, и, как позднее он говорил, от него прежнего мало что осталось. Пока медики выращивали лечебные вирусы, модифицированные под его генетический код, он описывал подробности своего рейда. Особый интерес командование проявило к событиям уничтожения устройства для получения импульса, что было вполне естественно. После выхода из строя оборудования штурмовика единственным свидетелем действия такого устройства был сам пилот.
Глава 8
Видов запустил программу на выполнение и принялся отслеживать ее работу.
Сброс имитаторов, включение маскировки. Имитаторы представляли собой тонкие оболочки весом пару килограмм, но внешний вид и их сканируемые характеристики полностью соответствовали боевой машине. Основная изюминка плана состояла в количестве имитаторов и направлении их движения.
После включения имитационного режима на радарах появились сотни боевых машин, которые стали расходиться в разные стороны звеньями, и противник, понимая смысл уловки, ничего не смог сделать, кроме как растянуть свой заслон, стремясь охватить большее пространство. К моменту встречи дыры в заслоне были столь велики, что ни о какой возможности задержать атакующее звено уже не могло быть и речи. Понимая бесполезность своих действий, перехватчики заслона перешли на предельное торможение, надеясь снизить скорость и увеличить время контакта, но это уже был акт отчаяния. Яркие вспышки уничтожаемых имитаторов – и звено оказалось за спиной у заслона. Видов поежился – эффективность огня оказалась пугающей, количество сбитых имитаторов приближалось к сорока процентам, если бы не эта уловка, они вряд ли бы прорвались.
– Отлично, ребята. Не расслабляться. У других, видимо, получилось хуже, так что на нас основная нагрузка. Скоро начнем сканирование района. Напоминаю, при отсутствии связи действовать самостоятельно.
И снова томительное ожидание.
Все! Время активного сканирования района. На экране начинают появляться цели и определяться их характеристики.
– Двойкам разобрать цели, работать на повреждение, добивать не обязательно. Выбираться самостоятельно. Удачи!
Видову был определен правый сектор – пять крупных целей, возможно транспорт противника. Он прикинул расположение целей и спешащей им на выручку группы перехватчиков, получалось не слишком удачно, в лучшем случае он успевал накрыть только две цели. А если разделиться, то, возможно, и три.
– Ведущий ведомому. Разделяемся. Берешь цель три. После отработки пытаемся выйти на точку встречи.
– Понял.
Подходя к первой цели, Видов пустил ракеты, прикрытые фантомными помехами, и резко увеличил амплитуду «танца», когда он уже вышел на позицию атаки второй цели, в линь противовеса попал заряд оборонной системы транспорта, и машина сразу превратилась в мишень, теперь все его эволюции стали предсказуемы, и его могли легко сбить. Недолго думая, он выпустил оставшиеся ракеты по цели и с предельным ускорением, постоянно сбрасывая светляки, пошел против ее движения, пытаясь увеличить угловую скорость и спрятаться сзади корабля. Уже когда его штурмовик почти скрылся в мертвой зоне транспорта, он получил заряд сзади. Дозиметр взвыл, фиксируя предельные значения радиации, а в системе подачи воздуха запахло озоном, один за другим начали отключаться приборы. Теряя ориентацию, машина медленно стала поворачиваться. В ближайшие полчаса он будет сидеть в мертвом штурмовике и наблюдать звезды, если это, конечно, ему позволят. Надежда только на то, что его ракеты доберутся до транспорта и противнику будет не до поиска сбитого пилота.
Сидя в мертвой машине, Видов гадал, какая ему досталась доза и сколько осталось времени до появления необратимых изменений в организме, когда уже ничего нельзя будет сделать. Свой «стабилизатор» от аптечки он уже получил. За фонарем что-то мелькнуло, и он, подняв голову, стал внимательно вглядываться в пустоту. Увидел едва заметную паутинку, тянущуюся в черноту космоса, еще несколько мгновений, и она пропала, растворившись в пространстве.
Интересно, что это? Судя по расстоянию, должно быть что-то огромное и тянуться на тысячи километров. Но в следующий миг «паутинка» вспыхнула, как раскаленная проволочка, стали видны переплетения таких же «проволочек» в колоссальном пространстве, и тут же последовал мощный хлопок, раздавшийся в кабине пилота. Ах вот в чем дело! Так это и есть то проклятое устройство, которое сгубило станцию в системе Легион! Неужели они опоздали и не сумели помешать планам противника? Видов запаниковал, но тут ему в голову пришла спасительная мысль: нет, они не могли успеть запустить свое устройство – слишком мало времени прошло с момента атаки их звена, и транспорт не мог уйти из зоны. Более того, судя по объяснениям экспертов, мощность импульса должна быть гигантской, и его машина буквально развалилась бы на части. У них что-то не получилось. Спустя некоторое время замигало табло загрузки систем, и машина стала оживать, постепенно вводя в работу системы управления. Через десять минут работы диагностических систем процессор выдал список повреждений. Несмотря на многократно продублированные схемы, восстановить удалось не более двадцати процентов устройств, и Видов, вздохнув, принялся настраивать ручное управление. Лететь придется вслепую, ориентируясь только на положение звезды, но выбора у него не было. Постепенно, выводя в режим тяговые двигатели и постоянно контролируя их параметры, он двинулся в направлении станции.
На станции в рубке управления перевели дух: на сей раз бог был к ним милостив. По предварительной оценке, благодаря атаке прорвавшихся штурмовиков на транспорт, который отчаянно прикрывали заслоны, противнику не удалось до конца завершить работы и запустить свое устройство. Когда стало ясно, что основные силы станции, не ввязываясь в бой с прикрытием, прорываются к вражескому транспорту и работы завершить не удастся, противник ликвидировал поврежденный транспорт и, бросив силы прикрытия, не успевающие вернуться к транспорту, сбежал из системы. Крупные группы перехватчиков метались по системе, добивая остатки сил прикрытия противника, спасательные команды искали сбитых пилотов патрульных групп. Командующий отдал приказ, и в прыжок ушел второй курьер с сообщением об отмене тревоги. Это был первый успех: станция устояла, подтвердилась версия использования сверхмощного электромагнитного импульса для разрушения объектов и, главное, испытан метод активной обороны с помощью патрульных групп. Конечно, необходимо было внести значительное количество поправок в план обороны, но основные концепции были обкатаны.
Машину Видова засекли через два часа. Проанализировав состояние техники, пришли к выводу, что самостоятельно он в ангар попасть не сможет, поэтому было принято решение катапультировать пилота и подобрать его на спасательный транспорт. Остальных из его группы обнаружить не удалось. Но Видов этого пока не знал, его срочно поместили под колпак и начали накачивать различными препаратами, и, как позднее он говорил, от него прежнего мало что осталось. Пока медики выращивали лечебные вирусы, модифицированные под его генетический код, он описывал подробности своего рейда. Особый интерес командование проявило к событиям уничтожения устройства для получения импульса, что было вполне естественно. После выхода из строя оборудования штурмовика единственным свидетелем действия такого устройства был сам пилот.
Глава 8
КОНФЛИКТ
В последующие дни Ким втянулся в работу. Среди технического персонала в ангаре он оказался единственным, кому было меньше сорока, и поэтому его сначала в основном использовали на побегушках, но он не обижался – почти все техники по возрасту годились ему в отцы и относились к новичку неплохо. Но позже постепенно ему стали поручать все более сложные работы, и как-то незаметно к нему стали относиться с уважением, а после одного случая, в котором он утер нос всему летному составу, вообще стали опекать его.
На вооружение летных частей начали поступать новые сверхтяжелые штурмовики, которые были значительно больше размерами и потому при посадке на станцию или авианосец требовали особенно деликатного обращения. Пока в частях модернизировали стартовые и посадочные площадки, пилотов направили на тренировку в учебную часть. К их прибытию на станцию прислали новые симуляционные программы, и Ким, отвечающий за адаптацию симуляторов, откатал их на всех тестах, согласно регламенту.
В этот день пилоты первой группы отрабатывали посадку штурмовика на площадку без режима принудительной стабилизации и никак не могли вписаться в норматив, нервничали и все чаще заканчивали виртуальной аварией. В конце концов их терпение лопнуло – и они потребовали от техников настроить симуляторы «как положено». Основной аргумент, который они приводили в качестве доказательства плохой настройки, что все они опытные пилоты и никто из них не может вписаться в норматив.
– Не могут столько боевых пилотов не выполнять норматив, ищите причину, у вас что-то неправильно работает, – кричал какой-то пилот.
– Мы все установили как надо, – отвечал капитан. – Все прикладные тесты показывают норму. Надо больше тренироваться.
– Ерунда! – продолжал кипятиться пилот. – Если кто мне докажет, что можно выполнить этот норматив, я ему ящик коньяку поставлю!
Капитан вздохнул и повернулся к Киму:
– Ну ладно, парень, проверь еще раз.
– Да чего здесь проверять, нормально все, уже много раз проверял. Можно этот норматив выполнить.
– Если можно – докажи, – снова встрял пилот.
Ким вопросительно взглянул на капитана. Капитан озадаченно посмотрел на Кима:
– А ты сможешь?
– Должно получиться.
Капитан махнул рукой:
– А, как хочешь. Делай что-нибудь.
Ким полез в кабину, и вокруг послышались возгласы пилотов: «Смотри, смотри, техник в симулятор полез, сейчас хохма будет!»
– Давай на большой экран, пусть все посмотрят, – злорадствовал пилот, и со всех сторон стали подходить другие пилоты.
Ким запустил программу и окунулся в полет. На большом экране все собравшиеся наблюдали за его действиями, и через несколько мгновений с лиц пилотов слетели ироничные усмешки, они сразу почувствовали уверенные действия пилота. Проход контрольной точки. Разворот. Выход на траекторию. Подход к посадочной консоли. Торможение, Маневрирование и посадка. Конец упражнения, все параметры в пределах нормы. Норматив выполнен, оценка – отлично. Когда Ким вылезал из кабинки, вокруг стояла тишина. Потом капитан оглянулся и громко сказал:
– Вопрос плохой настройки, считаю, снят. Некоторым боевым асам не помешает поменьше кричать и побольше тренироваться. А так как наш техник в силу своего возраста не может употреблять спиртное, а мне оно изначально прописано медиками, думаю, вы не оставите старого капитана без высококачественного лекарства. Хватит глазеть, по местам разойдись.
Капитан подошел к Киму и, взяв его за локоть, тихонько подтолкнул в сторону раздевалки.
– Ну-ка, парень, отойдем в сторонку, – тихо сказал он. – Теперь рассказывай, – потребовал капитан, когда они оказались одни.
– Что рассказывать?
– Когда в такую часть, как наша, неожиданно прибывает специалист, причем по личной просьбе адмирала до окончания учебного выпуска, это наводит на неприятные мысли. Либо этот специалист что-то натворил, либо чей-то протеже, что тоже не лучше.
Ким немного подумал и рассказал о событиях, произошедших в учебке. Капитан надолго задумался, теперь становилось понятно, почему этот юнец оказался здесь. Взяв на себя всю ответственность, он сильно затруднил возможность расследования и в результате защитил не столько сверстников, сколько кого-то из высоких руководителей. Его командир поступил абсолютно правильно, отослав его подальше, видимо, у него есть дружеские отношения с адмиралом. Если бы здесь был какой-нибудь неблаговидный поступок, адмирал не стал бы связываться, и капитан это знал точно. Так что рассказанное вполне вписывалось в происходящее.
– Ну а кто тебя таким фортелям выучил? – кивнул он в сторону симуляторов.
– У отца летчик знакомый был, он и научил.
– Вот так просто и научил?
– Вовсе не просто, долго учился.
– Ладно, сделаем вид, что поверили. Есть еще, чего я не знаю?
Ким пожал плечами.
С этого дня его частенько стали привлекать как пилота-эксперта, проверяя на нем различного рода спорные моменты, и почти всегда он быстро доискивался до истоков проблемы. Техники неоднократно подсовывали ему спровоцированные хитрые неисправности, заключая за его спиной пари, как быстро он разберется. Но самым его любимым делом было освоение различного рода новинок, он часами корпел над описанием устройств, докапываясь до самой сути, и Алексеич иногда просто вынужден был отправлять его на другие работы, не связанные с работой головы.
Вызов поступил в середине вахты, предписывалось срочно прибыть в особый отдел. Ким сразу связался с капитаном.
– Я тебе приказа не давал, мне предупреждение не поступало. Вахту продолжать нести. В случае чего свяжись.
Через некоторое время повторно поступил вызов, теперь уже за подписью начальника особой службы, но Ким вынужден был проигнорировать его, как и первый. Больше вызовов не поступало. После вахты, когда он спешил в свою каюту, его встретили в переходе двое особистов. Как только Ким понял, что его ждут, сразу незаметно нажал кнопку экстренного вызова капитана – он еще в ангаре настроил вызов, предвидя проблемы.
– Ты что, сынок? Тебя сколько раз звать нужно? – Один из особистов быстро придвинулся к Киму и резко ударил его в лицо. Ким дернулся в сторону, удар получился несколько смазанным, но он все равно не удержался на ногах и опрокинулся на спину, и, пока он приходил в себя, второй особист подошел к нему, поднял его за воротник, потом прислонил к стенке:
– Ты вызовы получал? Почему не пришел?
– Капитан приказал продолжать несение вахты.
– Нет, ты смотри, ему капитан приказал, – повернулся он к своему напарнику, – а мы, значит, ему по горизонту, – и он сильно ударил Кима под дых.
У Кима перехватило дыхание, и на глазах навернулись слезы, но не от обиды – он с детства никому не уступал. Согнувшись, он подумал: «Разбираться они со мной могут так долго, сильно бить не будут, иначе потом трудно будет объяснить. А значит, можно дать сдачи, и последствия будут ненамного хуже».
В это время его снова толкнули к стене.
– Слушай, сынок. В следующий раз, когда позовем, поскачешь как ужаленный, и не дай бог тебе опоздать. Ты понял? – Потом выдал длинную тираду из грязной ругани, в которой пытался объяснить, где он видел капитана и что сейчас и в будущем он сделает с Кимом.
Ким, приседая, начал тихо и непонятно бормотать.
– Ты что там пищишь? – наклонился к нему особист. И тут Ким резко выпрямился и головой врезался ему в лицо. Раздался хруст, особист взвизгнул, закрыв руками лицо, отлетел к противоположной стене. Из-под пальцев хлынула кровь. Нападение было столь неожиданным, что его напарник не сразу осознал происходящее.
– С ума сошел?! Ты знаешь, что тебе теперь будет?!
– А хуже все равно не будет.
– Ах ты падла! – Он рванулся к Киму.
Злость плохой попутчик. Ему показалось, что он сейчас легко достанет этого слюнтяя, но ошибка стоила дорого. Ким тут же прыгнул ему навстречу и вместо размахивания руками резко пнул ногой в коленку. Удар получился на редкость удачный, особист сразу споткнулся, зашипел от боли, но атаки не бросил, а, развернувшись опять, хромая, бросился за ним. И второй раз попался на ту же уловку, только на этот раз удар пришелся в пах, а следом и голова Кима влетела ему в лицо. После этого Ким, потеряв ориентацию, растянулся на полу.
– Прекратить! – В коридоре появились люди, но Ким ничего не мог разглядеть, в голове шумело, а в глазах плавали темные круги. – Живой. Вызывай медиков.
Потом кто-то его куда-то тащил, и он провалился в забытье.
Очнулся он с трудом, как будто выныривая с глубины, голова гудела и раскалывалась, мысли путались, постепенно возвращались воспоминания и оценка происходящего. Он открыл глаза, подождал, когда немного пройдет головокружение, и начал осматриваться. Больничная палата, из стоящего рядом аппарата к нему тянулись трубки. Открылась дверь, и вошла женщина-медик.
– Проснулся? – Она подошла к аппарату, ткнула пару кнопок, и головная боль начала медленно отпускать. – Сейчас обезболивающее введем, потом обследуем.
Ким попросил коммуникатор. Женщина сначала задумалась, потом отдала свой аппарат:
– Только побыстрей.
Ким кивнул и набрал код связи с капитаном. Как только капитан услышал его голос, сразу сказал:
– Жди меня, ни с кем не разговаривай.
Ким вернул коммуникатор, откинулся назад и закрыл глаза. Голова еще кружилась, но уже значительно меньше. Видимо, он задремал, потому что, открыв глаза, увидел стоящего рядом военного в чине старшего лейтенанта. Его появление было столь неожиданно, что сознание никак на него не отреагировало, глаза снова сами собой закрылись, но тут же Ким вздрогнул, широко раскрыв глаза. Старлей мягко улыбнулся и сказал:
– С пробуждением вас, рядовой Томов, надеюсь, голова уже не болит?
Ким начал лихорадочно соображать. Судя по форме, это особый отдел, а невысокий чин вовсе не означает, что это рядовой сотрудник, чины в особом отделе всегда маленькие, этим особисты как бы подчеркивают – карьера для них не главное. Ничего хорошего Ким от него не ждал, поэтому решил потянуть время до прихода капитана:
– Не болит, но все время кружится, и тошнота какая-то. А что со мной случилось?
Старлей удивленно взглянул на Кима:
– Погоди, так ты ничего не помнишь? А мне сказали, что с тобой все в порядке.
– Да как-то все урывками. – Ким замолчал, как будто пытался что-то вспомнить.
Молчание затягивалось, старлей стал терять терпение:
– Ну вспомнил что-нибудь? – Ким легонько пожал плечами. В лице старлея что-то неуловимо изменилось, и на него смотрел уже жесткий, волевой человек. – Ты вот что, фокусы свои бросай, со мной такой финт не пройдет. Если что забыл, так мы тебе вспомнить поможем. Напомним кое-какие факты твоей биографии.
Ким поморщился, сделал вид, что борется с рвотными спазмами, но продолжал молчать.
– Ну что, будешь и дальше отмалчиваться?
– Так о чем говорить? – Упоминания о фактах биографии буквально взбесило Кима, но в то же время он понимал, что сейчас не время проявлять свое раздражение.
Старлей нагнулся над Кимом и, четко разделяя слова, начал говорить:
– В восьмом переходе семь часов назад патрулем были обнаружены двое военнослужащих с тяжкими телесными повреждениями, там же находился и ты. По предварительной информации…
Тут резко открылась дверь, и в палату влетел капитан.
– Что здесь происходит? – рявкнул он. – Старший лейтенант, потрудитесь объяснить.
– Производится предварительное дознание по факту зверского избиения военнослужащих.
Капитан вопросительно взглянул на Кима.
– Господин старший лейтенант пытался освежить мою память и рассказать, что я делал семь часов назад в восьмом переходе.
У особиста отвалилась челюсть, такого поворота он не ожидал, до него сразу дошло, какие последствия вызовет такая интерпретация его действий. Ведь это он настаивал, чтобы расследованием инцидента занималась военная прокуратура, хотя следователи прокуратуры, скажем прямо, не очень жаловали особистов, так как те частенько перебегали им дорогу, поэтому ни один следователь при случае не упустит возможности «вставить пыжа» особистам. А здесь такая возможность – заинтересованная сторона пытается повлиять на ход следствия.
Капитан аж хрюкнул от удовольствия:
– Вот как? Может быть, господин старший лейтенант поделится и со мной такой ценной информацией. Кстати, а откуда вам все известно? Вы уж не сочтите за труд, рапортец следователю напишите, а я тоже черкну на досуге, а то совсем забыл, как это делается.
– Рядовой Томов неправильно меня понял, я всего лишь поинтересовался его состоянием.
– Да-да. Конечно. Зачем спрашивать у медиков, они ни черта в этом не понимают, – ерничал капитан с довольной ухмылкой. – Ну да ладно. Пойдемте, уважаемый. Военнослужащему, причем, замечу, зверски избитому, надо пройти обследование, лечение у него будет, наверное, дней десять, так что в строй он станет не скоро.
Выходя из палаты, капитан оглянулся и подмигнул Киму. Немного поразмыслив над словами капитана, Ким понял, что, по существу, тот дал ему указание – болеть не менее десяти дней. Ну что ж, болеть так болеть.
На третий день к Киму пришла делегация в составе уже известного старшего лейтенанта, капитана и молодой девушки, судя по форме – представителя военной прокуратуры.
– Рядовой Томов, – представил капитан Кима.
Девушка фазу присела на стул рядом с кроватью и представилась:
– Следователь военной прокуратуры Свистунова. – По тому, как она это произнесла, Ким сразу понял, что это, вероятно, первое расследование, которое ей поручили вести. Он удивленно взглянул на капитана. Но капитан стоял мрачный, чего нельзя было сказать про старшего лейтенанта. До Кима дошло, что особист подсуетился, так, чтобы это дело расследовала неопытный следователь.
«Ну ладно, – подумал Ким, – я тебе цирк устрою».
Следователь принялась задавать вопросы, Ким подробно на них отвечал, но вот она задала вопрос, который он ждал:
– Что сказал тот, который стоял ближе?
Ким сразу опустил глаза и смутился.
– Вы не помните? – вскинула она брови.
Ким сделал вид, что находится в замешательстве, тихонько забормотал, что помнить-то он помнит, такое не забудешь, но затрудняется повторить.
– Так что он такое сказал, что вы не можете повторить?
Ким смешался еще больше, смущенно взглянул на капитана и вообще замолчал. Истолковав поведение Кима по-своему, следователь попросила особиста и капитана оставить ее наедине с Кимом.
– Вот еще, – возмутился старлей. – Что там можно было сказать, что повторить нельзя.
– И все-таки я настаиваю, если сведения не касаются лично вас, вы с ними будете ознакомлены.
– Понимаете, я стесняюсь говорить такое, – начал Ким, когда они остались одни. – Тот человек, о котором вы говорите… В общем, вы не поверите.
– Ну хватит. Мы здесь для того, чтобы выяснить все обстоятельства дела, а вы чего-то стесняетесь.
Ким набрал воздуха и, закрыв глаза, начал говорить.
– Что?! – У следователя округлились глаза. – Ты чего несешь?
– Вот и старший лейтенант говорил, что мне никто не поверит. Поэтому говорит, лучше признаться, что у меня амнезия.
– Так он уже приходил к тебе?
– Да, и очень просил никому не рассказывать о нашем разговоре, говорил о каких-то фактах в моей биографии.
– Тебе сколько лет? Какие могут быть факты?
Ким сделал вид, что окончательно сбит с толку, и стал тихо бормотать, что он не знает, что ему говорить, потому что старший лейтенант сказал…
Следователь быстро свернула разговор и, пообещав позже навестить его, вышла из палаты. В коридоре к ней сразу подскочил особист, но она шарахнулась в сторону как от огня, глядя на него расширенными от ужаса глазами.
– Господин старший лейтенант, вы действительно навещали рядового до нашей встречи?
Особист поморщился и мельком взглянул на капитана:
– Да. Но он жаловался на провалы памяти и ничего не смог мне сказать.
– Но как же… Да вы… Разве так можно?!
– Так разве вы не получили наши рапорта? – встрял капитан. – Я сам лично застал его здесь, и он пытался рассказать рядовому Томову, как на самом деле происходили события.
– Я не видела никаких рапортов.
– Мой рапорт был направлен старшему следователю Кавинскому, но следствие поручили вам, – видимо, он еще не успел передать. Так что он рассказал?
Следователь открыла было рот, но густо покраснела и, буркнув, что она передаст ему стенограммы позже, быстро пошла прочь.
Капитан задумчиво посмотрел ей вслед; он никак не мог понять, что такого мог рассказать Ким, чтобы вызвать такую реакцию. От этого парня можно было ожидать чего угодно, но надо его подстраховать, как бы он не сорвался.
Особист тоже не мог ничего понять, для него это оказалось еще большей неожиданностью. Он повернулся к капитану:
– И что это все может означать?
– Даже представить не могу. Оставили бы вы его в покое, а то как бы хуже не было.
– Что – хуже? Он зверски избил моих подчиненных, находящихся при исполнении, между прочим.
– Один молоденький паренек зверски избил двух здоровенных сотрудников особого отдела? И при этом ничего не известно, что они делали целых десять минут вдали от камер наблюдения в восьмом переходе.
– Они выполняли мое поручение.
– Извините, но мне кажется, вам не стоит пока делать таких заявлений. Примите это как дружеский совет.
Адмирал Павод с интересом посмотрел на молоденькую девушку:
– Так вы считаете, что это дело лучше не передавать в прокуратуру?
– Видите ли, данный случай прокуратура расследовать не должна, но начальник особого отдела утверждает, что его подчиненные находились при исполнении, и настаивает на расследовании инцидента именно военной прокуратурой.
– Это его право, в данном случае прокуратура обязана заняться этим делом.
– Да, конечно, но здесь обнаружились факты, которые лучше не поднимать на уровень прокуратуры. Я передам вам материалы предварительного расследования, и если вы посчитаете необходимым продолжить следствие силами прокуратуры, то подтвердите это прокурору. В любом случае я уже не буду вести это дело.
На вооружение летных частей начали поступать новые сверхтяжелые штурмовики, которые были значительно больше размерами и потому при посадке на станцию или авианосец требовали особенно деликатного обращения. Пока в частях модернизировали стартовые и посадочные площадки, пилотов направили на тренировку в учебную часть. К их прибытию на станцию прислали новые симуляционные программы, и Ким, отвечающий за адаптацию симуляторов, откатал их на всех тестах, согласно регламенту.
В этот день пилоты первой группы отрабатывали посадку штурмовика на площадку без режима принудительной стабилизации и никак не могли вписаться в норматив, нервничали и все чаще заканчивали виртуальной аварией. В конце концов их терпение лопнуло – и они потребовали от техников настроить симуляторы «как положено». Основной аргумент, который они приводили в качестве доказательства плохой настройки, что все они опытные пилоты и никто из них не может вписаться в норматив.
– Не могут столько боевых пилотов не выполнять норматив, ищите причину, у вас что-то неправильно работает, – кричал какой-то пилот.
– Мы все установили как надо, – отвечал капитан. – Все прикладные тесты показывают норму. Надо больше тренироваться.
– Ерунда! – продолжал кипятиться пилот. – Если кто мне докажет, что можно выполнить этот норматив, я ему ящик коньяку поставлю!
Капитан вздохнул и повернулся к Киму:
– Ну ладно, парень, проверь еще раз.
– Да чего здесь проверять, нормально все, уже много раз проверял. Можно этот норматив выполнить.
– Если можно – докажи, – снова встрял пилот.
Ким вопросительно взглянул на капитана. Капитан озадаченно посмотрел на Кима:
– А ты сможешь?
– Должно получиться.
Капитан махнул рукой:
– А, как хочешь. Делай что-нибудь.
Ким полез в кабину, и вокруг послышались возгласы пилотов: «Смотри, смотри, техник в симулятор полез, сейчас хохма будет!»
– Давай на большой экран, пусть все посмотрят, – злорадствовал пилот, и со всех сторон стали подходить другие пилоты.
Ким запустил программу и окунулся в полет. На большом экране все собравшиеся наблюдали за его действиями, и через несколько мгновений с лиц пилотов слетели ироничные усмешки, они сразу почувствовали уверенные действия пилота. Проход контрольной точки. Разворот. Выход на траекторию. Подход к посадочной консоли. Торможение, Маневрирование и посадка. Конец упражнения, все параметры в пределах нормы. Норматив выполнен, оценка – отлично. Когда Ким вылезал из кабинки, вокруг стояла тишина. Потом капитан оглянулся и громко сказал:
– Вопрос плохой настройки, считаю, снят. Некоторым боевым асам не помешает поменьше кричать и побольше тренироваться. А так как наш техник в силу своего возраста не может употреблять спиртное, а мне оно изначально прописано медиками, думаю, вы не оставите старого капитана без высококачественного лекарства. Хватит глазеть, по местам разойдись.
Капитан подошел к Киму и, взяв его за локоть, тихонько подтолкнул в сторону раздевалки.
– Ну-ка, парень, отойдем в сторонку, – тихо сказал он. – Теперь рассказывай, – потребовал капитан, когда они оказались одни.
– Что рассказывать?
– Когда в такую часть, как наша, неожиданно прибывает специалист, причем по личной просьбе адмирала до окончания учебного выпуска, это наводит на неприятные мысли. Либо этот специалист что-то натворил, либо чей-то протеже, что тоже не лучше.
Ким немного подумал и рассказал о событиях, произошедших в учебке. Капитан надолго задумался, теперь становилось понятно, почему этот юнец оказался здесь. Взяв на себя всю ответственность, он сильно затруднил возможность расследования и в результате защитил не столько сверстников, сколько кого-то из высоких руководителей. Его командир поступил абсолютно правильно, отослав его подальше, видимо, у него есть дружеские отношения с адмиралом. Если бы здесь был какой-нибудь неблаговидный поступок, адмирал не стал бы связываться, и капитан это знал точно. Так что рассказанное вполне вписывалось в происходящее.
– Ну а кто тебя таким фортелям выучил? – кивнул он в сторону симуляторов.
– У отца летчик знакомый был, он и научил.
– Вот так просто и научил?
– Вовсе не просто, долго учился.
– Ладно, сделаем вид, что поверили. Есть еще, чего я не знаю?
Ким пожал плечами.
С этого дня его частенько стали привлекать как пилота-эксперта, проверяя на нем различного рода спорные моменты, и почти всегда он быстро доискивался до истоков проблемы. Техники неоднократно подсовывали ему спровоцированные хитрые неисправности, заключая за его спиной пари, как быстро он разберется. Но самым его любимым делом было освоение различного рода новинок, он часами корпел над описанием устройств, докапываясь до самой сути, и Алексеич иногда просто вынужден был отправлять его на другие работы, не связанные с работой головы.
Вызов поступил в середине вахты, предписывалось срочно прибыть в особый отдел. Ким сразу связался с капитаном.
– Я тебе приказа не давал, мне предупреждение не поступало. Вахту продолжать нести. В случае чего свяжись.
Через некоторое время повторно поступил вызов, теперь уже за подписью начальника особой службы, но Ким вынужден был проигнорировать его, как и первый. Больше вызовов не поступало. После вахты, когда он спешил в свою каюту, его встретили в переходе двое особистов. Как только Ким понял, что его ждут, сразу незаметно нажал кнопку экстренного вызова капитана – он еще в ангаре настроил вызов, предвидя проблемы.
– Ты что, сынок? Тебя сколько раз звать нужно? – Один из особистов быстро придвинулся к Киму и резко ударил его в лицо. Ким дернулся в сторону, удар получился несколько смазанным, но он все равно не удержался на ногах и опрокинулся на спину, и, пока он приходил в себя, второй особист подошел к нему, поднял его за воротник, потом прислонил к стенке:
– Ты вызовы получал? Почему не пришел?
– Капитан приказал продолжать несение вахты.
– Нет, ты смотри, ему капитан приказал, – повернулся он к своему напарнику, – а мы, значит, ему по горизонту, – и он сильно ударил Кима под дых.
У Кима перехватило дыхание, и на глазах навернулись слезы, но не от обиды – он с детства никому не уступал. Согнувшись, он подумал: «Разбираться они со мной могут так долго, сильно бить не будут, иначе потом трудно будет объяснить. А значит, можно дать сдачи, и последствия будут ненамного хуже».
В это время его снова толкнули к стене.
– Слушай, сынок. В следующий раз, когда позовем, поскачешь как ужаленный, и не дай бог тебе опоздать. Ты понял? – Потом выдал длинную тираду из грязной ругани, в которой пытался объяснить, где он видел капитана и что сейчас и в будущем он сделает с Кимом.
Ким, приседая, начал тихо и непонятно бормотать.
– Ты что там пищишь? – наклонился к нему особист. И тут Ким резко выпрямился и головой врезался ему в лицо. Раздался хруст, особист взвизгнул, закрыв руками лицо, отлетел к противоположной стене. Из-под пальцев хлынула кровь. Нападение было столь неожиданным, что его напарник не сразу осознал происходящее.
– С ума сошел?! Ты знаешь, что тебе теперь будет?!
– А хуже все равно не будет.
– Ах ты падла! – Он рванулся к Киму.
Злость плохой попутчик. Ему показалось, что он сейчас легко достанет этого слюнтяя, но ошибка стоила дорого. Ким тут же прыгнул ему навстречу и вместо размахивания руками резко пнул ногой в коленку. Удар получился на редкость удачный, особист сразу споткнулся, зашипел от боли, но атаки не бросил, а, развернувшись опять, хромая, бросился за ним. И второй раз попался на ту же уловку, только на этот раз удар пришелся в пах, а следом и голова Кима влетела ему в лицо. После этого Ким, потеряв ориентацию, растянулся на полу.
– Прекратить! – В коридоре появились люди, но Ким ничего не мог разглядеть, в голове шумело, а в глазах плавали темные круги. – Живой. Вызывай медиков.
Потом кто-то его куда-то тащил, и он провалился в забытье.
Очнулся он с трудом, как будто выныривая с глубины, голова гудела и раскалывалась, мысли путались, постепенно возвращались воспоминания и оценка происходящего. Он открыл глаза, подождал, когда немного пройдет головокружение, и начал осматриваться. Больничная палата, из стоящего рядом аппарата к нему тянулись трубки. Открылась дверь, и вошла женщина-медик.
– Проснулся? – Она подошла к аппарату, ткнула пару кнопок, и головная боль начала медленно отпускать. – Сейчас обезболивающее введем, потом обследуем.
Ким попросил коммуникатор. Женщина сначала задумалась, потом отдала свой аппарат:
– Только побыстрей.
Ким кивнул и набрал код связи с капитаном. Как только капитан услышал его голос, сразу сказал:
– Жди меня, ни с кем не разговаривай.
Ким вернул коммуникатор, откинулся назад и закрыл глаза. Голова еще кружилась, но уже значительно меньше. Видимо, он задремал, потому что, открыв глаза, увидел стоящего рядом военного в чине старшего лейтенанта. Его появление было столь неожиданно, что сознание никак на него не отреагировало, глаза снова сами собой закрылись, но тут же Ким вздрогнул, широко раскрыв глаза. Старлей мягко улыбнулся и сказал:
– С пробуждением вас, рядовой Томов, надеюсь, голова уже не болит?
Ким начал лихорадочно соображать. Судя по форме, это особый отдел, а невысокий чин вовсе не означает, что это рядовой сотрудник, чины в особом отделе всегда маленькие, этим особисты как бы подчеркивают – карьера для них не главное. Ничего хорошего Ким от него не ждал, поэтому решил потянуть время до прихода капитана:
– Не болит, но все время кружится, и тошнота какая-то. А что со мной случилось?
Старлей удивленно взглянул на Кима:
– Погоди, так ты ничего не помнишь? А мне сказали, что с тобой все в порядке.
– Да как-то все урывками. – Ким замолчал, как будто пытался что-то вспомнить.
Молчание затягивалось, старлей стал терять терпение:
– Ну вспомнил что-нибудь? – Ким легонько пожал плечами. В лице старлея что-то неуловимо изменилось, и на него смотрел уже жесткий, волевой человек. – Ты вот что, фокусы свои бросай, со мной такой финт не пройдет. Если что забыл, так мы тебе вспомнить поможем. Напомним кое-какие факты твоей биографии.
Ким поморщился, сделал вид, что борется с рвотными спазмами, но продолжал молчать.
– Ну что, будешь и дальше отмалчиваться?
– Так о чем говорить? – Упоминания о фактах биографии буквально взбесило Кима, но в то же время он понимал, что сейчас не время проявлять свое раздражение.
Старлей нагнулся над Кимом и, четко разделяя слова, начал говорить:
– В восьмом переходе семь часов назад патрулем были обнаружены двое военнослужащих с тяжкими телесными повреждениями, там же находился и ты. По предварительной информации…
Тут резко открылась дверь, и в палату влетел капитан.
– Что здесь происходит? – рявкнул он. – Старший лейтенант, потрудитесь объяснить.
– Производится предварительное дознание по факту зверского избиения военнослужащих.
Капитан вопросительно взглянул на Кима.
– Господин старший лейтенант пытался освежить мою память и рассказать, что я делал семь часов назад в восьмом переходе.
У особиста отвалилась челюсть, такого поворота он не ожидал, до него сразу дошло, какие последствия вызовет такая интерпретация его действий. Ведь это он настаивал, чтобы расследованием инцидента занималась военная прокуратура, хотя следователи прокуратуры, скажем прямо, не очень жаловали особистов, так как те частенько перебегали им дорогу, поэтому ни один следователь при случае не упустит возможности «вставить пыжа» особистам. А здесь такая возможность – заинтересованная сторона пытается повлиять на ход следствия.
Капитан аж хрюкнул от удовольствия:
– Вот как? Может быть, господин старший лейтенант поделится и со мной такой ценной информацией. Кстати, а откуда вам все известно? Вы уж не сочтите за труд, рапортец следователю напишите, а я тоже черкну на досуге, а то совсем забыл, как это делается.
– Рядовой Томов неправильно меня понял, я всего лишь поинтересовался его состоянием.
– Да-да. Конечно. Зачем спрашивать у медиков, они ни черта в этом не понимают, – ерничал капитан с довольной ухмылкой. – Ну да ладно. Пойдемте, уважаемый. Военнослужащему, причем, замечу, зверски избитому, надо пройти обследование, лечение у него будет, наверное, дней десять, так что в строй он станет не скоро.
Выходя из палаты, капитан оглянулся и подмигнул Киму. Немного поразмыслив над словами капитана, Ким понял, что, по существу, тот дал ему указание – болеть не менее десяти дней. Ну что ж, болеть так болеть.
На третий день к Киму пришла делегация в составе уже известного старшего лейтенанта, капитана и молодой девушки, судя по форме – представителя военной прокуратуры.
– Рядовой Томов, – представил капитан Кима.
Девушка фазу присела на стул рядом с кроватью и представилась:
– Следователь военной прокуратуры Свистунова. – По тому, как она это произнесла, Ким сразу понял, что это, вероятно, первое расследование, которое ей поручили вести. Он удивленно взглянул на капитана. Но капитан стоял мрачный, чего нельзя было сказать про старшего лейтенанта. До Кима дошло, что особист подсуетился, так, чтобы это дело расследовала неопытный следователь.
«Ну ладно, – подумал Ким, – я тебе цирк устрою».
Следователь принялась задавать вопросы, Ким подробно на них отвечал, но вот она задала вопрос, который он ждал:
– Что сказал тот, который стоял ближе?
Ким сразу опустил глаза и смутился.
– Вы не помните? – вскинула она брови.
Ким сделал вид, что находится в замешательстве, тихонько забормотал, что помнить-то он помнит, такое не забудешь, но затрудняется повторить.
– Так что он такое сказал, что вы не можете повторить?
Ким смешался еще больше, смущенно взглянул на капитана и вообще замолчал. Истолковав поведение Кима по-своему, следователь попросила особиста и капитана оставить ее наедине с Кимом.
– Вот еще, – возмутился старлей. – Что там можно было сказать, что повторить нельзя.
– И все-таки я настаиваю, если сведения не касаются лично вас, вы с ними будете ознакомлены.
– Понимаете, я стесняюсь говорить такое, – начал Ким, когда они остались одни. – Тот человек, о котором вы говорите… В общем, вы не поверите.
– Ну хватит. Мы здесь для того, чтобы выяснить все обстоятельства дела, а вы чего-то стесняетесь.
Ким набрал воздуха и, закрыв глаза, начал говорить.
– Что?! – У следователя округлились глаза. – Ты чего несешь?
– Вот и старший лейтенант говорил, что мне никто не поверит. Поэтому говорит, лучше признаться, что у меня амнезия.
– Так он уже приходил к тебе?
– Да, и очень просил никому не рассказывать о нашем разговоре, говорил о каких-то фактах в моей биографии.
– Тебе сколько лет? Какие могут быть факты?
Ким сделал вид, что окончательно сбит с толку, и стал тихо бормотать, что он не знает, что ему говорить, потому что старший лейтенант сказал…
Следователь быстро свернула разговор и, пообещав позже навестить его, вышла из палаты. В коридоре к ней сразу подскочил особист, но она шарахнулась в сторону как от огня, глядя на него расширенными от ужаса глазами.
– Господин старший лейтенант, вы действительно навещали рядового до нашей встречи?
Особист поморщился и мельком взглянул на капитана:
– Да. Но он жаловался на провалы памяти и ничего не смог мне сказать.
– Но как же… Да вы… Разве так можно?!
– Так разве вы не получили наши рапорта? – встрял капитан. – Я сам лично застал его здесь, и он пытался рассказать рядовому Томову, как на самом деле происходили события.
– Я не видела никаких рапортов.
– Мой рапорт был направлен старшему следователю Кавинскому, но следствие поручили вам, – видимо, он еще не успел передать. Так что он рассказал?
Следователь открыла было рот, но густо покраснела и, буркнув, что она передаст ему стенограммы позже, быстро пошла прочь.
Капитан задумчиво посмотрел ей вслед; он никак не мог понять, что такого мог рассказать Ким, чтобы вызвать такую реакцию. От этого парня можно было ожидать чего угодно, но надо его подстраховать, как бы он не сорвался.
Особист тоже не мог ничего понять, для него это оказалось еще большей неожиданностью. Он повернулся к капитану:
– И что это все может означать?
– Даже представить не могу. Оставили бы вы его в покое, а то как бы хуже не было.
– Что – хуже? Он зверски избил моих подчиненных, находящихся при исполнении, между прочим.
– Один молоденький паренек зверски избил двух здоровенных сотрудников особого отдела? И при этом ничего не известно, что они делали целых десять минут вдали от камер наблюдения в восьмом переходе.
– Они выполняли мое поручение.
– Извините, но мне кажется, вам не стоит пока делать таких заявлений. Примите это как дружеский совет.
Адмирал Павод с интересом посмотрел на молоденькую девушку:
– Так вы считаете, что это дело лучше не передавать в прокуратуру?
– Видите ли, данный случай прокуратура расследовать не должна, но начальник особого отдела утверждает, что его подчиненные находились при исполнении, и настаивает на расследовании инцидента именно военной прокуратурой.
– Это его право, в данном случае прокуратура обязана заняться этим делом.
– Да, конечно, но здесь обнаружились факты, которые лучше не поднимать на уровень прокуратуры. Я передам вам материалы предварительного расследования, и если вы посчитаете необходимым продолжить следствие силами прокуратуры, то подтвердите это прокурору. В любом случае я уже не буду вести это дело.