Страница:
Глядя на конверт, она почувствовала позывы тошноты. Не может быть, чтобы Лоринда, эта угрюмая, провинциальная девчушка, которой так помогла Джесси-Энн, сделала это. Каролина вдруг снова вспомнила чувство неприязни, которое всегда охватывало ее в присутствии Лоринды. Вспомнила она и рассказы Джесси-Энн о тяжелом детстве этой девушки. Теперь ей все стало ясно. Лоринда все время завидовала Джесси-Энн!
Глядя на это омерзительное письмо, Каролина ни на минуту не сомневалась, что оно написано Лориндой, которая, по-видимому, просто сошла с ума.
Оставив принадлежавшую Лоринде сумку на столе, Каролина поспешно вышла из туалетной комнаты, испугавшись, что хозяйка может вернуться за оставленной сумкой. Сейчас она поймает такси и, оказавшись дома через пятнадцать минут, свяжется с гостиницей «Карлайл» и поговорит с Джесси-Энн.
– Пока, ребята! – сказала Джесси-Энн ободряющим тоном. – До скорой встречи. – Весело глядя на удаляющиеся фигуры, она, облегченно вздохнув, закрыла дверь «Имиджиса» и посмотрела на часы. Конечно же, она пробыла в этой студии вдвое, а то и втрое больше времени, чем предполагала, заставив так долго ожидать себя Лоринду.
Быстро поднявшись по лестнице и пробежав по коридору, она одним махом распахнула дверь со словами:
– Ну вот и я! – Но, увидев пустую комнату, она остановилась как вкопанная. – Лоринда? – вопрошала она снова и снова, очутившись в коридоре и заглядывая в каждый его уголок. – Лоринда, Джон, я уже закончила работу! – Ответа не последовало, и Джесси-Энн, бесшумно ступая своими кожаными, на плоской подошве ботинками, направилась в кабинет Лоринды. Третья студия решила закончить работу раньше, и поэтому там было совершенно тихо. Она нетерпеливо открыла дверь кабинета Лоринды, решив, что девушка забрала ребенка к себе с тем, чтобы его немного позабавить. – Эй вы, там, – позвала она, но погруженный в темноту офис не отзывался, и, задумчиво стоя у распахнутой настежь двери, Джесси-Энн невидящим взглядом всматривалась в пустоту коридора. Может быть, Джон проголодался и Лоринда решила пойти купить ему что-нибудь поесть? Но кто ей позволил это сделать? Безо всякого разрешения вывести ребенка, чтобы накормить какой-то ерундой! Неужели она не могла оставить записку? Пробежав по коридору, она бросилась к своему рабочему столу, где с беспокойством перебирала лежащие на нем бумаги. Но никакой записки не было!
Держась за краешек стола, она уговаривала себя не паниковать, – определенно существует какое-то логическое объяснение тому, что могло произойти. Все нормально… Джон находится с другом их семейства, Лориндой, а значит, все должно быть в полном порядке. По-видимому, девчонка по своей халатности забыла оставить записку, а значит, скоро она должна вернуться…
Зазвонил телефон, и она радостно схватила трубку:
– Лоринда?
– Джесси-Энн, это ты?! – воскликнула Каролина. – А я все звоню и звоню в «Карлайл». Я должна с тобой немедленно увидеться. Это очень важно! И очень срочно.
– Срочно? Важно? – вопрошала Джесси-Энн, лицо которой побледнело, как полотно. – Джон? Что-нибудь с Джоном?! – закричала она не своим голосом.
– Джон? Да нет же, нет, – ответила Каролина, облегченно вздохнув. – Это по поводу тех мерзких, адресованных тебе писем…
– Писем? – удивившись, повторила она произнесенное Каролиной слово.
– Джесси-Энн, ты можешь, конечно, мне не поверить, но именно Лоринда писала эти гадкие письма.
Услышав это, Джесси-Энн почувствовала слабость в коленях и медленно опустилась в кресло.
– Лоринда? Ты сказала, Лоринда писала эти письма?
– Сегодня я нашла одно такое письмо, которое также было адресовано тебе. Не сомневайся, это точно Лоринда. Она, по-видимому, завидовала тебе с самого детства. Она просто сумасшедшая, Джес. Лоринда – сумасшедшая!
В ушах Джесси-Энн, не переставая, звучала отчетливая английская речь Каролины. Сумасшедшая… Лоринда – сумасшедшая…
– Каролина, – наконец-то вымолвила Джесси-Энн дрожащим голосом. – Случилось что-то ужасное… Лоринда увела Джона…
– Что значит «увела Джона»? – настойчиво спрашивала Каролина. – Джесси-Энн, ответь мне… Ну, объясни, что произошло? Боже мой, слушай меня внимательно, дорогая. Никуда не уходи. Оставайся там, где находишься. Мы приедем к тебе через десять минут.
Джесси-Энн, положив трубку на рычаг так аккуратно, как будто заполнила последнюю клеточку в кроссворде, оцепенело уставилась на нее. Джон был у Лоринды, которая тронулась умом. Это Лоринда посылала ей все эти годы свои гадкие письма, называя ее самыми непристойными именами… И это Лоринда грозилась убить ее! Внезапно ее охватило такое невыразимо сильное чувство страха, что ее стало лихорадочно трясти. Ей хотелось закричать, вырвать из себя этот страх, так чтобы никогда о нем больше не вспоминать, так сильно она боялась того, что Лоринда убьет маленького Джона.
В кромешной тишине было слышно лишь тиканье часов, и Джесси-Энн, дрожа от страха, сидела, ожидая прихода подруги. Каролина обязательно найдет выход из положения… Она справится с этой бедой и отыщет Лоринду и Джона.
– Джесси-Энн! – закричала Каролина, вбежав в комнату. Встав на колени перед креслом, в котором сидела Джесси-Энн, она положила ей руки на колени и начала успокаивать свою подругу. – Все в порядке, Джесси-Энн, – бормотала она, – все будет хорошо. Расскажи мне, что произошло, и мы вернем тебе Джона.
Келвин стоял в сторонке, пока Джесси-Энн рассказывала короткую историю своего несчастья.
– Понимаешь, – закончила она свой рассказ, – я сама отдала Джона Лоринде. Понимаешь, Каролина, собственноручно. Я виновата в том, что доверила ребенка сумасшедшей женщине. Боже мой, Боже мой!..
Тихо причитая, она закрыла свое мертвенно-бледное лицо руками, сквозь пальцы которых капали горькие слезы.
– Нужно позвонить в полицию! – воскликнула Каролина, направляясь к телефону.
– Не спеши, – тихо остановил ее Келвин. – Если Лоринда действительно украла ребенка, ей вряд ли понравится наше заявление в полицию. Следующим ее актом будет попытка связаться с Джесси-Энн, чтобы назначить выкуп за ребенка. Сейчас необходимо позвонить Харрисону.
Оторвав руки от лица, Джесси-Энн пристально уставилась на стоящего напротив Келвина.
– Харрисону? – прошептала она. – О, Бог мой, Каролина, он сойдет с ума, ведь он просто обожает Джона.
– Где сейчас находится Харрисон? – спросил Келвин уже во второй раз, так и не получив ответа на свой вопрос. – Ну, давай же, Джесси-Энн, говори, ты должна знать, где его можно найти.
– Я не знаю… Я не виделась с ним. Я вовсе не уверена в том, что он сейчас в Нью-Йорке, ведь он не созванивался со мной. Знаете, я думала, он будет мне звонить. – Затем, виновато глядя на молодых людей, добавила: – Даже несмотря на то, что я ушла от него, я была уверена, что он станет мне звонить.
– Я сама позвоню, – решила Каролина. – Уоррен всегда в курсе, где может находиться Харрисон. – Набрав номер, она стала нервно стучать пальцами по синему столу, выжидая, когда ей ответят. – С вами говорит Каролина Кортни, – быстро начала она. – Мистер Ройл дома? Его нет? Тогда не могли бы вы дать мне номер телефона, по которому я могла бы застать его?
С минуту она молча слушала, а затем закричала:
– Что за чертовщину ты несешь, Уоррен? Хватит нести всякую чушь, которой обычно морочат голову дворецкие и лакеи. Здесь решается вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти! – я повторяю. Быстро дай мне номер телефона, по которому я могу связаться с Харрисоном!
ГЛАВА 36
ГЛАВА 37
Глядя на это омерзительное письмо, Каролина ни на минуту не сомневалась, что оно написано Лориндой, которая, по-видимому, просто сошла с ума.
Оставив принадлежавшую Лоринде сумку на столе, Каролина поспешно вышла из туалетной комнаты, испугавшись, что хозяйка может вернуться за оставленной сумкой. Сейчас она поймает такси и, оказавшись дома через пятнадцать минут, свяжется с гостиницей «Карлайл» и поговорит с Джесси-Энн.
– Пока, ребята! – сказала Джесси-Энн ободряющим тоном. – До скорой встречи. – Весело глядя на удаляющиеся фигуры, она, облегченно вздохнув, закрыла дверь «Имиджиса» и посмотрела на часы. Конечно же, она пробыла в этой студии вдвое, а то и втрое больше времени, чем предполагала, заставив так долго ожидать себя Лоринду.
Быстро поднявшись по лестнице и пробежав по коридору, она одним махом распахнула дверь со словами:
– Ну вот и я! – Но, увидев пустую комнату, она остановилась как вкопанная. – Лоринда? – вопрошала она снова и снова, очутившись в коридоре и заглядывая в каждый его уголок. – Лоринда, Джон, я уже закончила работу! – Ответа не последовало, и Джесси-Энн, бесшумно ступая своими кожаными, на плоской подошве ботинками, направилась в кабинет Лоринды. Третья студия решила закончить работу раньше, и поэтому там было совершенно тихо. Она нетерпеливо открыла дверь кабинета Лоринды, решив, что девушка забрала ребенка к себе с тем, чтобы его немного позабавить. – Эй вы, там, – позвала она, но погруженный в темноту офис не отзывался, и, задумчиво стоя у распахнутой настежь двери, Джесси-Энн невидящим взглядом всматривалась в пустоту коридора. Может быть, Джон проголодался и Лоринда решила пойти купить ему что-нибудь поесть? Но кто ей позволил это сделать? Безо всякого разрешения вывести ребенка, чтобы накормить какой-то ерундой! Неужели она не могла оставить записку? Пробежав по коридору, она бросилась к своему рабочему столу, где с беспокойством перебирала лежащие на нем бумаги. Но никакой записки не было!
Держась за краешек стола, она уговаривала себя не паниковать, – определенно существует какое-то логическое объяснение тому, что могло произойти. Все нормально… Джон находится с другом их семейства, Лориндой, а значит, все должно быть в полном порядке. По-видимому, девчонка по своей халатности забыла оставить записку, а значит, скоро она должна вернуться…
Зазвонил телефон, и она радостно схватила трубку:
– Лоринда?
– Джесси-Энн, это ты?! – воскликнула Каролина. – А я все звоню и звоню в «Карлайл». Я должна с тобой немедленно увидеться. Это очень важно! И очень срочно.
– Срочно? Важно? – вопрошала Джесси-Энн, лицо которой побледнело, как полотно. – Джон? Что-нибудь с Джоном?! – закричала она не своим голосом.
– Джон? Да нет же, нет, – ответила Каролина, облегченно вздохнув. – Это по поводу тех мерзких, адресованных тебе писем…
– Писем? – удивившись, повторила она произнесенное Каролиной слово.
– Джесси-Энн, ты можешь, конечно, мне не поверить, но именно Лоринда писала эти гадкие письма.
Услышав это, Джесси-Энн почувствовала слабость в коленях и медленно опустилась в кресло.
– Лоринда? Ты сказала, Лоринда писала эти письма?
– Сегодня я нашла одно такое письмо, которое также было адресовано тебе. Не сомневайся, это точно Лоринда. Она, по-видимому, завидовала тебе с самого детства. Она просто сумасшедшая, Джес. Лоринда – сумасшедшая!
В ушах Джесси-Энн, не переставая, звучала отчетливая английская речь Каролины. Сумасшедшая… Лоринда – сумасшедшая…
– Каролина, – наконец-то вымолвила Джесси-Энн дрожащим голосом. – Случилось что-то ужасное… Лоринда увела Джона…
– Что значит «увела Джона»? – настойчиво спрашивала Каролина. – Джесси-Энн, ответь мне… Ну, объясни, что произошло? Боже мой, слушай меня внимательно, дорогая. Никуда не уходи. Оставайся там, где находишься. Мы приедем к тебе через десять минут.
Джесси-Энн, положив трубку на рычаг так аккуратно, как будто заполнила последнюю клеточку в кроссворде, оцепенело уставилась на нее. Джон был у Лоринды, которая тронулась умом. Это Лоринда посылала ей все эти годы свои гадкие письма, называя ее самыми непристойными именами… И это Лоринда грозилась убить ее! Внезапно ее охватило такое невыразимо сильное чувство страха, что ее стало лихорадочно трясти. Ей хотелось закричать, вырвать из себя этот страх, так чтобы никогда о нем больше не вспоминать, так сильно она боялась того, что Лоринда убьет маленького Джона.
В кромешной тишине было слышно лишь тиканье часов, и Джесси-Энн, дрожа от страха, сидела, ожидая прихода подруги. Каролина обязательно найдет выход из положения… Она справится с этой бедой и отыщет Лоринду и Джона.
– Джесси-Энн! – закричала Каролина, вбежав в комнату. Встав на колени перед креслом, в котором сидела Джесси-Энн, она положила ей руки на колени и начала успокаивать свою подругу. – Все в порядке, Джесси-Энн, – бормотала она, – все будет хорошо. Расскажи мне, что произошло, и мы вернем тебе Джона.
Келвин стоял в сторонке, пока Джесси-Энн рассказывала короткую историю своего несчастья.
– Понимаешь, – закончила она свой рассказ, – я сама отдала Джона Лоринде. Понимаешь, Каролина, собственноручно. Я виновата в том, что доверила ребенка сумасшедшей женщине. Боже мой, Боже мой!..
Тихо причитая, она закрыла свое мертвенно-бледное лицо руками, сквозь пальцы которых капали горькие слезы.
– Нужно позвонить в полицию! – воскликнула Каролина, направляясь к телефону.
– Не спеши, – тихо остановил ее Келвин. – Если Лоринда действительно украла ребенка, ей вряд ли понравится наше заявление в полицию. Следующим ее актом будет попытка связаться с Джесси-Энн, чтобы назначить выкуп за ребенка. Сейчас необходимо позвонить Харрисону.
Оторвав руки от лица, Джесси-Энн пристально уставилась на стоящего напротив Келвина.
– Харрисону? – прошептала она. – О, Бог мой, Каролина, он сойдет с ума, ведь он просто обожает Джона.
– Где сейчас находится Харрисон? – спросил Келвин уже во второй раз, так и не получив ответа на свой вопрос. – Ну, давай же, Джесси-Энн, говори, ты должна знать, где его можно найти.
– Я не знаю… Я не виделась с ним. Я вовсе не уверена в том, что он сейчас в Нью-Йорке, ведь он не созванивался со мной. Знаете, я думала, он будет мне звонить. – Затем, виновато глядя на молодых людей, добавила: – Даже несмотря на то, что я ушла от него, я была уверена, что он станет мне звонить.
– Я сама позвоню, – решила Каролина. – Уоррен всегда в курсе, где может находиться Харрисон. – Набрав номер, она стала нервно стучать пальцами по синему столу, выжидая, когда ей ответят. – С вами говорит Каролина Кортни, – быстро начала она. – Мистер Ройл дома? Его нет? Тогда не могли бы вы дать мне номер телефона, по которому я могла бы застать его?
С минуту она молча слушала, а затем закричала:
– Что за чертовщину ты несешь, Уоррен? Хватит нести всякую чушь, которой обычно морочат голову дворецкие и лакеи. Здесь решается вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти! – я повторяю. Быстро дай мне номер телефона, по которому я могу связаться с Харрисоном!
ГЛАВА 36
Лоринда уже больше часа прохаживалась взад-вперед недалеко от входа в «Карлайл», наблюдая за полицейскими машинами и внимательно рассматривая входящих и выходящих из отеля людей, выискивая переодетых полицейских.
Она знала, что рисковала, но ей нужно было доставить письмо Джесси-Энн сегодня вечером, а это означало, что ей придется сделать это самой. Она выждала, когда в холле гостиницы стало многолюдно, и быстро вошла, намереваясь просто оставить письмо у стойки регистрации и исчезнуть, но клерк сразу ее заметил.
– Минуту! – громко окликнул он, когда она попыталась отойти в сторону, потому что на нее уже стали оглядываться. – Что это? – спросил он.
– Письмо для миссис Ройл, она ждет его, – пробормотала Лоринда.
Она бросилась к дверям, стремительно сбежала по ступеням и бежала до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание. Она остановилась у дверей какого-то магазина передохнуть. Заметив такси, остановила машину, желая убраться отсюда как можно скорей. Она вышла из такси у торгового центра в Квинзе и прошла два квартала до своей новой квартиры, все убыстряя шаг, пока не дошла до двери.
Все совершенно неожиданно сработало, даже быстрее, чем она ожидала. Она всегда считала, что самая трудная часть ее плана – забрать Джона у Джесси-Энн, но это оказалось легко. Неприятности начались, как только они вышли из метро. Джон стал громко плакать, и люди оборачивались, и Лоринде пришлось притвориться раздраженной матерью, которая грозила наказать ребенка, если он не будет себя вести как следует. Но его ничто не могло успокоить, и ей пришлось прикрыть ему рот рукой, когда они были в холле дома. Нелегко найти ключ, отпереть дверь, одновременно пытаясь не дать этому чертову ребенку пронзительно визжать.
Когда наконец она захлопнула за ними дверь, она бросила его на свою новую кровать, а сама тряслась от гнева и страха. Джон плакал не переставая, и Лоринда отчаянно пыталась сообразить, как заставить его замолчать. Снотворное могло помочь. Она была очень осторожна, когда крошила таблетку, и дала ему лишь немного. Она смешала лекарство с растертым бананом и запихнула всю эту смесь в рот ребенку, зажав челюсти руками, пока ему не пришлось проглотить. Это сразу сработало. Через несколько минут Джон уже крепко спал. Вся потная, дрожа, Лоринда опустилась на стул, думая, как заставить его вести себя спокойно в течение этих дней, ведь как только он проснется, он будет плакать и звать маму. Может быть, ему просто не дать проснуться, ну, не совсем. Он будет у нее просто спокойно спать, как в больнице, пока она не сделает все, что нужно. Но это значит, что он не сможет есть, а такой маленький ребенок может умереть без еды через несколько дней.
Лоринда просидела полчаса, размышляя, как ей быть дальше, и наконец решила. Ей придется рискнуть и ускорить ход событий, например самой доставить письмо, а не посылать по почте. Теперь она не может позволить себе терять ни минуты. Ей придется заняться Джесси-Энн сегодня вечером. При этой мысли у нее замерло сердце. Все, что нужно сделать, это составить письмо, и Джесси-Энн сразу же прибежит, будет просить и умолять. И тогда уж Лоринда не упустит случая.
Когда она вернулась, доставив письмо, Джон еще спал. Она наклонилась и, нервничая, прощупала у него пульс – жив ли он, хотя она и была уверена, что дала ему лишь чуть-чуть снотворного. Пульс Джона трепетал, как крылышки бабочки, у нее в руках. Она улыбнулась, смотря на его спокойное лицо. Со вздохом облегчения она вынула банку кока-колы и, оторвав кольцо, выбросила его в мусорное ведро. Она жадно выпила и вытерла губы бумажной салфеткой. Взяв тряпку, она насухо вытерла пластиковое покрытие полки, где стояли банки, и с удовольствием огляделась вокруг. Ее кухня блестела от постоянной уборки, а диван и два стула были аккуратно закрыты прозрачной пленкой, так же как и диван и стул в другой комнате. Как и ее мать, Лоринда все держала в чистоте.
Возвратившись в спальню, она стала энергично рыться в стенном шкафу. Это был особый случай, великая ночь в ее жизни, и она должна выглядеть как можно лучше. Несколько месяцев назад она неожиданно для себя купила платье, которое было совершенно не похоже на что-либо из того, что она носила раньше. Оно было черное, мерцающее черными блестками и переливалось на свету, как шкура ядовитой змеи.
Это платье было выставлено в витрине небольшого магазинчика на Третьей авеню и как магнит притягивало к себе глаза Лоринды. Большие блестящие чешуйки завлекали, манили ее, когда она проходила мимо, задерживаясь у витрины каждый день, очарованная этим блеском, представляя себя в этом платье. Наконец она сдалась и в одну из пятниц с чеком в кошельке помчалась в магазин. Платье было дорогое и стоило больше, чем составлял ее недельный заработок. Она не стала мерить платье, а просто назвала свой размер и заплатила. То, что у нее не было повода надеть его, для нее ничего не значило. Уже одно обладание им доставляло ей удивительное удовольствие. Но теперь, думала она, доставая платье из упаковки, теперь она поняла, что знала, что наденет это платье в этот вечер. Знала еще тогда, когда покупала платье. Платье, похожее на змею, отлично подходило для того, чтобы отпраздновать смерть Джесси-Энн.
Срывая с себя юбку и блузку, она искала в ящике шкафа черные колготки. Натягивая их, она сердито хмурилась, когда колготки цеплялись за ее острые ногти. Стоя перед зеркалом, она надела платье через голову. Платье облегало ее рыхлую фигуру, блестя в свете лампы, и Лоринда чувствовала, что сливается с платьем, входит в образ змеи – извилистой и холодной, совсем не похожей на ее простодушную натуру.
Платье было с высоким воротником-стойкой, длинными рукавами и закрывало ее от шеи до икр. Лоринда – это не проститутка Джесси-Энн, всегда показывающая свои груди в платьях с глубоким вырезом и бедра в разлетающихся юбках, выставляя себя перед мужчинами… Лоринда была чиста и властна, а блестящее черное платье провозглашало ее суть.
Она расчесала свои жесткие, непослушные волосы, пригладила их и заколола большой металлической заколкой. Затем наложила на без того пылающие щеки ярко-красные румяна и покрасила губы светло-вишневой помадой. Отступив от зеркала, она полюбовалась эффектом и, довольная, улыбнулась. Щедро полив себя любимыми мускусными духами из только что начатого флакона, надев черные туфли на высоких каблуках, подходивших под платье, она была готова.
Покачиваясь на каблуках, она прошла через комнату, чтобы взять пальто. Конечно, ей следовало бы надеть черную норку с этим платьем, но пока сойдет и пальто из коричневой шерсти. Потом, когда Харрисон поймет, что это она спасла его от вредного влияния Джесси-Энн, тогда и будет норка.
Лоринда посмотрела на часы. Было почти девять, пора звонить. Джесси-Энн и назначать встречу. Она медленно выдохнула, наслаждаясь моментом, чувствуя себя по-настоящему счастливой первый раз в жизни. Скоро ее прошлое будет перечеркнуто. Только один удар ножом, и она снова будет девочкой, снова переживет свою юность. Она будет, как все. Она будет свободна!
Ребенок начал беспокойно ворочаться в кровати; нет, он не может сейчас проснуться! Она еще не закончила. Быстро побежав в ванную, она вынула еще одну таблетку из пузырька. В кухне она раздавила таблетку и, взяв немножко, развела в небольшом количестве воды. Подняв голову Джону, она разжала ему рот и влила каплю за каплей, пока в чашке ничего не осталось. Затем она положила голову ребенка на подушку и накрыла мальчика, счастливо улыбаясь. В конце концов, если он и выживет, он скоро будет ее собственным сыном.
Улицы были тихи и пусты, когда Лоринда проходила по притихшему кварталу. Ее высокие каблуки стучали по подмерзшей мостовой. Оказавшись у входа в метро, она в растерянности остановилась. Возможно, долго придется ждать поезда, а она спешила. Но в метро никто не обратит внимания на обыкновенную девушку, такую, как она. Если, конечно, подумала она, ухмыльнувшись, не снимет пальто и не покажет новую Лоринду!
Вдруг она поняла, что ей больше не нужно прятаться. Она могла высоко держать голову, и ее прошлое почти ушло. Сегодня вечером она будет свободна, и весь мир увидит это.
Остановив проезжавшее мимо такси, она села в машину, шурша черными блестками.
– Третья авеню, дом сорок восемь, – резко сказала она водителю. – И я спешу.
Она знала, что рисковала, но ей нужно было доставить письмо Джесси-Энн сегодня вечером, а это означало, что ей придется сделать это самой. Она выждала, когда в холле гостиницы стало многолюдно, и быстро вошла, намереваясь просто оставить письмо у стойки регистрации и исчезнуть, но клерк сразу ее заметил.
– Минуту! – громко окликнул он, когда она попыталась отойти в сторону, потому что на нее уже стали оглядываться. – Что это? – спросил он.
– Письмо для миссис Ройл, она ждет его, – пробормотала Лоринда.
Она бросилась к дверям, стремительно сбежала по ступеням и бежала до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание. Она остановилась у дверей какого-то магазина передохнуть. Заметив такси, остановила машину, желая убраться отсюда как можно скорей. Она вышла из такси у торгового центра в Квинзе и прошла два квартала до своей новой квартиры, все убыстряя шаг, пока не дошла до двери.
Все совершенно неожиданно сработало, даже быстрее, чем она ожидала. Она всегда считала, что самая трудная часть ее плана – забрать Джона у Джесси-Энн, но это оказалось легко. Неприятности начались, как только они вышли из метро. Джон стал громко плакать, и люди оборачивались, и Лоринде пришлось притвориться раздраженной матерью, которая грозила наказать ребенка, если он не будет себя вести как следует. Но его ничто не могло успокоить, и ей пришлось прикрыть ему рот рукой, когда они были в холле дома. Нелегко найти ключ, отпереть дверь, одновременно пытаясь не дать этому чертову ребенку пронзительно визжать.
Когда наконец она захлопнула за ними дверь, она бросила его на свою новую кровать, а сама тряслась от гнева и страха. Джон плакал не переставая, и Лоринда отчаянно пыталась сообразить, как заставить его замолчать. Снотворное могло помочь. Она была очень осторожна, когда крошила таблетку, и дала ему лишь немного. Она смешала лекарство с растертым бананом и запихнула всю эту смесь в рот ребенку, зажав челюсти руками, пока ему не пришлось проглотить. Это сразу сработало. Через несколько минут Джон уже крепко спал. Вся потная, дрожа, Лоринда опустилась на стул, думая, как заставить его вести себя спокойно в течение этих дней, ведь как только он проснется, он будет плакать и звать маму. Может быть, ему просто не дать проснуться, ну, не совсем. Он будет у нее просто спокойно спать, как в больнице, пока она не сделает все, что нужно. Но это значит, что он не сможет есть, а такой маленький ребенок может умереть без еды через несколько дней.
Лоринда просидела полчаса, размышляя, как ей быть дальше, и наконец решила. Ей придется рискнуть и ускорить ход событий, например самой доставить письмо, а не посылать по почте. Теперь она не может позволить себе терять ни минуты. Ей придется заняться Джесси-Энн сегодня вечером. При этой мысли у нее замерло сердце. Все, что нужно сделать, это составить письмо, и Джесси-Энн сразу же прибежит, будет просить и умолять. И тогда уж Лоринда не упустит случая.
Когда она вернулась, доставив письмо, Джон еще спал. Она наклонилась и, нервничая, прощупала у него пульс – жив ли он, хотя она и была уверена, что дала ему лишь чуть-чуть снотворного. Пульс Джона трепетал, как крылышки бабочки, у нее в руках. Она улыбнулась, смотря на его спокойное лицо. Со вздохом облегчения она вынула банку кока-колы и, оторвав кольцо, выбросила его в мусорное ведро. Она жадно выпила и вытерла губы бумажной салфеткой. Взяв тряпку, она насухо вытерла пластиковое покрытие полки, где стояли банки, и с удовольствием огляделась вокруг. Ее кухня блестела от постоянной уборки, а диван и два стула были аккуратно закрыты прозрачной пленкой, так же как и диван и стул в другой комнате. Как и ее мать, Лоринда все держала в чистоте.
Возвратившись в спальню, она стала энергично рыться в стенном шкафу. Это был особый случай, великая ночь в ее жизни, и она должна выглядеть как можно лучше. Несколько месяцев назад она неожиданно для себя купила платье, которое было совершенно не похоже на что-либо из того, что она носила раньше. Оно было черное, мерцающее черными блестками и переливалось на свету, как шкура ядовитой змеи.
Это платье было выставлено в витрине небольшого магазинчика на Третьей авеню и как магнит притягивало к себе глаза Лоринды. Большие блестящие чешуйки завлекали, манили ее, когда она проходила мимо, задерживаясь у витрины каждый день, очарованная этим блеском, представляя себя в этом платье. Наконец она сдалась и в одну из пятниц с чеком в кошельке помчалась в магазин. Платье было дорогое и стоило больше, чем составлял ее недельный заработок. Она не стала мерить платье, а просто назвала свой размер и заплатила. То, что у нее не было повода надеть его, для нее ничего не значило. Уже одно обладание им доставляло ей удивительное удовольствие. Но теперь, думала она, доставая платье из упаковки, теперь она поняла, что знала, что наденет это платье в этот вечер. Знала еще тогда, когда покупала платье. Платье, похожее на змею, отлично подходило для того, чтобы отпраздновать смерть Джесси-Энн.
Срывая с себя юбку и блузку, она искала в ящике шкафа черные колготки. Натягивая их, она сердито хмурилась, когда колготки цеплялись за ее острые ногти. Стоя перед зеркалом, она надела платье через голову. Платье облегало ее рыхлую фигуру, блестя в свете лампы, и Лоринда чувствовала, что сливается с платьем, входит в образ змеи – извилистой и холодной, совсем не похожей на ее простодушную натуру.
Платье было с высоким воротником-стойкой, длинными рукавами и закрывало ее от шеи до икр. Лоринда – это не проститутка Джесси-Энн, всегда показывающая свои груди в платьях с глубоким вырезом и бедра в разлетающихся юбках, выставляя себя перед мужчинами… Лоринда была чиста и властна, а блестящее черное платье провозглашало ее суть.
Она расчесала свои жесткие, непослушные волосы, пригладила их и заколола большой металлической заколкой. Затем наложила на без того пылающие щеки ярко-красные румяна и покрасила губы светло-вишневой помадой. Отступив от зеркала, она полюбовалась эффектом и, довольная, улыбнулась. Щедро полив себя любимыми мускусными духами из только что начатого флакона, надев черные туфли на высоких каблуках, подходивших под платье, она была готова.
Покачиваясь на каблуках, она прошла через комнату, чтобы взять пальто. Конечно, ей следовало бы надеть черную норку с этим платьем, но пока сойдет и пальто из коричневой шерсти. Потом, когда Харрисон поймет, что это она спасла его от вредного влияния Джесси-Энн, тогда и будет норка.
Лоринда посмотрела на часы. Было почти девять, пора звонить. Джесси-Энн и назначать встречу. Она медленно выдохнула, наслаждаясь моментом, чувствуя себя по-настоящему счастливой первый раз в жизни. Скоро ее прошлое будет перечеркнуто. Только один удар ножом, и она снова будет девочкой, снова переживет свою юность. Она будет, как все. Она будет свободна!
Ребенок начал беспокойно ворочаться в кровати; нет, он не может сейчас проснуться! Она еще не закончила. Быстро побежав в ванную, она вынула еще одну таблетку из пузырька. В кухне она раздавила таблетку и, взяв немножко, развела в небольшом количестве воды. Подняв голову Джону, она разжала ему рот и влила каплю за каплей, пока в чашке ничего не осталось. Затем она положила голову ребенка на подушку и накрыла мальчика, счастливо улыбаясь. В конце концов, если он и выживет, он скоро будет ее собственным сыном.
Улицы были тихи и пусты, когда Лоринда проходила по притихшему кварталу. Ее высокие каблуки стучали по подмерзшей мостовой. Оказавшись у входа в метро, она в растерянности остановилась. Возможно, долго придется ждать поезда, а она спешила. Но в метро никто не обратит внимания на обыкновенную девушку, такую, как она. Если, конечно, подумала она, ухмыльнувшись, не снимет пальто и не покажет новую Лоринду!
Вдруг она поняла, что ей больше не нужно прятаться. Она могла высоко держать голову, и ее прошлое почти ушло. Сегодня вечером она будет свободна, и весь мир увидит это.
Остановив проезжавшее мимо такси, она села в машину, шурша черными блестками.
– Третья авеню, дом сорок восемь, – резко сказала она водителю. – И я спешу.
ГЛАВА 37
Харрисон вошел в притихшую квартиру и отдал свой кейс Уоррену, который сказал ему, что его ждут в библиотеке. Он распахнул дверь, ища глазами Джесси-Энн. Но женщина, сидящая в зеленом шелковом кресле, была совсем не похожа на жизнерадостную, энергичную молодую женщину. Ее всегда уложенные волосы были не причесаны, а лицо исказилось от страха.
– Все в порядке, дорогая, – сказал он, успокаивая ее. – Я обещаю тебе. Я уже вызвал самого хорошего частного детектива, он будет здесь в течение часа. Но сначала я хочу поговорить с тобой.
Каролина и Келвин встали, чтобы выйти.
– Пожалуйста, не уходите, – сказал он мягко, и только по его глазам можно было судить, в каком напряжении он находится.
– Вы знаете об этом столько же, сколько Джесси-Энн. Я собираюсь воспользоваться и вашей помощью тоже.
Разжимая застывшие пальцы Джесси-Энн и отрывая их от подлокотников кресла, он помог ей встать и усадил рядом с собой на большой зеленый шелковый диван.
– Все в порядке, дорогая, – спокойно сказал он. – Сначала нам нужно выяснить несколько фактов. Тебе будет легче сказать все мне, а я потом передам все детективу.
Держа Джесси-Энн за руку, он слово за словом вытянул у нее историю о том, как Лоринда предложила побыть с ребенком и она оставила Джо с ней около четверти шестого.
– Это все моя вина, – с отчаянием говорила Джесси-Энн. – Я отдала Джона сумасшедшей женщине…
– Ты ни в чем не виновата, – твердо сказал он. – Ты вела себя совершенно разумно. Ты попросила девушку, которую знаешь большую часть своей жизни, побыть некоторое время с твоим ребенком, человека, который был другом твоей семьи, которая работала на тебя. Любой из нас – я, Каролина, твоя мать или отец – сделали бы точно так же.
– Я не должна была оставлять его, Харрисон… Он всегда должен был быть у себя дома. – Она опустила голову и зарыдала.
Харрисон ласково поправил ее растрепавшиеся волосы.
– Постарайся не плакать, – пробормотал он. – Нам нужны все наши силы, чтобы пройти через это тяжелое испытание.
Он смотрел на нее несколько минут, затем подошел к Каролине и Келвину, которые скромно ждали в другом конце комнаты.
– Мне нужно знать факты, Каролина, – сказал он. – Я хочу знать, как долго она получала эти письма, и как часто, и что именно там было написано. О Господи! – в отчаянии воскликнул он. – Почему она не сказала мне?
– Она не хотела беспокоить тебя, она хотела выяснить все сама, – быстро объяснила Каролина. – Джесси-Энн наняла детектива, и некоторое время у нее был телохранитель. Но писем так и не было, и она избавилась от него. Теперь я понимаю! – воскликнула она, и ее глаза неожиданно расширились от ужаса. – Конечно, она не получила ни одного письма с тех пор, как Лоринда начала работать в «Имиджисе».
– Давайте начнем сначала, – предложил Харрисон, взглянув на часы. – Мэтт Барклей будет здесь через несколько минут, и я хочу уберечь Джесси-Энн от вопросов, насколько это возможно.
Вынув конверт из сумки, Каролина отдала его Харрисону.
– Я случайно нашла это письмо сегодня. Оно было у Лоринды в сумке. Вот как я узнала. Теперь, конечно, все сходится. Я не вскрывала его, – добавила она.
Харрисон быстро прочитал письмо и нахмурился:
– О Господи! – прошептал он. – Это ужасно!
– Она получала их все время с тех пор, как победила на конкурсе манекенщиц, – сказала Каролина, рассказывая все подробно, пока Харрисон записывал даты, время, место.
Внезапно она схватила Харрисона за руку:
– Пожалуйста, не вини Джесси-Энн. Она не сказала тебе, потому что не знала, как ей быть. Я знаю, что она ненавидела себя за это. Она чувствовала, что ей нужно было остаться и во всем разобраться. Ты знаешь, что происходит, когда превращаешь свой брак в кучу мусора. А теперь еще это. Она никогда не простит себе, Харрисон, но надеюсь, ты можешь простить ее.
Харрисон знал, что ему нечего было прощать. Он был виноват так же, как и Джесси-Энн.
– Если мы вернем нашего сына живым, все образуется, – сказал он. – Тогда все образуется.
– Господин Барклей здесь, сэр, – объявил Уоррен.
Мэтту Барклею было пятьдесят, невысокого роста, лысеющий мужчина. На нем был симпатичный темно-синий костюм в тонкую полоску, сшитая на заказ шелковая рубашка с монограммой на манжетах, туфли за пятьсот долларов из крокодиловой кожи, на мизинце – кольцо с большим бриллиантом. Морщинистое лицо тщательно выбрито, и Каролина чувствовала запах одеколона на расстоянии.
Он смотрел сквозь Каролину, как адвокат сомнительной репутации или очень богатый парикмахер, – она не могла решить, на кого он похож больше. Но репутация Мэтта Барклея опережала его: он был просто самый лучший профессионал, возглавляющий весьма преуспевающую компанию по расследованию преступлений, словно это было ранчо в Техасе. Брак или, скорее, развод вместе с прибыльным промышленным шпионажем составляли основы бизнеса Мэтта. Обильные вознаграждения уже сделали его миллионером не один раз. Было чудом, что Харрисон смог так быстро договориться с ним, потому что его фирма находилась в Техасе. Он, должно быть, выследил его в Нью-Йорке.
Крепко пожав Харрисону руку, он выслушал его рассказ.
– Так, Джесси-Энн, – сказал он, стоя перед ней и держа руки за спиной. – Соберитесь, нам нужно поговорить. Харрисон сообщил мне факты, и вы мне нужны для заполнения белых пятен. Я хочу знать, где Лоринда жила, и как она жила, и с кем она жила. Вы ее знаете с тех пор, как вместе учились в школе, ваша семья знает ее семью хорошо. Я хочу попросить вас рассказать мне, какой она была, где обычно болталась, где она ела, кто были ее друзья, что она делала дома по вечерам. Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали о Лоринде сейчас, Джесси-Энн, потому что я хочу понять ее душу.
Голубые глаза Джесси-Энн оценивающее посмотрели на небольшого, необычного, щегольски одетого коротышку.
– Вы найдете Джона? – наконец спросила она.
– С вашей помощью да, – пообещал он.
Она издала легкий вздох облегчения и посмотрела ему в глаза; она знала, что может довериться Мэтту Барклею. С помощью Мэтта Джесси-Энн описала Лоринду, которую знала по школе, которая работала у ее отца и которой помогла ее мать. Она нарисовала картину лишенной родительской любви, одинокой девочки, чья жизнь зависела от матери-алкоголички до того момента, как Лоринда отчаялась и не пошла в колледж и не смогла продолжить свое образование.
– Где письма? – спросил Мэтт. Она покачала головой:
– Я всегда уничтожала их.
– Вот одно, которое Каролина нашла сегодня, – сказал Харрисон, протягивая письмо.
Брови Мэтта поднялись в удивлении, когда он прочел его.
– Здесь есть нечто большее, чем ревность и отчаяние, – прокомментировал он, складывая письмо и кладя его в карман. – Нет сомнения в том, что позже мы узнаем точно, что это значит. Хорошо, теперь, Каролина, ты мне скажешь, где живет Лоринда.
– Боюсь, что не могу… Я имею в виду, что знаю, где она жила, но она сказала, что переезжает, и не сказала куда.
Мэтт спокойно кивнул; эти люди не облегчали ему работу, но никогда ничего не бывает легким…
– От нее еще не было никаких известий?
– Ничего, – заверила Каролина, вспомнив вдруг, что Джесси-Энн несколько дней провела в «Карлайле».
– Возможно, Лоринда пыталась связаться с Джесси-Энн в «Карлайле»?
– «Карлайл»? – Его пушистые брови вопросительно поднялись.
– Джесси-Энн была там с Джоном, – пояснил Харрисон. Мэтт кивнул:
– Хорошо, тогда, я думаю, нам нужно позвонить в «Карлайл» и узнать, были ли письма.
– Я позвоню, – сказала Каролина, бросаясь к телефону, сгорая от нетерпения сделать хоть что-то.
– Это Каролина Кортни, – сказала она, когда ей ответили. – Ройл хотела бы знать, есть ли письма для нее?.. Доставлено?
Мэтт быстро выхватил у нее трубку:
– Это Мэтт Барклей. Письмо? Посмотрите и опишите его мне. Хорошо. Да. Когда его принесли? Час назад! Черт! И кто вручил его? Вошла… Я сейчас буду. Парень, держи письмо для меня и госпожи Ройл, хорошо? Для тебя в нем зелененькие, мальчик…
Бросив трубку, он повернулся к ним с безразличным лицом:
– Все в порядке, дорогая, – сказал он, успокаивая ее. – Я обещаю тебе. Я уже вызвал самого хорошего частного детектива, он будет здесь в течение часа. Но сначала я хочу поговорить с тобой.
Каролина и Келвин встали, чтобы выйти.
– Пожалуйста, не уходите, – сказал он мягко, и только по его глазам можно было судить, в каком напряжении он находится.
– Вы знаете об этом столько же, сколько Джесси-Энн. Я собираюсь воспользоваться и вашей помощью тоже.
Разжимая застывшие пальцы Джесси-Энн и отрывая их от подлокотников кресла, он помог ей встать и усадил рядом с собой на большой зеленый шелковый диван.
– Все в порядке, дорогая, – спокойно сказал он. – Сначала нам нужно выяснить несколько фактов. Тебе будет легче сказать все мне, а я потом передам все детективу.
Держа Джесси-Энн за руку, он слово за словом вытянул у нее историю о том, как Лоринда предложила побыть с ребенком и она оставила Джо с ней около четверти шестого.
– Это все моя вина, – с отчаянием говорила Джесси-Энн. – Я отдала Джона сумасшедшей женщине…
– Ты ни в чем не виновата, – твердо сказал он. – Ты вела себя совершенно разумно. Ты попросила девушку, которую знаешь большую часть своей жизни, побыть некоторое время с твоим ребенком, человека, который был другом твоей семьи, которая работала на тебя. Любой из нас – я, Каролина, твоя мать или отец – сделали бы точно так же.
– Я не должна была оставлять его, Харрисон… Он всегда должен был быть у себя дома. – Она опустила голову и зарыдала.
Харрисон ласково поправил ее растрепавшиеся волосы.
– Постарайся не плакать, – пробормотал он. – Нам нужны все наши силы, чтобы пройти через это тяжелое испытание.
Он смотрел на нее несколько минут, затем подошел к Каролине и Келвину, которые скромно ждали в другом конце комнаты.
– Мне нужно знать факты, Каролина, – сказал он. – Я хочу знать, как долго она получала эти письма, и как часто, и что именно там было написано. О Господи! – в отчаянии воскликнул он. – Почему она не сказала мне?
– Она не хотела беспокоить тебя, она хотела выяснить все сама, – быстро объяснила Каролина. – Джесси-Энн наняла детектива, и некоторое время у нее был телохранитель. Но писем так и не было, и она избавилась от него. Теперь я понимаю! – воскликнула она, и ее глаза неожиданно расширились от ужаса. – Конечно, она не получила ни одного письма с тех пор, как Лоринда начала работать в «Имиджисе».
– Давайте начнем сначала, – предложил Харрисон, взглянув на часы. – Мэтт Барклей будет здесь через несколько минут, и я хочу уберечь Джесси-Энн от вопросов, насколько это возможно.
Вынув конверт из сумки, Каролина отдала его Харрисону.
– Я случайно нашла это письмо сегодня. Оно было у Лоринды в сумке. Вот как я узнала. Теперь, конечно, все сходится. Я не вскрывала его, – добавила она.
Харрисон быстро прочитал письмо и нахмурился:
– О Господи! – прошептал он. – Это ужасно!
– Она получала их все время с тех пор, как победила на конкурсе манекенщиц, – сказала Каролина, рассказывая все подробно, пока Харрисон записывал даты, время, место.
Внезапно она схватила Харрисона за руку:
– Пожалуйста, не вини Джесси-Энн. Она не сказала тебе, потому что не знала, как ей быть. Я знаю, что она ненавидела себя за это. Она чувствовала, что ей нужно было остаться и во всем разобраться. Ты знаешь, что происходит, когда превращаешь свой брак в кучу мусора. А теперь еще это. Она никогда не простит себе, Харрисон, но надеюсь, ты можешь простить ее.
Харрисон знал, что ему нечего было прощать. Он был виноват так же, как и Джесси-Энн.
– Если мы вернем нашего сына живым, все образуется, – сказал он. – Тогда все образуется.
– Господин Барклей здесь, сэр, – объявил Уоррен.
Мэтту Барклею было пятьдесят, невысокого роста, лысеющий мужчина. На нем был симпатичный темно-синий костюм в тонкую полоску, сшитая на заказ шелковая рубашка с монограммой на манжетах, туфли за пятьсот долларов из крокодиловой кожи, на мизинце – кольцо с большим бриллиантом. Морщинистое лицо тщательно выбрито, и Каролина чувствовала запах одеколона на расстоянии.
Он смотрел сквозь Каролину, как адвокат сомнительной репутации или очень богатый парикмахер, – она не могла решить, на кого он похож больше. Но репутация Мэтта Барклея опережала его: он был просто самый лучший профессионал, возглавляющий весьма преуспевающую компанию по расследованию преступлений, словно это было ранчо в Техасе. Брак или, скорее, развод вместе с прибыльным промышленным шпионажем составляли основы бизнеса Мэтта. Обильные вознаграждения уже сделали его миллионером не один раз. Было чудом, что Харрисон смог так быстро договориться с ним, потому что его фирма находилась в Техасе. Он, должно быть, выследил его в Нью-Йорке.
Крепко пожав Харрисону руку, он выслушал его рассказ.
– Так, Джесси-Энн, – сказал он, стоя перед ней и держа руки за спиной. – Соберитесь, нам нужно поговорить. Харрисон сообщил мне факты, и вы мне нужны для заполнения белых пятен. Я хочу знать, где Лоринда жила, и как она жила, и с кем она жила. Вы ее знаете с тех пор, как вместе учились в школе, ваша семья знает ее семью хорошо. Я хочу попросить вас рассказать мне, какой она была, где обычно болталась, где она ела, кто были ее друзья, что она делала дома по вечерам. Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали о Лоринде сейчас, Джесси-Энн, потому что я хочу понять ее душу.
Голубые глаза Джесси-Энн оценивающее посмотрели на небольшого, необычного, щегольски одетого коротышку.
– Вы найдете Джона? – наконец спросила она.
– С вашей помощью да, – пообещал он.
Она издала легкий вздох облегчения и посмотрела ему в глаза; она знала, что может довериться Мэтту Барклею. С помощью Мэтта Джесси-Энн описала Лоринду, которую знала по школе, которая работала у ее отца и которой помогла ее мать. Она нарисовала картину лишенной родительской любви, одинокой девочки, чья жизнь зависела от матери-алкоголички до того момента, как Лоринда отчаялась и не пошла в колледж и не смогла продолжить свое образование.
– Где письма? – спросил Мэтт. Она покачала головой:
– Я всегда уничтожала их.
– Вот одно, которое Каролина нашла сегодня, – сказал Харрисон, протягивая письмо.
Брови Мэтта поднялись в удивлении, когда он прочел его.
– Здесь есть нечто большее, чем ревность и отчаяние, – прокомментировал он, складывая письмо и кладя его в карман. – Нет сомнения в том, что позже мы узнаем точно, что это значит. Хорошо, теперь, Каролина, ты мне скажешь, где живет Лоринда.
– Боюсь, что не могу… Я имею в виду, что знаю, где она жила, но она сказала, что переезжает, и не сказала куда.
Мэтт спокойно кивнул; эти люди не облегчали ему работу, но никогда ничего не бывает легким…
– От нее еще не было никаких известий?
– Ничего, – заверила Каролина, вспомнив вдруг, что Джесси-Энн несколько дней провела в «Карлайле».
– Возможно, Лоринда пыталась связаться с Джесси-Энн в «Карлайле»?
– «Карлайл»? – Его пушистые брови вопросительно поднялись.
– Джесси-Энн была там с Джоном, – пояснил Харрисон. Мэтт кивнул:
– Хорошо, тогда, я думаю, нам нужно позвонить в «Карлайл» и узнать, были ли письма.
– Я позвоню, – сказала Каролина, бросаясь к телефону, сгорая от нетерпения сделать хоть что-то.
– Это Каролина Кортни, – сказала она, когда ей ответили. – Ройл хотела бы знать, есть ли письма для нее?.. Доставлено?
Мэтт быстро выхватил у нее трубку:
– Это Мэтт Барклей. Письмо? Посмотрите и опишите его мне. Хорошо. Да. Когда его принесли? Час назад! Черт! И кто вручил его? Вошла… Я сейчас буду. Парень, держи письмо для меня и госпожи Ройл, хорошо? Для тебя в нем зелененькие, мальчик…
Бросив трубку, он повернулся к ним с безразличным лицом: